На дне могилы

3

«…Приходит в себя…»

«…Скоро выезжаем, будем завтра…»

Вокруг меня плавали обрывки разговора. Мне было тепло. Если не считать руки. Что-то мягкое и теплое погладило лоб.

— Очнулась, Котенок?

Глаза у меня распахнулись, сонливость как рукой сняло. Я хотела сесть, но сильные руки удержали меня.

— Не двигайся, милая, дай крови разойтись по телу.

Крови?! Проморгавшись, я четче разглядела Кости. Он все еще был покрыт красными кляксами, но выглядел уверенно. Успокоившись, я снова провалилась туда, где была, — похоже, в его колени. Рядом лежали два пустых мешка плазмы, игла шприца и катетер.

— Где мы?

— В фургоне, едем в Лондон, — ответил Кости. — Помнишь нападение?

— Помню, как из тебя высыпалось столько серебра, что иному хватило бы на оплату колледжа, — ответила я, взглядом отыскав рядом Менчереса и еще четверых вампиров. — Тебя могли убить. Никогда больше так не делай.

Он выдохнул смешок:

— Это говорит женщина, чуть не всю кровь выпустившая в меня.

— В тебе было столько серебра, что сам бы ты не залечился. Что мне было делать: сидеть и смотреть, как ты помираешь?

— А те стрелки могли снести тебе голову, — ровным голосом ответил он.

— Кто это был? Они ушли?

Я потрогала щеку. Не болит. Кости не человеческую кровь в меня перелил. Может, я и излечиваюсь быстрее среднего человека, но так быстро срастить перелом может только кровь вампира.

— Прости, милая, — пробормотал Кости. — Чуть тебя не погубил. Надо же было завести тебя в тот тупик!

— Сколько погибло?

— Трое из шести. — Но в его голосе слышались не только печаль и чувство вины. Я не смогла разобрать, что еще. — Нас атаковали гули, и вооружены они, как ты знаешь, были на совесть. Как только ты меня вытащила, в бой вступили еще восемь вампиров.

Значит, помощь все же подоспела. Я улыбнулась Менчересу:

— Спасибо.

Кости дернул ртом:

— Это были не люди Менчереса. Вероятнее всего, наши спасители потом обратились бы, простив меня, если бы наконец не появился Менчерес с подкреплением.

Как видно, новая кровь еще не добралась до мозга. Я не поняла.

— Если это были не ваши люди, то кто?

— За нами следовали две группы, — подытожил Кости. — Те упыри и, как я подозреваю, люди Грегора. Ему, верно, надоело тянуться к тебе во сне, и он решился на более материальное похищение.

Я заметила, что Менчерес не сказал ни слова.

— А ваше мнение?

Он глянул на меня:

— Когда доберемся до Ниггера, продолжим этот разговор в более подходящей обстановке.

— Сейчас. — В одном слове Кости решимости хватало на тысячу.

— Криспин…

— И не называй меня человеческим именем, я уже не тот мальчишка, — оборвал его Кости. — В этом союзе мы на равных, так что ты расскажешь мне все, что знаешь о Грегоре.

Это был вызов. Отказ привел бы к гражданской войне в их рядах. Я не ожидала, чтобы Кости вот так провел черту на песке да еще помочился на нее, и Менчерес, судя по его ошеломленному лицу, тоже не ждал такого.

Наконец Менчерес слабо улыбнулся:

— Хорошо. Я говорил тебе, что запер Грегора за попытку вмешаться в будущее Кэт, помешать ей встретить тебя. А не сказал я, что Грегор успел увести Кэт прежде, чем я его захватил.

Я подскочила:

— Никогда в жизни не встречалась с Грегором!

— Насколько ты помнишь, — пояснил Менчерес. — Ты, когда слышишь о Грегоре, ощущаешь головную боль, верно? Это прорываются подавленные воспоминания. Ты несколько недель провела с Грегором, прежде чем мы отыскали вас в Париже. К тому времени он сумел очаровать тебя и оболванить ложью. Я понимал, что придется вмешаться в твою память, чтобы все наладить, потому у тебя и не сохранилось воспоминаний о проведенном с ним времени.

— Не может… он не мог… — У меня под черепом стучал молот. «Он не твой муж… прости, со вторым не всегда получается… В „Рице", на Вандомской площади…»

— Но вампиры не могут контролировать мои мысли, — наконец выговорила я. — Я полукровка, со мной это никогда не проходило.

— Поэтому только я и мог это сделать, — тихо сказал Менчерес. — Чтобы стереть то время из твоей памяти, потребовалась вся моя сила плюс заклинание. Более слабый вампир не справился бы.

Кости тоже выглядел ошеломленным.

— «Partir de la femme de mon maître»,[3] — пробормотал он. — Это выкрикнул, убегая, один из вампиров Грегора. Так вот почему Грегор так на ней помешался.

Менчерес молчал. Кости бросил взгляд на него, потом на меня.

— Мне все равно, — решил он. — Грегор может засунуть свои претензии себе в зад.

Я все еще сомневалась:

— Но ведь я до Кости ненавидела вампиров. Я никогда не уехала бы с вампиром на несколько недель.

— Ты ненавидела их под влиянием своей матери, — возразил Менчерес. — Грегор обработал ее, принудил сказать, что он ее друг и защитит тебя.

— Насколько разошлись слухи о его претензиях? — поинтересовался Кости ворчливо.

Менчерес глянул на него:

— Ты не спрашиваешь, есть ли такие слухи?

Они как будто заговорили на незнакомом языке.

— Что?..

— Не важно. Он получит ее только через мой иссохший сморщенный труп.

— Что? — Я подкрепила вопрос, ткнув Кости локтем.

— Право Грегора, — ледяным голосом ответил Кости. — Теперь, выбравшись на свободу, он рассказывает всем, что за эти несколько недель он на тебе женился.

Вопреки устоявшемуся мнению в моей жизни были случаи, когда я теряла дар речи. В шестнадцать, когда мать сказала, что все мои странности объясняются наследством отца-вампира, — это раз. Когда я увидела Кости после четырех лет отсутствия — это два. Но этот раз затмил оба прежних. Несколько пустых мгновений я не могла собраться с мыслями даже настолько, чтобы все отрицать.

И не я одна выпучила глаза. Даже в том состоянии я заметила, что на лицах остальных присутствовавших вампиров выразилось изумление, превратившееся в бесстрастные маски под злобным взглядом Кости. Менчерес все так же неумолимо разглядывал нас, а я наконец озвучила первую сложившуюся в голове мысль:

— Нет. — От одного слова мне стало легче, и я повторила громче: — Нет. Неправда.

— Даже будь это правдой, его смерть аннулирует брак, — посулил Кости.

Я повернулась к Менчересу:

— Вы там были, да? Скажите ему, что этого не было.

Менчерес пожал плечами:

— Я не видел заключения союза на крови. Грегор утверждал, что церемония закончилась перед самым моим появлением. Несколько его людей уверяли, что были свидетелями, но они могли лгать, да и честность Грегора небезупречна.

— А я что говорила?

Мне вдруг стало страшно. Неужели я связала себя с неизвестным вампиром? Не могло же такого случиться?

Менчерес впился взглядом мне в глаза:

— Ты была в истерике. Грегор манипулировал твоими эмоциями, а его собирались забрать для неизвестного наказания. Ты бы все подтвердила, будь то правда или ложь, лишь бы этому помешать.

Иными словами…

— Кости выразил свою позицию в этом вопросе. — Менчерес оглядел фургон. — Я поддерживаю его как соправитель. Есть другие мнения?

Послышались поспешные отрицания.

— Тогда решено. Грегор предъявляет неподтвержденные претензии, их следует игнорировать. Кэт не может подтвердить их связи, а она единственная, кто могла бы о ней знать. Кости?

На его лице вспыхнула улыбка, но в ней был такой же холод, как у меня внутри.

— Посмотрим, сколько проживет тот, кто заявит, что моя жена — не моя жена.

— Как скажешь. — Менчереса, казалось, не пугало возможное прореживание его паствы. — Мы будем у Ниггера к рассвету. Кто как, а я устал.

Значит, нас было двое. Только я сомневалась, что смогу заснуть. Известие, что из моей памяти вырвали месяц жизни, оставило чувство, будто меня изнасиловали. Я не сводила взгляда с Менчереса. «Неудивительно, что мне с тобой всегда было сложно». На каком-то подсознательном уровне мои инстинкты, должно быть, предупреждали меня, что он распоряжался мною помимо моей воли, хотя точные воспоминания и пропали.

Или не пропали?

— А почему бы вам просто не заглянуть ко мне в память и самому не увидеть, что случилось? Вы стерли мою память, значит, можете ее и вернуть?

— Я захоронил ее так глубоко, что она и для меня недосягаема, — ради уверенности, что все забыто.

Грандиозно. Если уж мегамастер Менчерес не может добраться до моих воспоминаний, значит, все и в самом деле пропало.

— Мне все равно, что думает Грегор или кто другой. — Обращаясь ко мне, Кости заговорил мягче. — Меня волнует только, что думаешь ты, Котенок.

Что я думала? Что меня отымели еще основательнее, чем я себе представляла. Силой вырвали месяц жизни с незнакомцем, за которого я то ли вышла, то ли не вышла замуж. Черт, о чем это я?

— Хотела бы я, чтобы нас все просто оставили в покое, — заговорила я. — Помнишь, мы были только вдвоем в большой темной пещере? Кто бы мог подумать, что это было самое простое время в нашей жизни?