Морок над Шадизаром

От автора

В нынешнем 2022 году исполняется 26 лет с появления в «Саге о Конане» автора по имени Олаф Бьорн Локнит с его первым романом «Песчаные небеса». Прошло больше четверти века, едва ли не половина человеческой жизни.

В те отдалённые времена я никак не мог предполагать, что за следующее десятилетие 1996-2006 гг. Олаф Локнит станет одним из самых плодовитых и, - чего стесняться?! – популярных авторов Саги. Больше того, именно Олаф Локнит первым начал структурировать вселенную Хайбоории, разрабатывать подробную хронологию событий, уточнять географию, создавать «технические» описания Универсума Конана – от монетной системы до геральдики. Автора иногда упрекали в том, что Локнит пытался «переписать Хайборию» под себя, но вопрос в том, что проработкой мира Конана больше не занимался вообще никто...

И вот, спустя шестнадцать лет после того, как я покинул проект Саги, администрация портала http://cimmeria.ru/ предложила мне тряхнуть стариной и к юбилею сайта (целых 20 лет!) написать повесть о Конане – вспомнить славные былые деньки. Я с огромным удовольствием согласился. Было решено вновь вернуться в славный город Шадизар, поскольку именно «Шадизарский цикл» особо любим читателями. Насколько удачно получилось – вам судить.

Я же повторю то, о чём твердил все минувшие годы: да, я люблю Конана. Этому герою был посвящен значительный отрезок моей жизни. И я очень рад, что Сага жива и читатели до сих пор готовы отправиться по пыльным тропам Хайбории в мир меча и магии.

Представленная ниже повесть «Проклятие Посланника» непосредственно примыкает к трилогии «Отмычки Бела» (первая публикация 2000 г., второй-третий тома 2002-2005 гг.) Следует напомнить, что действие «Отмычек» начинается весной 1264 года по основанию Аквилонии, сиречь Конану исполнилось пятнадцать лет. Совсем недавно отгремела знаменитая битва при Венариуме, Конан попал в гиперборейский плен, затем бежал из Халоги (Л. Спрэг де Камп, Л. Картер «Легионы мертвых»), после долгого пути на полдень Конан наконец оказался в Шадизаре.

Обширный цикл «Шадизарские ночи» включает в себя произведения многих авторов. Согласно хронологии Саги, киммериец провел в «городе воров» около четырех лет, а затем направился в Аграпур (ориентировочно 1268 год по основанию Аквилонии), где поступил на службу в гвардию туранского императора Илдиза. Я продолжаю придерживаться своей версии развития событий, общеизвестной постоянным читателям — первые месяцы своего пребывания в Шадизаре Конан провел в развеселой компании городских жуликов под предводительством Джая Проныры, где подружился со своим верным спутником Ши Шеламом и прочими обитателями таверны «Уютная нора».

Один из эпизодов этого периода и освещён в данной повести. Развернутое описание следует искать в романе «Отмычки Бела».

С уважением ко всем – Андрей Мартьянов/Олаф Локнит.

— Никаких сомнений, он сумасшедший, — уверенно произнесла Лорна-трактирщица, указав взглядом на деревянную лестницу, ведущую на второй этаж, куда недавно отбыл новый постоялец. — Боги всеблагие, за что мне это вечное наказанье? Где я так нагрешила, что Незримые от меня отвернулись? Во всех нормальных постоялых дворах гости как гости — досточтимые купцы, дворяне из захолустья с пухлыми женушками, наёмники в конце концов? Отчего безумцы всех мастей стекаются именно в «Уютную нору», будто здесь порошок лотоса рассыпали?..

— Подобное притягивает подобное, — громко фыркнул худенький чернявый парнишка, сидевший, болтая ногами над полом, на трактирной стойке. — Согласись, тебе было бы не интересно принимать толстозадую клушу с выводком крикливых детишек, сопровождающую своего благоверного, решившего нанести визит почтения его сиятельной милости немедийскому наместнику. Тоска и скукотища!

— Иногда возникает острое желание поскучать, Ши Шелам, — парировала хозяйка таверны. — Сколько раз за минувшую седмицу к нам заглядывала городская стража? Пять?

— По делу — четыре, — уточнил Ши. — В пятый они приходили просто выпить.

— «По делу», — брюзгливо передразнила Лорна. — Бьют не за то, что украл, бьют за то, что попался. Эту нехитрую истину ты бы мог давным-давно усвоить!

— А что я?! — непритворно оскорбился темноволосый. — Когда я последний раз попадался?

— Э-э... Дай вспомнить. Ну разумеется, одиннадцать дней назад, на Праздник Цветения Олив. Рынок у Коринфских ворот, лавка купца Даурентиуса из Тарантии. Как тебе тогда череп не проломили, ума не приложу.

— Во-первых, не проломили, — ответил Ши. — Во-вторых, не считается, поскольку я благополучно удрал, и сижу здесь, а не в зловонной яме под Башней Скорби, дожидаясь встречи с палачом. Лорна, я верю в предсказания, а мне предрекли невероятно долгую, пускай и беспокойную жизнь...

— Ой, насмешил, — чуть скривила губы хозяйка, что в её небогатой системе выражения эмоций означало скептическую ухмылку. — Например, Малышу предсказывали, будто он однажды станет не кем-нибудь, а аж целым королем Аквилонии. Я знаю, что у тебя богатое воображение, но ты хоть на мгновение способен такое представить?

— Ни в коем случае, — решительно отрекся Ши Шелам, и даже прочертил правой ладонью в воздухе магический знак, отгоняющий мороки, видения и призраков. — Наш Конан и вдруг — король? А почему сразу не туранский император? Патлатый варварёныш, не способный двух слов толком связать, восседает на Троне Льва? Отдал бы всё золото мира, лишь бы увидеть рожи спесивых аквилонских нобилей при таком невероятном раскладе! Одно утешает: всего золота мира у меня нет, и, скорее всего никогда не будет, а понятия «Малыш» и «король» так же несовместимы, как стигийский маг Черного круга и добродетель с благотворительностью, а равно безвозмездной помощью вдовам и сиротам.

— Только при Конане над пророчеством не смейся, мигом получишь по шее, — предупредила Лорна. — Он невероятно серьёзно к этому относится.

— Варвары ко всему относятся с угрюмой серьёзностью, особенно к глупым предрассудкам, — отмахнулся Ши. — Перебесится с возрастом. Судьба Конана лежит передо мной как на ладони: неплохой наёмник, возможно гладиатор или телохранитель не особо важной персоны вроде шадизарского наместника, чтоб его демоны пожрали поскорее... Когда Малышу исполнится двадцать пять-тридцать лет, его зарежет дешёвая шлюха в безвестной таверне за горстку золотых монет, пока он будет отсыпаться после нескольких дней беспробудной попойки с такими же бессмысленными и невоспитанными бугаями. Тебе ли не знать...

Владелица «Уютной норы» тихонько вдохнула и возражать не стала. Ши Шелам ничуть не ошибался: в те благословенные времена, когда Лоркана Бритунийка ещё не решила остепениться и стать достоуважаемой госпожой гильдейской трактирщицей, она вдоволь насмотрелась на житье-бытье «людей меча», спрос на услуги которых велик, но жизнь их всегда и постоянно оставалась недолгой и далеко не самой счастливой.

Лорна (не говоря об этом вслух при людях посторонних) полагала, что после четверти века скитаний по Хайборийскому материку в статусе вольной наёмницы, ей невероятно повезло остаться живой, здоровой и не искалеченной, да ещё подкопить деньжат и завести собственное дело, приносящее невеликий, однако исправный доход. Споров нет, Шадизар город не самый респектабельный, а «Уютная нора» с нарисованной на вывеске хитрющей толстой крысой, сжимающей в одной лапке глиняную кружку с вином, а в другой окорок, никак не входит (да и не войдет никогда!) в число лучших заведений по закатную сторону моря Вилайет, но...

Но зато жизнь здесь никак не назовешь унылой и беспросветной — Лорна откровенно лукавила, заявив Ши Шеламу, будто у нее возникло острое желание «поскучать». Привычки былых лет не изживешь, а потому хозяйка ничуть не возражала, когда в заведении поселилась шайка жуликов под предводительством некоего Джая Проныры. Ущерба от них никакого — главный закон шадизарских воришек гласил: «Никогда не занимайся ночным ремеслом в доме, где тебе дали приют». Нарушителей этого основополагающего принципа безжалостно изгоняли, а репутация считалась навеки погубленной; кодекс чести есть кодекс чести. Опять же, имелся неплохой побочный доход — Лорна не гнушалась скупкой и перепродажей добычи Джая и компании за твердый процент от каждой сделки.

Ничего не изменишь, у Шадизара издревле сложилась репутация «города воров», подобного рода занятия тут не то, чтобы всецело одобряются, но и громко осуждать никто не станет. Конечно же, до той поры, пока не попался на горячем и в дело не вступили стряпчие коронного суда наместничества. Однако, Лоркана Бритунийка была женщиной взрослой, опытной, а следовательно внимательной и осторожной. Она прекрасно знала кого можно подмазать в городской управе в случае возможных неприятностей, умела направить неиссякаемую энергию прохвостов Джая Проныры в нужное русло, да и вообще являлась своего рода третейским судьёй хотя бы потому, что бывшей наёмнице были присущи здравый смысл, чувство справедливости и необходимая доля нечастого по нынешним временам благородства.

Весьма ценные качества для Шадизара. Лорну прежде всего уважали, и лишь затем побаивались: разгневать её было себе дороже, с самыми непредсказуемыми последствиями, среди которых несколько отменных синяков оказались бы наименьшим злом.

Наступившим вечером в «Уютной норе» царила блаженная тишина.

Шайка в урезанном составе, — предводитель Джай Проныра, а с ним изготовитель поддельных грамот и фальшивых артефактов Хисс Змеиный Язык, его постоянная напарница Кэрли, а так же не столь давно прибившийся к развеселой компании знаменитый взломщик Аластор, — на рассвете спешно отбыла в расположенный лигах в пятидесяти к полуденному восходу город Аренджун.

Неслыханное обстоятельство, лошадей для поездки не увели, как это водится, с обширного конного базара находившегося за шадизарскими стенами, а кристально честным образом приобрели за золото, причем опять же не фальшивое, а самое настоящее. Столь невообразимая щедрость свидетельствовали об одном: намечалось крупное дело, прибыль по успешному окончанию которого могла компенсировать любые затраты. Аластор по прозвищу «Дурной Глаз» редко ошибался, в Шадизаре он был личностью знаменитой и почти легендарной, его чутьё на добычу считалось безукоризненным. Едва Аластору прислали весточку о прибытии в Аренджун каравана из царства Пунт, славящегося не только и не столько золотыми копями, сколько редчайшими самоцветами, было принято решение немедля отправляться в дорогу и попытать счастья.

Ши Шелама не взяли — буквально со скандалом, как воришка не возмущался, не ныл и не заламывал руки. Увы, но Ши был склонен к самым безумным выходкам, отличался непослушанием, отрицал любую дисциплину, столь необходимую при тщательно проработанных ограблениях, и неосознанно мог в любой момент опрокинуть тщательно расписанный план.

Пунтийцы — люди серьёзные, в охрану «драгоценных караванов» входят самые настоящие лютые каннибалы из непроходимых джунглей Черных королевств и даже стигийские маги «младших» гильдий, обеспечивающие колдовское прикрытие. Аластор заявил, что не желает из-за разгильдяйства Ши Шелама сперва быть превращенным в свинью на вертеле, и затем попасть на стол к людоедам, а потому разговор окончен: Ши остается в «Уютной норе», но если жаждет поразвлечься и принести пользу — может отправляться на Большой рынок, срезать кошельки у богатеньких ротозеев. Заодно поучит Малыша ремеслу.

Малыш, он же Конан из Киммерии, обижаться и не подумал — он прекрасно осознавал, что пока очень мало смыслит в благородном ремесле незаконного изъятия ценностей у ближнего и дальнего своего, а потому в спешную аренджунскую экспедицию его предсказуемо не позовут: только мешаться под ногами будет. Конан проводил бесстрастным взглядом четверых всадников, скрывшихся в поднятой копытами скакунов туче пыли, покосился на едва не плачущего Ши Шелама, бормотавшего проклятия в адрес «этого выскочки и гордеца Аластора», молча пожал плечами, развернулся и потопал домой — Лорна как раз просила нарубить дров, а с этим нехитрым занятием Малыш справлялся наотлично, благо силушкой обделён не был.

Общеизвестно, что прозвища частенько даются от противного. Для своих полных пятнадцати зим (близилась шестнадцатая) Конан выглядел «крупненьким», как обозначила его телосложение гадалка и ведунья Феруза ат'Джебеларик из Турана, которая и притащила дитя киммерийских гор в таверну «Уютная нора».

Конану очень повезло (или, если взглянуть с другой стороны — не повезло), что в первый же день своего пребывания в Шадизаре он ухитрился наткнуться не на шарлатанку и обманщицу, а на самую настоящую, пускай и весьма юную, ведунью, обладавшую дарованным богами талантом предвидения. Феруза заинтересовалась мрачноватым юнцом, а когда разложила перед ним на столе гадательную колоду тарóк, то...

...— Я не знаю, что это было, — шептала тем же вечером Феруза Джаю Проныре. — Впервые в жизни такое, поверь, я тебя никогда не обманывала.

— Твоя главная проблема в том, что ты вообще не обманываешь, — буркнул в ответ Джай. — Поэтому люди тебя смертельно боятся: истина пугает. Что же с этим парнем такого необычного?

— Всё необычно, — покачала головой Феруза. — Я дотронулась до... До его будущего. И будущее это... Я не знаю, как объяснить такое человеку, не владеющему даром.

— А ты постарайся. Желательно попроще.

— Вообрази, будто ты касаешься чего-то огромного, невероятного, никогда прежде невиданного. И живого. Как погладить по брюху дракона.

— Говоря откровенно, я никогда не гладил драконов, и уж тем более по брюху, — вздохнул Джай. — Да и не стремлюсь, руку по локоть отхватит. И головой закусит!

— Именно! — сверкнула глазами Феруза. — Ты внезапно ухватил самую суть! Дракон, непредсказуемый, великолепный, грандиозный, чрезвычайно опасный. Очень подходящий образ. Страшновато, но восхитительно...

— Послушай, — рассудительно ответил Джай. — У меня нет оснований тебе не верить, однако очень прошу, пусть этот разговор остается нашей общей тайной. Вовсе не потому, что «будущее в образе дракона» так уж невозможно, истории известны судьбы и позаковыристее. Помнишь легенду о зингарском короле Фелисио Великолепном?

— Сын водоноса и прачки, — подтвердила, кивнув, гадалка, — сумевший остановить немедийское нашествие, когда графы и герцоги Зингары с их армиями почти сдались. Собрал ополчение, обратил неприятеля в бегство, гнал до самого Бельверуса, получил всеобщее признание, основал династию... Но почему тайна и обязательно строго между нами?

— Потому, что какой-то малолетний дикарь из Киммерии, — кстати, где это, Киммерия? — никак не сопоставляется с будущим в виде, как ты выразилась, «великолепного дракона». Тебя попросту засмеют, а это потеря устоявшейся репутации, которая у тебя и так мрачноватая. Все твои пророчества имеют нехорошее свойство сбываться.

— Прости, я не нарочно, — грустно усмехнулась Феруза. — Когда ко мне приходит почтенный отец семейства и вопрошает «Я умру?», что я должна ответить? Что он будет жить вечно? Следующий вопрос: «Умру скоро?» — и тут становится ясно, что человеку отмерен срок в две седмицы. Надо было ответить «Ты скончаешься в глубокой старости, окруженный почтительными правнуками и рыдающими наложницами»? Зная правду, он хотя бы успеет привести в порядок семейные дела, составить завещание и попрощаться с близкими...

— На этом ты и погоришь, — заключил Джай. — Побольше туманных иносказаний, любезная подруга, и клиенты тебя полюбят. Словом, о Конане пока лучше промолчать. Пускай парнишка в глазах наших общих друзей останется обычным человеком. Никаких сверхъестественных драконов и прочих мистических видений. По рукам?

Феруза промолчала.

В главном Феруза была права: Шадизар жесток, он холоднее горных пиков и равнодушнее пустынь. Одинокому чужаку без друзей, денег, опыта и знаний тут не выжить. Тем не менее, юному Конану Киммерийцу улыбнулась удача в тот самый момент, когда он оставил любые надежды на благоволение богинь судьбы...

Главной достопримечательностью «Уютной норы», а заодно и квартала Нарикано, был и оставался Райгарх из Асгарда, формально выполнявший при таверне роль вышибалы с невеликим жалованием и записью в налоговой книге городского наместника.

В реальности круг его обязанностей был значительно шире — Райгарх с большим пониманием относился к интересу одинокой женщины, тянущей на себе немаленькое хозяйство и утешал Лорну всеми доступными способами: увлеченно ругался с ней по поводу и без повода, умел поменять колесо на телеге и подлатать прохудившуюся лестницу, без малейшего напряжения таскал неподъемные бочки с пивом, торговался с мясником и хлебопеками, а вечерами уединялся с Лорной в её комнате наверху — как выражался острый на язык Ши Шелам, «подвести баланс».

В том, что владелица постоялого двора и могучий вышибала состоят в игривых отношениях секрета никакого не было, отчего многочисленные городские налётчики обходили заведение Лорны десятой дорогой — бритунийка и сама прекрасно могла постоять за себя и нажитое своим горбом невеликое богатство, а в паре с Райгархом была способна отразить нападение как минимум тяжеловооруженной кавалерийской сотни.

Асиры и так-то по природе своей народ рослый и широкоплечий, но Райгарх выделялся даже на общем фоне. Четыре с лишним локтя в высоту, широкий как буйвол, с бочкообразной грудью, смахивающими на бревна жилистыми руками и жутких размеров кулачищами. Вышибале было немногим за пятьдесят, возраст солидный, однако он доселе производил совершенно неизгладимое впечатление — человек-скала.

Когда одолевала тоска, Райгарх ходил развеяться в «Клетку» — на ристалище для кулачных бойцов возле Шемской башни. Нечастые схватки с его участием вызывали в Шадизаре нездоровый ажиотаж, принося владельцам «Клетки» едва ли не четвертьгодовой доход. Одна беда, делать ставки на противников асира никто из местных не решался (а приезжие всегда проигрывали) — каждому было известно, что полуночный варвар вздует любого, самого опасного противника. Райгарх традиционно покидал арену с раздутым кошелём, люди просто шли «посмотреть на этого огромного дикаря».

...Невероятные странности начались в городе вечером, вскоре после спешного отъезда Джая Проныры с соратниками в Аренджун. Провозвестником удивительных событий выступил именно Райгарх, ворвавшийся в трапезную залу «Уютной норы» с изумленным воплем:

— Лорна, бегом на двор! Ты только посмотри! Да разрази меня Доннар!..

Хозяйка насторожилась и машинально коснулась упрятанного на полке под стойкой арбалета — вышибала нечасто проявлял столь бурные эмоции.

— Иштар милостивая, — выдавила бритунийка, узрев разворачивавшийся под окнами таверны спектакль. — Это что ещё такое?..

«Это» являлось роскошным паланкином, который тащили на плечах восемь здоровенных чернокожих рабов. По правую и левую сторону от носилок вышагивали телохранители, не меньше дюжины. Лорна, знавшая толк в этом деле, сразу оценила насколько внушительна охрана: такие жуткие рожи, что за безопасность нанимателя паланкина можно быть абсолютно спокойным. Оружие наилучшее, очень дорогое, судя по приметным узорам на ножнах клинков — пуантенское, а слава тамошних кузнецов гремит по всем королевствам Заката.

Безмолвные негры установили носилки перед крыльцом «Уютной норы» и с шелковых подушек слез сухонький старичок в богатых одеждах. Золотое шитье, камушки, буфы на рукавах, колет заужен к талии. На голове старичка красовался темно-пурпурный берет с белоснежным пером и драгоценной брошью. Пояс отягощал необычный кинжал, узкий, с короткой гардой и коваными золотыми якорями. Орденская цепь с сапфирами и опять же морской тематикой — якоря, кораблики, миниатюрные акулы с осьминогами.

Что за чепуха? До ближайшего морского побережья от Шадизара по прямой не меньше восьмисот лиг! Кроме того, по прямой летают только птицы, на лошади и того больше.

— Покрой зингарский, — проворчал Райгарх, оценив костюм незнакомца. — Как он не задохнулся в тесном колете на такой жаре?..

Сам старичок не представлял из себя ничего выдающегося. На вид лет под семьдесят, из-под берета выбивается венчик седых волос, так же седая бородка клинышком. Кожа загорелая, но с болезненной желтизной. Нос с горбинкой, маленькие темно-карие глазки. Роста невеликого, асиру по грудь.

— Свободны, — каркающе-хриплым голосом сказал командиру телохранителей старикан и перекинул ему внушительный кошелёк. — Понадобитесь, отправлю посыльного.

— Как пожелает ваша милость, — ровно ответил неблагообразный мордоворот со шрамом через всю физиономию, поклонился, махнул рукой неграм, те подняли пустые носилки и зашагали к воротам. Попутно выяснилось, что четверо рабов волокли за паланкином немаленький сундук, который так же остался во дворе.

— Гм... — Лорна прокашлялась. — Рада приветствовать благородного господина. Что вам угодно?

— Угодны лучшие комнаты, стакан аргосского красного вина урожая восьмилетней давности, утка на вертеле и ванна с горячей водой.

Райгарх неприлично фыркнул, будто дворовый пёс. Старикан взглянул на великана грозно.

— Так же угодно, — не терпящим возражений тоном продолжал удивительный гость, — чтобы на постоялом дворе не ошивались посторонние. Сколько комнат сейчас занято?

— Ни одной, — призналась Лорна. — Не сезон, весенняя ярмарка закончилась, а следу...

— Очень хорошо, — перебил старичок. — Я снимаю все комнаты до единой. Оплата втройне, чистым золотом. Главное условие: кроме меня вы не принимаете никого другого, окажись он хоть королем Немедии!

Хозяйка с вышибалой недоуменно переглянулись. «Уютная нора» была последним местом в обитаемой вселенной, куда мог заглянуть немедийский владыка.

— Сундук наверх, — продолжал командовать седой. Было видно, что старец привык к беспрекословному повиновению. — Ужин к восьмому полуденному колоколу, трапезничать буду в своих покоях.

— Покоях... — выдавил Райгарх, неимоверным усилием воли сдерживая хохот. — Нет, ну вы это слышали?

— Сперва необходимо утрясти некоторые детали, — Лорна оставалась стоически-невозмутимой, положение обязывает. — Райгарх, зови Малыша, переправьте сундук в комнату с лазурными занавесками. Ши Шелама ко мне, бегом!

Асир лишь крякнул удивленно: лазурными занавесками обладало единственное помещёние в доме: собственная спальня Лорканы Бритунийки, в которой было наведено некое подобие уюта: зеркало, изразцовый столик, потёртые офирские кресла, ложе с шёлковыми простынями. Бывшая наёмница на склоне лет хотела пожить с удобствами — больше никаких ночевок в конюшнях и на грязных чердаках! Иные комнаты были обставлены совсем незамысловато и рассчитаны на непритязательных вояк или помощников небогатых купцов.

Лорна не привыкла сдаваться и пасовать перед самыми невероятными трудностями. Ванна? Отлично, будет ему ванна, даже с самыми дорогими шемскими благовониями! Утка? Да хоть лебедя в апельсинах!

Примчавшийся на зов Ши Шелам получил быстрые и чёткие распоряжения: молнией бежать на рынок к птичнику и виноторговцу, срочно позвать в таверну живущую через два дома госпожу Шошану, которая иногда помогает по кухне при наплыве гостей. Одна нога здесь, другая там!

Ши испарился, будто призрак в лучах рассвета. Конан с Райгархом, пыхтя и надрываясь, тащили на второй этаж неподъёмный сундучину. Асир полушепотом сквернословил.

Пока вокруг царила неприметная, но весьма бурная суета, гостя требовалось чем-то занять. Лорна, вздохнув, полезла в секретный шкафчик, где хранила кувшинчики с наилучшим вином, какое могла себе позволить. Выставила на стол у окна вместе с единственным в доме серебряным кубком.

Старичок остро-внимательным взглядом оглядел обеденную залу, провел пальцем по подоконнику, сдул пыль. Хмуро сдвинул брови и поморщился.

— Я не исключаю, — осторожно начала Лорна, — что столь знатному господину, следовало бы остановиться не здесь, а к примеру в «Бриллиантовом павлине» или «Рыцарском приюте».

— Господин лучше знает, где выбрать место для ночевки, — сварливо ответил седой. Налил в кубок вина, понюхал, и вроде бы остался доволен. Неожиданно протянул кубок хозяйке: — Отпей!

— Что? — поперхнулась Лорна.

— Отпей два глотка! Благодарю. Как тебя зовут? Госпожа Лоркана? Я — альмиранте Уго-Альваро-Вилфредо де Бобадилья и Мерада-Альматен, гранд его величества короля Зингары. Кратко — альмиранте Бобадилья.

Лорна немедля осознала, откуда взялись якорьки, кортик и морские твари на орденской цепи. Альмиранте — старшее флотское звание в Зингаре, вроде аквилонского наварха. Командующий эскадрой как минимум. Гранд — придворный титул, примерно соответствующий камергеру в Немедии. Крупная птица. По большому счету, наместник короны в протекторате Замора его милости в подметки не годится — править Шадизаром отправляют в наказание: хуже любой ссылки, а то и эшафота. Недаром здесь ни один наместник не продержался дольше трех лет: лучше позорная отставка, чем управление самым беспокойным городом Закатного материка!

Митра Всеведущий, что этот старый хрыч забыл в Шадизаре?!

— Благоволи принять подорожную, — скрипел тем временем зингарец. Извлек из сумки на поясе свернутый восьмериком пергамент, расправил, продемонстрировал яркие печати и гербы. — Насколько я знаю, в постоялых дворах необходимо записывать гостей в особую книгу.

Лорна только очи горе возвела. В гостевой книге «Уютной норы» значилась всего одна запись: «Райгарх, сын Бьярни из Асгарда по прозвищу «Утёс», наёмник». Сверх этого хозяйка бумагомарательством не увлекалась, но если благородный гранд требует — пожалуйста. Осталось вспомнить, куда засунула книгу — кажется, где-то на кухне.

— Повторяю: в доме должны находиться только люди, постоянно здесь проживающие и доверенная прислуга, — нудел Бобадилья. — Ставни закрываются изнутри на щеколду? Прекрасно. Ночной вазон в комнате необходимо опорожнять чрез каждый колокол.

«Твою же душу, каков, а? — подумала Лорна. — Ночной вазон подавай ему, небось ещё и фарфоровый! Ладно, ради таких денег — обеспечим! О демоны Нергала, но где его взять прямо сейчас? Предположим, можно купить в посудной лавке супницу...»

Да и в конце концов, не будет же королевский гранд выходить по надобности во двор, в облезлую деревянную будку? А поскольку с дворовым нужником при «Уютной норе» уже который день происходят самые невероятные и местами пугающие вещи, лучше исполнить все пожелания альмиранте.

Следующее требование Бобадильи повергло хозяйку в некое подобие ступора. Расфуфыренный дед настойчиво поинтересовался, нельзя ли нанять кого-нибудь ненужного и кого не жалко, пробовать подаваемую еду и вино на предмет наличия отравы?

Лорна молча пожала плечами, свистнула Конана, который получил за предстоящие непосильные труды аж целых десять монет серебром и обещание такой же награды «живым родственникам», случись какая неприятность.

— Но почему именно мой постоялый двор? — не выдержала наконец бритунийка, хотя всегда считала золотым правилом общения с гостями не задавать лишних вопросов. — Ваша милость, я обязана признаться, что в «Уютной норе» не ночевали персоны важнее десятника немедийской гвардии.

— Взгляни, — Бобадилья вытянул правую ладонь, на среднем пальце которой поблескивал очень скромный стальной перстень с неким подобием миниатюрного зеркальца вместо камня. По отполированной поверхности зеркала бегали крошечные голубые огоньки. Неужели магия? — Вещица очень старая, досталась от прадеда. Не раз спасала мне жизнь. Кольцо предупреждает владельца о любой угрозе, а сейчас говорит о том, что ваше заведение — самое безопасное место в Шадизаре.

— Безопаснее дворца наместника и сокровищницы Купеческого собрания? — вытаращилась Лорна.

— Именно так, — отрезал старик. — Перстень не ошибается, это исключено. Сейчас я поднимусь в покои, отдохнуть с дороги и переодеться. Надеюсь, ужин сервируют вовремя.

«О боги, “сервируют”... — только и вздохнула про себя Лорна. — Впрочем, среди воровской добычи Джая и Хисса в подвале должна остаться ещё не проданная перекупщикам драгоценная посуда. Отличная идея!»

Примчался взмыленный Ши Шелам с обнимку с плетеной корзиной. Битая утка (две! чисто на всякий случай!), кувшины с дорогущим вином, пшеничные лепешки, свежие овощи — насилу успел, лавки на рынке закрывались, вечерело. На зов явилась госпожа Шошана — дородная женщина в возрасте, обладавшая немалыми достоинствами, включая умение вкусно готовить. Забрала корзину и сразу отправилась на кухню.

Райгарху поручили срочно разжечь огонь в открытом очаге во дворе и поставить греться самый большой котел с водой. Лорна, набросав несколько слов на клочке пергамента, отправила Конана в дом свиданий «Златоглазая пантера», к подруге, владелице заведения, с просьбой о немедленной помощи.

Сверху донесся натужный скрип — судя по всему альмиранте Бобадилья перегородил дверь не то сундуком, не то столом. Опасается, что к нему вломятся?

— Никаких сомнений, он сумасшедший, — сообщила Лоркана Бритунийка, усевшемуся на стойку Ши Шеламу. — Боги всеблагие, за что мне это вечное наказанье?..

— Внушает невольное уважение, — низко пророкотал асир, разглядывая стопочки монет, которые Лорна извлекла из врученного Бобадильей кошеля. Новенькие, сияющие золотые реалы королевства Зингара с Башней Кордавы с одной стороны и девизом «И это будет покорено!» с другой. — Потратить состояние для того, чтобы целиком снять вонючую таверну в квартале Нарикано? Не понимаю, хоть тресни!

— Сам ты вонючий, — огрызнулась Лорна. — Нормальная таверна, не хуже других, а в чем-то и получше. Я проверила, монеты настоящие, не фальшивка. В чем подвох?

— Ты заметила, у Бобадильи нет прислуги, — высказался Ши Шелам. — Знатный пожилой господин путешествует в одиночестве, без камердинера или секретаря. Странно.

— Наёмники, которые его сопровождали, родом с Барахских островов, — уверенно дополнил Райгарх. — Пираты. Больно приметные татуировки на шеях, я сам по молодости плавал, насмотрелся. Такие упыри, что пиво стынет в жилах. Едва ли не самые умелые и безжалостные бойцы всего Заката. Услуги ценятся чрезвычайно высоко, но барахцы отрабатывают на совесть. Свирепы неимоверно, но уж если ты нанял пиратов, их никто не перекупит: верность нанимателю под сомнение не ставится, иначе несмываемое пятно на чести, камень на шею и за борт.

— Что же мы имеем? — задумчиво протянула Лорна. — В сущности ничего толкового. Эксцентричный, — да будет мне позволено употребить столь многоученое слово, — родовитый и сказочно богатый старик, которого за каким-то демоном слюнявым понесло не куда-нибудь, а в Шадизар. Что такому человеку, бывшему военному моряку в немалых чинах, делать в нашей загаженной дыре?

— Путешествует, — развел руками Ши Шелам. — Любимое развлечение престарелых денежных мешков. Но я бы на его месте отправился в золотой Офир, в блистательный Туран или, например, в Аквилонию. Ума не приложу, что интересного можно найти в скучнейшей пропыленной Заморе, кроме засохшего верблюжьего дерьма?

— Вы на главное не обратили внимания, — Лорна сгребла монеты обратно в кошелёк и перебросила его Райгарху. — Спрячешь куда-нибудь... Так вот: почему месьор Бобадилья уверял меня, будто «Уютная нора» сейчас оказалась якобы «самым безопасным» местом в Шадизаре? Извините, но квартал Нарикано и Третий Обманный переулок отроду не были не то, что «безопасны», но даже «умеренно спокойны».

— Ты сама упомянула про колдовской перстень, предупреждающий владельца о малейшей угрозе, — простодушно сказал Райгарх. — Магия не лжёт, это общеизвестный закон. Правда, я понятия не имею, как связать этот закон с «Уютной норой».

— Именно! — хозяйка таверны подняла палец к потолку. — Кроме того, старикан очевидно не в себе: смертельно боится отравления, наглухо закрыл ставни, забаррикадировал дверь в комнату, не желает выходить в общую трапезную, и одновременно отослал прочь телохранителей, которые были бы способны держать здесь осаду хоть до Рагнарёка и Конца Мира! Где логика?..

— Умалишенные не всегда действуют последовательно, — заметил Ши Шелам. — Если у альмиранте душевное расстройство, при котором возникает лишняя подозрительность, поиск несуществующих врагов и мания преследования, он попросту доверился магическому перстню, убедившему его, что в нашей таверне его никто не тронет. Магия не только не лжёт, но и не допускает глупых ошибок, присущих людям. Заклинание вложенное в кольцо — не человек, оно не способно произвольно измениться по своему собственному желанию или под влиянием обстоятельств.

— Как говаривал один старинный мудрец, — Лорна покачала головой, — самый простой ответ на сложный вопрос, всегда самый верный. А если за Бобадильей и вправду кто-то охотится? Если он не просто путешествует, а бежал из Зингары — впал в немилость короля, поссорился с влиятельными придворными, которые отправили за ним убийц? Скрыться в Шадизаре, на захудалом постоялом дворе, не такая плохая мысль, как может показаться на первый взгляд. Райгарх, что у нас с оружием?

— Как обычно. Твои арбалет, сабля и метательные звёзды, у меня два меча и боевой топор, у Малыша есть свой меч, Ши Шелам неплохо метает ножи. При надобности отобьемся. Наверное.

— Смотреть в оба глаза, мало ли... — приказала Лорна. Обернулась на грохот, донесшийся со двора. — Да что там стряслось опять?

Стрясся Конан из Киммерии. Малыш вел под узду грустного серенького ослика, впряженного в двуосную деревянную повозку, на которой громоздилось нечто, подходящее к скромной обстановке «Уютной норы» примерно так же, как рыцарское седло дарфурскому буйволу. Самая настоящая ванна потемневшего серебра, с замысловатой ковкой по бортикам и выгравированными обнаженными девицами в малопристойных позах. Больше того, в самой ванне лежал серебряный же горшок с витой ручкой и крышкой, затребованный привыкшим у домашнему комфорту зингарцем.

Добыть столь необходимые в хозяйстве вещи удалось в «Златоглазой пантере» — Лорна вовремя сообразила, что если где и отыщутся купальня с ночной вазой, так это в публичном доме. Старая приятельница бритунийки, госпожа Джемима, вошла в положение, передав с Конаном просьбу вернуть ценные предметы обстановки сразу, как в них отпадёт надобность.

— Волоките на второй этаж, — безнадежно махнула рукой Лорна. — Ши, ты купил на рынке благовония и морскую соль?

— В той же корзине, где лежали битая птица и хлеб, — ответил воришка. — Холщовый мешочек. Дюжина монет серебром, грабеж и разорение!

С кухни тянуло несравненным ароматом жарящейся на вертеле утки, умащенной шемскими специями и мёдом, а равно тушеных овощей. Во дворе бурлил наполненный колодезной водой котел. Райгарх с Конаном, предварительно усыпав пол свежей соломой, установили ванну в комнатке, соседней с «покоями» его зингарской милости. Оставалось лишь притащить бадейки с горячей и холодной водой.

Лоркана Бритунийка чувствовала себя полководцем, одержавшем блистательную победу в решающей баталии — за кратчайший срок ей удалось удовлетворить все неслыханные капризы загадочного постояльца и превратить «Уютную нору» в близкое подобие гостиницы для благородных. Вернее, для одного-единственного благородного, что, впрочем, никак не отменяет приложенных усилий.

Интересно, что альмиранте Бобадилья потребует завтра? Белого слона?

«Справимся, — решила Лорна. — Недаром Шадизар считается городом, где можно купить, достать или украсть всё, что угодно. Слона, в крайнем случае, можно запросто покрасить свинцовыми белилами или порошком мела. Никто не отличит!..»

Суета утихла с приходом вечерних сумерек. Его милость изволили сперва приступить к омовению, затем переоблачились в извлеченный из дорожного сундука необъятный халат кхитайского шёлка и пожелали трапезничать. Прислуживать за столом отправили госпожу Шошану, как вызывавшую доверие — толстая добродушная тётушка вряд ли окажется злодейкой-отравительницей.

Конан честно отработал мзду: не говоря ни слова оторвал у утки ножку, громко схрумкал её на глазах альмиранте и запил аргосским вином. Уставился на гостя сапфирово-голубыми глазами: как мол, всё правильно сделано? Бобадилья выждал некоторое время, убедился, что долговязый мальчишка-варвар не повалился на пол в жутких корчах, удовлетворенно кивнул и отослал Конана прочь.

— Мне начинает нравиться Шадизар, — сообщил киммериец Ши Шеламу, отиравшемуся возле трактирной стойки. — Впервые в жизни мне платят полновесной монетой за то, чтобы я что-нибудь съел. У вас часто такое бывает?

— Никогда на моей памяти, — хихикнул маленький воришка. — Я слышал разговоры о том, будто при дворах всяких там королей-принцев есть особый человек, обязанный отведать все до единого блюда на предмет наличия ядов, но вживую прежде не видел. Ставлю золотой, зингарец и вправду потерял рассудок с возрастом.

Конан взглянул на приятеля осуждающе:

— У нас в горах к старости относятся с уважением.

— Здесь, к моему безмерному счастью, не «ваши горы», а цивилизованный город! Дремучий варвар, ты просто не знаешь, каковы они — пакостные старикашки с усохшими от времени мозгами! Тебе никогда не рассказывали о том, что при наступлении дряхлости, все дурные качества человека стократно усиливаются? Был в зрелости прижимистым — стал скаредным. Был гневлив — стал скандален. Был подозрителен — стал... Вот таким, как этот Бобадилья. Подумай, ну кому взбредет в голову его травить? Лорне? Райгарху? Мне? Тебе? Зачем?

— Не знаю, — сказал Конан. — Кстати, а куда пропал Райгарх?

Асир сидел на ступеньках крыльца, щурился от оранжево-пурпурного закатного света и наблюдал происходящим во дворе. Оно, сидевшее весь день тише воды, ниже травы, ближе к наступлению ночи начало просыпаться. Говоря откровенно, зрелище было не для слабонервных.

— Кошмар, — тяжко вздохнул Ши Шелам, проследив направление взгляда Райгарха. — Нет, это совершенно невыносимо...

Возле забора, отгораживавшего двор «Уютной норы» от переулка, покачивалось... Нечто. Не «существо», не «тварь» и не «монстр», а именно Нечто. Ещё несколько дней назад Оно представляло из себя облупившуюся деревянную будку со скошенной назад крышей и вырезанным в двери сердечком — самое обыкновенное отхожее место, каких в Шадизаре не одна тысяча. Впрочем, «обыкновенным» нужник оставался ровно до того момента, когда Ши выбросил в непознанные недра выгребной ямы волшебный жезл, стащенный шайкой Джая из дома городского советника Намира по прозвищу Гнус.

Вещица, уложенная в малиновый бархатный футляр, хранилась вместе с прочими безделушками, но едва очутилась в руках пытливых исследователей из «Уютной норы», принялась вытворять нехорошие магические фокусы. Ши Шелам не нашел ничего умнее, как отправить небезопасный предмет в смрадную бездну нужника и вскоре очень пожалел об этом решении, поскольку с будкой начали происходить невероятные трансформации , закончившиеся в итоге тем, что нужник отрастил восемь огромных паучьих ног, зажил собственной таинственной жизнью, а внутри него поселился... Голос.

По крайней мере все обитатели постоялого двора назвали это «Голосом», будучи не в силах объяснить, что же оно такое на самом деле. Ни обладавшая даром провидицы Феруза, ни приглашенный за солидные деньги маг Алого Круга Равновесия, ни ученый книжник из Аквилонии, которым показали диво дивное, ничего толком не поняли. Лишь колдун-равновесник промямлил что-то на тему об иномировом происхождении Голоса, поскольку такой разновидности магии на Закате в частности, а равно во всей Хайбории в целом до сих пор не встречалось, явление в магических трактатах не описано, а воздействовать на него традиционным волшебством невозможно, как невозможно разрубить облако мечом — если вы понимаете о чем я. Хайборийская магия и магия Голоса настолько разные, что не соприкасаются никак. С вас десять золотых за консультацию.

Лорна, скрепя сердце, расплатилась, а потом назвала Алого мага «криворуким бездарем» и «шарлатаном на доверии». Райгарх, как варвар в сотне поколений, в ответ заметил, что отлично знает, как решаются любые затруднения с колдовством и колдунами, хоть с этого мира, хоть с вывернутого наизнанку — топором по черепу, вот и нет никакой магии. Конан вышибалу в этом вопросе горячо поддержал.

Проблема состояла в том, что у ходячего нужника череп напрочь отсутствовал.

Периоды бодрствования Голоса были непредсказуемы, но чаще он пробуждался к закату, тогда как днём будка мирно сидела в углу двора поджав паучьи лапы, лишь изредка порождая горькие вздохи с душераздирающим стоном. Хуже приходилось, когда на бродячее отхожее место накатывала неуёмная жажда общения и оно начинало гоняться за посетителями и гостями «Уютной норы» с требованиями осознать вселенскую важность извечного противостояния Тьмы и Света как двуединых сущностей. Самые впечатлительные пугались до полусмерти, а по кварталу Нарикано ходил упорный слух, будто Лоркана Битунийка привадила в дом нечистую силу, чтобы сборщики налогов лишний раз не заходили.

В действительности нужник оставался совершенно безобиден, хотя и докучлив. По остроумному выводу Ши Шелама, в результате взаимодействия сил магии и субстанции, наполнявшей глубины выгребной ямы, получилось то, что получилось — из неизведанных далей мироздания явилось таинственное существо, ныне в будке обитавшее. Райгарха этот затянувшийся балаган раздражал неимоверно.

Вот и сейчас порождение чуждого волшебства прошествовало от забора к крыльцу, остановилось прямиком перед асиром и высказалось низким, очень печальным мужским голосом:

...— Нет высших и низших в Твердыне, нет господ и слуг, ибо все — братья, и все — воины. Воины слова — суть менестрели и сказители, и летописцы и философы; те, кому дано исцелять раны фаэ и эрдэ, душу и плоть, силою слова.

— Иди, иди отсюда, — Райгарх громко сплюнул. — Иначе опять получишь!

Опытным путём было установлено, что нужник побаивается хворостин, палок и даже обычной крапивы — если как следует наподдать дубинкой по расшатанным доскам, болтливое чудо издаст обиженный всхлип и отправится проповедовать курицам из птичника. Иногда хватало обычного окрика. Но не сейчас.

Будка отступила на шаг назад, наклонилась, словно хотела сообщить Райгарху нечто доверительное, в сердечке на двери мелькнула золотистая искра.

— Внемли же, смертный, ибо грядёт! — возвестил Голос. — Едва опустится на твердь мгла ночная, свершится... Устрашись же, пади ниц и прими неизбежную судьбу со смирением...

Засим Голос с достоинством, наивозможным для ожившего нужника, удалился в сторону дровяного сарая.

— Интересно, его можно как-нибудь убить? — ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Ши Шелам. — Попомните мои слова, эта штука однажды принесёт нам уйму неприятностей.

— За что? — подал голос Конан. — Оно живое, а убивать живое можно только если хочешь есть, или оно хочет тебя убить. Да и как убьёшь?

— Облить смолой и поджечь.

— Оно нам ничего не сделало, даже наоборот — привлекает гостей, многие просто ходят в таверну увидеть эту... Это... Ну, ты понял.

— Слышал о чем соседи шепчутся? — поморщился Ши Шелам. — В квартале завёлся демон, а следовательно Лорна — ведунья, использующая недоброе чародейство. Кроме того, Голос меня нервирует: постоянно пророчит всяческие ужасы.

— Какой ты нежный, Ши, — Райгарх пренебрежительно отмахнулся. — По моему скудному разумению, любые предсказания Голоса относятся к тому миру, из которого он явился. При мне он не упомянул ни единого знакомого имени или названия. Вот если бы Голос сказал, что наутро у тебя во лбу отрастет предмет, с помощью которого делают новых маленьких Ши Шеламов и это пророчество сбылось...

— Сплюнь! Сплюнь трижды! — панически всплеснул руками Ши. — Нельзя шутить с такими вещами! У Голоса магическая природа, а любое колдовство опасно и в нашем случае непредсказуемо! Вдруг Голос решит, что именно этого ты и хочешь?

— Шадизарскому вору такие особые приметы точно не нужны, — рассмеялся асир. — Ладно, спать пора. Почти совсем стемнело. Конан, запри ворота — если гость из Зингары требует полного уединения и спокойствия, так тому и быть.

Киммериец заложил створки тяжеленной плохо оструганной доской и потопал в сторону сеновала — в доме ночевать слишком душно. Обернулся на скрип ставень: в окне второго этажа «Уютной норы» мелькнул тусклый масляной лампы. Альмиранте Бобадилья на мгновение выглянул из своего убежища, обвел внимательным взглядом двор, оценил последние лучи заката, сокрушенно покачал головой и вновь наглухо затворился.

Чего же он так боится?..

Конану нечасто снились сны, а уж если боги и насылали ночные видения, то они были в основном не самыми приятными, вроде гладиаторских боёв в Гиперборее, где киммериец провел в плену больше года. Нынешней ночью ему вдруг явился некий сказочный остров в бесконечном океане, населенный могучими мужами и прекрасными девами, застроенный великолепными зданиями с колоннами и золотистыми куполами. Остров, к которому приближалась колоссальная волна, готовая захлестнуть многолюдные города и гавани, где у причалов стояли многопалубные корабли...

Ощущение полной безысходности и неминуемой катастрофы было настолько сильным, что Конан проснулся, вытер ладонью пот с лица и полушепотом выругался. Недоброе знамение.

Надо бы сходить к колодцу, умыться и выпить кружку воды.

Самый глухой предрассветный час, когда даже неистовое верещание сверчков затихает. Прошмыгнула одинокая крыса, спешащая куда-то по своим делам. Где-то в отдалении раздался яростный мяв весеннего кота, беззвучно проскользил в воздухе сычик, живущий на башенке дома старосты квартала. В пожухлой траве ползали бледно-зелёные светлячки.

Конан покрутил вóрот, поднял кожаное ведро на оголовок колодца, зачерпнул воду ладонями, плеснул на лицо. Варвара не покидало странное чувство — вроде бы кругом ничего необычного, ночь как ночь, однако... Киммериец привык верить своему чутью на опасность, которое сейчас вроде бы дремало, но тем не менее в висках слегка колотилась тревожная жилка. Никакой очевидной и видимой угрозы не наблюдалось, и всё-таки что-то было не так, иначе чем раньше.

Подождите-ка, а это что за непонятное явление? Двор «Уютной норы» окружен невесомой, едва заметной пеленой не то легчайшего тумана, не то марева, обычно возникающего в горах на сильном морозе. Впрочем, откуда взяться морозу в Шадизаре, городе полуденном, где снега отроду не видывали даже в самые холодные зимы? Линия белесо-голубоватого тумана начиналась сразу за оградой и охватывала владения Лорны ровным кругом — над двором и зданием таверны возник словно бы купол чистого воздуха, за пределами которого было... Было — что?

Конан помотал головой как просыпающийся волк, пытаясь отогнать наваждение. Зажмурился, снова открыл глаза. Полоса марева никуда не исчезла, но не это настораживало. Куда-то исчезли привычные ночные звуки — редкий перелай сторожевых собак, писк летучих мышей, которых в городе хватало с избытком, окончательно умолкли сверчки, не ухают прижившиеся в Шадизаре совы. Абсолютная, непроницаемая тишина.

— Так, — громко сказал киммериец. Собственный голос звучал как обычно, — Надо посмотреть, что делается снаружи.

Он легко снял доску с приколоченных к воротам железных скоб, потянул на себя правую створку. Призрачная пелена находилась всего двух шагах, посреди переулка, на котором стояла таверна.

Варвар шагнул за ворота, протянул руку. Ладонь свободно проникла сквозь загадочный туман-не-туман, по коже словно рассыпало мелкие тоненькие льдинки: пальцы слегка укололо.

— Нет-нет-нет! Нет! Назад! — Конана кто-то внезапно ухватил сзади за пояс штанов и дернул назад с такой невероятной силой, что киммериец едва не упал. — Не смей туда ходить!

Перед варваром стоял тщедушный альмиранте Бобадилья. Седые волосы на голове взъерошены, аккуратная бородка растрепалась, взгляд безумный. Старикан выскочил из дома в чем был — панталоны с кружевами по низу штанин и короткая ночная рубашка.

— Запирай! — брызгая слюной взвыл зигнарский гранд. — Немедленно! И ни ногой туда, если тебе дороги рассудок и твоя варварская шкура! Запирай ворота, я сказал!

— Хорошо, хорошо, — слегка оторопев сказал Конан. — Не кричите так ваша милость, люди спят...

Люди уже не спали. На крыльце показалась Лорна с арбалетом, заряженным тяжелым стальным болтом, и Райгарх с мечом в одной руке и факелом в другой. Бобадилья с таким шумом скатился по лестнице, что перебудил всех, находившихся в доме.

— Что, воткнись в меня молнии Доннара, здесь происходит? — задала самый насущный вопрос бритунийка. — Месьор Бобадилья, отчего вы в таком виде, неподобающем дворянину?

...— И почему орёте как резаный? — из-за широченной спины Райгарха выглянул заспанный Ши Шелам. Зевнул.

— Лемурия! — страшным голосом известил пожилой зингарец. — Дуновение Лемурии! Тысячелетний ветер! Я не верил, но это свершилось!

— Что он несёт? — вполголоса осведомился у Лорны вышибала. — Если мне память не изменяет, Лемурия сгинула на дне океана несчитанные столетия назад, когда и людей-то в нашем мире не было...

Альмиранте, глядя перед собой невидящими стеклянными глазами поднялся на крыльцо, отпихнул локтем до крайности изумлённую хозяйку постоялого двора и скрылся в темноте обеденной залы. Из глубин таверны донесся его резкий неприятный голос:

— Не смейте покидать двор! Иначе — погибель!

— Точно, спятил, — заключил Ши Шелам. — Идём досыпать? До рассвета не близко.

— Ничего не понимаю, — вздохнула Лорна. — Конан, может быть ты объяснишь? Что, в конце концов, происходит?

— Туман, — просто ответил киммериец. — Если Райгарх погасит факел, его будет видно. Да только не туман это, по-моему.

— Показывай, — твёрдо и решительно сказала Лорна. — Не смейтесь, но у меня и впрямь появилось нехорошее предчувствие...

— Это очень древняя легенда, древнее Атлантиды, — говорил Райгарх, созерцая пламя свечей, расставленных на обширном кухонном столе. Здесь же стояли кружки с пивом из откупоренной бочки и глиняные тарелки с нарезанной солониной: Лорна на скорую руку соорудила не то очень поздний ужин, не то слишком ранний завтрак. — В Атлантиде по крайней мере жили такие же люди как и мы, правда куда более мудрые и могучие. Ни один нынешний народ, пусть даже самый великий, не сравнится с атлантами. А вот с Лемурией дело обстояло совсем иначе. Старики рассказывают, будто обликом лемурийцы были сходны с человеком, но людьми вовсе не являлись...

— О боги, опять эти варварские байки, — Ши Шелам ударил себе по лицу ладонью. — Нелепица за нелепицей, даже малым детишкам такое стыдно рассказывать — не поверят.

— А ты не зубоскаль, — сдвинул брови асир, — это в ваших проклятущих городах память недолгая, а у нас в Асгарде, да или хоть у Малыша в Киммерии, предания о баснословных старостях хранят свято и бережно. Время безжалостно, Лемурия сгинула невероятно давно. Сейчас никто толком не знает, отчего её обитатели настолько прогневили богов, что огромный остров погрузился в морские пучины.

— Я слышала, — припомнила Лорна, — будто лемурийцы доигрались с самой изощренной магией. Заклятия вышли из-под контроля, разбудили силы стихий...

— Не о том говорим, — проявил рассудительность Ши Шелам. — Нас прежде всего должно интересовать происходящее прямо сейчас в родимом Шадизаре. Вы-то все оптом не местные, понаехали незнамо откуда, а для меня этот город родной. При всех его невероятных недостатках, Шадизару рано отправляться на дно морское, которого, заметим, в ближайших окрестностях не наблюдается. Допустим, я ничего необычного пока не заметил — с неба не сыплется пылающая сера, земля не разверзлась, из подвала «Уютной норы» не лезут озверелые огненные демоны и даже пиво как обычно не прокисло. Пока мы видим лишь чуть заметную пелену, окружившую нашу спасаемую богами таверну.

— Тишина нехорошая, — сказал Конан. — Перед рассветом начинают петь птицы, их почему-то не слышно. На башне дворца наместника каждый квадранс должен бить колокол, удары разносятся по всему городу. Ничего. Дворовые псы молчат. А вдруг снаружи все умерли?

— Люблю Малыша за неиссякаемый оптимизм, — фыркнул Ши. — Доброжелательный варварский взгляд на мир. Как вы вообще живете в своей Киммерии с такими-то бодрыми настроениями?

— Хорошо живём, — бесстрастно ответил Конан. — С утра как проснемся сразу идём резать городских балаболов, а потом пьём пиво из их черепов.

— Ой, ну не начинай, а? Давайте надеяться на лучшее.

— Зингарский хлыщ явно что-то знает, — уверенно сказал Райгарх. — Хотите, вытащу его из постели и припру к стенке? Расколется как орех, будьте уверены. За последние лет тридцать любой пленник, попавший в мои нежные руки, начинал петь соловьём без всякого калёного железа и прочих глупых излишеств.

— Попробуй только! — прикрикнула Лорна. — Бобадилья мой гость и находится под моей защитой! Если дела пойдут хуже некуда, сам расскажет. Пока я тут главная, объявляю «Уютную нору» на осадном положении. Малыш!

— Что?

— Рассветает. Марш на крышу, смотри в оба! Заметишь хоть что-нибудь необычное или подозрительное, немедленно сообщай. Райгарх, бери оружие и топай на двор сторожить — полезет из-за забора какое непотребство, не мне тебя учить что делать. Ши, давай за мной в подпол, проверим Красный сундук, вдруг отыщется что-нибудь полезное...

Ши Шелам присвистнул. В подвале таверны была обустроена тайная комната, о которой знали только хозяйка и, само собой, участники шайки Джая Проныры. Там хранилась добыча, которую временно не удалось спихнуть на «ночном рынке», а заодно и помянутый Красный сундук, названный так по обивке из крашеной бычьей кожи. Запирался сундук на хитроумнейший замок, вскрыть который было бы затруднительно самым опытным шадизарским ворам.

Внутри хранился изрядный набор всевозможных амулетов, оберегов и магических талисманов, помогавших в утончённом деле опустошения чужих карманов, кладовых и сокровищниц, а заодно «неопознанные» колдовские артефакты с невыясненными свойствами. Последние охотно покупали маги или коллекционеры. Одна беда, знаменитые колдуны в Шадизар заглядывали редко — брезговали, почитая этот суматошный город недостойным внимания, а собиратели древностей из уважаемых Закатных держав вроде Аквилонии, Немедии или Аргоса, обычно посылали сюда перекупщиков, старавшихся беречь хозяйское золото и оттого предлагавших смехотворные суммы, как не торгуйся и не набивай цену.

Магию в той или иной степени в «Уютной норе» недолюбливали все и каждый — Райгарх с Конаном особенно, поскольку у полуночных варваров Нордхейма и Киммерии колдовство спокон веку почиталось делом «нечистым». Однако, совсем обойтись без отводящих глаза, создающих иллюзии или путающих следы амулетов было трудновато, ведь противодействие шадизарским ворам со стороны купцов или богатых горожан частенько предусматривало магические ловушки, замки с наложенными заклятьями и прочие волшебные хитрости. Хочешь не хочешь, а магия необходима, придется смириться.

— Предположим... — сказала Лорна, поочередно нажимая на пружинки замка Красного сундука. — Только предположим, что в городе начало происходить нечто опасное и, если верить полоумному зингарцу, единственным укрытием почему-то стала «Уютная нора».

— Хотелось бы знать, почему именно, — в тон хозяйке ответил Ши Шелам.

— Выясним рано или поздно. Не нравится мне это слово — «Лемурия». Если считать, что все лемурийцы поголовно были магами, значит возможная угроза — магическая. Верно?

— Бел Всеславный! Миновали тысячелетия! Ты всерьёз веришь, будто за такой немыслимый срок от лемурийцев и их колдовства хоть что-нибудь осталось?

— Опыт мне подсказывает: лучше перебдеть, — серьёзно ответила Лорна. — Поверь, за годы наёмничества я видывала настолько дикие и не укладывающиеся в голове вещи, связанные с волшебством древних эпох, что предпочитаю перестраховаться. Бобадилья не зря выбрал наш постоялый двор да и его ночная паника не выглядела наигранной.

— Сумасшедшие всегда невероятно убедительны, — проворчал Ши Шелам. Поднял крышку сундука. — Хорошо, давай посмотрим, что у нас есть... Вот подвеска с сапфиром, она способна определить, зашел или нет на двор кто-то посторонний. Пригодится. Зеркало «Взгляд василиска», можно повесить на двери в дом, заставит любого чужака окаменеть — ненадолго, зато позволит нам выиграть время...

Со стороны лестницы в подпол донеслись тяжелые шаги. Объявился слегка запыхавшийся Малыш.

— Лорна, — выдохнул Конан. — Быстрее на крышу. Лучше бы тебе увидеть это своими глазами...

Солнце ещё не показалось из-за горизонта, но небо над Туранскими горами посветлело. Ночь откатывалась в сторону Закатного океана.

— Занятно, — только и сказала бритунийка, оглядев небесную сферу. — Никогда прежде ни с чем подобным не сталкивалась.

— Я тоже, — зачарованно ответил Ши Шелам. — Красиво, конечно, но... Но страшновато.

Рассвет был изумрудно-зелёным, цвета молодой весенней травы с малахитовыми полосками. Перистые облачка приобрели тон морской волны. Начавшее вскоре подниматься над зубчиками горных вершин светило оказалось не багровым и не золотисто-желтым, а слепяще-белоснежным с легкой просинью. При настолько необычном освещёнии здания Шадизара, — выстроенные в основном из желтоватого и охристого песчаника с известняком, — выглядели серо-голубыми или аквамариновыми.

— Только «Уютная нора» осталась такой же, как и обычно, — сказал наблюдательный Конан. — И часть переулка с углом дома госпожи Шошаны, да заодно половина сарая Хромого Базаргана. Неужели сами не замечаете?

— Острый у тебя глаз, Малыш, — мрачно проворчал Ши.

— Это ты ещё моих зубов не видел.

— Заканчивайте пустые разговоры! — прикрикнула Лорна. — Малыш прав, мы словно оказались посреди... Как бы это сказать? Пузыря? Купола?

Таверну обносил чётко очерченный круг диаметром шагов около восьмидесяти, центр которого можно было определить ближе к краю двора и птичнику. Всё находившееся внутри круга, включая саму «Уютную нору», весь двор и частично постройки соседей, имело самый привычный цвет. За незримой линией начиналось царство холодных синеватых и серебристо-серых красок.

Лорна, сама того не желая, довольно точно описала суть необыкновенного явления: постоялый двор оказался накрыт подобием защитного купола, под которым осталась частица прежнего и хорошо знакомого мира. Происходящее за этими пределами пока оставалось не самой приятной загадкой.

С крыши таверны отлично просматривались Третий Обманный переулок и часть улицы называвшейся Малый Взвоз, но движения там не замечалось, хотя Шадизар просыпался рано — торговля и ремесло не терпят долгого утреннего сна. Рассмотреть, что творится вне квартала Нарикано возможным не представлялось — подзорной трубы в доме не было, да и зачем настолько дорогой и редкий предмет в скромном питейном заведении со сдающимися внаём комнатами?

— Мнения, соображения? — спросила Лорна, ничуть не рассчитывая получить от Конана и Ши Шелама вразумительный ответ. Оба предсказуемо ответили невнятным мычанием и дружно развели руками. — Вот и у меня никаких подходящих версий кроме очевидно магического наваждения и дела рук обиженного на голову колдуна, решившего зачаровать целый город. Пойду на кухню, скоро проснется месьор Бобадилья и начнет требовать завтрак. Очень не вовремя он свалился на нашу голову...

Хозяйка направилась к приставной лестнице, ведущей с крыши таверны на двор, но Лорну внезапно схватил за рукав Ши:

— Стой! Да остановись же! Гляди-гляди, круг смещается! Митра Солнечный, только этого не хватало!

Верно: призрачная граница «купола» начала медленно съезжать направлением с полуденного заката на полуночный восход. Угловая часть дома госпожи Шошаны, совсем недавно находившаяся внутри круга, приобрела болезненный сероватый оттенок вместо привычного цвета песчаника, равно и наоборот, стоявший правее сарай месьора Базаргана, гильдейского шорника, теперь почти целиком оказался в границах «нормального мира».

Наёмничье чутьё вновь не подвело бритунийку, было достаточно мгновенно сопоставить два наблюдавшихся события: мирно сидевший всю ночь около птичника нужник поднялся на паучьи лапы и покачиваясь, будто распоследний пьянчуга, двинулся к крыльцу «Уютной норы», явно рассчитывая пообщаться с Райгархом. Желание может быть и похвальное, однако неосуществимое — асир не любил философию и заумь, потому в диалоги с бродячей будкой не вступал.

Вместе с нужником сдвигалась и окружность «пузыря», в середине коего располагался двор таверны.

— Ах вот оно что... — изумленно ахнула Лорна. — И правда, никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь! Он каким-то образом отталкивает то... То, что снаружи, синеву эту поганую! Перстень-оберег зингарца не ошибся: кажется, «Нора» и впрямь безопасна, благодаря...

— Благодаря мне, любимому, — хихикнув, продолжил Ши Шелам. — Кого боги надоумили выбросить магический жезл в выгребную яму? Чьими трудами у нас появился Голос?

— Умолкни, — Лорна отвесила воришке легкий подзатыльник. — Со времен появления этого мира магия не приносила простым смертным ничего, кроме неприятностей. Не думаю, что на этот раз будет как-то иначе...

Выкатившееся из-за Туранского хребта солнце изливало на изменившийся мир яростные лучи цвета горного ледника.

Вопреки ожиданиям, этим необычным утром обитавший внутри будки Голос не проявил обычных велеречивости и занудства. Нужник прогулялся вдоль таверны, издал полный отчаяния и страдания всхлип — будто у него скончался любимый дедушка, — и расположился напротив двери в дом, подобно сидящей собаке: задние лапы поджаты, передние вытянуты. Напрямую заданные Лорной вопросы «Что, провались ты в царство Нергала, происходит?» и «У тебя уши отсохли?» отхожее место демонстративно проигнорировало.

Райгарх доложил, что остаток ночи прошел спокойно — никаких происшествий. Единственно, над домом был замечен гусиный клин, летевший задом-наперед, богами клянусь!

Конан, приобретший непривычный для него отрешенно-задумчивый вид, трижды обошел вокруг нужника, зачем-то открыл дверцу и глянул внутрь. Посреди, вместо черной дырки, красовался огромный выпуклый глаз с ярко-алой радужкой и узким змеиным зрачком — нечто похожее наблюдалось несколько дней назад, только глаз был золотистый, а зрачок обычным, круглым. Киммериец аккуратно прикрыл створку, повернул державшуюся на единственном гвоздике деревянную задвижку, а затем отколупал от рассохшихся досок щепку и положил в карман штанов.

— Зачем вы непрестанно терзаете меня? — плаксиво вопросил Голос. — Неужели вам мало тех бесконечных мук, на которые вы обрекли поверженного и смирившегося со своей горькой участью противника?..

— Хватит ныть, — машинально проворчал Конан, давно привыкший к непрестанным жалобам нужника. — Потерпишь.

Лорна и Ши Шелам ушли в дом, а Райгарх отправился в курятник, забрать у несушек свежие яйца и задать птицам зёрен — предполагавшийся Конец Мира не означал, что хозяйство можно забросить. Убедившись, что за ним никто не следит, Конан свернул за угол таверны к неприметной калитке в заборе, ведшей на заросший бурьяном пустырь за владениями соседа-шорника. Выскользнул наружу, провел там совсем немного времени и вернулся на двор «Уютной норы». Теперь вид у киммерийца был если не победоносный, то по меньшей мере вполне довольный.

В таверне тем временем кипели тихие страсти — Ши и раскрасневшаяся от гнева бритунийка шипели друг на друга будто две разозленные кобры. Впрочем, если учитывать разницу в росте и возрасте, кобру с раздутым капюшоном напоминала только Лорна, воришка больше смахивал на безобидного ужика.

— Этот ваш Бобадилья — колдун! — драматическим полушепотом известил варвара Ши Шелам. — Я подсмотрел в щелочку! Поставил на стол хрустальный шар на золотом треножнике, восьмиугольник из багровых свечей, разложил какие-то странные предметы! Надо звать Райгарха, пусть пинками вышвырнет старого обманщика со двора! Или вообще прирежет! Мало нам неизвестной магии вокруг!

— Если в мой дом самолично придет глава Чёрного Круга Стигии и заплатит за постой, — сверкнула глазами хозяйка и покачала перед носом собеседника чересчур увесистым для женщины кулаком, — с его головы даже волос не упадет, обколдуйся он хоть до кровавого поноса! Как только я взяла деньги, всё — договор считается заключённым и не оспаривается!

— Твоя бесконечная жадность погубит всех нас! — пискнул Ши, на всякий случай отступив на расстояние чуть дальше вытянутой руки в надежде, что бритунийка с одного замаха его не достанет.

— Откуда ты вообще знаешь, магия это или нет? Вдруг самое обычное гадание на стеклянном шаре? Многие знатные люди балуются такими предсказаниями!

— Лорна, — сказал Конан, встав между хозяйкой постоялого двора и Ши Шеламом. — Остынь. Кажется, я понял, как можно выбраться в город и осмотреться.

— Выбраться? — опешила бритунийка. — Куда? Зачем?

— В город, — терпеливо повторил Конан. — Надо же понять, что там произошло.

— Но как?

Киммериец выложил на стойку таверны тонкую щепочку. Ши с Лорной недоуменно переглянулись.

...— Я туда не полезу ни за какие деньги! — заявил Ши, после отчасти сбивчивых, но вполне доступных каждому объяснений киммерийца. — На четверых... Точнее на пятерых, запасов в таверне хватит на полгода, а если экономить, то и на год! За это время всё или закончится само собой, или Шадизар провалится в подземное царство — я бы выбрал второе, поскольку в обители Нергала уйма самых невероятных и никому не нужных сокровищ!

— Зачем покойникам сокровища? — справедливо заметила Лорна. — Малыш, а ты молодец — соображаешь. Я бы в жизни не додумалась. Правильно, если нужник пропитан волшебной силой Голоса, которая способна противостоять свалившейся на Шадизар напасти, то и щепка должна нести частичку его магии...

— А если не только на Шадизар? — помрачнев, сказал Ши. — Если весь Закатный материк накрыло? Если «Уютная нора» последнее место в нашем мире, где остались нормальные люди, тогда как все остальные превратились в каких-нибудь лемурийских чудищ-страшилищ?

— Это ты-то нормальный? — вздёрнула бровь Лоркана Бритунийка. — Скажешь тоже... Решено, пойдут Конан и Райгарх, варварам любая магия нипочем, да и от любых чудищ отобьются при надобности. А ты, бездельник, ступай наверх, вежливо постучи в комнату досточтимого альмиранте Бобадильи и спроси, подавать ли утреннюю трапезу. Заодно ночной горшок вынесешь и помоешь. Ясно?

Если бы Ши умел убивать взглядом, Лорну мгновенно разорвало бы на тысячу лоскутков.

— Очень, очень странно, — на ходу бормотал Райгарх. В правой руке асир сжимал боевой топор, меч в ножнах за спиной, на широком поясе два кинжала. — Чего скрывать, я многое в жизни повидал, бывал в Стигии, забирался в великие пирамиды Птейона, встречал монстров из Пустошей Пиктов, бился с ожившими мертвецами в Гиперборее, но такое?.. Уму непостижимо!

Внезапное озарение, посетившее Конана, оказалось безошибочным: отломанные от ходячей будки щепочки, если сунуть их в пояс, в карман или кошель, создавали вокруг человека такой же защитный «пузырь», лишь гораздо меньшего объема, всего-то на два-три шага окружностью. Лорна настрого запретила портить нужник сверх надобности — мало ли, вдруг его магическая сила иссякнет? Вполне хватило крошечных обломков досок размером с фалангу пальца. Хозяйственный вышибала, под леденящие душу стенания Голоса, причитавшего о неслыханных мучениях, безвинно претерпеваемых им во Тьме Внешней, срезал на всякий случай две запасные щепы — вдруг пригодятся?

Третий Обманный переулок и в обычные-то времена не мог похвалиться многолюдством, а сейчас здесь было совсем пусто. Люди отыскались только когда настороженные и готовые к любым неожиданностям варвары свернули на Малый Взвоз — улицу с десятком недорогих лавок, в основном гончарных, кожевенных и кузнечных.

Вот тут-то Конана и Райгарха проняло от души.

Торговцы занимали обычные места за прилавками, да только их движения были чуть замедлены, в лучах снежно-белого солнца кожа на руках и лицах выглядела синюшной, взгляды бессмысленны. Киммерийцу почудилось, что изредка сквозь людей проглядывают находящиеся за их спинами предметы: неужели это призраки? Конан подошел к одному из лавочников, потыкал пальцем — нет, он вполне материален, да только не ощущает прикосновения, и в упор не видит стоящего перед ним варвара. Гончар находился словно в ином плане бытия, за некоей гранью или, вернее, на самой грани. Одновременно и здесь, и там — только где это, «там»?

Убедившись, что никто из обитателей нового удивительного Шадизара их не замечает (это относилось и к лошадям с мулами, тащивших по улице повозки и тележки с товарами) оба варвара двинулись к близлежащей площади Хаваран, не самой важной и обширной в Шадизаре, но все-таки считавшейся «приличным местом» — с увеселительными заведениями, торговыми рядами, возвышением для глашатаев, храмами Бела и Иштар, обязательной виселицей и даже фонтаном с несколькими фигурами полуобнаженных дев, вырезанных из коринфийского мрамора.

Можно было бы привыкнуть к необычному освещёнию и странным цветам, но жутко беспокоило другое — полное отсутствие звуков. Шадизар город изумительно шумный, наполненный криками зазывал, грохотом деревянных колес по булыжным мостовым, громкими сварами торгующихся до последнего продавцов и покупателей, музыкой уличных фигляров, рёвом недовольных чем-то ослов и так далее до бесконечности. Не слышно ничего, кроме звуков собственных шагов и собственного голоса. Даже чтобы услышать Райгарха, приходилось подходить к нему вплотную, чтобы оба «пузыря» соприкоснулись. На бóльшем расстоянии было видно, как асир открывал рот и что-то говорил, однако слух его речь не воспринимал.

На Хаваране остановились перед богатой лавкой ювелира Бен-Йосепа из Шема. Если быть совсем точным, уважаемый Бен-Йосеп жил в далёком Асгалуне, здесь торговали его племянники, отлично знавшие, каков Шадизар изнутри, а потому обеспечивавшие неприкосновенность семейного имущества со всей строгостью. У входа громоздились четверо здоровенных охранников, вооруженных ятаганами, а в самой лавке за каждым посетителем наблюдали в десять глаз приказчики, скрывавшие под одеждой разнообразные тяжелые и острые предметы, способные мигом вразумить обнаглевшего шадизарского вора.

Джай Проныра с компанией давно положили глаз на торговлю Бен-Йосепа, но подобраться к нему было сложно, почти невозможно. Очень уж серьёзные и опытные люди.

— Вот и проверим, — сказал Райгарх, положив ладонь на плечо Конана. — Жди здесь Малыш. Но я не думаю, что хоть кто-нибудь рыпнется...

С присущей очень крупным и сильным людям неторопливой вальяжностью асир вышел из лавки меньше, чем через квадранс. Остановился рядом с бдевшим возле парчового полога наёмником и шутя пихнул его локтем под ребра. Зевнул. Протянул киммерийцу скромный кожаный мешочек.

— Оцени.

— Красиво, — согласился Конан, вытряхнув на ладонь десяток камней изумительной огранки. Три сапфира, огромный изумруд, два огненно-алых рубина и четыре прозрачных алмаза. — Дорогие, наверное?

— Эх, молодо-зелено, — хохотнул Райгарх. — Бесценно! Никто и ухом не повёл! Просто подошёл и взял самое лучшее. Думал сперва, что предметы из их мира невозможно переместить в наш... Ошибался.

Вокруг бесшумно суетился наполовину призрачный, наполовину материальный Шадизар. У дверей гостиницы для благородных «Посох Эпимитриуса» разгорелась нешуточная драка, судя по всему сцепились поджидавшие седоков наёмные возницы. Чинно прошествовала к храму вереница митрианских монахов. Промчался мимо полудесяток конной стражи. Жизнь вроде бы бурлила, но киммериец вдруг осознал, что это никакая не жизнь, а её имитация. Все эти люди, озарённые чужим белым солнцем, очень сильно смахивают на веревочных кукол-марионеток, действующих по строго предписанному кукловодом сценарию, не имея собственной воли. Один торгует, другой покупает, третий пьёт в кабаке, четвёртый молится...

Все окружающее не-живое, но одновременно и не потустороннее. Шадизар застрял где-то на границе между реальностями.

— Слушай, Райгарх... — Конан потёр переносицу. — Давай-ка сходим в «Белый лотос». Хочу кое-что проверить. Если получится, поможем хорошему человеку.

— А-а... — протянул асир. — Кажется понял, о чем ты. Идея неплохая, можно попробовать. Только не разочаровывайся, если ничего не выйдет.

Феруза иси-Мансур-ат'Джебеларик из Турана находилась там, где и обычно — за гадальным столом таверны «Белый лотос», владелец которой благоволил предсказательнице и милосердно дозволял ей трудиться в своем заведении, без уплаты обычной десятой части с дохода. Известная в городе ведунья сама по себе притягивала в «Лотос» посетителей, хотя Ферузу изрядно побаивались, — не каждому легко принять истину о своем будущем, — однако, как уверяли древние мудрецы, знание куда выгоднее не-знания.

Посетителей в «Лотосе» было совсем немного — утро, обеденное время наступит после полудня. Хозяин, месьор Киршас, вид имел скучающий, а обычно цепкий и внимательный взгляд заместился «бараньими глазами», как это определил для себя Конан. Феруза, впрочем, выглядела ничуть не лучше: ведунья раскладывала карты пухлому купчишке в тюрбане, скорее всего жаждавшему узнать, насколько удачна будет предстоящая сделка, но её «зеркала души» абсолютно ничего не выражали. Ни дать, ни взять, две тёмные стекляшки без тени эмоций и доли разума.

— Держи, — Райгарх вытащил из кошелька заветную щепку. — Понадеемся на магию Голоса...

Конан, не долго думая, сунул деревяшку Ферузе за воротник. Точно не вывалится, талия гадалки схвачена тугим поясом.

Сработало!

Несколько мгновений спустя Ферузу будто бы выхватило из чужого мира — только что её обычно яркие одежды выглядели тускло-серыми с синим и зеленым, а сейчас шелковые ленты в медно-рыжих волосах, алый с золотом туранский халатик и расшитые бисером сафьяновые туфли-бабуши вспыхнули всеми цветами радуги.

Купчишка вытаращился, разинул рот в немом крике, вскочил, перевернув табурет с подушкой на сиденьи, и шарахнулся в сторону. Надо полагать, с его точки зрения гадалка попросту исчезла, сгинула в никуда, растворилась в воздухе.

— К-конан? — Феруза встряхнула головой, будто недовольная кошка. Проморгалась. — Райгарх? Что вы здесь дела... Ой!

Предсказательница обвела вполне осмысленным живым взглядом «Белый Лотос» и прервалась на полуслове. Часто и глубоко задышала, положила ладошку на грудь — киммериец понял, что Феруза наладилась упасть в обморок, хотя особо впечатлительной её никак нельзя было назвать.

— Пойдешь с нами в «Уютную нору», — Конан шагнул вперед и подхватил ведунью за локоть. Купец в тюрбане тем временем со всех ног бросился вон из таверны. — Ничему не удивляйся, потом всё объясним. Держись за меня и не отходи ни на шаг!

Надо отдать должное, Феруза очень быстро взяла себя в руки, не запаниковала и не устроила громкую девичью истерику, которой побаивался варвар. Единственно, на улице слишком часто оглядывалась и шептала непонятные слова, видимо обережные заклятия — в конце концов, ведунья чувствовала магию куда тоньше, чем асир с киммерийцем. Когда проходили площадь Хаваран гадалка застыла как вкопанная, вытянула руку и указала чуть подрагивающим пальцем куда-то наверх и влево.

— Ну и ну, — Райгарх запустил пятерню в свою буйную бородищу и почесал подбородок. — Расскажи кому — высмеют и скажут, что допился до зелёных демонов...

Над шатрами торговцев, примерно в дюжине локтей от мостовой, в воздухе плыла акула. Конан с Ферузой, конечно же, настоящих акул никогда не видели, но вышибала-то долгие годы бороздил Закатный океан на кораблях пиратов Асгарда, обязан был разбираться. Райгарх даже определил разновидность — нордхеймская акула, они водятся в холодных водах на отдалённой полуночи океана, у стены вечных льдов. Не сказать, что близко от Шадизара.

— То есть, тебя удивляет, что акула забралась так далеко на полдень, а вовсе не то, что она порхает над Хаваранской площадью насквозь сухопутного города, рядом с которым даже реки никакой нет? — не удержалась язвительная Феруза. — Смотрите, смотрите, ещё какие-то рыбы... Кажется, я схожу с ума.

Акула, неторопливо виляя хвостовым плавником, исчезла за башенкой принадлежавшего гильдии кузнецов здания, вместо неё появилась троица скатов с длинными острыми хвостами.

— Я понял, что мне эти чудеса напоминают, — задумчиво сказал асир. — Слышали когда-нибудь легенду про Винетту? Очень известная на побережье Закатного океана байка о городе, якобы опустившемся на морское дно вместе со всеми жителями. Подумайте сами: небо зелёное, как вода, правильно? Звуков никаких. Цвета вокруг такие, словно мы находимся на большой глубине. Но где та Винетта, а где Шадизар? Кругом степи да пустыни!

До «Уютной норы» добрались без малейших приключений — зачарованные горожане варваров и Ферузу по-прежнему игнорировали. Нехорошие чудеса прибывали: над Малым Взвозом шустро проскользнул косяк сельди, а на углу с переулком обнаружился упитанный осьминог, копавшийся в сточной канаве. Райгарх окончательно перестал стесняться в выражениях и обрушил на злосчастную тварь камнепад заковыристых нордхеймских слов, общий смысл которых сводился к перечислению предков осьминога до двадцатого колена, их привычек в питании отбросами и склонности к самым гнусным непотребствам в личной жизни.

Родной постоялый двор встретил героическую троицу во всеоружии: Лорна даром времени не теряла, выпотрошила Красный сундук и развесила на фасаде дома охранные амулеты, чья совокупная колдовская сила могла если не превратить любого чужака в шелудивого кота или помойную крысу, то как минимум вышвырнуть со двора. Но поскольку киммериец с вышибалой жили в таверне постоянно, а Феруза ежедневно заглядывала гости, опасаться было особо нечего — главное, не смотреться в «зеркало василиска», оно действовало на всех и каждого.

...— Пропал город, — сделала очевидный вывод Лоркана Бритунийка, выслушав подробный рассказ вышибалы о рискованной вылазке. — Шадизар, споров нет, тот ещё прыщик на заднице подлунного мира, но мне здесь нравилось. А ведь хотела уехать на побережье, в ту же Зингару, открыть приличную гостиницу для чистой публики в Карташене... Эх, мечты, мечты. И что теперь? Бросать всё и уносить отсюда ноги?

— Не пропадём, — асир продемонстрировал добытые в лавке Бен-Йосепа камушки. — На всех хватит. Другое дело, если Ши прав и эта жуткая магия накрыла все обитаемые земли.

— Не все, — проронила Феруза. — Я чувствую, что где-то в отдалении, за колдовской пеленой, ничего не изменилось.

— Ты хоть что-нибудь помнишь? — встрял Ши Шелам. — Как это произошло?

— Вчера легла отдыхать с восходом луны, — поразмыслив, ответила ведунья. — Проснулась от чувства беспокойства, глубоко ночью, в самый глухой час. Кто-нибудь из присутствующих видел настоящий вулкан? Огненную гору?

— Я видел, — сказал Конан. — В Гиперборее.

— На Барахских островах есть вулканы, приходилось наблюдать, — дополнил Райгарх.

— Значит вы должны себе представлять, каково было внезапное извержение магии прямиком в центре Шадизара, — Ферузу передернуло, словно от резкой боли. — Колдовство вырвалось из глубин земли и распространилось подобно огромной волне. Такому невероятному напору я сопротивляться не могла, однако очень хорошо чувствовала эту мощь... Потом — забвение. Даже не так, где-то в моей голове оставалась искра мысли, частичка разума, но чужая магия полностью вытеснила сознание и управляла мной. Нашептывала — «делай что обычно, веди себя как всегда». Ничего не оставалось, кроме как подчиниться. А потом я вдруг очнулась и увидела живого, настоящего Конана...

Феруза чмокнула киммерийца в щеку. Конан остался невозмутим и даже не покраснел — чего тут смущаться?

— Выходит, объяснить происходящее ты не можешь? — разочарованно уточнила Лорна. — Иштар Всеблагая, владычица судеб, ответь, ну откуда у нас в Шадизаре «колдовской вулкан»? Да, город стоит на пересечении важнейших путей караванов с заката за восход и из Немедии в Туран, но это не делает его каким-то особенным! Ни единый конклав магов Заката не держит в Шадизаре своих храмов и резиденций! Здесь нет алтарей древних богов и развалин святилищ времен Кхарии или Валузии!

...— Ошибаешься, почтенная!

Лорна вздрогнула от неожиданности. Райгарх глянул исподлобья, Ши Шелам на всякий случай отошел за спину Конана, а Феруза уставилась на спускавшегося по лестнице в обеденную залу альмиранте Бобадилью с немалым любопытством. Старый зингарец вырядился что твой герцог — шелковые чулки, штаны-буфы с разрезами, черный с россыпью крошечных алмазов колет, на голове вместо берета изящная шапочка с драгоценной брошью. В простецкой «Уютной норе» Бобадилья смотрелся королём, по необъяснимому капризу решившему заглянуть в деревенский хлев.

— Не подскажете, — продолжил альмиранте, подойдя к ближайшей стене таверны и зачем-то извлекая из ножен кортик, — где находятся ближайшие каменоломни? Откуда привозят материал, из которого построен этот замечательный дом?

Лорна молча пожала плечами — она была приезжей, да и подобные вопросы интересовали хозяйку «Уютной норы» ещё меньше, чем сплетни из жизни гарема туранского императора.

— Известняковый карьер, лиги четыре к полуночному восходу, — подсказал Ши Шелам, как местный уроженец. — Простите, ваша милость, а в чем, собственно дело?..

— Вот в этом, — Бобадилья ударил острием кортика по выступавшему краю блока, из которых была сложена внешняя стена постоялого двора. На его левую ладонь упал камушек с белым вкраплением. — Попрошу рассмотреть внимательно.

Альмиранте подошел к стойке и вытянул руку. На первый взгляд, самый обыкновенный обломок, желто-коричневый, единственное светлое пятнышко –окаменевшая морская раковина.

— Это не чистый известняк и точно не песчаник, — наставительно сообщил зингарец. — Такой материал учеными мужами именуется ракушечником. Если вы внимательно посмотрите на стены дома, обнаружите в кирпичах десятки остатков морских моллюсков. Как думаете, откуда они здесь появились? В самом сердце каменистой полупустыни протектората Замора?..

— Боги мудрейшие, Эрлик Воитель! — Феруза догадалась первой и немедленно удостоилась пристального внимания Бобадильи:

— Я же требовал, никаких посторонних! — вызверился альмиранте, метнув яростный взгляд на Лорну. — Кто она и откуда здесь появилась?!

— Родная и любимая племянница, — хладнокровно ответила владелица «Уютной норы», пускай смуглая туранка Феруза и белобрысая Лоркана из Бритунии были похожи на родственников так же, как степная лисица на боевого коня. — Не могу же я отказать ей в убежище в такое непредсказуемое и опасное время?

— Здесь, на месте Шадизара, в прошлом было море! — выпалила предсказательница, не обращая внимания на раздувшегося, будто обозлённый гусак, зингарца. — Понимаете? Пролетают тысячелетия, сменяются эпохи! Где в прошлом шумели дубравы, теперь пески! Где текут реки — когда-то вырастали горы! Где ныне голая степь — плескался океан!

— Не по годам умная племянница, — ядовито процедил Бобадилья. Взгляд изменился на опасливо-настороженный, внезапное появление в таверне Ферузы его или напугало, или вызвало очередной всплеск болезненной подозрительности. — Я, с вашего позволения, выйду на двор, вдохну свежего воздуха, здесь невероятно душно...

— Очень интересный дедушка, — сказала ведунья, едва зингарец скрылся за дверью. — Вчера приехал?

— Он душевнобольной, — вполголоса подсказал Ши Шелам, продолжавший настаивать на своей теории. — Мания преследования в наилучшем виде. Ему лекарь нужен. Хороший, дорогой шемитский лекарь.

— Нет-нет, — покачала головой Феруза. — От настоящих безумцев всегда исходит... Не знаю как сказать правильно? Исходит нечто вроде дурного запаха, так смердит испорченная и пожираемая демонами больная душа. Я этого запаха не чувствую. Зато есть другое — старик владеет какими-то магическими способностями, скорее всего врожденными, унаследованными. Он не колдун, истинное магическое искусство изучают долгие годы, у мудрых и опытных наставников, в схолиях Великих Конклавов... Самоучка? Возможно.

— У него в комнате стоит хрустальный шар, — наябедничал Ши Шелам. — Собственными глазами видел! Точнее, одним правым, щелочка в двери узкая.

— Ненаказуемо, — сказала Лорна. — Нет закона, запрещающего кому угодно владеть и пользоваться хрустальным ша... Да что там опять?! Райгарх, хватай топор!

Со двора донесся пронзительный заполошный визг. Никаких сомнений, надрывался альмиранте Бобадилья, причем создавалось впечатление, что благородного гранда режут напополам ржавой тупой пилой неумелые палачи.

Конан, как самый шустрый, первым выскочил на крыльцо «Уютной норы» с кухонным ножом — первое попавшееся под руку оружие. Запнулся на полушаге. И внезапно рассмеялся, что для киммерийца было необычно — он крайне редко проявлял хоть какие-то эмоции, всегда оставаясь серьёзным и сдержанным.

Бродячий нужник припёр благородного гостя к стенке дровяного сарая и навис над ним словно беркут над крольчонком. Четыре длиннющие передние лапы подняты и растопырены, подобно атакующему пауку.

— О смертный, внемли же истине! — низко рокотал Голос. — Что проку было бы в свободе людей, если бы боги хранили их от всех бед, делали бы всё за них, а им оставалось только желать?!.

— У... Уберите от меня это! — взвыл Бобадилья. — Помогите же, олухи!

Киммериец вздохнул, сунул нож за пояс, отломал от куста акации изрядную хворостину и отправился выручать гостя.

Ближе к вечеру у входа в таверну можно было наблюдать картину, близкую к идиллической.

Райгарх притащил с кухни тяжелый табурет, для пущего удобства положил на сиденье подушку и установил возле крыльца. На табурете утвердился высокородный зингарец, жаждущий приобщиться к невероятным тайнам бытия — глубокомысленная беседа с Голосом его зачаровала. Впрочем, «беседой» нескончаемый монолог обитавшего в будке загадочного существа назвать было сложно: Голос неожиданно приобрел благодарного слушателя и, выражаясь поэтически, теперь чувствовал себя на вершине блаженства. Альмиранте, что характерно, тоже — старик выслушивал откровения нужника не перебивая, лишь изредка что-то чиркал свинцовым карандашиком по клочку пергамента, разложенного на коленке.

— Встретились два одиночества, — с кислым выражением на лице сказала Лорна, наблюдая эту картину через окно. — Но нет худа без добра, временно мы избавились от них обоих. Другой вопрос, что делать дальше? Бросать всё и бежать из города?.. Раз уж Феруза утверждает, что якобы за пределами Шадизара остался прежний мир? А если она ошибается? Никогда себе не прощу, столько трудов вложено...

Снаружи никаких существенных изменений не наблюдалось, разве что к худшему. Почти неотлучно бдевший на крыше «Уютной норы» Конан отметил, что за пределами защитного круга объявились новые твари, пострашнее акул: некие подобия здоровенных крокодилов с гривами на остистом хребте, ящеры с длинными шеями и овальными плавниками вместо ног, медузы размером с главный городской колокол. Чужой мир стремительно смешивался с привычной шадизарской реальностью.

Вышибала, как человек дела, не привыкший отступать перед самыми неодолимыми трудностями, предложил устроить военный совет. Позвать всех, без исключения, включая Ферузу и его милость альмиранте — он, возможно, слегка («Не слегка!» — громко возразил Ши) чудаковатый, но в прошлом служил на боевом флоте, вдобавок знается с магией, вдруг посоветует что-нибудь толковое?

...После утреннего инцидента с нужником Бобадилью пришлось долго утешать и успокаивать. Лорна приложила к тому все свои таланты — ремесло трактирщицы подразумевает умение хорошо разбираться в людях и находить к ним подход. Правда — лучшее оружие, а потому зингарцу была изложена истинная история появления Голоса: магический жезл, начавшие происходить с будкой странные изменения, и, наконец, события минувшей ночи: Голос каким-то немыслимым образом «отталкивает» колдовскую волну, захлестнувшую перед минувшим рассветом Шадизар, более того, волшебство действует и на расстоянии. Насущный пример — поход Конана и Райгарха в город и спасение Ферузы ат'Джебеларик.

Теперь понимаете, ваша милость, отчего прадедово кольцо указало именно на «Уютную нору»? Вы ведь ожидали чего-то похожего? Подозревали, что в Шадизаре может случиться... Нечто? Упоминали о Лемурии? Нельзя ли поделиться вашими соображениями, поскольку все мы сейчас в опасности?

Попутно Лорна не забывала щедро подливать в кубок альмиранте вино, извлеченное из заветного шкафчика.

— Поразительная история, — с оттенком недоверия сказал Бобадилья. — Если б я собственнолично не увидел этот... кхм... этот диковинный артефакт, никогда бы не поверил! Что же получается, госпожа Лоркана? Нашла коса на камень? Одна не-человеческая магия против другой не-человеческой магии?

— Мы этого не знаем в точности, — рассудительно ответила хозяйка. — Однако, колдун Алого Круга Равновесия уверял меня, будто Голос прибыл невероятно издалека, да только неясно, «издалека» во времени, или в расстоянии.

— Феноменально! — в прежде тусклых глазах зингарца блеснули искорки азарта. Лорна мимоходом подумала, что Ши Шелам, видимо, прав: у помешанных частенько случаются резкие перемены настроения. — Ты позволишь мне поговорить с ним? Клянусь честью предков, мне будут завидовать сами Вальтрас из Кордавы и Альбер из Галпарана! Никому из этих шарлатанов и прощелыг не доводилось сталкиваться с чем-то подобным!

— А кто это, Альбер и Вальтрас? — осведомилась бритунийка.

— Клеветники и завистники, не достойные внимания! — презрительно отмахнулся Бобадилья. — Так что же?

— Беседуйте сколько душе угодно, — Лорна пожала плечами. — Обязана предупредить: такого немыслимого зануды в жизни не встречала.

— Ты просто никогда не общалась с замшелыми педантами и начётчиками из королевской академии Зингары и университета в Тарантии! Невежественная, самонадеянная секта неучей и бездарей!

С тем альмиранте убыл на двор, впитывать мудрость тысячелетий из довольно сомнительного источника.

...— Я начинаю понимать, кто он на самом деле, — сказала хозяйке Феруза, краем уха слышавшая этот разговор. — Учёный муж. Книжник. Или считает себя таковым. Нет бóльших гадюшников и садков со скорпионами, чем всевозможные обители мудрости и учёности. Отсюда его слова про клеветников, занятия магией, упоминание тарантийского университета. Решил на старости лет внести свой вклад в сокровищницу мысли?

— Лучше бы дома сидел, с внуками возился, — буркнула Лорна.

— Разреши мне втихомолку осмотреть его комнату, — Феруза перешла на шёпот. — Клянусь, я ничего не возьму, твой гость не понесёт никакого убытка! Очень хочется заглянуть в его хрустальный шар. Кто знает, что в нём сокрыто?..

— Ты же сама говорила, будто зингарец — самоучка! Не настоящий колдун, а увлекающийся любитель. Уверена, что в его магическом оке можно разглядеть хоть что-то полезное?

— Иногда талантливые самоучки превосходят великих магов Черного, Белого и Алого — просто потому, что выходят за рамки догмы, устоявшихся и обязательных правил, надоевших традиций. Находят другие пути.

— Ступай, — холодно сказала Лорна. — В других обстоятельствах я бы никогда не позволила, но сейчас... Слышишь, что там делается?

Через полуоткрытую дверь таверны доносился низкий рокот Голоса, втолковывающего собеседнику, что Тьма и Свет взаимоприникают в свои первородные сущности, отчего обе великих силы едины и обязаны подчеркивать неизмеримую разумом смертных красоту Творения.

Феруза лишь очи горе возвела и упорхнула в сторону лестницы на второй этаж. Вернулась довольно быстро, не прошло и четверти и колокола. Вид у гадалки был озадаченный, если не сказать — изумлённый. Лорна выслушала, пожевала губами, что-то решая про себя, и процедила:

— Никакой ошибки? Та-ак... Зови Райгарха. Боюсь, придется поступиться законами гостеприимства, но видят боги, я сопротивлялась этому до конца. Значит, он действительно всё знал? С самого начала?

— Не уверена, — дернула плечиком Феруза. — Полагаю, догадывался, читал в старинных книгах, изучал древние трактаты, но как это частенько случается с недоучившимися любителями, упустил некую важную частицу общей картины.

— Ты ведь только что говорила, будто непризнанным гениям и безвестным самородкам правила не указ, а потому они могут перепрыгнуть через головы магов великих конклавов?

— Обязательные правила, — ведунья подчеркнула голосом первое слово. — Здесь и скрыта опасная ловушка. Настоящий колдун, прошедший через все ступени обучения и посвящения, никогда не полезет туда, где ему непременно и моментально оторвут голову. А такой как Бобадилья — рискнёт, хотя бы потому, что слабо представляет каковы окажутся последствия. Иногда получается унести ноги, но чаще всего — нет. Знаешь историю про Кадир-Адема из Султанапура?

— И слушать не желаю, — решительно отказалась Лорна. — Меня интересует происходящее здесь и сейчас! Моя «Уютная нора», а вместе с ней моя же драгоценная шкура со шкурами близких друзей! Райгарх хотел устроить военный совет? Отлично, совместим его с допросом пленника!

— Вы бы все-таки поаккуратнее с Бобадильей, — сказала гадалка. — Он старенький, чего доброго удар хватит. Без ненужных жестокостей. Лучше сыграть на гордыне и тщеславии: такие как он невероятно любят хвастаться, похваляться и распушать хвост перед грубым плебсом, непосвященным в сакральные тайны.

— Припугнуть тоже полезно, — ответила Лоркана из Бритунии. — Кнут и пряник!

— Здесь всё, до последней монетки, — хозяйка «Уютной норы» придвинула к бледному зингарцу раскрытый кошель с поблёскивающим золотом. За спиной незадачливого гостя возвышался гигантский асир, будто нарочно корчивший самые зверские рожи. — Я возвращаю плату за постой, договор считаю разорванным. Пересчитай.

— Зачем же, я верю, верю, — проблеял альмиранте, слегка придушенный тугим воротником колета. — Я, однако, не понимаю, чем вызвана подобная грубость?!

«Грубостью» Бобадилья вполне обоснованно назвал действия Райгарха, который без долгих церемоний ухватил его сзади за шиворот, запросто поднял на высоту своего роста и доставил со двора в обеденную залу таверны, усадив на стул перед холодно-надменной Лорной.

Конан, Ши Шелам и Феруза наблюдали за действом с любопытством, но помалкивали, получив категорический приказ бритунийки пока не вмешиваться.

— Прямо сейчас, — преувеличенно спокойным, издевательски-вкрадчивым голосом продолжила Лоркана, — ваша милость соизволит выметаться прочь за ворота. Дорожный сундук доставят по первому же твоему требованию в любое удобное место за мой счет. Если, конечно, «требование» однажды последует, а названное «удобное место» вообще будет существовать. Я не стану терпеть в доме злокозненную магию!

Спесь родовитого гранда Зингары взяла верх над страхом.

— Да что ты смыслишь в высоком искусстве магии, о женщина! — Лорне померещилось, как сзади над Бобадильей начал распускаться пышный павлиний хвост, а сам альмиранте лишь чудом не лопнул от праведного гнева. — Твое предназначение — сковородки, горшки и жаровня!

— У меня полным-полно самых разных предназначений, — бритунийка выложила на стойку любимый арбалет: смутить хозяйку было очень нелегко, практически невозможно. — Одно из них — делать внушительные дыры в людях, которые покушаются на спокойствие моего дома и жизни находящихся в нём людей! Уж поверь, это у меня отлично получается. Феруза! Расскажи всем, что ты видела!

— Источник, — непонятно ответила гадалка. — Жерло, из которого исторгается то... То, что сейчас окутало собой Шадизар. Древний ветер, проникший в наш мир. Дыхание невообразимо отдалённого прошлого. Дыхание сгинувшей Лемурии. Я права, ваша милость?..

— Мой хрустальный шар? — догадался Бобадилья. — Этого следовало ожидать, недаром Шадизар славится как город пройдох и жуликов!

— Но-но, полегче! — Райгарх заново тряхнул старца за ворот. — Ещё не известно, кто здесь жулик и враль! Вернее, отлично известно!

— Я вам не солгал ни единого слова! — возмущенно рявкнул зингарец. — Да, вынужден был кое-что скрывать ради вашего же блага, но это не повод вламываться в мои покои и рыться в моих вещах!

— Рыться? — оскорбилась Феруза. — Шар стоит на столе!

— Обратись с жалобой на эдакое вероломство к городским властям, — криво усмехнулась Лорна. — Райгарх, проводи почтенного месьора к воротам и покажи дорогу в сторону дворца наместника.

— Нет! — Бобадилья побледнел. — Туда... Туда нельзя! Вы обречёте меня на верную гибель, хотя перед вами у меня нет никакой вины!

— Предлагаю деловое соглашение, — Лорна оставалась стоически невозмутимой. — Ты откровенно рассказываешь всё, что знаешь, а мы попробуем найти выход из этой колдовской кутерьмы. Поможешь — ни единый волос с головы не упадет, призываю всех богов в свидетели! И конечно же, не врать и не увиливать — этот магический амулет позволяет легко отличить правду от лжи!

Бритунийка вынула из пояса найденную в Красном сундуке брошь-подвеску на золотой цепочке. В центре оправы поблескивал смарагд, изредка сыпавший крошечными зелеными искорками-молниями.

— Согласен, — почти без паузы ответил Бобадилья.

Лорна с Ферузой переглянулись. Стало окончательно понятно, что в «высоком искусстве магии» альмиранте разбирается очень слабо — подвеска со смарагдом и вложенное в неё простенькое заклятье не умели делать ничего страшнее, чем утихомиривать сторожевых собак: полезная вещица для шадизарского вора, но не более. Зингарец даже не посмеялся, услышав про амулет, различающий правду — таковых на Закате известно всего три, причем каждый стоил как целое королевство. Два находились в сокровищницах Великих Конклавов, один во владении у туранского императора Илдиза, позволяя ему счастливо избегать заговоров и покушений.

Не осталось никаких сомнений, Бобадилья — самоуверенный любитель, обучившийся лишь самым азам колдовства. Распознать чужое заклинание он не способен.

...— Лемурия, — чуть зачарованно и мечтательно повествовал альмиранте. — Одна из самых невероятных загадок былых времён, несравнимая с Атлантидой или Валузией. От валузийцев сохранились развалины храмов и даже городов, атланты, как считается, прямые предки хайборицев, а вот Лемурия исчезла полностью, совокупно, не оставив после себя почти ничего. Нечасто встречаются лемурийские артефакты, причем далеко не все из них подделки.

— Разве нечасто? — без дозволения встрял Ши Шелам. — В любой лавке магических принадлежностей квартала Читгар безделушек из Лемурии навалом, по вполне умеренным ценам.

— Помолчи, — цыкнула Феруза. — В приличном обществе за одно упоминание Читгара и тамошних мошенников сразу начинают бить.

Бобадилья увлёкся. Он действительно с ранней юности служил на флоте Зингары — давняя фамильная традиция, все старшие сыновья становятся моряками. Благодаря происхождению и связям при дворе довольно быстро продвинулся к высоким чинам, но покидать боевой корабль ради уютного кабинета в королевской Морской коллегии не желал. Лет около двадцати назад, тогда ещё гюйс-капитану Бобадилье, довелось столкнуться с невероятной и опасной загадкой...

— Вам, сухопутным, не понять, но море — это принципиально другой мир, с иными законами и населяющими глубины удивительными существами. Про Винетту вы обязаны знать: легендарный город сгинувший в океанских волнах, но продолжающий существовать вне времени...

— Только утром вспоминали! — подал голос асир. — Доказательств, однако, никаких: Винетту искали десятки самых знаменитых мореплавателей и — пустота.

— Доказательство сидит перед вами, — сказал зингарец. — Я был там. И сумел вырваться, потеряв четыре пятых экипажа галеона.

У Райгарха вытянулось лицо, Ши Шелам вздохнул и едва удержался от того, чтобы покрутить пальцем у виска. Одна Феруза тихо сказала:

— Это чистая правда. Я вижу. Хотя бы мне-то вы верите?

— Чума на мою седую голову, — ахнул вышибала. Лорна отметила, что никогда в прежней жизни не видела Райгарха потрясённым. Можно больше сказать: пребывающим в смятении. — Но как? Где?! И ты два десятилетия молчал?!

— А кому говорить? Да и зачем? — горько сказал Бобадилья. — Чтобы меня высмеяли, как уцелевших матросов галеона, принявшихся рассказывать эту историю в портовых кабаках? Мне было достаточно знания о том, что Винетта — на самом деле чудом уцелевший осколок Лемурии.

...В тот день не происходило ровным счетом ничего необычного — корабль его величества «Герцог Каньявералль» шел курсом от порта Герида на Кордаву. Солнце, попутный ветер, волнение на море умеренное. Ни малейших признаков опасности в виде надвигающейся бури или появления пиратов с Барахских островов, да и не стали бы пираты атаковать прекрасно вооружённый тяжёлый галеон.

— Мы будто бы... — альмиранте потёр указательным пальцем о большой и закатил глаза, подбирая верное слово, — будто внезапно провалились в водяную дыру. Я не знаю, с чем ещё можно сравнить. Представляете себе ловушку в сокровищнице, когда пол внезапно проваливается и ты падаешь в бездонный колодец?

— Лучше, чем хотелось бы, — подтвердил Ши, изрядный знаток такого рода каверз.

— Корабль опускался на дно подобно листику, упавшему с осеннего дерева, но можно было дышать, видеть, слышать. Магия! Подводные течения наполняли паруса, а значит восстановилась управляемость галеоном... Вскоре мы увидели подводный город — Винетту. Город, который строили не-люди — странные формы, жутковатые статуи, мертвецкие огни... А потом к нам явился Посланец.

— Посланец? — жадно переспросил Райгарх, которому легенды моря были близки и интересны.

— Он вовсе не был отталкивающим чудовищем. Похож на человека, только крупнее, гораздо крупнее. Ростом локтей пять-шесть. Очень бледная кожа, не видевшая прикосновения солнечных лучей, безволосый, изумительно крепкого сложения, черты лица резкие, совсем не как у нас... Любой, кто выходит в океан знает главный закон: никогда не доверяй морю, оно коварно и безжалостно, полагайся только на свой разум и на свои силы. Вы подумали, что большую часть экипажа я потерял в бою? Вовсе нет! Посланец начал искушать, и делал это куда более ловко, чем самый хитроумный демон, жаждущий заполучить в свои когти человеческую душу! Перед вами та самая Винетта, последняя и единственная наследница Лемурии. Она подарит всё — беспечную жизнь, неимоверное богатство, сонм бесчисленных удовольствий, которых не знает презренная суша! А главное — бессмертие! Только приди к нам!

— Зачем нужно бессмертие там, где не существует времени? — тихо спросила Феруза.

— Из команды за Посланцем ушли девяносто шесть человек, а при выходе в море было сто двадцать три, — дрогнувшим голосом сказал альмиранте. — Остановить их я не сумел, приказам они не подчинились. Не вняли зову Лемурии только я, боцман, второй помощник, баталёр и два с лишним десятка матросов. Не доверяй морю никогда.

— Неужели Посланец вас отпустил?

— Да. В Винетту нельзя попасть против желания. Однако, он пригрозил, что рано или поздно доберется до каждого, кто отказался — в самом неожиданном обличье. Мы оскорбили его отказом, такие обиды не прощаются. Из двадцати семи уцелевших в тот день, ныне в живых остался только я один. Посланец оставил меня на закуску.

— Так вот оно что, — понимающе кивнула Лорна. — Отсюда телохранители с Барахас и прочие... гм... странности, которые мы исходно приписали не самому здоровому рассудку. Вынуждена просить прощения, ваша милость.

— Пустое, — махнул рукой старик. — Меня давно считают безумцем, даже родные сыновья. Остаток жизни я положил на то, чтобы найти оставшееся от Лемурии и попытаться отомстить за свой экипаж. Искал древние артефакты, обрывки летописей, хоть что-то указывающее, на следы лемурийцев в Хайбории. И, как кажется, нашел.

— Выходит, есть объяснение тому, что делается за пределами таверны?

— Разумеется. Маги Лемурии знали, что катастрофа неизбежна, но противостоять воле разгневанных богов не способны никакие колдуны, пусть даже самые великие. Точнее, не богов, а стихий, которых сами лемурийцы в неизмеримой гордыне своей и освободили на собственную погибель. Чародеи Винетты сумели остановить время или замедлить его течение, но для этого требуются постоянные добровольные жертвы...

— Повтори, — выпрямился Райгарх. — Жертвы? Никакого обещанного бессмертия? Никаких сокровищ и вечного блаженства?

— Задайся вопросом: почему в Закатном океане бесследно исчезают корабли? А те немногие, у кого хватило духу отказаться от соблазна и вернуться к людям, погибают самым загадочным образом? Посланец пытается убить меня по два-три раза в год, как и обещал, в самых немыслимых обликах — дикий леопард в пустыне, восьмилетняя девочка подбросившая в мой дорожный шатёр гремучую змею, благородная аквилонская матрона, сыпанувшая яд в бокал на приёме у короля... Если б не прадедовское кольцо, я был бы мёртв дюжину дюжин раз! Лемурийцы не забрали мою душу, так хоть отнимут жизнь в качестве мелочной мести.

— Сказочно вредоносный народец был, судя по всему, — сказала Лорна. — Правильно их утопили. Ты ведь не зря показывал нам обломок ракушечника? Выходит, когда-то на месте Шадизара расстилалось море, а до катастрофы здесь находился лемурийский город?

— Город, храм, святилище, — пожал плечами зингарец. — В точности я не знаю. Но его обитатели пошли по другому пути, чем колдуны Винетты. Те решили поиграть в кошки-мышки со временем, а здешние придумали кое-что более остроумное: создали червоточину, связывающую их настоящее с неопределенным будущим. Я читал трактаты Черного Круга Стигии, выложил немыслимые деньги за возможность порыться в библиотеке Луксура — стигийцы любят деньги так же, как и все прочие люди. Подобные фокусы теоретически возможны и сегодня, однако настолько могучие маги давно не рождаются. Сам Тот-Амон, которого ныне полагают величайшим из великих, не способен установить прямую связь между эпохами, силёнки не те. А лемурийцы поступили просто: их заклятие черпает силу из природы — солнца, луны, звёзд, ветра... Когда накопит достаточно мощи, происходит прорыв, который все мы имеем неудовольствие наблюдать. И Лемурия постепенно начинает проникать в Хайборию.

— Только этого счастья нам в Шадизаре и не хватало! — схватился за голову Ши Шелам.

— Прорыв происходит нечасто, — продолжил альмиранте. — Каждые тысячу или тысячу сто лет. Несколько раз в прошлом не получилось: два дня назад я дал мзду чернильным крысам из архива наместника, они быстро раскопали древние пергаменты эпохи, когда королевство Аквилония только появилось, и на Закате была принята новая система исчисления времени: от основания Аквилонии. Примерно в 142 году уже тогда существовавший Шадизар стал ареной битвы некоего неизвестного колдовства и хайборийских магов... Город был разрушен, возродившись только через столетие. Прорыв, тем не менее, остановили. Понимаете, о чем я?

— Всеблагая Иштар, упаси нас от бедствий!

— Перстень не обманывает, — повторился зингарец, продемонстрировав кольцо, с бегавшими по миниатюрному зеркальцу лазурными огоньками. — Он не может обманывать, это исключено. Здесь, на постоялом дворе, было и будет безопасно. Когда я осознал, что червоточина в Лемурию открывается, то не раздумывая отправился к вам, не подозревая, кто — или что? — является вашим хранителем и защитником...

— Ходячий сральник, я дичайшее извиняюсь, — напомнил Ши Шелам и тотчас схватил очередной подзатыльник от Лорны. — А что такого я сказал?!

— Древние стигийские мудрецы уверяют в своих трактатах, — понизив голос проговорил Бобадилья, — будто лемурийцы не были порождением нашего мира. Они прибыли из внешних сфер и поселились тут, надеясь обрести новый дом, однако наш Универсум их отверг. Голос, которого этот невоспитанный юноша сейчас обозначил столь нелестными словами, тоже явился из невероятного, запредельного далёка. Магические волны и эманации Голоса и Лемурии настолько несовместимы, что безжалостно отторгают друг друга. Не исключаю, что на этом природном противоречии можно сыграть. Без всяких великих битв и жутких разрушений.

— Так и что же теперь делать? — протянул молчавший доселе Конан. — Как их стравить промеж собой?

— Очень правильный и своевременный вопрос, — поддержала киммерийца Феруза. — И как кажется, я знаю на него ответ. Ваша милость, могу я на этот раз воспользоваться хрустальным шаром совершенно законно и с дозволения владельца?..

Выходить было решено задолго до рассвета. Ши Шелам попытался было пошутить о том, что тёмные делишки лучше проворачивать в темноте, но юмор никто не оценил. Столь ранний час был избран по совершенно иным соображениям — если дерзкий и весьма оригинальный замысел будет успешно реализован, лучше бы на улицах Шадизара оказалось поменьше свидетелей. Горожане попросту не поймут и чего доброго схватятся за булыжники.

— Выглядит, конечно, не очень, — хмуро сказал Райгарх, закончив приготовления. — Но сами понимаете, ничего другого предложить не могу.

— Не то слово, — нервно усмехнулась Лорна. — Расскажи кто, никогда бы не поверила. Думаешь, потянет?

— Не сомневаюсь, — кивнул вышибала и повернулся к остальным. — Зажигайте факелы и устраивайтесь где удобнее. Конан, открывай ворота.

Вероятно, это была самая затейливая повозка, какую видел Шадизар за всю свою историю. Вышибала забрал из сарая поводья для лошадей, выкатил использовавшуюся для хозяйственных нужд телегу, ловко смастерил необычную упряжь, заарканил деревянную будку и, подбадривая её хворостиной, впряг в четырехколесную подводу. Гордый скакун о восьми ногах не сопротивлялся, лишь моментально принялся слезливо жаловаться на несправедливость мироустройства, где нарушено равновесие Великих Изначальных.

На козлы забрались двое: Райгарх и Феруза, сжимавшая в руках тускло мерцающий белёсым огнём всевидящий шар. К вящему сожалению гадалки, магический инструмент, некогда приобретенный альмиранте у какого-то офирского мага из Алого конклава, оказался слабеньким. Вложенного в него заклинания вполне хватило бы для того, чтобы уличить супругу в неверности, посмотреть на королевскую процессию или заглянуть в дом соседа; шар показывал требуемое, однако точно указать где находится искомый объект не мог. Только направление. Делать нечего, придётся искать.

— Источник, безусловно, под землёй, надо полагать, в подвале, — объясняла ведунья. — Я отчетливо вижу арочные своды из кирпича. Помещёние довольно обширное, по углам и вдоль стен угадывается какая-то мебель, посреди нечто наподобие алтаря, из которого распространяется поток лемурийской магии. Алтарь — и есть Врата между Эпохами. Где-то не слишком далеко, в трёх-четырёх кварталах на полуденный восход.

План Ферузы выглядел изящно, пускай и несколько фантастично: привести Голос к Источнику, создаваемая будкой волшебная аура предположительно сумеет остановить извержение древней магии, погружающей город в реальность пытающейся вырваться из оков прошлого Лемурии. Если ничего получится — всей компанией придется бежать из Шадизара и поднимать тревогу. Разумеется, король в Бельверусе и его гвардия с лемурийским колдовством ничего поделать не сумеют, зато маги Хайбории наверняка объединятся против неожиданного и крайне опасного недруга...

— Налево, — командовала Феруза. Асир потянул за поводья и слегка подхлестнул нужник прутом. — Да, верно, сюда. По-моему осталось совсем недалеко, что-то около четверти лиги...

Защитная сфера, конечно же смещалась вместе с запряженной в телегу будкой, поэтому ехать пришлось всем вместе, включая старого зингарца. Как и предполагалось, ночью улицы Шадизара были пусты, а единичные прохожие, оказавшиеся под воздействием магии Голоса и очухавшиеся от всеобщего морока, узрев влекомую жутким созданием телегу, спешили побыстрее убраться с дороги.

— Начался квартал Яфтагим, — сказала Лорна, поднимая факел повыше. — Да, узнаю, вот дом верховной жрицы храма Дэркето, очень уж статуи примечательные возле фасада.

— Разврат, — поморщился зингарец, оглядев фривольные скульптуры, изображающие всевозможные виды плотского соития. — В Заморе разве дозволен культ богини сладострастия?

— Как же без него? — удивился Ши Шелам. — Заморийцы славятся терпимостью ваша милость, запрещёны только самые тёмные культы наподобие Сета Змеенога. К тому же, Дэркето — сакральная покровительница квартала...

— Тпр-р-ру! — Райгарх, по сигналу не отрывавшейся от хрустального шара предсказательницы натянул поводья. Будка обиженно всхлипнула и замерла. — Здесь?

— Кажется, да. Совсем-совсем рядом, — ответила Феруза. Подумала и сказала твёрдо: — Уверена.

Впереди, в колеблющемся свете факелов, вырисовывалось двухэтажное здание с открытой мансардой. За ажурной оградой перед домом находился аккуратный сад с клумбами, кипарисами и кустами роз. В окнах мерцали свечи и масляные лампы, пускай время было очень позднее.

— Ну где ж ещё располагаться древнему лемурийскому алтарю? — Лорна демонстративно сплюнула. — А и правда, не в митрианском же монастыре?

Над въездом в садик красовалась вывеска с изображенной умелым художником черной хищной кошкой и надписью: «”Златоглазая пантера”. Заведение госпожи Джемимы из Аграпура. Цены умеренные».

— Я был тут недавно, — сообщил Конан. — Ничего не скажу, девочки симпатичные...

В чём никак нельзя было отказать Райгарху, так это в безупречном владении своим ремеслом. Едва лишь дом свиданий накрыл создаваемый Голосом «купол», как из дверей «Пантеры» выскочили двое вышибал — парни очень внушительные, но оказавшиеся для асира противником несерьёзным. Первый был отправлен в бессознательное состояние прямым ударом в переносицу, второй улетел в заросли шиповника и более ненужной агрессивности не проявлял.

— Вперёд! — голосом сотника гвардейских щитоносцев приказала Лорна. — Ох, Феруза, надеюсь ты не ошибаешься... Иначе мне придётся расплачиваться с Джемимой до конца дней своих.

Спектакль, безусловно, был достоин лучших амфитеатров Аквилонии и самых талантливых постановщиков. Высокие створки парадного входа распахнулись, первыми в заведение вошли Лорна, Конан Киммериец и альмиранте Бобадилья. За ними в проём начал протискиваться многоногий нужник, которого подгонял Райгарх. Замыкали отряд вторжения Феруза и Ши Шелам.

Разнесся многоголосый визг — развлекавшие гостей в нижней зале прелестницы, завидев страшилище на паучьих лапах, бросились врассыпную. Четверых мужчин, потянувшихся было к кинжалам на поясах, моментально успокоили Конан с Райгархом и Ши Шелам, который в кулачной стычке был абсолютно бесполезен, однако имел изрядный навык драки с использованием кочерги от камина. Оружие не самое благородное, но Ши никогда и не претендовал на королевское происхождение.

Следовало так же учитывать, что как гости, так и обитательницы «Златоглазой пантеры» долго находились под воздействием колдовского морока, потому не успели до конца «проснуться» и сориентироваться. Впрочем, материальное воплощение Голоса и в обычные-то времена не вызывало у окружающих лишних симпатий.

— Ло... Лорна? Боги добрейшие, что тут происходит?!

На ступенях главной лестницы с мраморными перилами стояла вытаращившаяся госпожа Джемима — женщина в возрасте немногим за сорок, но сохранявшая яркий отблеск невероятной привлекательности молодых лет. Волна роскошных тёмных волос, смугло-золотистая кожа, невесомые яркие одеяния, приличествующие владелице заведения «для чистой публики».

— Некогда объяснять, — Лоркана Бритунийка предпочитала решительность и напор. — Где вход в подвал?! Шевелись, клуша, мы тебе жизнь спасаем!

— Жизнь есть величайший дар, ниспосланный Двуедиными Силами, — благочестиво заметил нужник.

Джемима оступилась, она была на грани обморока. Конан, в три прыжка взлетев по ступенькам, поддержал хозяйку за плечо.

— Подвал, — настойчиво сказал киммериец, заглядывая в помутневшие очи госпожи Джемимы. — Где?

По счастью, «Златоглазая пантера» была выстроена по образцам архитектуры Офира — широкие проходы и высокие потолки, что в жарком климате являлось насущной необходимостью: летом горячий воздух поднимался наверх, а помещёния продувались сквозняком. В ином случае будка не пролезла бы по лестнице, ведущей в цокольный полуподвальный этаж. Джемима слабым голосом объяснила, что используется он «для особых гостей и особых развлечений», таковые гости появляются нечасто, а потому сейчас внизу никого нет.

— Очаровательно, — заключила Лорна, окинув взглядом зальчик, на стенах которого были развешаны всевозможные странные приспособления вроде шелковых плетей, меховых кандалов и мягких ошейников с цепочками. — Джем, неужели ты потакаешь настолько низменным страстишкам богатых посетителей?

— Деньги не имеют запаха и ты это знаешь не хуже меня.

Третий, самый дальний, зал и наблюдала в магическом шаре Феруза. Низкие туранские диванчики, погасшие кальяны на столиках, а посреди...

— Ничего подобного никогда раньше здесь не видела! — владелица «Златоглазой пантеры» попятилась. — Камень использовали для утех, я нарочно рассказывала гостям, будто до строительства дома здесь находится древний алтарь богини Дэркето, дарующей мужскую силу...

— Да, древний. Да, алтарь, — проронила Феруза. — Только Дэркето здесь совсем не при чём — эта проклятущая штуковина набирала силу в том числе и от любовных страстей!

Белый с коричневыми прожилками камень выглядел очень старым, весь в крошечных кавернах, проеденных безжалостным временем. Длиной шага три, высотой в полтора локтя. Ничего необычного, за одним исключением.

Сгустившиеся над алтарём воздух бурлил и клокотал, словно кратер вулкана, образовав широкое пульсировавшее кольцо, внутри которого сияли огни чужого мира, проскальзывали неясные тени и жутковатые силуэты невиданных в Хайборийском мире существ. Если приглядеться, то в глубинах кольца можно было различить очертания гор и огромных зданий. Магия Голоса заперла эти Врата, однако не уничтожила их — истечение чужеродной мощи Лемурии приостановилось, но едва лишь невзрачная будка окажется на расстоянии дальше сотни шагов от червоточины в бездну времени, всё начнётся заново...

— И дальше что? — осведомился прагматичный Райгарх, монументально скрестив руки на груди. — Месьор Бобадилья, ты здесь человек самый многоучёный, незнамо сколько лет проведший за древними свитками. Что скажешь?

— Обычно такого рода порталы запечатываются кровью, — медленно сказал альмиранте. — Но чьей? Какова форма обряда? Необходимые заклятья? Ума не приложу, никаких рекомендаций или советов в книгах я не встречал.

— Подумаешь, великая загадка! — вмешался Ши Шелам. — Легенд не слышали? А я вам расскажу! Если есть магический алтарь, значит на него нужно положить грудастую блондинку и принести в жертву! Так все колдуны делают! Отлично работает в любой ситуации! Насколько я понимаю, в доме полно блондинок с пышными формами!

— Совсем головушкой повредился, — ласково сказала Лорна. — А по мне так вполне подойдёт и тощий малолетний брюнет со слишком длинным языком. Попробуем? Вдруг подействует?

Ши испуганно скользнул за спину насупленного Конана.

— Смотрите, — ахнула Феруза, подавшись вперёд, — там кто-то есть! Он... Оно идёт к нам!

Во Вратах появилась смутная фигура, очертаниями напоминавшая очень высокого и широкоплечего человека. Мгновения спустя гостя стало хорошо видно — бледнокожий, лысый, огромные иссиня-черные глаза без белков, резкие скулы. Похоже на человека, но... Но это кто угодно, только не человек.

Альмиранте Бобадилья пошатнулся и выдавил:

— Посланец...

— Я не желаю тебе здравствовать, старик, поскольку это бессмысленно, — по залу разнёсся бесцветный, ничего не выражающий голос лемурийца, стоявшего по ту сторону Врат. Так обычно говорят нотариусы или судейские чиновники, оглашающие скучный документ о праве наследства. — Мы виделись совсем недавно, верно? Всего девять дней назад, в пустыне. Помнишь милую крошку в синем с узором халатике, принесшую в твой шатёр корзину со змеёй? Это тоже был я. Как и в прошлый раз, и в позапрошлый... Ты неплохо научился выживать, но зачем такая безрадостная жизнь? Когда смерть подстерегает на каждом шагу и следует неотступно? Разве ты не устал бояться?

— Устал, — кивнул зингарец. — Но и ты, мерзкая тварь, утомился гоняться за мной столько лет.

— Вечность не знает утомления, — без эмоций ответил Посланец. — Ты изворотлив, признаю. Сегодня проявил чудеса изобретательности, притащив сюда... Это. Что оно такое?

Лемуриец вытянул руку, указывая на деревянную будку, усевшуюся, поджав лапы, в уголке. Голос или предпочитал не вмешиваться, или попросту заскучал.

— Оказывается, есть вещи, не подвластные вашему изощренному разуму?

— Ответа на этот вопрос и возможного спора не будет, — чуть громче сказал Посланец, что можно было расценить как смущение или раздражение. Похоже, лемуриец действительно столкнулся с неразрешимой загадкой. — Но у меня есть предложение. Ты сейчас выберешь своего убийцу. Руку, которая закончит твою никчемную жизнь. Ты был прав — Врата запечатываются кровью, и я выбираю твою кровь. Вот главное и единственное условие. Сила алтаря иссякнет на следующее тысячелетие. Потом будут решать ваши правнуки.

— Не покупайся, врёт как дышит! — шикнула Лорна.

— Он не станет унижаться перед смертными примитивной ложью, — сказал Бобадилья. — Ты ведь не стала бы обманывать белку или куницу? Существ низшего порядка?

— Вы и есть существа низшего порядка, — Посланец сделал движение, похожее на безразличное пожатие плечами. — По какой-то невероятной ошибке захватившие этот мир. Альтернативы нет: долго запечатывать Врата не сумеет даже... Оно. Просидит здесь десять лет, пятьдесят, сто, никакой разницы — у нас в запасе вечность, мы терпеливы.

— Райгарх из Асгарда! — альмиранте Бобадилья выпрямился. Поправил золотую орденскую цепь на груди. Извлек кортик из ножен. — Я принял решение. Твоя рука сильна и точна. Выбираю тебя.

— А чего вдруг сразу я? — сдвинул брови вышибала. — Но... Если ты желаешь, если так рассудили боги, я готов и не побоюсь это сделать!

— Уверен? — Лорна наклонилась к старику и тяжело задышала ему в лицо. — Зачем? У нас полно времени чтобы отыскать другой выход! Никаких преувеличений, Голос может оставаться здесь годами! Мы проследим!

— Я и вправду устал, — просто ответил зингарец. — Лучше осмысленная и быстрая смерть, которая хоть кому-то поможет, чем бесконечное ожидание удара из-за угла. Я хочу избавиться от этого проклятия.

— Возьми в руку, — асир протянул Бобадилье свой меч. — Сразу попадешь в Вальхаллу и будешь пировать в чертогах Вотана!

— Сомнительное удовольствие, — почти весело сказал альмиранте, но клинок всё-таки забрал. Лег на алтарь под сияющими Вратами, будто в собственную постель. Отдал Райгарху кортик. — А теперь.. Теперь бей! Прямо в сердце. Не тяни!

Райгарх молча ударил. Струйки крови потекли на белый камень.

Врата захлопнулись. Мгновение назад были, а сейчас сгинули — будто свечу задули. Посланец исполнил обещанное.

Асир положил окровавленный кортик в ноги зингарца, отступил назад и преклонил одно колено — древний обычай. Конан из Киммерии последовал его примеру, за ним и все остальные.

Послышались шуршание и горестный протяжный вздох. Будка поднялась на все восемь паучьих лап, проковыляла к алтарю, забралась на него, полностью закрыв тело старого моряка. Мелькнула ослепительная белоснежная вспышка. Потянуло запахом грозы. Труп исчез.

— Жизнь есть величайший дар, - повторил Голос. – Незачем этим даром разбрасываться.

Госпожа Джемима, первая осмелившаяся взглянуть, что же именно стряслось, истошно завизжала, словно завидевшая мышь кухарка.

Скрипнули ржавые петли, дверца нужника распахнулась, оттуда вывалился очень бледный и взъерошенный Уго-Альваро-Вилфредо де Бобадилья и Мерада-Альматен, гранд его величества короля Зингары.

— Осьминога вам в задницу и семь якорей вперехлест, черви гальюнные! — взвыл альмиранте, с размаху шлёпнувшись на каменный пол. — Я как-то иначе представлял себе достойную дворянина смерть!..

— А знаете что? — юношеским баском сказал Конан Киммериец, первым осознавший происшедшее. — Проклятие Посланника Лемурии снято навсегда! Бобадилья ведь умер, верно?

— Малыш, ты гений, — прокряхтел Ши Шелам, бросившийся поднимать старика, сейчас выглядевшего не просто живым, но и здорово разозлённым. — Конечно умер! Жизнь за оскорбление, так?! Правда, вернулся обратно совсем уж неописуемым способом! Младенцы появляются известно откуда, а его милость народился из... Ай, за что? Вот за что?!

Альмиранте молча влепил маленькому воришке кулаком в ухо.

Удивительная повозка успела вернуться из квартала Яфтагим в «Уютную нору» незадолго до восхода солнца. Шадизар вернулся в обычное своё состояние: пылища, запах разжигаемых очагов и конского навоза, во дворах лениво гавкают собаки, щебечут птицы. Колдовское наваждение сгинуло бесследно.

— Что там было, по ту сторону? — спросила Феруза по дороге.

Невероятно мрачный Бобадилья пожевал губами, сыпанул заковыристыми морскими словечками, но всё-таки ответил:

— Этот варвар, — альмиранте указал взглядом на широченную спину восседавшего на козлах телеги Райгарха, — и впрямь отправил меня в Вальхаллу. Оказывается, всё чистая правда — с каким обрядом умрёшь, в таком посмертии и очутишься! Посвящённый богам Асгарда меч провёл меня в царство Вотана... Нет, благодарю, впредь не хочется: я едва не захлебнулся в кислом пиве!

— Но ведь ты отсутствовал во вселенной живых всего несколько мгновений, пока Голос не забрал тебя обратно!

— Это здесь прошло несколько мгновений, а там... Там время течёт совсем иначе. Мне показалось, седмицы две. Что вообще за радость, постоянно пить, жрать кабанятину, сражаться на мечах и снова пить?

— Ты просто ничего не понимаешь, уважаемый, — не оборачиваясь отозвался Райгарх. — Валькирий видел?

— Ну-у... — Бобадилья покраснел. — Поскольку на той стороне ещё и возвращают молодость... У меня с валькириями было всё очень хорошо.

Асир в голос расхохотался.

— Спать, — распорядилась Лорна, едва ворота «Уютной норы» оказались заперты, а освобожденный от упряжи нужник отправился сокрушаться о своей безрадостной участи на привычное место возле курятника. — Феруза, проводи его милость наверх.

— Зачем же? — удивился зингарец. — Чувствую себя на удивление неплохо. Хруст в суставах исчез, мигрень не беспокоит. Такое чувство, будто я сбросил лет двадцать... Знаете что? Давайте вечером устроим пир горой? По случаю моего неожиданного дня рождения?

— По рукам, — кивнула Лорна. — Но сейчас — точно спать! Давно так не уставала.

Около полудня во двор таверны въехали четверо пропылённых всадников. Джай Проныра, Хисс, Кэрли и Аластор. Расседлали лошадей, поставили их в конюшню, умылись возле колодца.

— А где все? — осведомился Джай у вышибалы, в одиночестве скучавшего за стойкой. Райгарх, как типичный «жаворонок» всегда поднимался раньше всех. — Что значит — ещё не проснулись?.. Должен огорчить: наша затея в Аренджуне с грохотом провалилась, зря съездили и потратились. У пунтийского каравана такая немыслимая охрана, что сам император Илдиз прослезился бы от восторга! Вообрази, они наняли не кого-нибудь, а одного из магистров Чёрного круга, даже Аластор не сумел проникнуть в сеть его охранных заклинаний.

— Бывает, — философски ответил Райгарх. — Удача и неудача всегда идут в ногу друг со другом.

— Хочешь посмеяться?! — воодушевился Джай. — Хоть одна приятная новость! Проезжали по площади Хаваран, там стоит плач вселенский и такой галдёж, словно начался Конец Мира! Стражу нагнали толпами! Ты не поверишь, но какие-то ушлые смельчаки ухитрились обнести неприступную лавку шемита Бен-Йосепа! Племяннички достойного купца голосят так, словно зарезали их родную мамашу! Говорят, увели алмазы размером с кулак. Да быть не может!

Райгарх изобразил на лице снисходительную варварскую ухмылку. Достал из кармашка на широком поясе мешочек коричневой кожи и вытряхнул из него десять прекрасных самоцветов.

— Молчу-молчу, — Джай поперхнулся. — Но как? Как?!.

— Прогулялись с Конаном в город, вчерашним утром. Кстати, это была идея Малыша...

WWW.CIMMERIA.RU