17

У ворот города стоял все тот же пьяный стрелец и с любопытством глядел, как шустрые кумарские купцы втаскивают в пролом в стене здоровенный мешок с курагой. Рядом стояли другие мешки: с кишмишем, изюмом и финиками. Кумарские купцы задорно поглядывали на стрельца и скалили белые зубы.

– Зачем в ворота идти? В дыру иди, налог платить не нада!

– Ай, хороший стражник, зачем нэ везде такой!

Дыра была недалеко от ворот, и кумарские приколы были слышны хорошо. Однако стрелец то ли делал вид, что ничего не видит, то ли и в самом деле ничего не видел и не слышал. Всадников, однако, он узрел и тотчас загородил дорогу.

– Куды прешь? Не пушшу! Эта... Налог плати!

Илья посмотрел на стрельца и подмигнул товарищам.

– Сыграем?

– Сыграем! — хором ответили богатыри. Спешившись, они подошли к стрельцу. Яромир отобрал у стража бердыш, чтобы не поцарапался, и, глядя ему прямо в глаза, спросил:

– Помнишь ли меня?

– А ты кто такой, чтобы тебя помнить? — покачнулся стрелец. — Я вот сейчас наряд позову! — Он вытащил было свисток, но Илья опередил его и носком ноги ударил стрельца в заднее место. Стражник взвыл и взлетел едва ли не под облака, но приземлился не на траву, а на пятку Добры не и тут же был послан Поповичу. Алеша сделал длинный пас... Слишком длинный! Стрелец сначала шмякнулся об забор, отскочил, словно мячик, и был принят Яромиром, который наподдал от души, вколачивая гол в городские ворота. Стражник со свистом миновал покосившиеся столбы и исчез в соседнем огороде. Вскоре оттуда донесся свирепый лай и истошный визг.

– Вот теперь уже точно, один — ноль! — счастливо улыбнулся Илья Муромец. Кумарские купцы, бросив перетаскивать контрабандный товар, как зачарованные, уставились на богатырей.

Илья поманил их пальцем:

– А ну-ка, хлопцы, подите сюда!

Кумарские «хлопцы», словно кролики, загипнотизированные удавом, на негнущихся ногах направились к богатырям. Один из них внезапно очнулся от странного транса, схватил мешок с урюком и, сахарно улыбаясь, бросился к ним.

– Дарагой дрюг! Нэ абижяй, да! Сматры, какой урук? Кушай, дарагой! Во всем Чучмекистане люччи нэ найдешь! А какой кизюм! Бэз косточка! Слюший, мед, а не кизюм!

Откуда-то, как по волшебству, появился мешок изюма. Яромир краем глаза отметил, что остальные мешки довольно быстро уволокли прочь.

Илья почерпнул полную горсть урюка и отправил в рот. Сладко прищурился, неторопливо, с расстановкой, прожевал, прислушиваясь к собственным ощущениям. На его упитанной физиономии появилось блаженное выражение.

– Ну как? — осведомился Добрыня, непроизвольно сглатывая слюну.

– Чёй-то не распробовал! — Илья выгреб из мешка еще одну горсть урюка и так же неторопливо разжевал.

– Сладкий урюк, как дэвочка! — разулыбался кумарин.

Через несколько секунд все богатыри кушали урюк, время от времени прищуриваясь и вздыхая. Затем настала очередь изюма. Когда и с изюмом было покончено, Илья грустно вздохнул и потрепал кумарина по щеке.

– Годится. Можешь торговать!

– Спасыба, гаспадын началнык! — обрадовались купцы и шустро ломанулись в проем.

Илья тотчас нахмурился.

– Надо найти градоначальника и повесить, как собаку! Караул сменить, дыры в заборе залатать! А ворота, ворота где?!

– На них бабы белье полощут, — сказал Яромир.

– Опять же непорядок! Ладно. Будет время — займусь я этим городишком! Наведу порядок, ать-два! — И, засмеявшись, довольные богатыри отправились дальше. Яромир хорошо запомнил дорогу на постоялый двор, и вскоре они были на месте.

На постоялом дворе царили разруха и пустота. Хозяин сидел на камушке перед воротами и пускал слюни. Время от времени он принимался что-то гугукать, но в этом детском лепете невозможно было хоть что-то разобрать. Илья покосился на Яромира.

– Здорово же ты его приласкал! Даже я так не умею!

От такой похвалы Яромир невольно смутился.

– Спасибо добрым людям, научили! Нужно знать, куда стукнуть, вот и вся наука.

– Не гуманно это, — пробормотал Добрыня. — Ты бы его уж убил сразу, чтобы не мучался! И ему хорошо, и людям не противно!

– Не спеши осуждать, Добрынюшка, — прогудел Илья, хитро поглядывая на Яромира. — Тут, чую, девка виновата! Наська, что ль? Ну, та самая, которую ты Матвееву заместо дочки подсудобил! Кстати, хорош подарочек, я бы и сам от такого не отказался! — Илья коротко хохотнул, поскреб пятерней в затылке. — Она теперь у нового батюшки просит повозку на нутряном огне! Только не нашенскую, а из Франкмасонии, на каретных колесах и с позолоченной трубой. Название у этой телеги больно неприличное, дай бог памяти...

– Пежо! — охотно подсказал образованный Попович и тут же повернулся к Яромиру. — Друг мой! А нельзя ли его обратно ввести в разум?

– Мозги вправить! — подсказал Добрыня и захохотал.

– Вот именно.

– Можно, конечно, — кивнул Яромир. — Дело-то пустяковое, да ведь он опять за разбой примется!

– Не примется, — пообещал Илья. — Я его расспрошу, а потом пару раз шваркну об стенку, и ему не до разбоя будет.

– Вот истинный гуманист! — расцвел Добрыня. — Сразу видно хорошего человека. Ладно, друг мой, вправляй ему мозги, да только поскорее, смотреть тошно. И смердит, как свинья...

Яромир кивнул и молча подошел к поглупевшему Жухраю. Прицелился.

– Гум-ням-ням? — улыбнулся Жухрай.

Хрясь! Могучий кулак Яромира с размаха опустился ему на голову. Хозяин покатился в пыль, а когда поднялся, идиотская улыбка уже не украшала его глумливую физиономию. Взгляд Жухрая был глубок и сосредоточен.

– Извините, господа... — Он отряхнулся от пыли и осторожно принюхался. На его лице изобразилось беспокойство.

– Прошу вас подождать меня пару минут, я должен привести себя в порядок!

С этими словами Жухрай исчез в дверном проеме. Илья изумленно посмотрел на Яромира.

– Это ж как свесить надо, чтобы мужик так резко поумнел? Слушай! Дай одному моему знакомому по черепу, а? Ему тоже поумнеть не мешает. Хороший человек, а дурак дураком!

– Не себя ли имеешь в виду? — покатился со смеху Добрыня. — Вот потеха так потеха! Ха-ха! Нет уж, кто отроду балбес, того тумаком не исправишь. Верно я говорю?

– Еще как исправишь, — не согласился Яромир. — Я вот до пятнадцати лет с трудом говорил, а как слегой по башке перетянули, так и поумнел. Стихи писать начал!

– Во! — обрадовался Илья. — Так и сделаем! А за мной не заржавеет!

– Только после того, как царевича разыщем, — сказал Яромир.

– Знамо, что так! Только ты уж не подведи! Покрепче вдарь! А то у меня больно голова дубовая... То есть у моего приятеля. Иной раз двинут булавой, так даже шишка не вскочит!

Тем временем во дворе появился хозяин. Он переоделся во все чистое, умылся и даже опрыснул себя духами.

– Господа! — обратился он к богатырям с чувством глубокого внутреннего достоинства. — Мне жаль, что не могу предложить вам изысканной кухни. Все мои работники куда-то подевались, а продукты расхищены! Но хлеб я испеку сам, а чистые постели в доме найдутся!

Яромир смотрел на Жухрая во все глаза.

– Слушай! — прошептал Попович. — Что-то не похож этот тип на разбойника... Может, ты того... Сделал его умней, чем надо?

– Перестарался, — кивнул Яромир. — От такого толку не добьешься! Придется еще раз двинуть! — сказав это, витязь осторожно стал заходить сзади.

– Может быть, вам поискать более приличное пристанище?

Хрясь! Это рука Яромира снова пришла в действие. На сей раз более успешно. В голове Жухрая что-то щелкнуло, на мгновенье старый разбойник обалдел, но быстро пришел в чувство и уставился на Яромира. По его заметавшемуся взгляду Яромир понял, что хозяин узнал его, а увидев еще трех богатырей, и вовсе приуныл. Приуныть-то приуныл, но постарался послаще улыбнуться.

– Что нужно могучим богатырям от старого, больного человека?

– Екарный бабай! — Муромец сгреб Жухрая за шиворот и притянул к себе. — Вот скажи, человече, почему ты, даже когда шибко умный, все равно дурной?

– А?..

– Моя твоя не понимай! — испугался Жухрай. — Не губи, отец родной!

– Я тебе отец?! — изумился Илья и даже выпустил разбойника из рук. — Да я тебя за одно это слово... Ух! — Илья поднял кулак, но Жухрай быстро залепетал:

– А откуда вы знаете, ваше богатырство, может, и отец? Вы вон по свету сколько мотаетесь, везде бываете, девки-то вас, небось, любят!

– Твоя правда, — осклабился Илья. — Сильно любят, ну а мы, стало быть, отвечаем взаимностью! Ну так что с того?

– А то! Вас вон Муромцем кличут, а в Муроме-то давно ли были?

– Ох, давно! — задумался Илья. — Лет пятнадцать назад!

– Небось, и девка была, — продолжал гнуть свое Жухрай.

Глаза у Ильи затуманились.

– Была. Зойка-каракатица! Хорошая баба, только страшная больно!

– Так вот, этой Зойки я и есть сын! — с чувством произнес Жухрай и тут же взвыл. — Здравствуй, папа! — с этими словами он бросился на богатыря и с размаха ткнулся лысеющей головой Илье в живот.

Муромец обалдел. Он погладил «сынка» по скалистому черепу.

– Здравствуй, сынок! — пробормотал он растроганно.

Теперь пришла пора обалдеть друзьям. На какое-то время они лишились дара речи. Наконец Добрыня густо откашлялся и попытался осторожно прервать гнусные «сыновьи» ласки.

– Илья, да ты только погляди на этого разбойника! Да он тебя в два раза старше!

– Не старше я, не старше! — захныкал Жухрай. — Жисть-то у меня какая тяжелая! Подыстрепался чуть-чуть!

– Тебе сколько лет? — рявкнул Яромир. — А ну отвечай, или я за себя не отвечаю! В щепки изрублю!

– А вот и не изрубишь, не изрубишь! — глумливо ответил Жухрай, поудобнее устраиваясь на широкой богатырской груди. — А лет мне... Аккурат пятнадцать и есть!

– У-ух! — разом выдохнули богатыри. Все, за исключением Муромца.

– Во дает! — с оттенком восхищения произнес Добрыня. — Ну хорошо. Ты скажи, разбойничья душа, куда Жужа делся? Нам от тебя больше ничего и не надо!

– Да уж, сынок, ты лучше скажи, — прогудел Илья, смахивая набежавшую слезу. — Мы при государственном деле! За пособничество я и сына родного не помилую! — Он решительно отодвинул от себя Жухрая, вгляделся в него и сплюнул с досады. — Так и есть! Весь в мать пошел. Такой же урод! Тьфу! Ну, говори, милый, а то ведь... Я тебя породил, я тебя и убью!

– Ах, батюшка! — промурлыкал Жухрай. — И не помню, и не ведаю! Он ведь, залеточка, разве говорит, куда идет? Появился — и смылся! Да вы не беспокойтесь, все узнаем-разведаем! Вы вот спать-то ложитесь, отдохните с дороги, а я схожу, кое-кого порасспрошу. Пойдем, папашечка, я тебе лучшую комнату отведу, постелька — просто загляденье! Сны на ней снятся сладкие, духовитые!

– Это небось та самая постель, которую ты мне подсудобил, змей проклятый! — не выдержал Яромир. — Да я тебя... — Он уже было поднял руку, чтобы отвесить старому мерзавцу подзатыльник, но Илья перехватил ее:

– Ты, Яромирка, сына моего не трогай! Я с ним сам разберусь! А ну, поворотись-ка, сынку!

Жухрай повернулся, глупо ухмыляясь.

– Я с твоей мамкой знаешь, как ладил?

– Как? — наивно поинтересовался Жухрай.

– А вот так! — ласково проговорил Илья и одним тычком выбил Жухраю все зубы до единого!

– О! У! — Жухрай схватился обеими руками за пасть и бросился в темноту дома приводить себя в порядок.

Друзья посмотрели друг на друга и весело рассмеялись.

– А я уж подумал, что ты и впрямь поверил, будто этот разбойник — твой сын! — сказал Добрыня. — Здорово ты все разыграл! Ну прямо как виртуоз! Всех одурачил!

– Так он сын и есть, — пожал плечами Илья. — Неужто кто такими вещами шутить станет?

– Да какой он сын! — застонал Алеша Попович. — Ему навскидку лет шестьдесят! А тебе?..

– Не шестьдесят ему, — заупрямился Илья. — Меньше! И это... Насчет Зойки-каракатицы откуда он знает?

– Так ты же сам ему только что сказал! — рассердился Добрыня. — Все, братцы! Не могу больше! Пошли отдыхать.

Они поднялись на второй ярус, и Яромир стал открывать одну за другой двери. Везде царили беспорядок и разгром. Только в той комнате, где ночевал Яромир, мебель оказалась не украдена. Правда, постельного белья и в помине не было.

– Здесь и заночуем, — сказал Илья, устраиваясь на полу. — А сынок тем временем все разузнает!

Жухрай не появлялся долго. Очевидно, отцовские ласки пришлись ему не по вкусу. Наконец он появился на пороге комнаты.

– Вот и чудненько, вот и устроились! — прошамкал он, стараясь не открывать рта. — Вы отдыхайте, а утром я все, как есть, скажу!

– Сынок, подойди сюда! — тихо сказал Илья.

– Что, папа? — затрясся разбойник.

– Подойди, подойди!

Жухрай, как на ходулях, подошел к Илье.

– В морду хочешь? — улыбнулся Илья.

– Спасибо, папашечка, я уже получил! — прошамкал Жухрай.

– Коли ты сын богатыря, так и воспитание у тебя должно быть богатырское! — философически изрек Илья Муромец и из положения лежа наладил хозяину такого пинка, что того вынесло в коридор едва ли не вместе с дверью. Дверь, правда, устояла.

Гнусно завывая, Жухрай скатился вниз и выскочил во двор. Улица немедленно огласилась жалобными воплями и стонами.

– Люблю слушать, когда вот так поют! — сказал Илья. — Честное слово, даже за душу берет!

А ты его почаще бей, — посоветовал Добрыня. — Глядишь, певцом сделаешь!

Между тем за окнами стемнело. В опустевшем доме Яромир не смог отыскать ни лампы, ни свечки. Пришлось ужинать в темноте. Впрочем, на аппетит это не повлияло. После ужина Яромир продемонстрировал друзьям кровать-ловушку.

Илья громко восхищался, цокал языком, наконец не выдержал.

– А долго ли падать-то?

– Не знаю, — сказал Яромир. — Там ведь подвал!

– Сейчас узнаем! — сказал Илья и, подхватив с пола скамью, швырнул ее в подвал. В следующее мгновение скамья глухо стукнулась обо что-то, кто-то взвыл дурным голосом, кто-то, наоборот, громко захохотал.

– Да-а... — протянул Добрыня, тщетно вглядываясь в черный провал на месте ложа. — Не скучно тебе здесь было ночевать!

– Думаю, что и нам скучать не придется, — предположил Алеша Попович. — Судя по морде хозяина, он уже придумал какую-то пакость!

На всякий случай друзья подперли дверь оставшейся скамьей, а на фальшивую кровать взгромоздили дубовый стол и улеглись прямо на пол.

Яромир слушал, как ровно и глубоко дышит Муромец, как посапывает Добрыня, и от нечего делать следил, как медленно ползет по потолку отсвет от полной луны. В следующее мгновение ему показалось, что мимо окна промелькнула чья-то тень. Яромир привстал на локте, и тут ставни на окне с тихим стуком сомкнулись.

«Что за чертовщина?!» Яромир вскочил и в темноте наступил на чью-то руку.

– Чего галавесишь? — пробормотал Илья. — Дай спать!

– Кто-то ставни закрыл! — прошептал Яромир. — Неспроста это!

– Пустяки! — Илья перевернулся со спины на бок. — Спать спокойней будет! Не суетись, утром разберемся!

Яромир нащупал рукой свободное место. Лег. Теперь, как назло, не спалось. Откуда-то снизу послышались голоса. Яромир снова поднялся и на цыпочках подошел к фальшивой кровати. Теперь уже проснулся Добрыня.

– Хватит бродить! Яромирка!

– Там, внизу, кто-то разговаривает!

– Так это ж постоялый двор, дурья твоя башка! Может, постояльцы?

Яромир сдвинул в сторону прикрывающий дыру стол и прижался ухом.

– Масла не жалей! — крикнул кто-то. — А дверь-то хорошо приперли?

– Бревном! — простонал кто-то голосом Жухрая.

– Смотри! Сам перед миледей отвечать будешь!

– Огня, братцы, и тикаем!

«При чем тут масло? — подумал Яромир. — Бревно какое-то? А миледю, видать, недаром боятся! Что же ни задумали?»

Он снова лег, но минут через пять ему показалось, что из-за двери потянуло дымком.

«Пожар!» — испугался Яромир. Вскочив на ноги, он бросился к двери, откинул в сторону лавку и попытался выйти в коридор. Однако не тут-то было!

– Приперли, что ли? — удивился он и тут же вспомнил, о чем говорили голоса внизу. Дверь и в самом деле была подперта бревном, а масло понадобилось для того, чтобы избу запалить!

– Горим, братцы! — завопил он, расталкивая друзей. Слава богу, богатырям не пришлось объяснять, что к чему.

– Тикать надо, ребята! — ахнул Илья. — Иначе — кранздец!

– Двери заперты, окна тоже, — мрачно напомнил Добрыня. — Плохо дело!

– В чем дело? — удивился Попович. — Выбить их, к чертовой матери, и всего делов! — Он подлетел к окну и ударил по ставням кулаком. Ставни даже не шелохнулись.

– Это же колдовство! — догадался Яромир.

– Ну конечно, колдовство! — спокойно согласился Илья и задумчиво огляделся. Неизвестно, что он мог увидеть в кромешной темноте, но через минуту Муромец доложил:

– Можно всю избу по бревнышку растаскать!

– А эти бревна нас и придавят, — не согласился Яромир. — Надо, братцы, спускаться через дыру!

– Точно! — обрадовался Добрыня. — Там же вместо кровати дыра до самого погреба!

– Верно, — согласился Илья. — Только это... как бы нам не убиться! Лететь-то долгонько!

– А зачем прыгать? — возразил Яромир. — Дыра-то довольно узкая. Если упереться в стену спиной и потихоньку спускаться, все будет нормально.

– Тогда я полез! — сказал Илья. Отшвырнув в сторону стол, которым прикрыли лаз, он спустил в дыру ноги, нащупал перекаты и стал спускаться. Через минуту он соскользнул ногой и с грохотом сорвался вниз.

– Ты как, цел? — крикнул в дыру Добрыня.

– Конечно, цел! Только пол проломил немного! Прыгайте по одному, а я вас ловить буду!

– Давай, Яромирка, теперь твоя очередь! — шепнул Добрыня.

Яромир перекинул ноги через край и стал спускаться. В какой-то момент он тоже потерял опору и рухнул прямо на руки Илье.

– Вот и лады! — довольным тоном прогудел Илья. — Следующий!

Через минуту таким же манером приземлились и Добрыня с Поповичем.

– Где мы?

– Темно, хоть глаз выколи!

– Братцы, дайте осмотреться!

– Да как же тут осмотришься, если темнотища такая? — удивился Илья.

– А я ощупью! — ответил Яромир.

– Только смотри, не нарвись на что-нибудь! — напутствовал его Муромец. — Это тебе не девок на сеновале щупать!

Яромир растопырил руки и молча пошел вперед. Вскоре он нащупал чьи-то усы, бородищу, здоровенные зубы...

– Братцы! Мне кто-то рукой в рот залез! — испуганно прошептал Добрыня. — Тьфу, гадость!

– Это я, — признался Яромир. — Извини, нечаянно!

– А я уж подумал, что нечисть какая, — сказал Добрыня. — Хотел кистенем промеж рог зарядить!

Наконец Яромир нащупал дверь. Она оказалась заперта. Просто заперта. Без всяких колдовских штучек. Когда Яромир пнул ее ногой, дверь вынесло из стены. Где-то вдалеке слышались голоса, кто-то звонил в колокол, кто-то пробежал по двору и стукнул калиткой.

Друзья выбрались из горящего дома и осмотрелись. Во дворе было полно народу. Никто на них не обратил внимания. Жухрай, пригорюнившись, сидел на камне и лил крокодиловы слезы:

– Подпалили, злодеи! Все, как есть, сожгли! И куды ж я, граждане, теперь подамся? Это все вороги приезжие чертово зелье курили, сами сгорели и хату спалили! Ох, не могу! Ох, держите!

Доверчивые горожане прониклись сочувствием, но тушить пожар не торопились. Кто-то прошел мимо, постучал по пустым бочкам и лениво осведомился:

– А что же ты, любезный, водой не запасся?

– Была вода! — Жухрай ударил себя кулаком в грудь. — Была, да кто-то всю вылил! Видать, заранее готовился!

Муромец не спеша подошел к Жухраю. Яромир невольно остановился, чтобы посмотреть, что будет дальше. Попович и Добрыня бросились выручать коней, но их кто-то уже вывел из конюшни, и теперь они носились по кругу, увеличивая общую сумятицу.

– Сыно-ок! — позвал Муромец, остановившись в шаге от Жухрая.

– Что? Чего? — Жухрай вздрогнул, как от удара плетью, попытался было вскочить на ноги, но Илья прижал его рукой.

– Не спеши. Надо поговорить!

– Граждане! — пронзительно заверещал Жухрай. — Меня душат! Разбойники, тать ночная!

Аккурат при слове «тать» во дворе появились стрельцы. Они вкатили во двор пожарную телегу. Кривоногий, похожий на карапуза начальник стражи подбежал к Жухраю.

– Ты, что ль, хозяин?

– Я! — крикнул Жухрай, пытаясь освободиться.

– Тушить будем али как?

– Како тушить? Не видишь, меня тать совсем заел! — зарыдал Жухрай. — Спасите, помогите!

Начальник стражи мельком взглянул на Муромца и сделал вид, что никого не увидел.

– Значит, тушить не будем! — обрадовался он. — Братцы, разворачиваемся! Хозяин говорит — пусть горит!

– Зачем только перлись? — послышались недовольные голоса, но их перебил другой, более жизнерадостный:

– Ребята, тащи картошку! Картошку пожарим!

– Нужна твоя картошка, — тут же откликнулся другой. — Васько, сбегай за шампурами! И мясо не забудь! Тащи скорей. Эх, сейчас шашлычки сварганим!

Муромец поднял Жухрая за шкирку и поднес к глазам.

– Молись, змей, сейчас в костер брошу! — сказал он и весьма убедительно размахнулся. Жухрай взвыл еще пуще, но никто на него внимания не обратил.

– Все скажу, все! Только не убивай! Отпусти грешную душу на покаяние!

Илья задумался.

– Ты почто моим сыном назвался, злыдень?

– По глупости, ваше величество! — завыл Жухрай.

– Ясно. По глупости, значит. Ну, а где твои сообщнички? Жужа где?

– Убег! В Муромские леса убег! — пролаял Жухрай.

– Уже лучше. Иван-царевича с собой взял?

– Не знаю ни про какого царевича! Не слышал... Уя!

– Я тебе дам — уя! Мозоль застарелая! — насупился Илья. — Ну, что мне с тобой делать?

– Башку ему с плеч, и вся недолга! — подал голос Добрыня. — Ведь едва не спалил, сволочь!

– Нельзя позорить оружие такой дрянью, — возразил Попович. — За ноги его, и об камень!

– Ну а ты что посоветуешь, Яромирка? — спросил Илья.

Яромир огляделся.

– Сможешь его до звезды докинуть?

– Не смогу! — признался богатырь. — Звезда, она же маленькая! Промахнусь!

– А до луны?

– До луны, пожалуй, смогу, — сказал Муромец и, размахнувшись, швырнул скулящего Жухрая в кромешную темноту ночного неба, туда, где белел тоненький серпик луны.

– По коням, братцы! — скомандовал Муромец, отряхнувшись и вытерев руки о траву. — До Муромских лесов не близко, но зато там мне все дорожки ведомы!

Яромир еще раз посмотрел на суетящихся возле пожара стрельцов, на длинные шампуры, унизанные кусками баранины, вздохнул и запрыгнул на Савраску.

У Жухрая на пожаре

Веселится праздный люд.

Удивительные хари

Жрут шашлык и пиво пьют! —

с чувством продекламировал он под смех друзей.

Выехав в чистое поле, Илья Муромец осторожно принюхался.

– Нравится, как шашлык пахнет? — осклабился Добрыня.

– Не! — Муромец покачал головой. — Принюхиваюсь к родному запаху! Муром-то хоть и далече, но все равно крепко пахнет! Вот на запах и поедем!

Минут пять он шевелил ноздрями, пытаясь уловить нечто недоступное для других, и, наконец удовлетворенно крякнув, сообщил:

– Все в порядке. Двигайте за мной!

Вскоре друзья уже скакали туда, где темными вершинами поднимались вековые леса.

– А может, все-таки заночуем? — подал голос Яромир, которому до страсти хотелось спать.

– Можно и заночевать, — откликнулся Илья Муромец. — Почему бы не заночевать? Только ведь упыри обгложут. Обидно!

Словно в подтверждение его слов, справа и слева от богатырей, как по команде, вспыхнули слабые огоньки. Они двигались параллельно и с той же скоростью.

– Ну вот, принесла нелегкая! — проворчал Илья. — Уж и пошутить нельзя! И что это у нас на Руси столько нечисти развелось? То упыри, то разбойники! В кого пальцем ни ткни — или вор, или пьяница!

– Это потому, что мы лучше всех, — сказал Яромир. — Вот враги от зависти и напустили!

– Враги, они, конечно, есть, — согласился Илья. — Но и мы, если уж по совести, те еще ухарцы! Смотри-ка, как им неймется! — Он ткнул рукой в сторону огоньков. Те постепенно приближались, стараясь взять богатырей в кольцо.

– Может, разгоним? — сказал Добрыня. — Надоело уже, честное слово!

– Разогнать недолго, — сказал Илья. — А может, они просто играются? Тогда чего же зря шум поднимать? Эй, ребята! — Он остановил коня и повернулся к огонькам. — В чем проблема?

– В чем проблема, в чем проблема! — послышался из темноты недовольный голос — Жрать хотим, вот в чем проблема! Подзакусим вами, и все будет хорошо!

– На Руси со жратвой всегда было туго, — рассудительно ответил Илья. — А вы, часом, кто будете?

– Мертвецы мы! — послышалось в ответ.

– Врете, небось, — усмехнулся Илья. — А ну-ка, постучите зубами!

В ответ раздался такой дробный стук, что у друзей заложило уши, а по спине помимо воли поползли мурашки. То ли мертвецов было очень много, то ли зубами они клацали на полную катушку, старались. Богатыри невольно переглянулись. Смутились, пожалуй, все, кроме Муромца. Он снова усмехнулся и густо откашлялся.

– Постойте, постойте! Эдак нельзя! Так и оглохнуть недолго! Уж больно некрасиво у вас получается!

– Неправда! — послышались голоса. Из ближайших кустов в сторону богатырей зеленым светом полыхнуло несколько огоньков. — Хорошо у нас получается, — проклацали мертвецы, — громко!

– Громко, да не в лад! — возразил Илья, поворачиваясь к кустам. — Вот ты, например, стукни! — Он ткнул мечом в сторону пары зеленых огоньков.

Прятавшийся за кустами мертвец напряженно замер, затем неуверенно клацнул зубами.

– Это басы! — сказал Илья Муромец. — Будешь ударником. А ты, к примеру! — Он кивнул следующему, который выглядывал из-за дерева, сидя на карачках, вцепившись в широкий ствол костлявой рукой. Мертвец со стуком сомкнул зубы. — А у тебя, наоборот, тон высокий! Слушайте, ребята, сейчас все устроим, как надо! Разберитесь по тональности: у кого звук выше — в одну сторону, у кого ниже — в другую! Все понятно?

Друзья со смешанным чувством следили за происходящим. И Яромиру, и Добрыне, и Алеше Поповичу казалось, что все они вдруг попали в сказку. Ведь то, что происходило у них на глазах, иначе не назовешь. Упыри, заинтригованные неординарным подходом, вдруг быстро разбились по парам и дружно уставились на Илью.

– Сейчас будем действовать так: на кого покажу рукой, тот зубами и стукнет! Поняли? Ну, начали!

Он ткнул пальцем в одну сторону, затем в другую, в третью... Упыри послушно щелкали зубами.

– Вот теперь уже кое-что! — делано обрадовался Илья. — Сейчас я буду напевать, а вы подыгрывайте! Ка-алин-ка, ка-алин-ка, ка-алин-ка моя! — затянул он нараспев.

Мертвецы дружно и с видимым удовольствием отщелкали «Калинку».

– А теперь «Во поле березонька стояла»! — сказал Илья и опять затянул песню. Упыри отщелкали и ее.

– Все, хлопцы, — сказал Илья, вытирая пот, — дальше сами. Песен вы знаете много, принцип работы усвоили, действуйте! И значит, так! Чтобы никакой халтуры! На обратном пути проверю!

Друзья поспешно покинули лесную поляну, но долго еще до них доносилось музыкальное клацанье зубов упырей.

– Фууу! — выдохнул Алеша. — Хорошо, что так обошлось, а то я уж думал, придется биться со всей этой сворой! Как же ты, Илья, до такого дела дотумкал?

Муромец пожал плечами.

– А я и сам не знаю. Наверное, когда испугаешься, еще и не такое придумаешь. Но ведь, черт подери, сработало!

– Сработало, — недовольно буркнул Добрыня.

– Зря сердишься, Никитушка, — сказал Илья. — Ведь все обошлось. Правильно в народе говорится: голь на выдумки хитра! А упырям теперь не до нас! Да и ни до кого! Вместо того чтобы купеческие караваны распугивать, они будут песни разучивать. Искусство, оно ведь чудеса творит!

Вскоре они доскакали до опушки леса и в изумлении остановились. Перед ними красовалась небольшая, домов на сорок, деревушка. Ни дворовых пристроек, ни загонов для скота, ни огородов — ничего. Одни только избы, да странные какие! На высоких тонких сваях, словно для того, чтобы их не заливала вода. В одном из домов горел свет.

– Кто же здесь живет? — задумался Яромир. — Может, колдуны лесные?

– А это мы сейчас узнаем, — сказал Илья и громко постучал в дверь. Послышались шаги, дверь скрипнула и отворилась. В проеме показалась чья-то лохматая голова.

– Кто стучится в дверь ко мне? — пробормотал незнакомец и, увидев широкий богатырский пояс, добавил: — С толстой пряжкой на ремне?

Яромир тотчас уловил нечто родное и знакомое и радостно завершил:

– Это он, это он, тот, кто ловок и силен!

– Стало быть, богатыри, — догадался обитатель странного дома. — Ну что ж, гость на гость — в дом радость! Заходите, гости дорогие! Только коней вон к тому кольцу привяжите, а то как бы чего не вышло!

Друзья привязали коней и вошли в дом. Хозяин провел их в светелку, где горела свеча, освещая раскрытую книгу.

– Грешен, — пробормотал хозяин. — Люблю на ночь что-нибудь интересное почитать. Да вы устраивайтесь, не стесняйтесь! А я вам горячих щец предложу!

От горячих щей никто не отказался. Яромир, стесняясь, спросил:

– А что за книжка у тебя на столе? Не стихи ли, часом?

– Бери выше! — прошептал хозяин заговорщицким тоном. — Иноземный роман! Про трех франкмасонских витязей, как они с нечистью сражались. «Три мушкетера» называется!

– А за границей тоже нечисть есть? — удивился Яромир. — Мне сказывали, что там все чисто, под метелочку! И газоны кругом! Где же там нечисти водиться?

Мужик пожал плечами.

– Ну не везде же там газоны; есть, наверное, и дикие места! А то, что у нас нечисти побольше, так это верно. Только я слышал, что наша-то нечисть больно древняя, вся перепрелая, и оттого огня боится. А у них помоложе, злее, соку побольше и цопкости! У нас, если нападают, то количеством берут. Навалятся скопом и схарчат. Если, конечно, огнива с собой нет. А коли подожжешь кого, то и домой спокойно иди, им уж не до тебя.

Муромец исподволь расспросил хозяина о разбойниках.

– Ничего не слышал, — признался мужик. — Иногда попадаются подозрительные рожи, на вид — чистые висельники. А уж разбойники или нет — неведомо. К нам-то они подходить боятся! А вы, гости дорогие, куда спешите, если не секрет?

– По государеву делу, — коротко ответил Илья. — Так что велено оказывать всяческое содействие!

– Вот и окажем! — обрадовался хозяин. — Накормил вас, напоил, сейчас спать уложу! Вот оно и есть — содействие!

Он, действительно, в мгновение ока постелил друзьям на полу, а сам завалился на печь. В избе было тихо, спокойно и тепло. Пахло щами, пирогами и сушеными травами. Яромир и не заметил, как заснул крепким сном.

Проснулись они оттого, что вся изба ходила ходуном. Яромиру спросонья померещилось, что он в лодке и встречная волна качает его вверх-вниз. На стенах позвякивала посуда, в печи танцевал горшок, норовя вырваться из-за заслонки, стол приплясывал на месте, словно после доброй чарки вина. Хозяин сидел у окна, ухватившись за подоконник, чтобы не упасть.

– Проснулись? — весело крикнул он, поворачивая к ним восторженное лицо. — Эх, жаль, не видели, как мы сейчас речку перемахнули! В один прыжок!

– Что за чудеса? — ахнул Яромир. На четвереньках, чтобы не упасть, он подполз к хозяину и выглянул в окно.

– Караул, братцы! Это что же творится-то?! Стой, куда! Ведь там же овраг! Овраг там... Сейчас гикнемся! О-ох!

Овраг остался позади, а мимо окна на сумасшедшей скорости проносились леса, поля, рощицы, речки и овраги. Но не это больше всего поразило Яромира. Рядом с ними, то обгоняя, то чуть-чуть отставая, неслась вся деревня! Длинные куриные ноги так и мелькали под каждым домом. Яромир беспомощно оглянулся назад, ища поддержки у друзей. Друзья же только что пришли в себя и ошалело таращились по сторонам.

Наконец Муромец встал и, с трудом сохраняя равновесие, подошел к окну. Минуту он всматривался в это мельтешение, потом запустил в волосы пятерню и неловко рассмеялся.

– А я-то ночью еще подумал: что за избы странные, будто на сваях стоят? А это избы на курьих ногах!

– Истинно так! — радостно улыбнулся хозяин. — У нас вся деревня такая! Нас так и называют — избачи!

– А кони? — вспомнил Добрыня и ужаснулся. — Они ж удавятся на привязи! Они ж за нами не угонятся!

– Знамо, что не угонятся, — с гордостью сказал хозяин. — Куда им! Но я это... в клеть их перевел, чтобы чего не вышло!

Услышав, что с конями все в порядке, друзья повеселели и придвинулись к окну. Всем было интересно смотреть, как лихо мчатся избы на куриных ногах. Первым о деле вспомнил Яромир. Он подсел к хозяину поближе.

– Это... Как тебя звать-то?

– Емеля! — весело ответил мужик.

– Куда скачем, Емеля?

– А куда глаза глядят! Избам-то, вишь, промяться надо! Попастись, травки пощипать... Да вы не бойтесь, скоро остановимся!

– Значит, тебе все равно куда скакать? — продолжать гнуть свое Яромир.

– Конечно, все равно. Мир-то везде одинаков!

– А до Муромских лесов нас не подкинешь?

– Так это ж совсем в другую сторону, — поскучнел Емеля.

– Так тебе же все равно! — напомнил Яромир.

– Так-то оно так, да...

– Десять рублев заплачу! — подключился к разговору Илья.

– Десять?! — ахнул Емеля. — Это ж сколько книжек можно накупить!

– Много, Емелюшка, — проворковал Муромец, позвякивая серебром. — Только ты уж поспеши! Время к полудню, а мы люди государевы!

– Верно, верно, — засуетился Емеля, — только я сейчас своих предупрежу! И поедем. — Он сжал рукой выступающий из стены пузырь. Изба тотчас громко крякнула. Остальные избы дружно закрякали в ответ.

У богатырей разом вытянулись лица.

– Это что за чудо такое? — сглотнув, произнес Добрыня.

– Это клаксон, — пояснил Емеля. — А иначе — никак. Хоть криком изойди, никто не услышит! А тут раз — и квас! Теперь все знают, что я вас до Муромских лесов подброшу и вернусь! — Он потянул на себя какой-то железный рычаг, похожий на кочергу. Изба на ходу развернулась и резво припустила в другую сторону.

– У меня избенка молодая, резвая, — пояснил Емеля. — Вмиг домчит, не успеете соскучиться! А пока давайте-ка завтракать, у меня гречневой каши полный горшок, да щи вчерашние остались!

Обедать за столом, когда и сам стол, и горшок, и миски все время норовили спрыгнуть на пол, было нелегким делом. Первую порцию каши, например, Добрыня успешно размазал по щекам и бороде. Зато вторую порцию, наученный горьким опытом, проглотил сразу, в один присест!

Хитрый Илья устроился в центре, и его качало меньше других. Зато Попович, не совладав с миской и ложкой и отправив кашу себе за воротник, совсем потерял интерес к еде и сидел смирно в уголке, потихоньку отчищаясь. Яромир решил не рисковать и жевал хлеб с ветчиной всухомятку.

От беспрестанного мельтешения за окном друзей сморило, и они задремали, а проснулись оттого, что стало как-то очень тихо и спокойно. Правда, не совсем. Изба время от времени переминалась с лапы на лапу и ублаготворенно подкурлыкивала.

– Прибыли! — радостно доложил Емеля. — Аккурат Муромские леса!

Илья посмотрел в окно и удовлетворенно кивнул.

– Держи, хозяин! — Он вытащил из кошелька царский червонец. — У меня все по уговору! И вот тебе пять рублев сверх уговора! Это чтобы нас подождал немного. Мы, глядишь, и не задержимся. А обратно доставишь — еще червонец!

От такого богатства, свалившегося ему на голову, Емеля едва не потерял дар речи.

– Благодетель! Так это ж... Это ж я теперь жениться могу!

– Ну, а мы у тебя на свадьбе погуляем, — улыбнулся Илья. — Все, братцы! Кончай ночевать, пора за дело!

Друзья оседлали коней, махнули Емеле на прощанье и углубились в лес. Это был очень неприятный лес. Здоровенные деревья росли вкривь и вкось, словно их мяла и скручивала неведомая сила. Иные дубы были чуть ли не узлом завязаны! Яромиром овладело беспокойное чувство. Такого он и в самом урочище не видел. Стало сумрачно, будто после захода солнца. Друзья двигались по еле заметной тропке, а вскоре им и вовсе пришлось спешиться: толстенные ветки преграждали путь.

– Ты прямо Сусанин! — ворчал Добрыня. — Завел нас на кулички, как выбираться будем?

– Без проблем! — коротко ответил Илья. — Мне тут одного кореша повидать надо. Он-то уж точно все про всех знает!

– Ты насчет Жужи, что ли?

– И насчет Жужи. А кореш этот... Да вот и он! Легок на помине!

Яромир не увидел ничего особенного, но зато почувствовал, как что-то сдавило грудь, заложило уши... Воздух вокруг пришел в движение, наполнился мелкой пылью, задрожал, а с ближайших деревьев посыпались листья и мелкие сучки.

– Вот баловник! — восхитился Илья. — Любит приколоться! Ну ничего, сейчас разберемся!

В следующее мгновение Илья пошел вперед, а Яромир, ничего не видя и не понимая, спрятался у него за спиной.

– Стойте, братцы! — Муромец наклонился вперед, словно навстречу ураганному ветру, поднял с земли здоровенный сучок и швырнул его куда-то вверх, почти не целясь. Что-то с шумом упало вниз. В ту же минуту все стихло. Кошмар кончился. Илья пошарил в высокой траве и поднял за шиворот кургузое нелепое существо, похожее на мужичка-недомерка.

– Вот он, красавец!

– Кто это? — отплевываясь от пыли, прокашлял Яромир.

– Нешто не узнал? — удивился Муромец. — Соловей-разбойник! А ну, волчья сыть, хватит притворяться! — Он встряхнул мужичка и пару раз приложил его об дерево, словно выбивая пыль. Мужичок крякнул и открыл мутные желтые глаза.

– Ах это ты, Илюша, — словно бы обрадовался он. — А что заранее не предупредил? Я уж думал, ворог какой лезет! Ну и решил попугать немного!

– Попугать! — передразнил его Илья. — Тебе бы все шутки шутить, а у меня государственное дело!

– Царевича, что ль, пропащего ищешь? — оскалился Соловей-разбойник.

– Все-то ты знаешь! — проворчал Илья. — Ну, ищу!

– Так ты это, отпусти меня, поговорим как люди! Что подумают твои спутники? Они ж не в курсе. А то встретились два друга в кои-то веки! Не дело так разговаривать!

Илья усадил Соловья на пенек и устроился рядом.

– Давай не тяни, рассказывай, что знаешь!

– Да знаю-то я немного, — сказал Соловей и, сломив соломинку, принялся ковырять в зубах. — А что и знаю, так тебе не на пользу.

– Это уж я сам как-нибудь разберусь, — проворчал Илья. — Ты давай базарь, не тяни резину!

– Ну хорошо. — Соловей-разбойник вздохнул, закатил желтые плутовские глаза и огляделся. — Жужа и в самом деле подцепил на базаре какого-то юнца ну и продал кумарцам по сходной цене...

– Надо думать, что цена была хороша, — вставил Яромир.

– Хороша, — кивнул Соловей. — Да и кумарцы эти — люди не простые. У них, видать, свой интерес. Но вам этих кумарцев не догнать. Они, слышь, на летучем корабле. Так что ищи своего царевича в Кумарин. А Жужа тебе сейчас без надобности, только время потеряешь. Тем более что и он куда-то слинял.

– А у тебя, случаем, нет летучего корабля? — призадумался Муромец. — Глядишь, и догнали бы!

– Откуда, — замахал руками Соловей-разбойник. — Я ведь, сам знаешь, из леса редко когда выхожу. Ну, может, раз в сто лет, не чаще. Сапоги-скороходы, правда, есть, но только одна пара. Да по нашим-то буеракам в них не особенно и разгонишься! Сдуру-то можно и шею сломать!

– Вот незадача! — Илья стукнул себя кулаком по колену. — Что делать будем? Как Кощею... Тьфу, Святогору в глаза глянем, если вернемся ни с чем?

Богатыри приуныли, но ненадолго.

– Нужна лодка, — сказал Яромир, очнувшись от размышлений. — Лодка с парусом!

– И что это тебе даст? — лениво осведомился Добрыня. — Недели две будешь на этой лодочке до Кумарин чирикать. Не годится.

– Нет, лодка отпадает, — подхватил Попович. — Только если с душой-девицей покататься!

– У тебя одни девки на уме! — рассердился Илья Муромец. — А ежели на веслах, да поднажать? Я, знаешь, как грести могу? До моря Хвалынского без отдыха!

– Все одно не догоним, — возразил Добрыня. — У них же корабль, к тому же не простой, а летучий! Наверняка он работает на нутряном тепле! Разве за таким угонишься? У него одних скоростей штук пять...

– Верно, — закивал Соловей. — Жужа сказывал, что хорош корабль: труба большая, золоченая, и дым черный, как из избы! Только они не дровами, а, слышь, каменной смолой топят, ну и жар от нее немалый!

– Вы меня не поняли! — воскликнул Яромир. — Зачем нам грести? Мы сядем в лодку, поставим парус, а Соловей-разбойник дунет! Ты дунуть-то сможешь как следует? — повернулся он к Соловью.

– Я-то? — опешил Соловей. — Дунуть? Да запросто! Так дуну, что под облака!

– Вот об этом я и говорю, — закончил Яромир.

– Гений! — хором выдохнули богатыри. — Вот это идея!

– Натуральный Петрович! — обрадовался Добрыня. — Самородок! Тебе медаль надо! Слушай, а может, тебе и впрямь в Коксфорд податься?

Илья приобнял Яромира за плечи.

– Ну что, братцы? Обгоним и перегоним кумарских купцов?

– Обгоним! — завопили друзья.

– Так нам еще лодка нужна, — возразил Яромир. — Где ее достанем?

– А это не твоя нужда, — мягко улыбнулся Илья Муромец, и от этой улыбки у Яромира невольно заныли зубы. — Сейчас на реку выйдем, будет тебе и лодка, даже две, если надо! По коням, братцы! А ты уж, Соловей, не серчай, придется тебе с нами прокатиться! Сослужить службу царю-батюшке!

– Не привык я царю-то служить, — нахмурился Соловей. — У меня ведь свой кодекс, сам знаешь!

– Ничего, тогда Кощею послужишь! Нас ведь он послал, а не кто-нибудь по мелочи!

Соловей ненадолго призадумался.

– Ну, раз Кощею послужить, тогда можно. Тогда я не против. Даже — за! Нам ведь Бессмертный как отец родной!

– Тогда полезай в сумку, — приказал Муромец, — и давай дорогу показывай!

К реке они выехали быстро.

– Вот что, — сказал Илья, — коней на реку не попрешь. Ты, Соловей, не сочти за труд, отведи их к избачу!

– Это который на курьих ножках? — догадался Соловей.

– Вот именно. Он нас на опушке ждет, на старой дороге. Вот тебе десять рублей, передашь ему и скажи, чтобы коней в столицу доставил. Только пусть не пугается. Кони-то не простые, а богатырские, могут и возражать, ругаться даже... Пусть внимания не обращает! Так вот. Как доставит коней в столицу, пусть далеко не уходит. Мы, глядишь, быстро обернемся, ну и подкинем за труды! Сделаешь?

– Ты ж, Илюша, меня знаешь, — смиренно закивал Соловей. — Разве я против твоего слова когда пойду? Надо так надо. Сделаем!

– Ну и хорошо. Глядишь, и я тебя лишний раз выручу!

Придя таким образом к согласию, Илья принялся разглядывать плывущие по реке суда.

– Это слишком мало, — бормотал Илья, словно прицениваясь, — на такое суденышко зайдешь, так оно и перевернется от натуги! А это велико, ой велико, и вообще похоже на корыто! А вот это — в самый раз! И парус крепкий, и места много, и плывет, куда надоть!

– Эй, на челне! Греби к берегу! К берегу греби, кому сказал!

Завидев всадников, купцы на челне забегали, подняли еще один парус, налегли на весла и попытались удрать.

– Именем царя-батюшки! — завопил Илья. — А ну к берегу, или я за себя не отвечаю!

Кто-то из гребцов в испуге уронил в воду весло, кто-то натянул лук и выстрелил в сторону богатырей, но свежий ветер отнес стрелу далеко в сторону.

Илья Муромец развел руками.

– Придется в воду лезть! — Он скинул кольчугу и сапоги, зябко поеживаясь, вошел в реку и вдруг бухнулся, подняв тучу брызг.

Яромир уставился на него из-под руки и невольно ахнул: богатырь плыл к челну наперехват с такой скоростью, что следом за ним бурунами кипела белая водяная дорожка.

Гребцы и купцы, увидев приближающееся с невероятной скоростью нечто, дружно взвыли от страха и, как один, попрыгали в воду, а уже через мгновение Илья перемахнул через высокий борт. Погрозив купцам кулаком, он сел на корме и повернул руль к берегу. Вскоре изящное судно оскаленной пастью чудища ткнулось в прибрежный песок.

Богатыри дружно ввалились в лодку.

– Сделаешь так, — поучал Соловья-разбойника Илья, — пока мы на середину выгребаем — приготовься. Набери побольше воздуху. Чтобы до самой Кумарии хватило...

– Ты, Илья, в мое ремесло не суйся, — обиделся Соловей. — Не мешай! Дай водоизмещение прикинуть! — Он принялся что-то вычислять на пальцах. Затем замер и вдруг стал быстро раздуваться, превращаясь в огромный, безразмерный радужный пузырь.

– Сейчас рванет, братцы! — испугался не на шутку Добрыня. — Скорей на середину выгребай!

Илья схватил весло и в два гребка вывел ладью на место старта.

Хорошо кататься в лодке,

Где на брата по молодке,

А пока молодок нет,

Мы объедем целый свет! —

продекламировал Яромир, подняв руку.

– Класс! — уже привычно восхитились богатыри. — Ты бы хоть записывал!

– А я и запи... — договорить Яромир не успел. Что-то ухнуло невдалеке, богатыри упали на дно лодки, парус оглушительно щелкнул, и наступила тишина, нарушаемая только резким свистом воздуха.

– Что это было, братцы? — простонал Яромир, мотая враз отяжелевшей головой.

– Что, что, — проворчал Муромец, осторожно выглядывая из-за борта. — Летим, вот что!

– Как летим? — испугались богатыри, постепенно приходя в себя и принимая сидячее положение. — А и вправду летим!

– Ёшь твою медь! — восхитился Добрыня. — Это ж какая красота!

Загрузка...