На дальнем берегу на живца лучше берёт

«Река Иордан»

КВ'Маакс'ду направился на глубоководье, пересекая экваториальное течение и устремляясь к линии терминатора. Гидрокрейсер петлял меж плавающих лесов, то тут то там расчерчивающих водную гладь. Длинные пряди золотисто-зеленых растений вытягивались и укладывались течением параллельными рядами. Море вокруг матов жаброгунчиков было свободно от таких препятствий, потому что маты накручивали на себя все прочие растения, сами же они вырастали в ходе процесса, который понимали и которым умели управлять только жаброгунчики. Рожденные на линии терминатора циклоны приносили горячие дожди, что укутывали морские леса плотными занавесями. Крейсер лавировал между тайфунами, с помощью гидролокатора и автолоцмана прокладывая путь между штормами и плавучими лесами.

Изменения, начавшиеся в открытом море с Найлой, продолжались. Она больше не держалась отстраненно, напротив, все время находила повод поболтать: о ходе крейсера, об облаках в вышине, о море вокруг. Делать было почти нечего, и Кафирр слушал. Позже, в темной и теплой каюте, она рассказала ему о себе. Ее рассказ оказался до предела насыщен реалиями иномира, но большую его часть Кафирру удалось понять.

— Мои родители вышли на пенсию довольно молодыми, — вспоминала Найла, — и взяли меня с собой в космическое турне, вложив свои сбережения в несколько корпораций. Таким образом, их средствам предстояло увеличиваться все то время, что мы бы путешествовали. Родители рассчитывали возвратиться домой еще нестарыми и состоятельными. Малышкой я уже повидала половину планет в Секторе Эридана. Путешествие проходило по дешевому комплексному туру, купленному в компании грузо-пассажирских перевозок "Пицикум", но для меня оно казалось просто чудом. Дажа ваша планета с орбиты выглядит восхитительно: облачная жемчужина на фоне черного бархата космоса. Мы завершили торможение, перейдя к субсветовой скорости, связь восстановилась, тут-то путешествующие и узнали, что "Пицикум" всплыла брюхом кверху. Это было крупнейшее банкротство на миллионы часов пути, корабли компании прочно сидели на финансовой мели по всему Сектору Эридана. Свора ловких адвокатов добилась такого решения, по которому все иски к "Пицикуму" должны рассматриваться в судебном порядке на Эпсилоне Эридана, в столице Сектора. Я видела, как мои предки с ума сходили от бешенства. Любому сообщению, чтобы добраться отсюда до Эпсилона Э, требуется триста тысяч часов, претензии же к Пицикуму" на местном рынке ценных бумаг шли всего по милю — тысячной доле — за кредит. У компании "Пицикум" на этой планете оказалось единственное имущество — тот самый корабль, который занес нас сюда. На него наложила лапу компания "Пэрадайз Девелопмент", которой "Пицикум" задолжал внушительную сумму. А денег по нашей скромной претензии — при цене по милю за кредит — не хватило бы даже на то, чтобы подняться на орбиту.

Найла откинулась на спину и невидяще уставилась на палубную переборку; только металлическая кожа судна да слои пены укрывали их и от серости моря, и серости дождя.

— Волна жизни вынесла нас в этот никчемный мир. Все, кто знал нас, кто мог бы помочь, находились за десятки тысяч часов пути, даже связаться с ними возможности не было. — Взгляд Найлы, казалось, пронзал палубу, стремился ввысь, отыскивая небеса, сокрытые тяжелой шапкой розовых облаков. — Наши иски все еще тащатся на Эксилон со скоростью света. Мой отец погиб, попробовав стать ныряльщиком. Мать сделалась причальной крысой, выжимала слезу из туристов, повествуя им о своей несчастной судьбе, и жила на подаяния. В конце концов некий довольно пакостный малый предложил матери подбросить ее до системы Пэрадайз. Всего одно место предложил. Для детей-переростков у него мест не было, поскольку я отказала ему в тех удовольствиях, какими отрабатывала мать. Думаю, согласись я, он взял бы нас обеих. На его собственный пакостный лад он был довольно сговорчив. Мама обещала, что вернется за мной, но это было сорок тысяч часов назад.

Найла села, упершись подбородком в ладонь и устремив взгляд на Кафирра.

— Я к тому времени стыла ныряльщицей. Не тебе рассказывать, что это такое. Долгие часы проводила я под водой, экономила на чем могла, ела как придется. Квазимодо — просто воплощенное добросердечие по сравнению с некоторыми людьми, на которых я работала. Этот ксенос, по крайней мере, понятия не имеет, что такое человеческий пол, что такое секс, и он не ждет, что после изнуряющих часов под водой мы еще перед ним станем расстилаться да ноги задирать. — Она замолкла, заметив, что Кафирр за все время ни слова не произнес. — Ты, может, в этом особой трагедии не видишь, но я родилась в ином мире и, поверь, мне лучше знать.

— Все равно мне тебя жалко.

Ничего другого Кафирру в голову не пришло. К тому же он не понимал, какая из Найл нравится ему больше: прежняя Найла, которая не обращала на него внимания и которую он почти ненавидел, или эта новая Найла, которая, кажется, вознамерилась расширить и усложнить его, Кафирра, мир. Он едва преодолевал желание рассказать Найле о себе, о своей семье — только вот подобало ли ему выставлять напоказ собственную затаенную боль? Найла спокойно говорит о том, что собирается улететь в иномир, а он не может допустить и мысли о том, чтобы покинуть планету. Работа под водой — это отсроченный смертный приговор, но ничего другого он не умеет.

Найла снова откинулась на циновку.

— Ты, наверное, настолько глуп, что жалеешь меня. Прими же совет от родившейся в иномире: начни жалеть самого себя.

Когда КВ'Маакс'ду вызвал их на палубу, шторма уже как не бывало, а облачный покров приобрел серовато-розовый оттенок тронутого гнильцой мяса. В предвестии дождя облака опустились еще ниже, они смешивались с морем, образуя нерасторжимую и беспросветную субстанцию влаги. В сумраке сразу в нескольких местах Кафирр различил длинные, волнообразно перекатывающиеся ленты, похожие на уходящую в морскую даль гряду стоячих волн. Ленты медленно скользили друг по другу, появляясь впереди и исчезая сзади.

— Морские змеи, — сказал КВ'Маакс'ду. Присмотревшись, люди увидели, что извивающиеся гребни на самом деле были частью созданий чудовищной величины, чьи длинные вытянутые тела терялись во влажной мгле. С каждого борта виднелось по дюжине их, толстых черных лент, прочерченных в туманной пелене. Крейсер казался игрушечным корабликом, болтавшимся на волнах меж телами гигантов и несшим на себе трех крошечных букашек.

Величие момента сделало КВ'Маакс'ду разговорчивее:

— Место охоты здесь, — объявил ксенос, разворачивая крейсер. — Серебристые пожиралы — единственные из хищников, которые поедают взрослых морских змеев.

На малых скоростях радиус поворотов крейсера был предельно мал, и тем не менее они едва не врезались в голову оказавшегося поблизости змея. Широкие жаберные выросты и тысячи прожорливых щупальцев скользнули по правому борту судна. Глаз на голове-громадине не было: морские змеи передвигались с помощью гидролокатора, на поверхности воды они были абсолютно слепы, а потому не удостаивали своим вниманием помех на пути, если те были меньше мата жаброгунчиков.

Маневрируя между рядами змеев, КВ'Маакс'ду держал крейсер на заданном курсе и, выждав момент, дал залп с кормы. Тут же крейсер запрыгал на волнах, поднятых ударами сотен громадных тел. Носовой электромет по команде КВ'Маакс'ду развернулся и взял на прицел одного из шедших сзади змеев. Сверкнула вспышка, змей спирально завился от боли, дикий вой вылетел из его воздушных отверстий, по всей спине животного пролег след глубокого ожога. Крутые как при землетрясении волны заходили по морю, когда раненый гигант забился в конвульсиях.

КВ'Маакс'ду поставил крейсер на плавучий якорь. Надстройка раскачивалась по дикой параболе, проваливаясь и взлетая на сотню метров с каждым новым валом. Корпус-катамаран сохранял устойчивость при любом крене, но ходил ходуном словно плот в бурю. Как только конвульсии стали стихать и чудовище совсем ослабело, появились падальщики. Найла указала на несколько разновидностей глубоководных подражал.

Крейсер кружил рядом с умирающим змеем до тех пор, пока тот не перестал дергаться. Тогда КВ'Маакс'ду выбрал якорь, погнал крейсер вослед змеиной стае и тем же манером загубил еще одного змея. Много часов подряд ксенос убивал и убивал морских змеев, оставив после себя целый архипелаг длинных мертвых островов, колеблемых зыбучими волнами.

— Это бессмысленно, — сказал Кафирр. Морские змеи были настолько громадны, что с трудом воспринимались как живые существа, однако их предсмертные вопли и конвульсии смогли бы разжалобить и жаброгунчика.

— Серебристые пожиралы не едят падаль, — пояснила Найла. — Они набрасываются на живое мясо. Привлечь их может только раненый змей. Уж не захотелось ли тебе снова стать живцом?

Многие морские змеи успели умереть, прежде чем гидролокатор крейсера просигналил: крупный объект отделяется от глубинной термоклины. КВ'Маакс'ду объявил, что косяк серебристых пожирал поднимается на поживу. Вскоре море вокруг последней жертвы закипело от серебристых тел. Змей задергался с удвоенной силой: теперь он не только умирал, его поедали живьем.

Стало казаться, что весь океан сошел с ума. Вода ожила от тысяч серебристых пожирал. Пока они рвали на части бьющееся морское чудовище, вокруг собралось множество падальщиков, желавших получить свою долю на этом жутком пиршестве. Даже Найла не могла вымолвить ни слова.

КВ'Маакс'ду весело отдал команду крейсеру, и судно принялось широко разбрасывать небольшие темные снарядики. На короткий миг они черными зернами усыпали гребни волн, а затем с бульканьем ушли под воду. В том месте, куда падал снарядик, вода поначалу как бы чуть втягивалась вниз, а затем взлетала ввысь мощным столбом. Вокруг этой в мгновение ока вознесшейся колоннады воздух и поверхность воды содрагались от приглушенного гула глубинных взрывов. На целую минуту гидрокрейсер затерялся в сплошном лесу громадных всплесков, пока наконец последняя колонна не рухнула и море не улеглось. Целую колонию хищников и падальщиков, собравшихся у бившегося в предсмертных муках морского змея, разметало и оглушило взрывами, большинство животных подыхали. КВ'Маакс'ду бросил Найле сеть.

— Ты отберешь всех серебристых пожирал, которые уцелели. Все новые подражалы подплывали сюда, к месту невесть кем устроенного для них пиршества. Управляя лебедками, Кафирр и Найла прошлись над мертвым морем, выискивая уцелевших пожирал. Под присмотром стоявшего на мостике КВ'Маакс'ду люди затаскивали оглушенных хищников в трюм, пользуясь для этого люком под ватерлинией на правом борту.

Окончив работы, люди с трудом добрались до каюты и рухнули без сил. Кафирр угрюмо молчал: безудержное истребление живого оглушило юношу.

— Ты, наверное, думаешь, что все это нецелесообразно, — сказала Найла. — Погоди, еще окажется, что мы вообще понапрасну силы тратили. Пожиралы, которых мы отловили, настолько слабы, что и до Наветренного Мата вряд ли доберутся живыми, не говоря уж об Эпсилоне Эридана.

Когда трюм заполнился, КВ'Маакс'ду развернул крейсер на обратный курс. Ксеносом овладел теперь азарт: как можно быстрее добраться с уловом до Наветренного Мата, перегрузить его на "Жаворонок" и пуститься в долгий путь к Эпсилону Э. До Порта оставалось еще немало часов хода, когда Найла, вернувшись из трюма, сообщила, что пожиралы подыхают.

КВ'Маакс'ду настроил свой речевник на раздраженное возмущение:

— Содержать их живыми — это ваша работа.

— Слушай, Кваз, — ответила женщина, — твои методы подбора коллекции потрясли этих тварей до основания. Серебристые пожиралы — хищники активные и привыкли жить большими косяками. Нельзя просто надавать им по мозгам, подержать без сознания, а после ждать, что они как ни в чем не бывало придут в себя. Их следует осторожно оживлять, выхаживать, даже к еде приучать заново.

— Ну так и займись этим.

КВ'Маакс'ду произнес это так, будто объяснял непонятливым детишкам, как устроен мир.

Найла скрестила руки на груди и бросила на него косой взгляд.

— Мне что, устроить в трюме концерт обеденной музыки?

— Нет, — отозвался КВ'Маакс'ду. — Это лишено смысла. Пусть твой напарник займется ими.

— Как? — Найла даже не взглянула на Кафирра, который ушам своим не верил.

— Пусть постарается расшевелить их, — пояснил КВ'Маакс'ду. — Пусть использует слабые электроразряды, пусть кормит с рук живой рыбой всех, кто выказывает признаки голода.

Кафирр просто онемел от мысли, что придется надолго оставаться в кромешном мраке трюма, наполненного стоялой водой, который кишмя кишел мертвыми и умирающими стокилограммовыми хищниками.

Кафирр не успел рта открыть, как Найла ответила за него:

— А ты не думаешь, что это чуток опасно? Если у него все получится хорошо, эти миленькие малютки очнутся и захотят кушать. Малый окажется в темном трюме один на один с голодными и злющими хищниками, каждый из которых вдвое больше него.

Тупая голова КВ'Маакс'ду повернулась в сторону девушки, словно на шарнире, и ксенос ответил, избрав наставительный тон:

— А ему как раз за риск и платят. Он всего-навсего человек и ничего особенного не умеет. Весьма разумно, что опасность должна выпадать на долю наименее значимого из имеющихся в наличии существ.

Глаза Найлы сузились.

— Ну вот что, чудо бесшеее. Я значу не больше него. Я стану выхаживать пожирал.

Кафирр был потрясен, зато КВ'Маакс'ду — ничуть. Ксенос лишь заметил: тот человек или другой — для него разницы нет.

— Только, — добавила Найла, хочу получить плату вперед, хочу свои деньги в руках подержать, прежде чем полезу в трюм.

— Странное и примитивное желание. — На сей раз КВ'Маакс'ду казался удивленным.

— А я как раз из примитивных, — сказала Найла. — Сейчас или потом — какая тебе разница?

— Никакой, — согласился КВ'Маакс'ду и расплатился с ней. Кафирр проводил взглядом широкую спину удалявшегося ксеноса.

— Не нужно было тебе этого делать.

— Ой ли?

— Я бы пошел в трюм, — сказал юноша.

— Именно поэтому я так и поступила. — Найла тряхнула головой. — С этим делом справиться можно только одним-единственным способом. Первые же очнувшиеся пожиралы съели бы тебя на закуску. Тогда наш добрый Квазимодо послал бы в воду, еще теплую от твоей крови, меня, или прогнал совсем, если бы я отказалась.

— Почему бы тебе попросту не назвать меня дураком?

— Потому что не хочу обижать тебя. Послушай, я знаю, что говорю ужасные вещи, — сказала Найла, — но пойми, эта работа — мой билет. — Пальцы ее еще крепче стиснули зажатый в кулаке чек. — Мне нужно было почувствовать, что плата у меня в руках, я должна была не дать КВ'Маакс'ду повода пойти на попятный или нажаловаться на меня властям Порта. Теперь в моей жизни все легко и просто: надо остаться в живых до того момента, пока "Река Иордан" не взлетит к системе Пэрадайз.

На всем обратном пути Кафирру оставалось только наблюдать, как Найла уходит в трюм и выходит оттуда. Несколько раз он предлагал свою помощь, но девушка только отмахивалась. Ему бы только радоваться — деньги ни за что шли, — а Кафирр чувствовал себя никчемным. Чем ближе они подходили к Наветренному Мату, тем тягостнее становилось у юноши на душе: ему не давала покоя мысль о том, что пожиралы вот-вот окончательно обретут былую прыть. Найла почти все время проводила в трюме, но как-то Кафирру удалось застать ее в каюте, где она прилегла отдохнуть.

— Слушай, — сказал он, — не сходи с ума, ты же, как пить дать, ошибешься. Зачем тебе всю опасность брать на себя? Ведь совсем недавно тебя вовсе не заботило, есть я на свете или нет.

Найла присела на краешек циновки и подняла усталые глаза.

— Тогда было по-другому. Мне хотелось любой ценой отделаться от погружений. Я не могла себе позволить ни знать тебя, ни думать о тебе. Ты был просто ныряльщиком, которому предстояло пойти на смерть вместо меня.

Юноша сел рядом с ней.

— Но теперь тебя отнесло в обратную сторону и ты опять зашла слишком далеко. Не позволяешь хотя бы помочь тебе.

Она потерла глаза, прогоняя сон.

— Тебе не сделать того, что делаю я. Тебя этому не учили, и у тебя не хватит сноровки. — Заметив, что Кафирр обижен, Найла подалась вперед и взяла его за руку. — Дело в том, что ты всю жизнь провел, подвергаясь ужасному риску и почти перестал замечать его. А для того, что делаю я, требуется более развитое чувство самосохранения. Обижаешься?

Юноша пожал плечами. Ему было трудно разобраться в своих чувствах. Найла вздохнула.

— Обещаю попросить у тебя прощения, если ты пообещаешь мне, что сумеешь получить свой билет при первой возможности.

— Мой билет?

Кафирру никогда в голову не приходило, что мог бы забронировать место для себя.

— Если у тебя, — Найла смотрела в упор, — появится шанс улететь в иномир, ты им воспользуешься?

— Пожалуй. — Кафирр ответил так без особой опаски: до сих пор никто не предлагал ему даже вокруг Наветренного Мата прокатиться.

— Тогда прости меня, — сказала она. — Не такой уж ты несмышленыш.

Помолчав, она сжала его руку.

— Эта комедия почти окончена. Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтоб ты добыл у КВ'Маакс'ду билет в иномир. Скажи ему, что власти Порта не дадут ему разрешения на взлет, если возникнут какие-нибудь осложнения.

— Какие осложнения?

— Обещай пошевелить мозгами. Если со мной что-нибудь случится, надави на ксеноса. Кваз не так уж и умен. Я уже одолела его. Получила свой билет — и свободна. Даже если мне никогда не вернуться их этого трюма, даже если через час мне суждено умереть, все равно я победила. И у меня на душе будет спокойней, если я буду знать, что и ты свой шанс не упустишь.

Найла обняла и поцеловала его. Прикосновение ее теплого тела и мягких губ застали Кафирра врасплох. Она отправилась в трюм, а он так и остался сидеть в каюте, глядя ей вслед. Сильную ее спину покрывали бисеринки пота, ступала Найла уверенно, каждый шаг заставлял мышцы на ягодицах играть.

Она уже скрылась в трюме, пропала из виду, а он все сидел и сидел в каюте, раздумывая, что сказать, когда она вернется. Слова все крутились у него в голове, пока не сложились в нечто подходящее. Но Найла в каюту больше не вернулась.

Они уже причалили к Наветренному Мату, а Найла так и не появилась из трюма. Кафирр места себе не находил, а вот КВ'Маакс'ду, судя по всему, никакого беспокойства не испытывал. Ксенос был счастлив оказаться у причала и тут же вознамерился перенести весь трюм целиком с гидрокрейсера на "Жаворонок". Кафирр поспешил проверить трюм, прежде чем тот упрячут на орбитальную яхту и отправят на Эпсилон Э.

Перед люком он остановился, но из-за переборок не доносилось никакого шума. Кафирр произнес слово на инопланетном языке, люк открылся, поток света разорвал тьму, разбился о поверхность воды, зайчиками заплясал по переборкам. При свете засверкали серебряные туши, шустро сновавшие туда-сюда в воде. Все разом рванули они поближе к люку, пихаясь и отталкивая друг друга, охваченные неуемной страстью обжорства, которая всегда отличала серебристых пожирал. Унять ее не могло ничто — до тех пор, пока не пропадали либо добыча или аппетит. Не было никаких следов Найлы. Только дно трюма усыпано множеством костей. Разобрать, человеческие ли это кости, Кафирр не мог, однако живые рыбьи туши и отсутствие Найлы без слов поведали ему обо всем.

Трюм, как и их с Найлой каюта, находился в правом корпусе катамарана. Кафирр снова мысленно прошел по всему пути. Он видел, как Найла отправилась в трюм. Поскольку обратно из люка она не вышла, то, должно быть, попала в воду к этим созданиям. Все остальные выходы из трюма находились ниже ватерлинии, под водой.

Поднявшись на главную палубу, Кафирр заявил ксеносу, что Найла ушла в трюм и пропала. Добавил также, что существа в трюме очень возбуждены. КВ'Маакс'ду был счастлив слышать, что с его уловом все в порядке, и Кафирру стоило некоторого труда переключить внимание ксеноса на то, что произошло с Найлой. Однако на этот раз юноша проявил настойчивость, словно позаимствовав у Найлы толику ее гнева.

— Найла? — Речевник КВ'Маакс'ду обратил имя в вопрос.

— Да, другое человеческое существо.

— Тот человек потребовал — и получил — плату вперед. Мои отношения с ним на том прекращены, как будут и наши с тобой сейчас тоже. — С не подвластной никаким чувствам деловитостью КВ'Маакс'ду произвел расчет и с Кафирром.

Кафирр глянул на оказавшийся в его руках чек: более чем достаточно для покупки нового металлического щупа. Однако юноша не забыл, о чем говорила ему Найла несколько часов назад.

— Этого вовсе не достаточно: пропал человек. Я потребую, чтобы власти Порта осмотрели трюм и обследовали кости, что лежат там на дне.

— Невозможно, — заявил КВ'Маакс'ду. — Тебе должно быть известно, что я работаю по очень жесткому расписанию. Времени на то, чтобы перевести из трюма пожирал, нет. Я должен немедленно взлететь, чтобы состыковаться с маршевым институтским кораблем, направляющимся в иносистему. Можешь быть уверен, что содержимое этого трюма подвергнется всестороннему исследованию в Институте Зоологической Морфологии, когда я доберусь до Эпсилона Эридана IV. Доклад на эту тему станет достоянием гласности.

Однако обещание возможной публикации отнюдь не отвечало насущным интересам.

— Это еще когда будет, через сотни тысяч часов. А я все это время должен сидеть здесь, гадая, что же случилось с Найлой? Что я скажу, если кто-нибудь прилетит ее разыскивать? Ты и все доказательства будут в иномире. А мне здесь придется отвечать за все последствия.

КВ'Маакс'ду настроил речевник на терпеливую укоризну:

— Какие последствия? Одним больше, одним меньше — не имеет значения. Кто будет разыскивать его?

— Ее, — поправил Кафирр. Ксенос подрегулировал речевник:

— Кто будет разыскивать это?

Кафирр был непреклонен. У него из головы не выходили последние слова Найлы: как повелось, у ныряльщиков последний совет всегда самый ценный.

— Что ж, тогда я обращусь прямо к властям Порта. Я не собираюсь один отвечать за все: либо мы оба отвечаем на все вопросы, либо оба летим в иномир.

Речевник донес удивление:

— Грузовая палуба на "Жаворонке" переполнена, и я больше в твоих услугах не нуждаюсь. Брать тебя на Эпсилон Эридана бессмысленно.

— Прекрасно, — сказал Кафирр. — Вместо этого я возьму билет до системы Пэрадайз, примерно через час туда отходит "Река Иордан".

Речевник донес еще большее удивление:

— Подобные траты превышают все мыслимое.

— Придется пойти на немыслимое, — подсказал Кафирр. — Пропал человек, создания, что находятся в трюме, являются вещественным доказательством. Власти Порта могут и не позволить вывезти их.

КВ'Маакс'ду забрал обратно чек, заявив Кафирру, что торговаться с человеческим существом неразумно. Затем ксенос дал команду узлу связи гидрокрейсера связаться с Портом и приобрести один билет до системы Пэрадайз — только в один конец.

Меньше чем через час Кафирр уже дожидался взлета челнока, раздумывая о Найле и наблюдая за тем, как магнитные краны переносят трюмный контейнер с гидрокрейсера в круглое чрево "Жаворонка". Юноша оказался как бы на человеческом островке. Последние принятые на челнок люди оказались притиснутыми к решетке грузового отсека, набитого коробками, узлами, свертками, чемоданами, мешками и прочим скарбом. Эти немногие счастливцы, чье будущее висело у них за спиной или торчало под мышкой, готовились начать жизнь сызнова в грезившейся им раем системе Пэрадайз. Двери челнока раздвинулись, люди, спотыкаясь, ринулись вперед, будто морские обитатели в металлическую сеть.

Пилотом на челноке был Эриданский Пес. Высокомерно добродушный, он отдавал четкие команды, обнаруживая немалый навык приведения к порядку человеских толп. Он утрамбовал всех как можно плотнее, так чтобы спрессованные воедино тела и грузы смягчали все мелкие неприятности, вызываемые ускорением. Когда Пес подошел к Кафирру, тот, всмотревшись в лицо инопланетянина, спросил:

— Не помнишь меня? Ты мне работу у КВ'Маакс'ду устроил.

Ксенос попытался припомнить. Столько человеческих существ вокруг, и все на одно лицо.

— Ныряльщик с причала? Повезло тебе, видно, на глубоководье, если ты здесь оказался.

— По-всякому пришлось, — ответил Кафирр, — но тебе я благодарен.

Пес кивнул: он научился приветливо отзываться на людскую признательность, хотя особой пользы для ксеноса в ней не было.

— И был бы еще более благодарен вон за то местечко, — юноша указал на свободное пространство рядом с почти обнаженной молодой женщиной, голову которой покрывала чуть отросшая щетинка каштановых волос.

— Разумеется, — произнес Пес и оттянул губы назад в подобии человеческой ухмылки. Пес выучился различать пол у людей. Он усадил Кафирра вплотную к женщине и посоветовал им обоим смотреть в верхний иллюминатор: — Скоро вы впервые увидите звезды.

Женщина обернулась, чтобы сообщить ксеносу, что звезды для нее не в диковинку, даже рот приоткрыла, но, заметив Кафирра, мигом забыла про Пса.

— Ты, — выговорила она. — Правду говоря, не ждала, что встретимся.

В первый раз увидел Кафирр, как распахнулись от изумления карие глаза Найлы. Он с наслаждением чувствовал, как касаются его тела ее голое бедро и плечо.

— А я знал, что найду тебя здесь, Найла. Сразу понял, как только увидел, что ты оставила в трюме.

— Да, — отозвалась она, опустив голову, но сохраняя на лице легкую улыбку. Примерно так же Пес изобразил бы человеческую печаль. — Все серебристые пожиралы всплыли брюхом кверху. Возможно, я не очень-то хорошо ухаживала за этими милыми чудищами. Во всяком случае, я очень постаралась как можно позже донести весть о трагедии до ксеноса. Ты же знаешь, как чувствительна душа у нашего Квазимодо.

По лицам людей вокруг было видно, что у них перехватило дыхание, когда челнок прорвал толщу облаков и все увидели россыпь звезд. Мир, который они покидали, выглядел так, как его описывала Найла: белая жемчужина в черном ухе ночи. Сгрудившиеся в челноке люди запели:

Новый мир и счастье ждут нас в небесах, да, в небесах...

Найла снова взяла Кафирра за руку и сказала:

— Хуже того, что было, вряд ли будет.

Вскоре следом взлетел "Жаворонок" и состыковался в точно назначенное время с мощным маршевым кораблем, державшим курс на Эпсилон Э. Однако когда КВ'Маакс'ду продемонстрировал свой улов, Институт Зоологической Морфологии интереса к нему не проявил. Ему оъяснили, что в трюме находятся всего лишь рыбы-подражалы, обыкновенные падальщики, которые ловятся на любую приманку. Подражалы питались подохшими пожиралами, принимая вид тех, кто еще оставался в живых. Осознав это, КВ'Маакс'ду зашвырнул подальше речевник и принялся поносить человеческое отродье, этих неумех, лентяев и воров, на своем родном, инопланетном языке.

© Rod Garcia у Robertson. Cast on a Distant Shore. F&SF April 1989.

«Сверхновая американская фантастика», 1995, № 4, с.44-80

Перевод В. Мисюченко