Мораторий

Кат дернулся, отбросив от себя воспоминания и обнаружил, что так и смотрит в лицо мальчишки. Он сплюнул, повернулся к нему спиной, словно осматривая местность, надеясь, что у того хватит духа хотя бы ударить в спину. Hе хватило - он слышал, как тот нерешительно топчется на месте, шумно дыша и бестолково мотая головой из стороны в сторону. Значит, что-то человеческое в нем пока осталось. Пока. "Hадо было пристрелить его, пока он спал, - тоскливо подумал Кат, делая вид, что изучает густой подлесок вдали, - Избавил бы его от мучений. Теперь-то что?.." Что теперь - было неизвестно. Пленных безбожников полагалось доставлять на Базу, но лишь в том случае, когда они могли быть источником информации. Этот же пацан, с одного взгляда становилось ясно, никаким источником быть не мог. Сын полковника, который и оружия в руках не держал, отсиживался в тылу велика ли фигура? Если бы полковник Сташенко был жив, пацана можно было бы использовать как заложника. Hо полковник Сташенко лежал на земле в нескольких километрах отсюда с дыркой во лбу. Значит, на Базе пацану отпустят душу. Там же, у пятого барака. "Если База еще есть и есть пятый барак" - напомнил себе Кат. Что ж, задание они в конечном итоге все же выполнили. Ценой гибели третьего учебного отряда, но выполнили. Десять зеленых новобранцев - невелика потеря, что есть, что нету. А миссия выполнена и теперь нестыдно будет посмотреть в глаза Спасителю, когда часы отсчитают последние минуты. Стоп. Какие последние минуты? В нескольких километрах отсюда, за чахлой рощей и длинным заросшим оврагом, стоит транспортер с водителем и наводчиком. Они будут ждать еще долго, часов двадцать, прежде чем перейдут к третьей фазе - возвращению на Базу. Значит, надо успеть. Дорога простая, хоть он и видел ее в темноте. Сейчас, когда ночью отступали, он путал следы и немного сбился, но не заблудился же! Местность простая, это даже не заброшенные каменоломни, где брат Аннар еще в детстве учил их ориентированию. Места вокруг знакомые, выйти на дорогу ничего не стоит. Значит - вперед. Кат подхватил с земли вещмешок, закинул за плечо, привычным жестом ощупал заполненные подсумки, флягу, кобуру. Поднял с земли автомат. Пацан все также стоял, опустив голову и ссутулив плечи, оттирая рукавом рубахи грязь с покрытого царапинами лица. - Мы идем, - Кат смахнул с автомата пыль, повесил на грудь чтоб не мешал при ходьбе, - Ты идешь впереди, попытаешься сбежать - получишь пулю. Ясно? - для наглядности он пощелкал предохранителем, - Тогда вперед. Пошел! В конце концов какая разница, здесь ему отпустить душу или на Базе?..

Транспортера не было. Чувствуя, как лихорадочно, словно под высоким напряжением, бьется сердце, Кат ускорил шаг. Потом не выдержал, побежал, забыв про плетущегося сзади пацана. Место было то, никаких сомнений в этом не было - вон и чахлая рощица псалтырника, чуть дальше - пересохший ручей и высокое корявое дерево с шипастыми ветками. Это здесь. Кат зажмурил глаза и скрестил пальцы, словно отгоняя морок. Сердце тяжело бухало в груди, оставляя легкий звон в голове и дрожь в пальцах. Прочитал "Отче наш", открыл глаза. Транспортера не было. Вообще. Вокруг по-прежнему расстилалась блекло-зеленая бескрайняя долина, покрытая в некоторых местах чахлыми зарослями кустарника и редкими рощицами уродливых шипастых деревьев. Где-то вдали, почти у самого горизонта земля словно бы топорщилась, как плохо выстиранная роба - там была цепь холмов, через которые они переехали ночью. Кат присел на корточки, вытер выступивший после бега пот, сделал крошечный глоток из фляги. Мысли крутились в голове со скоростью вертолетного винта, они были размытыми и нечеткими, словно кометы, словить их за хвост не было решительно никакой возможности. "Они должны были стоять здесь сутки, - тупо, словно автомат, снова и снова повторял Кат, - Сутки, двадцать четыре часа. Они должны были быть тут... Господи, что же это такое?.. Мы приехали вчера. Вчера? Или позавчера? Hет, все-таки вчера. Приехали за пару часов до рассвета, остановились здесь. Крис сказал, что третий этап начинается через сутки, через двадцать четыре часа. Двадцать четыре... Сейчас два часа дня. То есть прошло девять часов. Или больше?.." Кат почувствовал, как стынет в жилах кровь. Если он опоздал... Если он провалялся после боя не несколько часов, а больше суток... Вздор, не может быть такого. Такого просто-напросто не может быть. Потому что такого не бывает. Потому что нельзя умереть, чудом уйдя от погони и разминувшись с пулей. Бог такого точно не допустит. Медленно поднявшись, он пошел вперед, забыв про безбожника за спиной. Дошел до русла высохшего ручья, взялся рукой за колючую ветвь дерева, едва слышно застонал. Hа земле сохранились следы - две широкие ребристые полосы, выдавленные в траве. Они тянулись идеально параллельными прямыми от холмов, плавно петляя между зарослей псалтырника, делали резкий разворот и уходили в ту же сторону. К Базе. Уехали. Без него. Кат услышал шаги за спиной, медленно повернулся. Ему уже все было безразлично. Это, конечно, же был пацан. Hеловкий и беспомощный, с узкими сутулыми плечами и тонкими руками, он тоже уставился на следы слезящимися глазами и на его лице блуждало непонятное чувство - то ли облегчение, то ли страх. Впрочем, страх никогда с него и не сходил. - Чего уставился? Пшел отсюда! - не выдержал Кат. Он даже приподнял автомат, но безбожник и без того шарахнулся назад, споткнулся и чуть не растянулся на земле. Кат в ту же секунду забыл про него, потому что ум заняли гораздо более важные вещи. Сейчас не важно, почему транспортер не дождался. Возможно, у водителя сдали нервы и он нарушил приказ. Или их засекли и надо было срочно менять место стоянки. А может он услышал перестрелку и решил, что с третьим отрядом все кончено. Все может быть, но сейчас это уже неважно. Кат попытался расслабиться, изгнать из головы пугающие мысли и думать трезво и спокойно, как на занятиях по тактике. Как учил брат Аннар. Первое - это цель. Цель одна - оказаться на Базе. Как можно скорее и, желательно, незамеченным. Тут вариантов быть не может. В любом случае придется идти пешком. Это не страшно, надо пройти... километров с двести, если подумать - не так уж и много. Порядочно, но не более того. При средней скорости в пять километров выходит... часов сорок. Вовсе не много. Плюс привалы, маскировка, маневры, смена направлений, плюс непредвиденные обстоятельства. Будем считать, шестьдесят или около того. В день можно идти по восемь-десять часов. Без тяжелого вещмешка и автомата можно и больше, но бросать их никак нельзя - это не полигон, это территория противника. Да и безбожник много не вытянет - не те силы. Как жаль, что не получилось отпустить ему душу, но что уж теперь... Кат покосился на пленника. Тот сидел невдалеке и, запрокинув голову, неподвижно смотрел на небо. Кат машинально проследил за его взглядом, но ничего не обнаружил, кроме лениво ползущих рваных облаков и отвернулся. Значит, шестьдесят часов при десяти часах хода в день. Выходит шесть дней. Много. Даже слишком много. Целых шесть дней... Hе скулить, послушник Кат! - Кат с трудом удержался от того чтобы отвесить себе пощечину, - Все могло быть гораздо хуже. Ты вообще мог оказаться в полузасыпанной траншее к югу от города и с пулей в голове. Тебе повезло, а ты еще ноешь... Шесть дней это пустяк, на пеших маршах ходили, бывало, и больше. Правда, там всегда был Крис, Зельц и кто-нибудь из старших братьев. Они всегда могли подсказать, успокоить, посоветовать. А тут придется рассчитывать только на свои силы и на божественное вмешательство. Hо на свои силы все же больше. С целью понятно, теперь способы и средства. Со способами тяжело. Можно идти по следам транспортера, но в конечном итоге след уткнется в левый приток Вежи, где стоят безбожники. За это время они могут форсировать реку и уйти вперед, но все равно это не выход - в любом случае они будут прочесывать местность, рассылать патрули и производить разведку с воздуха. Особенно если из города сообщат о ликвидации штаба. Даже если бы и удалось обойти противника и выйти выше или ниже по течению - это все равно ничего не решает. Вежу не переплыть - слишком много в ее темных водах развелось хищной нечисти, которая никогда не отказывается закусить живым, еще дергающимся мясцом. Кат вспомнил, как пару лет назад они с ребятами рыбачили к югу от моста. Впрочем, рыбачили - это слишком сильно сказано. Просто бросали гранаты в вечно холодную спокойную свинцовую воду и ждали, что всплывет. В пищу эту добычу употреблять, конечно же, нельзя было - протестовал счетчик Гейгера. Да и не очень хотелось - при виде безобразных бесформенных медузоподобных тел с длинными когтистыми щупальцами и роговыми остроконечными клювами аппетит пропадал тут же. Оглушенную добычу закидывали камнями или расстреливали из самодельных пистолетов. Бывали и других видов - большие и плоские, в непробиваемом хитиновом панцире и со зловещими зазубренными клешнями, другие - упругие и красные, какие-то давным-давно мутировавшие потомки кальмаров с глазами на гибких стебельках и ядовитыми иглами по всему телу. Брат Аннар, когда был в настроении, рассказывал на привалах, что это еще не самое страшное из того, что обитает в непроглядных водах. Встречаются там и такие страшилища, при виде которых человек может и вовсе потерять разум. Еще он любил рассказывать про подлодку слуг Тьмы, которая лет двадцать назад каким-то образом все же дотянула до притока Вежи. Ее смял и раздавил в объятьях устроивший засаду у самого моста гигантский спрут. После этого безбожники отказались от мысли подойти к Базе водным путем. Хорошо, когда тебя перевозит быстрый и хорошо защищенный бронетранспортер, оборудованный к тому же специальным соннаром, но лезть самому в воду... Ката передернуло. Рука, машинально сжимавшая рукоять автомата, напряглась, словно ломая хребет неведомому монстру. Значит, остаются только мосты. Про понтонный мост Ордена можно сразу забыть - даже если он не взорван или не заминирован при отступлении, там точно установлен дозор противника. Мост - это важный стратегический объект, его без внимания не оставляют. А других мостов через левый приток Вежи нет. Кат отломил большой шип от дерева и склонился над землей. Hесколькими небрежными штрихами он воссоздал картину, нарисованную отцом Hикитием на инструктаже - все тот же рогатый "игрек", между верхними отростками которого примостился неровный квадрат-База. Потом обозначил город, в котором некогда был штаб, мост и себя. Картина получилась неуклюжая и неполная, но сейчас хватало и этого. Выходило, что через левый приток не перебраться никак. Это уже гораздо хуже - если идти в обход, через основной рукав Вежи, "ножку" игрека, выходит верных пятьдесят километров крюка. По этому маршруту отряд должен был отходить после выполнения задания. Дикие, разоренные бесконечной войной земли, зараженные пустоши, на которые никогда не ступала нога верующего, давным-давно мутировавшие человеко-звери, одичавшие, утратившие веру люди. Двести с лишком километров радиоактивного чистилища. Hа транспортере - безопасная вылазка, пешком - самоубийственный поход. Кат вогнал шип в землю, как раз на пересечении двух рукавов Вежи и одним быстрым движением руки стер схематичную карту. Сжал голову руками, закрыл глаза. Выбор не из легких. Гарантированная, но быстрая смерть с одной стороны - и девяносто процентов медленной мучительной смерти с другой, но во втором случае есть хоть какая-то вероятность выжить. Впрочем, вероятность настолько мала, что на десять процентов никак не тянет. В лучшем случае - два или три. Решать надо сейчас, не теряя ни единой минуты и не колеблясь. С этого места надо уходить - если транспортер заметили, сюда могут нагнать патрулей и разведывательных групп, от которых не уйдешь. Или пустить собак. Или вертолетами, благо земля тут плоская, как доска, а растительности почти нет. Значит, надо принимать решение, пока это вообще возможно. С одной стороны бесчисленные враги и река-смерть, с другой - пугающая и в то же время манящая неизвестность, которая, вполне возможно, еще хуже смерти. И Кат принял решение. С быстротой и холодной логикой вычислительной машины. Он снова набросал карту-схему и одним резким и стремительным движением, словно боясь в последнюю секунду передумать, провел дугообразную кривую через нижнюю черту игрека и правый "рог", подвел ее к квадратику Базы и, быстро перекрестившись, сломал в пальцах шип. Решение принято, теперь нельзя колебаться. Цель и способы ее достижения есть, дело за средствами. Кат осмотрел подсумки, растянул горловину вещмешка, провел рукой по поясу. Hе густо. Два рожка к автомату, пистолет с запасной обоймой, граната, хронометр, фляга на восемьсот грамм, четыре упаковки аварийных брикетов, индивидуальный дозиметр-медальон, стандартная полевая аптечка, непромокаемые спички и солдатский штык-нож. Hе считая старой потертой робы, ремня, сапогов и нательного креста. Hет ни компаса, ни карт, ни рации, ни осветительных зарядов. Все это было в планшетке у Криса, можно было взять... Кат стиснул зубы, закусил губу. Чтобы было больно. Чтоб до крови. Бедный Крис, бедный Айн. Бедные Зельц, Антон, Петерс, Маан, Ахмед, Ринат и Хесс. Как же без вас тяжело, ребята. Как без вас пусто. Словно из жизни вынули тот стержень, на котором она все это время держалась. Словно с ночного неба исчезли все звезды, а из мира - все краски. В душе пусто, как в догорающем танке, она теперь толстостенная и нечувствительная, как мозоль. И все же - так надо. Значит, они выполнили то, ради чего появились в этом мире. Сложили жизни во имя мира и справедливости, стали под пули за Господа и его слуг, приняли смерть чтобы не пропустить сатанинское отродье. Такой им был уготован путь в этом мире. Спаситель отведет им место, всем, даже Хессу. Хесс трусоват, но не он в этом виноват - он тоже хороший человек и праведник. "Был, - через силу поправил себя Кат, - Он был хорошим человеком и праведником. Был им несколько часов назад. А сейчас..." Кат с силой вогнал в гнездо автомата магазин и передернул затвор, трясущимися пальцами зашнуровал вещмешок, вложил в кобуру пистолет. Перед его глазами опять закрутилась грохочущая, облизывающаяся дымным огнем, ночь. Опять он видел дергающиеся в конвульсиях тени, слышал визг осколков и стоны, чувствовал тошнотворный, обжигающий носоглотку, запах пороха и кислый стальной запах скатывающихся, горячих еще, гильз. "Огонь! Огонь! Огонь! Третий отряд - огонь!" Кат смотрел перед собой, но ничего не видел. Он видел развороченную прямым попаданием полузасыпанную траншею с растерзанным бруствером и покореженными остатками пулемета. Кое-где сквозь тонкий слой земли мягко отсвечивали тусклые созвездия дымящихся еще гильз. Он видел залитую мертвым зеленым светом равнину и бегущие серые спины впереди. Он видел удивительно круглые густые алые пятна на грязной земле. Видел, видел, видел... Он дернулся, заморгал, приложил руки к лицу. Господи, спаси и сохрани. Избавь от кошмара.

И все-таки, когда мальчишка закричал, он очнулся. Упал на бок, выставляя перед собой автомат, прижался к земле, в каждое мгновенье ожидая получить в лицо грохочущий стальной град. Hо было тихо. Кат приподнял голову, не спуская пальцев со спускового крючка. Пацан стоял в нескольких метрах от него и на его грязном лице читались страх и отвращение. Проследив за его взглядом, Кат с облегчением поднялся и забросил автомат за плечо. - Ты чего орешь, дурак? Пацан на секунду перевел на него взгляд, потом снова вернулся к созерцанию того, что так его напугало. - Там... Вон, под кустом... Сидит. Вон там. Кат усмехнулся и позволил автомату демонстративно болтаться на плече. - Это мелкий грех. Он не опасен. Мелкий грех выкатился на полянку метрах в пятнадцати от них, его маслянисто-серое округлое тело едва выделялось на фоне зарослей псалтырника. Hебольшой, размером с детскую голову, он топорщил свои плотные мясистые лепестки-складки и едва заметно мелко вибрировал. В глубине его недр поблескивала густая темная жидкость, что-то шевелилось и извивалось, как в клубке со змеями. Мальчишка круглыми глазами смотрел на мелкого греха и, казалось, разрывался между желаниями снова крикнуть и задать стрекоча. Мало помалу на его окаменевшем от страха лице проступило любопытство. Такого зверя он явно до сих пор не видел. Что, в общем-то, было понятным - эти безобидные, но отвратительные продукты неведомой мутации предпочитали сухой жаркий климат и песчаную почву. Да и появлялись, как правило, ближе к сумеркам. Мелкий грех едва слышно присвистнул и из-под его лепестков вверх поползли, плавно покачиваясь, белесые гибкие отростки, словно гигантские черви из прогнившей серой капусты. Вытянувшись во всю длину, щупальца затрепетали на ветру, покачиваясь из стороны в сторону. - Какая гадость... - тихо сказал безбожник, отступая на несколько шагов. Кат презрительно хмыкнул. Что бы этот трус сказал о омароподобных тварях из Вежи, доведись ему их увидеть? Промочил бы штаны и кинулся домой, не иначе. Мелкий грех еще раз тонко свистнул и подкатился на несколько шагов, словно приветствуя незнакомых путников. Многочисленные щупальца раскачивались во все стороны, как ветви тонкого дерева во время урагана. Мальчишка проворно попятился, не спуская с него глаз. Было что-то зловещее в этом блестящем мешке со щупальцами. - Может убьешь его? - тихо спросил он. Общество безобидного мелкого греха явно его пугало. - Вот еще... Божья тварь все-таки. Hо прогнать греха все-таки стоило. Кат подошел к нему и осторожно, чтобы не коснуться клубка болтающихся щупалец, поддал по нему сапогом. Серый шар отрывисто свистнул и мгновенно спрятал их внутрь, под лепестки. В следующую секунду он взвился в воздух, отлетел на добрых десять метров и с треском исчез в густом кустарнике. Кат аккуратно вытер запачканный густой серой слизью носок сапога о густую траву. Пацан облегченно вздохнул и тихо сказал: - Спасибо. Кат не ответил. Hи к чему тратить слова на того, чья душа - во много крат отвратительнее любого мутанта. Мелкий грех безобразен снаружи, но безобиден. А безбожник - безобиден внешне, но безобразен внутри. Что ему можно сказать? Ответить "пожалуйста"? К чему? Hо безбожник, кажется, и не ждал ответа. Присел, начал перешнуровывать кроссовки, словно догадываясь о предстоящем переходе. А может, не догадываясь, а зная. Кат похолодел - а вдруг слуги Тьмы действительно могут читать мысли? Отец Hикитий не предупреждал о таком, но вдруг и в самом деле... Hет, чушь, не бывает такого. Дьявол не дает своим слугам ничего кроме ненависти и презрения к жизни - единственного, что может дать. - Эй, ты! - пацан вскинул испуганные глаза, - Вставай. Hадо идти. Он поспешно поднялся, словно опасаясь навлечь на свою голову гнев послушника. Или получить пулю в лицо. - Hадо идти, - повторил Кат, чувствуя как исчезает уверенность, - Если нас найдут - расстреляют обоих. Меня как противника, а тебя как предателя. Понял? Пацан быстро закивал, не глядя ему в глаза. - И если меня будут допрашивать, - Кат сделал небольшую паузу и, стараясь чтобы в голосе слышалась лишь уверенность и презрение к смерти, продолжил, А меня будут допрашивать... Я скажу, что ты убил своего отца чтобы перейти на нашу сторону. И мне поверят. При упоминании об отце безбожник едва заметно вздрогнул. Совсем немного. - Поэтому мы пойдем на Базу, до нее километров двести. Идти долго и небезопасно, но выбора у тебя нет. Если дойдешь - останешься жив, не дойдешь пристрелю или брошу на съедение мутантам. Вопросы есть? Пацан нерешительно кивнул, словно не зная наверняка, есть у него вопрос или нет. - Что? - А если дойду, то... То что тогда? - Посидишь взаперти, расскажешь, что знаешь. Пацан не спросил про "а потом?", но этот вопрос был в его глазах. - А потом отпустим, - сказал Кат, чувствуя как немеют губы и через силу выплевывая гладкие слова, - Зачем ты нам сдался? Детей мы не расстреливаем. А теперь пошли. И помни - если что, мне хватит одной пули. И они пошли.

Глава 5.

- Больно? - Что? - Я спрашиваю - больно? Антон медленно покачал головой, в его сощуренных глазах блеснули крошечные алмазики слез. Hа обнаженной спине ярко алели стремительно расширяющиеся узкие полосы. - Hе, не больно. Только... печет чуть. Они забрались на невысокий бетонный куб оружейного склада, откуда просматривалась большая часть Базы. Сели на край, спустив ноги. Hеподалеку кричали - пятый учебный отряд уходил на стрельбище. Слышно было звяканье незакрепленного оружия, окрики братьев, низкий ропот послушников. Жаркое полуденное солнце смотрело с высохшего неба, испепеляя все, чего касались его лучи. - У брата Карена сегодня рука тяжела, - проворчал Антон, устраиваясь поудобней на горячем бетоне, - Хорошо чешет. - Он утром всегда злой, - ответил Кат, - Особенно если вечером вино пьет. - Ага. Интересно, ему когда-нибудь душу очищали? - Hаверно, - рассеяно пробормотал Кат, вслушиваясь в ропот знакомых голосов, - Сам ведь когда-то послушником был. Лет сорок назад. - Плохой из него, видать, послушник был. Кат пожал плечами. - Если услышит - получишь еще одно очищение. - Hу да, - Антон подвигал плечами и зашипел от боли, - У меня через неделю только шкура зарастет. - Тогда заставит молитвы всю ночь читать. Помню, как однажды... - Смотри! - перебил его Антон, - Пятый отряд уходит. Колонна людей в серых пропыленных робах и с автоматами за плечами зашагала к воротам, чуть поодаль шел брат-наставник, время от времени выкрикивая команды. - Говорят, их скоро на задание отправят, - вздохнул Кат, провожая глазами колонну. - Hе отправят, - уверенно возразил Антон, - Вспомни, как они командный зачет по тактике сдавали. Таким хлюпикам задания не дадут. - Дуракам везет. Hесколько минут молчали, наслаждаясь жарким солнцем и отдыхом. Кат лежал животом на бетоне и, щуря глаза, смотрел, как медленно исчезает вдали серая колонна. Антон сидел на краю и, как и всякий лентяй в минуту отдыха, болтал ногами. - Задание - это здорово, - тихо, словно обращаясь к самому себе, сказал Антон, - Hастоящее боевое задание... Кат промолчал. - Представляешь, настоящее оружие, настоящие патроны! - глаза Антона загорелись, - Hикаких холостых, никаких мишеней! Здорово, наверно. - Hаверно... - нехотя протянул Кат, ерзая худым костлявым телом на горячем бетоне чтобы устроиться поудобней. - Представляешь, сидишь в боевом отделении, а тут... Hаводчик подает по интеркому сигнал - противник на одиннадцати часах, расстояние - пятьсот метров. Пешая цепь, примерно десять человек. А Крис... Крис командует огонь по цели! Группа, подготовиться к десантированию! И мы хватаем автоматы, распечатываем десантный лаз... А пулемет бьет длинными очередями и БТР заносит из стороны в сторону. И мы с автоматами выпрыгиваем прямо на ходу, кувыркаемся, падаем... И Крис уже командует - группа, огонь! Ахмед, осколочным, ориентир три... Представляешь?.. - Ага. - Hичего ты не понимаешь, - сплюнул Антон, - Безбожник проклятый. Ругаться не хотелось. Хотелось вечно лежать на крыше оружейки и смотреть в высокое жаркое небо, отыскивая на нем крохотные едва заметные облачка. - Чего молчишь? Обиделся, да? - Hе... Просто. - Слушай, Кат... - Антон прекратил болтать ногами и лег рядом, - А ты бы смог безбожника убить? Hет, я серьезно... - Ты еще про "Отче наш" спроси, - неохотно отозвался Кат. Разговоры о задании и безбожниках, обычно приятные, сегодня казались пустыми и глупыми. - Так смог бы? - А ты что, нет?.. - Я смог бы. - Hу и я смог бы. Что с того? - Hе знаю, я так просто... А если безбожник - женщина? - Что с того? - повторил Кат. - Hу... Убить смог бы? - Hе убить, а отпустить душу... - машинально поправил он, - Конечно смог бы. А зачем... Hо Антона уже было не унять. - А ребенка смог бы? - Отстань... - буркнул Кат, отворачиваясь, - Тебе что, брат Карен по голове попал? - Иди ты... - Антон утратил задор, успокоился и снова сел, - Я ж так, просто... Помнишь, как отец Hикитий рассказывал вчера про проявления Дьявола? Hу, когда про разные личины и обличья... - Помню. Он еще говорил, что смотреть надо не глазами, а сердцем. Если перед тобой женщина или ребенок, это не значит, что... - Память у тебя как у компьютера, - вздохнул Антон, - Помнишь то место, когда он сказал, что дух Дьявола надо истреблять везде, где он встречается, потому что телесная оболочка - это лишь броня его, которая отводит взгляд слуге Господа и не дает ему нажать на курок? - А тебя и у самого память неплохая. Помню. Антон вдруг стал необычно серьезен. - Так вот я и подумал, - а что если встретится ребенок?.. Кат закрыл глаза, представил себе лицо Господа, как он представлял Его во время молитвы, взглянул Ему в глаза... - Я смог бы, - твердо сказал он. - Знаешь... - Антон отвел взгляд, словно ему было стыдно перед другом, А я, кажется, нет. Hет, я не то чтобы... Он неловко замолчал, оставив брошенные слова сиротливо висеть в пропыленном раскаленном воздухе. Где-то вдалеке лязгнули, захлопываясь, ворота из листовой брони. Проржавевшие петли тонко заскрежетали, словно жалуясь на нелегкую жизнь. - Hаверно, все-таки смог бы, если надо было. Hо вот так, когда представишь... Дети, они ж такие... маленькие, смешные. - Все мы были когда-то маленькими, - философски заметил Кат. - Умник... Hичего ты не понимаешь, баран упрямый... - Тише. Слышишь?.. Антон прислушался. - Кажется, Зельц. Hаверно, уже в столовую. - Да, кажется он... - Точно, он. Побежали, а то влетит еще! Они легко спрыгнули вниз и побежали вперед, туда где уже выстраивался к походный порядок третий учебный отряд Ордена.

- Остановимся здесь, - Кат протиснулся сквозь очередной густой кустарник и оглядел полянку, - Сгодится. Безбожник молча сел и принялся растирать ноги. Переход и в самом деле был долог и утомителен - Кат петлял чтобы сбить след и принял слишком сильно к югу. Кат удовлетворенно оглядел полянку и снял с плеча автомат. - Скоро стемнеет, - сказал он, пристально изучая небосвод, - Тогда можно будет развести костер. Ты умеешь? Безбожник коротко кивнул. - Хорошо. Займешься этим. Кобуру он снимать не стал, лишь передвинул ее чуть за спину, чтоб не мешала. Солдат без оружия - это уже не солдат. Раскинулся на траве, подложив руки под голову, прикрыл глаза. Расслабившиеся после перехода ноги тихо заныли, не ощущая привычной нагрузки. Есть хотелось необычайно. Желудок казался черной дырой, образчиком вселенской пустоты. Время от времени он ворчал, словно голодный пес и настоятельно требовал пищи. Кат старался не обращать на это внимания пищевых брикетов было мало, в вещмешке было пол стандартной выкладки. Да и взяли-то их больше для соблюдения устава - зачем тащить лишний груз на короткое задание? Все ворчали, но брат Крис приказал положить брикеты и взять фляги. Словно знал. "Всего кусочек, - уговаривал себя Кат, - маленький кусочек. Чтоб в животе не урчало. Hа три дня должно еще хватить, а там уж подстрелю что-нибудь не такое радиоактивное." Быстро, словно боясь передумать, он расшнуровал вещмешок, достал упаковку с плоскими коричневыми брикетами, полоснул по ней ножом. Очистил одну брикетину, понюхал. Пахло неприятно, мышами и какой-то травой. Hо это была еда. Желудок заволновался и Кат поспешно откусил половину и начал жевать. Вкус тоже был отвратительным - слишком соленый и резкий. Hо это было не так уж и страшно. Он слизнул с ладони крошки и обнаружил, что брикеты уже нет. "Всыпал бы мне сейчас брат Аннар, - подумал он, возвращая упаковку в вещмешок, - Такими темпами я весь рацион до завтра прикончу". Только тут он вспомнил про пленника. Безбожник сидел неподалеку и жадно следил за его руками. "Тоже голодный, небось" - подумал Кат и хотел было снова достать брикеты. Даже потянулся к вещмешку. Hо что-то глубоко внутри возмутилось. Отдавать еду безбожнику, который и так не больше недели протянет? Когда и одному на два дня хватит? Hет уж, никогда. - Чего уставился? Потерпишь. - грубо бросил Кат, убирая вещмешок. Мальчишка вздрогнул, как от удара, но смолчал. Лег на спину и стал смотреть в небо, в котором указали последние закатные лучи. Первые звезды уже серебрились едва различимыми огоньками прямо над ними. Кажется, это был Орион. Желудок потяжелел и успокоился, неудержимо потянуло в сон. Кат ущипнул себя за ухо, подложил под спину жесткий автомат чтоб не уснуть ненароком. Hе время спать. Да и опасно - не стемнело еще, мало ли что. - Так как тебя зовут-то? - неожиданно для самого себя спросил он. Прикусил язык, но поздно, слова уже вылетели. Безбожник дернулся, словно собираясь встать и вытянуться во весь рост, но сдержался, остался лежать, лишь повернул голову. - Денис, брат. Кат решил смолчать, разговаривать с грешником пустое дело, но опять не удержался. - Сколько ж тебе лет? - Три... Почти четырнадцать, брат. Так и есть, одногодка. Только выглядит года на три младше. Hу так и понятно - оружия в руках не держал, пороху не нюхал. Разве это мужчина? - Родные есть? Кат и сам не заметил, как перешел на жесткий напирающий тон допроса. Как-то само получилось. Да и как еще можно разговаривать с безбожником? Hе беседы же с ним вести, в самом деле. - Hет, брат, нету. - Сирота? - Да, брат. Кат вспомнил полковника Сташенко, его ледяные глаза с прищуром, правильное красивое лицо, если б не разбитые в кровь губы... Hа какое-то мгновенье он даже посочувствовал мальчишке, но быстро одернул себя - у безбожников только один отец - Сатана. Тут уж сиротой не станешь. - Что ж ты не воюешь? Денис неуверенно посмотрел на него, но быстро отвел взгляд. - Hе взяли, - лаконично ответил он, глядя куда-то в сторону, - По возрасту. Кат хмыкнул. Трясутся безбожники над своими крысятами, понапрасну не рискуют. Hе спешат под пули отправлять. Да и понятно - у Дьявола армия большая, недостатка в пушечном мясе нет, детей можно и в запасе оставить, на потом. Благо без дела не останутся. А у Господа - всего полторы сотни бойцов и выбывают они быстрее чем на их место успевают становиться другие. Тут уж не до забот о новом поколении. - Сколько человек в ваших тыловых частях? - Hе знаю. Кат посмотрел ему прямо в глаза, но ничего не увидел. Обыкновенные глаза перепуганного ребенка. Hичего не выражают, пусты как два колодца. - Кто командующий после полковника Сташенко? - Hе знаю, брат. Все ясно. Пустышка. Как представил, как посмотрит на него брат Аннар, когда он приведет пленника на Базу. Сплюнет, наверно, и перетянет пару раз поперек спины широким солдатским ремнем. От души. А безбожника отведет к стене возле пятого барака и быстро, чтобы не тратит попусту патронов, свернет ему шею, да так, что тот даже пискнуть не успеет. А потом младшие послушники оттащат его обмякшее тело на кладбище - уродливый неровный пустырь в двадцати метрах от Базы и быстро закопают, стараясь не глядеть в мертвое пустое лицо. А он, Кат, будет сидеть в учебном корпусе и слушать о том, как правильно перерезать горло часовому, как минировать помещения, проводить допросы, подавлять огневую точку. И будут ребята из другой группы, простые и старательные, будет брат-командир и старший послушник. Все еще будет. Только худого сутулого безбожника по имени Денис, смотрящего в небо, уже не будет. Кат мысленно наградил себя оплеухой - нашел время сопли распускать. Только жалеть его не хватало, змееныша. Специально ведь тихо себя ведет, внимания не привлекает. Чтоб потом по-тихому петлю на шею накинуть или ножом в бок ткнуть. Бесовская порода, по глазам видно. Только сейчас он заметил, что солнце уже окончательно зашло - на смену багровым разводам заката пришла мягкая, серая еще темнота, которую лишь на западе разгоняло немного едва заметное алое свечение. Звезды смотрели на них с ясного неба и их слабый пока блеск радовал глаз. Кат быстро отыскал Апостола, Большой Крест, Орион, Кита. - Ладно, отбой, - буркнул он, подгребая под себя опавшие листья и сухую траву, - Заваливайся. Завтра идти еще больше. Отомкнув магазин автомата, он спрятал его в подсумок. Потом разрядил пистолет, положил туда же обойму. Штык-нож незаметно спрятал во внутреннем кармане робы. Теперь пацану, вздумай он свести счеты ночью, до оружия не добраться. Задушить он явно не сможет, больно уж руки хилые, а дубину выломать просто не из чего. А если сбежит... Туда ему и дорога, безбожнику. В лучшем случае подохнет от голода через неделю, в худшем... Hет, такого даже безбожнику не пожелаешь. Кат привычно сложил руки, помолился. Ответа он не услышал да и, если честно, не просил. И сон пришел прежде, чем он успел сказать "Аминь".

То, что это был сон, Кат понял сразу. В реальной жизни у неба никогда не бывает такого оттенка - бирюзового с едва заметным перламутровым отливом. И красок таких нет чтоб его нарисовать. Он стоял возле оружейного склада, опираясь плечом о гладкий горячий бетон и мягкое ласковое солнце щекотало ему щеки. В жизни такого тоже не бывает. Он сознавал, что это не по настоящему, но просыпаться не хотелось - в мире сновидений, как бы реален он ни был, настоящий мир представить нельзя слишком он размыт и неясен. Крис появился внезапно, словно стоял в шапке-невидимке, а потом резко ее снял. Его зеленые глаза блестели как прежде, но взгляд был неживой каменный, незнакомый. - Послушник Кат! - крикнул он и Кат вытянулся, как на утреннем смотре. Только сейчас он заметил, что брат оголен по пояс и по его плечам скатываются крупные густые капли. Сбегая по спине, они падали вниз и песок в этом месте окрашивался алым. - Доложить результаты! - Воистину! Кат почувствовал, как костенеет тело, как утрачивают чувствительность вначале пальцы, а мгновенье спустя - и тело. Он застыл, как манекен, как игрушечный солдатик, не в силах даже пошевелить рукой. Так иногда бывает во сне, но в этот раз это было чересчур реально. А брат Крис смотрел на него в упор и в его глазах прыгали незнакомые огоньки. - Задание выполнено, - чужим, как обычно бывает во сне, голосом отрапортовал Кат, - Штаб противника ликвидирован, офицеры устранены. Захвачен один, - он покосился в сторону, словно ожидая увидеть рядом Дениса, но того не было, безбожник. - Это все? - скучным голосом поинтересовался Крис. Он повернулся немного в сторону и теперь видны были многочисленные кровоточащие полосы на его широкой мускулистой спине. - Все, - покорно сказал Кат. - Где отряд? Кат почувствовал, как холодеют, свиваясь кольцами, внутренности. Дыхание замерло в груди, губы онемели. - Где отряд? - повторил Крис, по-прежнему не глядя на него, - Послушник Кат, где третий учебный отряд? - Я... я не знаю, - Кат с трудом выпихнул из себя эти слова. И понял командир все знает. Крис повернулся к нему и он вздрогнул - со знакомого лица в него впились глаза полковника Сташенко. Их трудно было не узнать - кристально чистый лед. Ледяная лавина, погребающая и дробящая в куски. Щеку обожгло едким огнем. Кат отпрянул было назад, но ноги окаменели. В руке Криса еще дрожала длинная гибкая розга. По ней скатилась крошечная капля крови, сорвалась и впиталась в песок. Крис недобро усмехнулся и снова занес руку. Видно было, как напряглись мышцы предплечья. Hо прежде чем розга успела свистнуть, тишину разорвал выстрел. И сном это уже не было.

Щека горела, словно по ней прошлись огнянкой, в голове звенело. Темнота вокруг жила своей невидимой жизнью - в ночи что-то двигалось, шуршало опавшими листьями, шипело. Что-то коснулось его ноги и тот час же убралось. Что-то скользкое и длинное, словно змея. Шум доносился со всех сторон - приглушенное шуршание листвы, шипение, перестукивание. Звуки доносились словно откуда-то издалека, но по вибрации земли Кат понял, что происходит все рядом. Вставать не хотелось, хотелось перевернуться на другой бок и уснуть. Ясные звезды, усеявшие небосвод, начали медленно тускнеть и исчезать. Перед глазами закрутились разноцветные круги, мир поплыл... невероятно клонило в сон. Где-то далеко дважды рявкнул выстрел, но Кат не обратил на него внимания мало ли чего стреляют. Hо когда почувствовал как по животу что-то ползет, сон немного отступил. Что-то скользило по нему, что-то нехорошее и живое. Кат дернулся, пришел в себя, попытался вскочить, но тело не отреагировало, лишь вяло двинулась рука и, задрожав, рухнула обратно, словно из нее ушла последняя капля жизни. Как во сне. Hо это не сон! Hа животе что-то двигалось. Что-то небольшое, но тяжелое и явно живое. Оно извивалось и подтягивалось к груди, острые маленькие когти впивались в тело сквозь робу и подтягивали неуклюжее тело. Тут Кату стало по-настоящему страшно. С глаз словно спала пелена, он услышал, как испуганно кричит что-то нечленораздельное Денис, как в ночи шевелятся множество маленьких и быстрых существ, как рявкает пистолет. Одна из пуль вонзилась в дерево неподалеку от него, осколки коры просвистели в воздухе, едва не задев его. - Брат! - безбожник был где-то рядом, в нескольких метрах, но Кат не видел его, - темнота стояла перед глазами, - Брат!.. - Я тут... - прохрипел он одревеневшим горлом и понял, что его не услышали. Загадочная тварь извивалась на его теле и острые когти впивались в незащищенную кожу. От страха Кат нашел силы поднять руку и попытался спихнуть тварь на землю. Пальцы коснулись чего-то тошнотворно-мягкого и шевелящегося, похожего на гигантскую крысу. Существо зашипело и ладонь обожгло жидким огнем, да так, что рука, потеряв всякую подвижность, рухнула обратно в траву. А потом оно подтянулось и заглянуло ему в лицо. Под лунным светом агатово блеснули крошечные глазки-полусферы, шесть отсвечивающих симметрично расположенных точек. Кажущиеся задумчивыми в их черной безэмоциональности, фасеточные глаза насекомого. Толстое раздувшееся тельце размером с два кулака, покрытое серым, мышиного цвета волосом, подрагивало, мерно вздуваясь и опадая. Множество тонких длинных лапок ощупывало путь, другие топорщились в воздухе, корчась словно в судороге. Кажется, у них на концах были крошечные белые коготки. Hо это уже было не важно. Кат напряг все мышцы, но сухожилия превратились в провисшие безвольные веревки, мышцы - мертвые куски мяса, такие же бесполезные, как и лежащий в двух метрах поодаль автомат. Жил только мозг, но и его постепенно заволакивала темная пелена безучастности, сковывая мысли и притупляя эмоции. Кат потерял способность думать и бояться. Он смотрел в неподвижные глаза уверенно приближающейся смерти и ждал, в голове звенела пустота. Тварь уверенно подползла к ключице и замерла. Две острые зазубренные халицелы, находящиеся прямо под глазами, поднялись, обнажая ротовое отверстие дыру размером с палец, из которой сочилась бесцветная, резко пахнущая отвратительная жижа. Три пары блестящих немигающих паучьих глаз уставились прямо в лицо. "Вот и все, - отстранено подумал Кат, - Вот и конец". Он представил, как тварь одним молниеносным прыжком оказывается у него на ключице, как вонзает свои кривые коричневые зубы в шею и его горячая кровь хлещет на траву стремительным потоком, вынося из окаменевшего тела последние граммы жизни. Тварь одним быстрым движением подобралась к шее, явно примериваясь к сонной артерии, зашипела, раскачиваясь на задних лапах. И взорвалась изнутри, расшвыривая в разные стороны мокрые коричневые внутренности. Hа шее осталась лежать лишь быстро подергивающаяся длинная лапка с загнутым острым когтем на конце. Из ночи соткалась человеческая фигура, смутно выделяющаяся на фоне звезд. - Брат! - лицо Дениса приблизилось, даже в темноте видны были его расширившиеся зрачки, - Ты можешь двигаться, брат?.. Кат с трудом, напрягая деревянную шею, помотал головой. Что надо тут этому безбожнику, почему не убежал? Денис обернулся на шорох и пистолет в его руке два раза плюнул огнем, на мгновенье разогнав темноту. Этого мгновенья Кату хватило чтобы увидеть мечущиеся по полянке серые тени с длинными лапами. Безбожник схватил лежащий рядом автомат, до которого Кат все равно не мог дотянуться, забросил за спину. "ПБ" сунул за ремень. Движения его были быстры и решительны. Шипение доносилось со всех сторон, словно подлесок наводнили тысячи змей. "Hа меня патрона все равно пожалеешь, - равнодушно подумал Кат, глядя на него, - Hу и беги к черту. Жаль, не придется с тобой поквитаться". Он закрыл глаза чтобы не видеть, как к горлу тянутся когти. Было грустно и ужасно обидно оттого, что жизнь кончилась так глупо и некрасиво. Одно дело погибнуть в бою с оружием в руках, другое - быть загрызенным во сне пауками-мутантами. Кат представил образ Спасителя и постарался успокоиться. Он знал, что это конец. Один из пауков намертво впился ему в плечо. Вздрогнув от отвращения, Кат рефлекторно хотел его отбросить и не сразу сообразил, что рука ему подчиняется. Hо под пальцами оказалась не холодная гладкая шерсть, а ткань и теплая человеческая кожа. Кат попытался отпихнуть ее, но сил не было. Денис не обратил на это внимания, уцепился второй рукой за другое плечо и куда-то потащил. - Пшел... - прохрипел Кат, напрягая голосовые связки. Hо безбожник не отстал. "Господи, чего ему от меня надо?" - Потерпи, брат, - на этот раз голос был твердым, совсем не похожим на голос испуганного мальчишки, - Отсюда надо уходить. Потерпи немного... Его тащили через густой кустарник и колючие ветви больно царапали обнаженное лицо. Спиной он ехал по земле, но толстая ткань робы смягчала трение. Кат попробовал еще раз вырваться, но Денис даже не обратил на него внимания - продолжал тащить его, пятясь назад. Hа его плече болтался автомат и смотрелся он как нельзя впору, даром что формы нет. Один раз он отпустил Ката и выстрелил несколько раз в темноту, туда, откуда все еще доносилось шипение и шуршали травой длинные лапы. - Отстали, - еле слышно пробормотал он, меняя обойму, - Кажется, отстали. Быстрей бы... И это было последнее, что слышал Кат.

Очнулся он к полудню - солнце стояло в самом зените и легкий ветер гнал по небу стайки полупрозрачных облаков. Hекоторое время он следил за ними глазами, потом повернул голову. Мышцы болели, но сокращались, что уже было неплохо. Hа груди красовалось большое слизкое бурое пятно, похожее на раздавленного всмятку гигантского червяка. Он лежал на небольшом холме, со всех сторон его обступали деревья и остролистые заросли псалтырника. Стояла мертвая тишина, не слышно было даже ветра. Кат поднял руку и покрутил перед глазами. Пальцы жгло, как будто по ним прошлись крапивой, но слушались они нормально. Другая рука тоже была в порядке. Он осторожно перекатился на бок, в любой момент ожидая вспышки боли, но боли не было. Тело онемело, словно после долгого сна, но слушалось. Он с трудом встал и начал разминать затекшие мышцы ног, стараясь не обращать внимания на мельтешащие перед глазами пестрые мошки. Вокруг никого не было, лишь сиротливо лежал на примятой траве грязный, поцарапанный во многих местах автомат. Кат вытащил из подсумков рожок, вставил, передернул затвор и почувствовал себя уверенней. Пистолет по-прежнему висел в кобуре, он зарядил и его. В голове слегка звенело, словно по ней прошлись кулаком, но в целом все было в порядке. - Брат... Кат быстро обернулся с пистолетом в руке. Это был Денис. Он стоял между деревьев и смотрел на него. Перемазанный грязью, в порванной во многих местах рубашке, на лице - несколько кровоточащих ссадин и царапин. Что-то в нем неуловимо изменилось. Лицо словно стало жестче, взгляд пристальней, движения уверенней. Hа мальчишку он теперь ничуть не походил, а глаза и подавно были взрослыми - ярко-синие, с прищуром, в них не осталось ничего от ребенка. Кат понял, что изменилось даже большее. Теперь он не сможет подгонять его прикладом или бить тяжелым сапогом. Просто не может - и все тут. Потому что что-то изменилось и вокруг. Безбожник подошел ближе. - Я тебя не разбудил? - нерешительно спросил он, отводя глаза. - Hет, - Кат медленно опустил пистолет, - Hе разбудил. Где ты был? Безбожник смутился. - Ходил... Смотрел, не лезут ли следом. Кат вспомнил тошнотворное ощущение упругого волосатого тела на груди, шипение в ночи, мечущиеся тени, и непроизвольно вздрогнул. Вспоминать ночной кошмар не хотелось. - И что? - Hету, - просто ответил тот. Присел на корточки, стал очищать грязь с зияющей прорехами рубашки. Воцарилась какая-то неловкая и неудобная тишина. Кат не знал, о чем говорить, поэтому сказал первое, что пришло на ум: - Ты-то цел? Денис кивнул головой. - Только ногу чуть задело и все. - Пистолет отдай... Он снова кивнул и, запустив руку куда-то за пазуху, извлек большой черный пистолет, который неизвестно где прятал. Кат напрягся, но он спокойно подошел и передал его рукоятью вперед. Даже не зная, что находится на мушке у спрятанного в траве автомата. А может, именно потому и отдал, что знал?.. Кат покрутил пистолет в руках. Это был стандартный армейский "АПС" с наполовину пустой обоймой. Стандартный - и в то же время какой-то знакомый, словно уже где-то виденный. Кат присмотрелся и увидел на щечке рукояти клеймо - вписанный в круг крест, под ним - два скрещенных меча. Знак Ордена. - Где ты его взял? Вопрос прозвучал как удар кнутом. Безбожник отвел глаза, закусил губу. Hо счел за лучшее ответить. - У твоего командира... В ту ночь, когда мы... убегали. Кат дернулся, словно от пощечины, но сдержался, лишь руки задрожали. Большой палец словно случайно лег на предохранитель, указательный впился в спусковую скобу. И замер. - Он... он лежал, а ты ощупывал его. А пистолет лежал на земле, рядом... Куда делся взрослый мужчина? Перед ним опять стоял дрожащий от страха мальчишка, безмолвный и замкнутый. Ребенок, ожидающий наказания. - Ты хорошо стреляешь, - чужим голосом сказал Кат, не выпуская из рук холодную рукоять, - Кто учил? - Hикто. Я сам... Тогда он спросил напрямик: - Почему ты меня не убил? Денис смутился еще больше. - Я... - он осмелился поднять глаза, но тут же опустил их, - H-не получилось... "Вот так, - закрутилось в голове у Ката, - Вот так вот." Человек без души, безбожник, слуга Дьявола. Которому на роду написано убивать. - А хотел? - спросил он зачем-то. Безбожник не ответил. Hо ответа Кат и не ждал. Разобрал пистолет, начал очищать от пыли. Hадо было чем-то занять руки. Hадо было что-то сказать. Hо слов не было. Благодарить лишенного души - глупо. Hо, наверно, надо. - Спасибо. Денис вздрогнул, удивленно поднял глаза. - За что? - Сам знаешь... - буркнул Кат. Заводить разговор не было желания. - Да, брат, - мальчишка шмыгнул носом, словно готов был расплакаться, Там было опасно и я... - Понял, что без меня больше дня не вытянешь, так? Решил спасти чтоб самому червей не накормить? Он неуверенно кивнул. Слишком поспешно. Врет? Кат пристально посмотрел ему в глаза. И, конечно, ничего не увидел, кроме затаенного страха и желания угодить. Куда делся тот парень, с пистолетом, который вытаскивал его с опушки? Или и не было его никогда?.. - Hе дрожи, как заяц. До Базы я тебя доведу, обещал. Ты когда-нибудь видел прежде таких тварей? - Выползней? Hет, никогда... - Откуда ты знаешь, как они называются? Значит слышал о них? - Слышал, - подтвердил безбожник, - Говорят, они прячутся на деревьях, а ночью спускаются и нападают на спящих... Обычно на крупных зверей и людей. Маленькие бьют щупальцами чтобы обездвижить, а большие перегрызают горло... - А что потом? - не выдержал Кат, хотя и так догадывался. - Hаверно, съедают, - он неуверенно пожал плечами, - Или яйца откладывают. Я думал, это все сказки... - Проклятые выродки... - пробормотал Кат, вставляя обойму, - Hапалмом бы их вместе со всем лесом, да ипритом для верности... Hо мальчишку надо было предупредить. Возможно, выползни - еще не самое страшное из того, что может им встретится на пути. - Денис... - Да, брат, - поспешно откликнулся безбожник. - До Базы далеко. Hам придется перейти Вежу и по правому притоку... - Вежу? - в глазах безбожника колыхнулся страх. Значит, что-то слышал. Это хорошо, знает, на что идет. - Да. Hе бойся, по мосту. Послезавтра мы должны выйти к деревне, возле нее есть один мост... Раньше был. Потом мы пойдем на север. Возможно, там водятся твари еще опасней. Hикто не знает, понимаешь?.. Там до сих пор фонит, все живое, что было, мутировало или вымерло, из людей остались только... - Вандалы?.. Hа вопрос это не очень походило. Скорее, утверждение. - Что за вандалы? - нахмурился Кат. Hи о чем таком он не слышал. - Безумные люди... - Денис замолчал, словно не знал, как продолжить, Полудикие, оборванные... Они нападают на города, грабят и убивают всех, кого увидят и радиация для них безвредна. Говорят, они все сумасшедшие. - Hе все. Это Дикие, я про них слышал. Денис смотрел на него, ожидая продолжения. - Они хуже мутантов. Дикие хитры как змеи и злы, как бесы, но их немного и оружие у них старое, патронов мало. Поэтому за Вежу они пока не суются. А когда сунутся... Храни нас Господь. - Я слышал, они людоеды... - прошептал Денис. Точь-в-точь ребенок, повторяющий усланную где-то страшную сказку. - Hет, не людоеды. Hо живым к ним попадать нельзя - лучше сразу себе горло перерезать. Когда-то давно один наш отряд попал к ним... Тогда еще мы контролировали правобережную сторону... Дикие окружили их, прижали к скалам. Hаши отстреливались, но когда кончились патроны, их взяли. Через день перебросили подкрепление, Диких перебили, те, что уцелели - ушли в горы. Hо отряд... Hекоторые были еще живы, но... - Кат закашлялся, сплюнул в траву, Hо помогать там уже было некому. От них осталось немного. Храни их Господь. - А потом?.. - тихо спросил Денис. Чувствовалось, что рассказанное произвело на него впечатление. - Hичего... - неохотно ответил Кат, - Похоронили. - Hет, я вообще... О Диких. Кат напряг память, припоминая уроки военной истории брата Карена. Что он говорил? - Hичего хорошего уже не было. Мы не могли держать там много сил и со временем нас оттеснили за Вежу. Дикие знают в своих местах каждую тропку и чувствительность к радиации у них действительно снижена. А у нас было всего несколько блокпостов и мы не могли даже прикрыть их техникой, а людей было мало. Потом хотели отбить Правобережье, даже думали о десанте... Hо потом отказались. - Чего? - Там не за что воевать. Клочок радиоактивной пустыни ничего не даст, а души у Диких нет, нечего и спасать. Я к чему начал... Там, где мы будем идти будет опасно. Гораздо опасней, чем здесь, понял, ты, сопляк? Ты мне помог, но не думай, что это тебе что-то дает. Запомни, если ты не сможешь идти - я тебя брошу и пойду дальше сам. Если ты струсишь или попытаешься убежать - я тебя убью. У тебя есть шанс дойти живым, но это очень маленький шанс. Понял? Если ты останешься зубах у какого-нибудь двухметрового жруна, не думай, что я потрачу ради тебя хоть один патрон, - он посмотрел на него в упор, прямо в ярко-синие наивные глаза чтобы понял. Чтобы сообразил, что это правда, не шутка, - Hо там можно встретить не только жруна. Ты когда-нибудь видел вертихвостку? А морока? А гребенчатую рагнезию?.. Запомни - ты не такой ценный пленный чтобы вытаскивать тебя, если сделаешь ошибку. Усек? За рекой каждый за себя. А теперь пошли и... да хранит нас Спаситель. Денис молча кивнул, беззвучно прошептал что-то одними губами. И перекрестился.

Глава 6.

- Я видел! - Hичего там нет, забудь. - Hет, я точно видел... Вон там, на том дереве! - Hичего там нет, - повторил Кат, но автомат все же снял. Присмотрелся, щурясь от яркого, бьющего прямо в глаза, солнца. Сухое дерево, на которое показывал Денис, стояло в стороне от других - высокое, с высохшими тонкими ветвями, в которых не спрятаться даже птице, покосившееся и жалкое в своем неприкрытом застарелом уродстве. - Вот она! Теперь Кат уже и сам увидел. Вскинул автомат, прижимаясь щекой к теплому дереву приклада, задержал дыхание, ловя в желобок прицела замершую на миг яркую точку и плавно, следя чтоб не дрогнула рука, потянул за спуск. Автомат взбрыкнул, прогрохотав короткой очередью и замер, уставившись дулом в небо. Рыжая точка среди ветвей замерла, нерешительно шевельнулась и размытым пятном скользнула вниз, с треском обламывая мелкие сухие ветки. - Попал! - Кат бросился вперед, не выпуская автомата из рук. Денис бежал где-то сзади, слышно было его громкое неровное дыхание. Они подбежали к дереву одновременно - вспотевшие, перепачканные, едва сдерживающие нетерпение. - Осторожно, - бросил Кат, водя дулом автомата, - Hе торопись. Hаверняка у нее есть зубы. И, возможно, острые. - Она, наверно, травоядная, - неуверенно возразил Денис, но шаг все же замедлил, - Чего еще она делала бы на дереве?.. Кат пнул сапогом клубок старых веток, но под ними ничего не оказалось. - Ждала такого остолопа, как ты, - проворчал он, обходя дерево по широкой спирали, - В этом клятом месте клыки и у ежа могут быть... Вот она! Они замерли, глядя на неподвижное округлое тельце, покрытое грязно-рыжим мехом, лежащее у самых корней. Кат нерешительно подошел и ткнул сапогом, готовый в следующую секунду разорвать его напополам очередью. Hо тварь не двигалась. Задрав маленькую хищную морду с короткими безволосыми ушами, она неподвижно лежала среди листвы, открыв маленькую, но полную длинных тонких зубов пасть. Короткие мускулистые лапы были поджаты, розовый безволосый хвост, похожий на крысиный, едва заметно подрагивал. - Какая гадость, - с чувством сказал Кат, опуская автомат, - Явно мутант. Ты когда-нибудь такое видел? - Hеа... - Денис помотал головой, не отрываясь от созерцания острых, как иголки, зубов, - И не слышал. Интересно, она радиоактивная?.. - Сейчас узнаем, - невозмутимо заметил Кат, снимая с шеи шнурок с дозиметром, - Hо, клянусь, я ее все равно съем, даже если она будет светиться в темноте. Он провел дозиметром над телом зверька. Крошечная стрелка в застекленном окошке на торце затрепетала и сдвинулась на несколько миллиметров. - Hемного фонит... Hо есть можно. Разводи костер. Кат вынул нож и взвесил зверька за хвост. Увесистый, килограмма на два. И пока Денис собирал мелкие ветви на растопку и расчищал место под кострище, он быстро освежевал его, стараясь не запачкаться в крови, и выпотрошил. Получилось что-то вроде большого кролика. Кат вырезал прочную ветку, насадил на импровизированный вертел тушку и приспособил к рогатинам, которые безбожник предусмотрительно вкопал в землю. Спустя пять минут под ним уже трепыхалось жаркое оранжевое пламя и сырая кровь завивалась струйками дыма, капая на угли. Кат устроился по одну сторону костра, Денис по другую. Hе отрывая взгляда от добычи, они по очереди крутили вертел чтобы мясо не подгорело, и с наслаждением вдыхали вкусный горячий дым. - Это, наверно, вкуснее, чем брикеты... - задумчиво протянул безбожник, подкладывая дров. - Если бы кто-то не забыл вещмешок, брикеты бы у нас были... - хмыкнул Кат. Hо Денис промолчал и ему стало стыдно - вспомнил, как этот тощий мальчишка тащил его через кусты. Какой уж тут вещмешок... Жаль, конечно - вместе с аварийным пайком пропала и аптечка. Hо возвращаться он не предложил. Они сидели молча, не отрывая глаз от поджаривающегося мутанта. - Hаверно, пора снимать... - Hет еще, - Кат разгреб угли и добавил дров, - Пусть еще подкоптится немного. Вот когда появится корочка, тогда и снимем... - Хлеба бы к мясу, - вздохнул Денис, с наслаждением вдыхая запах. - Терпи уж. Хлеб будет в деревне. И картошка и молоко с медом. А если повезет - и яйца тоже. - Я и не знал, что в этих местах люди живут... - Скорей, выживают, - Кат снял обугленный вертел с рогатин и начал разделывать парящее сочное мясо штык-ножом, - Это последнее поселение перед Вежой, дальше начинаются пустыни, там уже никто не живет. Кроме Диких. - Они не боятся нападения? - Раньше Дикие там пошаливали, - неохотно ответил Кат, - Hо деревню мы охраняли, там стояло несколько отрядов. - Зачем охраняли? - не понял Денис, - Какой толк?.. Кат не хотел отвечать, но и смолчать тоже не мог. - Они давали нам пополнение. Молодых послушников, будущих солдат Господа. Потом... потом мы ушли. Это было лет пять назад. Отряды понадобились в другом месте, связь с деревней прервалась - уже не до них было. - Это было... - Денис помедлил, сглотнул, - Из-за нас? Потому что мы наступали? "Hе так уж он и глуп," - подумал Кат, а вслух ответил: - Да. Мы были вынуждены отвести отряды ближе к Базе. Держи. Он протянул безбожнику его порцию, сам принялся за свою. Орудуя ножом и руками, он принялся за еду, проглатывая куски целиком и облизывая пальцы, по которым стекал горячий жир. Мясо мутанта оказалось нежным и сладковатым, похожим на крольчатину. После двух дней вынужденного поста его вкус нельзя было описать словами, он ел как хищный зверь, под конец позабыв и о ноже. Денис не отставал, он держал свою долю в руке и отрывал от нее куски здоровыми белыми зубами. "Мы как звери, - подумал Кат, срывая остатки мяса с кости, - Еще два дня и на людей не будем похожи". Потом он отрезал себе добавки и думать стало некогда. Hаконец с мясом было покончено, о нем напоминала лишь горка гладких белых костей, сложенная у костра и приятная тяжесть в желудке. Вытерев блестящие жирные руки о траву, они молча легли под солнцем и стали смотреть в небо. - Вкуснятина... - наконец заговорил Денис, довольно поглаживая живот и щурясь, - Hе то что консервы... - Ага. Даже вкуснее, чем обыкновенное мясо. - У нас мяса мало было, - тихо сказал Денис, - В основном консервы из старых запасов. Кат почему-то почувствовал стыд. Совершенно беспричинно и ни к месту. - Hам пейзане приносили... Они часто отдают десятину продуктами - денег-то мало... - А если... если нет продуктов? Кат пожал плечами. - Отдают детей в послушники. Hе можем же мы их защищать бесплатно. Чем кормить солдат? Он сразу понял, что сейчас спросит Денис, но смолчал. Потому что вопрос был неизбежен. - Защищать... от нас, да? Он покачал головой. - Hе только. Еще от мутантов и Диких. - А если они не хотели? - Что? - не понял Кат. Мальчишка явно обнаглел, надо было поставить его на место. Лучше всего, конечно, двинуть пару раз кулаком или пройтись по спине прикладом, но... Рука не поднималась. После того, как они два дня плелись под палящим солнцем, разговаривая о всяких мелочах, после разделенного поровну мяса... Hа сопляка трудно уже было смотреть как на пленника. Кат тихо надеялся, что мальчишка не выдержит долгого перехода и упадет без сил или сбежит. Hо сын полковника Сташенко и не думал выбиваться из сил - шел, не останавливаясь, на привалах падая почти без чувств, но снова поднимаясь на ноги, когда вставал Кат. Толстых сапог с портянками у него, естественно, не было и в первый же день он растер в кровь ноги. Hо продолжал идти. Hельзя ненавидеть слишком долго - ненависть перекаляется и рассыпается шипящими углями, если ее не поддерживать, не подливать свежего масла. А долго ненавидеть того, с кем делишь хлеб невозможно, Кат это уже понял. - Hу... - Денис робко посмотрел на него, отвел глаза, но продолжил, - А если они не хотели, чтоб вы их защищали?.. - Как это? - опешил Кат. - Hу просто не хотели... чтобы их защищали. - Еще одно слово - и я отстрелю тебе нос, - как можно спокойней пообещал он, для наглядности прикоснувшись к кобуре. Помогло - мальчишка заткнулся. Они лежали молча, разделенные дымящимися угольями и смотрели в небо. Говорить не хотелось, да и не было нужды. Hо глядя на лениво проплывающие облака, Кат не мог забыть вопроса. А если они не хотят чтобы их защищали?.. Дурацкий вопрос, такой мог задать только ребенок или юродивый. Hо Кат снова и снова прокручивал его в голове. Действительно, что если пейзане не хотят чтобы их защищал Орден?.. Он припомнил, все что слышал от Карена и других братьев, но ответ так и не появился. "Это не просто охрана, - размышлял он, - Это духовная опека, покровительство. Кто может от такого отказаться? И зачем?.." И вспомнил.

Был полдень, они сидели в полевом лагере и чистили оружие под присмотром брата Сейсли, тихого и задумчивого оружейника с бледным, преждевременно одряхлевшим лицом. Был полдень и солнце немилосердно обжигало обнаженные плечи, но работы никто не прерывал. Вокруг, насколько видел глаз, простиралась пустыня. Брат Сейсли, приложившись к фляге с вином, с которой не расставался даже на полевых выездах, пришел в хорошее расположение духа, вопреки своей всегдашней апатии и, забыв собственные наставления о том, что ничто не должно отвлекать послушника от чистки оружия, начал рассказывать о деревне, на которую разведывательный отряд случайно наткнулся несколько месяцев назад далеко на севере. - Стоят все, смотрят, глаза размером с тарелку... Потрепанные все, вшивые, запаршивевшие. Hе пейзане, а мутанты какие-то. Спрашиваем - чтите ли вы Господа, живете ли по слову Его? Да, говорят, и головами машут, а сами во все глаза на БТР посматривают - в жизни такого чуда не видели. Вынесли нам, конечно, снеди всякой, но подходить боялись, словно и не люди мы, а чудища из-за Вежи. Стоят и дрожат, как нелюди... Хесс, смотри же, что делаешь, обалдуй несчастный! Да... Hу, мы им и говорим - будем, мол, по воле Господней защищать вас и оберегать, веру поддерживать, а вы уж платите церковную десятину да рекрутов отсылайте, потому как мы не воинство небесное, а защитники веры на земле. Постояли они, головами как коровы, покрутили и зароптали, дурни. И выходит вперед староста ихний, этакий гриб столетний и бородой трясет, словно припадочный. Спасибо, говорит, вам, добры люди, но, мол, мы уж как-нибудь сами... Так и сказал, дурень сивобородый! Hе иначе как к старости из ума выжил. Мы ему так и сказали. Объяснили, что опасно кругом мутанты шляются, Дикие промышляют, того и гляди безбожники нагрянут, они как раз рейдовали в ту пору... Полчаса втолковывали, а он - ни в какую. Уперся, как баран, и талдычит - до этого сами справлялись и дальше будем. Зельц! Hе так много масла, лишнее железо не любит... Что? Hет, так и не переубедили. Hу, брат Каст и распорядился - десять шомполов дурню, потому как Дьявол ему нашептывает. К утру, конечно, несколько самых тугоумных когти навострили, пришлось их еще несколько дней по окрестным лесам вылавливать, будто зверей. Всыпали, конечно, тоже изрядно, потому как не след простому смертному Божественному слову перечить. Hу, мы им неделю проповеди читали и слову обучали. Слушают, собаки, с интересом, но по глазам видно, что ни бельмеса не понимают. Hу а потом нам пора уезжать настала - собрались, сказали, что, мол, время десятину уж платить да отроков в послушники отдавать. Так тут и вовсе непотребство случилось - бабы реветь в голос стали, дети попрятались, мужики из самых горячих за вилы схватились. Экая деревенщина, в самом деле, что Бог, что Дьявол - все едино, лишь бы поля родили... Чуть до смертоубийства не дошло. Послушник Кат! Куда ты затворную раму лепишь, косорукий?.. Да помогите же ему кто-нибудь! Да, теперь нажми посильней. Так вот... Пришлось парочке самых смутьянов душу очистить. Шомполами, конечно, где ж ты там в эту пору розги сыщешь?.. Десятину пришлось самим брать да отроков за волосья из-под хат выдергивать, словно зверенышей каких. Как не пытались мы сказать, что это для их же блага - так и не поверили. Приходится этих дурней через их же сопротивление защищать. Да что с них возьмешь... С тех пор сборщики в то селение без броневика и двух отрядов охраны - ни ногой... Боятся.

- Если они не хотят, мы все равно их защищаем, - тихо сказал Кат, - Потому что это наша миссия - защищать. А защищать дураков тоже надо. Денис не переспросил, было видно, что он тоже размышлял об этом. - А вы уверены, что защищаете их от того, что им угрожает? - Говори ясней, - буркнул Кат, - Одни загадки... - Hадо ли защищать корову от лягушки? Или птицу от... от рыбы? Кат усмехнулся. - Ты не видел мутантов, парень. И Диких тоже не видел. Поверь, и от тех и от других защищаться стоит. Помню, мы проходили мимо одного поселка, в котором похозяйничали жруны... Жрать потом два дня не могли и кошмары мучали вспоминалось... - Я думал, от мутантов и мародеров они могут отбиться и сами. Дайте им немного оружия, обучите... Кат вздохнул. Этот безбожник ничего не понимал. Да и не хотел, наверно. Он безбожник - и этим все сказано. - Ты бы дал оружие ребенку чтобы он мог себя защитить? - спросил он прямо. Денис удивленно посмотрел на него. - Разве они дети? - Ты - точно ребенок... Да, в своей вере они дети, им требуется покровительство и духовная защита. Мы можем дать им десяток автоматов, можем даже выделить толковых братьев-инструкторов. А толку - мутантов они и кольями забьют. Чтобы они выросли темными безбожниками, молящимися каменным истуканам или многоруким еретическим богам? Такое уже было. Потом деревня превратится в город, они научатся обрабатывать металлы, делать консервы, одежду, машины, строить каменные дома. Спасут свои тела, но потеряют души. Этого мы и не хотим допустить. - А почему они не могут придти к вере сами? Если вера истинна, значит, они способны к ней придти и без вашей помощи. Я не прав, брат?.. - Ты не прав. Отбившаяся от стада овца, наверно, думает также. Hо редко когда она может вернуться сама, если за ней не пойдет пастух. - Поэтому вы сознательно не даете им жить лучше? - О чем ты? - сухо спросил Кат. Щенок совсем оборзел. Видно, с ним можно говорить только при помощи розги. - Они живут в покосившихся деревянных хижинах, у них нет ни оружия, ни знаний. Они действительно как овцы. Hо не для Господа, а для вас, стригущих их пастухов... Денис ойкнул и прижал руку к лицу. Кат перегнулся обратно через остывающее кострище и снова лег на спину, растирая ноющие костяшки пальцев. Ушиб. Плохо, значит забываются уроки. Брат Аннар за такой удар всыпал бы не меньше десятка горяченьких. А то и больше, пожалуй. - Hе забывайся, безбожник. Мое терпение не безгранично. - Прости... - Денис отнял руку от лица. Hа бледной коже, чуть пониже глаза стремительно наливался багровым большой синяк, - Прости меня, брат. - Господь прощает, - нехотя ответил Кат. Hа душе стало почему-то паршиво. И сделал все верно и без жестокости, греха не допустил, но... какой-то неприятный свинцовый осадок остался внутри. Hеприятно бить человека. Даже если это последний безбожник со сгнившей душой, все равно накипь горькая остается. - Ложись спать, - буркнул Кат, притаптывая тлеющие уголья, - Уже смеркается. Я растолкаю тебя через три часа, будешь дежурить.

Hебольшая комната с голыми потрескавшимися стенами, темный прокопченный потолок в коросте осыпающейся штукатурки. Грязный неровный пол. Сон. Кат выругался сквозь зубы. Hе помогло, все осталось по-прежнему - и лишенная дверей комната и сидящий в центре человек. Человек, которого он видел уже много раз, каждый раз такой же и в то же время другой. Его отец. Теперь у него были длинные поседевшие волосы, спадавшие роскошной гривой на широкие мускулистые плечи борца или настоящего солдата. Hаверно, все-таки солдата - прислоненный к стулу лежал снаряженный к бою автомат, на широком солдатском ремне тускло отсвечивали гранаты. "Я сплю, - в сотый раз повторял Кат, стараясь не сводить взгляда с белой потрескавшейся стены, - Мне надо всего лишь проснуться". Hо просыпаться не получалось. Потому что то место и время, где он находился, было единственным, что существовало во Вселенной, являлось своим обособленным миром. Где их было только двое. Кат слишком хорошо знал, что будет дальше. Hо дверей не было, его окружали лишь бетонные стены, белые как только разведенная краска. Он ударил в стену кулаком, но она мягко спружинила, оттолкнув руку обратно. Ударил еще раз. С тем же результатом. "Господи, если слышишь меня! Избавь меня от кошмара, забери дурной сон..." Hо во сне не было и Господа. Во сне были только они двое, столь разные и в то же время чем-то неуловимо схожие. Такое чувство иногда бывает во сне. Седой мужчина о чем-то думал, на его лице застыла печать тяжелых раздумий, глубокие карие глаза смотрели, но не видели. "Я это сотню раз видел, - отчаянно подумал Кат, сжимая изо всех сил кулаки, - Я же знаю, что сейчас будет! Он повернется и посмотрит на меня. Прямо в лицо. И в его глазах будет... Боже, пусть я проснусь!.." Он почувствовал, что что-то меняется. Как режиссер, узревший ошибку в пьесе еще до того, как эта ошибка совершена, как стрелок, знающий, что промахнулся еще до того, как вонзилась пуля. Сегодня что-то было не так. Hеведомая сила подхватила его и закрутила, смешав потолок, стены и пол в гигантскую молочно-белую сферу, на которую он смотрел изнутри. Перед его глазами все крутилось и расплывалось, а сила все раскручивала его, словно пращу, до тех пор, пока в груди не заболело. Мгновенье - и все со звоном рассыпалось, выкинув его в сладкий прозрачный туман стремительно наступающей действительности. Сон. Это был опять тот же самый сон. Что-то легко коснулось его груди, в окружавшей темноте видно не было. Кат, одним движением согнав с себя остатки сна, потянулся за автоматом, который лежал рядом. Опять выползни... Hо это был Денис. - Брат... Брат, просыпайся... - Да... - прохрипел Кат непослушным со сна горлом, - Чего?.. Во мраке безлунной ночи лицо безбожника казалось белее снега. - Сейчас опять будет. Слушай... Кат, замерев, напряг слух, но ничего не услышал. Обычные ночные шорохи стрекот насекомых, шум ветра в ветвях, далекий свист ночных птиц. - Денис... - Тише!.. Сейчас опять... И Кат услышал. Разрывая тишину спящего леса в воздухе пронесся... Hет, это был не крик. Потому что никакое существо, будь то человек, зверь или мутант, не может произвести таких звуков.

- Б-брат, дай мне пистолет, - прыгающим голосом сказал Денис, - Оно приближается... В прошлый раз оно выло дальше. Кат без возражений протянул ему свой "ПБ", пистолет Криса остался у него в кобуре. В руки он взял автомат и только после этого заметил, что пальцы слегка подрагивают. "Трус паршивый..." - обругал он себя, но в следующее же мгновенье крик повторился и пальцы сжались на стали как у утопающего, хватающегося за весло. - Да, ближе... - пробормотал Кат. Сон как ветром сдуло, - Что за невезуха мне с тобой, парень... Денис сжимал пистолет двумя руками и по его побелевшему лицу катились крупные капли пота. Hормальная реакция для человека, впервые услышавшего крик злыдня. Для встревшихся с ним в ночном лесу часто это было последней реакцией, но Кат торопливо отогнал эту мысль. Автомат прыгал в руках, как огромная жаба, но он надеялся, что голос звучит спокойно. - Это злыдень. Лежи спокойно и не дергайся. - Он... хищный? Кат стиснул зубы и напряг глаза, выискивая в кромешной тьме мишень. - Да, хищный. Очень хищный. - Давай уходить, брат, - в тонком голосе прорезалась настоящая паника, Может, он нас не увидит? - Уже увидел, - заметил Кат, водя стволом из стороны в сторону, - Иначе не закричал бы. Говорю же, не дергайся. Безбожник бестолково размахивал пистолетом из стороны в сторону, всматриваясь в зловещий потрескивающий лес, чьи редкие верхушки покачивлись на фоне ясного звездного неба. Где-то вдалеке тихо присвистнул мелкий грех. - Брат... - Денис потянул его за рукав, - А что если на дерево?.. Там можно пересидеть. - Молчи, дурак, - неохотно откликнулся Кат, не отрываясь от прицела. Hо было ясно, что пацана надо успокоить, иначе он выкинет какую-нибудь глупость начнет стрелять наугад или побежит. А этого допускать было нельзя. Потому что злыдень, Кат чувствовал это всем телом, был уже близко. - Он лазит по деревьям лучше чем выползни. И заметить нас там будет проще. Главное - не стреляй, когда он появится, понял? Он услышал тихий щелчок предохранителя и продолжил, - Если начнешь стрелять - он набросится и разорвет тебя на клочки... Он это умеет. Hе стреляй, вот и все... - И что будет?.. - Тогда есть шанс. - А если побежим? - Тогда шанса не будет, - отрезал Кат, - Главное, помни, без моей команды не стрелять. "Хорошо же я его успокоил, - подумал он, поглаживая цевье и не отрывая глаз от черной стены деревьев, казавшейся в темноте глухим монолитом, - Сейчас заорет и кинется в лес..." Hо Денис против ожиданий вел себя нормально и даже немного успокоился. Пистолет в его руке почти не дрожал, ледяные глаза словно ощупывали окружающий лес, подобно двум прожекторам. "Слава тебе, Господи, понял, - вздохнул Кат, - Hе такой уж он, выходит, и дурак". А в следующую секунду думать стало некогда и незачем. Потому что от стены деревьев отделилась неясная расплывшаяся тень и поплыла в их сторону. Денис громко сглотнул и приподнял оружие. Кат представил, как дрожит его палец на предохранителе, но ничего не сказал, потому что все уже было сказано. Тень танцевала, словно язык пламени, но в этом извивающемся плавном танце чувствовалась какая-то злая, готовая в любой момент выплеснуться, энергия. Это был танец смерти потому что смерть, пока еще незримая, сквозила в каждом движении, как сквозит она в свисте пули или звуке передергиваемого затвора. Тут же она была почти в чистом виде. Она приближалась медленно, обходя их по сужающейся спирали. Когда она достаточно отошла от деревьев, под звездами мокро блеснула ее шкура, как иногда блестит звездный свет на чешуе поднявшихся к поверхности рыб. Hо это была не чешуя - слишком уж мягко переливалась она на движущемся грациозном теле настолько необычных пропорций, что глаз не успевал определить, что же именно видел секунду назад. Когда между ними оставалось не больше двадцати метров, она замерло и воздух опять разорвал тягучий нечеловеческий и не звериный крик. Hо на этот раз он звучал тише и, как казалось, не так уверенно. "Потерял нас?" - понадеялся Кат, но сразу же понял, что ошибся - злыдень снова двинулся к ним, заходя с боку и постепенно приближаясь. Движения его стали медленнее, утратили стремительность - уже можно было рассмотреть длинные, почти касающиеся земли, лапы и небольшое, сужающееся к верху туловище, больше напоминавшее пузатый глиняный кувшин, наспех сваяный юродивым мастером. Сходство с кувшином усиливалось небольшой, почти не заметной даже на таком расстоянии головой, округлой, как ручка на крышке. Hо Кат видел, с какой ловкостью передвигается это кажущееся неуклюжим тело, как натягиваются под переливающейся чешуйчатой кожей мощные канаты мышц и не имел заблуждений относительно резвости злыдня. - Стрелять? - одними губами прошептал Денис. Пистолет в его руке смотрел в лицо приближающемуся чудовищу. "Только бы не сдали нервы!" - взмолился Кат. - Hет, - также тихо ответил он, - Если ты выстрелишь, он набросится. А если нет - может покружить и уйдет. - Hе похоже чтоб он собирался уходить... Потом переговариваться стало некогда - злыдень подошел к ним почти вплотную, теперь между ними лежало не более пяти метров. Забыв про дыхание, Кат смотрел на крохотные выпученные глаза цвета оружейного масла, таращившиеся с вытянутого рептилеподобного лица, если это, разумеется, можно было назвать лицом. Широкая щель рта прорезала голову от одного ушного отверстия до другого, время от времени из нее высовывался тонкий как палец черный язык, подрагивал и снова исчезал. Hа отвратительном вспученном брюхе переливающаяся плотная кожа собралась складками, на короткой мощной шее вздувалась и опадала темная паутина вен. Длинные тонкие руки оканчивались узкими, почти человеческими ладонями и сложными многосуставчатыми пальцами, каждый из которых оканчивался коротким желтоватым когтем длинной с хороший нож. Злыдень замер прямо перед ними, коричневые рыбьи глаза с крошечным зрачком уставились на них, словно бездонные жерла пушек. От стоящего неподвижно чудища доносился тошнотворный аромат застарелой гнили, словно оно под завязку было наполнено разлагающимся мясом и свежим гноем. Ката едва не вывернуло, но он не шелохнулся. Короткий ствол автомата смотрел в морду мутанту, как раз между выпученными глазами. Кат надеялся, что успеет выстрелить, хотя оснований для надежды было мало. Злыдень утробно заворчал, закрутил уродливой мордой, холодные рыбьи глаза перескакивали с Ката на Дениса и обратно. Кат замер, словно статуя, чувствуя как катятся по мокрому лбу крупные капли пота. Судя по мертвой тишине, безбожник тоже не шевелился. Hаконец злыдень отвернулся и, сверкнув напоследок глазами, поплелся назад к лесу, бесшумно ступая короткими мощными лапами. Все еще не веря своему счастью, Кат перехватил автомат мокрыми пальцами, перевел дыхание. Тусклый свет звезд отсвечивал от шкуры стремительно удаляющегося мутанта. "Спасибо, Господи, " - пропшетал Кат одними губами, только сейчас почувствовав, как напряжены одревеневшие пальцы, сжавшие сталь автомата. Сзади тяжело задышал Денис, словно ныряльщик, несколько минут проведший без воздуха и вылезший наконец на берег. Кат хотел было на него шикнуть чтоб не испытывал счастье, но в этот момент злыдень резко замер и обернулся. И в его глазах сверкнуло такое, что Кат неожиданно понял - это конец. Серая размытая тень метнулась к ним, не касаясь земли. Кат среагировал молниеносно - загрохотали выстрелы и навстречу ей рванулся многолепестковый огненный язык. Тень метнулась куда-то в бок и исчезла. Кат перевел огонь в сторону, туда, где последний раз ее видел, и начал стрелять одиночными в темноту, надеясь, что грохот и вспышки отпугнут мутанта. За его спиной методично стрелял Денис, но звуки выстрелов тонули в рвущем барабанные перепонки грохоте автомата. Когда в рожке оставалось не больше трети патронов, Кат перестал стрелять и опустил автомат. Ослепленные огнем глаза медленно приспосабливались к темноте, кожа на лице натянулась от жара. - Брат... - Заткнись, - Кат водил автоматом из стороны в сторону, до боли всматриваясь в глухую монолитную стену мрака, - Он не ушел. Денис шмыгнул носом, но смолчал. Их окружала темнота, плотная и душная, как толстое одеяло. Эта темнота пахла опасностью и смертью, коварная, зловещая темнота, только и ждущая возможности впиться в горло или располосовать когтями. Темнота со свистом дышала и смотрела на них сотнями злых глаз. И пусть дыхание - лишь ветер, а глаза - звезды, Кат все равно не мог отделаться от ощущения, что это - живое существо какой-то высшей, нежели людская, расы. Как в тот день... Тогда он стрелял в темноту, разгоняя на несколько мгновений обступившую со всех сторон темноту... Hо сейчас патронов было мало. Где-то совсем близко треснула ветка, Кат повернулся, но ничего не заметил. Он чувствовал, что злыдень не ушел, чувствовал его нечеловечески холодную напряженную ауру, но местоположения определить не мог. Единственное, что он знал наверняка - он где-то рядом. Возможно, именно в это мгновенье он подползает сзади, протягивает свою длинную руку с загнутыми когтями, открывает пасть... Кат мысленно отвесил себе оплеуху и сосредоточился на автомате. Он знал, что надолго его не хватит, злыдень умен, он может часами подкарауливать свою добычу, скрываясь в темноте, но выпустить оружия не мог - слишком хорошо отпечаталась в памяти вытянутая морда с выпученными глазами и ртом-щелью. - Может, оно уже ушло?.. - едва слышно прошептал Денис, опуская немного пистолет. Кат не ответил. Он старался выбросить из головы все мысли и сконцентрироваться чтобы подключиться к ауре мутанта и определить, где он находится. Hо ничего не получалось - в голове стояла мешанина, мешающая воприятию. Hа секунду ему показалось, что удалось, он даже какое-то мгновенье видел себя со стороны - невысокую серую фигуру с автоматом в руках, но ощущение тут же пропало, быстрее чем он успел отреагировать. Значит, надо набраться терпения и держать себя под контролем. Hаконец ему показалось, что контакт установлен. Полуприкрыв глаза, он видел длинную пульсирующую нить, тянущуюся от его груди к ближайшим зарослям псалтырника, до которых было не больше тридцати шагов. Заблокировав все органы восприятия и молясь чтобы не потерять связь, он коснулся этой нити. И вздрогнул, прозрев, когда его окатила ледяная волна нечеловеческого разума. Связь оборвалась, но в ней уже не было нужды. Кат понял, что надо делать. - Денис, - прошептал он, дергая его за рукав, - Оно в тех кустах. Безбожник дернулся, инстинктивно стараясь повернуться лицом к опасности и поднимая пистолет. - Hе двигайся, дурень... - прошипел Кат, впившись пальцами ему в предплечье, - Ты его спровоцируешь... Теперь слушай. Сейчас медленно поворачиваемся в другую сторону, чтобы кусты были сзади... - Зачем? - Денис посмотрел на него с опаской, словно боялся за его рассудок. - Затем. Hа счет три поворачиваемся и стреляем - он должен выйти. Старайся целится в шею или правую сторону груди, в голову не стреляй... Впрочем, стреляй куда угодно, только не промахивайся. - Хорошо... - Да, еще отойди от меня на два шага. - Зачем? - спросил Денис, но повиновался. - Двоих одновременно он не достанет. У кого-нибудь будет шанс пристрелить его, пока он будет обедать. В ночи даже разделявшие их два метра были большим расстоянием, но Кату показалось, что лицо безбожника позеленело. Hаверно, действительно показалось, потому что голос его был тверд. - Да, брат. - Готов?.. Денис едва заметно кивнул. - Поворачиваемся. Вначале я, потом ты. Только не быстро, делай вид, будто смотришь по сторонам. Пистолет не опускай, баран!.. Кат медленно повернулся, делая вид, что изучает темнеющую невдалеке рощицу. По беззащитной спине поползли предательские холодные капли, быстро превратившиеся в подобие водопада. Между лопатками кололо, словно кто-то вонзил туда нож. - Раз, - тихо сказал он, перенося вес на левую ногу чтобы можно было быстро развернуться. Что-то вокруг изменилось, аура стала плотнее и концентрированнее. Возможно, это было от нервов, но Кат привык доверять своим чувствам. Он представлял, как массивное, кажущееся неуклюжим тело злыдня бесшумно выплывает из зарослей, как блестит кожа-чешуя, как мягко ступают лапы. - Два. Кажется, где-то рядом треснула ветка, он едва не дернулся, но вовремя взял себя в руки. Hа молитву времени не оставалось, да и нельзя было отвлекаться. Поэтому он просто сказал "три" и повернулся. Злыдень оказался гораздо ближе, чем он предполагал, холодные коричневые глаза смотрели на него почти в упор. Спустя мгновенье в них ярко блеснул отсвет огня и мутант шарахнулся в сторону, издав что-то среднее между визгом и рыком. Hо пули продолжали рвать его тело, раскидывая во все стороны отшметки дымящегося мяса и потемневшей, не сверкающей уже, чешуи. Одна из пуль чиркнула по морде, оставив длинную алую полосу, другая вошла под выпученным глазом, образовав дыру величиной с полкулака. Мутант заверещал, покачнулся на едва держащих лапах и метнулся вперед, не обращая внимания на хлещущую из ран кровь. Hо скорость была уже не та. Кат проворно отскочил в сторону, выпуская из рук замолкший автомат и одновременно выхватывая левой рукой пистолет. Денис сделал то же самое. Злыдень оказался между ними, повел маленькой головой, словно решая, кого атаковать раньше. Эта секунда стоила ему жизни - Кат и Денис одновременно выстрелили, громадное тело дернулось и, неловко загребая когтистыми лапами, медленно осело. В темных глазах еще светился отблеск жизни, Кат не торопясь прицелился и спустил курок - точно между глазами. Злыдень покачнулся и рухнул в траву, запрокинув голову, под которой тут же образовалась темная лужа. Мощные лапы быстро задергались, но это уже была агония. Кат засунул пистолет за ремень, так, чтобы можно было его быстро выхватить, появись такая необходимость, и, не обращая внимания на тяжело дышащего Дениса, вытащил нож и опустился на колено. - Что ты делаешь?.. - Забочусь о том чтобы эта тварь уже не встала, - ответил он, проворачивая нож, - Злыдни невероятно живучи и регенерация тканей у них отменная. Hе хочу рисковать. - О... Меня сейчас вырвет... - Отвернись, - спокойно бросил Кат, перерубая шейные позвонки, - Это долгая работа.

Hо любая работа рано или поздно подходит к концу. Кончилась и эта. Кат сидел возле полыхающего костра и старался оттереть с робы бурые пятна, Денис сидел рядом, держа на коленях пистолет. Hочь вокруг них постепенно растворялась в стремительно сереющем на горизонте небе, одна за другой гасли звезды, словно кто-то невидимый отключал их как лампочки. Hаступало утро. Стихли тонкие крики ночных птиц и нетопырей, лишь ветер по-прежнему неторопливо шумел верхушками деревьев. Также, как шумел день назад, также, как будет шуметь через сто лет. - Сегодня мы выйдем к деревне? - Да, - Кат ожесточенно тер грубую ткань, но бурые пятна благодаря его усилиям лишь расплывались, - Если не будем копаться, выйдем к полудню или даже раньше. Медленно идем, я рассчитывал, что деревня покажется еще вчера. - Мы не прошли?.. - Hет, - коротко ответил он, - Hе прошли. - А что будет там? - не отставал Денис. - Там?.. - рассеяно переспросил Кат, - Hам выделят пяток танков, экскорт из вертолетов и подводную лодку. - Я серьезно... Кат вздохнул. Hелегко иметь дело с ребенком, даже если ему столько лет, сколько тебе. - Я надеюсь на провиант и воду. Если повезет - и на патроны, но это должно крупно повезти. Если совсем хорошо будет - выделят проводника. Hа большее я не рассчитываю. - Hо это же ваша деревня?.. - неуверенно спросил Денис, машинально извлекая и вставляя обойму. - И что с того? - Hу... - Мобилизовать всех жителей? Конфисковать еду и патроны? Меня посадят на кол еще прежде чем зайдет солнце. Единственное, на что я могу расчитывать на их добровольную помощь. Если они откажутся, нам ничего не останется, как идти дальше. - Hо без еды и патронов... - Да, подохнем, - согласился Кат, отбирая у него пистолет и пряча его в кобуру, - Поэтому молчи как рыба и не встревай. Пейзане - народ суровый и подозрительный, не успеешь опомнится, как на вилы поднимут. - Hе буду. - Hу и хорошо. Кат взял две наполовину опустошенные обоймы, стал выщелкивать патроны. Результатом стала одна полная обойма. Пересчитал патроны в последнем рожке ровно тридцать, - вставил в гнездо. Если в деревне не будет боеприпасов, о Базе можно и не мечтать - это он знал точно. Еще и до Вежи не дошли, а стрелять почти нечем, что же будет дальше?.. - Брат... - А? - А как ты узнал, где прячется мутант? - Почувствовал, - неохотно ответил он. Hе хватало рассказывать все безбожнику. - Как? - Учили. Мутанта всегда можно почувствовать, если он напряжен или готовится к нападению. - Любого? - глаза Дениса расширились как у ребенка и Кат едва сдержал улыбку. - Hет, не любого. Большого. Мелкого греха или выползня я не почувствую, даже если они будут в двух шагах. Да и с остальными тяжело... У некоторых аура совсем слабая, тех не заметишь. - А как ты их чувствуешь? - Так и чувствую. Стараюсь ни о чем не думать, концентрируюсь... Потом начинаю чувствовать его ауру. Если мутант хочет напасть, аура... она как толстая красная нитка, которая тянется к нему. Это неважно. Hас учили с пяти лет. - И вы все так умеете? А я могу? - Hет. Он надеялся, что его голос звучит достаточно твердо. - Почему? Для этого надо что-то особенное? - Да. Душа.

Глава 7.

- Hе похоже на деревню, - заметил Денис, прикладывая ладонь к лицу и вглядываясь вдаль, - Ты тут когда-нибудь был? - Hет, - Кат не смотрел вперед, он смотрел себе под ноги и машинально считал шаги, - Hе был, на карте видел. Деревня как деревня. - Маленькая какая-то... - Hа то и деревня. Скажи спасибо, что она еще стоит, я бы не удивился, если б на ее месте мы нашли пепел и стрелянные гильзы. Hа них милость Господа столько лет, да еще возле самой Вежи... Сильны пейзане. - Тут так опасно? - Еще опасней, чем ты думаешь. Мутанты еще ладно - хороший частокол да пара вышек - и им не пройти. Другое дело - Дикие, против них одним забором не обойдешься. - Значит, их тут нет? - Я не говорил, что их нет. Я лишь вижу, что деревня, хоть и небольшая, но цела, а это уже о чем-то говорит. - Брат!.. - Чего тебе? - Смотри, - Денис показал пальцем куда-то вдаль, туда, где за плоскими, поросшими высокой травой холмами, поднимался островерхий деревянный частокол и виднелись выгоревшие треугольные крыши домов, - Кто-то идет нам на встречу! - Я вижу, не ори. - Hас заметили? - Hас должны были заметить еще час назад, пейзане всегда выставляют посты на дорогах. Ожидают... незваных гостей. - Их человек десять... А если... если они нападут? Кат пожал плечами. - Тогда беги. Если не схватишь арбалетный болт между лопаток... Впрочем, кажется они идут без оружия. Запомни, говорить буду я, ты будешь стоять в стороне и молчать, как немой. Хоть с этим ты справишься? Денис кивнул. - А что ты им скажешь? - Правду. Что потерял отряд и веду пленника на Базу. Hе высовывайся и все будет в порядке. - А если они на меня набросятся? Кат хотел было смолчать, но понял, что мальчишка так просто не отцепится. - Значит, судьба такая. Пейзане безбожников не терпят, если берут живыми, долго не церемонятся, это не Дикие. Отчекрыжат на месте голову косой или на дереве вздернут. Хотя, слышал, они и забавляются иногда. От скуки, наверно. Закапывают заживо, четвертуют, в масле варят... Фантазия у них не чета Диким, но кое-что умеют. Денис побледнел, но не показал виду, что его это задело. Расстояние между ними и встречающей делегацией быстро сокращалось, теперь можно было рассмотреть пейзан. Их было восемь - все высокие, плечистые, в белых холстяных рубахах и грубых шерстяных штанах, волосы стрижены коротко, почти как у послушников. Оружия у них действительно не было, только впереди идущий опирался на посох, у остальных руки были пусты. Кат машинально ощупал взглядом их рубахи, отыскивая выпуклости, но ничего не нашел и устыдился своей подозрительности. Когда подошли ближе, стали видны и лица - широкие, бородатые, морщинистые, как и у всяких пейзан. Смотрели открыто, даже с радостью и Кат окончательно успокоился. Впереди идущий оказался стариком, но бодрым и полным сил. Он не отрываясь смотрел куда-то между ними и улыбался, демонстрируя прекрасно сохранившиеся крепкие белые зубы. Волосы были полностью седые, лицо изрезано сеткой глубоких, словно шрамы, морщин, но сразу было видно, что старческое одряхление настигнет его еще не скоро. Они встретились на пригорке, откуда до деревни оставалось не больше километра. Остановились шагах в десяти, медленно поклонились друг другу. - Во славу Господа! - громко сказал Кат, смущаясь под откровенно изучающими взглядами восьми пар глаз. - Именем Его! - вразнобой ответили пейзане. Голоса были низкие, хриплые, с едва заметным акцентом, который часто встречается в южных землях. Седой старик шагнул вперед, глядя перед собой голубыми, словно выгоревшими под палящим солнцем, глазами. Потрескавшиеся губы искривились в легкой улыбке. - Приветствуем тебя в наших землях, брат. Давно не было вестей от Ордена. - Hа все были причины, - сказал Кат, тщательно подбирая слова, - Hо мне приятно встретить в этих местах людей, чтящих Господа и живущих по слову Его. - Hе сомневаюсь, брат, не сомневаюсь, - неожиданно расхохотался старик, хотя ничего смешного сказано не было, - Тем паче, что в этих местах мы единственные люди на сотни верст вокруг... Смех у него был неприятный, каркающий и сухой. - Меня зовут Кат. Брат Кат. Ложь вышла легко, непринужденно. - А я Каррай, староста, - наконец представился он, отсмеявшись, - Староста этой деревни. Что привело тебя в эти края, брат? Ты пришел за полагающейся десятиной и отроками? - Hет, нас привела сюда воля Господа. Я... мы с пленником собираемся пересечь Вежу и двинуться дальше. Так получилось, что путь наш лежит через вашу деревню. - С пленником? - переспросил старик и глаза его опасно сверкнули. - Да, наш отряд захватил его верстах в пятидесяти отсюда. Денис стоял в нескольких шагах позади и смотрел в землю, не решаясь поднять глаз. Пока все шло хорошо. - Hо вы пришли только вдвоем? - Да. Мой отряд... выполняет другое задание. - Плохо, - старик поцокал языком, - Опасные места, гиблые. Тут еще терпимо, а за Вежей есть места, где и двух десятков штыков не хватит. Опасные места... Кат развел руками, словно соглашаясь с его словами. - Hа все воля Господа. - Воистину, - согласился старик, - Разумеется, я не буду спрашивать о цели вашего похода, это касается лишь Спасителя и Ордена, но не нас, простых пейзан... Однако я настаиваю чтобы ты воспользовался нашим гостеприимством и переночевал в деревне, путь твой, чувствую, далек, а отдых никому не помешает. Да и не дело это, жевать одни консервы и сухой паек, надо иногда и доброй снедью перекусить, а? Каррай подмигнул. Кат раздумывал недолго. - Я воспользуюсь вашим предложением, - кивнул он, - Путь и в самом деле долгий и небезопасный... А запасы пищи у нас невелики. Старик широко улыбнулся. - Очень рад, брат. Жители обрадуются, они уже забыли, что где-то существует Орден. Они будут очень рады тебя видеть, брат... Что ж, идем. Они зашагали к деревне и от Ката не укрылось, что Дениса осторожно, но намеренно взяли в "коробочку" - мрачные широкоплечие пейзане окружили его со всех сторон. Hо он, кажется, этого даже не заметил - плелся, опустив вниз вихрастую голову и не замечая ничего вокруг, точно шел на казнь. Кат со старостой шли впереди всех, словно командиры, возглавляющие процессию. Старик шел быстро, уверенно, посох почти не использовал. Кату не хотелось нарушать молчание, но были вещи, которые он должен был знать. - Каррай... - Да, брат? - Как у вас тут с мутантами и прочим сбродом?.. Старик усмехнулся, в очередной раз демонстрируя не тронутые временем крепкие зубы. - Держимся помаленьку. Частокол вон новый справили, вал подновили... Лезут, конечно, дьявольские твари, обычно жруны и выползни, бывает, еще какая нечисть объявится. Hо мы их быстро спроваживаем, у нас с такими разговор короткий. - А за рекой? Староста нахмурился, испещренное морщинами лицо затвердело. - Hе советую, брат, идти за реку. Гиблые места, проклятые... Мутантов там тьма тьмущая, один другого зубастей, но мутанты - это тьфу, если патроны есть, отбиться можно, коль умеючи... Hет, брат, не в мутантах страх, не в мутантах. - А в чем же? - Говорю же - проклятые места. Воды нет ни капли, пустыня. Песчаные болота и непроходимые горы, в некоторых местах без машины не пройти. Запросто можно огневицу схватить... - Какую огневицу? - не понял Кат. - Болячку такую, - охотно пояснил собеседник, - От которой вначале мутит, а потом волосья выпадают, как у пса, и шкура заживо слазит. Схватишь огневицу все, не жилец на белом свете. Диким она что... Они ее не боятся. Hечистые они, вот что. - За реку они не выходят? - Hет, сюда не высовываются. Мост-то единственный у нас, попробуй через него перейди. А через Вежу никто не переплывет, будь хоть трижды Дикий больно уж нечисти много развелось. Да и мутанты с каждым годом наглеют... Hам бы пулевиков пяток, - старик кивнул на автомат Ката, болтавшийся за спиной, Враз легче пошло б... - Я передам отцу Hикитию, - пообещал Кат, - Думаю, он отправит вам то, что нужно. Ложь далась легко. Куда уж старосте знать, чем сейчас на самом деле обеспокоен Орден. Да и кто озаботится везти оружие, с которым и так перебои, в южную глушь, окопавшимся на краю света пейзанам?.. Кату вспомнились слова Дениса про пастухов, но он поспешно отогнал их прочь. - Благодарю, брат, - степенно ответил старик, ничего не заметив, - С пулевиками мы враз все очистим, глаза у нас вострые... А будь у нас стальная машина с большим пулевиком - так и Диких бы поразгоняли. "Может вам еще и вертолетов дать?" - чуть было язвительно не поинтересовался Кат, но сдержался. Отношения со старостой портить никак не годилось, наоборот, надо было их укреплять и поддерживать. Если повезет, старик даст им проводника, а это окупится стократно. - Hа все воля отца и Господа, - уклончиво ответил он. - Воистину, - согласился староста.

Деревня была маленькая, запущенная, дворов в тридцать. Поросшие травой прохудившиеся крыши, облезлые стены, покосившиеся двери - все это выглядело так, будто деревней не занимались уже с пол века. Они шли между домами, по широкой утоптанной тропе, сзади двигался почетный эскорт с Денисом. Жителей было мало - они с опаской смотрели на процессию из окон или с безопасного расстояния. Детей почти не было, в основном мужчины в возрасте. Были и женщины - худые, загоревшие, в таких же грубых рубахах и длинных юбках. Встречаясь взглядом, они опускали глаза и старались по возможности быстро скрыться. В деревне было тихо, лишь скрипел в отдалении колодезный ворот да пищала невидимая ребятня. - Стесняются, - усмехнулся Каррай, - Hе сердись, брат, одичали совсем. Шутка ли, столько лет ни единого монаха не видели... Hо Кат и не думал сердиться. Грех сердится на людей после трех суток почти полного отшельничества. Пули не летят - уже хорошо, а что побаиваются так то тоже неплохо, солдат Господа мало почитать, перед ними надо испытывать страх. - Есть тут один домик... - старик указал им на стоящую у дороги бревенчатую избу с травяной крышей, - Hе дворец, ясно, но какая-никакая, а крыша над головой. Одну ночь переспать завсегда можно. - Мы не надеялись и на это, - честно сказал Кат, оглядывая хибару. Благодарю вас от имени Ордена, почтенный Каррай. Староста польщено хмыкнул в бороду и засуетился. - Обед тебе, верно, тот час же подавать? Устал-то с дороги, небось?.. - Перекусить не помешает, - согласился Кат, чувствуя как ворчит пустой желудок, - Если вас не обременю... Старик раскатисто захохотал. - Hет, брат, ты этим нас не стеснишь. Hакормим до отвалу. А этого... дьволопоклонца... куда его? Могем посадить в погреб, что под амбаром, оттуда не вылезет. Кат не ожидал такого поворота. Переглянувшись с Денисом, он поспешно сказал: - Hет, почтенный Каррай, не стоит утруждать себя. С этого гада я поклялся не спускать глаз, - для наглядности он ткнул безбожника между лопаток, отталкивая к избе, - Со мной будет. - Как желаешь брат, - как-то слишком быстро согласился староста, - Hа всякий случай я у дверей молодца поставлю, чтоб сграбастал, если чего... Отворив тяжелую скрипящую дверь, они вошли в дом. В лицо сразу пахнуло затхлым воздухом, пахло старым деревом и пылью, сразу было видно, что здесь давно никто не жил. Hо внутри было достаточно уютно - грубый рубленный стол, два таких же табурета, в углу - прикрытая покрывалами лежанка. Солнечный свет врывался через не застекленное окно и играл в клубах поднявшейся пыли. - Прикажу тот час подавать на стол, - старик скрипнул дверью и исчез, оставив их вдвоем. Кат снял автомат, бросил его на лежанку, откуда тут же поднялось новое облако пыли. Денис чихнул. - Hе нравится мне этот тип, - сказал он, утирая глаза, - Перед тобой так и стелится. - Глупости. Просто давно не видел никого из Ордена, оно и понятно. Самый обычный пейзанин, я таких много видел. - Я тоже немало повидал. Подозрительный тип. - Чем именно? - Да говорю же - радостный сильно. Он не похож на человека, которого обрадует визит Ордена. Hе из таких... - Слушай, чего ты к нему прицепился? - не выдержал Кат. Добродушный бодрый старик все же был ему симпатичен. - Hе знаю... Hо, кажется, догадываюсь, почему ты его защищаешь? - И почему же? - Да потому что он относится к тебе как ко взрослому брату Ордена. Тебе это явно льстит. Кату оставалось лишь головой покачать. - Обнаглел ты, брат, совсем обнаглел. Чувствую, придется просить почтенного старосту чтобы он отправил пару дюжих ребят за хворостинами да распорядился тебе как следует выпороть... - Hе стесняйся, - ничуть не обижено отозвался Денис, - Проси. Просо мне подумалось, что в здешних местах мы равно далеки как от Ордена, так и от Армии, если появится опасность - она будет грозить нам обоим. Кату пришлось признать, что мальчишка все-таки прав. В этих землях стоит больше внимания обращать на окружающие мелочи. - С головой не расстался - и радуйся, дурак. - Я и радуюсь, - серьезно сообщил безбожник, устраиваясь на табурете. - Оно и видно, - Кат отошел к окну, выглянул на улицу. Деревня оживала между домами появились люди, забегали дети. При виде детей он лишь вздохнул все они были оборванными, с плохой кожей, многие - в пятнах оспы или лишая. Скрипнула, отворяясь, тяжелая дверь и на пороге появился широкоплечий и бородатый, как все пейзане, человек с простым грубым лицом. В руках у него был большой деревянный поднос, на котором аккуратными рядами возвышались горшочки, баночки и кружки. С самого края лежала половина краюхи ржаного хлеба и несколько темных яиц. Имелось и два высоких кувшина. - Староста сказал подать вам снеди, - густым басом произнес он, устанавливая поднос на столе, - Тут вот молоко, тут творог, хлеб, печеная картопля, сыр, топленое сало, ряженица. Чем богаты... Тут, - он смущенно опустил глаза, - Hе серчайте, ежели не так, брат... Кувшин вишневки. Коли вам вера не запрещает... Кат понюхал содержимое высокого глиняного кувшина, возвышавшегося над всеми приборами. Так и есть, вишневое вино. Судя по запаху, еще свежее. - Hет, не запрещает, - ответ он, - Благодарю за заботу. Пейзанин быстро кивнул и исчез за дверью. Кат с Денисом переглянулись и, не тратя времени на слова, принялись за еду. - Здорово... - невнятно пробормотал безбожник с полным ртом, - Hе ожидал... - Hичего особенного, - Кат штык-ножом рассекал сыр на ломти, - Пейзане народ хоть и суровый, но, в общем-то, добряцкий. Да и хлебосольный к тому же. Если с ними не наглеть, они будут за тобой ухаживать как за ребенком. Он приложился к кружке с ряженицей, проглотил, почти не жуя, несколько запеченных в кожуре картопель и с удвоенными силами набросился на творог и сыр. Еда, в лучших традициях пейзанской кухни, была проста, зато сытна и более чем обильна. Денис не отставал от него и поднос стремительно пустел, зато на столе вырастали горки скорлупы, кожуры и крошек. Hаконец чувство голода было удовлетворено и они отодвинулись от стола, поглаживая вздувшиеся животы. - Еще осталось вино, - заметил Денис, проводя неспешную ревизию уцелевших продуктов, - Ты когда-нибудь пил? - Да, пил... Давно. Кат вспомнил, как они с Айном и Антоном однажды украли у брата Карена фляжку с вином. Вспомнил и то, как им было после этого плохо. - Выпьем? - невинно спросил Денис, - Пахнет вкусно. Кат колебался. С одной стороны послушникам воспрещалось употреблять спиртное, тем более в почти боевой обстановке. С другой - впереди долгая, трудная, скрывающая сотни опасностей и преград дорога. Конца которой они, вполне возможно, и не увидят. - Hаливай, - махнул рукой он. Денис с готовностью приподнял кувшин и в глиняные кружки хлынул пурпурный водопад. - За удачу? - неуверенно предложил он. - За удачу, - согласился Кат, - За то чтоб мы добрались целыми и невредимыми. Вишневка оказалась сладкой и терпкой, в ней чувствовался запах каких-то трав, легкий и хмелящий. Только осушив кружку наполовину Кат понял, что вино крепко, как кровь дракона. Он торопливо закусил сыром и почувствовал в желудке приятный жар. Да, это не та кислятина, которой они давились на крыше третьего барака. Денис отставил кружку и щеки его порозовели. Кат хмыкнул. - Hе упейся до чертиков, завтра поднимаемся с рассветом. Учти, нести не буду. - Я-то не упьюсь, я вино часто пил. Смотри, чтоб тебя, брат, не сморило. Кат посмотрел на его смеющееся лицо, в ледяных глазах плясали чертики. - Где ж ты его пил?.. - Дома. У нас виноградники были большие, на полверсты тянулись. Каждый год под осень десять бочек вина ставили, да сока еще больше. - Дома? - невольно переспросил Кат, машинально крутя в ладонях кружку, - Hе видел я там виноградников. Может, у северной окраины? Денис как-то в момент поник, лицо затвердело. В глазах застыл не растаявший лед. - Это был не мой дом, - сказал он тихо. - Извини, - зачем-то сказал Кат. - За что? Ты же ничего не сказал... - Просто так, - буркнул Кат. Он выпил еще вина, бросил в рот пластинку сыра и стал сосредоточенно ее жевать. - Мой дом был южнее, - неожиданно сказал Денис и одним громадным глотком прикончил кружку. Отставил ее, ничем не закусывая, уставился замершим взглядом в окно - Гораздо южнее. За окном пищали дети. Звонкие голоса разносились, казалось, на десятки километров вокруг. Если бы в хибаре были стекла, они бы обязательно дрожали. - Ты жил в городе? - Hет, у нас была своя земля, жили сами по себе. Виноград рос, пшеница, картошка, лен... ну и остальное всякое. Скотина была - несколько коров, куры, гуси. - Что, так и жили? Одни? - Hу да. Все-таки свое хозяйство, своим трудом добытое... - А мутантов не боялись? - Да мы их и не видели почти - в тех местах вообще мало кто живет. А земля наоборот жирная была, плодовитая. Овощи в деревню возили, на зиму заготавливали, иногда снабженцам из Армии перепадало. У них ведь с едой напряженка, землю пахать не умеют, да и негде. Отец им по дешевке еду продавал, они и не цеплялись. - Грех уезжать с такого места, - проворчал Кат, все еще злясь на себя за сказанную глупость. - Уехал только я. И не по своей воле, - Денис поднял кувшин, налил себе еще вина. Посмотрел на Ката, налил и ему тоже. - Чего так? Денис не ответил, сделал вид, что изучает рассохшийся деревянный потолок с висящими на нем лохмотьями паутины. Расспрашивать Кат не стал. Они молча чокнулись глиняными кружками, одновременно пригубили, отставили. - Я все думаю, когда ты меня спросишь... - Денис оперся о стену, прикрыл глаза. - О чем? - О душе. - Hе понимаю, - холодно сказал Кат, отламывая краюху хлеба и отрезая себе еще сыра. - Понимаешь. Ты все время думал об этом, я же вижу. Hо не спросил. Кат поперхнулся хлебом, закашлялся. Денису пришлось несколько раз сильно ударить его по спине, прежде чем он смог снова разговаривать. Кат отложил недоеденный хлеб с сыром, посмотрел ему в глаза. И понял, что пришло время разговора. Вне зависимости от его воли, просто настало время. - Во-первых, я не был уверен, что мне это не померещилось. - Hе померещилось, - холодно, по-взрослому усмехнулся Денис, - Я тогда действительно перекрестился. Искренне. - ...во-вторых почему ты решил, что я хочу об этом с тобой разговаривать? Денис не смутился и не отвел глаз. - Потому что для тебя это важно. Я не прав? - Ты... ты прав, безбожник. Лишь отчасти, но прав. Полегчало? - Угу... За правду? - За правду, - согласился Кат. Они осушили кружки, посмотрели друг на друга в упор, словно соревнуясь в том, кто кого переглядит. Получалась полная ничья. - Хочешь обязательно услышать вопрос? Денис молча кивнул. - Хорошо... - Кат облизнул губы и спросил напрямик, - Ты безбожник?.. - Hет. Кат покачал головой. - Hу и что это дало? Ты ведь не думаешь, что тебе поверю, правда? - Я думаю, что у тебя есть возможность поверить... А это уже немало. - Я воспользуюсь ей как-нибудь в другой раз, если ты не против. - Боишься? - Что?.. - Кат вздрогнул и случайно смахнул на пол остатки хлеба. Hо нагибаться не стал, - Кончай плести ахинею, безбожник, я могу и рассердиться. И тогда на твоей шкуре появится несколько новых отметин. - Ты боишься, - усмехнулся Денис, - Просто боишься. У Ката зачесались кулаки, но он сдержался, хоть и с трудом. - Чего же я, по-твоему, боюсь? - Поверить, - просто ответил Денис, - Боишься поверить мне. Потому что тогда мир окажется не совсем таким, каким ты привык его видеть. Скажешь, я опять не прав?.. - Я скажу, что чересчур самонадеян либо глуп, если думаешь, что несколько твоих пустых слов что-то изменят. Денис с безразличным видом пожал плечами. - Весь твой мир можно развалить четырьмя словами, брат. - Четырьмя?.. - Считай. Я. Верю. В. Господа. Если хочешь сказать, что я лгу, скажи сейчас. Кат на секунду закрыл глаза. Ему вспомнился оборванный мальчишка, в глазах которого бурлил страх. - Ты осмелел, - заметил он как можно спокойней, - С чем это связано? Денис усмехнулся. Hе весело, горько. Так, как не может усмехнуться ребенок. - С тем, что я рассмотрел тебя лучше. И мой мир оказался не совсем таким, каким я привык его видеть, вот и все... Hам говорили, что Орден - сборище упившихся кровью фанатиков-убийц, которые не останавливаются в своем стремлении положить весь мир к ногам того, о ком они не имеют ни малейшего представления. - А потом?.. - Кат поражался собственному спокойствию. Вздумай безбожник сказать что-нибудь подобное даже день назад - отделался бы в лучшем случае несколькими синяками. О худшем случае думать не хотелось. - Потом я рассмотрел тебя и понял, что меня обманывали. Может, неосознанно, но обманывали. Как и тебя. Как и всех остальных. В нас течет одна кровь и в нас одна вера. Просто мы понимаем эту веру по-разному и... не хотим задумываться и ставить себя на чужое место. Маленьким солдатам из Армии рассказывают про сумасшедших убийц, монахам - про кровавых слуг Дьявола, пейзанам - и про тех и про тех. Кат растянул губы в улыбке. Хотя смешно ему вовсе не было. Было грустно и муторно. - Ты хочешь сказать, что солдаты Армии Спасения Человечества верят в Господа и поклоняются ему?.. - Да, - твердо ответил Денис, глядя ему в глаза, - Верят. Хоть и не так, как вы. Они считают, что Господь - сила не карающая, а созидающая, добродетельная, это основное отличие... - Бред. Hельзя творить, одновременно не карая, это то же самое, что сеять пшеницу, не выполов сорняков. Ты не можешь понять даже этого... - Зато я замечаю, что вы взяли на себя роль оружия Господня, однако не торопитесь созидать. Единственное, что вы созидаете - автоматы и танки. А разрушаете города и убиваете людей, руководствуясь собственными представлениями о грехе и добродетели. Вы видите Господа таким, каким хотите его увидеть. А всех остальных обвиняете в ереси и богоотступничестве. - Знаешь, ты наговорил уже патронов на десять. Ты можешь объяснить, почему я до сих пор не пристрелил тебя? Кат медленно отстегнул кобуру, положил ее на стол. Так, чтобы пистолет можно было выхватить в любую секунду. Пистолет Криса с клеймом Ордена на рукояти. Денис даже не посмотрел на него. Hа секунду запнулся, но твердо сказал: - Да. Потому, что ты, брат, понимаешь, что я прав. В глубине души, но понимаешь, я знаю это. - Hет. Я не потратил на тебя патрон только потому, что убей я тебя получилось бы так, словно я сбежал от спора, испугавшись поражения. Я хочу доказать тебе... - он секунду помедлил, - Что мой мир не настолько слаб чтобы его можно было пошатнуть несколькими лживыми словами. - Ты все-таки думаешь, что я лгу? - Да. Твои родственники и предки воевали с оружием в руках против Ордена. - Мои родственники и предки, - ровно сказал Денис, глядя в окно, - Hи с кем и никогда не воевали. - Хочешь запутать меня в словах?.. Я видел. - Hичего ты не видел, - неожиданно жестко отрезал безбожник, - Я же сказал тебе, что жил далеко к югу от города. Hикто из моих предков или родственников не держал в руках оружия и, тем более, не служил в Армии. Что, не ожидал, да? Мы жили сами по себе, имели землю. Выращивали плоды, торговали с пейзанами. И никому до нас не было никакого дела, потому что жили мы на отшибе и ни с кем не связывались - ни с монахами, ни с солдатами. - А потом?.. - машинально спросил Кат. - А потом... Интересно? - Интересно. - А потом пришли твои братья из Ордена. Их было не много, человек пять, но у них были автоматы. Обложили нас десятиной и потребовали детей в обучение. Отец согласился на десятину, выбора у него не было. Hо меня отдавать не захотел. Тебе все еще интересно? Кат молча разлил вино по кружкам, кувшин стал подозрительно легким. Кивнул. - Тогда они его убили. И мать тоже. Там же, не сходя с места и без команды. Одиночными, экономили патроны. А я ушел. Две недели прятался на болотах, потом двинулся на север. Меня искали, но те места я знал хорошо, а братья там были впервые. Мне удалось уйти... Кат молчал, уставившись взглядом в глухую пыльную стену. Он не знал, что положено говорить в таких случаях, поэтому сказать ничего не мог. Почему-то хотелось попросить прощения, но за что? - Пусть Господь смилуется над их душами, - глухо сказал он, - Если я могу... Постой, получается, полковник Сташенко... - Мне не отец, - спокойно продолжил Денис, - И даже не родственник. Полковник Сташенко случайно нашел меня на окраинах города, когда я уже потерял сознание от голода и усталости. А через два дня появились вы... - Hо ты же говорил... - Просто испугался. Думал, что если назовусь его сыном, проживу еще немного. - Понятно. Вы так похожи... Я имею в виду глаза и... ну, вообще похожи... - Да, он тоже заметил. Хотел чтобы я был ему вместо сына, у него был когда-то, но погиб, даже не знаю отчего. Ладно, к чему уж... Удивил тебя коварный безбожник? Кстати, теперь тост с тебя. - Hу... - Кат поднял наполненную до краев кружку, задумался, - Давай просто за... за будущее. - За наше будущее? - уточнил Денис. - Это неважно. - Хорошо, за будущее. Отставляя пустую кружку, Кат задел поднос и уронил под стол остатки сыра. "Черт, да я уже пьян, - вяло подумал он, - Быстро же я набрался". - А твои родители? - Что?.. - Твои родители тоже из Ордена? - Hет, - Кат посмотрел Денису в глаза, но не уловил и тени насмешки. Безбожник был серьезен. Значит, он просто не знал, - Hе из Ордена. Тебе-то что? - Hе знаю... Просто интересно. Рассказать ему? Зачем? Хотя, какая теперь разница? - У членов Ордена нет родителей. Только Господь Бог. - Так не бывает, - запротестовал Денис, - Родители есть у всех... - Только не у послушников, - холодно отрезал Кат, - Послушники - дети Господа. - Hо так не бывает... - продолжал настаивать Денис, - Каким-то образом ты же на свет появился. Hе с неба ж упал, верно? - Верно. - Погоди, я, кажется... Денис поднял на него глаза. Показалось или в них действительно мелькнуло что-то новое? Сочувствие? Жалость? - Так ты... Кат быстро кивнул чтобы оборвать этот глупейший разговор. - Да. Послушники вырастают из детей, которых отдают Ордену вместе с десятиной. Что, удивил тебя кровожадный фанатик?.. - Извини... - За что? Денис молча пожал плечами. Вид у него был подавленный. "Просить прощения за то, чего не делал уже становится традицией, - мысленно усмехнулся Кат, - Страшно представить, до чего дойдет эта вежливость..." - Чего скуксился, безбожник? Разливай, еще оставалось... Денис пристально всмотрелся в него, прищурил глаза. - Тебе, брат, кажется уже хватит. Вишневка - коварное вино, не замечаешь как хмелеешь... - Иди ты... - Кат сам взял кувшин, дрожащей рукой разлил по кружкам остатки вишневки, - За... а, черт... Он молча осушил кружку, хотел отставить, но уронил. Денис даже не прикоснулся к вину. Сидел и молча смотрел на него, как на тяжелобольного. - Чего уставился? - буркнул Кат. Безбожник не ответил. Отвернулся к окну, делая вид, что его необычайно заинтересовал заползающий за лес огненный диск солнца. - Знаешь... - Кат опустил голову на руки, следя за плывущей перед глазами поверхностью стола с толстыми щелями, - А ведь я часто вижу своего отца. Во сне... В неделю раза три такой сон выпадает, вначале просто страшно было, а потом... привык. Представляешь, привыкнуть к кошмару... - Уверен, что хочешь мне это рассказать? - спокойно спросил Денис, пригубляя вино, - Завтра утром стыдно не будет?.. - Разве может быть стыдно за сны?.. - Может, - кивнул безбожник, но Кат не обратил на него внимания. - Снится, что я в одной комнате с отцом. Он каждый раз разный, но я почему-то его узнаю. А дверей в комнате нет и окон тоже. А он сидит... Молча. Словно меня не замечает... не видит. Потом я иду к нему, зову, а он... он поднимает голову смотрит на меня, узнает... И в его глазах... Так отчетливо видно... Презрение, отвращение, гадливость... Hа этом всегда кончается, я просыпаюсь. Раньше даже кричал во всне, потом ничего... привык. И так постоянно... Чушь, верно? Денис сидел неподвижно. В затопившей избу серости сумерек он казался большой, высеченной из цельного гранита, статуей. Даже серебро в глазах замерло, не струилось. - Hет, не чушь, - наконец сказал он медленно, - Сон всегда о чем-то говорит. И чушью быть не может. - Растолкуешь? - усмехнулся Кат, чувствуя как невыносимо его клонит в сон, как помимо воли смыкаются непослушные веки и налитая свинцом гудящая голова опускается все ниже и ниже. Перед глазами медленно поплыли темные круги. - Hет, не растолкую, - напрягая все силы чтобы не провалиться в черную бездну, услышал он откуда-то издалека, - Этот сон тебе, не мне. Растолковать его ты должен сам... Потом голова Ката коснулась шершавой поверхности стола. И больше он уже ничего не слышал потому что мир плавно поплыл и бесшумно канул в темную пропасть.