Моя подруга-вампирша

— Чего вылупились? В скотину превратились? — запсиховал Пашка. — Хозяйке донесёте? Насрать мне на вашу Хозяйку!

— Охладись, дружочек, — пацан с рыжими волосами дотронулся до плеча Паши. — Ты думаешь, всё просто, да? Свет солнца убивает вампирш, но в подземелье они сильны в любое время суток. К ним не подкрадёшься и не грохнешь из-за угла. В дневное время можно лишь удрать, не вступив в битву. Теперь вообрази, мы выламываем решётку и выбираемся наружу, потом станем блуждать среди бурелома и топей. Скорее всего, выберемся оттуда с приходом темноты, а сразу после того, как солнце скроется за горизонтом, вампирши бросятся в погоню. Не сомневайтесь, для них погоня пройдёт успешно. Ну что, не пропало желание устраивать восстание, умник?

— Вы жалкое и запуганное сыкло!

— Николай, ты не сказал самого главного, — вмешался крутившийся поблизости толстяк.

— Пустое, Натан, ты что, не видишь, с кем мы имеем дело? Этот герой сам всё знает и не станет слушать нас. Ты, доморощенный революционер, прогулку испоганил… — Николай махнул рукой и отошёл в сторонку.

— Я вам дома, мальчики, такое сообщу, та-а-а-ко-о-ое!

Очутившись в комнате, толстяк принялся за вторую полочку.

— Вы слыхали когда-либо о деревьях-убийцах? — спросил он.

— Вообрази себе, что слыхали, — я повёл плечами, — устаревшая сказка.

— Сказка! Изредка эти деревья подходят настолько близко к ферме, что слышно, как ветки над башкой шелестят. Их и вампирши боятся.

— Это вас Иран запугивает или сама Хозяйка?

Я раздражался от толстого лица Натана с его непоколебимой уверенностью. Он почувствовал мою неприязнь и отложил молоток, встав со стула.

— Не хотите слушать, могу смолчать, только поверьте моему слову — тут, на ферме, жизнь сытая и спокойная, а вокруг — хаос, зло и беспредел! — Помолчав, он примирительным голосом добавил: — Поспите маленько. График работы у нас необычный — от заката до рассвета, потому после <<соляризации>> все укладываются дрыхнуть и отдыхают до вечера.

Я лежал, пялясь глазами в бревенчатый потолок и думал о произошедшем. Стало понятно — пути назад со скотобазы нет, и мы навечно будем тут рабами мерзкой кровососущей паразитки. Сон пришёл незаметно, унеся меня на кладбище. Очутившись в знакомом кошмаре, я попытался применить советы дяди Лёни и поменять ход сна. Не вышло. Во сне и наяву события развивались не так, как я бы хотел. (За голые ветки деревьев цеплялись облака, моросил мелкий дождик. От неожиданного порыва ветра облака разошлись, и я увидел ослепительно белое и злое солнце. От света этого солнца всё вокруг стало другим, каким-то мёртвым, ледяным. Понемногу до меня дошла суть ужасной подмены — от окружающего осталась лишь скотобаза, а сущность каждого изменилась. Этот мир уже не принадлежал людям. Затем показались они — серые, чуть прозрачные силуэты, которые скользили между могилами и деревьями… Я почувствовал, что могу двигаться и заторопился к выходу, с кладбища, видневшемуся за церквушкой. Но спасительный путь мне отрезали — навстречу, неспеша, шли двое. С виду это были типичные вампирши, их белые мёртвые лица заливало злое солнце. В зловещей ухмылке блеснули острые клыки — теперь вампирши больше не боялись солнца.

— Мертвецы хоронят живых, жизнь стала смертью, смерть — жизнью.

Холодные руки вампирш сдавили мне руки, опять блеснули в свете солнца мерзкие клыки…)

— Проснись! Проснись! Иран не говорил, что ты орёшь во сне. — Около койки стоял расстроенный Натан. — Это скверная привычка. Из-за тебя у меня будет недосып и качество моей крови может ухудшиться.

— Благодарю, что разбудил. — Я отвернулся к стене и засунул башку под подушку.

***

В медкабинете было уютно по-своему — тут свет горел ярче, на стенах висели календари с щенятами, на столе стояли забавные безделушки. Мы с Панкратовым сидели на скамье и следили за взбешённым Ираном.

— Нет покоя ни на минуту! Мало того, что я ежедневно делаю эту проклятую работёнку, так теперь должен заниматься ею даже днём!

Гнев медбрата вызвал приказ Хозяйки о <<всеобщей диспансеризиции населения>> и вызванной этим надобностью делать повторные анализы. Иран, не в силах унять раздражение, смахнул со стола штатив с колбочками. Наверное, испугавшись своего поступка, он на миг застыл, затем смело грохнул об пол микроскоп.

— Довольно! Достало! Думаете, легко каждую ночь работать с тёплой живой кровью, а самому пить мерзость и всегда недоедать! Я отупел от такого питания!

Занятый своими мыслями медбрат, видимо, не замечал ничего вокруг.

Я захотел покинуть кабинет, но Панкратова, как обычно, обуяло любопытство.

— Иран, зачем вы тут работаете?

— Думаете, я постоянно был ободранным котом, который прозябает у чужой миски? Виновато во всём моё расколотое сердце… — Он вздохнул. — Раньше я умел наслаждаться жизнью. Как до обращения, так и после, когда стал вампиром. Бессмертие даёт мужчине свои преимущества — не нужно часто брить лицо и мазаться дезодорантами. Скоро вы, мальчики, поймёте, каково быть взрослым! Став вампиром, я осознал суть своего предназначения — в моей власти было дарить избранным вечную юность! Само собой, не каждому выпадет такая почесть, и я много ездил по миру, отбирая претенденток на бессмертие. С появлением кинематографа, а затем и телевидения, работать стало легче — красивые личности были на виду, к ним можно было приглядываться, рассматривая крупные планы, и неспеша отбирать тех, кто лучше.

— Получается, вы по фильмам и фоткам красивых людей выбирали тех, кого превратите в вампиров?

— Да, Тимофей. Я дарил им вечную юность. Благодаря моим усилиям вампирский род стал более привлекательным. Некоторые из знаменитостей — те, которые умерли юными и красивыми, — мои подопечные. Некоторые из них до сих пор с нами.

— И какова была их реакция на это?

— Разная. Но теперь важно не это. — Иран фыркнул и провёл рукой по волосам. — Как-то я просматривал очередной журнал и увидел её. Я словно оказался на солнце — моя кровь в венах закипела, мысли и чувства забурлили, будто водоворот. Нужно было любой ценой сберечь это тело и я отправился за обладательницей этого тела чуть ли не на край земли.

— Вы встретились? — прошептал любивший романтические рассказы Тима.

— Конечно. Она не сумела избежать моих объятий и стала одной из нас. О, как она ненавидела своего благодетеля, как проклинала! Но новообращённые такие одинокие, такие беспомощные, они не могут обойтись без мудрого и любящего их наставника. Я стал ей нужен. Мы прожили совместно около десятилетия, поверьте, это не мало даже для вампира. Затем она бросила меня. Думаете, из-за мужчины? Нет. Ей не нравилось жить полной жизнью, наслаждаться ею. Я любил упиваться юной горячей кровью, пьянящей, как шампанское, а она всё чаще называла меня убийцей. Словно сама была иной. Как-то она просто ушла и забрала моё сердце. Радость ушла… Я опустился, впал в депрессию, а это худшее, что может произойти с вампиром. От верной смерти меня спасла та зануда, что ныне зовут Хозяйкой. Теперь я вынужден целыми ночами вошкаться с пробирками. Глупо? Но и тут, в этой яме, я круглосуточно думаю о своей возлюбленной. Жива ли она? Как обходится без советов опытного вампира? С такими принципами жизни даже года не протянешь, а со дня нашей последней встречи прошло много времени.

Иран обхватил голову руками.

Панкратов впечатлился рассказом и немного приуныл — повести о разбитых сердцах никогда не оставляли его равнодушным.

— Иран, когда ваша подруга узнает, что вы питаетесь лишь кровью доноров, она обязательно возвратится.

— Я думал также, но теперь боюсь другого. Я боюсь, что её грохнут. Страшные сны лишили меня покоя. Недавно я проснулся с жутким чувством…

Только разговор зашёл про сны, я не преминул поделиться с Ираном своими ночными кошмарами. Он внимательно слушал, сохраняя на лице серьёзное выражение.

— В последнее время много кто видит знамения и вещие сны. Я не астролог, не колдун, но сам ощущаю приближение… — Иран осёкся на полуслове, затем пояснил: — Эти кошмарные сны, наверное, обычные козни проживающих в тебе демонов. Подобное случается почти с каждым.

Иран потёр своё лицо, пригладил рукой волосы и посмотрел на разбитый микроскоп.

Поморщившись, он пробормотал некий матерок и выпроводил нас <<досыпать перед ночью труда>>.

***

С самого детства я не любил копаться в огороде, а теперь вот вынужден был каждыми ночами перекапывать чужую землю и делать это в свете луны со звёздами. Взявшийся за обучение новичков Натан с полной серьёзностью пояснил, что фонарь использовать запрещено и все работы необходимо проводить на ощупь. Допустим, при копании нужно следовать вдоль грядок.

Скорее всего, это был вообще идиотский способ ведения хозяйства, но все на скотобазе делали именно так, как требовала Хозяйка. После инструктажа меня и Тима направили на картофельные грядки, а девчонок — на морковные. Уже третью ночь мы так трудились. Перед тем, как взяться за лопату, я потянулся и, вздохнув, посмотрел вокруг. Мы работали у самого края огорода, около леса, и отсюда отлично виднелась вся территория скотобазы (для кого-то ферма, для меня скотобаза, потому что пахали там, как скоты). Темнели развалины хутора, под которым и находилось вампирское логово, была видна размытая просёлочная дорога, а оставшееся пространство, ограниченное с каждой стороны лесной стеной, занимали огороды. Над унылым пейзажем висела в небе тяжёлая луна, а со стороны запада пока теплилась закатная полоса. Когда мы в первый раз вышли из подземелья, я тут же захотел убежать в лесную чащу, раскинувшуюся неподалёку. Но своевременно понял, что ночь является союзницей вампирш и попытка побега завершилась бы неудачей. Минуло немного времени, но, понемногу привыкая к своему странному положению, мы с Тимофеем больше не помышляли о рискованных авантюрах. Я посмотрел на тёмные фигуры людей, склонившихся над землёй и взялся за лопату, окучивать картошку. Я отвлёкся от окучивания, услышав тихий, чёткий звук удара и шорох тела, сползающего на землю. Я замер, сжимая лопату в руках и прислушался.

— Стас, — послышалось в кустах, — сюда…

Я приблизился к работавшему недалеко от меня Панкратову и потянул его за руку. Он удивился, но послушно последовал за мной, притворяясь, что усердно окучивает каждую лунку картошки, понемногу приближаясь к кустам.

За зарослями, где только начинался лес, валялось на земле тело. Видимо, это была одна из вампирш-надсмотрщиц. Около стояла высокая, одетая в тёмное личность. Она поманила нас за собой и скрылась в тёмных кустах.

Стараясь не шуметь, мы с Тимой пошли за ней. Сначала шли медленно, но затем, когда отдалились от огорода на пару метров, ускорились вперёд на предельной скорости для этих дебрей. Наша спасительница вышла на маленькую поляну, освещённую луной и остановилась, прислушиваясь.

— Тише. Выходит, погоня пока далеко, — вместо приветствия сообщила Кристиана. — Если не заплутаете, до полудня будете дома.

— Я знал, что ты нас спасёшь, как воительница из сериала! — Панкратов ринулся вперёд, намереваясь обнять её.

Кристиана растерянно улыбнулась и попятилась.

— Рано ещё радоваться. Охранница, скорее всего, уже очнулась и подняла тревогу. Вампирши идут по следу и остановит их лишь солнце. Скоро придёт рассвет. Железная дорога и трасса близко отсюда, но вам, парни, придётся добираться туда без провожатой.

— А как же ты?

— Не переживай, Тима. Я присмотрела место, где могу укрыться от солнца.

— А что станет с Пашкой и Митькой? — спросил я.

— Увы, всех спасти невозможно. Признаюсь, передо мной не стояло такой цели. Терпеть не могу влезать в чужие дела.

— Почему ты не убила охранницу? — опять спросил Панкратов. — Смогла бы выиграть больше времени.

— Я не убийца и не отнимаю чужие жизни без крайней надобности. К тому же вампирши не должны убивать своих — это закон. За нами и так все охотятся, а междоусобные разборки окончательно уничтожат нашу расу.

— Но Орса чуть не лишила тебя жизни.

— Хватит об этом, Стас. Пора идти. Погоня близко.

— Это верно. — Заросли с противоположной стороны поляны разомкнулись, и на пространство, освещённое луной, вышли двое. — Нехорошо красть козлов из чужого стада. Если проголодалась, зайди на ужин. Хозяйка будет рада гостям.

— Бегите в сторону северо-запада. Не теряйте направления. Через три часа будете на трассе. Бегите, я задержу их до восхода солнца.

— А ты самоуверенная особа, — заметила одна из преследовательниц и пошла на Кристиану.

Вторая вампирша широко раскинула руки и, неторопливо пересекая поляну, приближалась ко мне и Панкратову. Неожиданный ужас лишил меня способности двигаться, и я замер, словно статуя, со страхом смотря на клыки, блестевшие в свете луны.

Кристиана увернулась от удара противницы и метнулась наперерез нашей преследовательницы, сбив её с ног. Вампирша шумно грохнулась на траву, но мигом вскочила. Надсмотрщицы почувствовали в Кристиане серьёзную противницу и атаковали её вдвоём. Она ловко избежала сильного удара, развернулась и заехала ногой по лицу пытавшейся накинуться сзади вампирши.

— Ты мне клык выбила! — пронёсся дикий крик и упыриха всем весом навалилась на нашу спасительницу.

— Стас! Стас! — Панкратов тянул меня за футболку. — Мы не в фильме. Побежали!

Я же продолжал стоять. И не мог отвести взгляд от женской вампирской драки. Вампирская битва действительно походила на сцену из американского фантастического боевика, но была лишь намного пострашнее.

Кристиана оторвала от себя взбешённую вампиршу, выскочила, но мигом отлетела в заросли, пропустив мощный удар второй надсмотрщицы. Тем временем упыриха с выбитым клыком поднялась, подхватила тяжёлую палку, примерилась для удара, но промазала и, лишившись равновесия, сама растянулась на траве.

— Побежали, Стасик, побежали!

Уклоняясь от веток, хлеставших со всех сторон, мы кинулись прочь.

Впереди над деревьями начал появляться розовый рассвет.

Промелькнуло смутное воспоминание о том, что Кристиана велела двигаться в противоположном направлении, но паника неумолимо подгоняла нас в ту сторону, в которую смотрели глаза.

***

— Да, Панкратов, а ещё круглый отличник!

— Между прочим, Акуличев, у тебя самого по географии твёрдая <<5>>!

Мы стояли на бугорке, поросшем ромашками и гневно спорили, стараясь выяснить, куда необходимо идти. Нужно сказать, что, несмотря на хорошие оценки, мы знали географию только теоретически и простая задача по ориентации на местности оказалась не по силам нам.

— Ничего, Стас, мы не в тайге. Эти лесные куски повсюду окружают трассы, поля, посёлки. Выходит, куда бы мы ни пошли, непременно выйдем в мир цивилизации.

— Да, только учти, нужно выбраться к людям до ночи. Иначе вампирши не упустят своего.

— В этом и проблемка… — горемычно вздохнул Тима.

Мы выбрали северо-западное направление и, спустившись с бугорка, пошли вперёд. Скоро между деревьями стало мелькать открытое пространство. Это была поляна, заросшая разными цветами.

— Здесь наверняка есть земляника! — воскликнул Тима, прибавив шаг.

Не знаю, есть у меня дар предвидения или нет, но на сей раз предчувствие чего-то плохого внезапно сдавило сердце:

— Стой, это какая-то не такая поляна.

— В смысле? — в удивлении спросил Панкратов.

Я подобрал тяжёлую палку и забросил её в середину цветущего луга. Раздался громкий всплеск, поляна стала колыхаться, а затем стало тихо. Панкратов побледнел и довольно длительно смотрел на коварную ловушку трясины… Мы снизили скорость своего движения, стараясь выбирать лишь лесные участки возвышенности, а когда спускались в низину, тщательно длинной корягой прощупывали почву.

Вскоре нас одолела усталость, но я продолжал упрямо идти дальше, пока Панкратов не остановил меня, задав вопрос:

— Стас, тебе не кажется, что мы уже проходили мимо этого дерева?

Он не ошибся — характерное устаревшее дерево как-то уже привлекало моё внимание.

Объяснение я нашёл сам по себе:

— Мы бродим по кругу. В лесу такое происходит.

— Нет, Стас, три сросшихся дерева раньше не встречались на нашем пути.

И опять я не смог не согласиться с Панкратовым.

— Тим, миф о деревьях-убийцах выгоден вампиршам, старающимся запугать своих пленных.

— Я ничего не говорил о деревьях… — Во взгляде Тимофея ожил страх. — Ты просто сам так думаешь.

Уже настала вторая половина дня, к старым тревогам прибавились новые: хотелось похамать, и не проглядывало никаких оптимистических перспектив. Мы в унылом состоянии шли в неизвестном направлении.

— Возможно, Натан в чём-то прав?.. — Панкратов произнёс вслух то, о чём я думал всё последнее время. — Сейчас на ферме все дрыхнут, а когда проснутся, то поужинают. Затем пойдут работать, завтракать и опять спокойно спать. На год вперёд всё ясно и нет проблем…

Лес задрожал от ужасного душераздирающего звука, который холодил кровь и останавливал сердце. Что это такое — стон, вздох, дуновение ветра, который несёт гибель? В жаркий солнечный день среди щебетания птиц и ромашек такой непонятный загробный звук произвёл довольно жуткое впечатление.

— Ты слышал? — еле прошептал Тимофей.

У нас не вышло обменяться впечатлениями. Что-то ледяное и шершавое опутало мою ногу, я намерился встать, но как подкошенный, рухнул в траву. То же случилось с Панкратовым.

Над нами зашелестели листья и раздался искажённый, почти нечеловеческий голос:

— Поболтай со мной!

Гибкие корни мигом опутали нас полностью, приподняли над землёй, придавая нам вертикальное положение. Перед зрением промчалось щупальце, на конце которого имелась небольшая присоска с острым шипом в середине. Я преодолел страх и осмелился глянуть на существо, поймавшее нас. Чудище только частично напоминало дерево — в изгибистых ветках пока проглядывала фигура человека, а из-под коры просматривалось когда-то красивое лицо. Ужаснее всего был не внешний вид монстра, а обжигающий, испепеляющий взгляд синих глаз, которые зорко наблюдали за моими движениями.

— Поболтай со мной… — простонало и прошелестело оно.

Мы находились в таком положении, когда трудно отыскать тему для болтовни, но я решил прибегнуть к случаю и попытаться дерево разжалобить. Оплетённый корнями Панкратов помалкивал. В школе он прославился своей неуёмлемой болтовнёй, но теперь был явно не в форме. Я начал одиночные переговоры.

— Ну, мы, конечно, не против побазарить, только будьте любезны освободить нас от своих… объятий.

Хищный монстр зашелестел листвой и сильнее сжал свои щупальца.

— Трепещут тела, пульсирует в жилах горячая кровь, ужас смертельный пронизывает плоть. Я хочу это осязать!

В дереве имелось что-то маньячное, но я всё-таки попытался продолжить <<приятный>> разговор — представился и поинтересовался, в свою очередь, как зовут чудище.

— Я забыл, как меня зовут. С того времени, когда я был таким же, как и вы, минуло много лет. Старшие братья молчат, а я пока помню человеческие слова речи.

— Вас похитили злые маги и заколдовали?

— Похитили? — Листья над нами характерно зашелестели — страшный собеседник рассмеялся. — Нет, просто я отыскал свой путь к вечному блаженству.

— Неужели быть деревом есть блаженство?

— Хватит! — Оно сжало щупальца сильнее, и я чуть не вскрикнул от боли. — Хватит праздно базарить! Отвечай на вопросы, которые задаю я и не болтай ерунду! Что сейчас носят двуногие твари? Что слушают? Что за кино смотрят?

Я начал рассказывать. Похоже, этот одеревеневший тип бродил по лесу не первый год и поэтому намного отстал от жизни. Мне пришлось разъяснять ему самые простые вещи, ведь он даже не знал, что такое джинсы, Интернет, тв-реклама либо смартфон.

Характер чудища оказался скверным — как только я замолкал на миг, его щупальца безжалостно сдавливали меня. Я уже едва подыскивал темы для разговора, а обычно болтливый Панкратов продолжал помалкивать. Он смотрел в даль и в его глазах отражалась напряжённая работа мыслей.

— Поспешите, мои братья приближаются, ведь скоро настанет час вкушения еды. А пока поведай мне подробнее о сериалах, действительно ли в них бывает сотня серий?

— Миленькое, уважаемое дерево, умоляю, отпустите нас! — взмолился я. — Вы же пока не забыли ту пору, когда были человеком. Таким же, как и мы…

Листья зашуршали над нами, похожие на тихий смех с издёвкой.

Передо мной замаячил ужасный корень с присоской:

— Куда мне чмокнуть тебя? В шею? В висок? Выбор за тобой, ты это заслужил своей беседой.

— Папа, папа, отпусти сына под луной погулять! — громко и чётко внезапно произнёс Панкратов.

Не успел я сообразить, что случилось, как ужасные корни соскользнули с нас и ушли под землю. Мне удивляться было некогда, и на четвереньках, охая от боли в теле, я и Панкратов уползли с ужасной поляны. Никто не преследовал нас. Полоса невезения наконец-то закончилась!

Мы длительно скитались по лесу, когда я увидел дорогу за деревьями. Конечно, это была не дорога, а заброшенный просёлок.

Мы решили, что всякий путь должен куда-либо привести и направились вперёд. Солнце светило над макушками деревьев, боль от ужасных объятий отдавалась в мышцах, но настроение стало оптимистичней.

Идя по просёлку, чувствовавший себя героем Панкратов рассказывал:

— Сначала я до жути и потери речи испугался. Затем отчаялся и стал прощаться с жизнью. Ты молодчина, смог заговорить зубы этому чудищу, а мне стало, если честно, по барабану. И тут неожиданно и случайно я увидел сидевшую на соседней ветке ворону. Вспомнил, что они считались спутниками колдунов, и тут же представил дядю Лёню. Затем вспомнил заклинание, с помощью которого можно беспрепятственно выйти из дома, и решил попробовать применить его в нашем случае.

— Но дядя Лёня говорил, что заклинание действует лишь неделю.

— Я подсчитал, что срок истекает либо сегодня, либо завтра. Я сначала побоялся показаться смешным, но затем подумал, что спасать свою жизнь можно и смешными способами.

— Выходит, мы могли в любой день сбежать со скотобазы?

— Возможно, да.

Настала темнота. Дорога нырнула в овраг, а затем поднялась в гору.

Луна выглянула из-за туч, осветив местность: ровные прямоугольные огороды, хуторские развалины, ползающие у самой земли люди…

— С возвращением! — ухмыляющаяся надсмотрщица преградила нам путь.

— Папа, папа, отпусти сына под луной погулять! — выкрикнул Панкратов.

Или время перешло за полночь и срок действия заклинания истёк, или оно действовало только на мужчин, но вампирша расхохоталась и схватила нас двумя руками: меня левой за шиворот, а Панкратова — правой.

— Надо же — папа! Я попрошу Хозяйку тебя отдать лично мне, как компенсацию за выбитый клык. Тогда увидишь, какой я папа! — пригрозила она и направилась к темнеющим хуторским развалинам.

В кабинете Хозяйки горела настольная лампа, было уютно и тепло. Главная вампирша сидела за столом и что-то подсчитывала на калькуляторе. Упыриха записала результаты в тетрадку и подняла голову.

— Нагулялись? Как странствие? — Она откинулась в кресле и потёрла руки. — Давно ли вы имеете подруг среди избранных?

Встревоженный Панкратов спешно рассказал о нашем знакомстве с Кристианой и о том, насколько сильно он сочувствует вампиршам.

Хозяйка слушала внимательно, и её лицо расходилось в улыбке добродушия. Видимо, толстуха не была законченной злодейкой, и я начал надеяться на благополучный исход беседы.

— Благоразумно. Долг каждого двуногого животного почитать и поддерживать своих повелителей. Теперь, молодые джентльмены, вы самолично убедились, что за стенами фермы людей ожидает много неприятностей, и лишь тут, под моей опекой, они обретают душевное равновесие и покой.

Я решил польстить кровососке и согласно закивал.

— Конечно, конечно, нам это ясно. Если такое полезное начинание приобретёт размах, люди станут счастливы, а вы будете намного знаменитее самого графа Дракулы.

— Кого-кого? — Хозяйка расхохоталась. — Граф Дракула — вампир?! Такой шуткой можно насмешить голодного упыря! Вы, похоже, не знаете правдивую историю, раз делаете такие глубокомысленные выводы. Обычный порок стада людей. Влад Дракула, которого в народе прозвали Цепешем, не был вампиром вообще, он наоборот всю жизнь с ними боролся. Господарь Валахии Дракула был одержим идеей очистить свою землю от <<нечестивых>>. Если бы Влад не так рьяно истреблял местных бояр и турков, из него бы вышел хороший охотник на вампиров. Хотя, он и в этом поприще преуспел. Вам известен перевод прозвища Цепеш? Оно, милые джентльмены, означает <<протыкатель>>. Мерзавец любил забавляться, когда сажал людей на кол. Если бы одних людей!.. Я не хочу обсуждать эту тему, но не могу не признать очевидного: убить вампира может не сталь, а только дерево. Ну а теперь, сладкие мои, вообразите вампира, который орудует колом из дерева! Мы, знаете ли, страдаем аллергией на острые заточенные колья. Если любой упырь пожелает уничтожить смертельного врага, то не возьмёт в руку эту мерзость. В общем, всё было точно наоборот — Влад Дракула сажал на кол тысячи вампиров, которых в Валахии в ту пору было очень много.

— В Валахии? — удивился Тима. — Дракула разве не жил в Трансильвании?

— Это не заблуждение, а намеренное искажение фактов. Мистер Брэм Стокер, который написал в конце XVIIII века роман <<Дракула>>, намеренно перенёс его действие из Валахии в Трансильванию. Вот вам ещё одна доказуха того, сколько нелепых домыслов бродит про вампиров и про Влада Цепеша.

— Ого! — не удержался от изумлённого возгласа Панкратов.

— Да, но это факт. — Хозяйка опять склонилась над калькулятором. — Хватит исторических экскурсий. Идите к себе, миленькие шалуны, отдохните. Завтра у вас тяжёлый денёк.

Я открыл дверь кабинета, стараясь как можно скорее раствориться с глаз благодушно настроенной упырихи, но задержался на пороге и решил уточнить её последнее предложение:

— А что должно случиться завтра?

— Вы умрёте, — просто ответила Хозяйка.

Мы застыли, словно оглушённые, стараясь понять — шутит вампирша либо убийственно серьёзна.

— Но почему? — прошептал побледневший Панкратов.

— Таков закон. Вы удрали с фермы, зная, что этот побег карается гибелью. Вы могли бы погибнуть уже сегодняшней ночью, но я сыта. Оставим удовольствие на завтрашний день. Дайте, я гляну, кто из вас поаппетитней. Оба худые… — Ледяной взор вампирши замер на мне. — Ты! Гордись этим. А тебя, костлявый, я отдам на радость своим слугам.

— Вы ведь против убийств! — в гневе воскликнул я.

— Первое, сладенький мой, это не убийство, а исполнение приговора. — Хозяйка зло усмехнулась. — Второе, вампирши живут за счёт чужих жизней — вам этот важный факт известен и вы знали это раньше, только не придавали ему значения. А зря! Кровь донора — прекрасная сытная пища, только она не может наше существование поддерживать. Мы отнимаем не только кровь, струящуюся в венах, но и саму жизнь! Потому жители фермы длительно не живут — поздно либо рано, нарушив закон, они оказываются в моих объятиях. Согласитесь, молодые джентльмены, это намного удобно — вокруг благоухает идиллия, <<козлы>> верят, что, слушаясь, могут продлить себе длительную жизнь, а я без слёз с бантами получаю то, что хочу. Идите, легкомысленные путешественники, теперь вы узнали о ферме всё.

Надсмотрщица с выбитым клыком отвела нас обратно в комнату, которая служила тюрьмой и карантином. Молчаливый Иран принёс нам ужин, только ни я, ни Тимофей ничего не съели. Мы сидели на своих кроватях и в молчании думали о завтрашнем дне.

— Мальчишки, вы тут? — раздалось за дверью.

Я залез на скамейку и выглянул в зарешечённое отверстие. В коридоре стоял Митька.

— Вы приговорены к смерти, но Пашка попытается что-либо предпринять. Он из ножек стула выточил колья. Лишь рассветёт, он прокрадётся в вампирские комнаты и…

— Благодарю, пацаны, но вы не справитесь с упырихами. Сами удирайте. Как только выберетесь со скотобазы, ступайте на северо-запад и остерегайтесь деревьев-убийц. Они не легенда.

— Стасик, не вешай нос, мы сбежим вместе.

Митька ушёл. В комнате стало тихо, электро-лампочка тускло горела.

Воняло сыростью.

<<Неужели я уже никогда не увижу солнце?>> — подумал я и растянулся на кровати.

***

Тимофей сильно тряс моё плечо:

— Просыпайся! Просыпайся! Что-то произошло!

В голову явилась первая мысль о наступающей казни, что я удивился, как смог заснуть накануне этого события. Но, очевидно, нас с Панкратовым ожидали другие проблемы: в воздухе чётко чувствовался запах дыма.

<<Пожар, что ли?>> — промелькнула ужасная догадка.

Я подбежал к двери. В коридоре воняло горелой древесиной, слышались отдельные вопли…

— Мы умрём! — истошно заголосил Панкратов и забрался с башкой под одеяло…

Я схватил скамейку и стал стучать ею в дверь. Ничего — дверь бы выдержала и удары посильнее.

Дым начинал щипать глаза… Замок заскрежетал.

— Удирайте, если выйдет! — крикнул растрёпанный, в перепачканом сажей халате Иран. — Они явились! Они везде!

Я так и не сумел выяснить, про кого идёт речь. Напуганный медбрат исчез в задымлённом коридоре. Я сдёрнул с Панкратова одеяло и потянул его к двери. По подземелью носились обезумевшие люди вперемешку с вампиршами, вместе ища спасение от огня. Но если у нас имелась надежда оказаться на воле, то у упырих её не было. Они или сгорят в своём логове, или обуглятся под солнцем.

— Внутренний двор! — раздалось в толпе. — Быстрее!

Жители скотобазы ринулись в жилые комнаты. Я бежал среди людей и больше всего боялся упасть и быть затоптанным ногами бегущих. То, что путь к спасению преграждает прочная решётка, я не хотел даже думать. Дверь с грохотом раскрылась, и мы выбежали в гостиную.

— Жарковато, отродье бесов? — У входа во внутренний двор стояла высокая, мощная женщина.

В руках она держала большой кол из дерева. Это была темноволосая помощница Кровавой Алексы.

— Мы не вампиры! — закричали в толпе.

— Сейчас проверим! — Брюнетка схватила стоявшего ближе всех Натана и швырнула его во двор, залитый солнцем. Увидев, что парень не пострадал, охотница обернулась и крикнула своей напарнице: — Тут есть люди! Готовься к эвакуации!

В этот миг из толпы выпрыгнула вампирша-надсмотрщица и опрокинула отвлёкшуюся на секунду брюнетку. Женщины покатились по полу. Упыриха тянулась к горлу охотницы, а та старалась вытолкнуть её на солнце. Из двора, сияющего светом дня, вышла женщина в элегантном наряде. Она перешагнула через дерущихся до смерти особ и достала пистолет. Дождавшись нужного мига, она выстрелила в вампиршу. Та тут же ослабила хватку, попыталась отползти, но Кровавая Алекса приподняла её за шиворот и точным ударом в лицо вытолкнула на солнечный свет.

Раздался ужасный крик и всё стихло.

— Пламя очистит всё. — Взор бесцветных глаз охотницы скользнул по народу. — Кто дальше?

— Отпусти! Отпусти! — раздался мальчишеский вопль.

Хозяйка перехватила Тимофея и убегала с ним в глубину пылающей комнаты.

— Проверь народ, — скомандовала Алекса своей помощнице. — Она моя.

— Александра Владимировна! Я с вами! — через людскую толпу протискивался Пашка, в руке он сжимал заточенный кол от стула.

Охотница включила мощный фонарь и без оглядки шагнула в задымлённый коридор. Пашка за ней, я, как ни странно, — за ними.

Пламя пока не успело проникнуть в дальние комнаты логова кровососок, но дым уже разъедал глаза. Алекса шла вперёд и обследовала каждую комнату. Я не успел даже испугаться, когда откуда-то сверху на охотницу бросилась притаившаяся в засаде вампирша. Атака не вышла — заострённый кол вонзился в сердце упырихи и она тяжело рухнула на пол. Кровавая Алекса перешагнула через тело и двинулась дальше. Ярким огнём заполыхал перед нами труп вампирши, преграждая путь, не позволяя нам идти за охотницей.

Остановившись, Пашка прислушался и вдруг кинулся в одну из комнат, которую Алекса обследовала. Отблески огня слабо освещали комнату, но я пригляделся и заметил в углу что-то белое. Это зашевелилось. Мы приблизились. Этим что-то оказался халат Ирана. Медбрат был серьёзно ранен и, кажется, не мог сопротивляться даже Пашке.

Он ухватился поудобнее за ножку от стула и замахнулся на вампира:

— Сдохни, гад!

— Пашка, стой!

— Отойди, Стасян!

— Если бы не он, мы с Панкратовым сгорели бы заживо!

— Это значения не имеет! Хороший вампир — мёртвый вампир!

Я смело отпихнул Пашку. Иран собрал оставшиеся силы и выскользнул из своего уголка, скрывшись в неосвещённой части помещения. Дверь скрипнула.

Очевидно, из комнаты вёл ещё один выход, потайной.

— Предатель! — Пашка злобно толкнул меня. — Ты сам, часом, не из этих?

Выяснить отношения до конца мы не смогли — со стороны коридора раздался приглушённый вопль.

Затем из глубины подземелья вышла охотница, за плечи поддерживая бледного и напуганного до полусмерти Панкратова:

— Концерт завершён. Поспешите. Скоро тут станет жарко.

Жители скотобазы толпились во внутреннем дворе. Я запрокинул голову и увидел, что зарешечённые прутья перепилены и сверху свешивается верёвочная лестница. Едва Алекса вышла во двор, началась эвакуация — бывшие пленники вампирш по очереди покидали скотобазу. Когда наверх выбралась светловолосая помощница Алексы, последней покинувшая комнаты, из двери гостиной уже вырывался огонь.

— Пламя очистит, — пробубнил стоявший около меня и следящий за огнём Пашка.

Хутор остался позади. Пленники, которые столпились на краю огорода, были перепуганы и перепачканы, ожидая дальнейших решений своих судеб.

— Небольшой коммент, дамы и господа. — Алекса пренебрежительно оглядела народ. — Не рекомендую вам говорить правду, иначе эта тюрьма сменится для вас на психиатрическую. Придерживайтесь версии о психичке, возомнившей себя вампиршей. Как-то вы взбунтовались и избавили мир от очередной маньячки. О нас ни слова. Наша организация сможет заставить болтливых замолкнуть. Теперь идите по этому просёлку. Рано либо поздно вы выйдите к железнодорожным путям. Прощайте.

— Но у нас нет ни денег, ни одежды, ни еды! — воскликнул Натан.

— Мы не благотворительный фонд. — Алекса повернулась и пошла к лесной опушке.

Спорить с такой крутой особой было опасно, и мы с Митькой первыми пошли к просёлку. За нами направились остальные, лишь Пашка медлил, не зная, как поступить.

— К вам же, пацанчики, это не относится! — раздалось за спиной. Я обернулся. Охотница поманила нас рукой. — Сейчас мои девочки разведут костёр, и мы превосходно скоротаем вечерок.

Алекса не ошиблась — вечерок и вправду вышел довольно хорошим, а компания приятной. Две девицы, с многозначительными прозвищами Ята и Стилета, оказались весёлыми собеседницами. Девушки много юморили, хихикали, развлекая нас малоправдивыми, зато забавными историями. Слушая их байки, Пашка, Митька, Тима и я сидели около костра и кушали невероятно вкусную еду из запасов охотниц.

Алекса посмеялась над очередной шуточкой и, неожиданно посерьезнев, обратилась к Панкратову:

— Тимофей, голубчик, могу я задать личный вопрос? — Он мигом покраснел и молча кивнул. Охотница усмехнулась. — Ты случайно не потерял талисман своего рода — кулон из розового хрусталя?

— Ну, вроде бы. Так вышло, что мы на время отдали камень одному мужчине, Леониду Викторовичу.

— Это наш деревенский колдун, — пояснил Митька, впиваясь зубами в сочный кусок ветчины.

— Колдун? — Кровавая Алекса едва приподняла бровь в удивлении. — Так тут есть не только вампирши с вампирами, но и чёрт, летающий на метле?

— Помимо этого есть кровососущие деревья, которые неравнодушны к последним новинкам моды, — уточнил Панкратов.

— Миленькое место, — хмыкнула темноволосая Ята.

— Значит, колдун, — настойчиво повторила Алекса. — Вы отдали ему камень и теперь рассчитываете вернуть его назад?

— Ага! — чуть ли не вместе ответили мы.

Охотница лишь усмехнулась и ткнула в костёр веткой, переворошив тлеющие головёшки.

Огонь взметнулся ввысь, озарив её лицо богини.

— Длинноволосая девушка с обжигающими глазами вам не встречалась? — неожиданно спросила она, сменив тему беседы. — Такая красавица с обложки?

— Не встречалась! — энергично замотал башкой Тимофей. — Ни разу не пересекались!

Охотница пожала плечами. Она наклонилась к рюкзаку и бросила через костёр что-то.

— Спасибо, Александра Владимировна! — Пашка ловко поймал на лету яблоко. — Давненько я хотел попросить вас принять меня в охотники. Умоляю.

— Хочешь всю жизнь вошкаться в грязи, чтобы избавить мир от ожившей нежити?

— Ага! Я презираю вампирш!

— Ты чересчур юн. — Алекса поднялась, дав понять, что беседа окончена.

Поскольку я предполагал, что ночевать придётся на земле, раскинутая недалеко платка произвела ошеломляюще приятное впечатление. Но, несмотря на комфортную постель, ни я, ни Панкратов не могли уснуть, поэтому тихо перешёптывались, обсуждая планы на ближайшее будущее. Мы решили возвратиться в Борисовку, но прежде зайти к дяде Лёне и забрать у него кристалл, а затем сказать о том, что вернулись, предкам. В противном случае обрадованные папа и дядюшка уже ни на миг не выпустят нас из своих рук.

***

На краешке поляны стоял парень, возделывая руки к полной луне и в белой одежде. Его короткие волосы были взлохмачены ершом, а в голосе слышались странноватые, несвойственные людям интонации.

Он или произносил заклинание, или пел… Мы сумели получить возможность наблюдения за этим парнем лишь из-за любопытства Тимы Панкратова. Пролежав половину ночи без сна в палатке охотницы, я только задремал, когда Панкратов безжалостно меня разбудил. Он сам проснулся от тихого и наполнявшего душу печалью звука. После встречи с вампиршами и деревьями-убийцами нам разумно было тихо отлёживаться в палатке главной истребительницы нечистой силы, но Панкратова неожиданно одолела тяга к приключениям. Мы осторожно выбрались из палатки и тут же промочили ноги в обильной росе и направились к источнику необычных звуков. Поваленное дерево стало для нас наблюдательным пунктом, находясь на значительном расстоянии от загадочного певца, потому мы никак не могли разглядеть его лицо. Всё-таки этот озарённый светом луны тип показался мне знакомым.

— Он — призрак, — прошептал Тима. — Приглядись внимательно, его ноги не касаются земли.

И действительно, парень парил над травой, еле задевая её кончиками пальцев. Но Панкратов ошибался — существо на поляне не являлось привидением. Тело парня не пропускало свет луны, а ноги пригибали верхушки травы. Я хотел поделиться своими впечатлениями с Тимофеем, когда внезапно загадочный певец оборвал свою песню на такой высокой и пронзительной ноте, что мои уши заложило на миг. Руки парня озарились ледяным сиянием и из ладоней потянулись струи серебристого тумана. Поднимаясь выше, они изгибались и уходили за горизонт… По земле же расходилась вторая, но слабая световая волна. Как только свет коснулся ног парня, он вздрогнул и стал выше и тоньше. Потоки серебристого света вливались ему в ноги, выливаясь из рук, рыжие волосы шевелились, словно наэлектризованные, а затем поднялись и окружили башку большим сияющим нимбом. Туман, который укрывался в низине, понемногу заволакивал поляну непроглядной пеленой. Странный парень погружался в туман, словно в озеро из молока. Потоки серебристых струй таяли. Видеть стало плохо, что невозможно было разглядеть и свою вытянутую вперёд руку. Стало тихо.

Неожиданный порыв ветра рассеял туман, и мы увидели, что поляна, на которой случились загадочные события, пуста.

— Стас, тебе не знакомо это место? — шепнул Тимофей.

— Нет. Я плохо ориентируюсь в лесу. А вот ведьмак показался мне знакомым, словно мы с ним не раз пересекались.

— Нет, ты внимательнее приглядись. — Глаза Панкратова искрились от восторга, что он первым что-то открыл. — Там, за деревьями, священная рощица друидов! Посмотри, среди крон виднеются могучие ветки дубов.

— Ты подразумеваешь, что мы находимся так близко к дому?!

— Да. Убегая с фермы, мы направлялись в другую сторону и совсем заплутали. Никогда бы не подумал, что логово вампирш находится всего-то в паре часов ходьбы от Борисовки!

Открытие было интересным, но сейчас совсем бесполезным. Оно маленько отвлекло меня от загадочного обряда, свидетелями которого мы стали, но я слушал разговоры Панкратова и опять воскрешал в голове то, что увидел.

Облик пронизанного потоками света парня отпечатался в мыслях, словно цветная фотография.

— Знаешь, Тима, я думаю, мы сейчас видели Ханова, — выразил я свою смутную догадку.

— Невозможно! Ханов натуральный шатен и ужасно горд цветом своих волос. Не поверю, что он решился покрасить волосы, как девчонка! Это же девчачье занятие волосы окрашивать, но чтобы мальчишка? Лучше уж собственный цвет носить, данный от природы, а не заниматься химикатной ерундой, а то так можно и вообще без волос остаться!

Для короткостриженного Панкратова это был вопрос мужской логики. Он увлёкся и прочитал мне полную лекцию о том, что только геи меняют цвет волос и, слушая его, я понял, что отчаянно хочу поспать.

***

Мы оставили мальчишек завтракать в обществе Кровавой Алексы, Стилеты и Яты, и едва рассвело, заспешили в Борисовку, намериваясь забрать у колдуна магический камень. С первыми лучами солнца на деревенской улочке не было никого. Я постучался и толкнул открытую калитку, и мы крадучись проникли на территорию колдуна.

— Леонид Викторович! — шёпотом позвал Панкратов. — Дядя Лёня!

Дом молчал. Входная дверь была немного открыта, и жилище колдуна напоминало ловушку, готовую захлопнуться в любой момент. Мы обогнули дом и проследовали на задний двор. Там царила тишина. Птицы не чирикали и мерещилось, словно туман, стелившийся по земле, шелестел и цеплялся за высокую траву. В середине двора, на каком-то непонятно откуда взявшемся пьедестале сидел парень — с огненными волосами, бледный, неподвижный, как мраморная статуя. Скорее всего, он медитировал. Сомнения этой ночи разрешились.

— Женя! — окликнул я неподвижную статую. — Женя, это мы!

Он неторопливо открыл светлые лучистые глаза. Сначала взгляд был бессмысленным, а затем из какой-то дали к нему возвратилось сознание.

— Приветик, мальчики. Отлично, что вы здесь. Лёня ждал вас, ему необходимы ученики.

— Мы явились не за знаниями, — пояснил Панкратов, — а за своими вещами.

— Жаль, вы даже не воображаете, чего лишаетесь. Лёня только-только приоткрыл занавес, и я увидел через мизерную щель такое…

— Подожди, Женя. — Я подошёл ближе и взял его за руку. Она была ледяная и влажная, наверное, от странного и колебавшегося тумана над землёй. — Мне неизвестно, чем вы тут занимаетесь, но явно чем-то плохим. Познакомившись с дядей Лёней, я думал, что в его поступках нет ничего ужасного. Просто хотел чудес. Если бы не наша подруга, мы тоже соскользнули бы в эту яму. Но к её речам невозможно было не прислушаться, она знала, что говорила.

— Какая-нибудь твердолобая фанатичка, упёршаяся в свою веру и считающая всех, мыслящих иначе, грешниками и исчадиями ада?

— Не угадал, Женя. Боюсь, с адом она знакома не понаслышке. Она его прошла и вдоль и поперёк. Именно поэтому имеются основания доверять её речам. Она вампирша.

— Что же поведала эта ночная убийца? — Ханов скептически усмехнулся.

— Она сказала, что тёмные знания приносят лишь отчаяние и горе.

— Пустые речи. Вам, мальчики, не понять, какие видения мне раскрылись. Это невероятно интересно! Неужели вы отказались бы познать механизмы, руководящие нашей реальностью? Мудрость преображает, изменяет, поднимает на новый уровень сознания. Если нужно за это платить, я заплачу! Таких понятий, как отчаяние, горе и боль для меня больше нет. То, что вам кажется болью, действительно является особое наслаждение, дорога к истине.

— Он чокнулся, — прошептал Панкратов, а затем внезапно заорал во всю глотку: — Женя, возвратись, пока не поздно!

— Поздно, — эхом повторил Ханов. — Поздно, либо я сам хочу этого. Я счастлив, мальчики. Я наконец-то нашёл себя.

Женя закрыл глаза и опять погрузился в бездну, которая доступна лишь его разуму. Липкий туман поднимался всё выше, неторопливо заполняя двор. Туман холодил кровь, понемногу превращая живых людей в ледяные изваяния.

Я схватил Панкратова за руку и выдернул его из логова убийственного тумана:

— Валим отсюда!

— А как же кристалл? Я должен возвратить его Кристиане!

— Оставим колдуна Кровавой Алексе, она лучше справится с этим гадом!

— Но…

— Никаких <<но>>! Туман высасывает силы, ты разве не ощущаешь?

Туман всё больше сгущался и сковывал каждый наш шаг. Мы с трудом пробирались через это месиво из перламутра к спасительной калитке. Ещё пара метров, ещё одно усилие…

Пальцами я уже коснулся ручки калитки… Но неожиданно калитка раскрылась и оттолкнула нас в омут вязкого тумана.

— Вы ко мне, мальчики? — Во двор вошёл улыбающийся дядя Лёня. — А я вас заждался. Твоя тетрадка, Стас, и твой кулон, Тима, давно подготовлены. Заходите в дом, позавтракаем.

Он говорил, и каждое слово его присасывалось к нам и оплетало в прозрачный кокон. Я собрал последние силы и проскользнул под рукой колдуна, выбежав на улицу, залитую солнцем.

***

— Он самоуверен, как все деревенские колдуны. — Охотница усмехнулась и затушила сигару о ствол дерева. — Дешёвые трюки с туманом и праздные речи. Хорошо, разберёмся.

Она отозвала Пашку в сторону и что-то длительно объясняла ему.

Он слушал, иногда кивая, а затем ринулся с поляны.

— Спасение товарищей — дело благое. Идём, голубчик. — Алекса подтолкнула меня на едва различимую лесную тропу.

В скором времени мы вышли к окраине Борисовки. Я опасался встретить соседей, которые непременно сказали бы папе, что я появился, но деревенская улица была пустынна. Солнце опаляло своими лучами, но, стоило нам приблизиться к жилью колдуна, оттуда потянуло холодом и прелой травой. Дом производил жутковатое впечатление: молчаливый, с тёмными проёмами окон, дом словно был из другого мира. Казалось, воздух за забором превратился в прозрачную ледяную глыбу, которая надёжно защищает логово колдуна от чужих. Охотница постучала сжатым кулаком по забору.

— Леонид Викторович, откройте, — негромко произнесла она. — Я не намерена сокрушать ваши чары. В этом нет надобности. Я просто звякну своим помощницам, и они по одному станут распиливать старые дубы.

Алекса достала телефон и выжидающе посмотрела в чёрный проём окна дома. Воздух дрогнул, и чувство вечного холода ушло.

Калитка, скрипнув, открылась.

— Благодарю, — поблагодарила охотница и медленно пошла по дороге к дому. — У вас милый двор, Леонид Викторович.

Я шёл за ней, немея от страха и изумляясь беспечности Алексы.

Неужели она настолько самонадеяна, что рассчитывает устоять перед чарами колдуна?!

— Что вам надобно? — раздалось из-за двери.

— Я желаю получить двух мальчиков и камень. Если согласитесь, я готова оставить вас в покое и не подвергать наказанию, которое вы заслужили. — Охотница вынула из кармана чёрные очки и, надев их, наклонилась ко мне. — Постарайся не глядеть ему в глаза. Это простой гипноз, немного усиленный колдовством.

Дверь открылась. Послышались мужские шаги. Нельзя было смотреть на него, но интерес превысил разум. Колдун стоял на крылечке и болтал с Алексой, но я не слышал их слов — к ногам охотницы подкрадывался ледяной туман в виде струй. Одна струя, извиваясь змеёй, подползла к её модным босоножкам…

— Ох!

Из зарослей выпрыгнул человек и кубарем покатился под ноги мужчины. Он потерял равновесие и слетел с крылечка прямо в объятия Кровавой Алексы. Быстрым движением она накинула на башку колдуна чёрный мешок и заломила руки за спину. Я не успел понять, что случилось, как туман разошёлся и в деревьях опять зачирикали птицы.

— Чистая работа! — Охотница поволокла дядю Лёню к выходу. — Пашка, прихвати мальчишек.

Пашка — а это именно он толкнул колдуна, разрушив тем самым его магию, — быстро устремился в дом. В скором времени он вышел, сопровождая ко всему безучастных Ханова и Панкратова.

Мы направились к лесу.

— Александра Владимировна точно всё рассчитала, — пояснил Пашка, польщённый похвалой охотницы. — Она знала, что колдун направит на неё все силы и не станет смотреть по сторонам. Именно потому я сумел незаметно прокрасться во двор и напугать его. От внезапности он перестал контролировать заклинание. В общем, Стасян, запомни, вся сила у колдуна в глазах. Главное, не давать ему пристально глядеть на тебя. Ты согласись, это ловко придумано!

Я молча кивнул. Меня тревожил отрешённый вид Панкратова. Что, если колдун так и не снимет с него своё заклятие?

***

Тем временем на лесной поляне кипела работа. Развесёлые охотницы трудились, не жалея сил.

То, что девушки сооружали, было похоже на добротный, по инквизиторским правилам, костёр.

Я не успел моргнуть глазом, как дядю Лёню подняли на эту зловещую конструкцию и привязали к столбу.

— Снимите с него мешок, — скомандовала Кровавая Алекса, — на костре бесовское отродье лишается силы.

— Вы хотите сжечь его? — ужаснулся я, не желая верить своим глазам.

— Тебе известны иные способы уничтожения колдунов? Думаешь, в битве со злом имеется возможность остаться чистым и не запачкать рук?

— Но это убийство.

— Стас, голубчик, то, что теперь происходит при тебе, кажется диким и жестоким. Три здоровых женщины волочат на костёр беззащитного мужчину и живьём его поджаривают. Таков взор со стороны. А сейчас глянь на своих друзей. — Она кивнула в сторону молчаливых и отрешённых мальчишек. — Не забыл, кто это сделал? Что ты вообще знаешь про существо, которое именует себя деревенским колдуном дядей Лёней? Ничего. Разрешу тебе сообщить. Он старше самых старых дубов священной рощицы. Он — друид. Много веков назад, во времена Римской империи, он бежал со своих туманных земель на восток и обосновался в этих краях. Знаешь, почему дядя Лёня жив до сего дня? Этот гад живёт за счёт чужих жизней! Он молодеет, отнимая молодость у глупых мальчишек типо вас.

— Он и с нами хотел так поступить?

— Да. Кстати, тебе известно, что случается с жертвами, если их жизнь выпита до дна? Они превращаются в те самые хищные деревья, с одним из которых ты болтал…

— Невозможно…

— Он же заслужил смерть, да?

Я замялся, не зная, что ответить.

Охотница пристально смотрела на меня так, что избежать ответа стало нереально.

— Если это так, то наверное — заслужил, — промямлил я.

— Пощадите и смилостивитесь! — послышалось от незажжённого костра.

Охотница перевела взор на дядю Лёню:

— Ты разве не в курсе, что Кровавая Алекса безжалостна к бесовским выродкам? Да ты хуже любого вампира! Поджигайте огонь, девочки!

Колдун задёргался и пытался освободиться от стягивавших его верёвок. Огонь от спички лизнул факет в руке охотницы, и она неспешно пошла к костру.

— Я освобожу мальчиков!

Алекса немного притормозила.

Воздух дрогнул, и по поляне разнёсся крик пришедшего в себя Панкратова:

— Я где?! Помогите!

Охотница передала факел Стилете и подошла к мальчишкам. Она взяла Тимофея за подбородок и внимательно посмотрела ему в глаза.

Затем так же придирчиво оглядела Ханова и внезапно толкнула его в руки своей помощницы:

— Этого — на костёр!

Алекса проигнорировала наше возмущение и равнодушно наблюдала, как несчастного Ханова привязывают к столбу около колдуна.

Наконец, она жестом приказала молчать и соизволила пояснить происходящее:

— Ему не помочь. Если его не уничтожить сейчас, потом проблем не оберёшься. Видите, его волосы стали рыжими…

Охотница, упиваясь своим могуществом, явно перегнула палку, расправляясь с жертвой магии так же, как и с колдуном.

Нужно было спасать Ханова, но что я, Митька и Тима могли противопоставить трём взрослым женщинам? А Пашка, видать, был на их стороне.

Тем временем колдун не оставлял попыток вернуть обратно свою драгоценную и невероятно длительную жизнь:

— Охотница, ты пришла за камнем. Забери его в обмен на мою свободу.

— Если бы мне необходим был кристалл, я бы узнала, где ты его прячешь. Имеется много способов разболтать колдунов. — Она подхватила факел и подошла к костру. — Мне важнее избавить это место от нежити.

— Никакими пытками ты не заставишь меня говорить. Поклянись, что сохранишь мне жизнь, и тогда ты получишь камень.

— Ладно, — неожиданно согласилась Алекса. — Клянусь, что если с твоей помощью я завладею осколком магического камня, то в этот раз отпущу тебя с миром.

— Я знаю, Алекса, ты не обманешь. — Колдун пристальным взглядом посмотрел в лицо охотницы. — Иди в деревню, к дальнему колодцу. Подними нижнюю досточку обшивки с восточной стороны. Там тайник. В тайнике записка с планом, где сказано, куда спрятал я камень. Правда, записка на старом латинском языке…

— Не переживай обо мне, это мы проходили в школе, — усмехнулась Алекса. — Стилета, отправишься со мной, а вы, друзья мои, пока расслабляйтесь и наслаждайтесь природой. Если колдун соврал, мы ещё успеем поджарить его. Ята, пригляди за ребятками, чтобы они не разбежались раньше времени.

Едва они ушли, Ята обмотала мои руки верёвкой и привязала к ближайшему дереву. То же самое она проделала с возмущённым до глубины души Панкратовым.

Других она не тронула, видать, охотницы им доверяли.

Женщина туго затянула узлы и с удовлетворением посмотрела на свою работу:

— Так-то лучше! И не старайтесь спасти своего дружка, он теперь хуже любого вампира, вы уж поверьте!

Ята знала своё дело и расположила верёвочный узел так, что до него нереально было дотянуться.

Освободить руки, привязанные к столбу дерева за спиной было невозможно и я облокотился на ствол дерева и начал следить за вороной, сидевшей недалеко.

Чёрная птица нахохлилась и тревожно глядела на костёр.

— Это ты спасла нас от дерева-убийцы? — поднял башку Тима.

Ворона не пожелала слушать Панкратова и взмахнула тёмными крыльями, перелетев поближе к костру. День протекал медленно и лениво. Мы с Тимофеем коротали день, как псы на привязи. Правда, жаловаться было не на что: Ята накормила нас сытным и приготовленным на костре обедом и не давала скучать, развлекая рассказами из жизни охотниц на вампирш. Значительную часть времени она проводила за выстругиванием новых кольев, а изредка отправлялась на разведку.

Охотница следила за тем, чтобы дачники не забрели к костру инквизиции, который возвышался посреди лесной поляны.

Когда настал очередной обход, я обратился к Пашке, оставшимся за старшего:

— Пашка, по старой дружбе помоги нам удрать. Мы приведём помощь и спасём Ханова. Он ни в чём не виноват!

— Александра Владимировна считает, что его нужно сжечь.

— А если она решит, словно и я колдун?

— Тогда и тебя сожжём.

После подобного ответа продолжать дискуссию расхотелось. Я посмотрел в сторону зловещего костра. Два поникших, измученных ожиданием расправы колдуна пару часов недвижимо стояли у столба, обложенного дровами. Смотря на них, я опять подумал о Кровавой Алексе. Кто она — героиня либо негодяйка, борец со злом либо жестокая убийца? Она уничтожает зло, но причиняет боль, спасает людей, но не жалеет их. Кристиана же мягче и добрей, только питается кровью людей…

— Стасян… — кто-то шепнул над ухом, — не поворачивай голову.

Я почувствовал, как в мою руку вклали что-то острое, похоже, осколок стекла.

— Меня и брата прозвали двойной тенью Пашки потому, что куда он, туда и мы. Но я имею своё мнение! Попытайся спасти Женю. Я не могу удрать, подвернул ногу, когда был на ферме.

Митька опять скрылся в зарослях, но, будто ничего и не случилось, вышел на поляну и подошёл к Пашке:

— Как ты думаешь, скоро возвратится Александра Владимировна?

— Беспонятия, — Пашка повёл плечами. — Возможно, это и к лучшему. Подобное зрелище нужно смотреть во тьме.

Я поудобнее ухватился за осколок и стал незаметно перерезать верёвку. Вскоре узлы ослабли.

Осталось лишь дождаться подходящего момента для побега.

Темнело. Ята отложила свои колья и дремала, прислонившись спиной к дереву. Пашка возбуждённо говорил Митьке о полной опасностей и приключений жизни охотниц. Панкратов гадал вслух, любят ли его или нет. Дядя Лёня и Ханов, не мигая, глядели куда-то вдаль. Я, никем не замеченный, высвободился от верёвочных узлов и скрылся в зарослях. Я торопился, но до Борисовки сумел добраться только, когда зашло солнце. По деревеньке ходила молодёжь, но обращаться за помощью к ним было бессмысленно. Я быстро шёл вперёд, пока не поравнялся с опустевшим домиком дяди Лёни.

Калитка протяжно заскрипела, и на улицу вышла высокая женщина в тёмном:

— Стас?!

— Кристиана! Рад увидеть тебя! Как ты смогла вырваться от тех вампирш-надсмотрщиц?

— Если бы до восхода солнца было побольше времени,они бы суперски меня отколошматили. Затем мы вместе спасались от солнца.

— Все вампирши с вампирами на скотобазе погибли. Их убила Кровавая Алекса.

— В курсе. Я там была. Теперь она взялась за колдуна?

Пока мы переговаривались, вдалеке раздался топот — кто-то с большой скоростью бежал по улице. Наверное, была погоня. Я предупредил Кристиану и забежал на территорию дяди Лёни, спрятавшись за бочкой.

Воспоминания накатили с новой силой, и мне померещилось, что двор так и окутывает ужасный туман.

— Извините, вы не видели тощего и растрёпанного мальчишку в порванной футболке и джинсах? — задал вопрос Пашка, подбежав к территории.

— Тут много молодых парней, но никто из них не расхаживает в порванных вещах, — невозмутимо ответила Кристиана.

Пашка помчался дальше, а вампирша вошла во двор дяди Лёни. Найдя меня за бочкой, поинтересовалась, что происходит.

Я воспользовался случаем и приступил излагать свои проблемы. Кристиана внимательно слушала, с сумрачным лицом.

— Оставь их, — посоветовала она наконец. — Оставь всё как есть.

— Ты не поняла! Кровавая Алекса хочет прикончить Ханова! Эта фанатичка вообразила, что он колдун, и намеревается его поджарить на костре.

— Алекса — профессионалка. Если она считает, что мальчишка обречён, выходит так и есть. Охотница не убивает людей, она преследует лишь проклятых детишек темноты.

Кристиана пошла к ограде, дав понять, что беседа завершена. Но отделаться от меня было не просто.

Я видел, как она дралась, и не сомневался — такая сильная, ловкая вампирша может одолеть любых противников.

— Наверное, Алекса пока не вернулась. Неужели трудно справиться с одной её подручной?

— Не знаю никого из наших, кто посмел бы один пойти против людей Кровавой Алексы! И знаешь, я не МЧС, не суперменка, я обычная вампирша!

— Ты отпадно дерёшься.

— Всего-то умею постоять за себя. Не забывай, эти людишки не одни 10 лет поклали на то, чтобы научиться убивать вампирш! Биться с ними — верное самоубийство!

Вампирша всплеснула руками, словно отмахиваясь от проблем, одолевавших её, и опять двинулась к выходу.

— Кристиана, стой! Пускай с Женей уже произошло что-то непоправимое, но он по-прежнему ощущает ужас, боль и отчаяние. Его сожгут заживо! Его, мальчика, сидящего за соседней партой! Когда я явлюсь в школу и увижу пустое место, совесть станет мучить и преследовать меня до конца моей жизни. Подумай, насколько ужасна подобная гибель.

— Если я очутюсь надетой на кол охотницы, тоже сгорю заживо. Где они располагаются?

— Недалеко от священной рощицы.

Кристиана миновала Борисовку и, размашисто шагая, пошла к лесу. Я поспешил за ней…

***

Кристиана объяснила мне, что необходимо делать и скрылась в тени деревьев. Я подкрался к поляне и выглянул из зарослей. Мы чуть не опоздали — колдун исчез, а Алекса уже подносила факел к костерку, на котором всхлипывал напуганный до полусмерти Ханов.

— Пламя очистит.

— Спасите! — заорал я и бросился в противоположную сторону от поляны. — Спасите!

Ветки сильно били меня по лицу, а затем мне померещилось, словно ноги отрываются от земли и начинается реальный полёт… Меня ударили по башке, искры вспыхнули перед глазами, и всё растворилось. Очнулся я у маленького костра, на котором дымился и булькал котелок с похлёбкой.

Охотница присела около меня и ощупала мне башку:

— Не зря я привязала вас. Из-за твоего глуповатого побега на земле осталось больше нежити. Глянул бы на себя со стороны — весь в царапинах да фингал под глазом.

Нужно сообщить, что и Кровавая Алекса выглядела не блестяще — на виске виднелась рана, аккуратно заклееная пластырём, а дорогой наряд явно не единожды соприкасался с землёй и ветками.

Я приподнялся на локте и осмотрелся. Прихрамывающая Стилета вместе с Митькой и возвратившимся из деревеньки Пашей разбирали костёр, который не потребовался, разнося хворост с брёвнами. Сидевшая около пламени Ята с замыслом ругалась, разглядывая свою опухшую руку, а Панкратов возился с бинтами из походной аптечки. Ханова и Кристианы на поляне не было.

— Стас, поведай, что произошло, — попросил Тимофей.

Притворившись наивным дураком, я стал импровизировать, рассказывая про то, как заплутал в лесу и обнаружил, что меня преследуют.

— Я давно следила за темноволосой. Её поведение отличается от повадок других вампиров, но кто бы мог подумать, что она осмелится соваться в мои дела! — заметила Алекса. — Наглеют вампирши.

Алекса осмотрела распухшую руку Яты и, злая, как чёрт, посмотрела на часы и распорядилась о ночёвке в лесу. И опять мы с Панкратовым улеглись спать в палатке охотниц.

После столкновения с веткой моя башка болела, но, несмотря на боль, я с огромным интересом слушал рассказ Тимы.

— Когда Ята увидела, что ты удрал, она отправила в погоню Пашу. Через некоторое время вернулась Алекса. Охотница продемонстрировала колдуну кулон и сказала приблизительно следующее: <<Предпочитаю дела вести по честному и потому, голубчик, твоё сожжение переносится на следующую нашу встречу>>. Чуть позднее пришла Стилета и отвязала его от столба. Видел бы ты, с какой скоростью дядя Лёня удрал прочь!

— Не удивлён.

— Затем Алекса достала спички, зажгла одну и поднесла к факелу, и вот пронёсся душераздирающий крик.

— Я отвлекал внимание.

— Охотница поморщилась и велела Стилете разобраться, в чём дело. Та побежала на звук твоего голоса. С пылающим факелом в руке Кровавая Алекса пошла к костру и тут… — глаза Панкратова округлились и он выдержал длительную паузу. — И тут на поляне появилась таинственная героиня. Прекрасная, неустрашимая, в совершенстве владеющая своим телом…

— Проще сказать, Кристиана.

— Эх, Стас, брось иронизировать! Эта вампирша смотрится намного эффектнее лучших голливудских актрис. Она не дала противницам прийти в себя и сразу ударила Яту, а затем сбила с ног и саму Кровавую Алексу. Та потеряла равновесие и упала прямо на костерок. Алекса стукнулась виском о бревно и, кажется, вырубилась на несколько мгновений. А пламя уже стало лизать хворост… Кристиана отбросила факел и попыталась освободить Ханова. Тут на поляне появилась Стилета, она волочила тебя в отключке.

— Я споткнулся о корень дерева, когда нёсся по лесу.

— Она небрежно поклала тебя на землю и схватила один колышек, заготовленный днём. Я похолодел от страха! Кристиана всё же сумела отвязать Ханова и попыталась сбить с ног Стилету, но та увернулась и ударила её ногой. Наша героиня свалилась прямиком на Алексу. Та уже пришла в сознание и попыталась удержать вампиршу. Ята занесла кол… Я зажмурился, а когда открыл глаза, Ята упала, держась за руку, а Кристиана и Стилета душили друг друга в траве. Но я больше всего поразился поведением Алексы. Она встала с костра, отошла в сторонку и рассматривала в крохотное зеркало свою рану на виске. Можно было подумать, что её ни сколько не волнует, чем завершится это смертоубийство. Тут Паша взял здоровое полено и носился вокруг сцепившихся, пытаясь уловить подходящий момент, чтобы врезать вампирше. Только Паша прогадал — Кристиана выдернула у него из рук полено и оглушила им Стилету. Затем схватила Ханова и скрылась в лесу. Кровавая Алекса ужасно ругалась, но запретила её преследовать. Сказала: <<Главное сделано, а зачистить это место можно и позже>>.

— Как не кстати я отключился. Пропустил всё самое интересное.

***

Наутро, только рассвело, охотницы за вампиршами стали торопливо готовиться к отъезду.

Заспанный Панкратов подошёл к Алексе:

— Верните, пожалуйста, камень.

— Нет, малой. Камень останется со мной. Эта дьявольская безделушка чересчур опасна. Не имею понятия, где ты это раздобыл, но ты должен быть счастлив, что смог избавиться от этого. А нам пора прощаться. Идите домой и молчите о произошедшем. Вампирши и охотницы, преследующие их — только миф, вымысел.

— Александра Владимировна, — заговорил Паша, молчавший всё утро, — возьмите меня с вами. Я выучусь, буду хорошим охотником, вам ведь необходима смена. Я не первый день думал над этим, поверьте.

Охотница усмехнулась:

— А как же твои родители?

— Я по любому не возвращусь домой. Отчим бухает да кулаками махает, мать же на меня начихала. Лучше уж стану бродягой.

— Вот оно как… — Кровавая Алекса чиркнула спичкой и задумчиво посмотрела на трепещущее жёлтое пламя. — Конфликт поколений, который непреодолеть. Если ты решился кинуть семью и свыкся с мыслью, что когда-либо твоя жизнь оборвётся в лапах любой нежити, если ты готов убивать — пошли. Только пути назад не будет.

Ужасные слова Алексы не возымели на Пашу должного эффекта, мальчик лишь энергично закивал башкой, выразив так своё согласие. Охотницы ушли с поляны и в скором времени со стороны дороги послышался рёв мотоциклетных двигателей.

***

Вдоль шоссе брёл босоногий парень, его рыжие волосы были взлохмачены и едва шевелились на ветру, дувшим с реки.

— Женя!

Он обернулся, подождал нас и неожиданно расплакался:

— Не могу понять, что такое. Сначала меня заколдовали, затем намеревались сжечь. Зачем? Для чего?

— Кровавая Алекса приняла тебя за колдуна, — пояснил Панкратов. — Лучше ответь, где Кристиана, та девушка, которая не побоялась сразиться с тремя охотницами на вампирш? Правда, она классная?

— Она бросила меня тут, около шоссе, и ушла, не прощаясь. Слишком торопилась. Руки у неё холодные и взор жадный и безумный. По-моему, она хотела, чтобы я умер. — Ханов снова зарыдал, по лицу разводя слёзы и грязь.

Теперь мы вчетвером шли в сторону деревни. За поворотом трассы виднелись развалины сгоревшего дома. Наверное, в них опять нашла своё убежище вампирша. Эта мысль была совсем не самая разумная, но я неожиданно захотел снова увидеть Кристиану.

— Тим, может, заглянем в домишко? — в неуверенности предложил я.

Панкратов резко остановился и отвёл меня к обочине.

— Разнополые вампиры, деревья-убийцы, колдуны и бандитки, которые преследуют их, конечно, очень достойная компания, но… Знаешь, Стасик, за последние деньки на нас упало чересчур много приключений. Кажется, стоит лишь сойти с трассы, как приключения не заставят себя долго ждать. — Панкратов нервозно мял рукой край футболки. — Есть люди, любить которых лучше издали, например, по телику. Тогда видны лишь их достоинства. Конечно, я влюблён в Кристиану, но сейчас предпочёл бы роман в письмах либо неразделённые чувства любви. Оно намного романтично.

— Да, Тимка, а ещё говорил, что ради неё на всё готов!

Не внимая возмущённым речам Панкратова, я пошёл к заброшенному дому.

— Кристиана, ты тут?

Глазами осмотрел тёмные углы комнаты. Я не ошибся — она находилась в том же месте, как и в нашу первую встречу, — лежала на полу, укутавшись в старенький плед Тимофея.

Вампирша увидела меня и подняла голову:

— Если за тобой наблюдает охотница, я пропала. Днём я беспомощна.

— Алекса уехала. Заполучив камень, она потеряла всякий интерес к нашим местам. А я догадался, что ты так и скрываешься тут.

— Отличное убежище от солнца. Для бродяжки, как я, почти реальный дом.

Моё сердце сдавила щемящая грусть. Можно ли назвать домом это сырое, пропахшее гарью, здание? Почему женщина, сделавшая нам много добра, должна прятаться тут, зная, что в любой миг за ней могут явиться безжалостные байкерши-охотницы?

— Послушай, Кристиана, как только стемнеет, приходи ко мне в гости. Мы станем пить чай с…

— Я не явлюсь к тебе в гости. Я давненько уже не пью чай. Но в любом случае благодарю, что пригласил.

Настала пора прощаться, но я не хотел уходить и оставлять Кристиану одну.

Заместо этого я подошёл поближе, присел на пол и, желая отодвинуть прощание, спросил:

— Как это этот стрёмный кристаллик способен уничтожить нас всех?

— Сам по себе камень не опасен. Он только частичка магического камня, который явился в наш мир в далёкие года. В течении всей человеческой истории люди пытаются завладеть кристаллом, веря, что он даст им неограниченную власть. В действительности кристалл является ключом, который открывает врата между миром живых и мёртвых. Тот, кто завладеет камнем, сможет превратить землю в ад. Пару раз подобное почти удавалось… Шрамы на теле реальности никогда не исчезнут… — Пробубнив неясную фразу, Кристиана умолкла, думая о чём-то своём.

— А дальше?..

— Попытки завершались неудачей, ведь постоянно появлялись люди, которые преграждали путь злу. Как-то они разбили камень, лишив его волшебной силы. Но ключ нельзя уничтожить. Осколки кристалла всегда стремятся соединиться воедино.

— А нельзя было выкинуть эти осколки в океан, замуровать где-нибудь?

— Ни море, ни где-либо ещё, ничего не удержит осколки. Они так и так окажутся у людей. Лишь воля человека может открыть путь адским демонам. И лишь воля человека может помешать частям камня соединиться. Но те, которые будут охранять осколки, станут страдать. Кристалл притягивает несчастья и боль. Потому я не хотела длительно оставлять его у Тимофея. Хорошо, что камень достался охотнице, я бы по-любому не сумела его удержать. И кому известно, к кому бы тогда он попал? Кровавая Алекса способна на ужасные вещи, но она делает их во имя добра. Эта женщина искренне презирает всё, связанное с тьмой. Много лет назад от колдовства умерли родители Алексы и теперь она мстит, выжигая пламенем зло. Пока осколок у Кровавой Алексы, тот, кто жаждет раскрыть врата, будет в пролёте.

Кристиана смолкла. Мои глаза понемногу привыкли ко тьме и я внезапно увидел, насколько у неё больной и несчастный видок.

Возможно, вампирша испытывала голод, и я тут был неоправданным риском. Но всё-таки я не хотел думать о том, что сейчас мы навсегда распрощаемся.

Кристиана в задумчивости смотрела выше моей головы.

— Но всё-таки… — пробормотала она.

— Ты о чём?

— Я подумала, что человек невольно проникается духом того, с чем сражается. — Она невесело улыбнулась. — Остаётся надеяться, что кристалл у надёжного человека. Это же последний осколок камня и кое-кто почти собрал головоломку дьявола.

— Кто?

— Для тебя её имя значения не имеет. — Вампирша плотнее завернулась в плед. — Хватит болтать. Я устала и хочу побыть одна. Днём мне трудно бодрствовать.

Я вынужден был встать и пойти к выходу, озарённому светом солнца.

Про себя я искал причину остаться.

— Поспеши, папа очень хочет тебя увидеть. После того, как вас украли, ему дали совет возвратиться в город, но он остался. Я случайно услышала, как он говорил кому-то о твоей пропаже, и, допетрив, в чём дело, отправилась к ферме. Не вынуждай его ждать. Прощай, Стас.

— Прощай, Кристиана.

Я понял, что больше никогда её не увижу и с тяжёлым сердцем неторопливо вышел из разрушенного дома. Палящее солнце слепило мои глаза, привыкшие к темноте…

Часть третья. Праздник мёртвых

События, случившиеся в Борисовке чуть не испоганили все каникулы.

Как только я вернулся из вампирского плена, папа торопливо покинул дачный посёлок, решив там больше никогда не появляться. По приезду в город я продолжительно разговаривал со следователем, который вёл дело о похищении людей маньячкой-<<вампиршей>>.

Положение спас длительный, в один месяц, отдых на море.

Посещение курорта позволило отлично провести отдых и выкинуть из головы неприятные воспоминания. Только подобное к Кристиане не относилось. Я думал о ней каждую ночь, воображая красивое и грустное лицо вампирши. Мы возвратились домой 31-го августа. Я с нетерпением ждал первого сентября, чтобы поскорее отправиться в школу, в новый учебный год, потому что истосковался по своим школьным друзьям. Печалило лишь то, что по расписанию первым уроком поставили биологию, которая наводила страх и на двоечников, и на отличников. Первый учебный осенний день был тёплым, солнечным, но в воздухе уже сквозило лёгкой тоской в предверии длительной зимы.

Однако, впадать в меланхолию не было времени: знакомые, встречавшиеся на улице, отвлекали от грустных мыслей. Мальчишки и девчонки сильно изменились за лето — стали выше, взрослее, загорели на славу. Смотря на радостную толпу около школьных дверей, было ясно, что практически все смогли толково распределить короткие месяцы лета. До первого звонка на урок оставалось пока минут 15, но класс уже заполнился учениками. В центре внимания одноклассников стал посетивший этим летом Италию Витя Барышев.

Гордый Виктор сидел на столе и раздаривал друзьям мелкие сувениры и то и дело рассыпался непонятными фразочками.

— Буон джёрно, Акуличев! — Он заметил меня и энергично помахал рукой.

— Привет, синьор иностранец!

— Осторожно, Сергуня идёт! — раздалось за спиной.

В класс вошёл Сергей Ивойлов, за которым всегда шли мелкие происшествия. Вот и сейчас неуклюжий и рассеянный Ивойлов успел задеть на парте чьи-то тетрадки и они упали на пол, ко всему прочему он наступил кому-то на ногу.

Увидев меня, он тут же сообщил:

— Ты представления не имеешь, Стасик, в какие приключения мы попали! Помнишь двоюродного брата Полины Толкачёвой, Зига?

— Помню, — кивнул я.

Его невозможно забыть. Как только Зиг приезжает в Москву, всё вокруг переворачивается кверх ногами.

— Так вот, я, Полинка и Зиг провели отдых на Чёрном море и попали в невероятную историю!..

Только я уже не слушал Ивойлова — пытаясь быть незамеченным, в класс тихо проскользнул Женя Ханов. Хотя, в таком виде он навряд ли мог стать невидимым — его волосы, немного отросшие за лето, были выкрашены, как у гомосека, честное слово, в насыщенный алый оттенок! Я не видел Ханова с июня и потому мигом заметил, как он сильно изменился. Женя побледнел, осунулся, его взгляд был рассеянным, а движения порывисты и резки. Нелепый гомофобный оттенок волос придавал ему вообще странный, <<потусторонний>> видок. Звонок прозвенел. Все мигом расположились за своими партами, напряжённо прислушиваясь, когда станут слышны шаги приближающегося к классу учителя биологии. Только вместо грозного Нурлана Александровича в класс влетел растрёпанный и, как всегда, опоздавший Панкратов.

— Нурлан Александрович заболел! — Его слова перекрылся рёвом восторга. Тимофей громко хлопнул рукой по столу и, едва шум чуть сбавился, добавил: — Его заменит какая-то женщина.

За дверью стали слышны уверенные шаги, и стоило Панкратову усесться за своей партой, как в класс биологии вошла та, о ком он говорил.

— Здравствуйте! Я ваша новая преподавательница биологии, Александра Вла…

— О! — послышалось в середине ряда и Ханов, лишившись чувств, стал медленно сползать со стула.

Бесцветные глаза Кровавой Алексы отразились изумлением.

Она зорко осмотрела класс и негромко произнесла:

— О, старые знакомые… Какая приятная неожиданность!

Только я и Панкратов обратили внимание на реплику новой учительницы. Больше никто. Все были заняты упавшим в обморок Хановым. Спустя минуты две он зашевелился, застонал и открыл глаза.

Я поднял руку:

— Александра Владимировна, можно мне проводить Ханова в медпункт?

Она не возражала. Я подхватил Ханова и вывел его из класса.

— Охотница пришла за мной, — прошептал он.

— Нет, скорее всего, Женя. Алекса сама удивилась, когда увидела нас.

— Нет! Она сожжёт меня вместе со школой!

***

Ханов рыдал. Я успокаивал его и думал о том, зачем к нам в школу явилась охотница на вампирш. Она оказалась тут не случайно, но вряд ли стала бы изображать школьную учительницу лишь затем, чтобы разделаться с Хановым. Наверное, Кровавая Алекса преследовала другие цели, неизвестные нам.

Женя умылся в мужском туалете, пригладил волосы рукой и отважился приблизиться к кабинету биологии.

Он робко постучал в приоткрытую дверь:

— Я могу войти?

— Да.

Алекса продолжала объяснения. Я сел за свою парту и открыл тетрадь…

***

Никита Данилович не отличался оригинальностью и начал год с сочинения на тему <<Как я провёл лето>>. Ивойлов, сидевший около меня на уроках литературы, тут же начал делиться впечатлениями о летних каникулах. Серёжка был известным фантазёром, ему не шибко верили, но с интересом слушали. На сей раз он решил поразить мою фантазию совсем фантастической историей о призраках, которые обитают в зеркалах. Я слушал его рассказ, думая о том, что событиям, произошедшим в Борисовке, не поверил бы даже Ивойлов.

— …тогда Зиг вылез из окошка клуба и спустился по пожарной лестнице…

— Ивойлов! — Окрикнул Никита Данилович. — Ещё слово — и пойдёшь болтать свои истории за дверь! Ханов!

Женя побелел и испугано поднял глаза на учителя.

— Ханов, поднимись! Ты на кого похож?! У нас школа, а не ночной клуб! Оказался бы на твоём месте какой-либо Барышев, я бы не удивился, но ты… Завтра чтоб привёл волосы в норму, либо я вызову твоих родителей!

Ханов, сидевший передо мной, опустился за парту и обхватил руками голову. Время подходило к середине урока, и я, перестав обращать внимание на происходящее, вплотную занялся сочинением. Чтобы получить <<5>> у Никиты Даниловича, нужно нафантазировать незатейливый сюжет о конструктивно проведённых месяцах лета.

Допустим, сообщить о том, как я помогал дедушке окучивать картошку, перекапывать землю, косить траву. Эта информация совсем не соответствовала действительности, но производила положительное впечатление на нашего учителя литературы. Слова ровно складывались в предложения, ложась на бумагу, работа шла, но тут что-то внезапно укусило меня в руку. Я отмахнулся и продолжил строчить, когда какое-то призрачное насекомое опять кинулось на моё запястье, что я не смог сдержать испуганный возглас.

— Акуличев!

— Я уколол палец, Никита Данилович.

Перевернув страницу, я удивлённо посмотрел в тетрадь — страница вымазалась в чём-то красном.

Пятна были схожи с кровью.

Несколько мизерных ранок на руке припухли и кровили. Ещё пара была на указательном пальце.

Вспомнив о кровососках, я внезапно решился на откровенность.

Я пихнул Ивойлова локтём и прошептал:

— Сергей, тебе известно, кто наша новая учительница биологии? Только никому не говори. Она охотница на вампирш. Упырихи зовут её Кровавой Алексой и боятся не меньше солнца. Она меня и Панкратова вызволила из вампирского плена и чуть не сожгла Ханова на костре.

— Да ладно! — Ивойлов буквально вытаращил глаза. — Поведай подробнее!

— Ивойлов! Акуличев!

Я склонил голову над тетрадкой и задумался, переписать ли снова испорченную страницу либо попытаться стереть алые пятна ластиком.

***

Около ворот школы меня окликнул запыхавшийся Панкратов. Мы не виделись со времени приключений в Борисовке, и ощущалось, что ему хочется поделиться со мной новостями, накопившимися за лето.

Некоторое время мы шли в молчании, но затем Тимофей забежал вперёд и заискивающе произнёс:

— Стасян, просьба есть к тебе. Могу сказать, вопрос жизни и смерти.

— Что произошло?

— Ты такой способный и талантливый! Умоляю тебя, нарисуй портрет Кристианы, ведь у меня нет ни одной её фотки.

Не было необходимости объяснять мне значение его просьбы. Когда Панкратов увлекался очередной киноактрисой, он собирал все фильмы и сериалы с её участием, искал интервью в журналах и на вполне сносном английском писал письма в фан-клубы. При этом он говорил, что его жизнь разбита, вздыхал, переживал, но при этом чувствовал себя довольно счастливым. Теперь на месте актрисы оказалась такая же далёкая и недосягаемая вампирша, чья недоступность вполне устраивала Тимофея. Я хотел признаться, что сам постоянно накидываю на каждой бумажке профиль Кристианы, но зачем-то промолчал.

— Ну так что, Стас? — прервал мои раздумья Тима.

— Это не просто, знаешь ли. Мы виделись мельком, в полумраке, и я совсем не умею рисовать портреты!

— Стасян, миленький, попытайся. Я должен её видеть, я не могу без неё жить!

— Тим, вспомни, про скольких знаменитостей ты говорил то же самое.

— Ой, не сравнивай! То были мимолётные увлечения, а это моя первая и настоящая любовь!

Болтая, мы незаметно дошли до двора Тимофея. Я присел на скамью и рассматривал детишек, играющих в песочнице.

— Пойми, Кристиана — вампирша, — убеждал я Панкратова. — Мне самому её жалко, знаешь ли. В нашу последнюю встречу я хотел помочь ей хоть как-то улучшить жизнь, но… Она — вампирша, и тут больше обсуждать нечего!

— Стас, зайди ко мне на минуту, — внезапно попросил Тимофей.

Я спешил домой, но оставлять Панкратова одного после такой беседы было жестоко. Мы пешком взобрались на 4-ый этаж. Тима отпер дверь и проследовал к себе в комнату. Интерьер комнаты мог произвести неизгладимое впечатление на слабонервного. На столе, полках и диване валялись книги и DVD в ярких обложках, стены были обвешаны плакатами, с которых на меня глазели окровавленные и клыкастые лица…

— Впечатлило? Теперь я собираю всё, связанное с вампиршами. Тут вот список фильмов и сериалов, пока не попавших в коллекцию. У тебя таких нет?

Я помотал головой:

— Папа не переносит американские фильмы и сериалы.

— Возможно, ты всё-таки смотрел фильм <<Вампирши>>?

— Я не помню.

— Такое кино нереально забыть, я полтора часа находился в шоке. Вообрази, охотницы устроили налёт на дом за городом, в котором прятались вампирши. Стас, я ни разу не видел настолько жестокого отношения к этим несчастным! В них стреляли специальным оружием, а затем с помощью лебёдки вытаскивали на солнце! Ужас!

— Это выдумка.

— Выдумка! Думаешь, Кровавая Алекса поступила бы по-другому? Если Кристиана погибнет, я умру от печали. Мы обязаны быть вместе! Ради любви я готов пожертвовать всем, стать таким, как она. — Синие глаза Панкратова засияли от подобной идеи. — Я хочу разделить её судьбу. Мы уйдём во тьму, станем вечно страдать и любить…

— Скажи про это нашей новой учительнице биологии, она прикончит тебя заранее, для профилактики! — разозлился я.

Упоминание об охотнице разрешило нам сменить тему беседы, и мы начали обсуждать причины того, зачем байкерша появилась в нашем тихом городе.

Прощаясь, Панкратов пожал мне руку:

— Ты нарисуешь портрет Кристианы?

— Попытаюсь.

Явившись домой, я отложил в сторону невыученные уроки и приколол к мольберту чистый бумажный листок.

Сосредоточившись, воскрешал в памяти внешность Кристианы. Но в скором времени мне уже было не до темноглазой вампирши — в душе поселилась знакомая и беспричинная печаль, пальцы сильно стиснули карандаш. Чужая воля и до этого овладевала мной, но ни разу до этого я не испытывал во время рисования подобного страха, отчаяния и гнетущего ожидания, что скоро случится беда… Рисунок нарисовался за пару минут, а когда странное состояние прошло, я длительно не мог очухаться. Я сидел без движения с закрытыми глазами и опять переживал этот ужас. Когда-то дядя Лёня говорил, что мои видения предрекают то, что будет.

Сейчас кошмары приобрели отчётливость, реальность, и это означало одно — зло приблизилось и пришло время для того, чтобы какое-то ужасное пророчество сбылось.

— Мертвецы хоронят живых, смерть стала жизнью, а жизнь — смертью… — прошелестело в моих ушах.

Подойдя к мольберту, я рассматривал начертанный моей рукой рисунок. С виду это был простой пейзаж — вид на город с холма реки. Но приглядевшись к рисунку внимательней, я заметил, что в нём ужасно искажены все улицы, словно вывернуты наизнанку. Моя работа была схожа с работой художника Морица Эшера, который умел на бумаге изображать четвёртое измерение пространства. Я длительно и удивлённо рассматривал рисунок, затем поклал его в сейф — маленькое пространство за ковром на стене.

***

Первая четверть проходила незаметно и тихо. В начале осени не было никаких значительных событий, не считая того, что Женя Ханов перекрасил волосы в тёмный оттенок и меньше стал похож на гея, а в классе появился внезапный интерес к биологии.

Кровавая Алекса была безжалостна лишь к вампиршам, на уроках же — снисходительна и великодушна. К тому же она сообщала много интересного, выходившего за пределы школьной программы. Много кто в классе записался на факультатив по биологии, удивлённо заметив, что это довольно интересная наука.

Занятия в обычной и художественной школах вообще не предоставляли мне свободного времени и я всё реже вспоминал странные события этого лета, и даже непримиримая истребительница вампирш представлялась иногда обычной школьной учительницей. Я возвращался из художественной школы. С неба капал дождь, образовывая на тротуарах лужи, а ремень этюдника ощутимо оттягивал плечо. За мной уже несколько минут кто-то шёл. Так то в этом не было ничего удивительного — я шёл по Кутузовской улице, многолюдной, пересекавшей центр города.

Настораживало только то, что идущий за мной человек не отставал, но и не обгонял меня. Я заторопился вперёд — преследователь тоже ускорился.

Перед глазами замаячила дверь аптеки и я забежал внутрь. Я рассматривал лекарства, разложенные на прилавке и искоса наблюдал за входом. Женщина в бейсболке, надвинутой на глаза, зашла в аптеку и, сев на скамейку, стала листать буклеты рекламы. Я купил ненужные пастилки от кашля и опять вышел на улицу. Чтобы оказаться дома, мне нужно было завернуть в мрачный проулок и перейти пару пустых дворов.

Подозрительная женщина замешкалась в аптеке. Я воспользовался представившейся возможностью и решил оторваться от преследовательницы и быстро дойти до дома. Кутузовская улица, залитая желтоватым фонарным светом, осталась позади, а пустой и заваленный опавшими листьями проулок был схож с западнёй. Я бегом миновал пару пятиэтажных домов и только намерился сигануть во двор, как из него внезапно вышла преследовавшая меня женщина. А дальше начался какой-то затянувшийся и дурной сон. Я помчался, куда глядят глаза, но за собой слышал стук каблуков преследовательницы, а как только я вырывался на оживлённую улицу, маньячка ловко преграждала мне путь к людям. Положение моё выглядело совсем пропащим. Я метался по мрачным и пустым дворам, больше утомляясь и начиная паниковать. Злодейке, видать, безумно нравилась эта игра в <<догонялки>>, и она неутомимо продолжала преследовать меня. Идея притаиться в любом подъезде не оправдалась — все двери были надёжно закрыты. Беспонятия, как преодолевают эту проблему воры и мошенники, только для меня кодовый замок был непреодолимой преградой.

— Куда спешишь, красавчик? — Ледяная рука проскользнула по лицу и опустилась на плечо. — Я нагуляла аппетит, и нас ожидает романтический ужин.

— Отпустите!

Я обернулся и увидел перед собой бледное лицо вампирши. Она смотрела пустыми равнодушными глазами и сильнее сжимала моё плечо. Её губы раздвинулись в ухмылке, показав мне концы её клыков. В освещённых окнах мелькали людские фигуры, слышалась музыка, и они не догадывались, что происходит около их домов. Я приготовился заорать, но сначала огляделся вокруг, выискивая случайных прохожих. Их не было, но улица, где мы стояли, выглядела знакомой…

— Пустите. Кровавая Алекса не простит вам этого.

— Кровавая Алекса? — Во взгляде вампирши проскочило удивление.

— Да. Она моя тётя!

Не дав упырихе прийти в себя, я сильно ударил её тяжёлым этюдником. Она ахнула и отпустила моё плечо. Для улепётывания был лишь миг, а до нужного подъезда около 50-ти метров. Я смог преодолеть это расстояние в рекордный срок. Перед взглядом промелькнула железная и исписанная разными матерками дверь дома… Кодовый замок…

Кнопки… 8, 3… Большим прыжком упыриха пересекла улицу.

Скрипнул тормоз некстати подъехавшего автомобиля. Я пальцем тыкнул в кнопку с циферкой <<5>>… Мгновение, и в двери раздался щелчок. Я захлопнул тяжёлую металлическую дверь перед лицом вампирши и побежал по лестнице. За мной раздался грохот и стук каблуков — преследовательница ворвалась в подъезд. Я достиг третьего этажа, вот дверь квартиры Вити Барышева, кнопка звонка…

— Впусти меня, — пробормотал я, едва дверь отворилась, и влетел в коридорчик прихожей.

Спустя миг в дверь постучали.

— Это социолог по опросу населения, — раздался за дверью приятный женский тембр, — будьте любезны и разрешите зайти.

Барышев потянулся к замку, явно намерившись согласиться на просьбу незнакомки.

Я потянул его обратно и зажал ладонью рот:

— Не отвечай! Она не зайдёт без приглашения.

Витя смотрел на меня недоумённо и испуганно. Снова постучали в дверь.

Подойдя к двери, я крикнул:

— Ты не получишь разрешения сюда зайти!

— Передай Алексе: сначала сдохнешь ты, затем — она. Ещё увидимся!

Стук каблуков замолк на лестнице.

Барышев выслушал историю о произошедшем и сомнительно помотал головой:

— Нон чи крэдо (Не могу поверить (итал.)), — воскликнул он на итальянском и на русском добавил: — Ивойлов рассказывал о твоих приключениях, но я лишь оборжал его. Инкредибиле! Невероятно!

— Эх, Витя, это действительно так и есть! Глянь в окно.

Мы осторожно выглянули из-за шторки и увидели стоявшую около подъезда упыриху. Вероятно, она раздумывала, надо ли меня дожидаться либо пойти за новой добычей. Её сомнения разрешил случай — из дома напротив вышло несколько подростков.

Попрощавшись друг с другом, ребята разошлись, кто куда.

Вампирша помедлила, а затем последовала за двумя ребятами, которые ничего не подозревали, ведя себя беспечно. Я хотел их предупредить, но, когда открыл окно, жертвы и преследовательница скрылись в темноте подворотни.

— Я, Витя, пожалуй, пойду домой.

— А эта как?

— Голодные вампирши ждать не умеют. Для них главное утолить голод. Я постараюсь добежать до дома до того, как она насытится и возвратится сюда. Если, конечно, вообще возвратится…

— Проводить тебя?

— Благодарю, не надо.

— Стиа аттэнта! — улыбнулся Барышев. — Сказать проще, будь осторожен. Арривэдэрчи!

— Чао!

Я пожал руку Вите и спустился по лестнице. Меня, признаться, пугала возможная встреча с вампиршей, но я не хотел вплетать в наши проблемы Барышева. Я набрался смелости и вышел из подъезда.

***

Кровавая Алекса сидела в лаборантской и перелистывала наваленные кучей тетради. За её спиной скалился с жуткой ухмылкой скелет, который Нурлан Александрович обычно использовал вместо вешалки.

— Александра Владимировна!

— Да, — она подняла свои продолговатые глаза богини. — Ты захотел записаться на факультатив?

— Нет, Александра Владимировна, дело обстоит в другом… В городе объявились вампирши.

И я поведал о событиях прошедшего вечера.

— Да, набрело сюда много нежити, — задумчиво произнесла она и захлопнула тетрадь. — И ты поможешь мне их одолеть. Где твоя темноволосая приятельница?

— Не знаю, о ком вы.

— Не притворяйся удивлённым. С самого начала стало понятно, что вы с Панкратовым связаны с этой… — она помедлила, ища мягкое определение. — Скажу так, личностью. Поверь, мне устроиться сюда было трудно, несмотря на то, что мы везде имеем секретных помощников. Знаешь, почему я втюхиваю в ваши тупые головы эту дибильную биологию?! Только из-за вас, милые друзья. Та, которая при жизни звалась Кристианой Орсини, смогла уйти из-под слежения, и теперь я могу выйти на неё лишь через вас.

— Но…

— Успокойся, я пришла не за её башкой. Скажу между нами, Орсини некудышная вампирша. Не способна использовать выгоду своего положения, не хочет принимать действительность таковой, какова она есть, и поэтому всегда оказывается в дурах. Она вампирша, а старается жить как человек. Я отлично знаю подобный типаж этих упырих-неудачниц. Такие длительно не живут и по своей воле отравляют собственное короткое существование бесконечными совестливыми муками. Я убиваю таких в последнюю очередь, от них мало вреда. Я ступаю по её следу лишь потому, что Кристиана приведёт меня в логово настоящих и матёрых вампирш. Их главной больше 6-ти веков — подобные древние типажи встречаются очень редко и слишком опасны. Орса…

— Орса?

— Древние вампирши гордятся своим происхождением и придумывают себе всякие прозвища. Эта мёртвая кровососка выбрала в качестве клички имя древнеримской владычицы подземного мира. А не так давно я прикончила одну упыриху, которую звали Гекатой. Как-то мы отошли от темы. Итак, Орса в городе, и вчера ты пересёкся с одной её сподручной. Город у вас небольшой, но, чтобы облазить его со всех сторон, необходимо время. Старые упырихи неимоверно осторожны, их нужно отслеживать по несколько месяцев. Вампиршу легче отыщет вампирша, потому я и рассчитываю на Кристиану. Дело в том, что Орса убила её дружка, и наша героиня поклялась отомстить. Она рьяно взялась за дело, разыскала банду, уничтожила несколько упырих, но затем сама попала в их когти. Кристиана уцелела благодаря вашему с Панкратовым вмешательству. Хотя об этом тебе известно лучше меня. Чтобы выйти на Орсу, я позволила этой неудачнице спасти испорченного колдуном мальчишку и отпустила её живой… — Алекса перехватила мой удивлённый взор. — Да, так и было. Ни одна вампирша одна не справилась бы с тремя охотницами. Пойми, мне нужна Орса, а Кристиану ведёт месть. Она отличная проводница, и наша мстительница достанет своих врагов даже в аду. Я отправлюсь за ней.

— Пускай тогда она их и прикончит.

— Этой девушке не справиться с Орсой. С подобными матёрыми личностями проблемы могут появиться и у меня. Я могла бы найти Кристиану даже без помощи тебя, но каждый новый день приносит новые жертвы. Орсу нужно остановить любой ценой. Ответь, где твоя подруга, и я не причиню ей вреда.

— Александра Владимировна, я действительно не имею понятия, где Кристиана. Мы разошлись ещё в начале июня, и она не сказала, куда направляется.

— Кристиана Орсини в городе. Возможно, твой друг лучше осведомлён, где точнее?

Прозвенел звонок на урок и испуганные голоса на лестнице соединились в один тревожный звук. Алекса ловко перемахнула через стол и бросилась в гущу событий. Я побежал за ней. Люди толпились около кабинета труда.

Охотница вклинилась в толпу, пробиваясь к месту происшествия.

В кабинете возле распахнутого окна лежал Ханов, а над ним хлопотала встревоженная медсестра. Рядом суетился Степан — наш учитель труда.

— Витя, что тут случилось?

Барышев, стоявший в первом ряду среди любопытствующих, не замедлил поделиться впечатлениями:

— Только мы уселись за парты, как с Женей стало происходить что-то странное. Он вскочил, закричал как безумный и начал выдёргивать со своей головы волосы. Некоторое время Ханов метался по кабинету, а затем увидел на столе Степана огромные ножницы для раскроения материала и схватил их. Мы одеревенели от страха, решив, что сейчас начнётся самое ужасное… Только Ханов никого не тронул и стал гневно остригать свои волосы почти налысо, а затем упал, как мёртвый.

— Где волосы? — перебила Витю охотница.

— В том углу, около батареи.

Алекса подошла к указанному месту, опустилась на колени и пошарила ладонью вдоль плинтуса:

— Точно тут?

— Да. Мы их туда смели.

Ничего не найдя, она встала и пошла к двери.

Идя мимо меня, негромко произнесла:

— Берегись тёмных закутков, — и добавила: — Его нужно было сжечь ещё летом.

***

За завтраком папа предупредил меня, что возвратится домой позднее обычного, и в первый раз за много дней у меня образовалась пара свободных часов. Я плотнее прикрыл дверь своей комнаты и прямо на ковре, расстеленном на полу, разложил свои рисунки, сделанные за пару минувших дней.

Лицо Кристианы было очень привлекательным и запоминающимся, но стоило перенести её черты на лист, как они теряли своё обаяние. Несмотря на это, я продолжал работать над её портретом. Так было и сегодня.

Время возле мольберта шло незаметно, и лишь когда часы в моей комнате показали 19:00, мне стало ясно, что пришло время завершать работу… Все рисунки, нарисованные мною до этого, я хранил в сейфе, и решил их дополнить рисунками, сделанными за последние дни. Рукой я залез в проём за ковром, но ничего не нащупал. Сейф оказался пуст!

— Вот чем ты занят, Стас! — В комнату вошёл папа. Он не снял ботинки, что грозило страшной бедой. В руках он держал мою папку. — Когда такое стало происходить?

— Что стало происходить?

— Я обнаружил ужасные рисунки ещё вчерашним вечером и сегодня ходил к психиатру. Они говорят, что у тебя страшное психическое расстройство. Сначала я подумал, что это такая реакция на похищение, но затем я обратил внимание на числа — это начало происходить около года назад!

— Пап, это рисунки не мои, — испугавшись, наврал я. — Глянь внимательней, разве твой сын способен нарисовать такой шик? Так лишь профи рисуют, слишком талантливые, с безупречным мастерством.

Аргумент сильно впечатлил папу.

Он задумался, снова внимательно рассмотрел рисунки:

— Тогда откуда они у тебя?

— Откуда они?.. — Вопрос застал меня врасплох. — Ну… Помнишь Зига Логинова, мальчика со светлыми волосами, который приезжал из Москвы к своей двоюродной сестре Полине Толкачёвой? Он дал мне их на хранение.

— Этот будущий террорист… Ты не должен был ничего брать у него. Если даже эти апокалиптические наброски к тебе отношения не имеют, объясни, кто тут нарисован. — Папа подошёл к мольберту и указал на портрет Кристианы.

— Мы с Тимой пытались вообразить, как должна выглядеть идеальная молодая девушка, и решили…

— Не ври мне! В последние дни, идя с работы, я не единожды видел эту особу в сквере на углу Пионерской улицы. Стас, она явная психопатка и тёмная персона. Что может вас связывать?

Беседа вышла очень неприятной.

Лишь папа вышел из комнаты, я сразу схватил телефон, чтобы сказать Панкратову, где находится Кристиана и заодно сообщить о нашей беседе с Кровавой Алексой.

Тима получил настолько важную информацию и, не став долго разговаривать, пообещал позднее перезвонить. Я сел делать уроки, но уравнения по алгебре проходили мимо моих мозгов, а мысли упорно возвращались к скверу, упомянутому папой. Сквер являлся очень необычным местом. Как-то там произошло событие, послужившее серьёзным скандалом с папой. В те годы вместо сквера на углу улицы Пионерской стоял огромный дом, поставленный на капитальную реставрацию. Витя Барышев где-то прочитал, что над этим зданием витает ужасное проклятие. Его история была такой убедительной, что в неё поверили все: я, Панкратов, Ивойлов и Полина Толкачёва, принципиально не верившая в чудеса. Когда в город приехал её двоюродный брат Зиг, славившийся диковатыми выходками да необузданным поведением, ситуация вообще стала неконтролируемой. Мы сами сражались со всякими чудищами, рискуя жизнью и совсем игноря распорядок дня. История закончилась грандиозным пожаром. Барышев уверял, что проклятый дом заполыхал от молнии, но так как события случились зимой, а Виктор поднялся на последний этаж с бензином, можно было предположить и его деятельное участие в этом происшествии. Я же довольно плачевно кончил эту решающую битву со злом: папу сильно возмутил мой побег среди ночи, что он не базарил со мной около двух месяцев. После пожара в скором времени городская мэрия взялась за переделывание этого городского района и решила на месте пепелища построить городской парк аттракционов.

Взялись за это размашисто.

Посносили соседние строения, пустошь обсадили деревьями, завезли основы карасулей… И на этом стройка закончилась — кончились средства у властей города. Витя Барышев, конечно же, не преминул отметить, что <<для геопатогенной территории подобный поворот событий в норме вещей>>. Хотя жителей появление недоделанного сквера вполне устраивало. Теперь появилась возможность срезать угол и идти по прямой, значительно экономя время. И тут в сквере объявилась Кристиана. Что привело её в это странное место?

Наверное, вампирша попросту охотилась на её территории, а возможно, догадки Вити Барышева были близки к правде и проклятая земля не случайно притянула к себе упыриху? Звонок прозвенел внезапно, что я уронил учебник по алгебре на пол. Это был Панкратов.

— Сразу после беседы с тобой я помчался в сквер, — сообщил он. — Покрутился там около сорока минут, ходил по дорогам, вглядываясь в лица идущих мимо меня людей, и продрог. Затем меня осенило пораспрашивать владельцев собак, не обратил ли кто внимание на длинноволосую девушку с уверенной походкой. Оказывается, нет. Тут, Стас, ничего интересного нет, лишь…

— Что?

— Было чувство, словно за мной кто-то наблюдает. Возможно, показалось. Кто вообще станет меня выслеживать?

— Что станешь делать дальше?

— Буду наведываться в сквер до того времени, пока не пересекусь с Кристианой. Мне нужно много ей поведать!

Папа позвал меня ужинать, и я, простившись с Панкратовым, повесил телефонную трубку.

***

В мальчишеской раздевалке царил шум. Урок физкультуры завершался, и мы спешно переодевались, чтобы побыстрее оказаться в столовой. Вдоволь набегавшись, все испытывали голод.

Я только поправлял свою школьную рубашку, когда из дальнего угла раздевалки стал слышен испуганный крик:

— Ай, я укололся!

Голос, если я не ошибся, принадлежал Юре Никитову. Его друг Ренат Савин задержался у выхода и вернулся к нерасторопному Юре. Я не придал значения пустяковому случаю и занялся собой. Вдруг ужасный крик огласил раздевалку, и мимо меня пробежали два мальчика. Руку словно обожгло крапивой, но, проигнорив болезненное покалывание, я вместе с остальными помчался в спортивный зал. Крича, словно за ними гонится рой ос, Ренат и Юра кинулись к девчонкам, играющим в волейбол. Зрелище предстало жуткое — орущие нечеловеческими голосами друзья катались по полу, стараясь сорвать с себя странную мерзость, зарывшуюся в их волосах. Волокнистая дрянь на глазах меняла собственный оттенок, краснея и становясь всё более ярче. Савина и Никитина окружили испуганные ребята и медлили, не зная, что делать.

Громогласно заорав, отскочил стоявший ближе всех к несчастным Ивойлов, попятилась Диана Подбельская… Мальчишки, не обращая внимания на происходящее, начали срывать с себя неожиданно прилипшую к ним мерзость. Болевые ощущения в моей руке усилились так, что не замечать её стало больше невозможно. На руке извивался длинный и впившийся одним концом в кожу волос. Он преобретал красный цвет на глазах, словно набираясь крови. Я стиснул зубы и вырвал мерзкого паразита, непроизвольно откинув его подальше.

— Я за Александрой Владимировной! — крикнул сообразительный Панкратов и ринулся прочь из зала.

А мальчишкам стало плохо действительно. Перестав оказывать сопротивление, они недвижимо лежали на дощатом полу и тихо стонали. Любая попытка убрать с них страшную гадость завершалась провалом.

Кто бы ни подошёл близко к паразитам, подвергался их атаке и отбегал обратно; отдирал от рук извивающиеся волоски. Кровавая Алекса, как обычно, появилась вовремя. Вместо оружия она принесла несколько газет и большое оцинкованное ведро, взятое из уборной каморки. Народ разошёлся. Алекса подошла к мальчикам и смело содрала кровососущих паразитов. Волосы стали обвивать её запястье, но, тяжёлые от выпитой крови, лишились проворства и, не успев навредить охотнице, очутились в ведре. Алекса швырнула сверху газеты и чиркнула спичкой. Бумаги запылали пламенем огня.

Охотница наклонилась над недвижимыми лежавшими друзьями, разглядывая их распухшие и покрытые многими ранами лица.

— Жить будут, — произнесла она, щупая пульс. — Маленькая кровопотеря и шок от испуга. Позовите, кто-нибудь, врача.

— Александра Владимировна, что это было? — поинтересовалась подошедшая с новыми стопками газет Толкачёва.

— Кровососущий паразит. Наверное, его завезли из Африки. В наших краях подобные твари, к счастью, не водятся. Возможно, это… — она произнесла длинное название на латинском и подвинула бумагу в пламя.

Затем мы всем классом ползали по спортзалу и, собирая эти волоски, бросали эти ужасные шевелящиеся волоски в пламя. Ребята понемногу успокаивались и стали обсуждать проблемы, которые не связаны с атакой хищных паразитов.

— Вы видели Ханова? — поинтересовался Костя Бартеньев — страстный нелюбитель физкультуры, который всегда, непонятно как, получал освобождение от занятий. — Женя дал мне на время урока конспект, хочу возвратить ему тетрадку.

— Действительно, где Ханов? На построении он был, а затем словно растворился, — в удивлении заметил Барышев. — В раздевалке его шмоток тоже нет.

— Хорошо, верну на уроке. — Бартеньев взял в руку школьный портфель и заспешил уйти из спортзала.

Но Ханов не появился даже на начавшемся уроке литературы…

Дело обстояло не в паразитах из Африки — это я знал наверняка.

Тетрадь, замаранная кровью; необычная причёска Ханова; сожжение, несостоявшееся в Борисовке были скованы одной цепью, и лишь колдун, называвший себя дядей Лёней, мог сообщить, чем завершится эта ужасная история. Лишь настала перемена, я устремился искать Ханова. Раньше Женя любил наведываться в библиотеку школы — тихое и безлюдное место, куда не любил заходить ни один ученик.

Библиотекарь не ответил, когда я поздоровался с ним, он мирно дремал над раскрытой книгой. Я прислушался, затем продвинулся вдоль стеллажей и увидел Ханова.

Он стоял у окна с опущенной головой, закрытой руками.

— Женя!

Он поднял почти лысую голову и обернулся со страдательным выражением лица:

— Уйди, Акуличев.

— Я хочу помочь тебе.

— Мне никто не поможет.

— Это твои волосяки атаковали мальчишек?

— Ага! Ага! Ага! И я вообще не стыжусь этого. Им нужен был уход и подкармливание. Знаешь, Стасян, сначала они стали чувствительными, затем подвижными, а позднее — захотели жрать. Когда они голодные, во мне всё холодеет. Это забавно — заходишь в переполненный автобус, и вскоре все начинают дёргаться да чесаться! Эти волосы ненасытные. Как-то я не выдержал и сбрил их. Однако стало хуже. Мои силы забирает служитель, а волосы восполняли эту потерю. Теперь Лёня будет недоволен…

— Забудь о колдуне. Возможно, отыщутся люди, которые смогут избавить тебя от его чар. Нужно что-то предпринять и не сидеть, сложив руки!

— Это страшновато, потому что непривычно, но по сути — прекрасно. Ради великого предназначения не жаль и отдать жизнь.

— И превратиться в чудище?

— Тебе не понять этого, мальчик, — сказал кто-то за мной. — Такой удел избранных.

Я затрепетал от испуга, услышав знакомый голос, но всё же нашёл в себе силы развернуться.

Между стеллажами в проходе стоял молодой и ослепительно красивый мужчина:

— Я пришёл за тобой, Женя, — произнёс изменившийся до неузнаваемости дядя Лёня.

— Вы врун, живущий за счёт обманутых! — крикнул я.

— Стас, ты знал, что имеешь дело с колдуном, а умолчание некоторых фактов ещё не является враньём. Я дал Жене всё, о чём он мечтал, и даже немного больше. — Колдун улыбнулся. — Он сделал свой выбор по доброй воле. Пойдём, Женя, я провожу тебя к твоим братьям. Нам не место в городе.

Лёня положил руку на плечо Ханова и повёл к выходу. Я остался один. Прозвенел звонок. Нужно было вернуться к обычной жизни, но произошедшее выбило меня из колеи и отняло покой. Мне казалось, что Ханов пока не совершил поступков, за которые полагалась подобная ужасная расплата, и рухнувшая на него кара неимоверно жестока и несправедлива.

— Ты хотел этого? — спросила вошедшая бесшумно охотница.

— Неужели ему никак не помочь?

— Не помочь. Колдун прав, он сделал выбор. Женя отдал свою душу тёмным силам. Я это поняла, глянув ему в глаза. В тот миг, до сожжения… С виду Женя не отличается от других людей, но больше он не принадлежит роду человечества.

— И что с ним станет?

— Он станет ходить по лесу, понемногу покрываясь корой и теряя черты человека, а колдун получит пару 10-летий молодости. Женя уверен, что отдал жизнь во имя высоких целей, а не ради блага Лёни. Бессмертие нужно друиду для того, чтобы вечно защищать и оберегать божественные деревья. На молчаливых богов может посягнуть любой дурак с топором, и долг служителя оградить их от этого. Скажу между нами, твоего дружка погубило любопытство. Он не первый. Юных так и притягивает запретный плод. — Охотница чиркнула спичкой, намереваясь закурить, но вспомнила, что находится в школе и задула пламя. — Ладно, что смогли мигом поймать волосы. Они могли бы много кого искалечить.

— Неужели любопытство так дорого стоит? Женя никому не вредил, не сотворил ничего ужасного, лишь пытался узнать, как наш мир устроен… Я считаю, — это очень жестоко.

— Жизнь — горьковатый напиток из боли и жестокости.

Я наугад выдернул со стеллажа книжку и стал её пролистывать, не смотря на страницы.

— Почему вы позволили удрать им?

— Лёня никогда не бросит священную рощицу. Пока колдун не опасен, а я всегда смогу явиться за ним. Другое дело Орса. Её надо остановить в ближайшее время. — Алекса посмотрела в окно, затем на часы. — Теперь, голубчик, топай на урок, дисциплину школы не отменят даже после конца света.

— А конец света близко? — спросил я, в упор смотря на Алексу.