На краю смерти

Глава 2: Жизнь за стеной

Старый мировой порядок рухнул… именно это утверждали многие после окончания Великой Войны. Но, несмотря на многочисленные старания сделать мир лучше, жизнь была ещё очень далека от совершенства. Ведь вместе со старым строем было разрушено и многое из того, что позволяло жить всем предшествующим поколениям. В руины обратилось всё то, без чего нормальное существование казалось невозможным. Многое же из того, что уцелело, оказалось на деле совершенно непригодным для новой мировой системы, что влекло за собой ещё больше проблем — ведь, как известно, переделывать обычно гораздо сложнее, нежели строить заново.

Потратив множество сил на Войну, теперь победители должны были затратить не меньшее их количество на обустройство мира. Такого, каким он должен был стать в их представлении. И они тратили, все без остатка. Начиная от сильных мира сего, и заканчивая обычными работягами, они пытались вложить в новую жизнь всё то, что было необходимо для её сохранения. И все их действия не были безуспешными.

Уже спустя четверть десятилетия в трёх из пяти Территорий была стабилизирована экономика, а спустя ещё два года к этому максимально приблизились и остальные. Новые законы писались теми, кто понимал их важность, для тех, кто хотел их исполнять. С особым тщанием учёными разрабатывались всё новые технологии обработки и бережного пользования ресурсов. Жизнь начала возвращаться в нормальное русло. Опасность гибели планеты, не так давно нависшая над всем человечеством и сплотившая его в единое целое, теперь, казалось, миновала… но именно в этот момент и случился провал эксперимента известного всему миру профессора Тома Баярда.

Никто не ожидал, какие последствия повлечёт за собой, казалось бы, обычное утро в научно-исследовательском институте, расположенного где-то в гуще таёжных лесов за Уралом. Никто не представлял всей опасности, которую несли в себе несколько монстров, загадочным образом оказавшихся в нашем измерении… а когда опасность стала очевидна, было уже поздно.

Численность чудовищ, на момент начала прорыва насчитывающая всего несколько особей, уже спустя пару дней составила не менее сотни. А спустя ещё две недели их можно было обозначить числом не иначе как тысячей. Эти твари, получившие имя Диклозеры, обладали огромной силой. Многие из них умели летать или же свободно передвигаться под землёй. А их способность к регенерации была колоссальна: потерянные конечности полностью восстанавливались всего за несколько часов. Но, что самое страшное, Диклозеры питались мясом. Они ели человеческую плоть, и каждый укушенный ими, спустя какое-то время, превращался в им подобного.

Человечество было не готово к такому удару. Все попытки сдержать атаку монстров ещё в зародыше провалились. Их невероятная сила, в купе с невосприимчивостью тварей ко многим видам вооружения и необычайно быстрым ростом их популяции, заставили людей отступать, сдавая рубеж за рубежом, пока, наконец, волна Диклозеров не распространилась практически повсеместно. Только тогда их натиск удалось если не пресечь, то хотя бы приостановить на какое-то время.

Но даже этот небольшой успех не мог позволить ещё до конца не сформировавшемуся новому укладу жизни остаться неизменным. Территории заметно обособились друг от друга, вынужденные создать для себя отдельные Правительства для возможности оперативного решения проблем, горстями сыпавшимся на долю человечества. К прежним задачам экономики и технического производства добавились совершенно новые, список которых на несколько долгих лет возглавил продовольственная.

Но если все эти проблемы, несмотря на всю свою сложность, были более-менее решаемы, то имелась и другая, ставшая настоящим камнем преткновения в ходе дальнейших событий. Простой народ, изнеможённый годами Великой Войны, был вынужден теперь терпеть новые бедствия, так и не успев вкусить всех благ жизни обещанной. Поэтому Власть в его глазах теряла весь свой былой авторитет, неожиданно превратившись из «спасителя» в настоящего «агрессора», по вине которого и происходят все текущие беды. Люди отказывались подчиняться так называемому Правительству, провозглашая себя свободными и пытаясь дать отпор всем, кто покушался на эту свободу, исключительно своими силам. Что только прибавляло жертв.

Сражаясь сразу по двум фронтам, люди не только гибли, но и пополняли ряды явившейся в наш мир армии чудовищ. Стоит отдать должное Правительству, которое, как видно, понимая состояние народа, не стремилось сверх меры давить на него, и если люди не оказывали открытого сопротивления, власти не принимали никаких активных боевых действий, чтобы подчинить население своей воле. Однако нападений монстров меньше от этого не становилось. И, толи из-за усталости от долгих боевых действий, толи ввиду банальной глупости, многие просто опускали руки и отдавали себя на волю судьбы, которая, в свою очередь, находила их быстро и неминуемо.

Те же, что всё-таки находили в себе силы сражаться, в основном обосновывались в старых укреплённых городах, обустройство которых осталось ещё со времён Великой Войны. Здесь от постоянных набегов монстров людей защищали высокие стены, боевые вышки и множество других охранных систем, предусмотренных на случай нападения врага. Многое пришлось ремонтировать и даже совсем перестраивать, приспосабливая под новый уклад жизни, но всё же это было намного проще и быстрее, нежели возводить подобные поселения из ничего.

Э ремстэмн, один из таких городов, названный в честь своего основателя и «вечного правителя», спустя семь лет после катастрофы всё ещё продолжал жить, если конечно можно так выразиться. На самом деле жизнь большинства местного населения по большей части походила на простое ожидание собственной участи. Те люди, что пытались до конца остаться честными, часто не находили для себя средств, чтобы хотя бы раз в день немного покушать. В итоге не мало таких изнеможённых трупов было сброшено за стену, где ими без каких-либо препятствий лакомились чудовища-падальщики. Другие, менее принципиальные, пытались заработать разбоем и грабежами, но таких быстро отлавливали и кидали на съедение всё тем же монстрам. Третьи же, которым было не по душе ни то, ни другое, просто уходили на Войну, и редко кто из них возвращался. Так что тот факт, что город всё ещё продолжал существовать, по большей части был ничем иным как чудом. Хотя и в чудеса здесь давно уже перестали верить…

Непросто было уцелеть в новом мире. И дело было не только в постоянных набегах чудовищ. Огромную роль здесь играл и другой фактор. Природа Земли, неслабо расшатанная ещё задолго до провала Эксперимента, после проведения оного получила решающий удар. Радиация, выпущенная в атмосферу после неудачной попытки человечества, путём ядерного обстрела, раз и навсегда покончить с многочисленными легионами монстров, сделала с Земным климатом нечто невообразимое. Теперь во многих когда-то совсем не южных районах зима больше не наступала. Напротив, люди изнывали от жары.

При этом кислотные дожди лили теперь с необычайной периодичностью. Они губили посевы, а растений, выращенных в специальных оранжереях, с трудом хватало, чтобы прокормить голодающий народ. Но то была растительная пища. Что же касательно мяса, то его нельзя было назвать большой редкостью. Конечно, о содержании своего скота многие могли только мечтать, однако это не мешало людям охотиться. И в первую очередь охотились они на тех, кого считали первоочередным врагом — монстров. Как выяснилось, многих из них можно было употреблять в пищу без каких-либо последствий для организма. И жители, находившие в себе для такой охоты достаточно сил, активно этим пользовались. Другое дело, что таких храбрецов насчитывалось крайне мало, и остальные, те, что не могли никак раздобыть для себя нормальное пропитание, были вынуждены охотиться на собак, кошек и даже крыс. Некоторые же не гнушались и «человеческой пищи». Но даже этого «деликатеса» с каждым днём становилось всё меньше. Человечество вымирало.

Прекрасный когда-то город теперь превратился в руины. Все каменные многоэтажки были разрушены и пущены на строительство оборонительных стен и укреплений ещё во время Великой Войны, теперь же их участь разделили и их более малые каменные собратья, чьё место теперь занимали небольшие деревянные лачуги, которые в огромном количестве усеивали всё вокруг. Кроме того немалая часть города теперь была покрыта сплошными рядами длинных стеклянных теплиц, засаженные различными овощами.

Но так выглядела только окраина города. Ближе к центру всё кардинально менялось. Сталелитейные, машиностроительные и другие заводы стояли тут кривыми рядками. Ресурсы на них поступали с частыми перебоями. Это происходило потому, что шахты находились далеко за пределами городской стены, и то на них, то на везущие сырьё обозы постоянно нападали монстры. Поэтому людям приходилось либо наскоро отбивать атаки, если тварей было не очень много, либо, что чаще всего случалось, подолгу отсиживаться за выстроенной линией укреплений, пока не представится удачный момент для прорыва. Так что сейчас дым и не думал отрываться от длинных металлических труб и стремительно возвышаться к небу. Работа была остановлена.

Кроме заводов здесь ещё была школа для подготовки новых специалистов — двухэтажное деревянное здание, пришедшее от времени в сильный упадок. Дальше находился Дом Руководства. Рядом — несколько фабрик-мануфактур, производивших различного рода мелкую утварь. За ними — ещё какие-то постройки. Но кульминацией ко всему перечисленному был Колизей.

Огромная, выстроенная по Древнеримским образцам арена достигала в высоту нескольких десятков метров и вмещала в себя до пяти тысяч зрителей (такого количества и во всём городе не наберётся). Она была и тюрьмой, и судом, и отличным местом развлечения для жителей. Сюда попадали все, кто нарушал хотя бы один из немногочисленных законов Эремстэна. И никто из осуждённых уже не уходил отсюда живым… человеком.

Сам Колизей состоял из округлой стены, по прочности не уступавшей и городским укреплениям, от которой вниз уходили зрительские ряды, под конец резко обрывающиеся и переходящие в довольно таки большую круглую площадку, расположенную пятью-четырьмя метрами ниже. По периметру арены стояли дозорные вышки, на которых восседали меткие стрелки. В двух частях Колизея, прямо напротив друг друга, зрительные ряды обрывались огромными зданиями — надстройками, в которых, по-видимому, держали пленников, о чём свидетельствовали и крепкие решётки на немногочисленных окнах, и тяжёлые ворота, выходящие прямиком на арену, одни нормальных размеров, другие же, что было весьма странным, просто гигантские.

Но не только это выглядело необычным. Возле здания, которому принадлежали вторые ворота, охраны тоже было выставлено много больше, и, к тому же, здесь ещё стояло несколько крупнокалиберных пушек, явно рассчитанных не на простых людей.

Гигантские задвижные створки ворот то и дело вздрагивали под натиском неизвестной силы, а изнутри постройки постоянно доносилось грозное рычание, которое сеяло среди аудитории великий ужас, смешанный с ещё более сильным восторгом. И на каждый новый всплеск яростного рёва толпа зрителей отвечала своими криками, как и в древние времена жаждущими хлеба и зрелищ.

В данный момент на арене было двое заключённых. Одна из них — девушка — была одета в сильно потрёпанную форму цвета хаки. Её грязные, местами слипшиеся волосы, когда-то обладавшие светло-песочными оттенками, бегло спускались по плечам, рассыпаясь на груди и спине. Зелёные глаза выразительно взирали по сторонам. В них было всё: и страх, и отчаянье, и жалость, и даже какое-то недоверие к происходящему. Они как будто спрашивали: «Неужели всё действительно так?»

Другим арестантом был мужчина лет двадцати пяти, крепкого телосложения, одетый в грязную, наполовину разорваную майку и старые джинсы с огромными дырами возле колен. На ногах у него были тяжёлые армейские сапоги.

Внешне заключённый выглядел довольно-таки недурно. Чёрные короткие волосы стояли на голове ощетинившимся ёжиком. Губы искривляла непонятная то ли усмешка, то ли гримаса злобы. Волевой, немного грубый подбородок гордо смотрел вперёд. Усов на лице не было, но выступала небольшая щетина, что говорило о недолгом заключении. Огромные мускулы на его мощных руках то и дело напрягались при дыхании.

В отличие от девушки, этот человек смотрел своими бледно-голубыми глазами на собравшуюся толпу зрителей без капли отчаянья или сожаления. В его взгляде было только одно — ярость. И она наполняла всё его существо, предавая ему силы и позволяя бороться с чувством безысходности.

Сами пленники были подвешены в полуторах метрах от земли на, продетых через цепочку наручников, надёжно сковывающих их руки, канатах, оба конца которых были прикреплены к высоким наклонённым столбам, зафиксированных на небольших деревянных подставках тут же на арене. Такая конструкция позволяла держать заключённых в полном смирении у всех на виду, практически не давая им шевелиться, разве что раскачиваться из стороны в сторону, что, в общем-то, было бесполезным.

Крики толпы, предвкушавшей «настоящее зрелище», становились всё сильнее и сильнее. Вскоре даже громкий рёв, доносившийся из-за громадных ворот, потонул в их вихре. Казалось, что весь Колизей наполнился монотонным, ничем не поколебимым гулом. Но всё это разом стихло, когда Стен Эремстэн поднялся у своего места.

Это был человек лет тридцати пяти, с длинными каштановыми волосами, завязанными на затылке в хвост, широкими крыльями носа, с густыми немного опущенными вниз бровями, со светло-карими глазами, наполненными необычайной суровостью, и по-королевски гордым выражением лица.

Одет он был в знатные тёмно-серые наряды, увенчанные фиолетовой накидкой с золотистой эмблемой, изображающей заходящее за крепостной вал солнце, которая символизирует власть. Такой же значок виднелся и на его шикарном кожаном поясе. Кроме того, там ещё была кобура с пистолетом и пара ножей, без которых никто из местных вообще старается не выходить из дома.

Одного взмаха руки этого человека было достаточно, чтобы на арене воцарилась абсолютная тишина. Ему даже не пришлось ничего говорить, так как все уже поняли, что сейчас представление начнётся. Эремстэн просто обвёл толпу оценивающим взглядом и вновь водрузился на своё место.

Сидел он на сильно возвышающемся над остальными креслами троне, находившемся на балконообразной подставке-пьедистале, выстроенной среди многочисленных зрительских рядов. Данная конструкция как бы висела над ареной, что позволяло правителю и быть ближе к пленникам, и находиться от них на недосягаемом расстоянии.

— Люди Эремстэна! — начал Стен повелительно-торжественным тоном, — Объявляю очередное Собрание Городского Суда открытым!

Уже несколько лет после основания нашего города мы еженедельно приходим сюда, чтобы обсудить наши проблемы, поддержать дисциплину в Эремстэне и наказать тех, кто её нарушает. Уже долгое время мы не судили никого из местных жителей. Именно поэтому мы ещё и живы — каждый из нас подчиняется всеобщему порядку и соблюдает определённые правила. Но что я вижу сейчас? — и он указал на пленников, — Это те, кто не хочет подчиниться системе, те, из-за кого мы все можем погибнуть!

— Смерть! Убить их всех! — тут же раздались отовсюду свирепые голоса.

— Да, конечно. Так и будет, — одобрил правитель, — Но для начала их нужно судить. Я перечислю вам все их преступления, а вы уже решите их судьбу. Помните, надо соблюдать порядок.

Ожесточённые голоса тут же стихли, а на их месте послышалось одобрительное перешёптывание:

— Да, да, он прав. Так и будет.

— Итак, — начал Стен, указав правой рукой на пленницу в потрёпанной форме, — Позвольте представить вам Эмми. Конечно, некоторые из вас уже с ней знакомы, но я хочу, чтобы вы сейчас взглянули на неё в новом ракурсе.

В наш город она пришла бедной и никому ненужной девушкой, без крова и пищи. А мы дали ей всё: дом, в котором она могла жить, работу, на которой она могла получать продукты и кое-какие другие вещи. И чем же Эмми нам отплатила? Вместо того чтоб жить спокойно и соразмерено, как это делают другие, она выбрала другой путь. Эта девушка стала сеять смуту среди населения, пыталась заставить нас поверить, что мы живём как-то неправильно. Мы! — те, кто сумел уцелеть под бесконечным натиском монстров! Кроме того, она тиранила и без того измученные души народа смехотворной утопией, о каком-то отряде борьбы, о надежде на победу над чудовищами.

— Сопротивление — не утопия, оно возможно, — попыталась защищаться Эмми, но её никто не слушал.

— Но разве это реально? — продолжал свою речь правитель, — Мы видим, что нет. Уже который год мы боремся с нашествием монстров, но за это время их численность не только не уменьшилась, а, напротив, она возросла многократно, тогда как наша всё ближе и ближе подходит к нулю. Так что надежда на внезапное спасение, которой не суждено сбыться, может оказать на нас лишь пагубное влияние. Из-за мыслей, которые внушает эта девушка, мы можем все погибнуть!

— Смерть, смерть ей! Убить её! — тут же разразились ряды громким гулом.

— Но это ещё не всё. В довершение ко всему, Эмми — это секретный правительственный агент!

Слова правителя подействовали, как удар грома. Неожиданно над ареной повисла зловещая тишина, словно недолгое затишье перед бурей.

— Из-за Правительства мы многие годы страдаем. Именно оно впустило в наш мир всёпожирающих тварей и своими атомными бомбами превратило всю планету в пустыню, где практически ничто не растёт. Все мы недоедаем. Многие умирают от голода. А Правительству на это начхать. У него свои дела, и наши проблемы его не интересуют.

Так что Правительство — это наш самый существенный враг, а она, — он указал на Эмми, — работает на него. И неужели она после этого не заслуживает смерти?

— Смерть! Убить её! — тут же в поддержку его слов откликнулись люди.

— Нет! Нет, пожалуйста! — чуть не плача просила бедная девушка, — Вы не понимаете! Мы, правда, хотим помочь! Мы… — но её слова утонули в гуле кровожадных голосов.

— Смерть! Смерть, — скандировали они.

— Я так и думал, — усмехнулся Стен, — А теперь, я считаю, пора бы познакомиться со вторым пленником. К сожалению, я не знаю его имени, да и мало кто вообще может его назвать, но, мне кажется, многим из вас он известен под кличкой: «Зверь».

Этот человек пришёл в наш город где-то около года назад и сразу же прослыл кровожадным и агрессивным. Но поначалу особых претензий к нему не было: он жил как все, хорошо работал и разве что иногда вёл себя немного странно. При участии в обороне города, Зверь всегда стоял в первых рядах, бил и крушил, не щадя противника, рисковал и даже порой ходил в одиночную облаву на монстров, при этом всегда возвращаясь живым, что очень привлекало к нему внимание и симпатии людей.

Но вот однажды он совершил непоправимую ошибку. Зверь убил человека…

— Патрик был моим другом, — вступил в разговор пленник, заглушив своим криком даже повелительный глас самого Эремстэна, — Но его укусила одна из тех тварей, что живёт за стеной, и когда он стал превращаться, я помог ему. Я убил Патрика по его собственной просьбе, чтобы избавить его от мук пребывания в шкуре чудовища. И скажите мне, разве мой поступок заслуживает подобного наказания?

На трибунах послышались недоверчивые перешёптывания. Было видно, что в душах людей зародилось семя сомнения. Теперь они уже не были полностью уверены в виновности Зверя. А некоторые даже подумывали о том, чтобы его оправдать. Но эти мимолётные иллюзии мгновенно развеял вновь вступивший в разговор Стен:

— О, народ Эремстэна! Я вижу — вы сомневаетесь. Но позвольте, я докажу вам правоту своего решения. Мой научный консультант — Тэд — всё объяснит.

— Кхе-кхе… да, — подтвердил короткостриженный человек в строгой замусоленной одежде, с круглыми очками на маленьком носу и короткой щетиной на подбородке, — Дело в том, что по нашим данным, с точностью до восьмидесяти шести процентов, убитый Патрик Зеленицын должен был стать энергоном.

В зале вновь послышались выражения людского сомнения, но уже не в пользу Зверя.

— Спасибо, Тэд, — поблагодарил Стен и опять обратился к народу, — Как вы все знаете, именно благодаря энергонам мы всё ещё живы. От них мы получаем энергию, которой кое-как хватает, чтобы содержать город. А этот человек, — он указал на пленника, — убил одного из возможных источников…

— Я просто спас своего друга от того, чтобы вы его использовали как живую батарейку! — выкрикнул Зверь.

— Своим поступком он, скорее всего, погубил десятки людей, — как ни в чём не бывало продолжал правитель, — Тех, кто может погибнуть при прорыве стены, если на её защиту не хватит энергии, тех, кто сгинет на заводах, если там откажет система безопасности, да и мало ли кого ещё?

Да, мы можем сейчас оправдать этого человека, но, кто знает, не станет ли он потом убивать всех направо и налево, без разбора. Что, если из-за него погибнем все мы? А это возможно, если наш город останется без капли энергии, поверьте мне на слово. Так как, должен ли он жить? Или же этот человек заслуживает смерти во благо всем нам?

— Смерть! Убить его! Смерть, — разразилась криками толпа.

— Единогласно, — заключил Стен.

— Дьявол! — сплюнул Зверь. При этом его потрескавшиеся от долгой жажды губы пронзила резкая боль, но этого пленник уже не чувствовал. Ему было не до того.

— И всё же, — после короткого молчания вновь заговорил правитель, — любой человек, если, конечно, он не работает на правительство, — Стен немногозначно посмотрел на Эмми, — имеет право на последний шанс. Я даю тебе его, Зверь.

Он встал со своего трона, держа в вытянутой руке пояс, усеянный различными ножами, как патронташ патронами. Некоторые из них были совсем маленькие (не больше пятнадцати сантиметров в длину, уравновешенные идеально для метания), другие были немножко побольше, а третьи — совсем огромные. Один из них, выделанный на манер мачете, на вид даже больше походил на короткий меч, нежели на простой ножик.

— Это твои клинки, — пояснил Стен, — Они верно служили тебе на протяжении всей твоей жизни и, возможно, послужат и в момент последней битвы. Надеюсь, — правитель лукаво усмехнулся, — ты сможешь воспользоваться ими, — и он швырканул «обойму» прямо к ногам заключённого.

— Р-р, — зарычал Зверь, видя в паре метров под собой своё оружие, до которого он, к сожалению, не может дотянуться, — Эй, Стен! Сейчас ты совершаешь огромную ошибку, — предостерёг пленник, делая небольшую паузу, — И ты поплатишься за неё своей жизнью.

Правитель довольно хмыкнул (по-видимому, ему часто угрожали).

— Что ж, Заседание Городского Суда можно считать закрытым. Двое заключённых всеобщим мнением приговариваются к немедленной расправе. Привести приговор в исполнение!

Всё сразу стихло. Казалось, над ареной не проносится больше ни единого звука, кроме, разве что, бешеного биения двух сердец, уже приготовившихся к смерти.

И тут тишину пронзил громогласный скрип ворот. Две массивные створки стали расходиться в стороны, издавая при этом неприятный для человеческого слуха звук. Ещё мгновение — и в чёрной пустоте между ними появилось гигантское лицо…

Точнее это была огромная бледно-зелёная морда. Морда чудовища, больше походившая на жабью. Её отвратительные глаза неприятельски сверкали в темноте. Кожа лица была покрыта бронёй, не уступавшей в прочности и камню, которая, по-видимому, проходила и по всему телу. Изо рта торчали острые расположенные в несколько рядов зубы. Их свирепый оскал свидетельствовал лишь об одном — о зверском чувстве голода.

— Что ж, постарайтесь умереть достойно, — пожелал правитель, поудобнее устраиваясь на своём троне.

Тут же зал разразился невнятным гулом, и как будто под ритм этого заунывного рокота чудовище стало постепенно выползать из своего укрытия. Вначале, вслед за головой, из ворот появились две огромные когтистые лапы, а затем и ещё три пары таких же. Спина монстра была усеяна острыми шипами, расположенными двумя рядами вдоль хребта. Длинный хвост венчал здоровый костяной набалдашник, раскачивающийся из стороны в сторону, подобно молоту смерти.

Зверь мимолётом взглянул на выбравшуюся на арену тварь, и она не произвела на него особого впечатления. Подобных он видел тысячи, конечно, не таких размеров (эта была величиной с нормальную деревенскую одноэтажку), но, как говориться, чем больше шкаф, тем легче падает, и тем сильнее при этом он гремит.

Сейчас пленника заботило совсем другое — он думал, как избавиться от ненавистных оков, пригвоздивших его руки к небу. Зверь несколько раз дёрнулся вниз всем своим весом, как бы проверяя канат на прочность, и тот, естественно, не поддался.

— Эй, что ты делаешь? — взволнованно спросила девушка, висящая неподалёку, — Ты что-то придумал?

— Будь… добра… Не говори… под руку… — огрызнулся пленник и, дёрнув канат ещё раз, крикнул, — Эй, ты! Зверюга безмозглая! Хочешь полакомиться? Так вот он я перед тобой! Иди сюда!

Монстр, до этого приходивший в себя, оказавшись на солнце после долгого заточения в кромешной тьме ангара, теперь поднял свой взгляд на подвешенных в другом конце арены людей. В страшных глазах чудовища загорелся огонь лютого желания, раздуваемый голодом. Но всё же оно стало продвигаться к тому месту, где находились пленники, неторопливым и даже слегка ленивым шагом. По-видимому, эта тварь уже была научена долгим опытом пребывания здесь, что добыча от неё никуда не уйдёт, и поэтому ей хотелось растянуть момент удовольствия.

— Что ты наделал? — всполошилась Эмми, с испугом взглянув на чудовище.

— Я знаю, что делаю, — отозвался Зверь, — А ты помолчи, если не можешь предложить ничего дельного.

Девушка, потупив голову, умолкла. Он же, посмотрев вниз и примерно прикинув, на каком расстоянии от него упали его ножи, резко ударил своими ботинками друг о друга. Тут же от задников их подошв отлетели две резиновые полоски, ранее ничем не выделявшиеся на чёрной поверхности, а на их месте образовались пара отверстий, в которых на солнце что-то ярко блеснуло.

Осторожно, чтобы не выронить содержимое углублений, Зверь сложился практически пополам. Он вытянул перед собой ноги так, что они прошли точно между кистей рук, а пятки даже слегка касались грубых мужских ладоней. Нащупав кончиками пальцев оба отверстия, пленник молниеносно выхватил то, что в них находилось. В воздухе что-то сверкнуло, и два острых лезвия одним махом перерубили канат.

— Эй, что?! — вскрикнул Стен, вскочив со своего трона, но, тут же немного успокоившись, сел обратно, — Ладно, так даже интереснее.

Куски оборванной верёвки змеёй взвились вверх, а Зверь, сделав в воздухе небольшое сальто, приземлился на ноги и сразу бросился к своему поясу с оружием. Чудовище же, заметив, что добыча от него ускользает, резко прибавило ход, мгновенно оказавшись у места событий. Но пленник, уже готовый к атаке, быстро ушёл в сторону от смертоносного выпада монстра и нанёс удар своим полумечом, держа его обеими руками, которые всё ещё сковывали наручники. К сожалению, лезвие прошло вскользь, лишь царапнув по надёжной броне чудовища и не причинив тому никакого вреда. Мужчине же пришлось уворачиваться от стремительно пронёсшегося над ним хвоста.

А тварь между тем, по инерции проскочив немного вперёд, уже развернулась, готовая к нападению. Зверь, не ожидавший от неё такой прыти, с трудом успел увернуться от нового выпада чудовища и тут же всадил свой меч в на мгновенье открывшееся под мышкой незащищённое место. Нанеся удар, пленник сразу отскочил в сторону, понимая, что даже секундная задержка может стоить ему жизни. И вовремя, так как миг спустя из раны, образовавшейся на теле чудовища, хлынул поток едкой бледно-салатовой жидкости, по-видимому, заменявшей тому кровь. Песок, на который попадало это вещество, бурлил и пенился, что говорило о многом.

— Кислота, — прошептал Зверь, взглянув на дымящийся кончик своего меча, измазанный в той же жиже. Даже сверхпрочная сталь, из которой тот был изготовлен, не могла выдержать столь едкой массы. Не теряя времени, пенник быстро коснулся лезвием цепочки своих наручников, и вскоре его руки оказались свободны.

Легко оправившись от нанесённого ему укола, монстр попытался нашарить глазами ускользавшую прямо у него из-под носа добычу и, наконец, узрев её, на невероятной скорости бросился вперёд. Но на этот раз Зверь был к этому полностью готов. На нём уже был надет его смертоносный пояс, а в руке он держал свой полурасплавившийся меч, который теперь больше напоминал длинный и очень острый штык.

Так что, сделав всего несколько шагов в сторону, пленник швырнул прямо в брюхо проскочившему было мимо чудовищу пару метательных ножей из своего арсенала. Раздалось несколько взрывов (по-видимому, в рукояти клинков были заложены небольшие заряды взрывчатки, которые, после контакта с толстой шкурой, сдетонировали), и кишки взревевшего от боли чудовища растеклись по земле.

Но, как ни странно, даже после этого монстр не спешил умирать. Он рвался и рвался вперёд, всё ещё пытаясь достигнуть свою заветную цель.

Зверь, по-видимому, предугадав и это, отступил на несколько метров назад, ловко увернулся от мощных челюстей, лязгнувших в пустоте, и всадил огрызок своего меча прямо под подбородок чудовищу, пронзив изнутри его глотку и даже, вероятней всего, головной мозг, — после чего пленник тут же отпрыгнул в сторону, спасаясь от хлынувших из раны фонтанчиков кислоты. Монстр же, издав неистовый предсмертный рёв, покачнулся и с оглушительным грохотом повалился на землю.

Трибуны недоумённо ахнули. Стен же, весьма встревоженный данным развитием событий, вновь вскочил со своего трона, но не в силах выговорить что-то более членораздельное, лишь крикнул:

— У-бить-е-го!

Раздались несколько выстрелов, но Зверь уже успел укрыться за громадной тушей чудовища, служившей ему теперь надёжной обороной от пуль. Кто-то из горе-стрелков пальнули ещё пару раз, но так и не попав в цель, стали пробираться через зрительные ряды, в надежде занять более выгодную позицию.

— Эй, с тобой всё в порядке? — спросила Эмми сидящего совсем неподалёку Зверя.

— Нормально, — ответил пленник, перебирая оставшийся в его распоряжении арсенал.

— Отлично… Слушай, помоги мне выбраться.

Мужчина смерил её оценивающим взглядом, как бы говорившим: «Ты ведь агент Правительства, я не ошибся?» — а затем, резко отвернувшись в сторону, одной рукой облокотился на шкуру убитого монстра, готовясь к рывку.

— Эй… ну, пожалуйста! У меня за городом машина. Выведи меня за стену, и я помогу тебе скрыться, — вновь заговорила девушка.

Пленник снова устремил на неё свой взгляд. На сей раз в нём не было суровости, а лишь какая-то потаённая грусть. Трудно сказать, о чём Зверь в этот момент думал, что происходило у него на душе. Вся его внешность не передавала абсолютно никаких эмоций, и лишь бледно-голубые глаза, наполненные тоской, свидетельствовали о борьбе, протекавшей внутри этого человека. И, наконец, одна из сторон победила.

Глубоко вздохнув, пленник отвернулся и резко рванул из своего укрытия. В мгновение ока в его руках оказалась пара бомбо-ножей, которые спустя секунду уже летели к противоположным участкам стены. Раздалось несколько взрывов, сопровождаемых разлетанием во все стороны осколков камней. На песок упало несколько тел солдат, уже было изготовившихся к стрельбе.

Воспользовавшись минутной сумятицей, Зверь вступил на тушу мёртвого чудовища, разбежался по ней и, не обращая внимания на крики Эмми: «Стой! Подожди!» — да на прогремевшую совсем рядом автоматную очередь, прыгнул. К счастью, ближайший край арены оказался недалеко, и пленник, благодаря приличной высоте убитого им монстра, с которого он и совершил прыжок, смог до него дотянуться.

Повиснув на стене, Зверь подался всем телом немного в сторону, напряг мышцы и, молниеносно запрыгнув на зрительскую платформу, расположенную чуть выше, всадил один из своих ножей в подоспевшего к нему солдата. Подбежав к упавшему воину, который, как и ожидалось, был лишь ранен, пленник выхватил из его ослабших рук пистолет и добавил его к своему уже весьма оскудевшему арсеналу.

Не теряя времени, Зверь двинулся дальше. Он уложил ещё одну пару солдат, выскочивших прямо на него, точными выстрелами в плечо — больно, но не смертельно — и побежал вверх по лестнице, примыкавшей к небольшой стенке около зрительских рядов.

К этому времени большая часть аудитории в скором темпе уже покинула верхи Колизея, что было и хорошо, и плохо. Да, данное обстоятельство поможет избежать лишних жертв среди населения, против которого пленник ничего не имел, но всё же оно делает Зверя отличной мишенью для пулемётчиков Эремстэна, которым теперь ничто не мешало начать открытый обстрел.

Поэтому нужно было действовать быстро. За пару мгновений преодолев подъём, Зверь свернул и вскоре оказался на небольшой закрытой с двух сторон площадке, которая оканчивалась невысокой лестницей, ведущей куда-то вверх. Взобравшись туда, пленник уложил нескольких охранников и нос к носу столкнулся с тем, к кому он так стремился — со Стэном Эремстэном.

— Ну что? Говорил я тебе? — усмехнулся бывший заключённый.

— Что? Как? — пробубнил Стен, метаясь, но пути к отступлению у него уже не было — единственный выход собой загораживал Зверь, а с другой стороны находилась арена, до которой, с так называемого пьедестала, была высота немаленькая. Так что, остановившись у самого края, Эремстэн повернулся лицом к своему преследователю и сказал:

— Что ж, похоже, ты был прав. Стреляй, и покончим с этим!

Кто бы знал, как Зверю хотелось нажать на курок! Но здравый смысл подсказывал, что именно фигура Стэна сейчас заграждает его от пулемётов, расположенных на соседних стенах, и стоит пленнику убить своего противника, как по нему немедленно откроют огонь. Так что перед тем, как пальнуть, следовало сначала обдумать путь к отступлению, а уж потом…

Но тут на лестнице послышался громкий топот тяжёлых сапог. Зверю не понадобилась уйма времени, чтобы догадаться, что это приближается взвод солдат, стремящихся выручить своего повелителя. Он отреагировал мгновенно.

Раздался выстрел. Стен попытался отпрыгнуть в сторону, но пуля всё же нагнала его.

«Лишь бы наверняка», — подумал Зверь, но времени на дальнейшие размышления у него уже не было, и поэтому он сразу нырнул в небольшое отверстие в стене возле лестничного ответвления. Тут же прямо над его головой пронеслась автоматная очередь. Пара солдат, стремясь нагнать удиравшего пленника, с оружием наизготовку высунулись в окно, через которое тот только что скрылся, но тут же схлопотали себе по метательному бомбоножу в горло. Раздалось несколько взрывов, сопровождаемых несильным обрушением пьедестала и густыми облаками пыли.

Зверь, оказавшийся возле зрительных рядов двумя метрами ниже спасительного окна, взглянул на проделанную работу и поспешил убраться в более безопасное местечко, понимая, что пыль скоро осядет, и он станет прекрасной добычей для «тяжеловооружённых снайперов». Преодолев некое расстояние пологой возвышенности Колизея, пленник свернул в какой-то примыкавший коридорчик и исчез в его глубине.

Откуда-то послышалась невнятная стрельба, затем взрыв, за ним — ещё несколько выстрелов. И так всё повторялось по мере того, как Зверь прорывался к свободе. Пулемётчики, больше не видевшие его, в скором темпе покидали свои посты, собираясь в кучу и занимая более выгодные позиции для ближнего боя.

Эмми наблюдала всё это, находясь всё в том же положении — подвешенная за руки над ареной. Да, она по-прежнему была жива. Никто из стрелков даже не подумал о том, чтобы выпустить в пленницу короткую очередь, которая бы всё закончила — просто солдатам движущаяся мишень в виде неугомонного Зверя была гораздо интересней, нежели безвредная девчонка, с которой можно будет разобраться и после. И даже никакая шальная пуля не была намерена пронзить тело девушки и поставить в её истории точку. Поэтому Эмми оставалось только висеть и ждать, что она и делала, то и дело вскрикивая от громких взрывов и выстрелов, но не плача. Нет. Она была выше этого.

Девушка видела, как Зверь скрылся за поворотом. Именно тогда она и крикнула последний раз: «Нет! Пожалуйста!» — и окончательно потеряла надежду на спасение. Теперь ей уже было всё равно. Даже взрывы больше не пугали её отрешённое сознание — они слились в какой-то очень далёкий унисон, не имеющий никакого значения.

Но тут произошло нечто неожиданное. Огромные железные ворота неприятно заскрипели. Эмми ужаснулась, наблюдая за тем, как гигантские створки начинают расходиться в стороны. В глазах девушки вновь появился безотчётный страх. Она задрожала, зная, что сейчас случится. И её можно понять. Конечно, смерть от пули неприятна, но всё же с ней можно смириться. А вот быть съеденной огромной когтистой тварью, которая, наверняка, вот-вот должна была выползти из ангара — это совсем другое.

Чтобы унять свой испуг, Эмми зажмурилась и прижалась лицом к своему левому плечу, боясь посмотреть в сторону смерти. Пленница ждала. Ждала неминуемой расправы, которая должна была состояться. Но время шло, а со стороны ворот так и не доносились ни шаги, ни громогласный рёв чудовища. Только скрип, который вскоре тоже стих.

Собрав в себе последние силы, девушка приоткрыла глаза и подняла голову. То, что она увидела, её глубоко поразило.

Металлические створки ворот были раскрыты, а из чёрной пустоты ангара появлялась тёмная фигура. Человеческая фигура…

— Зверь! — радостно завизжала девушка.

— Такси прибыло, мэм, — послышался грубоватый ответ, в котором всё же звучали дружеские нотки. В следующий миг раздался выстрел, и цепочка наручников, сковывавших Эмми руки, звякнув, разлетелась на две половинки. Девушка же аккуратно рухнула на мягкий песок, — Собирайте ваш багаж, — довершил фразу пленник.

— Ты вернулся! — Эмми не могла поверить своим глазам, — Я уже и не надеялась.

— Так, всё. Хватит разглагольствовать. Нам пора идти.

— Но… Да.

Не теряя больше ни секунды, недавние пленники двинулись в путь. Они вошли обратно в ангар и, углубившись в него, свернули направо. Там в стене было довольно-таки большое отверстие с лежащей рядом на полу тяжёлой металлической решёткой, вырванной «с мясом», по-видимому, в результате взрыва одного из бомбо-ножей Зверя.

— Сюда, — скомандовал экс-заключённый, и Эмми беспрекословно последовала за ним.

Они преодолели множество поворотов и лестниц и вскоре вышли в небольшой коридорчик, расположенный на нижнем ярусе Колизея. А за углом помещалась площадка, на которой толпились люди — недавние зрители, — стремящиеся как можно скорее через большие парадные ворота покинуть территорию арены. Солдат возле выхода видно не было — похоже, они были уверены, что пленники не осмелятся воспользоваться этим путём.

— Так, отлично. Прорвёмся, — подытожил Зверь, заглянув за угол.

— Ты собираешься ввязаться в битву? — удивилась Эмми.

— Зачем же? Просто смешаемся с толпой, — ответил тот и, сорвав со стены несколько из множества висящих там плащ-накидок, протянул одну из них своей боевой подруге, — Вот возьми. Лицо поглубже в капюшон укутай, чтобы сильно в глаза не бросалось.

Девушка без возражений тут же завернувшись в поданную ей одежду. Зверь тоже накинул на себя плащ, и они, быстро выбравшись из своего убежища, окунулись в самую гущу народа.

В скором темпе пробираясь к выходу, пленник решил осмотреться и с горечью для себя заметил, что солдаты всё таки были. Двое из них стояли наверху по краям стены, провожая всех выходящих дулами своих автоматов, а где-то внизу, возможно, затерялась ещё пара-тройка. Но они Зверя не сильно интересовали. Сейчас для него было более важным, чтобы никто из народа не узнал их. Но пока, похоже, всё было спокойно. Все люди старались как можно быстрее вырваться из Колизея, и их совершенно не интересовало то, кто идёт рядом с ними.

Но вот, когда пара беглецов уже находилась возле спасительной двери, в толпе сзади кто-то крикнул:

— Эй, вон они!

— Держи их!

— Быстро! — среагировав на возгласы народа, Зверь ухватил Эмми за руку и, увлекая её за собой, стал молниеносно прорываться к выходу. Наконец, миновав стену Колизея, они свернули влево и, оказавшись в узком переулке, на полной скорости понеслись по нему. Где-то неподалёку прострекотал автомат, затем ещё раз. Пули вонзились в деревянный дом совсем рядом с бегущими.

— Они по нам стреляют! — закричала Эмми.

— Ничего, уйдём, — усмехнулся Зверь и, нырнув в закоулок между двумя строениями, остановился, чтобы перевести дух. Преследования он не сильно боялся, считая, что никто из толпы просто не решится на это. Так и оказалось. Правда, спустя какое-то время мимо пронеслось несколько солдат, но они исчезли из вида так же быстро, как и появились, а их шаги, разнёсшиеся по переулку, вскоре и вовсе стихли.

— Так, ладно, пошли. Нечего тут рассиживаться.

— Куда мы теперь? — спросила Эмми, бредя по закоулку вслед за своим спутником.

— Не знаю, — честно признался Зверь и, выглянув за край дома, расплылся в улыбке, — Вот! Это то, что нам нужно.

— Что именно? — поинтересовалась девушка, посмотрев туда же.

В конце улицы, прямо напротив одного из заводов по переработке, стоял разгруженный бронированный грузовичок, уже, видимо, готовый к отправке. Зверь двинулся прямо к нему. Оказавшись на расстоянии примерно двух метров, он крикнул:

— Эй, водила! Ты что там, уснул?

— Чего ещё? — огрызнулся шофёр, выглянув при этом в окно, — и тут же обмяк, получив по физиономии здоровенным кулаком. Зверь же, стряхнув руку после удара, открыл дверцу и, скинув «лишний балласт» на землю, сел за руль.

— Тебе особое приглашение надо? — поинтересовался он, и Эмми тут же примостилась на соседнее сиденье, — Отлично, ключи здесь. Ну что, прокатимся?

Заревел мотор, а спустя мгновение машина рванула с места. Они проезжали через различные дворы и переулки, то и дело, сворачивая, с целью выехать к главным городским воротам.

— А как ты собираешься?..

— Не знаю, — рявкнул Зверь, сурово посмотрев на Эмми, и та сразу умолкла.

Вскоре они уже оказались на долгожданной прямой, которая должна была привести их к цели.

— О, да нам сегодня просто дьявольски везёт! — выкрикнул беглец, наблюдая, как в открытые ворота, в сопровождении всего нескольких машин охраны, въезжала колонна, перевозившая полезное сырьё, — Прорвёмся.

Он нажал на газ, но, оказавшись от стены не более чем в ста метрах, немного сбавил скорость.

— Эй, здорово, парни! Как жизнь? — помахал Зверь водителям проезжавших мимо машин, и те, с лёгким удивлением, ответили ему тем же.

Солдаты на стенах, по-видимому, находились в некоем замешательстве, но вскоре, почуяв что-то неладное, некоторые из них бросились к пультам, чтобы закрыть ворота.

— Прорвёмся, — прошептал Зверь, вновь надавив на педаль.

Машина резко рванула вперёд и, проскочив между двумя смыкающимися створками, оказалась за пределами городской стены. По крыше лёгким дождём забарабанили посылаемые им вслед пули, но мелкий калибр ничего не мог поделать с роскошной бронёй грузовика.

— Ура! Мы сделали это, — закричала Эмми.

— А ты сомневалась? — усмехнулся Зверь, — Чёрт, да они, похоже, решили в догонялки поиграть! — удивился он, взглянув в зеркало заднего вида — несколько машин, недавно сопровождающих колонну, сейчас на большой скорости выезжали из вновь открывшихся ворот, — Где там твоя тачка?

— Она спрятана вон за тем холмом, — указала девушка.

— Что ж, доберёмся без происшествий.

— А как же?..

— А этим ребятам придётся повозиться с кой-какими трудностями на дорогах, — заверил он и, высунувшись в окно, метнул свой бомбо-нож, который взорвался точно под капотом ближайшей машины преследования. И та, в связи с силой взрыва, тут же перевернулась, а два другие, столкнувшись с ней, остановились. Один из пассажиров перевернувшегося авто сумел таки выползти наружу, но, поняв, что беглецов теперь уже не догнать, он лишь пустил из своего автомата несколько десятков пуль, которые попусту ушли в небо.

— Ничего себе он расстроился, — причмокнула язычком Эмми, — Неужели это всё из-за нас?

— Да не. Из-за грузовика, который мы угнали — они у них наперечёт. Ничего, потом поищут как следует и вернут себе свою колымагу.

— Кстати, а как твоё имя?

— Моё? — удивился мужчина, — Зверь.

— Нет, это кличка. А я спрашиваю о реальном имени.

— А, ты об этом. Я — Рик Баярд.

Глаза у девушки округлились.

— Ты Рик Баярд?

— Да. Тебя что-то удивляет?

— Э… ну ведь ты сын профессора Тома Баярда?

— И что?

— Я Эммилия Брайн. Я работала с твоим отцом.

— Правда? Прискорбно.

— Почему?

— Ты только начала мне нравиться.

— Правда? Но я не понимаю, почему…

— Всё. Где там твоя тачка?

— Вот, сверни туда.

Машина завернула за небольшим холмиком и покатила мимо песчаного овражка.

— Останови здесь, — попросила Эмми и спустя мгновенье выскочила из грузовичка.

Рик последовал за ней. Они преодолели овражек, и за несколькими полувысохшими берёзками девушка стала снимать ветки с какого-то возвышения.

— Интересная маскировка. А я-то думал, что правительство пользуется имитаторами антизрения, проще говоря, невидимками.

— На это сейчас не хватает средств.

— А-а, понятно.

— Может за место того, чтоб стоять, поможешь?

— Ну конечно…

Они сняли последние ветки и куски камуфляжного материала, и их взору открылась небольшая машина-легковушка цвета хаки, со складной, на полкабины, крышей и двумя сиденьями. Как ни странно, колёс у этой тачки не было. На их месте, горизонтально к земле, располагались выпуклые чёрные диски округлой формы.

— Ну что ж. Теперь твоё авто при тебе, так что пока, — вздохнул Зверь и, развернувшись, собирался уйти.

— Стой, подожди. А как же?.. Я думала, что ты меня спас, чтобы я помогла тебе скрыться.

— Нет, скрыться я мог бы и сам. А спасти я тебя собирался с самого начала, только вот когда ты о машине сказала, я засомневался.

— Но почему?

— Ты ведь из Правительства, а помощи от вас мне как-то не хочется.

— Но ведь твой отец…

— Что мой отец?! — он резко развернулся и оказался с ней лицом к лицу, — Мой отец впустил в наш мир этих тварей. Он наложил на меня проклятие.

— Он не хотел…

— Я знаю! — крикнул он и тут же спокойно добавил, — Но сделанного уже не вернёшь. Так что: «пока», — здесь наши пути расходятся.

Рик собрался уходить, но Эмми ухватила его за руку.

— Постой, а как же мир?

— При чём тут мир?

— А при том. То, что я говорила об отряде сопротивления, — правда. У нас есть план, как спасти планету (Зверь хмыкнул). Я видела, как ты дерёшься. Ты мог бы помочь. Тебе не обязательно соглашаться сейчас. Просто поехали со мной, а если тебе что-то не понравится, ты сможешь уйти.

Зверь, в упор смотря на неё, несколько секунд колебался, а затем вздохнул:

— Ладно, заводи свою тачку.

Она улыбнулась и запрыгнула в машину. Он сел рядом. Прозрачная панель над их головами герметично опустилась, и авто, взревев, поднялась на полметра над землёй.

— А твой отец… Он был великим человеком, — грустно сказала Эмми, надавив на газ, и они понеслись куда-то вдаль.