Муравьи

Часть 5

Экхарт и Лютер стояли возле кладбища. Рядом с ними находилась голубая машина. Она была грузовой и скорее походила на газель. На такой обычно перевозят продовольственные товары в другие города. Она может проехать многие километры по дорогам Эстонии и не только. Но путников интересовала лишь дорога в новую жизнь. Они договорились с водителем, чтобы он довез их до озера Пейпси. А после пешком до устья реки Нарва. Немного расспросив водителя, они узнали, что возле этой реки есть тихое местечко – деревня с интересным названием Яама и даже с собственной рекой. Там они и собирались обосноваться на время войны.

Экхарт предложил поехать именно туда отчасти из-за своих эстетических предпочтений. Он с детства мечтал побывать в настолько тихом и уединенном месте. Но основной причиной стало то, что там жила его бабушка. Так он убеждал Лютера. На самом же деле, никакой бабушки у Экхарта не было. Он вообще не помнил, остались ли у него какие-либо родственники, ведь мать и отец умерли совсем недавно. Но Экхарт не мог просто сказать, что хочет покоя, поэтому придумал историю с бабушкой. Однако Экхарт не думал лишь любоваться этим местом, он хотел перенять всю красоту в себя, превратить ее в красоту души. Так он говорил наедине с самим собой.

Лютер хотел уйти подальше от войны, оказаться в месте, не затронутом той бойней, которую все вокруг предсказывают. Потому он согласился со своим товарищем, и они незамедлительно решили отправиться в путь, чтобы оставить все неприятные воспоминания в этом месте и обзавестись только лишь приятными в деревне Яама на реке Нарва.

– Так что, до озера Пейпси за две тысячи крон? – спросил Экхарт.

– Да, могу довезти вас до Нарвы за эту сумму, – сказал водитель слегка растянуто.

Экхарт не любил рассматривать людей, но тон их водителя заставил внимательнее оглядеть его. Усталый вид и немного глупое выражение лица, проступающая седина в волосах и щетина на подбородке точно не внушали уважения, но давали надежду на новую жизнь. Мятая серая рубашка и штаны, которым с виду больше лет, чем самому водителю говорили о том, что поездка будет низкого класса. Однако друзья уже все решили и время их свободы в этом городе подходило к концу, так что они смирились.

– Так даже будет лучше. От устья Нарвы нам меньше идти, – сказал Экхарт с легким недоверием и подал знак Лютеру, что можно садиться в машину.

Все трое погрузились на сиденья, водитель завел машину, и Экхарт тихо сказал:

– В путь.

– В путь, – ответил Лютер.

Путешествие предстояло не слишком долгое, а после поездки на поезде оно казалось легкой прогулкой. Поэтому оба друга расслабились и занялись своими делами. Экхарт наслаждался видом из окна всю поездку. Лютер сначала тоже смотрел, но вскоре понял, что его клонит в сон. Они лицезрели то, что редко увидишь в городе – поля, деревья, траву. Они видели природу. Тихую, спокойную и безмятежную. Она казалась олицетворением умиротворения, которое хочет найти путешественник, пройдя длинный путь. Лютер смотрел на нее не так, как его друг. Он смотрел на красивые вещи глазами и видел лишь траву и деревья, небо. Он видел красоту материальную. А Экхарт смотрел душой, ему не важно, насколько цвет очередного пышного распустившегося куста подходит под его эстетические предпочтения, нет, он наслаждался атмосферой того места, которое было создано природой, он видел в этом отражение красоты своей собственной души.

Экхарт погрузился в вид из окна, хотя Лютер уже уснул под убаюкивающие покачивания кабины. Спустя несколько часов Экхарт вдруг резко припал к окну. Он увидел озеро. Оно выглядело потрясающе: лучи солнца мягко ложились на поверхность воды и растекались по ней словно ручей. Дорога шла вдоль озера. Полпути было уже пройдено.

Прошел еще час. Озеро сменилось рекой. Экхарт было подумал, что их путь завершен, но водитель все еще ехал. На его лице не было никаких эмоций, только глуповатая и уставшая мина.

– А мы разве уже не проехали нашу остановку? – решил спросить Экхарт.

Лютер не спеша проснулся и стал наблюдать за происходящим. Он сидел между водителем и Экхартом.

– Нет. До нарвы еще час-два пути, – глухо отозвался водитель.

– Но ведь мы уже на Нарве, – сказал Экхарт.

– Послушайте, что значит, на? Не на Нарве, а в Нарве. Ну и безграмотная же сейчас молодежь.

– Вы что же, хотите нас в реку отвезти? – с недоумением спросил Экхарт.

– О чем вы? Мы едем в город Нарва.

На секунду водитель повернулся к Экхарту и вернулся к дороге.

– Ээ-э нет, братец, – вдруг вступил в разговор Лютер, – мы договаривались на реку Нарва. Сразу сказали, что нам нужно на устье реки.

– Чего вы пристали-то? Я вообще думал, устье – это магазин такой или слово иностранное, а то говор-то у вас как раз не местный.

– Вот попали… – с досадой сказал Экхарт.

– Не то слово. Таких олухов как вот этот, – Лютер показал большим пальцем на водителя, – еще поискать надо.

– Попрошу без оскорблений. А то прямо здесь вас вышвырну.

– Мы об этом и просим.

– Нет, здесь не могу останавливаться, у реки нельзя, – озадаченно сказал водитель.

– Да что же это? Прыгать нам что ли? – возмутился Лютер.

– Подожди. Давай так: доедем до города, а там посмотрим. До него солдаты точно не добрались, – спокойно сказал Экхарт.

– Ладно, лишь бы ты прав оказался, а то недалеких людей нам хватит на сегодня, а мне особенно.

Оставшуюся часть дороги все молчали.

– Ну, вот и город, – сказал водитель с чувством выполненного долга.

Лютер повернул голову к Экхарту:

– Как договаривались? – прошептал он.

Экхарт кивнул. Как оказалось, оставшуюся часть поездки молчали все, кроме водителя. Двое друзей решили наказать недотепу. Машина остановилась, Экхарт тихонько начал открывать дверь и как только путь был свободен, оба парня рванули из машины, что было сил. Водитель и опомниться не успел, как справа от него вместо двух пассажиров оказалось пыльное облако. Пыль медленно, словно снег, опустилась на свое место, будто показывая, что только она здесь сохранила верность водителю.

Вскоре друзья оказались у антикварного магазина. Они стояли и глотали воздух, будто он был последним на Земле.

– Вот мы его одурачили! За две тысячи крон он нас довезет. Да у нас даже такой суммы нет. А если бы и была, то лучше бы в этой лавочке ее потратили, – сказал Лютер, смотря на магазин, напротив.

– А это мысль. Пошли прикупим себе что-нибудь, – вдруг ответил Экхарт.

– А на еду?

– На еду заработаем. Все по плану. Помнишь?

– Давай для начала все осмотрим в магазине. Может, нам ничего не понравится.

Спустя полчаса друзья вышли из лавочки очень довольные, но бедные. Точнее, Лютер остался почти без денег, купив себе медальон, а Экхарт потратил всего ничего. На медальоне был нарисован волк, а ниже была весьма глупая, но очень уж интересная фраза. Лютер в детстве увлекался различных местных народов и сразу же узнал надпись на шотландском, поэтому купил аксессуар, не раздумывая. Надпись была такая: «Chan e wolf, ach tha a'fuireach a-measg madaidhean-allaidh».

Экхарт же вышел с небольшим янтарным кулоном на шее. Он не был особенно примечательным, однако Экхарт купил украшение, как только его коснулся. Он почувствовал, будто оно уже было его собственным раньше и захотел «вернуть его себе». Экхарт верил в мистические вещи различного рода, поэтому обращал особое внимание на то, что вызывало необычные чувства и выглядело необычно или очень знакомо. Увидев огонь в глазах покупателя, продавец тут же хотел накинуть приличную сумму к цене, но Экхарт заметил, как настоящий ценник медленно уползает в карман продавца. Продавец отстаивал завышенную стоимость, но Экхарт упомянул о ценнике в кармане, и торговец уступил. Удовлетворенные каждый своей покупкой, товарищи вышли на улицу.

– Ну и что у тебя там написано? – спросил Экхарт, кивая на медальон Лютера.

– Хан е вольф… – начал Лютер с высоко поднятыми подбородком.

Экхарт его тут же прервал:

– Стой, стой. Давай на человеческом языке.

– Ну-у, – протянул Лютер, – здесь написано что-то вроде: «Я не волк, но живу с волками».

– А, понятно – купил из-за живописной морды волка, – утвердительно сказал Экхарт.

– Да, но и надпись ведь как гармонирует, – отстаивал свой медальон Лютер.

– Ну, конечно, – усмехнулся Экхарт.

– А ты что купил?

– Ничего особенного, вот этот янтарный кулон, – Экхарт слегка оттянул украшение от шеи, чтобы Лютер его рассмотрел.

– Неплохой. Подходит к твоим волосам по цвету, – сказал вдруг Лютер, осмотрев кулон.

– Да, и вправду подходит, – задумчиво произнес Экхарт, накручивая случайный локон своих волос на палец.

Волосы Экхарта были не то чтобы янтарного цвета, но очень близкого к нему, по крайней мере, по оттенку. Он взглянул на Лютера. Тот имел темно-коричневые волосы. К медальону с волком они не шли, зато Лютеру были в самый раз.

– В общем, предлагаю найти где-нибудь карту города и оценить наши шансы на ночлег, а то ведь уже вечереет, – сказал Экхарт, задрав голову и внимательно рассматривая темно-синее небо над собой.

– Давай спросим в это магазине, – предложил Лютер.

– Тогда обратно.

Друзья вернулись в магазин и осмотрели карту. Продавец подсказал, где находится его магазин. Он располагался неподалеку от главной дороги. Лютер провел пальцем по линии с Запада на Восток, и вскоре палец уперся в мост, названный позднее «Sõpruse», то есть, «Дружба». Товарищи переглянулись. Они решили, что им обоим пришла в голову одна и та же мысль. В подтверждение этого Экхарт кивнул и обратился к продавцу, который в это время читал газету:

– А что за этим мостом? – спросил он, взяв название моста под контроль своего пальца.

– Хм, граница города. Я бы даже сказал, страны. Да, так точнее, – ответил он, уже возвращаясь к чтению.

– Постойте, а что же все-таки за мостом? Какая страна? – не сдавался Экхарт.

– Хм, – он взглянул в газету, вчитываясь в первую страницу и застыл так на две минуты.

Тогда Экхарт решил, что его игнорируют и хотел было сказать что-то, но продавец тут же продолжил:

– Судя по свежим новостям, за этим мостом враги. Я бы не советовал вам туда соваться.

Газета была действительно свежая, 10 июня 1939 года.

Оба парня вышли из магазина, зная, куда они направятся. Они жаждали новой жизни, хотели обуздать свободу и выбраться за грань той реальности, которая очень долго удерживала их в местах, откуда они родом. Друзья уже не бежали от войны, они бежали от прошлой жизни, каждый от своей. Но она не переставала преследовать обоих. Теперь это их жизнь, и они сами создают свою судьбу.