Моя дикая Кассандра

ГЛАВА 6

Моего отца зовут Даррен, он же – родной брат тёти Элис. А я его приёмная дочь.

Да, ни с папой, ни с тётей мы не являемся родственниками по крови. Возможно из-за этого Элис и не испытывает ко мне особо тёплых чувств. Вот если бы я была орхидеей или лилией… Тогда было бы совсем другое дело. Смешно конечно, но в то же время и печально, ведь очень даже похоже на правду.

Про своих кровных родителей я ничего не знаю. Я никогда не слышала их голоса, не видела их лица, даже имён не знаю. Не отрицаю, любопытно было бы увидеть их, но я никогда не была зациклена на этом.

Даррен стал для меня не просто родителем. Он – моя душа. Папа вырастил меня как родную дочь, окружив безграничной заботой и любовью. Именно поэтому я никогда не испытывала грусти от незнания своих настоящих родителей, ведь лучше папы, чем Даррен и пожелать нельзя.

Поскольку сама я ничего не помню, то знаю о своем появлении в доме у папы только с его слов.

В один жаркий летний день отец прогуливался по лесу, как вдруг услышал пронзительный крик где-то вдалеке. Он решил, что эти звуки издает сойка, которая умеет подражать услышанным ею звукам.

Но в него все же закрались сомнения, и он решил удостовериться в своей теории.

И оказалось не напрасно. Посреди леса он нашел разрывающегося от крика ребенка – меня.

Я лежала прямо на земле, абсолютно голая. Ни записки, ни хоть каких-нибудь детских принадлежностей при мне не было. Это и понятно. Какой нормальный человек оставит новорожденного ребенка посреди леса? Очевидно, это был способ избавления от меня. Никто и не рассчитывал, что меня успеют найти.

Младенцы в детских домах всегда нарасхват, а в приоритете у органов опеки – обеспеченные семьи, где есть будущие и мать, и отец. А мой папа был совсем один. И только лишь благодаря дружеским связям, папе все же удалось меня удочерить, хоть и с большим трудом.

От папы я получила столько любви, сколько зачастую не получают дети от родных родителей. И он был так поглощен моим воспитанием, что совсем забыл про себя. Отношения с противоположным полом у него и раньше не особо-то и складывались, а теперь даже и времени у него на это не находилось. Поэтому, когда он познакомился с Лизи – своей будущей женой, я была безмерно счастлива за него, за них.

Я точно знала: папа оказался в хороших руках, ведь Лизи очень похожа на него. Такая же добрая, жизнерадостная, внимательная и заботливая. Вот только готовит лучше.

Но мне грех было жаловаться: почти каждые выходные мы с папой устраивали в саду барбекю с вкуснейшими сочными мясными стейками. А в будние дни мы ели сосиски, пасту, или же заказывали пиццу. Папа много работал и возвращался достаточно поздно. Оставшееся время до сна он предпочитал посвящать нашему совместному времяпрепровождению, а не плите. Так что, может я и была обделена вкусной и полезной домашней пищей, но никак не вниманием своего родителя.

Совсем скоро после знакомства папа и Лизи поженились, и мы стали жить втроём. Дом у нас был небольшой, состоящий из двух спален, маленькой кухни и уютной гостиной-столовой. В тесноте, да не в обиде. Жили мы очень дружно, ни у кого не возникало никаких проблем.

Но вскоре все изменилось. Астма Лизи, беспокоившая ее долгие годы, начала прогрессировать. Было решено переехать в другой штат, ведь наш удушливый и влажный климат только усугублял ее самочувствие.

На момент этого события я уже училась на первом курсе местного университета, поэтому переезжать я категорически отказалась. Да и вся моя жизнь была в этом городе.

С одной стороны, близких людей здесь у меня было немного. В отношениях я тоже ни с кем не состояла. Но все же я всегда любила свой город. Всё в нем такое родное и знакомое. И университет меня вполне устраивал, поэтому переводиться в другое учебное заведение мне совсем не хотелось. К тому же, я всем нутром чувствовала, что мое место здесь.

Хоть я и не хотела уезжать сама, однако совершенно была не против переезда папы и Лизи. Да, их новое место жительства далековато отсюда. Но, в конце концов, не на другом краю света, при желании всегда можем друг друга навещать.

С тяжёлым сердцем, но папа все же решился на переезд без меня. Об этом узнала тётя Элис, после чего сразу же предложила переехать жить к ней за небольшую плату. Посовещавшись с папой, я согласилась на переезд к тёте, а наш дом было решено продать. Так я и оказалась в доме у Элис, а отец с женой переехали.

Вскоре их семейство пополнилось: у них родился замечательный малыш, которому дали имя Кристофер. Большое имя для маленького человечка.

Мне удалось его повидать на это Рождество. Это просто вечный двигатель, а не ребёнок. В свой годик с небольшим, он носился по дому, как ужаленный, превращая дом в хаос. Но он все равно мне понравился, активный улыбчивый ребёнок, познающий мир.

Мне заполнился разговор с папой, который состоялся в тот мой приезд.

– Ты была совсем не такая, – с лёгкой ноткой грусти в голосе он мечтательно прикрыл глаза и крепче прижал меня к себе.

– А какая же? Вредная и неуклюжая? – спросила я с усмешкой, обняв папу почти до хруста косточек.

– Никогда не понимал, откуда столько сил у маленькой хрупкой девушки? Халк в теле Дюймовочки! – похихикал отец над своей же шуткой. – Нет, ты была спокойным ребёнком с самого младенчества. Не капризничала по пустякам, не лезла в розетки и не переворачивала дом вверх дном. Правда, зубы тебя очень беспокоили, первые два появились уже в пять месяцев. Ты буквально за день сжевывала свои младенческие игрушки, они у нас тогда были расходным материалом. В девять месяцев ты уже самостоятельно пошла и с жадностью стала изучать окружающий мир. Но ты созидала, а не разрушала, как этот непоседа, – папа широко улыбнулся и кивнул головой в сторону Криса. – А ещё, ты очень любила снег. Когда с неба стеной валили крупные хлопья, ты ловила их своими маленькими ручками, заливаясь хохотом, и задирала голову к небу, пытаясь поймать снежинки ртом.

– Забавно, – ответила я. – Даже сейчас я предпочитаю морозную снежную зиму жаркому лету…