Тихий стук в дверь заставил меня оторваться от работы.
— Да? — отозвался я, при этом прекрасно зная, кто пришёл.
— Можно?
— Заходи.
Дверь приоткрылась, и в мастерскую проскользнул Гаара. Не знаю, почему, но в это помещение мой брат не входил, а всегда именно проскальзывал с такой осторожностью, словно проникал в хорошо защищённую цитадель. Хотя, может ему представляется — в мою душу?..
— Ты не возражаешь? — он вопросительно взглянул на кресло, специально для него здесь и стоявшее.
— Располагайся, — мой голос немного охрип от долгого молчания.
Каждый раз одно и то же. Те же действия, те же вопросы. Вот Гаара, благодарно кивнув, устраивается в кресле возле моего рабочего стола, вот поворачивает к себе одну из ламп, открывает на заложенном месте книгу, которую принёс с собой. Мой младший брат любит постоянство: приходит всегда в одно и то же время, повторяет те же слова, молча читает ровно одну главу и уходит.
Почему здесь, в моей мастерской? Как-то раз я попробовал спросить Гаару об этом. А он лишь наградил меня долгим взглядом и вновь уставился на страницу. Подозреваю, он и сам не понимает, по какой причине приходит сюда.
Работа в его присутствии почти не идёт: для кропотливого изготовления мельчайших деталей механизма марионеточнику нужен покой, совершенная концентрация, но присутствие Гаары лишает меня её. Нет, вовсе не потому что я раздражаюсь, боюсь или ещё что-то — просто когда он рядом, не хочется работать, хочется говорить, обсудить какую-нибудь ерунду, ну вот хотя бы книжку, которую он с таким вдохновенным лицом читает…
Однако наш Казекаге остаётся собой: всё той же молчаливой статуей, что и обычно. Только с этим блондинистым дурачком из Конохи мой брат раскрывается. Не знаю, почему, но это бесит.
И вот глава дочитана. Брат аккуратно вложил между страниц закладку, захлопнул томик, не спеша поднялся. Сейчас он молча уйдёт — как всегда.
— Спасибо, — вдруг произнёс Гаара, глядя на меня.
— За что? — отложив инструмент, я откинулся на стуле, чуть запрокинул голову.
— За то, что позволяешь мне бывать здесь, — кажется, или в бледно-зелёных глазах брата действительно промелькнула искра смущения. — Мне здесь очень спокойно.
— Да не за что,— ляпнул первое, что пришло на ум.
Гаара кивнул и направился к двери. Он был уже на пороге, когда я, собравшись, сказал ему вслед:
— Ты вообще можешь приходить, когда хочешь.
Он остановился и обернулся. Легко улыбнулся мне.
— Спасибо, брат.