Моя Жизнь - Сплошной Плагиат

Глава 9

Глава 9

– Сони! Мы пойдем на шоу Катриха Хиргина! – крикнул мой отец с нижнего этажа. Я встал из-за пишущей машинки и вышел к отцу.

– Это который ведущий: “Шоу Катриха Хиргина” по пятому каналу? – спросил я очевидную вещь.

– Да. Будет интересно у него посидеть. Туда только звезд приглашают! – возбужденно произнес Вельт-старший.

– Именно! Во имя всех Богов! Все мужики обзавидуются, что я смогу поговорить с самим Катрихом! – возбужденно произнес отец.

– Да, папа его фанат. – протянула сестренка Салли.

– Ну, у него действительно интересная передача, он очень хорошо разбалтывает гостей. – добавила мама Велла.

– Значит увидим папу и брата по ТВ. Расскажу всем в школе, они просто обзавидуются! – Киира была счастлива.

– Да, реально. Это клево. Не подведи нашу семейку, покажи себя с лучшей стороны, Сони! – подбодрил меня Ован.

– Я постараюсь, брат. – немного нервно ответил я. Это действительно будет мой первый опыт тет-на-тет в прямом эфире.

“Теперь буду нервничать, пока не доживу до интервью, а там уже отпустит же, правда?”

Самый большой опыт я получил двадцатого ноября на “Шоу Катриха Хиргина”. Я даже не знал, какие вопросы мне будут задавать. Мы не обсуждали что можно и что нельзя говорить, ведь это самое свободное шоу, а ведущий уже сотню лет занимается интервьюированием знаменитых людей. Он сам начинал обычным журналистом и закончил самым знаменитым шоу на кабельном ТВ.

На шоу будут мой отец и я. Пригласили нас обоих, но все нападки точно будут на меня. Я сильно переживаю из-за этого шоу. Обхват на двадцать миллионов душ, одна десятая страны, да и к тому же потом всё разойдётся по газетам. Я же игнорировал журналистов почти всё это время, не люблю выступать перед ними.

Папа был в форме офицера полиции, как гордый представитель закона. Я решил мило одеться. Шорты, белая рубашка, маленький галстучек, гольфы и туфли. Такой милый аристократический мальчик. Волосы собрал в пучок и закрепил японскими палочками, подчеркнув таким образом свое тильвское личико и острые уши.

Когда мы вдвоем сидели в гримерке, то отец нервничал даже больше меня. Он постоянно тряс ногой и курил. Как и я, он не знал что стоит говорить, потому что в ближайший час нас ждёт достаточно вольный разговор. Шоу идет после десяти, когда все дети спят, так что при желании можно даже материться.

– Мистер Вантхкайх, Сони. Две минуты готовности! Пожалуйста, подготовьтесь к выходу на сцену. – предупредил нас помощник и мы вышли в коридор. Мы стояли за сценой и видели как пожилой мужчина сидел за шикарным столом в стильном сером смокинге. На его столе стояла баночка колы и лежала на всеобщем обозрении пачка сигарет “Сенатор”.

“Рекламу на этот выпуск уже подготовили” – почему то я не нервничал. У меня появилась улыбка.

– 5, 4, 3… – начался отсчёт перед прямым эфиром. Папа взял себя в руки, ведь ожидание всегда пугает сильнее. Когда отсчёт закончился, ведущий бархатным голосом произнёс:

– Здравствуй Ирия! С вами как всегда бессменный ведущий Катрих Хиргин и сегодня у нас два особых гостя! Отец и сын. Офицер полиции и автор двух бестселлеров! Прошу, встречайте мистера Вельта Вантхкайх и Сони Вантхкайх! – на этих словах мы с отцом вышли на сцену.

Хиргин встал из-за стола и подошел к отцу, они обменялись рукопожатиями.

– Спасибо за службу. – папа кивнул. – Приветствую юное дарование. – ведущий протянул руку и мне. – Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома.

Мы с отцом сели на диван и публика перестала аплодировать.

– Что ж. Мистер Вантхкайх, как вы воспитали такого гениального сына? – спросил ведущий, на что папа тяжело выдохнул, а потом ответил:

– Без шуток, с божьей помощью. Вы не поверите, но чуть меньше чем два года назад он был ужасным, я бы даже сказал маниакальным ребенком. В момент героиновой эпидемии он подсел на иглу и начал воровать. – ведущий с удивлением посмотрел на меня. Я кивнул. Зрители в этот момент начали издавать грустные звуки.

– Ради Великого Дайна, а что дальше? – папа несколько секунд промолчал, а потом неожиданно ответил:

– Я пытался вытащить его из зависимости пару раз, но он сбегал даже из наркодиспансера. Затем он вернулся после очередного побега. Я впустил его в дом переночевать, чтобы не позорил семью своим видом перед соседями. Уложив его спать, помолился и умолял Дайна вернуть мне сына. Дать мне сил и помочь ему одолеть наркоманию. – снова грустные вздохи. Мне и самому стало грустно.

– Боже. Наркотики уничтожают целые семьи. Но сейчас не об этом. А после он стал таким? – папа тяжело кивнул.

– Он полностью потерял память. Не помнил кто я, перестал быть агрессивным, даже был напуган тем, что я незнакомый ему человек. Тогда я подумал, что мой сын умер, вместе с его воспоминаниями. – зал вновь издал грустные звуки. – Он стал левшой, хотя Сони был всегда правшой. Теперь он даже не может правильно держать ложку правой рукой без дрожи. Словарный запас резко увеличился, я не говорю про то, что он стал спокойнее.

– Амнезия сделала из него другого человека? – спросил отец двенадцати детей и знаменитый ведущий в одном лице.

– Да. В тот момент мой сын переродился и стал тем, кто он есть сейчас. Я могу сказать, что я горд за него так же сильно, как и за своего старшего сына Кайнри, который сейчас сражается за нашу страну в Котуне. – гордо произнес Вельт-старший.

– Кайнри герой, как и многие мужчины, сражающиеся за свободу. – уважительно ответил ведущий.

– Да. Но, сейчас о Сони. В общем, я теперь иногда чувствую себя не в своей тарелке. Он зарабатывает на своих книгах больше меня и у него много творческих идей. Сони просто отличный сын. – я улыбнулся на камеру и помахал рукой.

– Что ж, Сони. Ты помнишь, как ты потерял память? – спросил с интересом Катрих.

– Нет. Я помню себя с 1-ого августа 73-его года. Ну и ещё то, что я буду пару веков сокрушать творческие границы в Ирии и за её пределами. – старик улыбнулся.

– Серьезное заявление! Поделишься своим планом? – я хитро улыбнулся и подставил палец к подбородку.

– Немного можно. Гарри Поттера я уже закончил. Мне наскучил этот жанр.

– А сколько там книг, прости что перебил.

– Философский Камень, Тайная комната, узник Азкабана, Кубок Огня, Орден Феникса, Принц Полукровка и Дары Смерти, которые станут заключительной частью. Уверен, что многим понравится. Ведь кроме взросления персонажей, сюжет будет более серьезным и захватывающим. – мужчина закивал.

– Ты написал столько книг за год с лишним? – мужчина подставил руку к подбородку и уставился на меня с некоторым недоверием во взгляде. Вдобавок, я ещё и не говорю как ребёнок.

– Да. Это не считая того, что в один момент я решил переключиться на написание детектива. Молчание Ягнят были для спором. Староста моего класса сказала, что я не смогу написать детектив. Ну я и написал, теперь она моя девушка. – в этот момент зал засмеялся.

– Ты написал настолько продуманный и жестокий детектив ради девушки? – мужчина не мог поверить моим словам.

– Каади, я люблю тебя! Надеюсь, твой отец теперь не будет обращать внимание на то, что я частично тильв! – зал снова смеётся.

– Тяжело в такое поверить.

– Лучше поверить. Ведь кроме написания книг я пишу песни и сочиняю музыку. – папа закивал на мои слова.

– Недавно он написал женский роман “Между небом и землей”. Он просто захотел завоевать женскую публику. У Сони очень много интересных и оригинальных идей. Вы наверное слышали “Группу крови”? – ведущий, выслушав моего отца, кивнул. Он уже определенно ощущает себя как дома.

– Да. Это сейчас очень популярная песня у наших военных в Котуне. Стоп! Вы хотите сказать это его песня? – ведущий продолжал удивляться.

– Да. Он отправил ее брату в Котун, когда мы вместе писали письма. Он придумал эти слова буквально за пару минут. Рифмует и пишет он очень быстро. У него продуктивность как у завода. Мы иногда боимся лишний раз зайти в его комнату, чтобы не отвлечь.

– Сони, ты можешь вот сейчас придумать… песню и спеть ее? Я уже просто не верю.

– Ключевое слово? – мужчина задумался на пару секунд и глянул на стол.

– Эээ… Пачка сигарет! – он поднял пачку, что лежала на столе – Сможешь? Если сможешь, я сниму парик! – все начали аплодировать.

– Хорошо, можно гитару? – мужчина сделал знак и помощник принес гитару. Я перебрал струны, а затем начал играть песню группы Кино – Пачка сигарет. Я практиковался в игре на гитаре уже достаточно много, чтобы не оплошать.

– Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна… – я пытался петь как Цой, но с детским голосом это было сложно. – Но если есть в кармане пачка сигарет… Значит все не так уж плохо на сегодняшний день… – ведущий стянул с себя парик и молча слушал песню. Смеха на шоу не было. Все заслушались. – Что взлетая оставляет земле лишь тень… лишь тень… – я отложил гитару. Какое-то время зал молчал, а потом обрушил на меня громовые овации. – Назову эту песню “Пачка сигарет”.

– Я… Я не знаю что сказать. Как? Откуда столько вдохновения? Так складно, легко и просто… Не знаю, как ещё сказать. – у ведущего подскочило давление, он уже краснел от шока.

– Отсюда. – положил руку на грудь.

– Я умываю руки! Оправдан! Только твори, прошу! Гений! Я признаю! Ладно. К серьезным темам. Ты поддерживаешь войну в Котуне? – мужчина решил перейти на недетские вопросы.

– Ну. Мне жалко наших парней. Не знаю что там происходит, зачем, почему. Но если наши там, значит надо. Я не за и не против. Потому что у меня нет полной картины, я же обыватель в этом плане. Но я буду поддерживать не войну, я буду поддерживать наших парней. Отношение к войне будут создавать уже экономисты и историки. – мужчина расставил руки в разные стороны, у него уже дёргался глаз.

– Ты кто? Тебе точно двадцать шесть? – зал начал смеяться взахлеб. Я расставил руки в стороны как ведущий.

– Да. Но судя по моему росту, я и до двадцати одного не дотягиваю! – зал продолжил смеяться.

– Я не знаю! Мы можем обсудить с тобой хиппи? Я даже уже не знаю! Вот, что по их поводу ты скажешь. – тут даже папа с интересом уставился на меня.

– Немытые куски биомассы разделяющие наше общество, ведущие к разложению скреп. Вдобавок, сраные хиппи не бедный класс, а дети среднего класса поколения моего брата и ещё тридцать плюс. Абсолютный кризис среднего класса, ибо дети бедного и богатого класса работают, чтобы выжить или увеличить богатства. Таким образом, они упадок среднего класса. К тому же, они не работают, не платят налоги и просто паразитируют на наших налогоплательщиках. – даже мой отец смотрел на меня с шоком на лице и с улыбкой до ушей.

– Серьезный ответ. – сказал Кайнри.

– К примеру, у нас есть больницы для хиппи, которые страдают от заболеваний по типу СПИДа и других венерических заболеваний. Существуют такие больницы за счёт пожертвований богатых. Но смогут ли вышедшие из таких больниц дети среднего класса дать нормальное потомство или хотя бы дожить до ста? Лучше поддержать деньгами военные госпитали и наш Военно-промышленный комплекс. Как итог, они убивают сами себя и обескровливают средний класс, на котором держится Ирия. В парках наше правительство вообще ставит бесплатные биотуалеты и души, чтобы эти твари не разносили вшей и остальные виды заболеваний. Поэтому для меня если выбирать: поддержать зажравшегося мальчишечку из среднего класса, который думает что наша страна агрессор, или какого-нибудь Кина из глубинки штата Хис с десятью классами образования, что борется с коммунистами, я скажу, кто полезнее для всего нашего общества.

“Чёт меня понесло”

– Аплодисменты юному патриоту! – меня окатили ярыми овациями. – Это потрясающе. Так легко и просто рассказал почему хиппи бесполезные. Я, как патриот, поддерживаю наших парней вместе с тобой. Я шокирован. В двадцать шесть быть таким умным. Ты ещё и в девятнадцатом классе, как я знаю! – я кивнул.

– Да, так и есть. А про мир я узнаю через газеты, новости и анализ. Чаще всего анализирую новости, потому что всё равно нужно быть в курсе происходящего вокруг. Я просто хочу быть эрудированным и читаю всё, что может быть полезным. Другим тоже советую. В особенности в изучении финансовой грамотности. – мужчина закивал.

– Я даже представить себе не могу, как ты будешь сворачивать горы дальше. Ты должен быть кумиром молодых. Может, я немного предвзято отношусь к мелким пройдохам тильвам, но сейчас ты заслужил безумное уважение.

– Я не тильв. Я ирийец, гражданин Соединенных Штатов Ирии, в ирийской семье с эрийскими традициями и эрийской религией. – он поднял руки в жесте “умываю руки”

– Хорошо. Тогда давай поговорим про экономику. Во что бы ты вкладывался? Просто интересно. – на лице было написано: “Но вот на это ты не ответишь”.

– Презервативы. – ведущий и весь зал замерли.

– Презервативы? – с интересом спросил мужчина.

– Смотрите. Волна хиппи уйдет, но СПИД никуда уже не денется. Очевидно, будет эпидемия. Вдобавок, сексуальная революция. Поэтому презервативы скоро будут в ходу. Я бы вкладывался туда. – тут даже папа закивал.

– Да. Действительно. – сказал отец.

– Ха… слоган для презервативов можешь придумать? – со смехом спросил лысый. Он уже улыбался от уха до уха.

– Для сан или дюкс? – спросил я у него.

– Ааа… ты какими пользуешься? – он решил парировать вопрос.

– Дюкс. Да. Покупайте Дюкс – Гепард в мире гандонов! – и указал пальцем в камеру. Тут всех просто вынесло. Мой отец от осознания свалился на диване. Ведущий завалился за стол и даже камера затряслась, потому что оператор тоже согнулся от смеха.

– Боже! Это гениально! Гепард в мире гандонов! Ох! Хорошо, что мы на кабельном! – ведущий продолжил ржать и бить по столу.

– Я только хотел сказать, маме не говори! Так она на нас смотрит! Ха-ха-ха! – зал продолжил смеяться.

– Мы уходим на срочную рекламную паузу! Надеюсь Дюкс возьмут слоган на примету! – в этот момент мы вышли из эфира и все еле-еле успокоились.

– Ты жжешь напалмом, Сони. – мужчина вытер слезы.

– Жесть! Я даже не ожидал! – я пожимаю плечами на комментарии собеседников.

– Ху… Так, три минуты перерыва на рекламу. Пойду поссу, а то боюсь не выдержу вторую часть нашего шоу. – мы разошлись в уборную. Мы втроем ссали в писсуары и Катрих выдал:

– Вы же не готовились? – он глянул на моего отца.

– Нет. Он просто гением стал после того, как амнезия случилась. Будто мозг на 100% работать стал.

– Хорошо. Я уверен, что дальше все подряд решат пригласить тебя к себе на шоу. Обычно я не приглашаю детей, но тут рейтинги обеспечены. У вас есть ещё что рассказать? – мужик начал застегивать ширинку.

– Да, много всего. За одно шоу не управимся. – ведущий усмехнулся и начал мыть руки. – Я не шучу.

Потом мы перешли ко второй части шоу. Прошло только полчаса от всего эфира.

– И мы снова в студии. У нас тут интересные разговоры с моим любимым ирийцем, Сони Вантхкайхом. – он глянул на меня. – Так, Сони. Кроме музыки, чтобы ты хотел ещё делать? Может быть кино?

– Да. Я думал про экранизацию Гарри Поттера после выхода всех книг. Но, для начала, хотел бы снять пару более простых фильмов. Сценарии есть, но и в съемках хочется поучаствовать. У меня есть две задумки, которые я точно реализую. Начну с семейной комедии “Один Дома”, второй фильм – “Криминальное Чтиво”, мой эксперимент. Такого кино ещё никто не снимал, я уверен на все сто процентов.

– Звучит интересно. Буду рад увидеть фильмы, в которых ты сценарист, а может быть и режиссер. Думаю, компании должны тебя заметить. Я даже лично познакомлю тебя с некоторыми актерами, может им понравятся сценарии. Но больше я беспокоюсь за то, чтобы такой гений как ты не выгорел.

– Хм… не думаю. Я умею бороться с выгоранием. – хитро сказал я.

– Дашь совет другим? – все с интересом прислушались. Я повернулся к камере показал в неё пальцем.

– Дюкс. Гепард в мире… кхм… – все снова засмеялись. Никто даже не был удивлен, что я веду половую жизнь.

– Значит, ты популярен среди девочек. Какие тебе нравятся?

– Разные. Но больше всего я люблю стройных, спортивных девушек. Вы же знаете Хай и Эротию. Так что в плане фетишей я интересный парень. – смех в зале.

– Нормально. Вот для кого эти девушки красивы! Дамы, на заметку. Он ещё молод и очень даже горяч! – зал снова смеётся. Мой отец уже давно сидит с расслабленной улыбкой. Шоу идёт потрясно.

– А так… у меня много планов. Я не знаю, какие смогу реализовать, но я буду стараться воплотить мое творчество в жизнь. Думаю, она будет долгой и насыщенной.

– Я тоже на это надеюсь. Теперь перейдём к немного серьёзной теме. Ты сталкивался с расизмом? – я задумался на пару секунд.

– В интернате точно. Со стороны полиции несколько раз. Меня постоянно принимают за тильва. Я уже привык к тому, что копы могут застрелить меня если я не в том районе, хотя мой отец полицейский. Как по мне, попытка всех примирить идёт не туда, потому что мы всегда будем расистами. Я не понимаю, почему остроухий – это оскорбительно. Мой отец серожопый. Так и есть. Когда темного альва сами же темные альвы называют гаги – это не расизм. Это просто факт. Это также глупо, как если бы вы отрицали свой пожилой возраст. Все это должно перейти в юмор. В черный, мать его, юмор. – все с интересом начали слушать.

– К примеру?

– Вы видели как общаются темные альвы? “Хей гаги”, а ему отвечают “хэй гаги”! Да это уже смешно. Обижаться на то, что когда-то твоего деда дядя на плантации негром называл, это то же самое, что осуждать церковь за сожжение ученых. Мы же этого не делаем! Когда все начнут воспринимать расизм как юмор, то расизм исчезнет. Меня не оскорбляет, когда меня называют мелким, остроухим, принцессой. Я так выгляжу и этого не изменить. Я также могу сказать, что он, к примеру, ирийец – беложопый каторжник. Нас же имперцы всю жизнь называли каторжниками, преступниками, отребьем. Расизм в современном обществе наступает тогда, когда ты обижаешься. Когда ты не обижаешься, то расизм перестает быть актуальным. Хулиганам становится скучно, когда они не могут задеть жертву. – все снова захлопали.

– Очень интересная интерпретация глупости расизма, остроухий карлик. – сказал Катрих.

– Беложопый каторжник! – выдал я в ответ по доброму. Смех в студии.

– Вельт, ты всё молчишь. Как полицейский, что ты думаешь по этому поводу?

– Ну, мы используем расистские высказывания при арестах и всём остальном. Большая часть преступлений зависит не от расы, а от достатка. Больше всех крадут бедные, чаще всего альвы. Экономические преступления совершают хрроски и ирийцы, но они по большему счёту принадлежат к среднему классу. Как только будет больше альвов среднего класса, так и статистика преступлений изменится – папа сказал полностью логичную вещь.

– Действительно. Тогда, как нам сделать так, чтобы у них было больше шансов стать средним классом? – папа пожал плечами.

– Выдавать кредиты для бедных. Как только мы поймём, что нужно рисковать в сфере кредитования бедного класса, тогда всё вверх и пойдёт. Мы не воспринимаем альвов, зооморфов и других бывших жертв сегрегации не потому что они бедные, а потому что они бывшие сегрегированные. Я знаю тильвов, которые не могут получить кредит ни в одном банке, потому что банки считают, что тильвы не выплатят их. Банковская система очень консервативная и не может отойти от мысли, что бывшие сегрегированные финансово способны, а я могу сказать, что они готовы открывать малый бизнес, на котором построена вся Ирия. – в зале повисла гробовая тишина.

– Не знаю, насколько ты прав, но за смелость прошу аплодисменты! – все начали аплодировать. – Это действительно возможно. У меня есть знакомые альвы актеры и даже им всё ещё сложно получить кредиты. Это несправедливо.

– Абсолютно верно. Мы должны быть плавильным котлом, который делает из нас не деление на эрийца, альва, зооморфа хрроса и других, а переплавлять в ирийца не по культуре и характеру, а свободе и правах. Иначе выходит так, что коммунисты лучше нас. В Советских Республиках даже генеральный секретарь не зооморф из большинства, а дворф, если я не ошибаюсь. Да, там нет права частной собственности, но они все равны. Мы же можем сделать так, чтобы у всех было право на частную собственность и равенство в прочих правах. А то выходит так, что мы кричим про свободу на каждом углу и воюем за неё, а в итоге у нас её нет ни для кого кроме белых?.

“Мне плохо от того, какую демократическую дичь я несу” – моя горячая и неискренняя тирада вызвала новый шквал аплодисментов.

– Ты абсолютно прав! Если даже ребёнку такое ясно, то почему взрослые не могут это понять?

– Я не в курсе. Просто я космополит и мне плевать какой ты расы, внешности и пола. Если ты хороший и законопослушный, то ты будешь моим другом. А если ты фашистская мразь, то ты мразь. У меня есть друзья хрросы, ирийцы, зооморфы, альвы и другие. Я забыл главное – понятие расы. Они просто другие, поэтому я дружу с ними не ограничивая себя стереотипами. Он передо мной, он мой друг и он хороший. Почему я должен не любить его за цвет кожи, строение ушей или рога? Как ребенок, я не могу этого понять. Почему я должен ненавидеть кого-то за то, что его ненавидят взрослые. Мы хотим играть друг с другом в футбол и трахаться! Всё! – все засмеялись.

– Хорошая позиция. Может быть твоё поколение будет активнее бороться с неравенством и несправедливостью.

– Да. Я понимаю, что я мал. Я много не знаю. Но я хочу просто наслаждаться жизнью по законам в своей стране, со своими друзьями, творить и любить. Может, это наивная позиция. Но если и так, то я хочу оставаться наивным и верить в тех, кто меня окружает. Ведь мы пережили две огромные войны и ядерные бомбы, я просто хочу жить и чтобы все мои друзья и дети жили в мире и спокойствии. – некоторые из присутствующих даже прослезились, а зал снова захлопал. Сегодня я много чего наговорил. Думаю, что после такого меня ещё не скоро забудут. Может даже под цензуру попаду.

– Как же мне хочется быть наивным как и ты. Видать, я давно потерял веру в людей вокруг. Но почему-то я стал верить в тебя, Сони Вантхкайх. Я и моя студия, вся страна желает тебе удачи в твоем творчестве, порыве мысли и чувств. Буду надеяться, что твоё доброе сердце всегда будет таким и твои творения сделают мир спокойнее в это тяжелое время. Впервые за сто лет журналистской карьеры я был поражен настолько, что мои консервативные идеалы пошатнуло до трещин. Надеюсь, что у многих из тех, кто тебя услышал, произойдёт то же самое. Сегодня наша страна получила глоток свежего воздуха в лице тебя и мне даже представить не могу, что принесёт твое творчество. Возможно, ты живое чудо этого столетия, которое совершит революцию в искусстве и подчеркнёт ценность жизни каждого из нас. – он повернулся к зрителями и камере. – А вам, дорогие друзья, желаю всего наилучшего в это сложное время. С вами был Вельт Вантхкайх, Сони Вантхкайх и Ваш несменный ведущий, Катрих Хиргин. Спокойной ночи, Ирия! – меня его пожелания довели до скупой слезы. Я и не думал, что могу так задеть его душу.

Как только эфир закончлся, он закурил и посмотрел на меня.

– Для меня это был самый интересный эфир в моей жизни. – он подошел к нам с отцом и пожал руку отцу и мне. – Берегите себя. Есть ублюдки, которые точно захотят навредить вам.

– Ничего, мы справимся. Мы же ирийцы.

– Если потребуется помощь, звоните в любое время дня и ночи. – он передал нам визитки.

– Сони, ты мой кумир. Жаль, я уже стар и не увижу и половины того, что ты создашь. Но, пожалуйста, оставайся таким же. Когда-то я был таким же горящим идеей, но не таким гениальным и смелым. Да Хранит тебя Великий Дайн.

– Спасибо… – мне было очень приятно такое слышать, я был готов расплакаться.

Когда мы ехали домой, то папа был… счастлив.

– Я наговорил много дерьма, да? – папа помотал головой.

– Скорее много правды. Тебя за это рано или поздно попытаются ударить или сделать что похуже, и тебе придется держать удар. Ты родился другим, иначе мыслишь и много чего другого. Но я согласен с мистером Хиргином. Не меняйся и меняй этот сраный мир. Твоя мама гордилась бы тобой также сильно, как и я… – у меня в горле ком встал. Отец тяжело произнес последние слова. – Прорвемся, даже если меня уволят из полиции. Там же много расистов.

Дома семья встречала меня как героя. Я даже не ожидал, что все они поддержат меня. Всё-таки у них абсолютно нормальное мнение обо мне, хоть я и не похож на них.

Когда я пришёл в школу, то увидел просто колоссальные изменения. Дети начали знакомиться с теми, кто не похож на них самих. За одну ночь я стал их кумиром.

– Папа сказал, что я могу с тобой встречаться. – неожиданно сказала Каади с улыбкой и горящим взглядом.

– Почему? – я очень был удивлен её словам.

– Потому что у тебя настолько стальные яйца, что даже он не смог сказать что-то против. Он просто не мог поверить, что ребёнок так много знает и вместо осуждения высказывает свою точку зрения. Он, мать его, сказал, чтобы я равнялась на тебя. Мой папа, расист, сказал равняться на тебя. – я улыбнулся во все тридцать два.

– Кажется, бывший расист. Хоть кого-то я исправил.

– Эй, ребят! Давайте познакомимся! – Каади пошла знакомиться с группой альвов, которые тут были в меньшинстве.

“Хочешь увидеть хорошее будущее – вложи все силы в детей”. – пришла мне в голову мысль. Я улыбнулся и не мог поверить в то, что делаю. Я могу кончить как Малькольм Икс или Мартин Лютер Кинг, а может как другой борец за равные права. Но если я могу, почему бы не попытаться сделать мир чуточку лучше. Было немного страшно, но я предвкушал, что это будет интересно!