Н.У.Б.: палач по имени Амнезия

Глава 6. Не то враг, не то союзник. Часть 1-1

Искатель уже находился вплотную к стоящему на коленях помощнику штабного. В его намерениях не было ждать каких-то объяснений, тешить своё самолюбие и превосходство в физической силе и ловкости и затягивать момент расправы — он просто собирался убить врага, ибо помощник врага — тоже враг. Оба трупа можно было сначала обыскать на предмет как полезных, так и провоцирующих вещей — например, таких, которые могли бы выдать местоположение тела.

Левой рукой искатель крепко ухватил мужичка за плечо, чтобы не промахнувшись нанести единственный решающий удар. В ту же секунду, помощник, видя, что в мгновение ока станет жертвой, крепко схватил искателя за кисть руки и, не поднимая взгляда, сбивчиво прошептал:

— Не надо. Я с ними не заодно.

Искатель припомнил эпизоды недлинного подслушанного диалога, где штабной сулил сомнительного, в общем-то, характера бонусы этому человеку, и исходя из этого точно можно было сказать, что этот — не боец, не из штабных. Факт.

Правда его нерешительность и неопределённое поведение, по которому трудно судить о том, на чьей стороне он находился, не давали повода доверять.

— Да, ты не из штаба, и не связан с ними. Допустим. Но ты был готов помочь этой гниде убить меня.

— Это не так, — захлёбываясь сбивчивым шёпотом снова заговорил мужичок.

— Ладно с монстром — тут всё ясно, — продолжал искатель. — Ты трухану́л, как сделал бы это любой человек. Я помню первую встречу с этим когтистым — едва одолел его, и для этого пришлось взять себя в руки. Но в бою ты был на его стороне. Преступник — не только тот, кто убивает, но и тот, кто на это смотрит.

— Минуту. Пожалуйста, дай мне объяснить, — изредка через нервный шёпот начал пробиваться голос. — Ты видел сам — я не обучен искусствам вести бой. Я думаю, и из штабных не все обучены, но защищать свой режим — практически их инстинкт. Я сначала растерялся… Вот. Но потом просто понадеялся, что ты его убьёшь, и тянул время…

— Для этого ты ему подкинул лом, которым он мне собирался черепушку проломить?

— Что мне оставалось? Создать видимость поддержки… Как ещё? Вдруг победил бы он? Мне бы пришёл конец, пойми он, что я против него.

— Снова допускаю. А чем объяснишь неприязнь к этим шакалам? Почему я должен верить? Встань, довольно стоять на коленях.

— Про́сто объясню, — начал понемногу приходить в себя мужичок, и голос его становился и ровнее, и бодрее, и громче. — Я не хочу к ним идти работать, а мне уже не первый раз намекают, что могут туда взять. Если я прямо скажу, что я в гробу видел пресмыкаться перед командой отборных сволочей, пусть и хорошо экипированных, мне сразу… — мужичок провёл ребром ладони по горлу.

— Так-то оно так, — машинально подтвердил искатель, имевший, несмотря на потерю памяти, устойчивое представление о подлости и жестокости сформировавшейся в мире системы ценностей и построения власти. — И всё же: чем тебе там было бы плохо? Я так понял, ряд свобод у тебя мог бы быть и, кто знает, может потом ты пошёл бы дальше. А?

— Как можно иметь больше свобод, когда начинаешь шестерить на ненавистных, по сути, тебе людей? Свобода — это, прежде всего, состояние внутреннее.

Последние слова возымели действие на искателя. Рассуждения имели очень честный, как казалось, мотив. Впрочем, ему могло так показаться по той причине, что он тоже разделял подобное мнение. На внешний вид, этот мужичок, хоть и побоявшийся смерти, но всё же не унизившийся до чрезмерности, не был похож на штабного или кого-то из тех, кто хоть каким-то образом связан с так называемым правопорядком.

Пока озвученная им версия выглядела естественной, но всегда оставалось «но» — куда же без него?

— Тут в разговоре я услышал странную фразу от тебя.

— И какую? — не затягивая спросил искатель.

— Ты сказал: «как я думаю»… Странно. У меня впечатление, что ты не совсем в курсе что ли.

— Если бы я был не в курсе, то с проломленной башкой вместо него валялся, — небрежно кивнул головой в сторону искатель, указывая на труп штабного и даже слегка ухмыльнулся.

— Да я не про то. Биться ты умеешь, это ясно. Но такое впечатление, что… Не знаю, как и сказать. Ты откуда, вообще, взялся? — внезапно осмелел мужичонка.

Искатель на мгновение вспыхнул гневным взглядом, но тут же успокоился, выдохнул и спокойно ответил:

— Тут такое дело… Я и сам пока не знаю. Стараюсь выяснить. Но стопроцентно я знаю одно, — боец подошёл вплотную к мужичку и на ухо тихо сказал: Если кто-то мешает мне выяснять любые обстоятельства, интересные мне касаемо современного мира или лично меня, то с вероятностью девяносто девять целых и девять десятых процента, — после этих слов искатель провёл ребром ладони по горлу. — В общем, теперь ты в курсе.

Мужичок кивнул и отступил на шаг назад, избавляя себя от дискомфорта находиться слишком близко с человеком, который реально в состоянии тебя убить.

— Мне нужна весомая причина оставить тебя в живых, — вдруг сказал искатель.

— Разве того, что я не враг — недостаточно? — с возникшими тревожными нотками в голосе заговорил мужичок.

— Нет, — моментально отреагировал на пространный вопрос искатель.

Несколько секунд прошли в абсолютном молчании. Для искателя это были секунды лёгкой задумчивости относительно того, каким именно образом сейчас продолжить путь к штабу, учитывая скорректировавшиеся обстоятельства. Для мужичка, жизнь которого, как он видел, висела на волоске, эти секунды показались томительным ожиданием, выходить из которого всё равно придётся, а каков будет исход — непонятно.

В какой-то момент на лице у мужичка изобразилась решительность. Он снова подошёл к искателю и сказал:

— Я смогу быть тебе полезным.

— Встанешь на сторону врага, если тот окажется сильнее меня? — с иронией сказал искатель.

— Нет. Ты видишь, что я не солдат. Да и не стесняюсь этого. У каждого своя тема, своё дело, в котором разбираешься.

— Чертовски правильно. Но есть и такие, которые мало в чём соображают, а потому идут вон, — боец снова кивнул головой в сторону трупа, — в преступные отряды.

— Я не такой.

— Доказательства.

— Легко.

Мужичок пошёл куда-то в сторону, потом, будто что-то вспомнив вернулся к дому, ненадолго пропал в дверном проёме, затем снова вышел во двор. После этого достал из кармана какой-то прямоугольничек, на котором виднелись кнопки. Ночную темноту наполнило довольно громкое монотонное жужжание. Искателю оно даже показалось приятным после этой кровавой расправы с штабным. Жужжание завершилось щелчком.

Тем временем, мужичок достал из кармана ещё одну вещицу.

— Минуту, — торопливо сказал он и сходил выключить уличный фонарь.

Двор снова погрузился во мглу. Послышалось какое-то пищание, и через мгновение в глаза обоим ударил яркий свет. Убрав вскоре руку от глаз, искатель рассмотрел ослепляющий свет фар, а по тёмному двору разливался рокот работающего двигателя.