Мотылёк и Фея

Глава 1 «Улыбка клинка»

Её шаги раздавались резким гулким эхом по всему дому. Рогнеда специально медлила: со временем ей уже приносила удовольствие эта своеобразная погоня. Она не торопилась выполнить задание и не кричала что-то о том, что хозяин дома не должен прятаться от своих гостей: она плавной, уверенно походкой приближалась к лестнице, ведущей на последний этаж строения. Сильные, «украшенные» мозолями и мелкими порезами шершавые пальцы девушки взялись за холодные каменные перила. Рогнеда стала ловко, словно кошка, шагать вверх – хоть всё это действие и приносило ей забытое чувство азарта, рука уже ныла от тяжести арбалета, который она несла в ней, а в желудке неприятно засосало – голод не тетка, не подождет до конца этого так искусно сыгранного представления.

Он забился в угол своей самой надежной, как сам же он и считал, комнаты, думая, что крепкий замок на её дверях сможет его защитить. Глава семьи Ёсида, владелец обширных рисовых плантаций дрожал от страха, сковавшего его по рукам и ногам и не дававшего трезво мыслить – он слышал неспешные шаги девушки по лестнице, ведущей сюда – его смерть была рядом. Мужчина сжимал в руке узкую ладонь юной девушки, на лице которой не отображалось никаких эмоций – последнее своё сокровище, которое он пытался спасти. Ёсида услышал шаги убийцы около двери – он резко вскочил на ноги и потянул за собой девушку. Та молча повиновалась. Он усадил её в большой платяной шкаф, хотел сказать что-то на прощание, но вдруг дверь комнаты тихо начала открываться, отчего глава дома быстрее захлопнул шкаф и забился обратно в свой угол.

Ёсида лишь только мельком взглянул на фигуру пришедшей девушки в темном плаще, освещаемой лунным светом из открытого окна, и тут же всё понял – это она. Это – Рогнеда, это – его смерть, это – известный в определенных кругах Города наемный убийца. Мужчину приводила в неописуемый ужас каждая её черта: плотно сжатые обветренные потрескавшиеся губы, сверкающие узкие зеленые глаза, каштановое каре волос с «рваной» челкой, горбатый нос, чуть сутуловатая спина и худое, поджарое тело, защищенное темным плащом, из-под которого виднеется холщовая подпоясанная просторная рубаха мужского кроя и обычные штаны. Все в Городе знали, что стоит только кому-нибудь прикрепить на доске объявлений возле Базара кинжалом лист бумаги с именем какого-либо человека, то вскоре его найдут мертвым. Ёсида ожидал всего: армию тупоголовых солдат, бесшумного наёмника-мужчину, но никак не девушку с арбалетом наперевес и смеющимися глазами. У Рогнеды не было даже фамилии – зачем?. Всё равно такие, как она, не живут долго.

Она смотрела на него смеющимися глазами, полными гнева и злости. Рогнеде была противна эта пухлая рожа с дрожащими от страха губами и бегающими туда-сюда масляными глазками. Девушка усмехнулась: Ёсида был так похож на обычного деревенского поросенка – весь кругленький, упитанный, с лоснящейся от хорошей жизни кожей. А тут раз – пришло время подавать свинку к столу. И она не дрогнет – девушка плавно подняла руку с оружием и ледяным голосом проговорила:

– Твоё последнее слово.

– Нет! Прошу, не убивайте! – мужчина затрясся в рыданиях, медленно подполз к ногам Рогнеды. Превозмогая боль унижения, он начал целовать её грязные ботинки и молить о прощении. – Прошу, возьмите всё, что Вы здесь видите! Но оставьте мне самое ничтожное – мою жизнь!

– Когда ты по-скотски обращался со своими работниками, а они просили о малом, ты дал им хоть что-то, кроме новых ударов кнута? Пришло время заплатить за свои поступки, – Рогнеда натянула тетиву. – Для тебя я припасла болт с особым наконечником – он из чистого свинца. Кажется, в головы свиней тоже стреляют свинцовыми пулями.

– Прошу, заберите у меня самое дорогое сокровище – её! – Ёсида заговорил шепотом, указывая пальцем на двери шкафа. – За неё дадут такие деньги, которые Вам и не снились! Я отдаю её Вам – прошу лишь только об одном – смилуйтесь!

– Прощай.

Тишину теплой ночи разрезал звук спущенной тетивы арбалета. Ёсида с грохотом повалился всем телом на пол, последний раз дернулся в предсмертных конвульсиях и затих навсегда. Лишь только из его широкого и некогда потного лба текла теплая, черно-алая струйка крови. Рогнеда усмехнулась: её дело было сделано, можно было уходить отсюда. Девушка не строила каких-либо иллюзий о том, что она – Робин Гуд нового времени, очищающий всю грязь из Города. Если она приходит за человеческими жизнями, отравляющими существование кому-то, то найдутся и такие, которые придут за ней. А пожить наемной убийце ещё ой как хотелось, поэтому она поспешно зашагала к выходу из комнаты. Её заставил оглянуться и вновь зарядить арбалет неизвестный шорох в шкафу. Несколько секунд ожидания показались Рогнеде вечностью: у неё прилипла рубаха к влажной от пота спине, затряслись руки – там кто-то был. И этот кто-то видел её лицо.

Ещё секунда, две, три… Резные дверцы шкафа отворились с противным скрипом – неужели, у этого свидетеля не было ни капли чувства самосохранения? Девушка напряглась, из всех сил сощурила глаза и задала себе команду в мозгу: без промедлений стрелять, кто бы это ни был. Вдруг из своего укрытия выбралась юная девушка, почти её ровесница – она была совершенно спокойна. Не просто спокойна – её лицо с гладкой кожей, большими карими глазами и пухлыми розовыми губами выражало полную безмятежность. Убийца не выстрелила: она с ошеломлением разглядывала не прошеного свидетеля: её длинные толстые светлые косы, открытый прямой лоб, тонкий стан, пухловатые, налитые жизнью, бедра и платье до пят простого кроя: с расклешенными рукавами и какой-то незамысловатой вышивкой на лифе.

– Кто ты? И что ты тут забыла? – сквозь зубы процедила Рогнеда, скидывая с себя оцепенение и удивление от вида блондинки.

– Я – Васса. Только что мой умерший бывший хозяин подарил меня Вам, – звонким, певучим голоском ответила она. Всё внутри у шатенки перевернулось с ног на голову: это ещё что за шутки такие? Она – её новая хозяйка? Значит, эта Васса была служанкой в доме Ёсида? Неужели, она – то главное сокровище?

– Стой смирно. А то ещё попаду не в то место твоей прекрасной головушки и придется добивать, – сквозь усмешку проговорила Рогнеда и вновь вскинула свое оружие. Но жертва стояла неподвижно, всё также опустив руки по швам, не выражая на лице никаких эмоций. Шатенка медлила, всё внутри неё протестовало простив смерти невинной девушки, а ещё нещадно затекла рука и болела плечевая мышца: не девичье это дело – всякие там модернизации лука таскать целый вечер. С такой болью в теле она точно не прицелится как следует… Рогнеда всегда поджидала время, чтобы её мишень была одна дома и чтобы не было свидетелей или лишних жертв. Где Ёсида прятал эту чертову служанку?! Никто в Городе даже и не слышал, что она в априори существует. А Вассе было словно всё равно: она стояла, уперев свой взгляд в глаза Рогнеды.

– Так я твоя новая хозяйка, да? – медленно опуская арбалет, упавшим голосом проговорила наемная убийца.

– Да, – в голосе блондинки не было ни капли страха или волнения: это, по большей части, и остановило Рогнеду.

– Тогда я приказываю тебе: молчи о том, что ты только что видела здесь. И постарайся бесшумно следовать за мной.

***

Васса быстро открыла глаза и резко села: где она? Девушка недоуменным взглядом обвела комнату: серые доски с большими щелями, в которые проникали первые солнечные лучики с кружившихся в них пылинками, заменяли стены и потолок, а так полюбившуюся ей кровать с мягкой периной сменили на охапку свежего сена – Васса чувствовала пряный аромат засушенных трав, исходивший от него. Но больше всего удивило блондинку то, что уже отпели первые петухи, а она всё еще доглядывает свой десятый сон – служанке ведь положено вставать раньше всех! Всё это новое, непонятное пугало её: почему она здесь?

И только когда Васса вновь закрыла глаза и стала вспоминать прошлую ночь, её словно ударило током – у неё ведь сменился хозяин! От воспоминаний минувших событий к горлу девушки подошел комок, всё тело затряслось – это были те самые волны страха, которые она отогнала от себя вчера. Она дала себе обещание там, в шкафу, что обязательно расскажет в жандармерии о той, которая убила господина Ёсида, но теперь, когда ей вчера отдали приказ, Васса могла только держать злость в себе. Девушке было жаль всех: убитого доброго хозяина, его осиротевшую семью, крестьян, которым теперь некому будет платить жалование… Её карие глаза сверкнули гневом: а во всем виновата она, эта проклятая Рогнеда! «Кто давал ей право вламываться в чужой дом и вершить там правосудие?», – вытирая горячие слезы, бегущие по нежным щекам, думала слуга. В душе Вассы просыпалось сильнейшее омерзение к самой себе, ведь теперь она должна будет служить такому ничтожеству!

Девушка могла бы ещё долго плакать и упиваться своим горем, но дверь сарая, в котором её держали, вдруг резко открылась и на пороге появилась сама Рогнеда. В её облике мало что изменилось: всё та же холщовая рубаха, подпоясанная красным поясом, и рабочего кроя штаны с просторными летними ботинками, черный дорожный плащ с откинутым капюшоном; разве что деревянный гребень коснулся её волос: челка лежала прямо. Она держала в руках небольшой сверток и простую деревянную гребенку. Васса торопливыми движениями вытерла тыльной стороной ладони слезы и выпрямилась, пытаясь придать своему лицу «каменное» выражение – её новая хозяйка не должна знать о том, что бушует в душе. Сама же Рогнеда даже бровью не повела: она вообще смотрела куда-то мимо Вассы.

– Переодевайся и причеши волосы, – с этими словами она кинула в руки блондинке сверток и гребень. «Вот тебе и доброе утро», – с гневом подумала Васса, но своих эмоций не показала. Она боязливо развернула черную тряпку и ахнула: в ней было завернуто белье тончайшей работы и настолько красивое платье, какого даже не было у дочери хозяина Ёсида! Девушка чуть было не задохнулась от восторга: откуда это всё могло взяться у Рогнеды? Неужели, когда-то себе она покупала такие вещи? Но внезапно восторг сменил страх: а что, если эти вещи были сняты с убитой аристократки? Или, еще хуже, были принесены из ограбленного дома! Васса, пытаясь унять дрожь в руках, быстрыми и рваными движениями стала лучше осматривать вещи.

– Не придумывай что-нибудь плохого. Эти вещи достались мне от покойной матушки. Как видишь, мне по профессии не положено такое носить – а вот сегодня оно пригодится тебе, – сухо произнесла Рогнеда.

«Как же она груба!», – с нарастающей злостью думала блондинка, из последних сил сдерживая свои слезы. Она хотела встать из этого сарая, кинуть в лицо хозяйки вещи и идти отсюда далеко-далеко – туда, куда хочет она. Но она – всего лишь служанка. Поэтому вместо этого, молча глотая слезы, Васса начала снимать своё платье и переодеваться в новый наряд. Украдкой она взглянула на наемную убийцу – Рогнеда отвернулась и, скрестив руки на груди, смотрела в ясное небо. Её вообще мало что интересовало в округе, мысли витали где-то далеко-далеко, а не в этой пыльной постройке.

Васса быстро управилась с одеждой: как же она стала прекрасна! Платье было чудесным во всех отношениях: удобная шнуровка сзади, красивый бордовый цвет, расклешенные к низу белые рукава, пышная юбка и искуснейшая вышивка золотом на лифе. Обуви, видимо, в сундуках матушки не нашлось – пришлось девушке надеть обратно к такому богатому платью свои позорные туфли из кожи со стоптанными подошвами. Девушка с наслаждение расплела свои тугие косы и провела гребнем по этой золотистой волне. Волосы девушки достигали поясницы – такой ухоженной шевелюры еще поискать среди служанок нужно. «Что-то не похожа она на обычную прислугу», – мелькнула мысль в голове шатенки, но она сразу же откинула её на задворки. Вскоре приготовления блондинки были завершены.

– Отлично – так ты хоть на человека стала походить. А теперь – накинь мой запасной плащ, и капюшон тоже, и пошли.

Васса молча повиновалась. Когда она вышла из сарая, в глаза ей ударил яркий свет – солнце уже стояло в зените и нещадно палило. Вместе девушки зашагали к маленькой дверце-выходу в каменном заборе, отделявшем дом от прочих строений. Город показался Вассе настолько невероятным явлением, что девушка уже не смогла скрыть своего восхищения: как много людей ходило по его улицам! Она с лицом, полным детского восторга, впервые созерцала непрерывное течение людской толпы по грязной улице и переулкам, прислушивалась к каждому разговору или скрипу телеги, запряженной лошадью. Васса была похожа в этот момент на маленького ребенка, который первый раз смотрит своими большими глазами на окружающий мир. У Рогнеды Город не вызывал такого восторга – она ходила по его улицам тенью каждый день, каждую минуту могла получить новое задание, а за секунду могла решиться жизнь человека.

– Ты с таким удивлением рассматриваешь Город, – усмехнулась она, когда Васса остановилась с восторженным криком «Ва!» около гончарной лавки.

– А как называется этот город? Я никогда не покидала особняка бывшего господина, – спокойно проговорила блондинка. И тут же прикусила губу от стыда: служанке не положено задавать вопросов хозяину, да и ей самой было противно спрашивать о чем-либо свою спутницу. Рогнеда не видела того, как она стушевалась, сухо произнесла:

– Это и понятно, что ты никогда тут не ходила – я тебя не видела. А город так и называется – Город. Он самый древний в нашем мире – Акаруй – из всех пяти ныне стоящих. Я не знаю, кто первый обосновался на этой земле – но этот человек был явно умен – он выбрал огромный холм около реки для своего будущего детища. После Города люди пошли южнее – они заселили плодородные земли с теплым климатом, а свой город назвали просто – Минами. Но мелким людишкам этого было мало – они начали идти дальше, возомнив себя хозяевами этой земли. Да что там земли – всего Арукай. И вот уже появился Хигаси – портовый город рядом с бесконечным морем, переплыть которое не удавалось еще никому. Выше от него лежит Уэ – город торговцев и ремесленников. А в центре всего этого – Роа – жемчужина Арукай. Это – столица, это – пересечение всех дорог. Люди из Роа – самые влиятельные, там может найти укрытие любой. Там и живут Семь Старейшин – семь мудрейших людей со всего мира, которые им и правят. Конечно же, есть еще мелкие деревушки и поселения, но им никогда не сравниться своей мощью с этими пятью городами. Вокруг процветающей цивилизации лежит Вечная Пустыня – никто не знает, на сколько тысяч километров простирается она. Ходят слухи и легенды, что где-то еще лежит шестой город – Потерянный город, где всех ждет земной рай и благодать. Но, лично я думаю, это – пустая брехня. Ни за что не поверю, что ты не знала всего этого!

Васса покорно склонила голову, а в душе надула губы – с чего это она должна была всё знать, если бывший хозяин не велел ей выходить из дому, а вопросы были запрещены? Сама Рогнеда не знает простых правил этикета и поведения в обществе, нарушает законы, но живет же! А тут, подумаешь, всего-то какая-то география своего родного мира. Девушка незаметно для провожатой скрестила руки на груди под темным плащом, но тут же себя одернула – ей не давали приказа на это действие. Но потом тяжело вздохнула и вновь повторила своё движение: с такой хозяйкой у неё скоро вольности будет выше крыши. Для Вассы до сих пор оставалась загадочным то место, куда они идут – Рогнеда ничего не сказала девушке, а с плотно сжатыми губами и непроницаемым лицом двигалась куда-то по узкой улице сквозь толпу. Её даже не заботило то, что служанка могла отстать и потеряться – ей было всё равно на неё. От этого чувства ненужности блондинке захотелось заплакать вновь – как же тяжко ходить в прислуге у такого человека! Но приказа не было, поэтому она лишь до боли закусила нижнюю губу, не давая воли своим чувствам.

Вскоре Вассу захватило новое событие, которое развеяло горечь её мыслей – на площади около Базара, куда они, видимо, и направлялись, играли музыканты. Девушка заворожено смотрела за музыкальными инструментами, на которых играли несколько женщин в темных высоких колпаках и скромных платьях: для неё были загадкой те звуки, что вылетали из них. Самая высокая и болезненно-худая из них играла на скрипке – удерживая её подбородком, разместив на сгибе руки. Вассу удивило то, что у её скрипки не было смычка – её руки плавали по струнам – она играла щипками пальцев. «Скрипка очень легкая – её не сложно носить везде с собой, поэтому она так популярна среди уличных музыкантов», – шепнула ей на ухо Рогнеда. Она с ледяным взором наблюдала за лившейся музыкой: наверное, для неё это было обычным зрелищем, а не праздником, как для служанки. Васса перевела взор на другого музыканта – она играла на волынке, выдувая основу мелодии. Инструмент был изготовлен из козьей кожи, чем выдавал бедность своей хозяйки. Рядом стояла полненькая девушка с дудкой – она поочередно зажимала пальцами некоторые из трех отверстий. Самой веселой и молодой была высокая девушка, еще совсем ребенок – она задорно играла на бубне, приплясывая, а, точнее сказать, смешно подпрыгивая, на месте.

Музыканты были лишь только верхушкой неизведанного айсберга, открывшегося Вассе. Самым занимательным зрелищем были танцы – люди в разноцветных одеждах разного покроя кружились в головокружительном ритме. Среди этой толпы были и богатые, и бедные – в танце стирались границы между сословиями. Танец со стороны выглядел стройным, четким, но, на самом деле, он был от начала и до конца построен на импровизации партнеров. Он был полетом души, теми словами, которые хотелось сказать окружающим людям и партнеру – не зря все па начинались с левой ноги: исходили от сердца. Девушку захватило это действие, и она так разочаровалась, когда музыка прервалась, а пары, сделав благодарный реверанс, разошлись. Но мелодия, на этот раз веселее прежней, заиграла вновь: в толпе зрителей стали образовываться новые, хаотичные пары.

Какая-то молоденькая девушка налетела со спины на Рогнеду – наверняка приняла её за парня и, несмотря на протесты, потащила в центр круга. Васса осталась стоять посреди чужой толпы, с замиранием глядя на то, как её хозяйка, немного растерявшаяся, вместе с сконфуженной от своего выбора девушкой-крестьянкой будут танцевать. Зрелище обещало быть интересным.

Заиграла музыка, оживились музыканты – оживились и танцоры. Вассу так позабавили первые па: партнеры, взявшись за правую руку друг друга, а левую сложив за спину, начали подпрыгивающими шагами, похожими на шаг лошади, ходить по кругу. После нескольких кругов они останавливались и, расправив руки, делали реверансы друг другу. Потом все повторялось снова три раза: лицо Рогнеды вновь окаменело, но её движения оставались грациозными и плавными, чего нельзя было сказать про бедную смущенную девушку. Но вдруг привычные движения закончились: танцоры отпустили руки друг друга и, кружась на одном месте, поменялись местами с людьми, стоящими в ближайших парах.

Рогнеде достался весьма интересный молодой человек. Одного взгляда её цепких глаз на него хватило, чтобы понять то, что перед ней стоит наемник: его выдавали ножны с кинжалом, висевшие на поясе. Девушка насторожилась, хотела было прервать танец, но вдруг передумала: этим она только выдаст себя. Тем более парень с лукавой, многозначительной улыбкой и хитрым прищуром зеленых кошачьих глаз сделал реверанс. Она тоже присела в этом па, но уже более неказисто и неуверенно, нежели раньше. У её нового партнера по танцу было узкое лицо с загорелой кожей и маленькими рытвинками-шрамами от оспы. Его губы не покидала эта плутовская улыбка, а зеленые глаза – особый огонек. У него был открытый лоб и каштановые волосы до плеч: прядки слегка шевелились во время танца. Парень был одет в просторную холщовую черную рубаху, поверх которой была накидка из белой шерсти, темные шаровары, концы которых были зажаты плотно обмотанной коричневой онучей, а ноги в изношенных кожаных туфлях ловко выделывали незамысловатые па. Сам он был обладателем довольно худощавой, но невероятно подвижной, фигуры. Рогнеда нечаянно поймала его взгляд: парень еще шире улыбнулся от этого. Девушка лишь только раздраженно фыркнула: такие, как он, её и вовсе не интересуют.

А тем временем…