На плечах добра и зла

Глава 5. Равновесие

Гримуар или гримория (от французского grammaire) — волшебная книга, учебник, в котором содержатся описания магических искусств отдельных народов, инструкции по изготовлению талисманов, списки заклинаний, описания гаданий, методы наведения чар и вызова сверхъестественных существ. Есть разные мнения, как использовать такую книгу: одни считают, что читать ее следует только хозяину, для других она может быть опасна; их противники настаивают, что магическому искусству по такой книге может научиться любой.

А. А. Мокошкина. «Демоническая энциклопедия», 1971.

Сегодня у нас был библиотечный день — ведьмы рассказывали мне о гримуарах, от «Завещания Соломона» до наших дней. Некоторые из этих книг были посвящены планетарной магии, больше похожей на астрологию. Что ж, люди до сих пор верят, что Марс — про войну, а Венера — про любовь. И в медицине отражено — термин «венерические болезни» существует с XVI века. Другие книги описывали демонологию как науку: виды демонов, их полномочия, ритуалы вызова и методы сопротивления. Третьи, написанные в разных странах и в разные века, были настоящими учебниками по магии: задачки, упражнения, заговоры, заклинания. Эти испокон веков интересовали ведьм больше всего: зачем им теория, они — практики.

Пан скинул ботинки и развалился на диване с бокалом коньяка. Меня сначала пугала его манера надевать носки с очень реалистичным рисунком копыт, но потом я привыкла. Носят же современные бородатые хипстеры розовые футболки с зайчиками? Вот где страх. А копыта — подумаешь.

Кажется, он просто пришел послушать, хотя наверняка все это знал, но, как ректор в университете, заглянул на приятную лекцию. Или проверял меня — хорошо ли учусь, быстро ли схватываю? Я схватывала, но у меня был вопрос. Оглядывая Зоин стеллаж, я спросила: неужели все и всегда пишется руками? Только книги, свитки, списки?

Пан пожал плечами.

— У славян такая традиция, Аи. И не только у славян.

— А другой и не надо, — вмешалась Зоя.

— Но сейчас есть компьютеры, интернет…

Зоя фыркнула.

— Сколько лет твоему интернету? А книги живут вечно.

Интересно, ведьмы в других странах пробовали переводить знания в электронный вид? Да, я согласна, не всю информацию надо делать публичной, но хоть что-то в сети есть? Надо поискать, как время будет.

Мара пила чай с сахарной клюквой. Старуха сидела напротив и шумно прихлебывала из блюдца. Мара поморщилась.

— Не нравится? — ухмыльнулась старуха. — Я одна живу, забыла уже, что другие люди есть. Хочу — чавкаю, хочу — булькаю, — и она забулькала чаем.

Девушка улыбнулась. Хозяйка определенно ей нравилось, несмотря на черную одежду, крючковатый нос, прищуренный взгляд. Было в ней что-то бесшабашное, детское. Редко таких встретишь. Люди обычно или дураки, или трусы. Ну, почти все.

Старуха поднялась, пошуршала на полках и достала шкатулку. Цветные камешки с дырочками, медные амулеты, деревянные круги. На каждом — какой-то значок.

— Обереги? — предположила Мара.

Старуха кивнула.

— А помогают они?

— Если веришь — помогают, как не помочь.

Старуха снова пошла к полкам. Взяла большую книгу, сдула с нее пыль и бухнула перед Мареной.

— А это что?

— Травник. Посмотри, там картинки есть.

Книга была старая, но картинки яркие. На каждом рисунке — растение, а рядом — хворь, от которой травка помогает (или вызывает). Все вроде знакомое.

— Так, значит, травки и без магии действуют?

— И без магии. Только с ней понадежней будет, когда дело серьезное.

— А если, к примеру, приворот? Или отворот? Есть такое?

— Есть. Только мужика приворожить да прогнать — никакого волшебства не надо. Ты ему улыбнись да нахмурься вовремя.

Мара шла домой и думала о любви и травах. Она всегда знала, что все делает как надо. И сейчас знала. Откуда же ощущение надвигающейся беды? Вот деревня. Колодец. Мать уже, наверное, подоила корову. Бабка Доля выглядывает из-за забора, смотрит неодобрительно. Все как всегда. Она открыла дверь и ахнула.

Надо сказать, книг про заговор оберегов я еще не читала. Возможно, ученицам не полагалось браться за такую тонкую работу, не тот уровень. Или для этого есть отдельная ведьмовская специализация? Я представила профессиональные училища, готовящие ведьм-обережниц: «Откройте учебник на странице 1759… Возьмите в руки лобзик и скажите: „Сварог, вечный великан и покровитель!“. Теперь поднесите лобзик к дереву…».

Я рассмеялась и зашла в интернет, благо на моей кухне больше никого не было. Надо же узнать, есть ли там что-то полезное. Интернет сообщил, что Сварог действительно покровительствовал ремесленникам. Может, так и появилось слово «сварганить»?.. Да и оберег алатырь с ним связан. Значит, теория верна, будем все строить вокруг Сварога. С практикой дела обстояли гораздо хуже — интернет содержал только псевдоисторические рецепты, рожденные воспаленным сознанием современных гадалок. Ну тех, которые «гадаю, порчу». Нет, это не годится. А секретных баз данных я не найду, даже если они и есть. Хорошо, наверное, их запрятали ведьмы-программистки. Интересно, какой бог отвечает за компьютеры…

Я погладила деревянный кулон-оберег, подаренный мне Егором. Кулон пах лесом, кулон хотел ожить. И я пошла к Зое.

Хозяйки дома не оказалась, что было очень кстати. Мне открыла сонная Яя, которая опять всю ночь где-то летала. Я дождалась, пока ведьмочка решит, как слаще спать — мышью на карнизе или девушкой в кровати (карниз победил), зажгла свечи, как положено, и засела за книги. Заговоры на здоровье, любовные заговоры, денежные, на удачу… Что мне важнее? Я выбрала и произнесла на одном дыхании.

«Встану я, пойду дверьми, дорогами, выйду к морю. Посреди моря стоит остров, на нем камень, на том камне большая птица. Полетит птица, сядет мне на плечо, осенит крылом, заберет сомнения, принесет удачу, даст мудрость. Как птица летает, так и душа моя силу принимает. Как звезда горит, так меня оберег хранит».

Кулон потеплел, и я поняла, что все сделала правильно.

— Дженни, ты просто прелесть, — Иштар одобрительно смотрела на девушку. — Это очень перспективный кадр.

Дженни порозовела от удовольствия. От старух она бы слова доброго не услышала.

— Вы тоже очень замечательная! — с жаром выдохнула она.

Иштар кивнула.

— Теперь давай подумаем, куда бы его приспособить…

Дженни недоуменно приподняла татуированные брови.

— Ты же не думаешь, что он пробьется сам? Ты ему поможешь! Ты же теперь крутая, верно? — Иштар улыбнулась уголком рта.

Дженни снова покраснела и потупилась.

— Значит, говоришь, биткоины и хакерство? — Иштар развернулась к ноутбуку и поклацала наманикюренными ногтями. Дженни присмотрелась. Немного старомодно — дизайн со стразами. У самой Дженни был идеальный нюд. «Нет-нет, — быстро подумала девушка, — это не старомодность. Это ретро!»

— Вот, — Иштар откинулась в кресле. — Ссылочку ему покажи. Пусть испытание пройдет.

— А в чем испытание? — спросила Дженни.

— Это сайт конкурса хакеров, — улыбнулась Иштар. — Пусть взломает. Если справится, будем его продвигать, денег заработает, тебе что-нибудь купит. Должен же быть от мужиков толк.

Дженни истово закивала. Толк будет!

Есть поверье, что не все подарки можно дарить. В крайнем случае, нужно дать за них монету. Шерстяные вещи принимают с неохотой, ибо на шерсть легче всего навести порчу. Носовые платки означают слезы, украшения из янтаря — расставание, часы отсчитывают время жизни, острые предметы как символ оружия преподносят к ссоре, фигурки птиц ведут к беспокойству, а пустой кошелек — к бедности. Дарение свечей считается плохой приметой, поскольку воск, из которого они изготовлены, имеет магические свойства.

Э. Э. Иваненкова. «О дарах и подношениях», 1899.

Я принесла Гале большую восковую свечу, пахнущую медом. Галя вопросительно посмотрела на меня.

— Это волшебная свеча, — улыбнулась я.

Галя улыбнулась тоже — она же не знала, что я говорю правду. Я на эту свечу потратила весь воск и целый вечер. Интересно, сработает?

— Зажигай ее каждый день на один час, а когда догорит — твое желание сбудется.

Галя серьезно кивнула, поставила свечу на стол, зажгла и предложила устроить пироги с луком. Я была только за, у меня так бабушка делала.

Быстро замесили тесто и стали резать лук. Точнее, хозяйка чистила, а я резала и, как положено, плакала. Решила — проведу вечер без всякого колдовства. Готовка, беседа, все по-честному, по-человечьи. Однако, забывшись, я стала водить рукой над сковородкой, бормотать, чтобы масло не брызгало, и Галя с недоумением на меня посмотрела.

— Ты солишь, что ли?

— Да, — спохватилась я.

— Прямо в масло? А я потом обычно… Что ты говорила, я не расслышала?

— Стишок вспомнила, — нашлась я.

— Какой?

Сходу я процитировала первое, что появилось в голове:

'Раньше шло все как по маслу,

Словно бы предрешено,

А теперь слова погаснут,

И в глазах темным-темно.

Раньше больше было смысла

И рискованность была,

И качалось коромысло

На плечах добра и зла'.

— Что-то знакомое… — протянула Галя и засыпала лук в сковородку.

— Это Григорий Корин. Был такой поэт, — сказала я, а сама подумала о том, как для меня теперь звучат эти стихи. И пробормотала, крутя кулон на шее:

'Набиралось равновесье

Из осколков дней и лет,

И хранило поднебесье

Каждый новый мой секрет'.

— У тебя какие-то секреты? — не поняла Галя, переставляя миски в посудомойку.

Я уже открыла рот, чтобы рассказать все как есть, но, вместо этого спросила:

— А хочешь узнать, чем заканчивается?

Галя закивала.

— Я тоже хочу, — внезапно у меня на глазах выступили слезы. Это все лук.

Галя всполошилась. Усадила меня на диванчик, налила чаю, погладила по голове. Непривычно было видеть ее в таком опекающем состоянии. Я смотрела, как в чашке отражается огонек свечи. Свеча была виновата или Галя, но я сдалась и стала рассказывать. Она слушала, открыв рот.

— Вечно молодые и красивые?

Я кивнула и вытерла глаза.

— А сколько тебе лет на самом деле?

Я рассмеялась.

— Ну, я-то пока только ученица. А потом, как через костер пройду, так и будет всегда двадцать три.

— Как мне… А как тебя зовут на самом деле?

— Вера, — с трудом выговорила я. Имя звучало как чужое, но вроде как и мое. Кто я сейчас? Аи или Вера?

— Вера… Зачем нужны ведьмы? — Галя перевела взгляд на свечку.

— Добро, красота и любовь. За это отвечают, — я пожала плечами. — Говорят, раньше и ведьм было больше, и прочей нечисти, и богов.

— И где они сейчас? — тихо спросила Галя.

— На пенсии, кто жив, — мрачно сказала я. — Хотя некоторые работают.

Галя задумалась и задала практический вопрос:

— Вера… То есть, Аи. А как подходящих девушек находят?

Я рассказала про волшебные объятия нашего менеджера по кадрам.

— Как тебе такое, Симона де Бовуар, — пробормотала Галя и поправилась. — Нет, я не осуждаю, у меня тоже один раз был случайный секс, даже вспоминать неловко. Костя тогда пришел рассказать, как очередную девушку встретил, и я первый раз в жизни пошла в бар, напилась… В общем, было.

Я удивленно смотрела на нее. Даже у Гали было, надо же.

— А у ведьм и человеческая жизнь есть? Мужья, дети? Чувства, любовь?

— В том-то и дело, — вздохнула я. — Ничего нет. Нельзя влюбляться.

Галя охнула:

— А как же Егор?

— Только пока я официально не стала ведьмой, — с трудом выговорила я. — А потом магия, работа… Молодость.

Галя погладила меня по плечу.

— И это, говоришь, навечно?

— Навечно, — мрачно сказала я. — Но при одном условии. Раз в году, в Ночь Ивана Купалы…

— Ой, лук!..

Кухня наполнилась запахом дыма.

Мы с Егором сидели у него дома. Он вырезал шкатулку, творил на крышке ажурную вязь. Работа была тонкая, так что я просто сидела рядом и молча смотрела, как рождается настоящая вещь. Не поднимая головы, Егор сказал:

— Почему ты такая грустная?

Я не знала, что ему ответить.

— Тебя что-то беспокоит? — Егор посмотрел на меня. — С работой что-то не так?

Я, конечно, говорила ему, что работаю кроссвордисткой.

— Да, — почти честно ответила я. — Предлагают работу, а я не знаю, справлюсь ли. И надо ли.

— А ты сама-то хочешь? — поинтересовался Егор.

— Хочу и не хочу.

— А оберег не помог?

— Так ведь он оберегает от злого, а тут, вроде, зла нет, — я потрогала кулон на шее.

— …И помогает в поиске себя.

— Надо же, запомнил.

— Конечно, — Егор наклонился над шкатулкой. — Может, мне как у тебя амулет сделать? Или мужчинам другое положено?

— Сделай себе кулон в виде молота Сварога, — подумав, предложила я. — На него наносят руну алатырь и печать-звезду, только мужскую, плетенка такая прямоугольная. Придает сил, дарит мудрость, исполняет желания. В работе помогает и защищает от лжи, — тут меня осенило, как Егору получить настоящий оберег. — А может, ты меня научишь, каквырезать?

Обереги, сделанные близкими людьми, действуют гораздо сильнее.

— Легко!

— Тогда сделай молот, а я знаки нанесу. Никогда такого не делала!

Шкатулка была временно забыта. Я чертила эскизы, Егор показывал мне разные инструменты, а потом я села тренироваться на дощечках и брусках, оставшихся от старых работ. Я действительно никогда раньше не занималась резьбой, но дерево слушалось, стамески и ножики делали ровно то, что от них требовалось. «Училище для ведьм-обережниц, второй курс», — подумала я и развеселилась. Но отвлекаться, как выяснилось, было нельзя. Это Егор может болтать и работать, да и то не всегда, а мне такое пока не светит: рука дрогнула, линии поплыли. Егор посмотрел на каплю крови — оказывается, я успела порезаться.

— Это легко залечить.

— Да не надо, — запротестовала я. — У меня и так все заживает.

Егор поцеловал мне пальцы и посмотрел снова.

— Вот видишь, кровь уже не течет.

Иштар выключила телефон, потянулась и глянула в зеркало. Сегодня она хорошо поработала, теперь можно и собой заняться. Зеркальное отражение кивнуло: пора. Иштар зажгла свечу с запахом тысячелистника и взяла с подоконника горшочек. Мед в горшочке напитался лунным и солнечным светом, и теперь Иштар, шепча что-то, намазывала его на лицо. Серебряные браслеты с подвесками позвякивали на ее запястьях. Чего тут только не было: и птицы, и цветы, и неизвестные символы. Потом достала из холодильника стакан. На дне, под слоем воды, лежал золотой перстень. Иштар выпила три глотка, затем опустила в воду пальцы и стала касаться лица, стирая мед и бормоча: «Красно солнце… Ясен месяц…». Закончив умывание, вытерлась льняным полотенцем, распустила волосы — густые, черные — и стала их расчесывать костяным гребнем. Голос ее зазвучал громче: «Как Лада украшает небо и землю красотой небесной, так и меня украсит…». Закончив ритуалы, Иштар глянула в зеркало. Да, так намного лучше.

В конце ХVII века на колдунов и чародеев велено было подавать в суд. Так один помещик после ссоры с соседкой нашел на своем поле «закрутки» — скрученные колосья. Сначала он пригласил священника для освящения урожая, собрал зерно и продал, не решаясь оставить себе. Потом его семья заболела, и он подал в суд на строптивую соседку. Считалось: если ведьма делает в поле залом или закрутку, нечистая сила травит зерно или начинает таскать в закрома ведьмы.

С. Е. Невер. «Ведьмоведение. Комментарии», 1900.

— Да кто она такая?

— Богиня. Вроде как, — проворчала Зоя. — Их уж и не осталось почти. В наших краях только две болтаются — Мокошь-Церера да Иштар.

— А прочие славянские боги куда делись?

— Давно уж про них ничего не слышала. Не верят в них, видать. А в нас верят.

Я, наконец, пришла домой и рухнула на диван. Голова от знаний просто распухла. И вообще — я хотела забыть про все. Про добро, красоту, молодость, вот только про любовь — не хотела. Впрочем, и про нее. Один вечер отдохнуть, а? Я постаралась дышать глубже, но это не помогало. Мысли не шли из головы, возились, бились там, как животные, и я, как животное, вскочила и заметалась по квартире.

Ладно, раз я практически ведьма, надо сварить успокаивающее зелье. Заливая травы фильтрованной, за неимением родниковой, водой, я, уже почти не сбиваясь, бормотала заклинания. Отвар побулькал и успокоился. Тут я задумалась. Какой смысл его пить? Я, конечно, успокоюсь, но те животные у меня в голове продолжат бегать, скакать и требовать моего вмешательства, разве что помедленнее. Я разозлилась и занесла руку, чтобы вылить зелье ко всем чертям, но остановилась. Что если изменить рецептуру? Я быстро бросила в сотейник пару травинок и ложку меда.

А так и вкуснее, пожалуй. Как тепло. Как тихо.

…Пощечина была такая, что, казалось, даже стаканы на столе зазвенели. Я бы не удивилась, если бы они вообще разбились. Потерла щеку. Крепкая, однако, рука у Зои.

— Пришла в себя?

Они с Яей нависали надо мной с озабоченными лицами.

— А что случилось? Я заснула? — я перевела взгляд на пустой стакан передо мной. — Или напилась?

— Напилась! — Зоя раздраженно махнула рукой.

Яя погладила меня по голове:

— Аи, тебе лучше? Ты нас так напугала.

— Давайте-ка еще раз: что я натворила-то?

— Выпила зелье забвения. Талант у девки, — Зоя демонстративно сообщила это Яе, но тут же повернулась ко мне и грозно спросила:

— Ты как рецепт-то составила? Чтобы так пробрало, сильно стараться надо. Еле отпоили, сидела и лыбилась, как дура!

Я начала медленно вспоминать. Как выпила зелье и почувствовала легкость. Как включила музыку и ни о чем не думала до самого утра, пока не явились ведьмы. Надо будет зелье сохранить или хоть рецепт запомнить.

— Тебе не нравится быть ведьмой? Красивой? Молодой? Или мы уж так много вреда людям делаем, что тебе жалко их?

Я покачала головой.

— Ты уже все, в своем уме? — Зоя была ядовита. — Ты вообще помнишь, что через неделю — Ивана Купала? Сегодня 30 июня, — строго сказала Зоя.

— Тогда с Днем учителя, — отреагировала я, держась за голову.

— Это еще почему? — удивилась Зоя.

— В Доминикане 30 июня — День учителя.

Яя фыркнула. Во мне внезапно проснулось целое море знаний. Они перемешивались, бурлили и выплескивались. От способов применения пиявок до…

— А в Никарагуа — День посадки деревьев!

— Откуда знаешь?

— Я же кроссвордисткой работаю… работала. Ой, а еще помню…

Зоя замахала на меня руками:

— Хватит, а то зелья твоего плеснем. Так вот. На носу ночь Ивана Купала. Поедем в деревню… Аи, ты опять куда-то отлетела?

Да, я почти не слушала. Меня вдруг обеспокоил один вопрос. Если Пан видит будущих ведьм, почему мне понадобилось столько времени? Целых пять лет прошло между двумя встречами — с Паном, который меня разбудил, и с Зоей, взявшей меня в ученицы. И почему я не рвусь навстречу своей судьбе? Может, я не настоящая ведьма, а так?..

Конечно, я задала этот вопрос своей наставнице. И вопрос ей не понравился.

— У всех по-разному этот процесс идет, — хмуро сказал она.

— Но от чего зависит?

— Видать, не слишком ты хотела становиться ведьмой, — неохотно ответила Зоя, и Яя сочувственно вздохнула. Уж она-то точно хотела.

Но ведь и я тоже хотела! Пусть и не знала ничего про настоящих ведьм, но желала быть самой умной и самой красивой. Разве нет?

— Ничего, колдовская ночь все поставит на свои места, — торжественно объявила Зоя. — Пора искать мужчин. Яя у нас специалист.

Старшая ведьма погладила младшую по голове. Яя кивнула и заулыбалась. Она была очень красивая.

— А ты почитай про демонов, пока не одолели.

Зоя грохнула передо мной старый учебник.

Среди демонов выделяются суккубы и инкубы. Слово «суккуб» имеет латинские корни и образовано от слов sub — под и cubāre — лежать. Суккуб — это демоница, соблазняющая мужчин и вызывающая у них сладострастные сны. Цель демоницы — забрать у своей жертвы жизненную энергию, вызвать зависимость, лишить способности испытывать удовлетворение с реальным человеком, довести до смерти.

А. А. Мокошкина. «Демоническая энциклопедия», 1971.

— Тебе скучно? — робко спросил Димон.

Дженни надула губы.

— Димочка, то, что ты рассказываешь — прошлый век. Ты же сам говорил: майнинг уже не тот.

Димон пожал плечами. Дженни придвинулась к нему и предложила, понизив голос:

— Можно в конкурсе поучаствовать.

— Блогеров? — улыбнулся Димон. — Или молодых исполнителей?

— Хакеров! — серьезно сказала Дженни и уточнила: — Ты же умеешь?

— Умею, — Димон солидно кивнул.

— Мне брат показал…

— У тебя есть брат? Ты не рассказывала.

— Неважно, вот, — она заклацала на Димоновой клавиатуре. Он позволил. Дженни ему очень нравилась.

Девушка потыкала пальчиком в экран. Димон присмотрелся.

— Конкурс хакеров. Ну, это как-то смешно, для школьников.

— Брат сказал, что главный приз получит тот, кто взломает сайт! У него инса-а-йдерская информа-а-ация, — гипнотически промурлыкала Дженни.

Димон заинтересовался:

— Большой приз?

— Миллион! И это только начало.

Айтишник, развалившийся в кресле, выпрямился. Намечающееся пузико вдруг куда-то исчезло, мягкие круглые щеки втянулись, глаза заблестели.

— Погоди секунду, я тут еще вот что нашла, — Дженни протянула ему мобильник.

— Это свитер? Вроде, лето еще, — рассеянно спросил Димон и вытаращил глаза. — А почему он стоит двести тыщ?

— Это не просто свитер, — возмутилась Дженни. — Это Loro Piana! Чистый кашемир!

— И кто ж его за такие деньги купит?

— Ты ничего не понимаешь! Все в курсе! Который год в топе!

По лицу Димона было ясно, что он действительно не понимает.

— Это классика, — губы Дженни задрожали.

Дима неловко погладил ее по плечу.

— Ну что ты, что ты… Ну хочешь, я тебе куплю? — голос Димона стал неуверенным.

Дженни бросилась ему на шею.

— Правда, купишь? Ты мой принц! Лучший на свете! — Дженни принялась его целовать так рьяно, что повалила на кровать.

Падая, Димон подумал, что миллиона, пожалуй, может и не хватить.

На юге считают, что ведьмы — это молодые вдовы необычайной красоты, вызывающие любовь у каждого мужчины. В средней полосе ведьмами становятся неопрятные толстые женщины средних лет, а на севере — тощие страшные старухи. В ведьмовстве могут подозревать и молодую девушку, если она обладает необычной внешностью, острым умом и сторонится односельчан. Тогда следует позвать ее в баню, чтобы выявить хвост, присущий природным ведьмам, или вбить в доме нож, чтобы забрать ее силу, или очистить огнем. Последнее допускает разное толкование — девушку могут провести через огонь или сжечь.

А. Н. Стрыга. «Ведьмоведение», 1882.

Марена стояла в дверях и смотрела на окно. Окно было родное, хорошее, чистое и еще утром на подоконнике стоял букет ромашек. Сейчас цветы мокрой кучей валялись на полу среди черепков, а на их месте красовался нож, который кто-то вогнал в дерево по самую рукоять. Мать подтолкнула девушку в спину.

— Чего ты встала, проходи!

Марена посторонилась. Мать поставила на пол ведро с молоком, подняла руки, поправить платок, да так и замерла.

— Это что ж? — не своим голосом сказала она. — Это кто ж сотворил-то? Зачем?

Марена села на лавку, не отрывая взгляда от ножа.

— Видно, ведьмой меня считают.

Мать нерешительно качнула головой:

— Да ну… Шалит кто…

— Считают. Значит, права ты была, — Марена сдвинула брови и нахмурилась.

Мать засуетилась.

— Ты это… Ты не серчай на них. Одумаются.

Марена подняла на нее мрачный взгляд.

— Ты помягче, помягче с ними, говорю ж. Они только и ждут, что ты им устроишь свистопляску…

— И устрою, — Марена с ненавистью посмотрела в окно.

Мать присела рядом и схватила дочь за руку.

— А ты возьми — и наоборот. И молчи, и как будто ничего и не было.

Она глянула в лицо Марене и торопливо добавила:

— Нашли дуру, под их дудку плясать! А ты и бровью не поведешь, так ведь?

Мара задумчиво посмотрела на нее и медленно кивнула.

За окном раздалось знакомое «и-эх!», и девушка вскочила.

— Пойду, Куке дам молока.

Она плеснула молока в кружку и выскочила за дверь.

Дурачок пил молоко, фыркая, и этим напоминал старую ведьму. Сунул Марене пустую кружку, утерся, забормотал:

— Ох, спасибо тебе, хозяюшка. Не забыла бедного Куку.

Марена нашла его взгляд.

— Хочешь отплатить?

Дурачок закивал.

— Кто возле дома сегодня крутился?

Кука поежился.

— Да не бойся, в обиду тебя не дам, — презрительно сказала Марена.

Кука шагнул поближе и зашептал в самое ухо:

— Ты о себе побеспокойся.

Марена схватила его за рубашку. Затрещала нитка.

— Кто⁈

— Ей же ей, рубашку-то за что! — дурачок отшатнулся, расправил грязноватую, в прорехах, рубашку, которой уже ничего не могло навредить.

Марена протянула руку, чтобы снова его схватить, но он ее опередил:

— Двое приходили.

— Да говори уж!

— Иван приходил и сын старосты, как там его… Василь, во.

Марена закусила губу. Кто из них? Неужто Иван?.. Кука неловко поклонился и быстро-быстро пошел прочь. А девушка осталась стоять.

Димон уже жалел, что взялся за сомнительное дело. Хакерство — это азарт и самолюбие, талант и достижения, но это еще и туманные перспективы. Что за брат посоветовал Дженни этот сайт? А если он связан с известным отделом известного учреждения? Кроме того, даже если и нет, никто не гарантировал призовой миллион. При этом Дима понимал, что ему вряд ли улыбнется удача в личной жизни, если с сайтом выйдет облом. Такая девушка, как Дженни, требовала денег. Больших денег. Это был ее «язык любви», как она выражалась. Языком любви Димона были совершенно другие вещи, но кино и книжки Дженни не интересовали.

Он пробовал дарить ей цветы, но она только кивала с кислой физиономией. Конфеты вызвали бурю, но не радости, а злости — она же на диете, как он мог забыть! Ей нравились подарки, но особые, ценные, а в таких вещах айтишник совершенно не разбирался. Конечно, она оценила шампанское, которое он принес тогда Гале на день рождения, но это просто была самая дорогая бутылка, которая нашлась в тот день в магазине. А все остальные вещи класса люкс представлялись Димону чем-то марсианским — где-то есть, но его не касаются. «Теперь касаются», — обреченно подумал Дима. Дженни хотела свитер (он напряг память, но тщетно), а еще платье (какое-то название) и туфли (вроде, на букву «Л» или «М»).

Придется хакать идиотский сайт. На самом деле, Димон сел печалиться о своей судьбе, потому что сайт никак не поддавался — хорошая защита. Дженни дала ему время и сначала вела себя очень мило, щебетала и не торопила, но теперь явно начинала терять терпение. Зло подкалывала, а потом заявила, что рассчитывала на большее, уже жалеет, что с ним связалась, и вышла из комнаты, хлопнув дверью.

Честно говоря, Димон тоже немного жалел, но Дженни была такая красивая в гневе, что он взял себя в руки и прокричал в сторону кухни, что до конца дня все будет. Дженни потеплела и даже принесла ему бутылку пива из холодильника. Пиво ли было тому причиной или просто настал нужный момент, но Дима, наконец, сообразил, что делать. И сайт сдался.

— Есть! — закричал Димон.

Дженни, сидевшая в телефоне, прибежала к нему, но вместо того, чтобы расцеловать героя, нахмурилась.

— А как доказать, что взломал ты? — быстро спросила она.

— Мы сейчас что-нибудь напишем на главной странице, — ухмыльнулся хакер. — Что ты хочешь?

Дженни задумалась, а Димон расхохотался и потянулся к клавиатуре. По белому фону побежала надпись: «Димон и Дженни были здесь».

— Ну как? — ухмыльнулся он. — Годится?

Дженни поморщилась.

— Юмор у тебя… как в детском саду. Ну ладно, годится.

Димон потянулся к ней, но она заявила, что ей нужно срочно бежать и, схватив сумочку, умчалась. Он остался сидеть с открытым ртом.

Было жарко. Я лежала на диване и думала о том, что никуда идти не хочется, разве что в Интернет — побродить по сайтам, посмотреть ролики про котиков… Или поискать информацию о волшебстве. Впрочем, я уже знала, что ничего интересного там не найду. Разве что фэнтези. Подземелья и драконы, волшебницы и феи… Приятно быть участником сказки. Жаль, что читать их теперь нет никакого смысла. Тексты, как и боги, без веры существовать не могут.

Кстати, почему из всех богов у нас сохранились только Мокошь да Иштар? Почему здесь? Ладно, Мокошь наша. Но Иштар? У нас, вроде бы, ей храмов не строили…Я засыпала и перед моими глазами одна за другой появлялись молодые (и не очень) девушки, которые выстраивались в очередь, чтобы стать ученицами Иштар. Выходит, для веры и храмов не нужно?

Внезапно все девушки, кроме одной, исчезли. Дженни? Да, эта будет верить пылко, истово. Дженни улыбнулась — перед ней появился Димон. Значит, она все-таки решила взять его в оборот? У Димона была идиотская улыбка, а призрачная Дженни протянула к нему руки и в ее сторону полетели маленькие золотые точки. С каждой минутой Димон становился все бледнее и печальнее, усыхая, как старое яблочко. Во мне вдруг вскипела злость. Сейчас я ей покажу, кто здесь ведьма! Сейчас…

Проснувшись, я немного полежала, вспомнила сон. Какова Дженни! А Иштар? Но это позже. Злость никуда не делась, и я не собиралась ей препятствовать. Наоборот!

Я бодро вскочила, настучала сообщение Гале и получила ответ. Итак, адрес есть.

Не доходя до дома Димона, я столкнулась с Дженни.

— Привет!

Дженни, погруженная в свои мысли, попыталась меня обойти. Я не дала.

— Я — Аи. Помнишь, у Гали тусовались? Ты еще такая красивая была, в черном платье.

Дженни сфокусировалась на мне.

— Привет.

— Слушай, пойдем, кофе выпьем. С чизкейком. Вон там безлактозный подают, просто супер, — я показала на веранду ближайшей кофейни.

Дженни с сомнением посмотрела на красные тенты.

— Я кофе люблю на соевом молоке, а ты?

— Ой, оно такое мерзкое. Миндальное гораздо лучше! — включилась Дженни.

— Надо попробовать, — сказала я, незаметно подталкивая девушку к веранде.

— Только я спешу! — попыталась воспротивиться Дженни.

— Да тут моментально обслуживают. О, какие у тебя туфли! Это чьи?

Дженни уселась за столик и стала снисходительно объяснять, какой производитель приделывает туфлям красную подошву. Принесли кофе, причем, у миндального молока оказался очень удачный травянисто-ореховый привкус. Нормальное молоко, ясное дело, лучше, но разочек можно и потерпеть. А Дженни даже не почувствует, что в чашке еще что-то есть. Я убрала в сумку маленький флакончик и, сказав, что мне нужно в туалет, тихо удалилась.

…Дженни очнулась за столиком кофейни. Чего это она рассиживается? Сегодня же SPA-семинар! В прошлый раз не попала, но на этот должна успеть! Обещали мыльный массаж, открытие чакр, дегустацию травяных чаев и полное перерождение.

Надо бежать.

Димона я нашла на детской площадке. Он сидел на качелях, как забытый ребенок, и держал в руке банку — не то с пивом, не то с энергетиком. Вид у него был не очень. Я плюхнулась на соседние качели, взялась за кулон-алатырь, и тот ощутимо потеплел. Тут Димон, наконец, меня заметил.

— Привет, Аи! Какими судьбами?

— Мимо проходила.

Димон силился поучаствовать в беседе.

— Слушай, я спросить хотел, — тут он поймал мысль. — А это у тебя имя или никнейм?

— Ник, от фамилии Аистова, — честно ответила я.

— Удобно, — кивнул Димон.

— А у тебя какой?

— Разные. Основной — Сёрчер.

— Почему?

— Инфу могу любую найти. Ну, не любую, но реально много. Раньше этим занимался, данные пробивал. До крипты, до… взлома, — Димон поник.

— Как ты вообще стал айтишником?

— Мне родители на день рождения комп подарили, я в первом классе учился, — смущенно улыбнулся парень. — Ну и как-то освоился. Заразил комп вирусом и сам вылечил, антивирус придумал. А потом интересно было раскапывать тайны.

— О, — я оживилась. — Можешь мне помочь? Есть закрытая информация, но добраться невозможно. По крайней мере, я думаю, что есть.

Димон кивнул, бодро поднялся и выкинул банку, так и не открыв. Наконец-то найдется применение его способностям.

Мара встретила сына старосты у ворот.

— Погоди, Василь.

Тот остановился, глянул недобро.

— Жара-то какая! — не смутившись, продолжила Мара и протянула кувшин. — Попей молочка, только из погреба.

Тот насупился.

— На что мне молоко?

— Глупый, от сердца же. Или боишься?

Сын старосты, независимо подняв голову, подошел, принял кувшин. Про него говорили: лихой, никто ему не указ, озорует, шутит недобро. «И других подбивает», — подумала Мара.

Василь пил молоко, когда Марена склонилась к его уху и прошептала:

— Нож-то твой?

Парень закашлялся, сунул ей кувшин и утерся рукавом.

— Что еще за нож?

— Тво-ой, — кивнула Мара.

— Да с чего ты взяла? — пробормотал Василь.

— Я же ведьма, — тихо ответила Марена и улыбнулась.

Парень отшатнулся.

— Остерегись, а то прокляну.

Василь сплюнул в пыль у ног Марены и зашагал прочь. Недалеко, в кустах, стоял Иван и думал, что же такое Мара сказала сыну старосты, что он прошел мимо, не видя никого и ничего, сжав кулаки и бормоча себе под нос что-то угрожающее. И как она ему улыбалась, это ж надо… Молоком угощала. Иван закусил губу.

Ведьмы помогают родственникам пьющих мужчин: произносят заклинания и готовят специальные отвары, как и при лечении других болезней. Делать это нужно на убывающую луну и только в мужские дни: понедельник, вторник и четверг. Известны заговоры на тарелку, окно, воду, еду, полотенце, зеркало и хмель.

Б. Г. Верейко. «Заговоры: практическое применение», 1895.

Мы снова сидели на Зоиной кухне — хозяйка в своем юном варианте, Яя в облике мыши и я, — когда в дверь позвонили. Яя грянулась оземь, очеловечилась и побежала открывать. Она вообще не любила ходить медленно. Летать — это да, в крайнем случае — бегать. Зоя прошептала что-то под нос и превратилась в привычную старушку. В коридоре раздались голоса, а потом на кухне возникла растрепанная темноволосая женщина, лет сорока или пятидесяти, не разобрать. Не накрашенная, в когда-то пестром халате, который и в лучшие годы не смог бы украсить каталог домашней одежды.

— Зоя Никитична, здрасьте, — женщина плюхнулась на табуретку.

Зоя кивнула. Яя за спиной женщины делала знаки бровями.

— Мой-то опя-а-ать пье-е-ет, — заголосила женщина без предисловий.

Зоя нахмурилась:

— К врачу водила?

— Не хочет он к врачу! Пьет, а потом во-от, — женщина сдвинула рукав, и на запястье обнаружились синяки, оставленные чьими-то крупными пальцами. — Поможете?

Зоя кивнула:

— Сама-то чего хочешь?

— Так я и говорю, он…

— Ты. Сама. Вылечить, развестись или…

— Вылечить! Он же такой не был. Пока с работы не уволили — не пил, если только по большим праздникам. Веселый был. Сыну с домашними заданиями помогал. А я уж и спать не могу, все думаю, что делать, как помочь.

— Ладно, Валюша, — подумав, сказала Зоя. Встала, подошла к соседке и глаза у той затуманились. Ведьма погладила ее по голове, взяла с полки склянку, понюхала, удовлетворенно кивнула и сунула в безвольно висящую руку. — Это будешь пить каждый день, утром и вечером, по десять капель.

— А он? — женщина без раздумий взяла флакон.

— Начинать надо с себя, — нравоучительно заметила Зоя. — Будешь влиять на него позитивной энергией.

Женщина прояснилась лицом, истово закивала и снова вопросительно посмотрела на ведьму.

— Теперь его веди.

— Как? Прямо сейчас?

— А то. Скажи, полку мне повесить надо. Поможет?

— Это он всегда! — женщина вскочила и выбежала за дверь. Через минуту она уже вернулась, волоча за собой небритого задумчивого мужчину в растянутых трениках.

— Вечер добрый, Никитична, — поздоровался сосед. — Инструмент-то у тебя есть?

— Как не быть, есть. А ты, Валюша, иди, у тебя там сейчас подгорит.

— Что?.. А, да, и правда, — женщина быстро вышла.

— Сядь, — приказала Зоя соседу. — Чаю попьем.

— Чай — это хорошо. А может, чего покрепче есть? — мужчина медленно опустился на табуретку, на которой до этого сидела его жена, и оглядел полки.

— Нету покрепче. На вот, — Зоя бросила в чашку пару сухих листиков и налила кипятку.

Сосед медленно пил. Был он не задумчивый, как мне показалось сначала. Подавленный. Лицо казалось серым, глаза прищурены, как от боли.

— Может, вас покормить? — спросила сердобольная Яя.

Мужчина покачал головой.

— Тогда так, — Зоя села рядом. — Дай-ка руку.

Мужчина не пошевелился. Она взяла его за запястье, сосчитала пульс и осталась недовольна. Помолчали. К концу чашки пациент явно почувствовал себя лучше, поднял голову, недоуменно посмотрел на соседку.

— Слушай меня внимательно, — низким голосом сказала Зоя. Глаза у мужчины стали туманными, как до того у его жены.

— Сегодня начнешь искать работу.

Сосед кивнул.

— Что любил раньше делать? В свободное время.

— Модели, — тихо сказал мужчина.

— Какие модели?

— Авиамодели… самолеты. С сыном.

— Господи, откуда ты такой взялся-то… Значит, сегодня ищешь работу, а завтра начинаешь снова клеить свои модели. Или что там с ними делают. В общем, с сыном будешь, как раньше. И гулять каждый день. Жену берешь — и гуляешь, хоть до магазина, хоть в парк. Все, свободен.

Мужчина медленно кивнул и поднялся. Тут на кухне опять замаячила жена. Подслушивала, наверное. Я бы подслушивала.

— Ему тоже на ночь по десять капель, врач назначил, — приказала старая ведьма.

— А вы, Валя, купите завтра же новый халат. Тонкий, черный, — добавила Яя. — Вам очень пойдет.

— И все, и забыли, — распорядилась Зоя.

Соседи пошевелились, пришли в себя и огляделись.

— Спасибо, дружочек, полку повесил, а я-то уж и не знала, кого попросить, — специальным старушечьим голосом сказала ведьма, всплескивая руками.

— Не за что, — медленно сказал сосед. — Обращайтесь. Ну, мы пошли. Мне еще работу искать…

Дверь за ними закрылась. Я посмотрела всю сцену как наблюдатель и только сейчас спросила:

— А что в склянке было?

— У тебя что-то с обонянием? — проворчала Зоя. — Валерьянка.

— А почему «забыли»?

— Потому что людям про нас знать не положено, как я тебе уже сто раз говорила. У этой Валюши интуиция больно развита, или консьерж про меня ей напел. Ну ничего, поговорю, будет знать…

— Вы ему пить не запретили, — тихо сказала я.

— Он бы не перестал, — вздохнула Яя. — Долго бы не смог.

— Верно, — Зоя наставительно подняла палец вверх. — Надо не ругать, а успокоить тело и напомнить о возможностях. Так, Яя?

— Так, — закивала ведьмочка.

— Молодец, усвоила уроки. А твоя задача, — Зоя повернулась ко мне и твердо посмотрела в глаза. — Всегда знать, что делать, а что — нет.

Я промолчала.

Зачем блогерше офис в центре Москвы? Для понтов? Видимо, да. Я стояла у старинного особняка и думала, как лучше использовать то, что удалось раскопать с помощью Димона. Потом решительно вошла в дверь. В холле дежурил охранник, который не стал чинить мне препятствий, а этажом выше находилась приемная, где меня встретила новая разновидность Дженни — сексапильная брюнетка, одетая куда более откровенно, чем положено секретарше. Да, у такой, как Иштар, и личная ассистентка должна быть соответствующая. Девушка провела меня к госпоже.

Иштар сидела за столом, глядя в ноутбук. На ней было что-то черное, дорогое, а на шее и запястьях блестели украшения. Как-то не в духе времени. Звякнув браслетами, Иштар повернулась и скрестила руки на груди.

— И кто это у нас? — насмешливо спросила она.

— Аи, Зоина ученица. Пришла порадоваться вашим успехам. У вас же есть успехи?

Иштар с интересом смотрела на меня.

— Допустим. И что?

— У вас много последовательниц… Дженни можете вычеркнуть. Все равно она уже все забыла.

— Чем она тебе помешала?

— Едва не испортила жизнь моему другу. А я такого не люблю. Так что давайте теперь без нее.

— А то что? — подняла бровь Иштар.

— Например, налоговая заинтересуется? — предположила я.

Иштар расхохоталась так, что люстра зазвенела.

— Или вдруг раскроется тайна вашей личности?

— Я вообще-то богиня, — Иштар взяла со стола зеркало и поправила прическу. — Меня все знают.

— Нет, не богиня, — твердо сказала я.

Иштар подняла брови.

— Это еще почему?

— В закрытых базах данных есть информация о поединке Немезиды и Иштар. Вы не знали? Немезида курировала законы, пробивала запрет проституции. Иштар такое стерпеть не могла, вызвала ее на поединок и погибла. Точнее, утратила силу и исчезла.

Иштар поперхнулась заготовленной колкостью.

— Да, — сочувственно сказала я. — Чего только не узнаешь, если есть грамотный специалист.

Взгляд Иштар потемнел, но она уже взяла себя в руки. Быстро.

— И кто же я?

— Не знаю. Но я обязательно узнаю, — ласково сказала я и вышла.

Как я ее, а? Ведьмы так не могут.