На грани войны

Глава 37

Ханна

День пятьдесят четвертый

Молли выругалась. Она виновато посмотрела на Бишопа.

— Простите, пастор.

— Не нужно извиняться, — отозвался Бишоп. — Бог понимает наши сердца. Это тяжело для нее и для нас. Мы все переживаем за Ноа.

— Ей шестнадцать лет, — добавила Ханна. — Мы должны сделать скидку на ее возраст, позволить горевать на ее собственных условиях. Она ведет себя старше, чем есть, но она все еще ребенок. Ребенок с разбитым сердцем.

— Эту девочку подвел практически каждый взрослый в ее жизни. — Глаза Молли увлажнились, на ее лице проступило сожаление. — Отец бросил ее, когда она была еще ребенком. Моя дочь оказалась ужасной родительницей. А ее череда дрянных бойфрендов и того хуже. Мы с мужем пытались быть рядом с Квинн, заменить то, что она потеряла. Боюсь, что этого слишком мало. У нее в сердце дыра размером с Техас, дыра, которую она пытается заполнить с самого детства.

— Ноа спустил их с того ужасного подъемника из самого ада. Он был там, когда умер ее дедушка. Ноа уважал Квинн и относился к ней как к другу. Он стал для нее тем самым отцом, которого она так долго искала. Это ей очень помогало. Он был ей очень нужен.

Сердце Ханны разрывалось от боли за Квинн. Ей хотелось броситься за ней и подхватить на руки. А еще ей хотелось свернуть шею Ноа.

Молли сердито покачала головой.

— Будь он проклят за то, что подвел ее. Будь он проклят!

Бишоп положил свою большую руку на плечо Молли.

— Мы все хотим, чтобы все сложилось иначе, чем есть. Все, что я могу сказать, это то, что Бог знает конец его истории. Мы не знаем. Может быть, все сложится совсем не так, как мы думаем.

— Нет ни малейшей разницы, что знает Бог, — прокомментировал Лиам. — Ноа Шеридан больше не ступит на эту улицу. Несмотря ни на что.

Бишоп кивнул.

— Согласен.

— Введи всех в курс дела, — сказал Лиам. — Он может быть начальником полиции, но Шеридан прочно сидит на поводке Розамонд и Саттера.

Ханна отошла от группы, рассеянно потирая больную руку. Неправильно сросшиеся суставы пульсировали. Небо окрасилось в ровный серый цвет, тоскливый и холодный. Темные тучи обещали осадки. В непогоду рука всегда болела сильнее.

— Ханна. — Лиам подошел к ней. Он пристально смотрел на нее, нахмурив брови, в глазах светилась озабоченность и, возможно, намек на чувство вины.

— Спасибо, что не убил его, — тихо проговорила она. — Я знаю, что он заслужил это. Ты был в своем праве сделать все, что считал нужным.

Лиам вздохнул с облегчением.

— Я не могу ничего обещать. Когда начнутся стычки…

Ей было больно произносить эти слова, но их нужно сказать.

— Он выбрал свою сторону. Что случится, то случится.

Лиам кивнул. Он шагнул ближе, и Ханна сразу почувствовала его присутствие, его силу.

— Мне жаль, Ханна.

— Не стоит.

Она подумала о Майло, и ее желудок сжался. Сын застрял в «Винтер Хейвене» без нее. Хотя это разбило ей сердце, она оставила его с Ноа, потому что верила, что с отцом он в безопасности.

Это больше не казалось правдой.

— В чем дело?

Ханна подняла на него глаза, борясь со страхом и тревогой, когтями, впивающимися в ее грудь.

— Майло.

Его лицо помрачнело.

— Ему не причинят вреда, я позабочусь об этом. Я пойду за ним. Только скажи.

— Он не поймет. О своем отце. О том, почему мы должны забрать его от Ноа.

— Он ребенок. Твоя задача — защищать его, независимо от того, понимает он или нет. В конце концов, Майло все поймет.

Ханна втянула воздух, успокаиваясь.

— Ты прав. Хорошо. Давай его заберем.

Лиам натянуто улыбнулся ей.

— Я сделаю это сегодня вечером.

Она не смогла улыбнуться в ответ. Над ними словно сгущались тени. Угроза насилия висела над Фолл-Крик, как грозовая туча. Ее можно было увидеть, почувствовать, знать, что она приближается, но ничего невозможно сделать, чтобы это остановить.

Все, что оставалось — это встретить ее лицом к лицу и молиться, чтобы те, кого они любили больше всего, выжили.

Призрак вскочил на ноги, из глубины его груди вырвался низкий рык.

Лиам сузил глаза. Он медленно повернулся и принюхался.

— Что это? — спросила Ханна.

— Что-то горит.

Он не ошибся. В воздухе витал запах гари. Небо затянуло дымкой, особенно на севере, над крышами домов.

Призрак оглянулся через плечо на Ханну, а затем снова повернулся к северу, его морда уставилась в это удивительно серое небо. Шерсть на его позвоночнике зашевелилась. Он беспокойно тявкнул.

Ханна напряглась, положив руку на «Ругер» в кармане куртки.

— Что-то не так. Призрак чувствует это.

Лиам схватил свой M4 и направился к дому, двигаясь быстро и целеустремленно.

— Проверь периметр, — велел он Бишопу.

— Понял. — Бишоп развернулся и трусцой побежал к опушке леса, выбирая кружной путь, чтобы обогнуть соседский забор.

Призрак оставался рядом с Ханной, но при этом разочарованно пыхтел, как будто ему хотелось побежать вперед с Лиамом, чтобы провести расследование. Он ткнулся мордой в ее бедро, чтобы поторопить.

Задняя дверь дома Молли с грохотом распахнулась. Квинн высунула голову.

— Ребята! В городе что-то происходит!

Отсюда они не могли этого видеть. Дома закрывали им вид на север. Шарлотта проснулась, заерзала в своей переноске и разразилась голодным плачем. Ханна погладила малышку по спине, чтобы успокоить ее, и поспешила за Лиамом.

Они обогнули угол дома. Квинн стояла на переднем дворе с биноклем и смотрела на север. Лиам уже находился рядом с ней.

Ужас сковал грудь Ханны, кровь в венах застыла. Через дорогу, над деревьями и домами, в небо поднимался огромный столб черного дыма.

— Пожар! — воскликнула Квинн.