Мусорщики планеты

В эпицентре

— Ты слышишь меня, Ив? Отвечай… — голос Ирмы вывел Ива из глубокой задумчивости.

— Слышу хорошо. Но не вижу.

— Я тоже. Это расстояние… Я уже в стратосфере. Вижу солнце.

— А тут абсолютный мрак. Глубина три километра.

— Будь осторожен и внимателен, любимый.

— Я весь — внимание.

— Хорошо. Вызову тебя через пять минут.

— Буду ждать.

Глубина четыре километра, четыре с половиной, четыре восемьсот… Как медленно тянется время! Снова голос Ирмы, ослабленный расстоянием, бесконечно далекий:

— Ты слышишь меня, Ив? Как у тебя?

— Все нормально. Пять километров.

— Теперь уже близко.

— Да…

Пять семьсот… Ив включил наружные рефлекторы. Свет их потерялся в окружающем мраке. Пустота и мрак. Ни одного обитателя придонных вод, с которыми Ив не раз встречался при былых погружениях. Зона смерти. Ив невольно бросил взгляд на индикаторы состава воды и стрелки многочисленных приборов, регистрирующих излучение. Все пока было в норме. Что его ожидает на дне? Что за дьявольская посылка оставлена здесь прошлым? Он вспомнил Дари и стиснул зубы.

— Ив, как дела? Слышишь меня?

— Все в норме, дорогая. Уже вижу дно.

— Что там?

— Пока ничего. Илистая пустыня. Никакого движения, ни одного живого организма.

— При погружении ты отклонился на юг, Ив. На несколько миль. Сейчас ЭВМ считает поправку. Готово… три мили, направление северо-восток, десять градусов.

— Понял. Три мили, азимут десять градусов.

— Да… Но осторожно, теперь не торопись.

— Не тревожься…

«В сущности человек постоянно испытывает потребность проявить себя, думал Ив. — Мужчина должен время от времени доказывать себе и другим, что он действительно мужчина… Я просто не мог не пойти… Если бы не Ирма, я, может быть, украл бы батискаф Вилена. Впрочем, нет, его украл кто-то раньше. Интересно, кто? И зачем? А может быть, это проделка Мики? Кто знает, на что способен этот тихоня…»

— Ив, где ты? Слышишь меня? — В голосе Ирмы тревога. — Что еще случилось?

— Все в порядке. Иду заданным курсом. Остается миля с небольшим.

— Ив, боюсь, что ошиблась. Или это ЭВМ… У меня на экране теперь два отражения. И уже не знаю, какое твое.

— Когда появилось второе?

— Не знаю точно. Я все время следила за одним.

— Вероятно, какие-то помехи.

— Не знаю, Ив.

— А второе отражение движется?

— Сейчас, по-моему, нет.

— Но мое блюдце движется.

— На экране смещения очень малы.

— Я пройду указанным курсом до конца, а потом пойду кругами.

— Ив, прошу тебя… Мне почему-то стало очень страшно. Говори все время. Просто говори, что видишь или что придет в голову.

— Картина довольно однообразная, дорогая. Серый ил, чуть волнистый, со следами придонных течений. Ни одного обитателя. Иду в двух метрах над грунтом. Все-таки замутил воду. За мной тянется шлейф сероватой мути…

— Говори, Ив!

— Шлейф мути… Впереди почему-то тоже муть. Непонятно…

— Что там. Ив?

— Еще не видно. Это по курсу. Подойду поближе…

— Что там?

— Просто муть… Не знаю, откуда она взялась. Прошел сквозь нее.

— И что дальше?

— Пока ничего.

— Ив, второе отражение тоже смещается. Кажется, я начинаю терять голову…

— Не волнуйся. Все в порядке. Выхожу к цели… вот эта штука…

— Что ты видишь?

— Большой серый холм посреди плоского дна. Похоже на древний курган в степи. На вершине темный пролом. Как неправильной формы кратер. Подхожу к пролому. Завис над ним. Ого!..

— Говори, Ив. Не молчи. Я сойду с ума от этой тишины…

— Пока все в порядке. Пытаюсь понять. Во всяком случае, не похоже на склад боеприпасов. Значит, не утечка газов… Очень странная конструкция… Ирма, я попробую завести блюдце в пролом.

— Надо ли сразу? У тебя еще много времени. Обследуй хорошо все снаружи.

— Снаружи не видно ничего интересного. Кроме того, наружный облик известен по фотографиям дна.

— Проверь показания приборов.

— Пока в норме, дорогая. Ага… Вот что-то интересное и снаружи. Какой-то совсем свежий след у пролома.

— Чей след. Ив?

— Глубокие борозды на поверхности ила. Похоже на след донного вездехода.

— Может быть, след от. твоего блюдца?

— Я еще не касался дна. Блюдце висит в двух метрах над грунтом… Может быть, это след батискафа, на котором погружалась Дари? Слушай, Ирма, а есть ли сейчас второе отражение на экране?

— Нет, исчезло, как только ты подошел к эпицентру. Твое тоже плохо различимо. Все слилось с эпицентром.

— Ирма, я осмотрел все снаружи. Иду в пролом. Начинаю опускаться… Пролом в бетонном своде толщиной в несколько метров. Пролом совсем свежий, неправильной формы. Внизу вижу обвалившиеся части свода. Они упали на какое-то сооружение и разрушили его. Под сохранившейся частью свода вижу еще постройки. Производят впечатление целых. Вижу массивные двери, ведущие в одно сооружение. Все уцелевшие постройки герметизированы… Так… Какая-то металлическая мачта с большими параболическими антеннами. Очень похоже на излучатель. Она как раз в центре под проломом, но уцелела…

На пульте управления блюдца вспыхнул красный сигнал опасности, и тотчас Ив услышал далекий, прерывающийся голос Ирмы:

— Ив, Ив, назад, быстрее назад… Тревога… Ив.

Еще раз бросив взгляд в иллюминаторы внешнего обзора, Ив толкнул от себя рули глубины. Осторожно вывел блюдце из пролома и спустился к подножию сферы.

— Ив, что с тобой, Ив?.. Теперь вижу твое отражение. Отвечай, Ив…

— Все в порядке. Вывел блюдце наружу. Сейчас вишу над грунтом у подножия купола. Почему ты подала сигнал тревоги?

— Твое, отражение исчезло, и голос доходил только урывками.

— Это когда я был внутри купола. Там, очевидно, есть какое-то экранирующее поле.

— Как с радиацией, Ив?

— Внутри купола была, но в допустимых пределах. Источником, по-видимому, является мачта с антеннами, которую я видел.

— Какая мачта?

— Я сейчас возвращусь в пролом. Ты не волнуйся, когда начнутся перебои связи. Кое-что я, кажется, начинаю понимать, но надо еще проверить.

— Ты не застрянешь там. Ив?

— Там столько места, что пройдет целая эскадра блюдец.

Ив снова направил блюдце к пролому, но вдруг ощутил удар и резкое сотрясение. Блюдце закрутилось, как волчок, и, увлекаемое неожиданно возникшим течением, было отброшено в сторону от купола. Сквозь иллюминатор Ив различил неяркую вспышку в щели пролома. В то же мгновение послышался полный тревоги голос Ирмы:

— Ив, что случилось. Ив? Ты жив? Отвечай!..

Вращение блюдца постепенно замедлилось. Наконец Иву удалось стабилизировать аппарат. Из пролома в куполе выплывала и медленно растекалась по дну какая-то серая масса, похожая на густой дым.

— Ив, ты жив? Ив!..

— Слышу тебя, Ирма. Успокойся… Что-то случилось внутри купола, и блюдце отбросило в сторону.

— Ох, это ты… Жив… Может, это сработала автоматическая защита? Что показывают приборы?

— Как будто все в норме… А на куполе? Не знаю… Все заволокло мглой. Вероятно, поднялась муть. Почему — непонятно.

— Ив, может быть, тебе уже можно вернуться?

— Еще немного терпения, дорогая. Мне не все ясно. Ты не волнуйся, если сигнал опять исчезнет.

— Опять в пролом. Ив?

— Поближе к нему… Давай помолчим немного. Минут десять-пятнадцать.

— Но я не могу, Ив… Я сойду с ума от тревоги.

— Ирма, не узнаю тебя. А ну, держись! Через пятнадцать минут сам вызову тебя. Поверь, тут совсем не страшно. И уверен, большой опасности сейчас нет.

— В древности женщины Земли молились за своих любимых, когда те шли на подвиг. Я буду молиться за тебя. Ив, молиться вслух… Только я не знаю, как это делается. Я не помню ни одной молитвы. Они были похожи на стихи, Ив? Я буду читать стихи о любви… Но я ничего не могу вспомнить. Сейчас… Ни одной строчки… Ты еще слышишь меня, Ив? Подскажи что-нибудь.

— Слышу, дорогая. Но я плохо знаю поэзию минувших веков. Мне пришли сейчас на память только такие слова:

— Это прекрасные слова. Ив. Буду твердить их, как молитву. «Весь мир мой храм, любовь — моя святыня…»

Голос Ирмы оборвался. Блюдце снова скользнуло в пролом под тяжелые бетонные своды. Теперь здесь все было затянуто непроницаемой серой пеленой взмученного ила. Ив включил экраны инфракрасного и ультрафиолетового обзора, сонары. Помня расположение сооружений внутри купола, пытался ориентироваться по загадочным контурам, проступившим на экранах. Где-то в центре купола должна была находиться мачта с излучателями. Теперь Ив никак не мог отыскать ее. Прошло уже пять минут, как он нырнул внутрь купола. Постепенно мгла редела, взмученный сотрясением ил оседал, и в лучах наружных рефлекторов стали проступать неясные очертания окружающих сооружений. Блюдце зависло над одним из них. Это была большая постройка почти кубической формы, с округлой крышей. В стене виднелась массивная дверь. Она была распахнута. При первом осмотре купола Ив не заметил ни одной открытой двери. Он осторожно посадил блюдце на грунт напротив двери. Направил луч наружного рефлектора в глубь помещения. Там была небольшая камера, похожая на входной шлюз. В глубине виднелась вторая дверь. Она была приоткрыта. Если бы удалось сейчас связаться с Ирмой? Ив повернул регулятор настройки. Тишина на всех частотах. Где-то здесь были экраны, отрезавшие связь с внешним миром. Для чего они создавались? Загадка за загадкой… И вдруг в наушниках шлема отчетливо прозвучал на удивление знакомый голос. Такой знакомый и четкий, что Ив задрожал:

— Ломай все это к чертовой матери, Роб.

В ответ послышалось какое-то странное сопение…

Мелькнула мысль: «Галлюцинация? Схожу с ума? Ведь это голос Феда Бала. Мы говорили с ним вчера днем… Почему же я слышу его сейчас? Может быть, я заболеваю?» Ив застыл без движения, всматриваясь в показания приборов, а в наушниках все продолжалось сопение. Потом другой голос, тоже странно знакомый, вдруг сказал:

— Знаешь что, не будем ломать. Долго, да и не к чему. У нас остается меньше часа. Главное мы сделали, а это… Они все равно спустятся сюда, когда поймут, что опасность миновала. Тогда все уничтожат. А может, и уничтожать не будут, а устроят музей. Жалко, конечно, что мы с тобой не доживем, Фед…

В ответ послышался тяжелый вздох, потом — замысловатое ругательство.

«Да что же это такое? — думал Ив. — Неужели не галлюцинация? Неужели они? Но где и как сюда попали? И вообще, что происходит? Если все это не бред, они, по-видимому, должны находиться внутри кубического сооружения. Поэтому и дверь теперь распахнута. Надеюсь, мой скафандр, рассчитанный для полета к Юпитеру, окажется не хуже тех, которые они нашли в батискафе Вилена». Пока Ив выбирался наружу через двойной шлюз блюдца, он продолжал отчетливо слышать переговоры невидимых собеседников.

— Сколько дров мы тут наломали по неопытности, Фед. Сначала батискаф. Потом эти двери. Ну, первые пришлось разбить. А затворы шлюзов надо было закрывать за собой. Тогда вода не прорвалась бы сюда. Мы могли бы снять скафандры и еще подышать здешним воздухом несколько часов. А теперь — как в аквариуме…

— Перед смертью все равно не надышишься, Роб, — послышался ворчливый голос свободного фермера. — Часом раньше, часом позже… Какая разница? Знали ведь, на что идем. Главное — сделали дело. И в книжке у тебя эти парни погибли ведь. Так что все правильно…

— Так то в книжке, Фед. А мы по-настоящему… Вот мне, например, сейчас вдруг так захотелось еще раз солнце увидеть.

— Ладно, помолчи.

— Наверное, надо было мне все-таки иначе поступить. Рассказать всем про эту тетрадь. А вдруг бы поверили?

— Не поверили бы… Ведь ты писатель. Да еще сказочник. Ты уже столько навыдумывал…

— Много, Фед.

— Ну, вот видишь. И самой тетради давно нет.

— Давно, Фед.

Выйдя из шлюзовой камеры блюдца. Ив ощутил упругую плотность окружающей его воды. Теперь все зависело от скафандра. Выдержит или нет. Оглянувшись на блюдце, которое ярко светило всеми рефлекторами и иллюминаторами, Ив неторопливо направился внутрь кубического здания. Во второй камере голоса в наушниках стали еще отчетливее. Фед Бал и его спутник, которым мог быть только Роберт Ройки, явно находились где-то совсем близко. Ив включил рефлектор на шлеме скафандра и двинулся дальше. Заполненный водой наклонный коридор привел к лестнице. Куда теперь, наверх или вниз? Ив направился было наверх, но громкость голосов в наушниках вдруг резко ослабела. Ив поднялся еще на несколько ступеней, и голосов не стало слышно совсем.

Люди, для которых создавалось это сверхзасекреченное сооружение, очевидно, никому не доверяли. Всюду тут были скрыты какие-то экраны, исключавшие связь с внешним миром и даже между отдельными секторами.

Ив повернул обратно и начал спускаться. Снова зазвучал голос в наушниках, сначала совсем тихо, потом громче и громче. Прислушавшись, Ив узнал Феда. Фермер говорил о каких-то скелетах, которые сидят «на своих местах», и еще о других, которые сложены штабелями.

— Все правильно, Фед, — послышался хрипловатый басок Ройки. — И про это было в тетради. Только в книгу я этого не включил. Уж слишком отвратительно. Автор дневника, наверно, сбежал отсюда одним из последних… Всех, кто участвовал в строительстве, они уничтожили при помощи особого излучения. У них тут и внутри были такие же излучатели, как большой снаружи. Вот откуда штабеля скелетов… А потом, когда те, кто тут укрылся, поняли, что для них все потеряно, они решили применить план «зет». Я не знаю точно, что это за план, в тетради его содержание нигде не расшифровано, но, конечно, ничего хорошего людям Земли он не сулил… В своей книге я написал про термоядерные бомбы, которые были укрыты под столицами многих государств. Эти бомбы они могли взорвать прямо отсюда, то есть из своего последнего убежища. У меня в книге эта Валгалла последних милитаристов находится не тут, а на дне Индийского океана, у островов Диего Гарсиа. Но это дела не меняет… Так вот, когда был дан приказ о реализации плана «зет», операторы на командном пункте взбунтовались. Они там закрылись и отказались выйти. Наверно, их тоже уничтожили этим дьявольским излучением, но войти на главный командный пункт уже никто не смог.

— И мы туда уже не попадем, Роб?

— Конечно, нет. Этот пункт, если в тетради все было правильно, а пока, как ты сам убедился, Фед, все совпадает до мелочей, должен находиться глубоко в базальтах дна, под мачтой с главным излучателем, которую ты взорвал…

«Ах чтоб вас! — подумал Ив, ускоряя шаги. — Надо торопиться, иначе еще что-нибудь невообразимое сотворят».

— Так, значит, в своей книжке ты не все написал так, как было в той тетради? — снова послышался ворчливый голос Феда.

— Конечно, не все. Тетрадь — дневниковые записи, зачастую беглые, сделанные кое-как, очень плохим языком. А ведь я написал роман. Научно-фантастический роман, Фед.

— Фантастический, забодай тебя бугай… А попал в самую что ни на есть точку.

— Бывает, Фед. Реалистическая основа, знание истории, писательская интуиция. В итоге — шедевр предвидения.

— Вот понимаешь… Первый раз пожалел, что твоих книжек не читал. Особенно этой… Ты мне все-таки объясни. Этот главный излучатель, из-за которого все началось, почему он сто лет не действовал?

— Он включился автоматически после разрушения купола. Так у них было задумано. Купол простоял сто лет, пока его не разрушило моретрясение. Вот тогда и началось… Но запас этой энергии, накапливаемой особыми аккумуляторами, был не велик и ее выделение как-то связано с положением солнца. Поэтому излучатель действовал только в дневные часы тихоокеанской области.

— Как же нынешние ученые не доперли, Роб?

— Додумались бы, но у них времени было маловато. И главное, вначале все пошли по неверному пути — утечка ядовитых газов. А почему? Да потому, что такое уже бывало.

— Надо им было про твою книгу вспомнить.

— Книга написана давно. Еще когда я был молодым. И вот ирония судьбы, Фед. Она ведь прошла совсем незамеченной. Никто о ней уже и не помнит.

— Теперь вспомнят.

— Теперь-то наверно. Только я уже не узнаю, как это будет…

— Может, и узнаешь! — крикнул Ив, приоткрывая тяжелую дверь, за которой была видна полоска света.

— Берегись, Роб, — послышался голос Феда Бала. — Гаси свет.

Ив успел разглядеть обширное, залитое водой помещение с низким бетонным сводом, ряды длинных столов, опрокинутые кресла, какие-то тряпки, кости и черепа на полу и две высокие фигуры в глубоководных скафандрах — таких, какими пользовались сотрудники КОВОСа. Почти одновременно светильники на шлемах скафандров погасли. Ив из предосторожности выключил и свой рефлектор. Наступил мрак… Однако не полный. Зеленоватый свет шел откуда-то снизу. Ив пригляделся и почувствовал, как волосы зашевелились у него под шлемом скафандра. Светились и зеленовато флюоресцировали человеческие черепа и кости, устилавшие пол, этого ужасного подводного зала.

В наушниках отчетливо слышалось громкое прерывистое дыхание Феда и Роба.

— Ну, вот что, — сказал Ив, стараясь не смотреть вниз на флюоресцирующий пол. — Кончаем игру в прятки. Я давно иду по вашим следам и, конечно, узнал вас обоих. Один из вас Фед Бал, другой — Роберт Ройки. А я Ив Маклай. Вы поняли?

Дыхание и сопение в наушниках Ива стали громче.

— Ну, что молчите? Могу добавить: вчера вы вдвоем увели батискаф КОВОСа с рифа Абикаи, по-видимому, испортили его и теперь застряли в этом не очень уютном месте. Правильно?

— Правильно-то, правильно, — послышался ворчливый голос Феда, — только откуда мы знаем, что вы действительно тот, за кого себя выдаете?

— А что я, по-вашему, могу быть призраком одного из тех, кто построил весь этот подводный дворец ужасов? Или вам не все равно, кто вас отсюда вызволит?

— Все, Фед, — зазвучал решительный басок Роберта Ройки. — Включай свет. Это, конечно, Ив. Только он один мог сказать так… Дай я обниму тебя, дорогой мой. Ты не можешь себе представить, как я рад этой встрече.

— Я тоже, — сказал Ив, включая свой рефлектор. — Но целоваться будем позже, когда выберемся отсюда. — Судя по свечению костей, здесь сильная радиация, а вы тут торчите довольно долго. Поехали.

— Куда, Ив?

— Наверх, конечно. Насколько я понял, вы уже сделали все, зачем сюда явились.

— По-видимому, — не очень уверенно ответил Ройки, — но, раз народилась возможность возвращения отсюда, может, заглянем еще кое-куда? Мне бы, например, очень хотелось посмотреть их главный командный пункт. Все ли там так, как я написал?

— Когда-нибудь в другой раз, Робби… Наш обратный путь не будет легким. Блюдце, на котором я нырнул сюда, — опытный образец и не рассчитано на троих. Кстати, что это за тетрадь, о которой вы столько говорили?

— Я нашел ее в подвале одного старого дома в Мельбурне, лет тридцать назад. Что-то вроде дневниковых записей, без точной датировки. Довольно сумбурно, но меня заинтересовало. Ни автора, ни подписи. По некоторым признакам — самый конец прошлого века. Не то записки сумасшедшего, не то замысел научно-фантастического романа… Романа на подобную тему мне не было известно. Я подумал-подумал и решил написать роман сам. Но чтобы никто не мог упрекнуть меня в плагиате, я во вступлении честно признался, как было дело: написал про подвал старого дома, про тетрадь и так далее. Роман был издан, успеха не имел, критики меня ругали за нагнетание ужасов, за литературщину. Историю с тетрадью называли трафаретным приемом. Роман этот давно забыт…

— А тетрадь?

— И тетрадь эту давно коза сжевала. Я, ты знаешь, держу коз на своей ферме…

Наконец они выбрались из лабиринта залитых водой коридоров наружу. Блюдце Ива продолжало ярко светить всеми своими иллюминаторами. Ив открыл входной шлюз блюдца.

— Грузитесь, — предложил он. — Вы первым, Фед!

Уже в кабине блюдца, где теперь стало очень тесно, Ив, заняв свое место у пульта управления, сказал:

— Итак, вы решили повторить приключение из твоего научно-фантастического романа, Робби?

— А ты знаешь, ведь все совпало до мелочей, — задумчиво заметил Ройки.

— Кроме конца, — объявил Бал. — Вы уж простите меня, не могу больше! Отвинчу эту тыкву.

Он принялся снимать шлем своего скафандра. Ройки последовал его примеру.

Ив хотел возразить, но, бросив взгляд на индикаторы и шкалы приборов, решил, что воздуха в кабине им должно хватить. И он тоже снял свой шлем.

Осторожно направив блюдце в расщелину свода, Ив сказал:

— Ну Роба я еще могу понять. Он писатель-фантаст. Но вы, Фед, вы прагматик, человек конкретных дел, как вы решились последовать за этим выдумщиком?

— Я людей насквозь вижу, — отпарировал Бал. — А вот вы вчера не захотели увидеть, что есть во мне. И не поняли… А зря.

— Так надо было объяснить.

— Что? Про его книгу? Или про козу, которая тетрадь сжевала? Разве поверили бы?

— Не знаю…

— Вот то-то и оно. Ну да ладно… И так неплохо вышло. — Он вдруг похлопал Ива по плечу. — Однако есть среди вас стоящие парни. Ты, например…

— Спасибо.

— Чего спасибо… Я правду сказал. — Он усмехнулся. — Можем тебя в свою общину взять. Так что ли, Роб?

— Нет, — сказал Ройки. — Ему еще рано. Вот когда научится читать и понимать научно-фантастические романы, тогда посмотрим…

Блюдце вырвалось из челюстей бетонного свода, и сразу же кабину заполнил далекий, звонкий и чистый голос Ирмы, повторявший:

— Где ты Ив, почему больше не отвечаешь мне? Ив, Ив, Ив!..

Ив бросил взгляд на часы. Он пробыл внутри бетонного свода почти час. Приблизив лицо к переговорному экрану, он закричал:

— Я возвращаюсь, Ирма! Мы все возвращаемся. Ты поняла? Опасности больше не существует. Передай это на Главную Базу КОВОСа и станциям всей Земли, И назови имена героев, обезвредивших страшную память былого: Фед Бал и Роберт Ройки. Они здесь, со мной, в кабине блюдца. Ирма, слышишь меня?

Все трое затаили дыхание. Тишина… Ответа не было.

— Ирма!

Ройки осторожно коснулся плеча Ива:

— Она ответила. Разве не слышишь, что она плачет?

Ив прислонился к самому экрану. Теперь услышал и он…

Блюдце достигло поверхности океана на рассвете. Все ярче разгоралась алая заря над темным еще простором вод. Ив откинул массивный защитный колпак. В кабину ворвался свежий ветер, принес запах водорослей, соли, ни с чем не сравнимый запах океана. Все трое молчали, подставив лицо порывам ветра. Океан светлел. Облака на востоке стали золотистыми, а гребни волн порозовели.

«Неужели не сон? — думал Ив. — Неужели я жив и снова вижу небо, облака, дышу рассветным ветром? Земля моя, до чего ты прекрасна! Я вернулся к тебе. Какое это счастье — возвращение… Впереди еще много тяжелого, трудного, плохого, но сейчас я счастлив. Счастлив, как никогда. Мы все счастливы».

Он положил руки на плечи своих спутников. Они стояли обнявшись втроем в открытой кабине блюдца и, подняв вверх головы, смотрели, как медленно спускается к ним дисковидное тело планетолета.