Мы лучше

3

Огромное сооружение, которым является Центр Развития Технологий, основано богатейшими людьми с целью создавать будущее путем развития настоящего. ЦРТ находился за Мегаполисом, откуда с границы многомиллиардного муравейника виден огромный небоскреб высотой в 300 этажей, являющийся главным зданием, невероятно красиво отражающим солнечные лучи. Разумеется, это не единственное место, где наука преобладает над всем остальным, являясь чуть ли не предметом поклонения, но именно это здание, стоящее в центре двадцатикилометрового комплекса, является самым передовым, во всяком случае, если верить официальным заявлениям.

Утро Бенджамина Хилла больше напоминало классический ритуал с четкой последовательностью действий, нежели исполнение обыденных для любого человека ранних дел. Вместо сонного подъёма с кровати с последующей разминкой, умыванием и завтраком, Бенджамин уже на первых минутах после открытия глаз, подходил к одной из стен квартиры, которую использовал для рабочих записей, где пытался завершить решение задачи, не дававшей ему покоя. Скрипя зубами и стуча пальцами по ближайшей поверхности – зачастую просто перебирая ими в воздухе, – он пристально вглядывался в формулы уравнений, целью которых было создание устойчивого поля для устройства, которым он был занят не первый год. Жил он в одной из квартир, предоставленных ЦРТ для сотрудников. Бенджамин был здешнего происхождения, если верить хранившимся в приюте документам, где он рос до того момента, как на тестах перед поступлением в школу его результаты не превысили все допустимые предположения о таланте. Дальше были ожидаемые действия: прознав о его врожденной гениальности в анализе и вычислительных системах, его забрали под опеку университета, который курировался тем самым ЦРТ, ныне давшим ему свой угол, рассчитывая на перспективность его работы.

С детства он был довольно самостоятельным человеком, малых потребностей, с другими людьми ему было зачастую скучнее, чем с любой из книг, коими было заставлено приличное пространство в квартире, состоявшей из одной большой соединяющейся с кухней комнаты. Для многих он был тихоней, игнорирующим светские вечера и активную социальную жизнь, а вот для начальства и коллег его упрямство и твердолобость стала практически отличительной чертой.

Прошло не больше часа, как необходимость трапезы стала ощутимым голодом, заставив Бенджамина отвлечься от мыслей и позавтракать здоровой пищей из трав с небольшой долей мяса, позволяющего ему поддерживать довольно стройную и крепкую форму. На гарнитуру поступил звонок, который он чудом не пропустил, в очередной раз из‑за громкой музыки: обычно это были симфонии и концерты Бетховена – они позволяли ему абстрагироваться от всего вокруг. Убавив музыку до 10 процентов, Бенджамин ответил на звонок.

– Слушаю внимательно, – бодро ответил он, продолжая разглядывать вычисления на стене.

– Ты на работу пойдешь сегодня? – Спросил руководящим тоном Кристофер, прямой начальник Бенджамина.

– Я и так на работе. Даже скажу больше, я – живу на работе. Так что, друг мой, твой вопрос несколько парадоксален.

– Закончил умничать?

– Да я даже не начинал. Слушай, давай на чистоту, от меня дома пользы больше. А быть там и следить за полировкой системы, попутно помогая всяким стажерам и новичкам в простейших алгоритмах и, хуже всего, программировании – это скучно, – он знал, что Кристофер так просто не отстанет, но сдаваться без боя он не любил и всегда старался добиваться своего.

– Во‑первых, они не новички, во‑вторых, ты – руководитель проекта, твоя прямая обязанность следить за тем, чтобы каждый винтик был вкручен правильно, и каждая цифра была на своем месте. Бенджи, я устал постоянно заставлять тебя работать в коллективе и нести ответственность за твоих прямых подчиненных. Или ты забыл, насколько дотошно мы подбирали персонал, причем, смею заметить, строго для исполнения поставленных задач. Честно говоря, это выходит далеко за рамки, так не должна быть устроена работа, и вряд ли будет еще подобный прецедент. И, раз уж так произошло, прошу тебя радоваться тому, как сошлись звезды, что тебе такое выделили. Хватит быть единоличником, повзрослей уже, – строго, но без угрозы и даже немного по‑дружески настаивал Кристофер, уже не первый раз призывая его к ответственности, прекрасно зная, что если не напоминать Итану о его пользе, то он так и не выйдет за свои четыре стены, чувствуя примитивную ненадобность.

– Как же вы меня все нервируете, – ворча, практически подыгрывая, произнёс он, – именно из‑за этого я не могу сосредоточиться и сделать свою работу, что во много раз сложнее, чем механическая сборка по инструкции, следить за которой мне вот совсем не интересно!

– Быстро иди сюда и контролируй финальные тесты и программирование элементов единственного, между прочим, в мире прототипа. Мне надоело напоминать, как это важно и насколько требовательно наше руководство, в чьей власти сделать с нами что угодно в случае, кстати говоря, очередного переноса отчетности о результатах. Мы на финишной прямой, так что посерьезней, – Кристофер закончил громко и повесил трубку, зная, что Бенджамин послушает его.

Кристофер был своего рода куратором Бенджамина, не только в пределах рабочего времени, но и, в каком‑то смысле, наставником в самой жизни. Главная проблема в отношении Бенджамина состояла именно в работе, которая занимает всю жизнь тридцатилетнего гения. Она не оставляет ни единой свободной минуты или выходного дня, которые в ином случае он мог потратить на более праздное времяпровождение. Дело было не в отсутствии возможностей, коих никогда не было в дефиците, он просто не хотел и не видел смысла тратить драгоценную жизнь на ту часть жизнедеятельности, которая ему попросту неинтересна. Пусть сам Бенджамин и не скрывал своего антисоциального характера, никогда не церемонясь перед людьми в выражении своего мнения, всегда и при всех ставя себя как ответственный перфекционист в любимой работе, где любая общественная жизнь, попросту будет ему мешать, но Кристофер видел его насквозь с самого первого дня знакомства. Еще и года не прошло с момента рождения Бенджамина, как биологически родители оставили его в приюте, причем истинную причину такого решения так никто и не узнал. Во всяком случае, ему она была неведома, да и не то что бы интересна, ведь он принял этот факт в самом начале своего жизненного пути, что создало фундамент не только многих проблем, но и достижений в жизни.