На тёмной стороне Земли

Глава 1

Как же болит всё.…Будто пропустили через мясорубку. Я с трудом приоткрыл глаза. Сквозь мутную белую пелену маячит несуразная фигура. Шевельнулась и медленно наклонилась ко мне. В груди словно вспыхнуло пламя. Что творит гад, без наркоза живого человека режет! Дико заревев, я изогнулся и со всей дури ударил двумя ногами одновременно, отбросив мясника. Коротко хекнув, он сложился пополам и бесформенной кучей отлетел в сторону.

Я вскочил и с ужасом посмотрел на мою рану. Из солидного разреза поперёк груди обильно сочится зеленоватая кровь. Зеленоватая? Не веря глазам, медленно провёл ладонью по телу, смахивая вязкий сгусток. Кровь действительно изумрудно-зелёного оттенка и к тому же слегка флуоресцирует! Но это ещё полбеды! Вместо моей привычной родной ладони раскорячилась перепончатая лапища с пятью когтистыми пальцами, а на месте положенного каждому человеку мизинца торчит второй большой палец, украшенный здоровенным втягивающимся острым когтем. Что за бред? В ушах гулкими толчками застучала кровь. Сквозь неясную муть, заволакивающую глаза, попытался целиком разглядеть своё, точнее не моё бледное тело.

Вся внешняя сторона перевитых мышцами рук от ладони и до плеч покрыта маленькими круглыми роговыми наростами. Длинные мускулистые ноги оканчиваются массивными перепончатыми ступнями с громадными когтями. Я оторопело выдвинул и втянул их. Медленно переведя взгляд по ногам чуть повыше, почувствовал себя совсем плохо. Напрочь отсутствовали привычные с детства половые признаки! Короче, здрасьте!

Чёрт побери, что творится? Какой дурью меня накачали? Лихорадочно протёр глаза, пытаясь очнуться. Приступ безумной паники не помог. Картинка осталась прежней, только слизь с глаз смахнул. Зато зрение стало просто поразительным, даже без привычных очков.

Сзади послышался едва слышный на самой грани восприятия тревожный звук с нарастающей частотой. Словно бормашина стоматолога на самых высоких оборотах. Мгновенно сработали геймерские навыки. Недолго думая, я резким перекатом прыгнул через стол в сторону. Не рассиживаясь на одном месте, тут же юркнул за ближайшую тумбу и залёг. Буквально через какой-то миг предыдущее убежище с противным скрежетом вспухло и развалилось. Нифига себе война! Чем так шмальнули? А как же предупредительный выстрел в воздух, где гуманизм? Если так дальше пойдёт, то мне точно будет хана!

Быстро огляделся по сторонам. Снизу обзор ни к чёрту, а голову под выстрел подставлять я не дурак. Плохо. Никакой даже самой завалящей дыры поблизости, дальше метрах в двадцати сплошная дымящаяся пелена, переходящая в светящийся потолок. Короче, шансов никаких, подстрелят, как кролика.

В голове возникло странное ощущение, будто противник шевельнулся и направился в мою сторону. И это ощутимо сквозь стол? Я мгновенно принял решение. Раз кругом творится такой бред, то и поступать буду соответственно. Мне теперь терять нечего. Выпустив когти, сжался в тугой комок и молча сиганул в сторону движения.

Похоже, я слегка не рассчитал с прыжком, пролетев высоко над головой стрелка. Не растерявшись, отчаянно вывернулся в воздухе и резко полоснул его когтями правой руки сзади по балахону ниже головы. Брызнула жёлтая кровь, а несуразная голова с хлюпаньем свисла набок на нитчатых слизистых стебельках. Судорожно дёрнувшись, противник беспомощно повалился на пол, выронив непонятное оружие. Готов!

Я ловко приземлился на ноги и мгновенно развернувшись, приготовился добить врага. Неестественно вывернутое и тонкое примерно двухметровое существо в затемнённой маске не шевелилось. А вдруг ещё живой, гад? Осторожно приблизился к телу и первым делом откинул ногой оружие. Для проверки с размаху чиркнул когтем большого пальца ноги по животу врага и резво отскочил в сторону. Неестественно яркий фиолетовый комбинезон с треском лопнул, а тело даже не шелохнулось. Похоже, всё кончено. Устало перевёл дух и скосил взгляд на мою рану. Надо же, уже не кровоточит.

В горячке скоротечного боя даже не успел толком осознать произошедшего, но самое важное понял совершенно точно – со мной произошло непоправимое. Почему так случилось, я уже догадался, вспомнив про смертельное удушье после последнего в прежней жизни невинного бутербродика. Значит вот ты какая, жизнь после смерти? Представляю, что теперь дома творится. А может я немного погорячился с преждевременной кончиной? Вдруг меня накачали наркотой в палате интенсивной терапии, и я словил нехилый приход. Может оно и так, только больно уж всё натуральное вокруг. Ладно, приход, не приход, а деваться некуда. Странно, по сравнению с прошлым мой разум стал какой-то холодный и расчётливый. А с другой стороны, ничего удивительного, теперь я не человек. А кто? И самое интересное, где?

Пытаясь найти ответ на второй вопрос, оценивающе огляделся по сторонам. Так-с. Похоже, помещение просто огромно. Куда ни глянь клубящаяся дымка. Едко пахнет непонятной химией, аммиаком что ли? Метрах в двадцати слева торчит мощный грязно-жёлтый скособоченный столб с бугристыми отростками. С вершины беспорядочно свисают ритмично пульсирующие покрытые жёлтой слизью шланги. Густой сетью опутывая весь пол, многочисленными отростками цепляются вверх за подобия столов, прижимая неподвижно лежащие бесформенные фигуры в полупрозрачной плёнке. И тишина…

Непонятно всё это. Секретная лаборатория? Пожалуй, начнём знакомство с невинно убиенных чересчур любознательным патологоанатомом и незадачливым снайпером. Извините ребята, но я оказался быстрее. По словам Женьки, настоящий геймерский опыт не пропьёшь! Полностью согласен, тем более я принципиально не пью. Точнее говоря, не пил. Подойдя к неподвижному телу мясника, осторожно попытался снять маску с лица. Ну надо же, сразу не поддаётся, такая мягкая, но плотная вещь! Но как говорит отец, на всякий газ всегда есть противогаз.

Воодушевлённый этой мыслью, я решительно чиркнул когтем мизинца по маске. С противным скрежетом вязкий материал распался на две половинки. Изнутри потекла жёлтая слизь. Так резко пахнуло аммиаком, даже дыхание перехватило. Я невольно отшатнулся. Фу, гадость какая, видно неплохо гада приложил. Брезгливо отогнув когтями тугой материал, напоминающий пластик, я заглянул внутрь и скривился от отвращения.

У существа было даже не человекоподобное лицо. Скорее всего, что-то из мира хищных насекомых. Поправлюсь, ранее привычного мира. Под огромными фиолетовыми фасеточными глазами щерился открытый в посмертном оскале уродливый рот, обрамлённый многочисленными зазубренными хитиновыми хелицерами, острыми словно кинжалы. На комбинезоне красовалась внушительная вмятина от удара. Ладно, если уж взялся исследовать, так по полной программе.

Я с энтузиазмом воткнул коготь в хрустнувший сетчатый материал и с треском провёл остриём вдоль тела. Из длинной прорехи вспучилась плоть насекомого. Осторожно отбросив остатки ткани, я обнажил врага. Отличия от человека буквально кричали о себе. Тело почти целиком покрывал жёсткий зеленовато-жёлтый хитин и только в подвижных местах сочленений выглядывала ворсистая мякоть, чем-то напоминающая мягкие покровы гусениц.

Симметричных конечностей оказалось восемь, выходит, я слегка погорячился, ошибочно отнеся существо к насекомым. Правда устрашающе выглядят только псевдо руки с цепкими тройными клешнями-захватами и крепкие ходули-ноги, а остальные конечности недоразвиты и больше похожи на лапки мелких крабов. Этакий разумный богомол-переросток.

Осмотрев мёртвого хищника, заинтересованно приподнял обронённый им странный инструмент. Похоже, этой штукой гад опрометчиво попытался меня препарировать. Задумчиво повертел в руке узкую твёрдую белую полоску, с многочисленными отверстиями, очень напоминающую керамику. С одной стороны мелкие пилящие зубья, а с другой острейшее лезвие.

Резким взмахом отсадил приличный шматок тела мёртвого хозяина. Надо же, режет как масло, даже круче чем мой коготь. Такая ценная штука в хозяйстве всегда сгодится. Только вот куда ножичек пристроить? У меня теперь даже труселей нет, наверняка богомолы на сувениры разодрали. А что я туплю, всё очень просто. Решительно отмахнув метровую ленту от разодранного комбинезона, привязал ножичек и повесил на шею.

Приободрившись удачным трофеем, прошлёпал ко второму трупу, по старой привычке пытаясь насвистывать “Милого Августина”. Обидно, но ничего не вышло. Вместо привычного высокохудожественного свиста получилось сиплое шипение перекипающего на плите чайника. Да, непорядок с доремифасолью, оперным певцом теперь точно не стану. Да вот хоть этим, как его, Пласидо Доминго! Нет, может Монтсеррат Кабалье? Эх, жалость какая, вот до чего докатился, даже пол свой не знаю! Зато теперь есть к чему стремиться.

С этой глубокой мыслью подошёл ко второму мёртвому насекомому и первым делом заинтересовался бесхозно валяющимся оружием. Озадаченно повертел в руках. Вот головоломка какая, ни одной подвижной детали! Конструктор явно незнаком с лучшими образцами современного оружия. Хоть бы выбрал свободную минутку и полистал на досуге наши каталоги вооружений, что ли? Глядишь и подобрал там для себя что-нибудь стоящее, а то придумал какой-то старый автомобильный клаксон с мягкой грушей и раструбом. И как оно стреляет?

На всякий случай вытянул оружие далеко вперёд, зажмурился и резко нажал на грушу. Не стреляет! Выходит, одноразовый? Ерунда. Слишком неэффективно и глупо. А почему я вообще решил, что именно груша спусковой механизм? Ведь стрелок разнёс стол без выстрела и вспышки. Зажужжал только, как полоумная пчела в крутом пике. Значит, принцип действия штуковины совершенно иной. Или богомол сам так жужжал, типа рассердился, что ходят тут с утра все кому не лень?

Задумчиво заглянул в чёрный зев раструба. Бесполезно, темно. Что за разруха такая, даже внутрь подсветить нечем! Осторожно понюхал ствол. Никакого запаха, ни пороха, ни смазки. Жуть! Вот дела творятся, вожусь с этой фиговиной, как дикарь с ружьём, даже обидно. И это в то время, когда космические корабли бороздят! Решительно засунул сложенную ладонь в раструб. На дне пальцы ощутили три бугорка, как раз под размер клешни стрелка. Ага, вот ты где!

Резко растопырив руку, вжал бугорки одновременно. Оружие задрожало, словно виброзвонок мобильника. По груше с нарастающим гулом поползли мелкие сеточки морщин. Визг резанул по ушам, груша вздулась и поникла, как сдутый воздушный шарик. Столб с громким чавканьем лопнул, медленно заваливаясь набок. Мерными толчками потекла жёлтая жижа. Невыносимо завоняло аммиаком. Блин, растяпа, смотреть надо было, куда стреляю! А вообще круто, ни дыма, ни огня, а столб вдребезги! И что за принцип действия такой? Ладно, потом разберёмся. Надо остальных жмуриков на столах осмотреть, да и сматываться отсюда. И так уже наследил, хорошо хоть бабахнуло беззвучно, а то креветки с клаксонами сюда понабегут, отстреливайся от них потом.

Осторожно пошлёпал к ближайшему столу, мельком взглянув на оружие. Груша уже перезарядилась. Похоже автоматически. Эх, жаль не обратил внимания, сколько секунд перезарядка. Теряю навык. Да ладно, мне простительно. В конце концов, первый раз умираю, культурологический шок от долгожданной встречи цивилизаций и всё такое.

Стол не стол, а коряво срезанный пенёк создавал ощущение, что не искусственный, а сам по себе вырос из пола. Прямо как коралл, или как его там, сталактит? Нет, сталагмит. Короче, не помню. Хотя кто их знает, этих разумных комаров, может технология у них тут такая продвинутая, саморастущая. Про клаксон вон тоже по виду не скажешь, что вообще стрелять может, а оно вон как шмаляет.

Сквозь желтоватую плёнку смутно угадывались контуры неподвижного тела. Придётся срезать. Может такой же бедолага. Ага, а вдруг я к нему со всей душой, а он мне навстречу с распростёртыми клешнями? Ладно, начну с головы, а если осьминог только рыпнется, то разнесу вместе со столом к чёртовой матери, а потом буду разбираться в ошмётках.

Резанул коготком краешек слизи. Вот зараза, тянется как резиновая! Раздражённо зашипев, потянул сильнее. Слизь глухо чавкнула и лопнула, открывая жуткий вид. Кто это был при жизни, теперь не разобрать, нашинковали в капусту на сантиметровые дольки. С трудом подавив рвотный рефлекс, задумчиво скосил глаза на ножичек. Это им такую нарезку делают? Я бы так не смог при всём старании. Даа-а, похоже, моя участь была уже предрешена, только случай помог, не знаю, к худу или добру. Это что же, остальные тоже нарезкой стали?

Быстренько прикинул количество занятых столов. Штук десять точно будет. Рванул плёнку с ближнего. Опа, винегрет. А следующий? Тоже. Да что ж такое! Их тут всех что, жрать собирались? Чёрт, чуть не спотыкнулся о патологоанатома. Под ноги глядеть тоже нужно, а то увлёкся слишком. Ладно, осмотрю ещё один пиршественный стол, и хорош. Надо тикать отсюда. Лишь бы выход найти.

Рывком стянул плотное покрывало слизи на пол. Мама моя, ну наконец-то хоть один целый, по крайней мере, голова точно! И даже не таракан вовсе. Я торопливо освободил тело от остатков обёртки. Здравствуй чудо! А туловище совсем как моё! Опа, а пятки-то нет, просто толстый коготь какой-то. Изогнувшись назад, глянул на собственную пятку. Хм, сразу и не обратил внимания, оказывается у меня тоже шпора, да и над ней ещё один коготок торчит. Ладно, что я так разнервничался, шпора так шпора, не присоски же. По сравнению с тем, что со мной уже произошло, это такая мелочь, что и волноваться просто неприлично.

Успокоившись, начал детально изучать неподвижное тело. А вообще, довольно приличная зверюга, метра два точно. На морду вылитый тритон. Неужели и у меня такая рожа? С дырками вместо ушей? Всё, не могу больше, где тут зеркало? Блин, о чём я думаю, какое зеркало, может он ещё живой? Надо освободить от шлангов, вдруг какую дрянь закачивают!

Торопливо выдернул из податливой плоти пару хлюпнувших наконечников трубок. Из дырок лениво выступила зелёная кровь. Надо же, совсем как моя! Жив? Вроде у трупов кровь не течёт. Хотя тут всё наперекосяк. Ну хотя бы сердце должно биться? Послушать надо. Наклонившись к груди, едва не отшатнулся. Какая непривычно холодная кожа. А чего я хотел, рептилия, они все холоднокровные. Что же, диагноз ясен, пациент труп – сердце молчит. Да нет, вот тук-тук. Просто редко. Значит живой, только в отключке. Может такой же космонавт, как я?

Я метнулся к голове и замер, наткнувшись на яростный взгляд чёрного вертикального зрачка в жёлтой радужке. Тритон быстро сморгнул полупрозрачной глазной плёнкой и молча вцепился ручищей мне в горло.

–От..пуссс..ти! – едва смог прохрипеть я, с натугой выворачивая чужое запястье.

Всё, убью гада! Отпрыгнув назад спиной, я вскинул оружие. Даже не сделав попытки подняться, тритон изумлённо вытаращил глаза и проквакал:

– Ты умеешь говорить, дикарь?

– Это ещё надо разобраться, кто из нас дикарь! – зло прошипел я, растирая шею и опуская оружие.

И тут в голове словно ударила молния. Я вспомнил тугую скорлупу яйца, и приятную прохладу воды. Вспомнил зловещие тени в глубине и первый обжигающий глоток воздуха суши. Зудящую боль отпадающего хвоста и усыхающих жабр. Мать, маленькие братья и сёстры, изгнание, стая молодых самцов, таких же, как я. Старый беззубый изгой из высших. Уроки высокой речи. Образы промелькнули перед глазами, словно наваждение. Я встряхнул головой. Кем я был? Кто я?

– Как изысканно ты разговариваешь! Как твоё имя, малёк? – поинтересовался тритон, непринуждённо усаживаясь на столе.

– Это почему я малёк?

В ответ он встал и подошёл почти вплотную, улыбаясь. По крайней мере, надеюсь, что это улыбка. А зубищи какие, мама дорогая! Как у касатки! Невольно пришлось задрать голову, чтобы оценить его полный рост. Пожалуй, я не ошибся, метра два точно.

– Конечно, малёк! Ты ведь едва вступил в пору зрелости, ещё расти и расти. Я – Тро! – гордо задрал голову тритон.

– А я Макс.

– Махс? Что за дикарское имя?

– Уж какое есть! – зло ответил я, поворачиваясь уходить.

Тоже мне, хорош гусь! Не успел очухаться, а уже достал, коматозник! Блин, ну нафига я вообще с ним связался? Пусть сам разбирается в своих проблемах.

– Подожди, Махс, где мы?

– Это я у тебя хотел спросить. Затем и вытащил из этой гадости! – не оглядываясь, отрывисто бросил я в раздумьях, в какой ближайший туман подаваться.

– Постой, не злись! Вот все вы молодые такие дерзкие и злые! Ну, извини, согласен, хватать тебя за горло было дикарским поступком.

– Да ладно, проехали! – отмахнулся я.

– Что?

– Не стоит извинений, говорю. Ты сам-то как сюда попал?

Тро задумчиво опустил голову.

– Мы остановились отдохнуть в тени скалы. Нох ещё тогда сказал, что место знакомо, а скалы не помнит.

– Так. Нох – это кто?

– Наш проводник полукровка. Такой же, как ты.

– В смысле полукровка?

Тро обличающее ткнул когтем в шипы на моей руке:

– Это у тебя от Диких! А то, что ты умеешь разговаривать, от нас, вахо. Скорее всего, твой отец был один из нас, а мать – из Диких. Ты что, правда ничего не помнишь?

– Что-то помню, а что-то нет. Я сам едва отбился, голова до сих пор словно чужая, – уклонился я от правдивого ответа.

– От кого отбился?

– От них, – ткнул я стволом на труп мясника.

Так. Ситуация парадоксальная. Бред? Виртуальная реальность? Не слышал я про такие технологии. Или действительно настоящее переселение душ? Ведь читал когда-то про информационную составляющую человека. А вдруг работающий ускоритель каким-то образом вмешался в стандартный процесс исхода, и вместо безусловно заслуженных райских кущ я тритоном заделался?

Тро словно очнулся от сна:

– Что у тебя в руке?

– Их оружие.

– Ты выражаешься странно и непонятно. Кто учил тебя нашему языку? – между делом поинтересовался он, с кошачьей грацией наклонившись над трупом.

– Один старый изгой. Судя по всему – из ваших, – ответил я, присев рядом на корточки.

Тро изумлённо осмотрел богомола. Шумно понюхал и сморщился. Указательным когтем осторожно поддел мощные жвалы и брезгливо вытер жёлтую слизь о комбинезон.

– Какая свирепая мощь! Никогда такое не видел, даже в старом определителе видов Хроя. Непонятная кожа, словно паутина, – пробормотал он. – Что это за тварь?

– Да откуда я знаю! Я целых две таких уложил! – возмутился я.

– Сразу две? Ты один?

– Ну да, только не всех сразу, а по отдельности. Очень жить захотелось.

– А по твоему виду и не скажешь, малёк. Видно хоть ты и мелкий, да ловкий!

Ха, дядя. Ну ты и сказанул, “ловкий”. Да к твоему сведению, у меня с самого детства выработался стойкий иммунитет на все виды известных и неизвестных науке тварей. Я ещё в первый Квэйк и Дум с такими монстрами резался, что тебе и не снилось. А уж когда дорвался до сетевых игр… Правда, спал первое время плохо. Очень впечатлительный был, орал во сне. Ничего не поделаешь, светлое детство – простительно.

Тритон выпрямился во весь рост. Заинтересованно скользнув взглядом по моему трофейному ножичку, медленно огляделся. Заметив груду фарша на ближайшем столе, по-птичьи наклонил голову набок и указующе вытянул коготь:

– Тоже твоя работа?

– Нет, их так тварь уделала. Они и меня начали было разделывать, – небрежно ткнул я когтем в разрез на груди.

Сморгнув глазной перепонкой, Тро внимательно взглянул на меня и бесшумно направился к столу. Растерянно оглядел месиво, принюхался и побледнел кожей. Метнулся к следующему и обессилено сел на пол, судорожно схватившись за голову.

– Крепыш Нох, весельчак Таш, все погибли… – едва слышно пробормотал он. Взяв себя в руки, решительно встал. Потрясённо осмотрев остальные трупы, громко объявил:

– Это страшное место! Нужно выбираться отсюда. Предлагаю держаться вместе!

Я неопределённо хмыкнул. Тоже мне, стратег. Ясен пень, что надо вдвоём сматываться. Только вот куда?

Я согласно кивнул вместо ответа и начал пристально вглядываться в клубящуюся муть. Чёрт его знает, кто может оттуда вывалиться. А вдруг опять эти креветки с садистскими наклонностями и базуками? Эх, была, не была!

– Пошли, – махнул я, решив идти наобум.

– Махс, а почему туда? – тихо спросил тритон, трогаясь следом.

– А куда? Тут везде туман, мне лично без разницы, где бродить. Идём наудачу, – ответил я, поудобнее перехватив оружие.

Тро поражённо умолк и больше не приставал с вопросами. Пелена скрадывала истинное расстояние. Зал действительно оказался огромным. Я шумно засопел от усилившегося запаха аммиака, с трудом подавляя кашель, но вдруг почувствовал впереди препятствие. Не знаю как, но почувствовал. Тро коснулся за плечо и прошептал:

– Чуешь преграду?

– Чую, – согласился я. Судя по всему, тритон тоже парень не промах. Значит не один я такой особенный. Наверно это исконно наше родное, тритонье природное чувство. Едва не заржав от дурацкой мысли, осторожно протянул руку и нащупал шершавую поверхность стены. Ну вот хоть какой-то ощутимый ориентир, а то бродим тут, как ёжик в тумане. А теперь шмыгнём в первую встречную дверь и тю-тю!

Периодически постукивая когтями по стене, мы осторожно двинулись вперёд. Машинально подсчитывая шаги, на восемьдесят втором под рукой я почувствовал что-то мягкое. Чуть не сбив с ног напарника, испуганно отпрыгнул в сторону, приготовив ствол.

– Что там? – шарахнулся следом Тро.

– Что-то мягкое!

– Живое?

– Говорю же, оно мягкое!

Я напрягся, пытаясь понять, что впереди. Судя по сосредоточенному сопению рядом, Тро делал то же самое. Что бы это ни было, оно не двигалось. Успокоившись, я перехватил оружие левой рукой и, вытянув правую, мелкими шажками двинулся к нечто. Пальцы снова коснулись чего-то слизкого и мягкого. Чёртов туман, ничего не видно! Повёл рукой вверх, влево. Хм, пружинит, как желе. Что это?

– Что это? – эхом прошептал Тро.

– Не знаю, – задумчиво пробормотал я, машинально отметив разницу восприятия. Движение тритона за спиной ощущалось постоянно, а вот эту штуку впереди… Неживая она, но и не глухая преграда, как стена до этого. Может выход? Такой специфический? А чего я здесь ожидал, лифт со швейцаром в отеле Хилтон? Логично. Будем считать, что это выход. Ключа нет, замка тоже. А если ни того, ни другого нет, то что?

– Тро, отойди подальше в сторону! – буднично произнёс я, отойдя на пять шагов и решительно вскидывая оружие. Набирая обороты, клаксон знакомо завыл, отзываясь зубной болью. Послышался вязкий шлепок и густое бульканье, забрезжил неясный свет. Есть! Какая прелесть! Ни дыма, ни огня, а дверь в щепки. Умеют же делать, креветки!

Я осторожно двинулся к выходу. Скользко-то как. Так и навернуться недолго. Сзади донеслось резкое чмоканье и глухой шлепок.

– Тро, ты цел там?

– Очень скользко! – кряхтя, отозвался из тумана напарник.

Да, всё-таки нехороший я тритон. Злой. Мог бы и предупредить старшего товарища. Это всё тёмный груз человеческих грехов меня назад тянет. Сделав ещё пару шагов, я выскочил в круглый, словно завиток ракушки, коридор. Ну, по крайней мере, что-то похожее на меловую трубу с матово светящимся полом и густо издырявленными стенками. Тро выскочил из дыры следом.

Я оглянулся на напарника. Вроде цел. Ух, ты! А дверь с этой стороны гораздо интересней! Заинтересовавшись, шагнул назад. Испещрённая множеством мелких чернеющих отверстий стена плавно переходит в округлый провал. По краям мотаются бесформенные лохмотья. Видимо остатки той упругой мембраны с функцией двери. А может это и не дверь вовсе, а неизвестный образчик строительной технологии. Эх, варвар я, варвар, всё стреляю и стреляю! Нет, чтобы посмотреть, спокойно подумать, как-нибудь попытаться открыть. А, ерунда, главное – вышли. Кстати, хороший был выстрел, ошмётки даже всю стену забрызгали.

Задумчиво посмотрел на клаксон. Вроде перезарядился. Интересно, каков же всё-таки принцип действия этой штуки?

– Ты мог убить меня в любой момент?

– А, что? – рассеянно переспросил я.

– Этим, – Тро указал когтем на оружие.

– Конечно, мог. Только зачем? Ты не враг мне.

– Я тебя душил!

– Ах, это! Да пустяки. Не парься, это было недоразумение. Я выразил своё возмущение, а ты вежливо согласился. Тем более, потом ты сам попросил прощения.

Тро недоумённо уставился на меня.

Эх, завис напарник. Нормального тритоньего языка не понимает. Или по-каковски там я с ним разговариваю?

– Я говорю, нормальные лю…, э, разумные существа всегда могут попытаться между собой договориться.

– Договориться? А как насчёт тех? – тритон обличающее ткнул когтем себе за спину.

– Тех? Да очень просто. Они загнали меня в угол. Ну, не оставили мне иного выбора. Или они, или я. Только убить их, понимаешь? – пояснил я, видя всё усиливающееся недоумение на лице напарника.

– Хоть твои речи и странны, думаю, я понял тебя, Махс. Как ты сказал, нельзя загонять тебя в угол? – задумчиво уточнил Тро.

– Точно! – весело подтвердил я.

– Тихо! Слышишь? – напрягся напарник, указывая рукой направо.

Я повернул голову. Спиралевидно закрученные желобки стен плавно уходили за поворот. Оттуда послышался шелестящий нарастающий звук, словно кто-то ожесточённо комкает газету. Что-то подсказывает, что нечего нам этого нервного любителя чтения дожидаться!

Периодически тревожно оглядываясь, мы резво припустили в противоположную сторону. Шорох заметно отстал, но и не прекращался. Желобки на стенах замелькали перед глазами. По внутренним ощущениям прошло уже минут пять. Мы упрямо ломились вперёд по спирали. Может и показалось, но коридор стал немного шире. За очередным поворотом наткнулись на провал отнорка.

Я задумчиво остановился перед дырой, заметно уходящей вниз. Пахнуло знакомым запахом аммиака.

– Там тихо! Может, свернём? – загнанно дыша, поинтересовался напарник, нависая сверху.

– Я против! Оттуда тянет запахом тварей так же, как пахло в зале смерти. Нужно бежать вперёд, тут хотя бы не так сильно пахнет!

Тро шумно втянул носом воздух и на секунду прикрыл глаза.

– Да, пахнет, – согласился он. – Хорошо, идём вперёд, только не так быстро. Это вам малькам свойственна резвость, а с моим весом долго не проскачешь, – продолжил он, переходя на торопливый шаг.

Придерживая левой рукой раскачивающийся на груди ножичек, я трусцой припустил следом. Ха, как же! С его весом! Прибедняется, дядя. Да с его ростом один шаг равен двум моим. Это как минимум, если не больше. Хотя по правде, хоть я и шустрый малёк, но тоже подустал.

Шелест позади упрямо не отставал. Впереди маячила спина громко пыхтящего Тро. Я перекинул тесьму с надоевшим ножом за спину и прибавил ходу. Интересно, такая шуршащая настойчивость по наши души, или так, местная особенность? Может и вправду нам надо было отсидеться в закутке? Судя по всему, здесь можно годами бегать.

Ещё через минуту мы выскочили в большое помещение. Как и всё здесь, традиционно круглое. Я быстро осмотрелся и насчитал шесть возможных выходов. Или входов. Звук позади нарастал и начал сильно тревожить.

– Куда дальше? – нервно выкрикнул Тро, прижавшись к стене.

Я мельком взглянул на него и опешил. Тритон поменял цвет! На фоне грязно-белой ноздреватой стены он стал почти незаметен. Да и то если приглядеться! Метнувшись к стене рядом, я прижался и оглядел своё тело. Оно тоже поменяло окраску! Круто! А ведь я даже об этом и не задумывался! Значит врождённое, как и дыхание.

– Ты чего? – озадаченно поинтересовался напарник.

– По стеночке пойдём! – деловито отозвался я, ориентируясь на ближайшую дыру в стене.

– Аааа-а, – успокоено протянул тритон, трогаясь следом.

Быстро проскочив метров двадцать по окружности, я осторожно заглянул в провал и принюхался. В лицо пахнуло лёгким ветерком. Искусственная вентиляция? Воздух идёт оттуда, значит, по идее, куда-то должен выходить. Я решительно направился к следующей дыре.

– Почему мы не повернули? – приглушённо зашипел напарник сзади.

– Нужно проверить одну мысль, – отмахнулся я.

Шум нарастал. Перейдя на бег, быстро приблизились к следующей дыре. Отверстие гораздо выше предыдущего, примерно в метре над полом. Оно? Приготовив оружие, я решительно заглянул за край. Есть! Кожа ощутила дуновение воздуха внутрь. Значит нам туда. Обрадовано повернулся к Тро и осёкся.

Из коридора позади выскочили преследователи. Много. Плотно закрывая телами пол, громко шелестя мохнатыми чёрными лапками, к нам устремились странные полуметровые существа. Напарник зло зашипел сквозь зубы. Я медлил стрелять. Может сезонная миграция какая?

– Чего мы ждём, уходим! – отчаянно махнул рукой Тро в сторону дыры.

– Нет, там будет слишком тесно, примем бой здесь! – выкрикнул я, готовясь нажать на спуск.

Преследователи определённо искали нас. Но как-то странно. Передние ряды насекомых периодически секунды на две замирали, приподнимаясь на передних лапках. Поводив головой с растопыренными мохнатыми усами по сторонам, определяли направление и снова резво срывались с места. Когда до авангарда осталось метров десять, я разглядел неприятные детали. За усатыми ищейками двигалась главная ударная сила – мощные муравьеобразные насекомые с громадными жвалами.

Видимо чётко определив источник запаха, ищейки отчаянно заскрежетали, крутя задом и ввинчиваясь брюшком в середину толпы. Ритмично подрагивая усиками, вперёд выдвинулись бойцовые муравьи. Выждав секунду, дружно щёлкнули жвалами и рванули к нам. Пора!

Зашипев, я решительно надавил на спуск. Истошно взвыв, оружие мгновенно сделало из атакующих кашеобразный круг. Демонстрация мощи не произвела на муравьёв никакого впечатления. Команду фас никто не отменял. Я отчаянно потряс оружие. Перезарядка, чёрт!

Тро истошно взвыл и отпрыгнул в сторону. По правой ноге потекла струйка крови. Я не стал дожидаться укуса, отбросив пинком первого нападающего и скакнул в сторону на добрых пять метров. Мельком взглянул на оружие. Поникшая груша медленно наполнялась. Десять секунд. Преследователи рванули следом. Напарник яростно отбивался и шипел как бешеный. Похоже, он пахнет сильнее.

Я перескочил на свободное место и выстрелил назад в кучу преследователей. Ошмётки с глухим чавканьем разлетелись в стороны. Щёлкая жвалами, уцелевшие насекомые снова бросились в атаку. Придержав нож, отпрыгнул в сторону, машинально отметив, как толпа резво обтекает круг из погибших собратьев. Точно, запах!

Я отчаянно сиганул на жёлтую склизкую лужайку и, не удержавшись на ногах, крепко приложился спиной об пол. Нож выскользнул и отлетел на границу круга. В ноздри шибануло густым аммиачным запахом. Я беззвучно выругался. Вокруг по окружности тесно сгрудились муравьи и сосредоточенно уставили на меня подрагивающие усики. Что, потеряли добычу, кровопивцы?

– Тро, намажься их кровью! – заорал я, опираясь на локоть.

Напарник мельком глянул в мою сторону и резко взмыл в воздух. Я восхищённо открыл рот. Пролетев добрый десяток метров, он клубком прокатился по размазанным трупикам, извалявшись в липкой гадости, и затих.

– Тро, ты жив там?

– Ноги болят! – страдальчески отозвался напарник, окружённый озадаченными муравьями.

– Значит, они ещё есть, – философски заметил я, поднимаясь. – Ты пока полежи там!

Муравьи не среагировали на движение, а продолжали тупить в одну точку. Эх, примитивные хитиновые ребята! Наращивать мозги вам надо, непрерывно эволюционировать над собой. Однако уходить пора. Подобрав нож, я присел на корточки в полуметре от муравьёв. Щедро извозил лезвие в раздавленных потрохах и поднёс к жвалам ближайшего насекомого. Он нервно взмахнул усами. И вся реакция? Несильно ткнул ножиком прямо в центр жвал. Муравей затряс головой и попятился. Из ранки выступила янтарная капелька. Опять завоняло химией. Ладно, рискну. Провёл ладонью по полу, сгоняя слизь в кучку. Поморщившись от назойливой вони, задержал дыхание и намазался до головы.

Холодея от ужаса, нерешительно шагнул прямо в гущу муравьёв. Тесня собратьев, насекомые невольно подвинулись. Сработало! Не торопясь я подошёл к напарнику. Он уже отдышался и с интересом наблюдал за происходящим.

– Идти сможешь? – поинтересовался я, оценив рваные укусы на его ногах.

– Выбирать не приходится! – недовольно морщась, проворчал он, размазывая едко пахнущую слизь по телу.

– Тогда пошли!

Мы осторожно побрели к выходу. Встречные муравьи, озадаченно пошевелив усами, освобождали путь, очевидно считая нас ближайшими родственниками. Наверно так оно и есть. Ведь у всего живого есть общий прапра в энной степени предок.

– А почему ты не попытался с ними договориться? – внезапно прервал мои размышления Тро, едва миновал высокий порог выхода.

– А ты считаешь этих тварей разумными? – ехидно поинтересовался я.

Тро на секунду завис, оценивая ответ. Задрав голову вверх, присел и ритмично захлопал по ляжкам, гулко подквакивая. Настоящее тритонье чувство юмора! Отсмеявшись, вперил в меня жёлтый искрящийся взгляд и прокомментировал:

– А ты на редкость умный полукровка, Махс!

Я скромно улыбнулся. Ну а то! Стараюсь понемногу.

Решив проблему с маскировкой, стали двигаться не торопясь, экономя силы. Пару раз повстречались очередные розыскные отряды. Учуяв родной запах, насекомые пошевелили усами и оставили нас в покое. На развилках я снова ориентировался по направлению движения воздуха. Тро начал всецело доверять моему чутью и даже перестал пререкаться.

Опять поворот. Монотонно брести становится скучновато. Складывается стойкое впечатление, что движемся по громадной всё расширяющейся спирали. Конечно, муравьям хорошо, у них всего две команды, стоять и пастись. А я существо с тонкой душевной организацией и поэтому устал.

– Пить хочется! – уныло пожаловался напарник сзади.

– Мне тоже, – отозвался я.

Да, проблема. Без воды долго не протянуть. А кстати, сами муравьи вообще должны тут что-то пить и есть? Ну, с едой-то понятно, в этот раз им не повезло, убежала. А так чего доброго придётся и муравья съесть. Только выбрать самого упитанного. Матёрого секача – трёхлетку. Не весь же он несъедобный. Клыки отпилим. От тушки останется филей там какой-нибудь, или вырезка опять же.

– Тро, а ты как насчёт муравьёв? – не оглядываясь, в такт дыханию поинтересовался я.

– Что, муравьёв?

– Ну, это, съесть.

Тро озадаченно умолк. Я уже начал беспокоиться, не сморозил ли какую-нибудь тритонью бестактность, как напарник отвис.

– Да, помню, были времена, когда я ел всякую гадость, – мечтательным голосом начал он. – Я едва вошёл в пору зрелости, а был немногим старше тебя, такой же желторотый.

При упоминании о теперешней внешности, у меня снова возникли почти судорожные попытки любым способом отыскать зеркало. Судя по всему, невинным вопросом о съедобности насекомых я создал благодатную почву для разговора. Напарника просто несло.

– … мы тогда ещё застряли в болотах Огарра. Ты наверняка не слышал о них?

Я разумно промолчал в ответ.

– И то верно, – размеренно шагая, продолжил напарник. – Откуда тебе знать. Ты малёк из Диких земель ещё не вылезал. А мне пришлось и ползать, и плавать и даже летать почти по всем знаемым землям.

– Как это летать? – недоумённо поинтересовался я.

– А вот так! Летать! – гордо подтвердил Тро. – Мы смогли приручить огромных харров. Каждого выращивали из яйца. Помню, целую кучу мяса скормил питомцу. Здоровенный такой вырос. Одно крыло дважды больше чем я. Ждёт, поди, теперь меня дома.

Я попытался представить, о чём идёт речь. Что-то большое, наверное.

– А что насчёт болот Огарра? – вернулся я к теме начатого разговора.

– А что с болотами?

– Ну, ты сказал, что ел там всякую гадость.

– А, точно! Тогда Дикие обложили нас со всех сторон. Кругом вязкие топи, ни проплыть, ни пройти. Шумно булькают пузыри, воняет невыносимо. Тело зудит, хочется чистой воды. Больно кусают пиявки. Поначалу мы убивали их и выбрасывали, а когда совсем оголодали, стали есть. Выжмешь внутренности, подсушишь на ветерке, и ничего. На вкус почти как мясо, хорошо заходило…

– А выходило потом наверняка плохо? – невинным голосом поинтересовался я, сворачивая в очередной отнорок.

– Что?

– Ну, в смысле, насколько пиявки оказались съедобны?

– А, это да! На самом деле, гадость была знатная! Помню, живот пучило, не хуже чем трясину вокруг. А уж как рыгал я…

В голове возник ужасающий образ дёрганого воздушного шара в виде вспученного и рыгающего напарника. Пожалуй, лучше повременить с дегустацией. Впереди опять показался круг темноты. Очередная дверь. Я предупреждающе поднял руку, и напарник понятливо замолк. А в спину сквозит изрядно, похоже, что впереди огромный объём. Может выход? Сердце учащённо заколотилось. Осторожно заглянув за край стены, прислушался и втянул носом воздух. Вроде тихо и пахнет обычно. Перехватив грушу, шагнул в проём. Тро бесшумно скользнул следом.

Едва миновав дверь, я поражённо замер. В перспективу огромного зала рядами уходят нелепо раскоряченные в воздухе фигуры. Некоторые отдалённо напомнили фильмы Дискавери о динозаврах. Только когтей и клыков здесь гораздо больше. И видового разнообразия.

– Что это? – ахнул за спиной Тро.

– Пока не знаю, но лучше спрятаться! – озадаченно шепнул я, отходя к стене. Нечего на виду маячить.

Напарник и не подумал прятаться. Так и застыв посреди входа, заворожено уставился на парящих монстров. Опять завис. Мысленно чертыхнувшись, я подскочил к нему и дёрнул за руку:

– Ты тоже повисеть хочешь?

Тро опомнился и метнулся к стене.

– Но я же встречался с ними раньше. Они никак не могут летать! – растеряно ткнул он когтем в парящий зоопарк.

– Сейчас главное нам не научиться летать! – зловеще ответил я, всматриваясь в зависшие фигуры.

Левитация, антигравитация? Парят как пушинки, а на вид под три тонны будут. Особенно вот этот, ближайший, ну вылитый тираннозавр! Вот это зубищи!

– Гляди, вон молодой харр! – восхищённо заголосил Тро, потеряв всякую осторожность.

– Да тихо ты! – возмущённо шикнул я, переведя взгляд в направлении указующего когтя.

Слева от входа в начале третьего ряда завис натуральный птеродактиль. Значит, вот ты какой, харр. Зеленовато-красная крылатая зверюга с кошмарным пилообразным длинным клювом и кожистым хохолком.

– Нужно освободить его! – горячо ухватился за мою руку напарник.

–Угу. И конечно, ты знаешь как. А если освободим, то харр в порыве благодарности сразу нас раздерёт. Или ты сильно уверен, что оно не голодное? – остудил я горячий пыл Тро.

–Ты прав, – расстроено поник плечами напарник. – Как жалко, он так похож на моего Хрума…

– Кстати, очень подходящее имя. А насколько оно разумно?

– Это вовсе не оно, а ещё совсем молодой самец. Ты что, сам не видишь?

– Отсюда нет, – вывернулся я. – А всё-таки, что от него можно ждать?

– Иногда я разговаривал с ним, вот прямо как сейчас с тобой. И тогда мне казалось, что Хрум понимает. А иногда он был настолько бестолковый, что.…Хотя ещё сам прародитель Хрой утверждал, что они в некотором смысле тоже разумны. Говорят, даже умел разговаривать с ними.

– Короче, если освободить, он сразу нападёт? – нетерпеливо перебил я.

– Да я же сказал – не знаю! По виду это очень молодой самец. Обычно перед атакой они шипят и роют когтями грунт. Всё равно жалко, наверняка погибнет. А остальные здесь очень кровожадны, с ними лучше никогда не встречаться, – Тро опасливо скосил глаз на тираннозавра.

– Значит, говоришь, очень жалко? – задумчиво пробормотал я, направляясь к харру.

Рывком проскочив опасную тёмноту входа, осторожными шажками двинулся к птеродактилю, внимательно смотря под ноги. Знаем мы эти штуки, с виду обычный выщербленный меловой пол, а под ним наверняка яма-ловушка. Тро позади тщательно копировал мои действия. Надо же, оказывается, не только у человека бывает разумное поведение.

Метрах в трёх от парящей туши, я заметил то, чего втайне и ожидал. Поверхность пола начала плавно меняться. Появились мелкие трещинки, образующие сложную округлую ячеистую структуру, с полуметровой яйцеобразной выпуклостью в центре. Прямо над ней в трёх метрах от пола безмятежно парил харр. Если пренебречь размерами, эта конструкция отдалённо стреляющий клаксон напоминает. Как вообще это может работать? Тот же принцип?

Я медленно двинулся по кругу, внимательно рассматривая мнимую границу. Тро молча топал следом. Ага, а вот и похожее устройство управления! Наклонившись над резко очерченным круглым углублением, на самом дне разглядел три маленьких шарика, расположенных под углом. Точно, совсем как гашетки внутри клаксона. Только немного крупнее. Ладно, проверим мою гипотезу в действии.

Решительно сняв ножик, удерживая на вытянутой руке, я мелкими шагами двинулся к центру круга. И тут же почувствовал, как нож теряет вес! Затаив дыхание, шагнул вперёд, ощущая телом потрясающую лёгкость. Возникло непреодолимое желание покувыркаться в невесомости. С трудом сдержав неожиданный детский порыв, я медленно разжал кисть и положил чуть покачнувшийся нож прямо в воздух. Полный сюрреализм картины подчеркнула небрежно скомканная лента комбинезона, причудливо застывшая над лезвием. Прямо как стоп-кадр в фильме! Классическая антигравитация, точняк! Значит и моя базука на принципах гравитации работает. Интересно как далеко она пуляет, надо проверить на досуге. Немного полюбовавшись, я хулигански дунул на ленточку и задом отступил к напарнику.

– Как это? – потрясённо прошептал Тро, не отрывая взгляда от ножа.

– А вот так! Просто хозяева знают и умеют гораздо больше нашего. Очень опасные враги, – прокомментировал я, наклонившись к гашетке.

– Ну, что, пробуем?

Резко вжав шарики в стенки, глянул на результат. Ножик и птеродактиль дружно просели на полметра. Ага, вот оно что, гравитационный домкрат! Тро за спиной громко сглотнул.

– Ты ещё не передумал выпускать харра на волю? – не оборачиваясь, поинтересовался я, вжав спуск до упора.

Приобретая реальный вес, нож и харр плавно приземлились. На всякий случай приготовив оружие, я осторожно подобрал нож. Отойдя подальше метров на пять, встал напротив головы зверюги, чтобы слева чётко просматривался и вход. Мало ли кто выскочит!

Левый бок харра едва заметно пульсировал, но узкая вытянутая голова и длинные кожистые крылья с коготками бессильно распластались на полу. Похоже, птичку тоже парализующей дрянью накачали.

– Тро, ты ведь уже имел с ними дело. Осмотри его внимательно. Если увидишь на теле что странное, скажи. Но сам даже не прикасайся!

Напарник поднял руку, и резко сжав и разжав пальцы, зашёл с хвоста харра. Похоже тритоний жест согласия. Вначале традиционно обнюхал воздух. Неопределённо помотав головой, присел на корточки и по–крабьи быстро обежал вокруг тушки. Взглянув в мою сторону, растерянно моргнул.

– Ну что там? – шёпотом спросил я.

– Самец, – удовлетворённо подвёл итог Тро.

Да тьфу ты.

– Я не об этом, есть что необычное? – сердито зашипел я.

– На теле ничего, нужно под крыльями глянуть, – оправдался напарник.

– В одиночку приподнять сможешь?

Тро выпрямился во весь рост и укоризненно взглянул на меня.

– Только если он очнётся и попытается атаковать, сразу прыгай в сторону, придётся его того…, – выразительно похлопал я по клаксону.

Напарник молча развернулся и осторожно ухватив за срединный сустав, приподнял правое кожистое полупрозрачное крыло птеродактиля. Не дождавшись никакой реакции, оценивающе подвигал в стороны и решительно развернул вертикально вверх.

– Здесь пусто, только полудохлые блохи! – глухо прокомментировал Тро из-под крыла.

Я зябко поёжился. Гадость какая.

– Не бойся, на нашей коже они не живут! – весело успокоил он, увидев мою реакцию.

Осторожно сложив крыло, он обошел со стороны хвоста и задрав левое, удивлённо приквакнул:

– Махс, глянь сам, тут что-то непонятное!

Быстро зыркнув по сторонам, я приготовил оружие и подошёл к напарнику.

– Вот, – удерживая левой рукой, указательным когтем правой ткнул он под крыло.

Я едва не присвистнул от удивления. Глубоко в кожу харра шестью лапками-крючьями вцепилось странное устройство.

– На клеща похоже, – задумчиво пробормотал Тро.

– Да, что-то общее есть, – согласился я, наклонившись и разглядывая странную штуку почти вплотную.

Клещ явно имел искусственное происхождение. Ни головы, ни глаз, в прозрачном тельце брюшка поблескивает подозрительно синеватая жидкость. Лапки похожи на трубки, которые я раньше вытащил из коматозного напарника, только намного тоньше. Наркоз, однозначно.

– А вообще харры очень шустрые? – поинтересовался я.

– Очень. А молодые особенно, даже кувыркаются в полёте, – отозвался Тро.

– Ладно. Поступим так. Я сейчас сяду рядом с головой, а ты выдерни клеща и отходи подальше. Только осторожно, лапок не касайся. Это яд!

Напоследок внимательно взглянув в глаза напарника, я взял ствол наизготовку и присел в метре от головы харра. Проводив меня взглядом, Тро шумно вздохнул. Бережно подцепив парализатор кончиками когтей, осторожно выдернул из тела.

– Всё, отходи! – махнул я в сторону свободной рукой.

Напрягшись для прыжка, стал ожидать пробуждения харра. Через минуту дёрнулся хвост, а по телу прошла судорога. Потихоньку очухивается птичка. Не спуская глаз с тушки, на всякий случай я немного отодвинулся. Харр дёрнул крыльями и медленно приоткрыл глаза. На свету зрачок мгновенно сузился в вертикальную щель. Сфокусировав взгляд на мне, птеродактиль вопросительно изогнул шею и попытался подняться. С первой попытки не удалось. Хрипло кхекнув, собрался с силами и, сложив крылья, пошатываясь, кое-как уселся на полу. Видно совсем фигово, отходняк с наркоза. Наконец он вытянулся вверх на голенастых лапах и, пробно взмахнув крыльями, победно затрубил. Типичный аналог большого оркестрового аиста.

– Тихо ты, опять повисеть захотел? – нервно вскрикнул я, покосившись по сторонам. Вдруг на шум кого нелёгкая принесёт.

Услышав мой голос, харр озадаченно изогнул шею и снова уселся на пол.

– Вот так-то лучше. Слушай сюда, Харыч! Говорят вы разумные. Мы тебе не враги. Если хочешь жить, пошли с нами. Но если вздумаешь напасть, извини.… Надеюсь, ты уловил смысл? – спокойно произнёс я, держа пальцы на гашетке.

Внимательно уставившись на меня холодным немигающим взглядом, харр задумчиво наклонил голову набок. А похоже, птичка действительно соображает, уж больно глаза умные. Поразмыслив, птеродактиль повернул голову в сторону Тро. Изучив напарника, харр встал на ноги, встряхнулся и коротко курлыкнул, озираясь по сторонам.

– Ну вот и молодец! – подытожил я, отступая спиной.

– Гляди, будто понимает, – восхищённо зашептал Тро, едва я поравнялся с ним.

– Не знаю, сразу не напал, и ладно, – с сомнением ответил я, осматриваясь в поисках выхода.

И где его искать? Зал огромный, движение воздуха совсем не ощущается. Может, его тут и нет вовсе. Всё равно не хочу назад возвращаться. Ладно, прогуляемся вдоль стен, вдруг что и попадётся. Надеюсь, средств видеонаблюдения здесь нет, какой смысл? Зачем присматривать за кладовкой или холодильником, висят себе туши замороженные, и пусть висят.

– Пошли, Тро, – я призывно махнул рукой, направляясь вдоль стены влево.

Шагов через десять к нашим едва слышным шагам примешалось отчётливое цоканье когтей харра. Остановившись, я глянул на самочувствие пернатого друга. Реагируя на неожиданную остановку, птичка синхронно замерла. Надо же, действительно понимает, ещё бы когти при ходьбе научился втягивать, было бы вообще идеально. Заговорщицки подмигнув напарнику, я двинулся дальше, по старой привычке отсчитывая шаги.

Нелепо раскоряченные фигуры постоянно отвлекали внимание. В подробностях оглядев очередное шипасто-клыкастое страшилище, я трогался дальше. Тро взял на себя функции гида и упорно пытался рассказать о свирепости и необычных способностях каждого встречного существа.

Харыч склонив голову набок, внимательно прислушивался к комментариям. Видимо никому не веря на слово, как истинный натуралист, высоко подпрыгивал на голенастых ногах, пытаясь клюнуть очередной экспонат. Попав в край поля гравитационного луча, нелепо зависал в воздухе и отчаянно барахтаясь, с недовольным клёкотом опускался вниз. Действительно, Тро не ошибся, птичка ещё тот детский сад, юношеский максимализм так и прёт.

Хотя если честно, не до них. Пить хочется всё больше и больше, а если снова попадутся муравьи, точно попробую. Ещё через сто шагов зависли такие гиганты, что даже Тро умолк и благоговейно взирал на исполинов. Харыч испуганно вжимая шею, опасливо шмыгал мимо огромных туш.

Равнодушно окинув взглядом очередного бронтозавра, а может и брахиозавра, я было пошёл дальше, как меня окликнул Тро:

– Смотри, Махс, это тогот!

– Ну и что?

– Да это же удивительно! Их уже много лет никто не видел. О них упоминал сам Хрой!

Промолчав в ответ, я вежливо осмотрел с ним необъятное брюхо тогота. Действительно, столько ценного мяса зря пропадает. А вообще информационное отупение у меня начинается. Сюда бы наших палеозоологов, от восторженных охов и ахов точно бы до инфаркта дошло. Представляю их реакцию: Ах, это сенсация! Взгляните, какой витиеватый рог у топотунуса смирнозадуса! О, боже, обратите внимание, коллега, какие мощные у клювокрылуса заднеприводуса роговые челюсти! Жуть! Их бы всех сюда пригласить. На научный симпозиум. Эти охи естественны, когда годами в тихом уютном кабинете в окаменевших костях копаешься. А когда все эти сотни научных экспонатов живыми гроздьями бананов зависли над головой, становятся совершенно по барабану, лишь бы не упали.

Ладно, похоже, устал я. Один только псевдонаучный экспонат Харыч со мной согласен, вон глаза как горят, уже освоился с видом гигантов. Видно свербит в голове упорная мысль хоть кусочек отщипнуть. Натуральный галчонок-переросток. А между тем, если я не сбился с подсчёта, мы прошли уже тысячу шагов, а зал всё не кончается. Движемся по кругу?

– Отдохнём? – поинтересовался я у напарника.

– Давно пора, – с облегчением согласился он, присев у стены.

Я присел рядом, с удовольствием массируя натруженные икры. Процокав когтями, Харыч остановился в метре от нас. Сурово взглянув с высоты своего полутораметрового роста, презрительно курлыкнул, гордо вытянул шею и побрёл между тушами в глубину зала, деловито разглядывая животных по сторонам. Я невольно улыбнулся вслед – а птичка любознательная попалась, видно решил не ждать гида, а как типичный завсегдатай музеев самостоятельно изучить местные достопримечательности.

– Махс, а что с этой вещью делать будем? – Тро показал зажатый в ладони парализатор, с торчащими между пальцев тонкими усиками.

– А ты молодец, я думал, ты его давно выкинул! – искренне удивился я.

Надо же, вот кто настоящий Плюшкин, я уже и думать забыл, а он тащит его с собой всю дорогу. Кстати, надо бы нам сумками разжиться, а то руки постоянно заняты. Хотя в этом есть и минус – наша маскировка пострадает.

Тро оскалил зубы в польщённой улыбке:

– Когда я проходил мимо тогота, заметил на теле сразу несколько таких клещей. Я ещё подумал, а ведь это может и нам пригодиться. Если конечно выберемся отсюда, – добавил он, потемнев кожей.

Задумчиво поковыряв укусы муравьёв, повернулся и тихо спросил:

– Послушай, Махс, а ты ведь часто попадал в такие переделки и раньше?

– С чего ты взял?

– Да так, подумал немного. Ты уверенно пользуешься этим убийственным инструментом, а внутри запутанных пещер ориентируешься так, словно всю жизнь здесь прожил, твоя речь и поведение совершенно не похожи на Диких, хотя внешне ты один из них. Я прав?

Я призадумался. Вот тебе и тритон-здоровяк, а мозги-то неплохо варят. Ответить правду? А как объяснить? И самое главное, какова будет его реакция? Ладно, будем выкручиваться, не впервой.

– Ну как тебе сказать Тро… Конечно, похожие случаи бывали, но скажу честно, в таком сложном положении я оказался в первый раз, – максимально правдиво ответил я.

– Тем не менее, ты сумел выбраться, а это много значит! – загорелись глаза напарника. – А знаешь, Махс, ведь и наш прародитель Хрой тоже был странный полукровка, хоть об этом стараются и не вспоминать. Однажды он пришёл к нам из неведомых земель. В те времена мы, вахо, были сродни Диким. Но Хрой научил защищаться от свирепых зверей, изготавливать инструменты и заготавливать пищу впрок. Благодаря знаниям жизнь стала совсем другой. Потом он снова надолго уходил, а когда возвращался, рассказывал удивительные истории. В одном из странствий он случайно ступил на Радужную тропу, а когда прошёл до конца, то оказался в другом мире. Любой вахо может там умереть всего через пару десятков биений сердца. Он так и сказал, когда вернулся: Дети мои, помните – существует другой мир, но если попадёте на тропу, бойтесь Белого песка. После он долго не уходил и высек на скале Знаний рисунки всех зверей, которых повстречал на пути. Теперь их знает каждый малёк. А потом даже придумал, как рисунками можно нарисовать звуки и количество, – гордо закончил Тро.

Надо же, какой Кирилл и Мефодий в одном лице, умнейший видать тритон. Кстати, очень интересно, а что такое Радужная тропа и другой мир? Может поэтическое название банального перешейка с острова на остров, а там такие зыбучие пески, что едва ноги унесёшь? Кстати, а не мог ли Хрой во время странствий тоже повстречаться с разумными богомолами и как-то договориться? Ведь их уровень знаний как говорится, налицо.

– А мне можно с ним поговорить? – заинтересованно спросил я.

– Нет. Хрой не появлялся уже много поколений. Никто не знает, что с ним случилось, – погрустнел Тро.

– Жаль, – вздохнул я, рассеяно наблюдая за мелькающим среди туш Харычем. Видно кусок никак не отщипнёт, бедолага.

– Ну что, пойдём дальше? – повернулся я к напарнику.

– Пойдём, – легко согласился он, поднимаясь.

Я потянулся и тихо свистнул Харычу. Может показалось, но в этот раз шипение вышло немного лучше. Глядишь, и со временем снова Августина смогу насвистеть. Гремя когтями, птиц быстро примчался на свист и вопросительно уставился на меня.

– Всё, нагулялся? Тогда пошли, – невольно улыбнулся я.

Выстроившись в цепочку, мы дружно двинулись вдоль стенки. Постепенно, шаг за шагом, начали одолевать смутные сомнения, уж вечер скоро, а выхода всё нет. Так чего доброго мы и в исходную точку придём. Ладно, решение принято, надо дойти до конца, вот только пить очень хочется.

В пяти шагах впереди структура пола неожиданно поменялась, образовав знакомый ячеистый рисунок. Что это? Пустая гравитационная клетка? Работает, или нет, непонятно. В сомнении, я присел на корточки и начал осторожно ощупывать пол ножом, пытаясь ощутить изменение веса.

– Посмотри туда, Махс! – негромко окликнул Тро, указывая когтем наверх.

Я послушно задрал голову. Наверху на огромной высоте отчётливо светился круглый проём.

– Это выход? – шёпотом поинтересовался напарник, не отрывая завороженного взгляда от светящегося круга.

– Пока не знаю, – пробормотал я, снимая перевязь ножа с шеи.

Обмотав ленту вокруг лезвия, подкинул нож в воздух. Попав в зону действия луча, оружие на миг зависло, а потом плавно устремилось вверх по наклонной траектории, скрывшись за куполом потолка. Гравитационный лифт!

– Что делать будем? – повернул я голову к Тро.

– Нужно выбираться отсюда, – твёрдо ответил он. – Только сможет ли эта воздушная река поднять и меня?

– Трудно сказать, нужно пробовать, – вздохнул я.

Немного помолчав, напарник произнёс:

– Ладно, Махс, я намного тяжелей, поэтому я пойду первым.

– Погоди, Тро, не торопись, неизвестно, что там наверху. Нам нельзя разделяться, да и к тому же, в случае чего у меня вся надежда на это, – приподнял я оружие. Давай поступим так, я прыгаю первым, а ты следом.

– Хорошо. А как быть с ним? – напарник указал на харра, внимательно слушающего разговор.

– Он умный, сам сообразит. Ну что, ты готов? – я испытующе глянул в глаза Тро.

– Готов! – он решительно подобрался к прыжку.

Прижав оружие к груди, я присел и резко отпружинив от пола, сиганул высоко в воздух. Гравитационное поле мягко подхватило и плавно понесло меня вверх. Сразу вспомнился сладкий восторг ощущений далёкого детства, когда зависнув на верхней точке, качели ухали вниз. Эх, вот бы тогда на таком аттракционе покататься!

Снизу раздался пронзительный крик. Рывком развернув тело в воздухе, я едва не рассмеялся. Тро растопырив когти, поднимался метрах в пяти ниже, ошарашено осматриваясь по сторонам. Птиц оторопел от такого коварства и часто хлопая крыльями, возмущенно ругался нам вслед. Наконец, не выдержав нашего бегства, вжал шею и резко подпрыгнул вверх. Издав истошный вопль, перекувыркнулся, зависнув вниз головой, и поплыл вверх, бестолково хлопая крыльями в безуспешных попытках вернуть равновесие.

Потолок быстро приближался. Я приготовил оружие. Немудрено, если наверху на вопли пернатого друга сбежится почётный караул богомолов с базуками и дружески поприветствует нашу развесёлую компанию. Миновав двухметровый массив перекрытия, луч вынес на верхний уровень.

Почувствовав ослабление поля, я завертел головой по сторонам в поисках опасности. Небольшой круглый зал был пуст. Первым делом заметил мой нож, валяющийся метрах в двух по ходу полёта. Вздохнув с облегчением, коснулся ногами пола и сошёл с гравитационного эскалатора. Хорошо хоть здесь обошлось без стрельбы и креветок. На ходу подобрав лезвие, я отошёл в сторону, дожидаясь скорого прибытия Тро и птица.

Секунд через десять из провала выплыл напарник. Повстречавшись глазами, я протянул руку, готовясь вытащить его из зоны действия луча. Почувствовав твердь под ногами, Тро судорожно взмахнул руками, выронив парализатор, мгновенно зависший в воздухе. Кое-как справившись с равновесием, напарник прыгнул в мою сторону. Сразу видно новичка езды на эскалаторах.

– Ты как? – поинтересовался я у напарника.

– Это ощущение несравнимо даже с полётом на харре! – сверкая глазами, возбуждённо ответил Тро, подбирая парализатор.

Непорядок. Верёвку ему отрезать что ли? Пусть на шею повесит. Хотя нет, там наверняка убойная доза, случайно уколется и привет. В когтях нести сподручнее, да и приложить кого-нибудь быстро можно. А вот и наш приотставший пернатый друг.

– Кстати, о харре, – показал я на Харыча, безучастно выплывающего снизу кверху ногами.

Да, птиц устал кувыркаться. Раскис. Весело переглянувшись, мы одновременно взялись за ноги Харыча и рывком стащили с эскалатора. Немного полежав, птиц приоткрыл глаза. Последовательно осмотрев нас, пол и потолок, пошатываясь, поднялся на ноги. Вот тебе и птеродактиль летучий, вестибулярный аппарат совсем никакой, а всего-то минуту вниз головой проехал. Хотя, согласен, летать таким способом ему было немного непривычно. Зато теперь приобрёл навыки стрессового пилотирования, такие геройские истории подружкам расскажет, о-го-го! Ладно, топать быстрее надо.

В широком туннеле я снова ощутил движение воздуха. Не знаю, что впереди, может гигантский вентилятор, но мы на верном пути. А вот и очередной вход. Опасливо обойдя клубящуюся муть, я прошёл вперёд. При виде следующей дыры в стене Тро не выдержал:

– Махс, почему мы не заходим в нору?

– Опасно!

– Давай попробуем свернуть, вдруг там вода! – взмолился напарник.

Свернуть, так свернуть. Я осторожно подошёл к проёму и прислушался. Тишина. Держа ствол наготове, скользнул внутрь. Присев слева от входа, быстро осмотрелся. В центре пустого круглого зала валяется огромный скелет рогатого животного с мощным шипастым костяным ошейником. Если ничего не путаю, эта штука из цератопсов, или чего-то похожего. Тут что, зоологический музей под закрытым небом?

Тро задумчиво обошёл скелет, остановившись около черепа. Уважительно потрогав острый кончик рога, поскоблил когтем выпирающий зуб цератопса и вынес вердикт:

– Это самка дрома, очень сильный зверь.

Недоверчиво выслушав напарника, птиц решил составить собственное мнение по данному вопросу. Звонко клацнув клювом по черепу цератопса, плюхнулся на хвост и обалдело замотал головой. Растерянно поморгав глазами, поднялся, и деловито почистив клюв о рог, начал обходить скелет, внимательно рассматривая каждую косточку. Наивный пернатый юноша, думает ему тут горы мяса наложили. Если это наши шуршащие друзья муравьи так постарались, то хорошо ещё, что хоть кости целы остались.

С усмешкой проследив за харром, Тро повернулся ко мне и спросил:

– Как ты думаешь, муравьи? – качнув головой в сторону скелета.

– Похоже на то. Пойдём отсюда, здесь всё съедено до нас, – грустно пошутил я, выходя в коридор. Что-то здесь слишком тихо, даже муравьи исчезли. Равнодушно завернув в очередную дверь, я испуганно замер на пороге.

– Что там? – сзади прошептал Тро.

Я молча указал стволом на массивную тушу дрома посреди пещерки. Бока едва заметно шевелились. Живой, как будто спит. Напарник шумно принюхался и осторожно подошёл к животному. Харыч почему-то не рванул вперёд, а недоверчиво крутя головой, осматривал тушу с порога то одним, то другим глазом. Что-то здесь не так.

– Махс, посмотри сюда! – подозвал напарник, присев на корточки около толстого бока.

Держа под прицелом голову цератопса, я обошёл тушу и присел рядом с Тро.

– Вот, – брезгливо ткнул он когтем в жирную складку на животе дрома.

А что тут особенного? Обычная морщинистая толстая кожа. Как у бегемота. В крайнем случае, на сало сгодится. Я уже открыл было рот спросить, что тут такого особенного, как складка вдруг ожила и медленно переползла на спину. Чёрт, это что за гадость?

– Внутри неё паразиты! – в ужасе отшатнулся Тро.

– Какие паразиты? – шарахнулся я следом.

– Личинки поедают изнутри! – на безопасном расстоянии от туши возбуждённо пояснил напарник.

– Чьи личинки?

– А я знаю? Может тех тварей со странной кожей, а может муравьёв, – поморщился Тро, машинально потрогав свою ногу. – Идём отсюда, – заторопился он.

Я скакнул следом, опередив напарника на выходе. Интересно, а ведь меня по прибытии сюда тоже разрезали. Не могли богомолы и меня личинками нашпиговать под шумок? Чёрт, вот лучше бы сюда не заходили, я так себя уже накрутил, что ноги как ватные. Ладно, надеюсь, что никакой ползающей гадости у меня внутри нет. Насколько я понимаю, весь смысл жизни личинок в постоянном натуральном питании. Тогда зачем надо было приятелей Тро в фарш превращать? Логично? Логично. Следовательно, для самоуспокоения будем считать, что нас просто изучали, как неизвестные науке экспонаты. А в целях детального осмотра внутреннего устройства из препаратов готовили мелкую кашицу. Брр, не замечал я собой раньше такой циничной кровожадности. А, точняк, это у меня исконно тритонье, как там меня Тро назвал, Дикий? Во-во, это всё от Диких. Хотя, если быть точным, по местным меркам я полудикий. Полудикий тритон – это звучит гордо. Блин, какой бред, где я, что я…

Мерный цокот когтей любознательного Харыча за спиной снова напомнил о его странном поведении. Это что же, птичка сразу с порога сообразила, что еда нечистая? Или случайность? Да нет, не случайность, вон он как на скелет бросался, а тут сразу головой покрутил, и ни гу-гу. Выходит, неплохо соображает. Интересно, как он это чувствует?

– Тро, а ты заметил, что Харыч сразу понял, что дрома нельзя есть? – не оборачиваясь назад, поинтересовался я.

– Кто?

– Ну харр. Я дал ему такое имя.

– Интересное имя. А что оно означает?

– Хитрость и ловкость, – брякнул я первое, что пришло на ум.

– А, это да! Я же говорил тебе, что они очень умны. А уж как ловко умеют выслеживать добычу!

Действительно умны. Я заинтересованно обернулся назад. Гордо подняв голову, птиц с невозмутимым видом шествовал за напарником. Гляди чего доброго, он и речь понимает. А что, вон взять наших собак. Помню читал, что некоторые до двухсот слов различают. А харру ко всему прочему ещё и летать приходится, вот мозг и работает на повышенных оборотах. Короче, эволюция прёт во всех направлениях.

После очередного завитка коридор вдруг закончился огромной мембраной в стене. Весело, опять дверь закрыта. Оценивающе глянув вверх, я поморщился. Воздуховод вертикальный, никак не вскарабкаться. Что делать будем?

– Я ломаю? – вопросительно повернулся я к напарнику.

Тро задумчиво огляделся по сторонам. В глазах ясно читалось, что пилить назад ему страсть как не хочется. Покарябав когтем упругое желе двери, он удивлённо прокомментировал:

– Смотри, Махс, царапина сразу же зарастает!

– Когтем её не порвать, – согласился я. Понятное дело. Жидкая резина, или аналог. Но, как говорится, всегда есть противогаз.

– Отходи, Тро! – решительно направил я оружие на преграду, нажимая на спуск.

Осторожно переступив через скользкие ошмётки, шагнул в проём. Чувствуя нарастающее першение в горле, быстро проскочил дымовую аммиачную завесу, едва успев затормозить перед яйцом. Точнее, мозаичной кладкой яиц на полу, словно в пчёлином улье.

Сверху раздался подозрительный шорох. Я резко отскочил назад и задрал голову. На пятиметровой высоте зависли огромные полупрозрачные бабочки, ритмичными взмахами крыльев обмахивая кладки яиц. Здесь что, инкубатор?

– Тро, посмотри наверх! – чувствуя движение позади, предупреждающе прошептал я.

Напарник успокаивающе коснулся моего плеча:

– Я думаю, они не опасны. Дальше пойдём?

– Пока осмотримся.

Харыч нетерпеливо потоптался за спиной и решительно вышел вперёд.

–Куда тебя понесло! Давай назад! – сердито зашипел я вслед.

Моё мнение птица не интересовало. Склонив голову набок, он задумчиво оглядел неутомимо колышущуюся вереницу бабочек. Видимо зрелище особо не впечатлило. Поочерёдно рассмотрев оболочку ближайшего полупрозрачного яйца левым и правым глазом, сосредоточенно почесав клюв лапой, побрёл в глубину зала по узенькому междурядью. Вот даёт, славный птах, разгуливает, как у себя дома! Похоже наш пернатый друг вообще всадник без башни, практически готовый рыцарь без страха и упрёка. А с другой стороны, чего бояться, на запчасти ведь его не разбирали и бешеные муравьи не кусали.

Я глянул на реакцию бабочек. Столь бесцеремонное вторжение чужака их нисколько не взволновало, ленивая частота взмахов даже не изменилась. Короче, с ними всё ясно – улыбаемся и машем, а всё остальное до лампочки. Значит охраны вообще никакой? Даже бешеных муравьёв? Нет, с муравьями я погорячился, что называется, пусти козла в огород. Хотя, это могут быть их яйца. Ладно, нечего тут стоять. Инкубатор хоть и огромный, всё на виду, но в случае чего можно за колоннами спрятаться.

– Пошли? – повернул я голову к Тро.

С сомнением глянув по сторонам, напарник устало выдохнул:

– Пошли…

Долговязая фигура Харыча беззаботно маячила метрах в двадцати впереди. Ладно, пусть побудет ведущим. Положив клаксон на сгиб левой руки, я двинулся следом, стараясь одновременно не сбиться с узкой дорожки и бегло поглядывать по сторонам.

– Жарко здесь, – тихо пожаловался Тро сзади.

– Для яиц стараются, – согласился я, обходя огромную колонну.

С левой стороны дорожки стали встречаться пустые ячейки. Заглянув в ближайшую, я бегло оценил размеры. Классический шестигранник, полметра в глубину и полметра диаметром. Сюда довольно приличное яйцо поместится, муравьиное помельче будет. Надо признать, с пространственной ориентацией у них полный порядок. Здесь вообще всё спроектировано не абы как, а с затейливой симметрией. Вот и дорожка извивается вроде бы бессистемно, а на самом деле строго от колонны к колонне. Опа, а что это пернатый друг так застыл? Почувствовал что, или просто устал?

Харыч напряжённо вытянув шею, остановился метрах в десяти у следующей колонны. Заслышав наши шаги, рывком повернул голову на звук. Я невольно остановился, увидев дикое выражение глаз. Птиц случайно не спятил?

– Тро, что с ним? – не спуская глаз с харра, прошептал я.

– Не знаю, может, чует кого? – тихо ответил напарник.

Я быстро огляделся. А кого тут можно чуять? Вокруг одни яйца да неутомимо шелестящие бабочки-вентиляторы. Если только за колонной что спряталось. Сердце тревожно ёкнуло. Спокойно, дышим ровно и глубоко, чего раньше времени дёргаться, может пернатому померещилось. Я снял демаскирующий нож и запрятал в пустую ячейку.

– Схожу посмотрю, – шепнул я напарнику, кивнув на колонну.

Тро понятливо сжал кулак. Посмотреть-то я, конечно, посмотрю, только к Харычу подходить стрёмно. Уж больно вид дикий, чего доброго долбанёт по лбу клювом с перепуга. Ладно, цапля, пусть себе стоит, с левой стороны обойду.

Прижимаясь спиной к шершавому боку, я шаг за шагом стал обходить колонну. В мерный фоновый шелест бабочек вмешался посторонний звук. Мышцы непроизвольно напряглись, и клаксон чуть дёрнулся в руке. Спокойно, спокойно, ещё пять шагов и всё выяснится. Глубоко вздохнув пару раз, слегка успокоившись, я шагнул вперёд.

И сразу увидел источник звука. Метрах в десяти впереди на дорожке спиной ко мне стояла высокая фигура в знакомом фиолетовом комбинезоне. Чёрт, вот влипли, опять богомол! А вдруг не один и с оружием? Стрелять или отходить?

Богомол нагнулся над ячейкой и бережно вытащил яйцо. Оценив на просвет полупрозрачное содержимое, тихо заскрежетал и медленно опустил обратно. Дёрганым движением переступив пару шагов назад, занялся следующим яйцом. Какая трогательная пастораль, яйца и мирный фермер, ничего лишнего! Практически садись за мольберт и пиши картину маслом. Знаем мы таких фермеров, проснёшься, а внутренности пропали. Ладно, чудо фиолетовое, пусть живёт, отходим.

Быстро оглядевшись, я тихонько попятился назад. Богомол вдруг замер и судорожно замахал лапами перед мордой. Что это, приступ эпилепсии? А вдруг учуял? Я быстро оглядел своё надёжно замаскированное под меловой фон тело и замер, вжавшись спиной в прохладную колонну.

Враг явно забеспокоился. Исполняя завораживающий круговой танец, неуклонно двигался к моему укрытию. Точно учуял! Жаль, но придётся валить, хотя это и противоречит моим принципам.

С пронзительным трубным криком с правой стороны колонны выскочил явно взбешенный харр. Исполнив клювом угрожающее тремоло, гулко хлопая крыльями с раскрытыми коготками, вразвалку двинулся на богомола. Чёрт, вот удружил конь крылатый!

– Харыч, назад! Назад, дурак! – в отчаянии заорал я, направляя ствол на врага.

Напарник выскочил следом за харром. Бесстрашно ухватив нервно извивающийся хвост, потащил упирающегося птеродактиля назад, открывая мне сектор обстрела.

На секунду опешив от нападения, богомол широко раскрыл слизистые жвалы, издав вибрирующий рёв. Низко присев, растопырил клешни и ринулся в атаку. Что ж, ты сам напросился, прощай, дядя!

– Махс, сзади! – отчаянно завопил Тро.

Я рывком обернулся на крик. Низко над полом к нам беззвучно летели три огромных полупрозрачных шара. Всё, мы попали, на дольки нашинкуют! В отчаянии я оглянулся на атакующего врага. Ещё миг и последствия будут непредсказуемы. Неожиданное решение молнией промелькнуло в мозгу.

– А вот щас как долбану по яйцам! – срывая голос, отчаянно заорал я, направляя оружие в самую гущу кладки.

Шары мгновенно застыли в воздухе. Чувствуя, как мелко дрожат руки, я повернул голову к богомолу. Уродливая тварь не добежала всего каких-то полтора метра. Из ужасающей ощёренной пасти медленно потянулась вниз тягучая капелька жёлтой слизи. Машинально проследив за падением, я глубоко вздохнул и вышел из ступора. Сработало! Классический вариант с взятием заложника! Впрочем, удивляться не приходится. Старые добрые проверенные временем способы всегда дают стопроцентно надёжный результат.

– Тро, осторожно вытащи любое яйцо и держи около груди! – негромко кликнул я напарника.

Сзади послышалось кряхтение, ожесточённый скрежет когтей и возмущённое курлыканье харра.

– Взял?

– Да, – сдавленно ответил Тро.

– Крепко держи, смотри не урони! – присев, предупредил я, левой рукой осторожно вытаскивая ближайшее кожистое яйцо из гнезда.

Надёжно обняв заложника, я встал и, повернувшись к богомолу, только сейчас с близкого расстояния разглядел подобие тёмного зрачка в фасеточных глазах.

– Успокоился? Вот и хорошо. Давай не будем делать глупостей, и тогда все ваши яйца останутся целы, – спокойно пояснил я, зловеще поигрывая когтями на мягкой оболочке.

Богомол закрыл пасть и медленно опустил клешни. Вот так-то лучше, всё-таки Аль Капоне был прав. Добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, нежели чем просто добрым словом. Неудобно цитировать самого себя, но я же говорил, что разумные существа всегда могут договориться. Нужно только попытаться найти взаимный подход, общие точки соприкосновения друг с другом, и дело в шляпе.

Не спуская глаз с врага, я сделал шаг назад. Богомол слегка шевельнулся вслед.

– А вот горячиться не надо, – вкрадчиво предупредил я, опуская оружие и предупредительно тихонько встряхнув яйцо. Клешни судорожно дёрнулись, но враг остался на месте. Хорошая выдержка у членистоногих, не то, что у некоторых наших юных пернатых. Я медленно попятился назад. Спиной почувствовав присутствие напарника, быстро обернулся. Картина настолько потрясла, что я сдавленно хрюкнул, едва сдержав истерический смех.

За моей спиной, печально поникнув крыльями, ошарашено вытаращив глаза, неподвижно стоял полузадушенный харр. Спокойно удерживая тощую шею чрезмерно пылкого юнца вытянутой левой рукой, правой нежно обнимая яйцо, Тро невнятно поинтересовался, удерживая усик парализатора кончиками зубов:

– Што талше телать тутеу?

– Ты что, всё-таки укололся? – испуганно охнул я.

Тро отрицательно помотал головой. Парализатор синхронно заколыхался всего в каких-то десяти сантиметрах от морды. Опасливо скосив глаза на ядовитые усики, напарник снова замер.

– Тогда всё нормально, подожди немного. Пока яйца у нас в руках, они не тронут. Сейчас попытаюсь объяснить, что нам нужно просто отсюда выбраться, – облегчённо вздохнул я, надевая нож на шею.

Вернувшись к богомолу, я осторожно положил яйцо на пол рядом с правой ногой. Предупредительно поиграв когтями ступни, так, на всякий случай, чтобы враг не расслаблялся, повернулся к колонне и начал карябать пилкой ножа простой рисунок. Языка ведь они точно не понимают. По крайней мере, это логично, а наскальная живопись, вот она – всегда перед глазами. Только посмотри на картинку и наморщи мозги, а они у них точно есть.

Включив всю мощь воображения, я тщательно вырисовывал рисунок. Вот сияет солнце, при нём, как водится, лучики, под ним травка, цветочки, кусты. Так, с кустами чуток лишку дал, надо поскромнее, а то поймут слишком буквально, где они заросли такой высоты отыщут. Скосив глаз на Тро, нарисовал рядом с цветочком напарника, всё-таки трепетная тритонья душа, истинный друг и защитник природы. А Харыч? Точно, не буду отходить от позиций реализма. Нарисую, как оно есть, натюрмолог я, или кто?

Решительно черканув лезвием, я вытянул у фигурки напарника руку и пририсовал полузадушенного харра. А что, получается символично. Сразу видно, мы суровые ребята, а когда нервничаем, сразу принимаемся душить кур. А кур – в ощип. И пусть знают, что так будет с каждым, кто не купит у нас пылесос.

Нацарапав ещё один крохотный цветок с порхающей бабочкой, рядом скромно нарисовал себя любимого. Отступив на шаг, залюбовался работой. Какой фундаментальный труд, честно даже не ожидал! Давненько я так не развлекался, с самого детства. Кстати, а ведь дома до сих пор где-то мои самые первые фломастерные каракули валяются. Всё равно, обалденно, грандиозно, потрясающе, шедевр! Оказывается, во мне пропадал истинный художник-эксгибиционист. Нет, этот, как его, экспрессионист! Хотя какая мне разница, всё равно без трусов бегаю. Практически почётный нудист. А что, мне теперь всё можно, я Дикий. Как там? Я ужасный серый волк и в поросятах знаю толк, бррррррр!

Ладно, что-то отвлёкся, теперь добавим главное, собственно для чего всё это и затеял. Недалеко от своей фигурки нарисовал последний штрих – богомола с двумя огромными яйцами в клешнях. По-моему кратко и понятно, этот крякозяблик однозначно свидетельствует о том, что волнующий факт передачи заложников состоится только на свежем воздухе, и точка. Это и ослик сразу поймёт.

– Ферштейн? – повернулся я богомолу, постучав ножом по рисунку.

Противник явно озадачился. Покрутив головой то на меня, то на яйцо, то на рисунок, робко сделал шаг вперед.

– Смотри, наслаждайся! Понравившиеся куски полотна даже можно купить! Кстати, недорого возьму, – приободрил я, предусмотрительно забирая яйцо и отходя подальше.

Богомол подошёл к рисунку почти вплотную. С минуту безмолвно изучив шедевр, повернулся ко мне. Молчит, искусствовед. Похоже, потрясён масштабностью сюжета. Ха, ну ещё бы, это ж настоящий раритет. Абстракционизм! Вытянув клешню вниз, враг показал на яйцо и что-то проскрежетал. Вот наивный дядя, думает я по-богомольи соображаю.

– Совершенно верно, получите назад все два своих яйца в целости и сохранности. Но только на борту самолёта и за десять миллионов евро каждое, – на всякий случай на немецком, вежливо улыбаясь, подтвердил я. – Но деньги вперёд, перечислите на пластиковую карту бумажными купюрами по пять центов, и не говорите мне, что у вас финансовый кризис и банк сейчас закрыт!

Богомол односложно хрюкнул в ответ. Спокойно развернувшись ко мне спиной, отошёл метров на десять и начал исполнять сложный танец. Приседая и подпрыгивая, замахал лапами и защёлкал челюстями. Ясно, фермер ведёт сложный переговорный процесс с руководством. Ну, это дело традиционно долгое, пусть докладывает.

Я развернулся и побрёл к напарнику. Сцена почти не изменилась, только парализатор на полу, да и Харыч печально сник и почти не трепыхается.

– Неужели договорился? – удивлённо поинтересовался Тро, кивая в сторону колонны.

– Пока не знаю, оно там с кем-то разговаривает, – присев на корточки, пояснил я, равнодушно откладывая яйцо в сторону. Может не отдавать? Добавлю в свою коллекцию Фаберже. Да и яичницу опять же при случае всегда сделать можно, только хочу настоящую глазунью. Эх, зря вспомнил, теперь ещё сильнее есть охота.

– Ловко ты их остановил, я уже подумал, нас тут живьём съедят! – восторженно похвалил напарник, тут же сжав шею снова было встрепенувшегося харра.

– А другого выбора не было, – скромно ответил я, в свою очередь поинтересовавшись:

– Он так не задохнётся? – указывая на Харыча.

– Да ничего ему не будет, – отмахнулся Тро. – Совсем молодой, вот и бросается не подумав. Старше они много умнее.

Сзади раздался тихий стрёкот. Я мгновенно схватил яйцо и обернулся. Богомол прищёлкивал клешнями, рисуя в воздухе странные знаки. Что за азбука Морзе? Неужели с начальством договорился? Вот это я понимаю, оперативно работают. Я поднялся и пошёл на переговоры.

– Только учтите, я тщательно пересчитаю купюры все до одной! – сходу заявил я, остановившись в двух метрах.

Богомол шагнул назад, и медленно подняв клешню, потыкал в сторону шаров.

– Что? А, говоришь, вертолёт, у-у, интересно! – не оборачиваясь, жизнерадостно поддержал я разговор. Явно отвлекающий манёвр. Меня так просто не проведёшь.

Громко щёлкнув жвалами, враг повторил жест.

– Ну что надо сделать-то? – досадливо поинтересовался я.

– Махс, смотри сзади! – предупредил Тро.

Решительно шагнув спиной назад и в сторону, я мельком глянул назад. Шары дружно тронулись с места. Тесня бабочек вверх, словно ледоколы, медленно поплыли к нам. Ласково ощерясь и сжав яйцо, я повернулся к богомолу.

– Надеюсь, мы правильно понимаем друг друга?

Враг задрал голову и, растопырив клешни, закружился на месте. Вот и пойми его. То ли сказать что хочет, а то ли рэп танцует. Помню, видел я как-то на улице африканских ребят с косичками. После своей знатной травы примерно так же отплясывали. А музыка была вообще жуть!

Шары бесшумно замерли строго над дорожкой метрах в десяти от нас. В ответ на новую угрозу Харыч аж поперхнулся от ярости и угрожающе засипел, невзирая на плотно сжатую шею. Какая муха его укусила? Я бы давно задохнулся, а этому пикирующему бультерьеру всё по барабану, уже осип от злости. Он мне так всю тонкую дипломатию кобелю под хвост пустит. Даже неудобно перед хозяевами, хоть намордник надевай. Может парализатор ему снова подмышку? Да нет, Тро будет переживать. Говорит, дорог, как память, родного Хрюна напоминает.

– Харыч, фу сказал! – грозно рявкнул я.

Птиц нервно прищёлкнул клювом и затих. Исполнив заключительный оборот со сложным полупоклоном, богомол закончил пантомиму. Размеренно кивая головой в такт движению, равнодушно обошёл нас и направился к шарам. Радужная оболочка ближнего вдруг исчезла, открыв внутренности. Я даже присвистнул. Внутри оказалась аккуратная плоская шестигранная платформа. В центре небольшого возвышения спиной вверх лежал маленький полуметровый богомольчик. Что это, предлагают личинки в обмен на яйца? Как это низко, господа! Нет, на это я пойтить не могу! Ведь сказал же, десять лимонов, не меньше!

Богомол переступил на платформу, повернулся к нам и замахал клешнями. Указывая то на шестигранник, то на нас, громко защёлкал жвалами. Вот оно что! Приглашает. А что, я просил самолёт, вот и получил. Прикольно будет, если ещё и евро подвалят купюрами по пять центов. Обходя напарника, я поинтересовался:

– Тро, нужно идти. Клеща брать будешь, или оставить?

Последовательно оглядев харра, яйцо и парализатор, Тро печально вздохнул:

– Надо брать. Если вправду выберемся, оно может сильно пригодится. Только харра я пока не отпущу.

– Что, опять в зубах?

Тро кивнул и оскалил левый уголок рта. Я подцепил тонкий усик парализатора и осторожно поднёс ко рту напарника. Надёжно прикусив трубку, Тро плотнее обхватил яйцо и потащил за собой упирающегося Харыча. Нет, этого упрямца определённо надо было снова усыпить! Моё гуманное отношение к братьям нашим меньшим до добра не доведёт.

При нашем приближении враг шустро переместился на другой край платформы. Опасливо покосившись по сторонам, Тро шагнул вверх и втащил харра. Я ступил следом, держа врагов на прицеле. Подождав секунд пять, богомол с глухим стуком скрестил клешни на груди. Ясно, мой знакомый мирный фермер по совместительству оказывается и комендор. Ему бы ещё до кучи треуголку на голову и чёрную повязку на глаз. В ответ на команду личинка чуть сползла вниз. Вокруг нас заиграли радужные блики. Платформа дёрнулась и подалась наверх.

– Спокойно, Тро! – предупредил я нервно озирающегося напарника.

Набирая скорость, мы понеслись по инкубатору. Сзади на почтительном расстоянии держались остальные шары. Наверняка с группой десантников-головорезов. Классика! Ничего ребята, пока всё идёт по плану, а дальше будет видно. Через минуту головокружительного мелькания колонн впереди показалась монолитная стена. Я покосился на невозмутимого комендора. Надеюсь, дядя не камикадзе.

Я не успел даже вскрикнуть, когда на полной скорости мы влетели в стену. Через секунду открыв глаза, осознал, что всё ещё жив. Пролетев сквозь стену, мы оказались в туннеле. Да уж, вот тебе и членистоногие. То ли это была высшей пробы иллюзия, то ли богомолы играют с измерениями, как шулера с картами. Я повернул голову к Тро. Видок явно потрясённый. Впрочем, если уж я так струхнул, представляю каково ему.

Тёмный туннель закончился ослепительной вспышкой. Через секунду приоткрыв рефлекторно зажмуренные глаза, я ахнул. Вылетев из огромной парящей на немыслимой высоте скалы, наш шар плавно полетел к земле. Вдалеке над пиками туманных гор промелькнуло багряное утреннее солнце. Если не подводит глазомер, вниз ещё километров пять будет.

Да уж, опять его величество случай. Если бы Харыч не рванул в бой с налитыми кровью глазами, то я успешно завалил бы фермера, потом мы дней пять протолкались по километровым коридорам, где благополучно померли от голода и жажды. Впрочем, мне не впервой. А даже если добрались до выхода, то спуститься вниз смог бы только харр. Да и то, если может летать на таких высотах.

Пролетев над искрящейся водной гладью большого озера, шар мягко приземлился на зелёной лужайке. Прозрачная оболочка моргнула и исчезла. Подул лёгкий ветерок. Я нерешительно огляделся. Какой незнакомый мир! А деревья чудные, как толстые пальмы. Ладно, выбрались и хорошо. Хотя, если честно, в подземельях, точнее в надземельях, было как-то привычней.

Тро опомнился первым. Решительно пихнув харра с платформы, шагнул вниз. Скосив глаз на комендора, я спрыгнул следом. Богомол нерешительно остановился на краю.

– Ну что ж, приятно было иметь с вами дело, джентльмены! Тро, отдай ему яйцо! – повернулся я к напарнику.

Потуже сжав шею воспрянувшего духом харра, Тро недоверчиво покосился, но не стал пререкаться. Бережно положив яйцо в двух метрах сбоку от врага, вернулся и стал мне за спину. Теперь мой черёд, сделка, так сделка.

Я положил яйцо к брату-близнецу и попятился задом, удерживая платформу на линии огня во избежание случайных недоразумений. Мгновенно закрывшись, шар свечой взмыл вверх и, превратившись в точку, исчез.

– Вот и всё вроде, – облегчённо произнёс я, оборачиваясь к напарнику.

Тро разжал когти на шее Харыча и смачно выплюнул парализатор.

– Знаешь Махс, иногда я думаю, что ты и есть самый настоящий Хрой! Ведь его облик никто не помнит, – отозвался он, с трудом ворочая языком.

Я скромно промолчал в ответ. Кто его знает, может и так, в голове только мешанина несвязных образов. Хорошо хоть человеческое прошлое помню. Стоявший истуканом харр вдруг встрепенулся. Видимо уже окончательно смирившись с мыслью, что остаток жизни придётся испытывать некоторые затруднения с дыханием, хрипло курлыкнул и недоверчиво покрутил шею.

– Прости, друг, но по-другому было нельзя, – на полном серьёзе обратился к нему Тро.

Я с трудом сдержал улыбку. Знакомая ситуация. Вначале дядя всех душит, а так добрейшей души тритон. Харыч понятливо встряхнул головой. Ну, раз в отместку сразу не клюнул, значит проникся. Дело-то житейское, с кем не бывает.

Немного потоптавшись, харр протяжно вскрикнул. Гулко захлопав крыльями, побежал и метров через двадцать тяжело оторвался от земли и начал плавно набирать высоту.

– Красиво как… – прошептал я.

Тро ничего не ответил, с гордостью наблюдая за полётом. Харыч сделал вираж, потом ещё один и скрылся над туманным лесом.

Напарник повернулся ко мне:

– Куда ты теперь, Махс? К своим?

Я замялся. Хорошо бы к своим. Только знать бы, где они, да и как мне туда добраться. А потом попытаться объяснить, что я теперь не совсем я, но всё равно я.

Сверху раздался знакомый крик.

– Смотри, сам вернулся! – радостно задрал голову Тро.

Отчаянно вереща, Харыч на бреющем полёте пронёсся над нашими головами и, сделав кульбит, взвился вверх.

– Что это с ним? – встревожился напарник, проводив его недоумённым взглядом.

Вдруг резко потемнело. Зверьё в лесу отчаянно заголосило. Я испуганно вскинул голову. Закрывая горизонт, к нам беззвучно летела огромная скала. Всё, это конец. Империя наносит ответный удар. Членистоногие джентльмены нарушили соглашение. Сам виноват, применил человеческие мерки к нечеловеческим существам.

– Бежим, Махс! – истошно заорал Тро, кидаясь к озеру.

– Куда бежать, бесполезно, – прошептал я, не в силах оторвать глаз от приближающейся громады. Километров пять, больше? По любому нам крышка, всё рано не уйти. Поняв всю тщетность попытки бегства, Тро остановился и понуро вернулся.

– Раздавят как мокрицу… – обречённо прошептал он.

Неестественно покачиваясь, глыба бесшумно зависла над макушками деревьев. Стало очень тихо. Повисев минуту, громада описала плавную дугу, резко рванула вверх и исчезла. Пытаясь унять предательскую дрожь в коленках, я глубоко вздохнул и повернулся к напарнику.

– Почему нас не убили? – слотнув, едва слышно прошептал он.

– А чтоб не зазнавались. Напугали просто, яйца-то ведь мы им целые вернули, – понемногу приходя в себя, пояснил я.

– Странные существа. Если хочешь убить, так убей, зачем пугать?

– Не скажи. Где бы мы сейчас были, если бы просто раздавили их яйца?

Опустив голову, Тро призадумался.

– Кажется, теперь я понял. Ты называешь это всегда можно попробовать договориться, – наконец ответил он, задорно блеснув глазами.

Я только улыбнулся в ответ. Не такой уж он не человек, как показалось вначале.

– А знаешь, Махс, оставайся у нас. Я похлопочу за тебя перед прародительницей. Хоть ты пока и молод, но только представь, какие шустрые получатся от тебя мальки, – загорелись надеждой глаза Тро.

Вот попал, фактически едва родился, а тебе сразу коня и полцарства в придачу. Знал бы ты дядя, кто я на самом деле. Согласиться на кота в мешке? Впрочем, по его рассказам, какая-никакая цивилизация у них есть. Ладно, дипломат я, или не дипломат.

– Благодарю за предложение, но мне нужно подумать, осмотреться. Честно признаться, большую часть жизни я провёл не здесь, а в каменных пещерах, – уклончиво ответил я.

– В пещерах? Прятался от тех тварей? – хищно подобрался напарник.

– От всяких. И не только прятался, – многозначительно похлопал я левой рукой по верной базуке.

– Я это сразу понял! – победно провозгласил Тро. – Тогда выслушай меня, Махс. Мы давно не получали весточки от одной из младших дочерей прародительницы. Я старший из десяти опытных следопытов. Теперь единственный, – потемнел он. – Всё равно. Я выполню её волю, или стану изгоем. Если можешь, Махс, помоги мне, а потом сам решай, оставаться тебе с нами, или уходить.

– А какую волю?

– Узнать, что случилось с новым гнездом! – с жаром пояснил напарник.

Ясно, дальше лучше не спрашивать, иначе сойду за клинического идиота. А в принципе, какая разница, гнездо, не гнездо, здесь я всё равно полный ноль. Конечно, помогу чем смогу, но ещё большой вопрос, кто кому поможет. Ладно, в случае явных проколов буду кивать, мол, ведь я же говорил, дитя гор, их бин фас нье пониймайт. Тяжёлое детство, жил впроголодь, питался старыми автопокрышками.

– Хорошо, Тро. Но учти, я здесь ничего не знаю.

– Здорово! – восторженно встряхнул меня напарник. – Не беда, что ты молод и жил в пещерах. Главное, ты умный и ловкий, в этом я сам убедился. Всему научу тебя, как своих мальков, на то я и следопыт! А теперь нам нужно поесть и отдохнуть, – посерьезнел он, спрятав парализатор под камень.

– Пошли, Махс.

Зорко оглядевшись по сторонам, напарник пятнисто позеленел и ломанулся в заросли, не обращая внимания на шмыгающих в пожухлой листве мелких страхолюдных ящериц. Остановившись у огромного стебля, похожего на десятиметровый хвощ-переросток, решительно рубанул ногой под нижнее сочленение. Глухо треснув, ствол переломился и рухнул. Быстро очистив метёлки, Тро подхватил комель и направился к берегу. У кромки воды повернулся и раздельно по слогам произнёс:

– Запомни свой первый урок, Махс. Никогда, слышишь, никогда не суйся в воду, не сделав вот этого! – и с остервенением ударил стеблем по воде. От шумного плеска на берег выскочило с десяток ополоумевших чешуйчатых рыбообразных тварей и облепленных тиной крабов. Пренебрежительно глянув на панику среди ракообразных, Тро энергично взбуравил воду и затих, словно рыбак в ожидании. Подождав с минуту, удовлетворённо прокомментировал:

– Вот теперь можно, – отбросив ствол, с уханьем ушёл под воду.

Выпустив шумные пузыри, напарник высунулся из воды метрах в тридцати от берега и помахал рукой:

– Ты чего там застрял, Махс? Плыви сюда!

Ага, плыви. Я и плавал-то всего два раза в жизни. Ну пусть три, по-собачьи и около берега. Хотя так хочется, и вода вкусно пахнет. Точно, свежей водой. Да что я парюсь-то, амфибия я, или где? Аккуратно сложив вещи под глыбу песчаника, нерешительно подошёл к воде и заворожено уставился на отражение. Так вот ты теперь какой, Фантомас! А что, если глотнуть целый пузырёк успокоительного, очень даже симпатишный, правда без ушей и волос уж больно непривычно. Наклонившись пониже, угрожающе оскалил зубы. Ха, да мне везёт, такие зубищи, ни одной пломбы, теперь кучу деньжищ на стоматологах сэкономлю! Звонко клацнув зубами, растянул кремовый ободок губ в жуткой гримасе. И кстати, не такой уж я и желторотый, он ещё воробьёв наших не видел!