На пути в бездну

Глава 13

Бескрайнее поле закончилось, уступив место каменистой равнине, и Орелия вздохнула с облегчением. До выхода с Грани оставалось идти каких-то пару часов.

Они с Вилнаром вымотались до предела, но больше не позволяли себе передышек — Целительница слишком хорошо знала, что бывает с теми, кто задержится в этом опасном месте дольше, чем следует, а потому немилосердно гнала своего носильщика.

Когда вдалеке показалась черная одинокая гора, ловчий поинтересовался:

— Древняя, скажите мне, что это такое?

— Не могу дать точного ответа на твой вопрос. Эта гора была тут, сколько себя помню. Плохое место — возле ее подножия любят собираться неприкаянные души. Кто или что обитает на ней — мне неведомо.

— А Ридгару?

— Даже Кающийся никогда не рисковал соваться туда, хотя, полагаю, уж он-то мог бы забрести на огонек к хозяину этих мест. Впрочем, нас это не должно волновать — выход сильно западнее.

— Западнее? — Вилнар слабо улыбнулся. — С тех пор, как мы сюда вошли, я не в состоянии определить не то, что стороны света, но даже направление, в котором мы движемся. И уж точно я не понимаю, как можно найти здесь какую-то связь с реальным миром.

— Все решает практика. Мы с Архитектором в свое время излазали Грань вдоль и поперек, конечно же, не забираясь на гору, и не приближаясь к Черной Реке — для живых, пришедших во плоти, это смертельно опасно.

— А зачем вы это делали?

— Просто так. Было скучно, вот решили немного развеяться.

— Достаточно странный способ разгонять скуку.

— Не хуже других, зато теперь мы с тобой знаем, где выйти, и преодолели расстояние в сотни миль от силы за пару суток. Как видишь, сплошная выгода.

— Если не брать в расчет возможность жуткой смерти.

— Все в этой жизни имеет свою цену.

Она вытянула руку, указывая на едва заметную тропинку, отличить которую можно было по голубоватым камешкам, кое-где торчавшим на поверхности.

— Туда.

Вилнар послушно сменил направление, старательно делая вид, что тяжеленное металлическое тело Целительницы на самом деле — легче перышка.

В целом, если не считать демона, все шло удачно, и все-таки, Ступившую на Путь Вечности не оставляли дурные предчувствия. Волновалась ли она из-за Игнис, или беспокоилась за Корвуса, Орелия не могла сказать. А может, ей просто не нравилась Грань.

Какая-то тут была другая атмосфера, чем даже в прошлый раз. Нечто изменилось, и Ступившая на Путь Вечности никак не могла понять, что же именно.

Орелия бросила короткий взгляд через плечо, и с трудом сдержала вопль, прямо-таки рвущийся наружу.

— Беги, — скомандовала она.

Вилнар, к его чести, не задавал глупых вопросов. Северянин, как и положено хорошему Щиту и ловчему, повиновался, без раздумий, и только спустя пару минут осмелился оглянуться. Кровь отхлынула от лица юноши, и он затравленно спросил:

— Это — то, о чем я думаю?

— Да, именно, — Орелия тоже оглянулась, рассматривая стремительно приближающиеся к ним неясные тени. — Духи. И поверь, ты совершенно не захочешь знакомиться ни с одним из них. Быть может, до демонов и существ, пришедших с иных планов бытия этим теням и далеко, но на нас у них силенок хватит. Ходу.

И они бежали. Орелия не помнила точно, какое еще расстояние нужно преодолеть до спасительного выхода, а потому надеялась лишь на удачу. Только улыбка фортуны могла помочь в сложившейся ситуации. При иных обстоятельствах Орелия просто подхватила бы Вилнара на руки и устремилась бы к заветной цели, но сейчас она могла надеяться исключительно на выносливость спутника.

А тому с каждой минутой становилось все хуже — он дышал тяжело, прерывисто, с хрипами, был весь взмылен и, откровенно говоря, начинал сдавать.

— Вилнар, заклинаю тебя всеми богами, быстрее. Ради твоего учителя поторопись.

Эти слова, произнесенные Орелией безо всякой надежды, возымели эффект, и юноша, выжимая из измученного тела последние крупицы сил, ринулся вперед, веря своей спутнице на слово.

Он не видел выхода, да и не мог. Несмотря на всю свою подготовку Вилнар оставался всего лишь простым человеком, лишенным магического дара, зато Древняя уже различала впереди слабое, чуть заметное голубоватое мерцание.

— Быстрее, — повторила она.

И они бежали, а стая духов следовала позади. Орелии уже были видны их изуродованные лица, горящие яростью и злобой, их скрюченные пальцы, тянущиеся к чужакам, к нарушителям, к тем, из кого следует выпить всю жизнь, кого нужно разорвать на куски и оставить в этом мрачном царстве безысходности.

"Мы не успеем", — подумала Орелия. — "Отец, даруй мне еще каплю сил"!

Она вытянула в сторону духов обе руки и сконцентрировалась. Сердце словно пронзило иглой, острая, мучительная боль становилась все сильнее с каждой секундой, но Орелия все-таки сумела исторгнуть из недр своей души еще одно заклинание. Предпоследнее — последним она намеревалась открыть дверь в мир живых.

Прозрачная стена возникла на пути у духов и те один за другим ударялись в нее, воя и рыча в бессильной ярости. Ни перелететь, ни обогнуть магический барьер призраки были не в состоянии — Орелия знала толк в защитных чарах, и умела биться не только с обитателями иных планов мироздания. Жители границы между мирами также подчинялись воле адептов ее ордена, что стало крайне неприятным сюрпризом для некромантов во время Войны Великих Жнецов.

Голубое сияние все разрасталась и Орелия увидела узкий, едва различимый лаз.

Когда они оказались тут в прошлый раз — это была широкая, точно ворота, дыра, теперь же от нее осталось лишь воспоминание. Но выбраться все еще было можно.

И Целительница выдохнула приказ…

Сияние на миг стало нестерпимым, а Вилнар замедлил ход.

— Не вздумай останавливаться, — предупредила Древняя.

Шаг, еще один, завывающая орда за спиной разразилась воплями ярости и проклятиями, но то были слова бессильной злобы. Орелия ощутила, как тело встретило незначительно сопротивление, тонкую пленку, отделяющую реальный мир от пограничья. Миг, и эта пленка подалась, выпуская беглецов на свободу.

Вилнар рухнул на землю и Орелия, отцепившись от его спины, покатилась в сторону, не способная подняться. Должно было пройти как минимум двое суток реального времени, прежде чем тело более-менее восстановится и начнет хотя бы отдаленно слушаться хозяйку, а пока…

Она обвела своими рубиновыми глазами окрестности: старые развалины, речку, весело журчащую справа, молодой кустарник, поднимающийся по обе стороны от них, а впереди — широкую гладь холодного северного озера. Чудовищно рискованная прогулка через Грань увенчалась-таки успехом.

— Где мы, госпожа? — простонал Вилнар, поднимаясь на четвереньки и оглядываясь.

Воин дышал с прерывисто, из его груди то и дело вырывались клокочущие хрипы, а на рыжей бороде застыли сгустки крови, перемешанные со слюной, но правая его рука уверенно сжимала кинжал с бирюзовым камнем в навершии и было видно, что ловчий в любой момент готов броситься в бой.

— Мы в Ривеланде, на озере Лаапинна.

— Тут произошла одна из самых страшных битв Войны Багряного Культа, — уже спокойнее произнес молодой воитель, садясь и пряча оружие.

Он на удивление быстро восстановил дыхание и теперь с интересом разглядывал окрестности. Орелия подползла к своему спутнику и уселась напротив него, выстукивая старую, давно, как ей казалось, забытую мелодию пальцами правой руки по бронированному боку.

— Да. Это было так давно… Так давно… Еще не пал светлый Наг-тор, и великая библиотека не была предана огню. Еще не рухнули шпили Золотостенного Карша, а владения гайшров не превратились в Ничейные Земли, и все же, безумие демонологов выплеснулось на эти места, разорвав саму ткань реальности. Руины — все, что осталось от большого торгового города, имени которого не помню даже я. Сотни лет эти проклятые места обходили стороной, а разрыв выплевывал духов, демонов, и всяческую потустороннюю погань, обитающую на Грани. Постепенно материальный мир залечивал свои раны. Думаю, еще сотня-другая лет, и проход полностью закроется.

— Так что нам повезло?

— Можно сказать. В любом случае, сможем отдохнуть — это место пользуется дурной славой. Десятки поколений сменились, потомки тех, кто пережил сражение уже и не вспомнят, отчего их предки, бросив все, бежали прочь, но нам это на руку. Полагаю, на расстоянии в несколько часов пути мы не встретим ни единой живой души. До столицы отсюда два дня пути, со мной на загривке — четыре.

— Управлюсь за три, — упрямо произнес Вилнар и поднялся.

Он подошел к ближайшему деревцу и с помощью своего кинжала срезал толстую ветку, которую заточил с одной стороны, получив нечто среднее между примитивным копьем и дорожным посохом.

— Пойдет, — резюмировал немногословный воин, после чего, не говоря больше ни слова, подхватил Орелию и закинул ее себе на спину. — Ну что, госпожа моя, идем?

Они не успели даже выйти из леса, когда Орелия услышала нечто, чего не должно было быть тут — ржали лошади.

— Стой, — шепнула она, но в этом не было нужды — Вилнар все прекрасно понял и так.

Действия ловчего были четкими и выверенными. Окинув взглядом редкий лесок, он нашел поваленное дерево и, перепрыгнув через него, положил свою ношу на землю, после чего чуть высунул голову, чтобы оглядеться. Орелия последовала ее примеру и то, что она увидела, решительно не понравилось Целительнице — по тропинке, на которой еще секунду назад находились они, двигались три всадника в цветах Иссонов.

Личная гвардия королевы!

Воины лениво бросали взгляды по сторонам, в пол голоса обсуждая достоинства дочки мельника, которая, если верить одному из них — высокому молодому блондину со сломанным носом — очень даже не против дать на сеновале за пару серебряных монет и стоит этих денег до последнего медяка.

Целительница наскребла немного крох магии на самом дне души, и в ее руке один за другим появились три небольших лезвия — максимум того, на что она способна сегодня. Впрочем, если дело дойдет до боя, ножи полетят в цель. Орелия никогда не промахивалась.

Вилнар жестом остановил ее и показал пригнуться, что Древняя и сделала.

Медленно тянулись секунды, всадники удалялись, и Ступившая на Путь Вечности с ужасом ожидала, что сейчас они заметят следы и поднимут тревогу. Но время шло, и ничего не менялось — патрульные уезжали все дальше и дальше, продолжая негромко общаться, но не выказывая никаких признаков волнения.

Останься у Орелии легкие, она бы сейчас выдохнула, но и эта маленькая радость, увы, была недоступна Древней.

— Кажется, вы говорили, что тут никого не должно быть? — едва слышно прошептал Вилнар.

Целительница кивнула.

— Но окрестности патрулируют гвардейцы ее величества.

Еще один кивок.

— Стало быть, наши враги не так глупы, как хотелось бы.

И еще кивок.

Вилнар вздохнул.

— Ну что ж, в таком случае предлагаю отдохнуть. Все равно до ночи мы никуда не сможем двинуться.

Тут он был прав, и Орелия устроилась поудобнее, готовясь к долгожданной передышке.

— Спи, — приказала она, — тебе понадобятся силы.

Ловчий не заставил себя упрашивать, он погрузился в мир грез, едва закрыв глаза. Некоторое время Орелия прислушивалась к равномерному дыханию своего спутника, затем ее мысли вернулись к более важным вещам.

Их ждали. Определенно, этот, а также другие выходы с Грани, находящиеся на территории Ривеланда, охраняются. Что из этого следует? Только одно — страшные подозрения, которые появились у Целительницы еще во время нападения на постоялом дворе начали обретать форму. Она перебирала один вариант за другим, но так и не могла найти иного логичного объяснения, и все же… Все же разум решительно отказывался принимать действительность.

"Нет, не нужно подгонять ответ под свои страхи, Ори", — думала она. — "Все необязательно так плохо. Кайса дьявольски хитра и осторожна, несмотря на все свое безумие. Она не могла не понимать, что у меня есть шанс спастись даже после падения в бездонную крепость, а выжив, я обязательно попробую открыть проход на Грань. Знать бы еще, сколько мы блуждали по ней… Жаль, что до ночи выяснить не получится".

Она одернула себя — не следовало думать о всякой ерунде, когда в повестке дня обозначились более важные темы, главной из которых было то, что таинственный враг знал и умел слишком много.

"Может быть, Мойра решила сделать свой шаг? Перерезающая Нить вполне в состоянии провернуть нечто подобное, но зачем ей? Без Алрика она не выберется из своей норы. Или Всесильному надоело гонять дикарей на другом континенте, и он решил порезвиться с нами"?

Подобная перспектива, откровенно говоря, пугала. Иметь во врагах одну из сущностей, наделенных практически божественным могуществом, не хотелось. Нет, конечно, у Орелии с Ридгаром и Корвусом были припасены сюрпризы даже для монстров вроде этих двух, но все равно, использовать их не было ни малейшего желания.

"Нет, вряд ли. Что ни говори, а у Алрика всегда было развито чувство долга и справедливости, а Мойре вообще нет дела до смертных. Но если исключить этих двух, то иных вариантов почти не остается — всех остальных мы уже поубивали".

Орелия не верила, что две розы — северная и южная — взяли и соорудили столь сложный план, сами, безо всякой помощи со стороны. Да, обе они были коварны, да при каждой находился одаренный советник. Амандус у Кэлисты и загадочный сковывающий у Кайсы. Каждая правила могучим королевством, и каждая имела зуб на Корвуса. Но…

"Я просто отказываюсь верить в то, что эти две курицы так нас обскакали"! — с горечью поняла Древняя. — "Что ж, видимо, не все человеческое выветрилось из меня. Я еще способна ощущать уколы гордыни".

Подобные мысли позволяли коротать время, и Орелия благополучно дождалась ночи, и только после этого разбудила своего спутника. Вилнар проснулся моментально, точно и не было смертельно опасного и выматывающего многодневного путешествия. Первым делом он посмотрел на небо, прищурился, и произнес:

— Мы пробыли на Грани больше двух недель?

— Да. И еще столько же потратили, блуждая в темноте. Сейчас уже самый конец августа, а я надеялась, что будет в лучшем случае вторая декада. Увы, Грань непредсказуема. Время и пространство на ней играют с людьми злые шутки. Впрочем, мы в любом случае преодолели огромное расстояние крайне быстро. Поешь.

Не говоря ни слова, Вилнар проглотил остатки еды и запил все это последними глотками из фляги.

— Воды набери из озера, а перекусить найдем что-нибудь, когда проберемся вглубь Ривеланда, — распорядилась Орелия.

— Исполню, — согласился ловчий. — Госпожа, побудьте тут, я разведаю.

С этими словами он растворился в ночной тьме, оставив Целительницу одну. Вернулся Вилнар на удивление скоро, при этом по его лицу было невозможно понять, как же именно все прошло.

— Ну что?

— Их много, не меньше трех десятков. Патрулируют рощу по периметру, жгут костры, но внутрь не заходят.

Орелия ничуть не удивилась — гвардейцы в принципе оказались крайне верными и послушными солдатами. Обычные люди и на милю не приблизились бы к этому проклятому месту.

— Сможем проскочить мимо них?

— Обязаны. В случае чего — убьем.

— Кровопролития хотелось бы избежать — оно помешает. Не думаю, что наши враги столь глупы, что не оставили где-нибудь на безопасном расстоянии воинов, которые должны проверять, все ли в порядке с дозорными.

— Мы справимся, — уверенно ответил ей Вилнар, после чего поднял Древнюю и посадил себе на спину, — они не ждут опасности и очень расхлябаны, воспользуемся этим.

Тут ловчий оказался прав — солдаты явно не первый день охраняли невидимый выход с Грани, не понимая, что делают и зачем. Скорее всего, их еще не успели сменить на другую группу, и это тоже было хорошо — новоприбывшие обычно серьезнее относятся к служебным обязанностям.

Бесшумной тенью Вилнар пробирался между патрульными, проскакивая на самой границе света, отбрасываемого кострами. Ловчие были мастерами проникновения и скрытого убийства, и рыжеволосый северянин в совершенстве постиг науку, преподанную Изегримом.

Орелия проклинала свою беспомощность, но не могла не восхититься стойкости и умениям спутника.

Когда пламя, отбрасываемое кострами, осталось далеко позади, Вилнар немного расслабился и чуть слышно произнес:

— Госпожа моя, нам нужно как можно скорее раздобыть коней и одежду.

— Да, нужно.

— После этого мы направимся в столицу?

— Именно. Если Игнис жива, то ее держат там. Там же мы узнаем, что случилось с Блаклинт.

Спина Вилнара дернулась, но тот не сказал ни слова.

"Бедный мальчик, бедный глупенький мальчик, посмевший влюбиться в свою хозяйку", — с жалостью подумала Орелия. — "Теперь ты разрываешься между чувствами и долгом, не зная, что с возлюбленной, и не представляя, как быть, если кинжал с бирюзовым камнем придется вонзить в ее нежное тело".

Орелия положила ладонь на плечо своего спутника.

— Скоро мы все выясним, — произнесла она, — осталось лишь дойти.

Холод стал их вечным спутником, каждую ночь температура резко падала, и даже плотное шерстяное одеяло не спасало от пронизывающих тело ледяных игл.

Игнис не знала наверняка, с чем это связано — ведь до зимы еще было время — но догадывалась. Кайсе нравилось измываться над своими пленницами, но еще больше она любила наблюдать, как девушки, дрожа, прижимаются друг к друг, стараясь согреться.

Однажды ночью Игнис разбудили странные звуки, и она увидела, что смотровое окошко распахнуто, и с той стороны блестят льдисто-голубые глаза.

Впрочем, и это можно было бы перетерпеть, если бы не почти ежедневные посещения Дикой Розы Севера, которая с упоением пересказывала пленницам свежие новости, делилась мыслями и мучила, мучила, мучила… Слова Кайсы причиняли ничуть не меньше боли, чем жадные языки пламени или острая сталь. Да, королева Ривеланда знала толк в садистских развлечениях и не упускала возможности лишний раз покуражиться за счет беспомощных пленниц. Пусть разумы девушек принадлежали только им, их тела были целиком и полностью во власти безумной королевы.

Но они все еще были живы и не теряли надежду.

С момента глупой попытки побега прошло около недели, а если точнее — шесть ночей. И на седьмое утро Игнис проснулась с твердой уверенностью: сегодня что-то произойдет.

Она чуть отодвинула Блаклинт, сладко спавшую рядышком и смахнула прядку волос, опустившуюся подруге на лицо. Северянка сладко причмокнула, отчего ее пухлые губы едва не коснулись щеки Игнис. Огнерожденная улыбнулась — теперь она прекрасно понимала Тариваса: Блаклинт, и правда, была обворожительно невинна.

Огнерождення надела маску, лежавшую на полу, поднялась и ступила на холодные от ночного мороза камни. Поежившись, Игнис зевнула, после чего, задумавшись, уселась на единственный стул.

В маленькое окошко пробивался приятный солнечный свет, воздух был свеж и чист, а снаружи доносились звуки просыпающегося замка. Если бы не решетки, то можно было подумать, что она все еще в Кастэллуме.

Воспоминание про дом и отца болью отдались в сердце, и огнерожденная постаралась упрятать их как можно глубже в сердце.

"Эти мысли делают меня слабой, а слабость ведет к гибели. Пока я сильна внутри, то могу бороться".

Бороться…

Глупое слово. Что можно сделать, находясь посреди столицы Ривеланда, да еще и в самом охраняемом месте? Ответ очевиден — ровным счетом ничего. Оставалось сидеть, точно дева, заточенная на вершине башни, и мечтать о принце, который спешит на помощь. При этих мыслях она почему-то вспомнила про Лариэса и снова загрустила.

Вот уж кто точно без раздумий бросился бы на помощь. Полукровка никогда не заботился о себе и всегда думал только о других.

"Лариэс, Лариэс, что же с тобой случилось"?

Ее размышления прервали звуки шагов, разносящихся по коридору. Шагов, которые обе девушки уже успели выучить наизусть. Игнис бросила короткий взгляд в сторону Блаклинт — северянка мгновенно проснулась и в ее глазах плескался ужас.

— Она идет, — одними губами прошептала стремительно бледнеющая водорожденная.

Игнис бросилась к подруге и заключила ту в объятья.

— Все будет хорошо, вот увидишь.

Дверь камеры распахнулась и к узницам влетела Кайса. Такой королева еще не представала перед Игнис ни разу.

— Нечего тут миловаться! — резко выплюнула она и, в два прыжка добравшись до кровати, отвесила огнерожденной мощную оплеуху, от которой голова девушки дернулась, а перед глазами заплясали разноцветные искры.

— Эта тварь… Эта тварь… Эта тварь…

Трясясь от ненависти и едва не брызжа слюной, Кайса как заведенная повторяла одно и то же. Наконец она взяла себя в руки и с ненавистью взглянула на Игнис, чья маска приняла на себя монарший гнев.

— Так не должно было быть… Слишком быстро, слишком просто, слишком легко! Он не может быть так могуч, не имеет права!

Самообладание вновь оставило королеву, и она с трудом перевела дыхание. Игнис все это время благоразумно молчала, а вот бледная от ужаса Блаклинт зачем-то открыла рот:

— Матушка, кто разгневал вас?

Неожиданно на лице Кайсы появилось ужасное выражение, которое до дрожи пугало Игнис. Водорожденная улыбнулась, хотя улыбка эта больше походила на волчий оскал, и проворковала.

— Меня очень, очень гневят непослушные девочки, которые не ведут себя так, как следует. Они должны быть хорошими, очень хорошими, да. И будут.

Игнис ощутила, как теряет контроль над своим телом, неведомая сила развернула ее и усадила лицом к Блаклинт. По широко распахнутым глазам подруги можно было понять, что та тоже взята под контроль.

Медленно, невыносимо медленно их губы двинулись навстречу друг-другу, и вот, когда уста двух принцесс почти соприкоснулись, волшебство перестало действовать и Игнис едва увернулась от поцелуя, чмокнув подругу в нежную, ароматную щеку.

Кайса звонко расхохоталась и произнесла уже нормальным голосом:

— Глупая строптивая девчонка. Но ты повеселила меня, а потому, так и быть, узнаешь новости о своем отце. Сегодня утром на Мариевых лугах произошло, пожалуй, крупнейшее сражение последних пятидесяти лет…