Монстры Кремля

Глава 1Шоссе Энтузиастов

Автомобилей на МКАДе было столько, будто катастрофа обрушилась на Москву не в шесть утра, а в час пик.

Искореженные, врезавшиеся друг в друга и в ограждения, перевернувшиеся, съехавшие на обочины, они создавали настоящий вал из гнутого металла, ломаного пластика и битого стекла. На капотах, крышах и колесах блестели капли, оставшиеся после утреннего дождя.

– Я тут как врач на кладбище, в натуре, – с отвращением сказал Илья, когда Кольцевая предстала перед ними во всей чудовищной неприглядности. – Всю жизнь их чинил, а здесь такое…

Он передернул плечами и покрепче сжал «калаш».

Андрей при виде опоясавшей столицу грандиозной аварии не ощутил ничего – за последние дни насмотрелся на разрушения. Его внимание привлекла эстакада, пересекавшая трассу М-7, что несколькими километрами ранее превратилась в шоссе Энтузиастов.

– Надо подняться, ядреная бомба, – сказал он. – Глянем сверху, что там впереди.

Лиза недовольно вздохнула, но спорить не стала, лишь поправила рюкзак.

Они прошли мимо свалившегося на бок трейлера, миновали две сошедшиеся лоб в лоб легковушки. Под ногами оказался асфальт МКАДа, золотой, если судить по тому, сколько на него пошло денег.

Обзор с эстакады Андрея разочаровал – прямо за Кольцевой лежал небольшой микрорайон, за ним темно-зеленой стеной поднимались деревья обширного лесопарка, а дальше все терялось в серой дымке, из которой выступали размытые силуэты нескольких московских высоток.

– И стоило сюда лезть, – с досадой проговорила Лиза. – Ничего не видно… и откуда там туман?

Недавно миновал полдень, и солнце светило вовсю, грело по-летнему.

– Не знаю, – отозвался Андрей. – Хотя и с погодой сейчас творится черт знает что…

Обычная жизнь для них троих, да и для всей Центральной России закончилась двадцать дней назад, когда неведомая катастрофа изменила облик мира до неузнаваемости. Большинство людей просто исчезли, часть выживших превратилась в кровожадных монстров, и лишь немногие сохранили не только прежний облик, но и разум, и память.

Города и поселки трансформировались, многие здания разрушились, другие превратились в нечто странное, возникло то, чего ранее не было – синие озера, рощи громадных деревьев, огнедышащие провалы, непонятные пирамиды, «болота» и непроходимые джунгли.

– Откуда туман, откуда, от верблюда, – пробормотал Илья, нетерпеливо ежась. – Пошли, что ли?

Их троих катастрофа застигла в Нижнем Новгороде, и познакомились они в первый же день после нее, когда странствовали по родному городу, пытаясь понять, что произошло.

Ответить на этот вопрос не сумели до сих пор, зато смогли выжить, приспособились к новому, странному миру, где прежние ценности ничего не значили и имелись опасности, которые недавно трудно было даже представить. Почти три недели провели в дороге, пытаясь добраться до мест, не затронутых катаклизмом, до районов, где все осталось так же, как раньше.

И вот добрались до Москвы.

– Пошли, – сказал Андрей.

Он не так давно, в начале весны, отметил тридцатилетие, некогда служил в армии, даже воевал немного, а до катастрофы где только не работал, успел сменить чуть ли не полтора десятка профессий.

Чтобы спуститься с эстакады, пришлось обойти место грандиозной аварии, где друг в друга врезались чуть ли не десять автомобилей. Разбились всмятку, образовали настоящий холм, но ни один не обгорел, не взорвался, поскольку бензин в момент катастрофы потерял горючие свойства.

И никто не погиб, водители исчезли из кабин, испарились бесследно…

Прошли автосалон, по обеим сторонам от шоссе встали громады жилых домов, из тех, что слева, многие были без верхних этажей, выглядели так, словно их откусило невообразимых размеров чудовище. У правой обочины потянулись заросли «кустов» – черных, словно графитовых, без единого листика.

Кое-где поднимались на высоту в несколько метров, образуя колючую, шелестящую стену.

– А вот и хозяева встречают, – заметил Андрей, когда с севера прикатился свирепый протяжный вой.

– Ну, нах таких хозяев, – буркнул Илья, оглаживая бритую наголо голову.

Еще три недели назад он был слесарем в одном из нижегородских автосервисов и думал лишь о том, как бы добыть бабла, бухнуть с корешами, такими же обычными «пацанами», да оттянуться с телками.

Вой приблизился, и впереди на шоссе выскочили три «собаки» – размером с откормленного дога, оскаленных, с головами молодых парней. Увидев людей, радостно загавкали, рванулись навстречу, когти заклацали по асфальту, из пастей закапала слюна.

Три «калаша» ударили одновременно, зазвенели падающие на асфальт гильзы.

Первая тварь подскочила, брызжа кровью, она отлетела назад, вторая упала на бегу, точно споткнулась. Третья попыталась увернуться, уйти от дырявящих шкуру пуль, но не успела. Ослепленная болью от множества ран, врезалась в «кусты», отчаянно взвизгнула и затихла.

– И все? – даже несколько разочарованно проговорила Лиза. – Так… обыденно?

Ее катастрофа застала на рабочем месте, на кушетке дежурного по отделению нижегородской Речной больницы. За последние дни девушке пришлось не только пускать в ход врачебные навыки, а еще и выучиться убивать, лишать жизни тех, кто более не мог называться людьми.

– А ты чего ждала? – Илья гоготнул. – Что они, типа, московские понты выпятят? Скажут для начала «понаехали тут, лимита позорная», а уже потом тебя жрать начнут? Айда, посмотрим, что за уродцы в Москве водятся.

«Собаки» были самыми обычными – уродливые монстры с собачьим туловищем и человеческой головой. Таких встречали повсюду в городах и поселках от Нижнего до Подмосковья, и почти всегда – стаями.

– Да, ничего нового, – признал Андрей, перевернув одну из мертвых тварей стволом автомата.

– Хоть в чем-то столица нас не обошла, – Илья хохотнул вновь.

– Погоди, рано радуешься, мы еще мало чего видели, – Лиза покачала головой.

Через полсотни метров набрели на трещину в асфальте, широкую и извилистую, и почти тут же перед ними распахнулась свежая. Раздался треск, дорожное покрытие разошлось, образуя длинный провал, из него выплеснулись языки пламени, повеяло теплом и серным запахом.

Чтобы обойти трещину, пришлось отступить к обочине.

На крыше одного из домов за правой обочиной появилась «горилла», тварь, похожая на огромную обезьяну в сивой шерсти. Уставилась на людей и принялась колотить себя кулачищами в грудь, над тихими улицами покатились гулкие, ритмичные удары.

– Похоже, в этом районе людей не осталось, – сказал Андрей. – Выжившие либо ушли, либо их не было.

Вскоре дорогу преградило «болото» из тех, что возникли после катастрофы – зеленое, кочковатое, покрытое густой травой. Огибая его, ушли сильно вправо от шоссе, и вскоре впереди блеснул пруд, в котором отражались растущие на противоположном берегу деревья.

– Купавенский проспект, – прочитал Илья на одном из домов. – А это чего за лес?

– Измайловский парк, наверное, – не особенно уверенно сказала Лиза.

Березы за прудом стояли плотно, за ними виднелись другие, создавая впечатление, что это не просто сквер, а нечто серьезное. Кроны покачивались под ветром, шуршали листья, но птичьего пения слышно не было – по неразумным тварям катастрофа ударила не так жестоко, как по людям, но и их стало много меньше.

Вернулись к шоссе, и у павильона остановки наткнулись на обглоданный дочиста костяк с раздробленным на куски черепом. Тот побывал то ли в мощных челюстях, то ли в крепких когтях или угодил под нечто похожее на молоток.

Лес оказался с двух сторон от дороги, причем слева еще более густой и дикий, чем справа.

В этот момент Андрей неожиданно почувствовал себя неуютно, хотя заросли выглядели совершенно обычно. Накатило беспокойство, захотелось залечь, а еще лучше – окопаться как следует, чтобы неведомая опасность уж точно не смогла ничего с ними сделать.

Соловьев даже приостановился, и спутники посмотрели на него удивленно.

– Ты чо, шеф? – осведомился Илья.

– Да ничего, идем. – Андрей двинулся вперед с усилием, словно преодолевая сопротивление, подумал, что в Москве вполне могут водиться твари, умеющие наводить морок.

Слева в чаще затрещало, донесся кровожадный рев, а за ним вой, такой пронзительный, что заложило уши. Все трое присели на одно колено, мужчины направили оружие в сторону шума, а Лиза развернулась к ним спиной, взяла под наблюдение «тыл».

За дни, что провели вместе, научились воевать, притерлись друг к другу.

Закачались ветки старой березы, и на обочину выскочил мальчишка лет десяти. Мелькнуло бледное, исцарапанное лицо с вытаращенными глазами. Запнулся, покатился кубарем и помчался дальше на четвереньках, словно хищный зверек.

– Давай сюда! – рявкнул Андрей, радуясь, что сумел удержать дернувшийся на спусковом крючке палец.

Вслед за мальчишкой из леса вылетел «сросшийся», за ним еще один.

Беглец пробежал еще метра три и шлепнулся на асфальт, но не от усталости, просто сообразил, что мешает стрелять. Распластался так, словно хотел вдавиться в поверхность шоссе, и два «калаша» загрохотали одновременно.

«Сросшиеся», покрытые рыжей шерстью твари, более всего похожие на двух людей, стоящих в затылок друг другу, с визгом бросились в разные стороны. Один тут же развалился на «половинки», те разбежались, но быстро упали, обливаясь кровью.

Другая тварь ухитрилась избегнуть пуль и подобралась к людям вплотную.

А из чащи уже лезли новые – оскаленные хари, желтые зубы, безумные глаза, загребущие лапы.

– О-ха-ха! Повоюем! – радостно вопил Илья, опустошая магазин.

Андрей стрелял молча, старался экономить патроны и не зацепить мальчишку, неведомо как очутившегося на их пути. Лиза, судя по азартному сопению, тоже была не прочь поучаствовать в бою, но не отвлекалась, следила за своим сектором, – а то вылезет еще кто с другой стороны дороги…

Еще один «сросшийся» рухнул, смешно задрав ноги, голова другого лопнула, точно яйцо от удара палкой. Уцелевшие решили, что с них достаточно, рванули обратно, ломая ветки, натыкаясь на стволы и обиженно рыча.

– Все, – сказал Андрей, когда стало тихо. – Эй, парень, можешь встать.

Мальчишка глядел на них исподлобья, прижавшись щекой к асфальту, и было в этом взгляде нечто странное. Темные глаза смотрели без испуга, серьезно, изучающе и казались застывшими, словно неживыми.

– Иди сюда, не бойся, – ласково проговорила Лиза.

– Да он и не боится, – тут же встрял Илья, которому, как обычно, до всего находилось дело.

Мальчишка поднялся медленно, какими-то заторможенными движениями, и пошел к ним. Был он обряжен в форменные темно-синие брюки, слишком длинные для него, и грязную рубаху цвета хаки, сшитую на здоровенного мужика вроде Андрея.

На ногах болтались ярко-желтые футбольные бутсы, шипы клацали по асфальту.

Выглядело это так, словно паренек не просто отыскал шмотки в чужой квартире или разграбленном магазине, а еще и не умел их носить: шнурки волочились по асфальту, пуговицы были застегнуты криво, один из рукавов болтался, точно у Пьеро, второй – закатан до самого плеча.

Мальчишка остановился и принялся рассматривать своих спасителей.

– Не бойся, – повторила Лиза. – Ради бога, мы не причиним тебе вреда.

Андрею же под взглядом паренька стало не по себе, тот показался каким-то уж слишком внимательным. Хотя можно понять – эти три недели мальчишка выживал сам, без взрослых, добывал еду, прятался от монстров, понятно, что он вовсе не беззаботный ребенок, навидался и натерпелся всякого.

Очень худой, черные волосы грязные, на щеке – царапина.

– Не причиним, зуб даю, – подтвердил Илья. – У нас пожрать есть, если чего. Пацан, ты голодный?

Мальчишка кивнул и сделал еще шаг, но лицо его не изменилось, осталось неподвижным.

– Дайте ему поесть и воды, – сказал Андрей. – Ты говорить можешь?

Паренек посмотрел на него недоумевающе, словно вообще не понял, о чем идет речь. Бритоголовый вытащил из рюкзака банку тушенки, хрустнула распоротая ножом крышка, и мальчишка принялся торопливо есть, хватая мясо и жир прямо рукой, запихивая в рот.

– Бедный, – Лиза погладила найденыша по голове, осторожно, точно чужую собаку. – Такое перенес, что даже разговаривать разучился, и голодный… Да, как мы узнаем, как его зовут?

– Без базара, дело простое, – уверенно заявил Илья. – Будем перечислять имена, и он на своем кивнет. Ты понял, пацан? Как услышишь собственное погоняло, тут же черепом потряси… Мишка? Нет… Колька? Нет…

Способ выглядел неплохим, да только он не сработал – мальчишка не среагировал ни на одно из имен. Сначала перечислили обычные, затем вспомнили редкие вроде Роберта, Ярослава или Льва, но ничего не добились.

– Или его зовут так, как мы не в силах представить, – сказала Лиза, – или он от шока забыл свое имя.

Запуганным идиотом мальчишка не выглядел, вел себя спокойно, не шарахался, вот только не разговаривал.

– Это возможно, – Андрей кивнул. – Мы будем звать его Рик.

Илья выпучил глаза:

– Почему?

– Коротко и четко, – Андрей не собирался признаваться, что при взгляде на шустрого и тощего паренька, ухитрившегося в одиночку выжить в набитой чудовищами Москве, ему вспомнился мангуст Рики-Тики-Тави из прочитанной в детстве книжки.

Тот тоже с монстрами воевал, правда, с обычными кобрами…

– Пусть будет Рик, – согласилась Лиза. – Сейчас мы его в порядок приведем и с собой возьмем… Ведь возьмем? Доведем до безопасного места и там оставим… Так, не дергайся, мой хороший.

Она принялась застегивать мальчишке пуговицы, поправлять рукава, на что тот не отреагировал – не шарахнулся, но и не показал, что ему приятна забота, которой он после катастрофы был лишен.

Просто стоял и моргал, даже забыв вытереть с губ жир от тушенки.

– Доведем, пацан, поверь мне, – сказал Илья.

Андрей не сомневался, что в Москве есть районы, где люди сумели организоваться и дать отпор тварям, как в Гороховце или Владимире, и что рано или поздно они доберутся до таких. Понимал, что подло будет оставить ребенка здесь, бросить без помощи, и все же не хотел брать его с собой.

Не хотел и сам злился на себя из-за этого.

– Готовы? – спросил он, когда Лиза завязала Рику шнурки. – Тогда шагом марш.

Сам пошел впереди, высматривая дорогу, поглядывая по сторонам, чтобы не видеть мальчишку, вызывающего столь противоречивые чувства – желание спасти, довести до безопасного места этого человеческого детеныша и в то же время опаску по отношению к немому, странному существу.

На левой обочине лес сменился «секвойями», исполинскими деревьями, под которыми лежала густая тень, а воздух дрожал, как над разогретым песком или асфальтом. Пришлось отойти к правой, чтобы не стать жертвой воздействия этих растений, появившихся на Земле после катастрофы.

А затем впереди показалось круглое озеро с ярко-синей водой, улегшееся прямо на шоссе, выпятив бока в стороны.

– Вот зараза! – заволновался Илья. – Что, обходить придется?

Андрей кивнул и повернул туда, где за поваленной оградой сосны чередовались с березами и осинами. Лязгнула под ногой поваленная секция затянутого сеткой заграждения, отвел растопыренную ветку, под ногами зашуршала трава, носа коснулись запахи свежей листвы, хвои, сырого дерева.

Порожденные катаклизмом круглые водоемы были для большинства людей не опасны, но вот Соловьев находиться рядом с ними не мог – у него начинались галлюцинации, удивительно сильные и яркие, и если можно так выразиться – тематические.

Отчего, понять не мог, хотя по пути от Нижнего до Москвы встречал людей, подверженных той же напасти.

– Не бойся, мы просто обойдем то озеро, а потом вернемся на дорогу, – успокаивающе сказала Лиза, обращаясь к мальчишке, хотя он не проявлял признаков тревоги.

Андрей споткнулся, когда слева, там, где осталась лужа синей воды, меж стволами пополз белый туман. Заскрипел зубами, попытался отвернуть голову, чтобы не видеть того, что насылает проклятое озеро… и обнаружил, что сидит на коне, а поле зрения ограничено прорезью в надетой на голову тяжелой железной штуковине.

Мог видеть закованного в доспехи рыцаря на вороной лошади, копье в его руке и щит с гербом: дракон, обвившийся вокруг яблока. Сам, похоже, был снаряжен и вооружен подобным образом, чувствовал в ладони толстое древко, а левое предплечье охватывал ремень.

Перед глазами мелькнула висящая в воздухе чаша, что светилась, как лампочка в тысячу ватт.

– Эй, стой, ты куда?! – ударил по ушам сердитый возглас Ильи, и Андрей понял, что ломится через чащу, почти бежит, перед глазами мелькают белые и серые стволы, а ветви лупят по лицу.

– Надо… обойти… подальше… – с трудом выдавил он окостеневшим горлом.

– Что? Опять? Ну вот… – в голосе Лизы прозвучала тревога.

Головокружение сгинуло, Андрей немного пришел в себя и замедлил шаг – зря гнать и расходовать силы не было смысла. Оглянулся проверить, как там спутники, и наткнулся на взгляд Рика, не испуганный и удивленный, а заинтересованный, как у ученого, что разглядывает крысу в клетке, поведшую себя не совсем так, как ожидалось.

Мальчишка поспешно отвел глаза, уставился в землю.

Они отмахали на север метров пятьсот, и только после этого Андрей рискнул повернуть на запад. Одну за другой пересекли две пешеходные дорожки, на второй увидели лежащий велосипед, ярко-красный, с ребристыми толстыми колесами и фонариком на руле.

Похоже, кто-то в утро катастрофы решил покататься еще до рассвета.

Потянулись густые заросли, где видно было метров на десять, не дальше, и тут Андрей ощутил то же самое беспокойство, что и в самом начале. И лишь уткнувшись в серо-желтый ствол, неохватной колонной уходивший вверх, сообразил, что они забрели в рощу «секвой»!

В ушах запищало, словно закружились вокруг невидимые комары, все поплыло перед глазами, почувствовал холодное липкое прикосновение к шее, затем еще одно, у копчика.

– Назад! – хотел крикнуть, но вышел лишь сиплый шепот.

Встряхнул головой, принялся отступать, стараясь не глядеть на размытые силуэты, что замелькали на краю зрения. Уловил, как матюкнулся Илья, судорожный вздох Лизы и порадовался, что оба сообразили, куда они угодили и что нужно делать.

Рика слышно не было, даже шагов, словно он провалился сквозь землю.

Писк стал громче, в нем появились раздраженные нотки, головокружение навалилось вновь, так что Андрей на мгновение потерял ощущение собственного тела. Непонятно как, но ухитрился не упасть, а в следующий момент наваждение отступило, начало слабеть.

Что-то размытое, полупрозрачное мелькнуло перед глазами, и на этом все закончилось.

– Охренеть! – воскликнул Илья и выдал фразу, в которой не матерными были только предлоги.

– Не ругайся при ребенке… – проговорила Лиза, но без привычного напора, и это показало, что она еще не пришла в себя.

Андрей вытер со лба пот, постоял несколько мгновений, борясь с подступившей к самому горлу тошнотой, и лишь затем обернулся: девушка была бледной, как привидение, по щекам бритоголового, наоборот, плыли красные пятна, а глаза блестели, и только Рик выглядел обычно.

Он будто совсем не испугался, или «секвойи» вообще не подействовали на него…

– Живы? – спросил Андрей. – Надо лучше по сторонам глядеть. Эта чаща…

На открытом месте, да и в обычном городском пейзаже рощу опасных деревьев или даже одно-единственное заметишь издалека, а тут, когда вокруг стволы, ветки и листья, опасность видишь, только уткнувшись в нее носом.

Дальше шли медленно, оценивая каждый шаг.

Когда повернули на юг, чтобы выбраться обратно на шоссе, но уже за синим озером, с севера прилетел мягкий, переливчатый свист. Услышав этот звук, Андрей замер, напряженно уставился в небо, где плыли рваные серые облака и болталось меж ними солнце.

С жуткой тварью, обладающей подобным голосом, сталкивались несколько раз и единожды чуть не стали ее жертвой.

– Разлюли моя малина… – прошептал Илья, когда над кронами деревьев в стороне скользнуло нечто белое, размытое.

Сверху обрушилась волна холода, на стволах и ветках появился иней.

Леденящий свист послышался вновь, на этот раз более слабый – издававшее его существо удалялось на юг, и это означало, что оно людей не заметило либо решило их не атаковать.

И это Андрея, честно говоря, не огорчило.

– Слава богу, улетело, – сказала Лиза. – А то как вспомню тот дом, что пришлось взорвать… так мурашки по коже.

– Да, реальная тема, – Илья поежился. – Баллоны с пропаном не каждый день под рукой бывают.

Зашагали дальше, но все так же неспешно, чтобы не наскочить на спрятавшиеся меж обычными деревьями «секвойи» или не влететь в какую-нибудь особенную, московскую ловушку, с которой еще не сталкивались.

Миновали просеку, и деревья начали редеть, впереди проглянула бензоколонка и за оградой – серая лента шоссе. В этот момент Андрей испытал самое настоящее облегчение, словно после долгого и изнурительного пути увидел наконец место ночлега.

За дорогой лежал район старой, чуть ли не сталинской постройки – много деревьев, бежевые десятиэтажки с плоскими крышами. Виднелись яркие вывески занимавших первые этажи кафе и магазинов: «Бар-Бильярд», «Копейка», «Аптека», «Авангард– Спорт».

Дома выглядели неповрежденными – ни единого выбитого окна, все на месте, но были мертвы и пусты.

– Так-то лучше, – проговорил Илья, когда под ногами оказался асфальт.

Они вышли на шоссе, вскоре увидели старое здание, похожее на небольшой театр, и часть его фасада покрывала серая паутина. Тот, кто ее сплел, так и не появился, пока они проходили мимо – то ли спал, то ли оказался сыт, то ли его вовсе не было поблизости, бродил по окрестностям, выискивая, кого бы сожрать.

За правой обочиной тянулась ограда, за ней – спортивные площадки, а когда они закончились, увидели торчащую из деревьев вершину пирамиды, напоминавшей громадную игрушку из мутного стекла.

На похожие сооружения натыкались и ранее, но это выглядело куда больше, а верхушку украшал металлический шип, ярко сверкавший, когда на него попадали солнечные лучи. Полупрозрачную толщу полнило движение, внутри шевелились, перетекали с места на место черные силуэты.

Рик забеспокоился в тот момент, когда впереди показался высокий забор, а за ним – большие корпуса, похоже, заводские. Открыл рот и издал звук, похожий на змеиное шипение, глаза его забегали, а на лице, доселе бесстрастном, отразилась тревога.

– Что такое, мой хороший? – немедленно всполошилась Лиза.

– Что-то там… – Андрей осекся, поскольку заметил на крыше одного из корпусов движение.

Угловатая фигура перевалила через край и неспешно полетела в сторону, почти не шевеля огромными крыльями. Из-за забора выпрыгнуло черное существо, с такого расстояния похожее на блоху, мгновением позже другое такое же подскочило на высоту в добрый десяток метров и шлепнулось обратно.

Все ясно, на территории завода властвуют монстры, «белки-летяги» и «кузнечики».

– Опять крюку давать? – протянул Илья уныло. – Может, напрямик, повоюем?

– Неразумно, – Соловьев глянул на бритоголового с осуждением. – Их там полно, а гранат у нас мало.

Пришлось вновь сворачивать с шоссе и тащиться по зарослям, хотя и не таким густым, как дальше к востоку. Проходя мимо завода, увидели сидевшего на заборе «плевуна», а также возникшую на одной из крыш незнакомую тварь, приземистую и длиннорукую.

– Хоть что-то новое, – проворчал Илья. – А то раньше все было такое же, как у нас или во Владимире, даже скучно. Я-то ждал, что в столице все конкретно по понятиям, бабло вскипело, понты закурвились…

– Погоди, еще закурвятся, – сказала Лиза со смешком. – И вот тогда я на тебя посмотрю.

Вновь потянулся жилой квартал, и машин на шоссе и выходивших к нему улицах стало больше. Открылся спрятавшийся за домами «террикон», черный, с гладкими блестящими стенками.

А потом Андрей остановился, поскольку ощутил, что на него кто-то смотрит.

Спутники замерли тоже – привыкли, что лидер маленького отряда ничего не делает просто так.

– Рас… – начал он, собираясь отдать приказ рассредоточиться и залечь.

Но тут из-за дома за левой обочиной шоссе, наполовину скрытого деревьями, с криком выскочила женщина. Илья рефлекторно дернулся, повел автоматом в ее сторону и тут же выругался, скрывая испуг.

– Родненькие! Наконец-то! Наконец-то! – голосила женщина, пытаясь бежать в их сторону.

Было ей лет сорок, выглядела она изголодавшейся и напуганной: каштановые волосы в беспорядке разметались по плечам, темный джемпер в грязи, словно его хозяйка лежала на земле. Слезы текли по исхудавшему лицу, и шагала москвичка, спотыкаясь, едва не падая.

– Похоже, нам рады, – сказала Лиза, но без особого воодушевления.

– Наконец-то мы дождались! – воскликнула женщина. – О боже, боже, ты услышал мои молитвы!

Дальше она сбилась на бессвязные всхлипы и рыдания, а подойдя ближе, бросилась Илье на шею. Тот дернулся, но увернуться не успел, только выпучил глаза и сделал страдальческое лицо.

– Ох, какая радость, какая радость… – сказала женщина, оторвавшись от бритоголового, и на камуфляжной куртке у того осталось мокрое пятно. – Господи, спасибо тебе, спасибо… Какое счастье!

– Вы так думаете? – спросил Андрей, внимательно разглядывая москвичку.

На монстра, пусть даже хорошо замаскированного, она не походила, но выглядела слишком уж возбужденной и слегка напоминала одну из дамочек-сектанток, которых встретили на восточной окраине Владимира.

– Мы двадцать дней прячемся в подвале! – женщина судорожно всхлипнула и тут же улыбнулась. – Ой, извините, я просто не выдержала… Ужасно выгляжу, наверное… Нас там много… Но мужиков никого… Мы не поняли, что тогда произошло… Все исчезли, чудовища эти! Как в кино… На улицу не выйти… Ели то, что в квартирах находили…

Эти слова сказали Андрею куда больше, чем длинная, продуманная речь.

– И вы решили, что мы – спасатели? – спросил он.

– Ну, разведка… вы же с оружием… – тут взгляд женщины упал на Рика, и она разочарованно заморгала. – Нет?

– Нет, мамаша, – заявил Илья. – Мы вообще из Нижнего Новгорода, добрели до вас, чтобы посмотреть, как в столице, ништяк или полный ахтунг, и еще не вкурили, что тут за ботва вообще…

Москвичка растерянно приоткрыла рот.

– Катастрофа затронула большую часть России, – сказал Андрей. – Спасателям прийти неоткуда.

Лиза кинула на мужчин сердитый взгляд и поспешно вмешалась:

– Вас как зовут? И нечего стоять посреди дороги, пойдемте, посмотрим, что там у вас, и подумаем, чем сможем помочь…

– Маргарита, – сообщила женщина. – Пойдемте.

Они свернули в сторону дома, один из углов которого выглядел аккуратно срезанным, так что были видны внутренности квартир. Обогнув его, очутились в просторном зеленом дворе, где меж деревьями прятались небольшие двухэтажные здания «народной стройки».

Маргарита повела гостей к одному из подъездов, с трудом открыла тяжелую дверь, ведущую в подвал.

– Тут грязновато у нас, – сказала она извиняющимся голосом, когда свет упал на пыльные, уводящие вниз ступени. – Пытаемся, чтобы было почище, но не очень выходит.

Шагавший последним Илья прикрыл дверь, и они очутились в полном мраке. Вспыхнул маленький фонарик в руке Маргариты, луч света забегал по серым, изъеденным временем стенам.

Подвал был такой же, как и в родной «хрущевке» Андрея – с низким потолком, разделенный на отсеки, с торчащими отовсюду ржавыми трубами разной толщины, с капающей с потолка водой, сырым, тяжелым воздухом, разве что немного более просторный и без узеньких окошек-бойниц.

Страшно представить, что кто-то прожил тут все время после катастрофы.

Два отсека остались за спиной, а в третьем их встретил дрожащий желтый свет укрепленных на ящике свечей. На гостей обратились взгляды, полные самых разных чувств – страха, надежды, радости и разочарования, даже равнодушия и тупого отчаяния.

Тут было полтора десятка женщин в возрасте от двадцати до пятидесяти, но все они казались старыми – из-за освещения, из-за того, что двадцать дней просидели в подземелье, не имея возможности следить за собой, нормально поесть и все время испытывая страх.

По углам жались дети, прятались за спины взрослых, на гостей смотрели испуганно.

– Здравствуйте, – сказал Андрей.

У одной из женщин заметил торчавшие из грязных волос рожки, у другой вместо глаза блестело нечто серебристое, прямоугольное. Пацан лет пяти мог «похвастаться» черной шерстью на лице, у одной из молодых барышень были длинные и острые, «эльфийские» уши.

В бывшей столице России катаклизм тоже имел свои особенности – восточнее Владимира таких вот «мутантов», сохранивших форму тела и человеческий разум, вообще не видели.

Илья смотрел с удивлением, Лиза хмурилась, Рик выглядел спокойным, точно в зрелище для него не имелось ничего странного.

– Здравствуйте, – отозвалась женщина постарше, с седыми волосами и морщинистым лицом. – Вы кто?

– Путешественники, – сообщил Андрей. – Из Нижнего Новгорода.

– И что… там? – с осторожностью спросила другая, очень худая, в наброшенной на плечи шали.

– Примерно то же, что и здесь, – вступил Илья, знавший, что рассказывать придется ему, как самому болтливому. – Чувырлы всякие бродят хищные, ботва колосится, так что без автомата на улицу не выйдешь.

– Погоди, – вмешалась Лиза. – Вы ведь голодные?

Ответом было несколько робких кивков и жалобных возгласов «да».

– Тогда мы вас накормим! – заявила девушка решительно. – Так, потрошите рюкзаки!

Когда она начинала разговаривать таким тоном, оставалось лишь подчиняться.

Мы с собой тащили запас консервов и минералки, которых троим хватило бы на несколько дней, но для подвальных сидельцев это все было на один зуб. Ели жадно, но очень аккуратно, пользовались вилками, добытыми из квартир наверху и даже как-то вымытыми.

Маргарита, утоляя голод, успевала рассказывать.

Андрей слушал и думал, что этой кучке переживших катастрофу людей очень повезло – без оружия, в плохом убежище изловчились продержаться столько времени, да еще и никого не потеряли!

В остальном история выглядела не особенно оригинально – проснулись в опустевшем городе, как-то так вышло, что почти сразу наткнулись друг на друга; первого монстра, «собаку», увидели издалека, и догадались спрятаться, затем поняли, что тварь не одна, а прожекторный завод, расположенный по соседству, и вовсе стал рассадником всяческих чудовищ, ходячих, ползающих и летающих.

Забрав из квартир все, что могло пригодиться, закрылись в подвале, а наверху оставили наблюдательный пост – надеялись, что рано или поздно все объяснится и появятся спасатели…

Дежурившая сегодня Маргарита заметила на шоссе вооруженных людей и, не помня себя от радости, бросилась к ним.

– Понятно, – сказал Андрей, когда она замолчала. – Странно только, что у вас ни одного мужика не выжило…

Он осекся, сам понял, что сморозил ерунду, – а что в последние три недели было не странным?

Обитательницы подвала смотрели на гостей с надеждой и ожиданием: как же, мужчина, он на то и мужчина, чтобы принимать решения и преодолевать трудности, и это так даже в начале двадцать первого века, когда женщины почти во всем добились равноправия…

Но Андрей также поймал и несколько откровенно жадных взглядов – многие барышни в самом соку, их понять можно, да и от стресса желание порой только усиливается.

– Хм, надо же, – проговорил он, стараясь не обращать внимания на эти разглядывания. – В Москве должны быть места более безопасные, чем ваш подвал. Пойдете с нами.

По дороге из Нижнего несколько раз натыкались на созданные выжившими своеобразные колонии, находившиеся на положении осажденных крепостей. Нечто подобное наверняка имелось и в столице – районы, где правили бал не «собаки» и «гориллы», а нормальные, не свихнувшиеся люди.

– Прямо сейчас? – глаза Маргариты удивленно расширились.

– А чего тянуть? – Андрей пожал плечами. – В ближайшем продуктовом едой запасемся и потихоньку на запад.

Тащить с собой эту ораву ему не хотелось, с толпой женщин и детей придется куда тяжелее, чем втроем или даже вчетвером, но оставить их тут – значит, обречь на голодную смерть или гибель в зубах чудовищ.

А поступить так – самому стать монстром, пусть только изнутри.

– Собирайтесь, бабы! – Илья залихватски подмигнул, наверняка целясь в какую-то из девиц попривлекательнее. – Прошвырнемся, чисто конкретно затусуемся в столице!

Подвал наполнился шорохом, шелестом и удивленными возгласами.

По неловким движениям, жестам и лицам было видно, что подземные сидельцы побаиваются выходить наверх, что за эти дни привыкли к темному, смрадному и тесному, но безопасному убежищу.

– Как ты планируешь их вести? – спросила Лиза вполголоса. – Их же целая толпа.

– Не знаю, – признался Андрей. – Как пастух овец, наверное. Кого-то точно потеряем, зато остальных спасем.

Но отправиться в путь немедленно не вышло – когда открыли дверь подвала, выяснилось, что на улице хлещет дождь, а затянутое тучами небо намекает, что он затянется надолго.

– Вот гадство, что за погода? – недовольно воскликнул Илья. – Обождем?

– Да, – Андрей кивнул. – Думаю, что до завтра.

Время перевалило за шесть, и пусть даже в конце мая темнеет поздно, на ночь глядя выходить нет смысла. Не успеешь далеко уйти, как придется искать убежище на ночь, и не факт, что найдешь, особенно для столь большой компании, а темное время в этом новом мире еще опаснее светлого…

Женщины облегченно загалдели и двинулись обратно по лестнице.

– Погоди, – Соловьев придержал Маргариту за локоть. – Что у вас за пост?

Выяснилось, что наблюдательные пункты устроили в двух квартирах первого этажа, расположенных прямо над убежищем, и что сигналы вниз и вверх передавали, стуча по трубам.

Окна одной выходили во двор, чтобы следить за дверью подъезда, второй – на шоссе.

– Там сейчас Настя и Света, – сказала Маргарита напоследок.

– Лучше мы их сменим, – предложил Андрей. – Вы отсыпайтесь, отдыхайте. Завтра силы понадобятся.

На самом деле ему не хотелось возвращаться в сырой, душный подвал, да еще и чувствовать себя под множеством жадных взглядов.

– Ты как хочешь, а Рика я отправлю вниз! – твердо заявила Лиза. – Там безопаснее!

Никто возражать не стал, девушка повела найденыша в подвал, а Илья и Андрей вместе с Маргаритой отправились менять караульных. Обе дамочки, сидевшие на наблюдательных пунктах, встретили новость с искренней радостью, а на гостей уставились с удивлением и интересом.

Наверняка за эти дни не раз думали, что мужчин в Москве не осталось.

Квартира, чьи окна выходили на шоссе, была двухкомнатной, а судя по обстановке, жило здесь семейство алкашей: заляпанная пригоревшим жиром плита, выставка пустых бутылок в прихожей, старая мебель, обои с побледневшим от времени рисунком, желтый от табачного дыма потолок.

– Ты уж тут сам, шеф, – сказал Илья. – Я в другой пристроюсь, там как-то поуютнее…

Андрей равнодушно пожал плечами – ему было все равно, и уселся на стул.

По окнам хлестал дождь, из них был виден отрезок дороги, выстроившиеся вдоль обочины автомобили, а на другой стороне – деревья парка, и торчащая из них вершина большой пирамиды.

Оглядев пейзаж и убедившись, что ничего опасного в окрестностях нет, он вытащил из рюкзака последнюю банку консервов и принялся за еду. На лестнице, за дверью квартиры, послышались шаги, легкие, осторожные, но никто не вошел, и вновь стало тихо.

Андрей успел утолить голод, когда шаги зазвучали вновь.

– Вот ты где? – спросила вошедшая в комнату Лиза, необычайно мрачная, даже сердитая.

– А где мне быть? Что-то случилось?

– Нет, все в порядке, – девушка не стала садиться, остановилась рядом, уперев руки в бока, и тряхнула рыжими волосами. – Там меня вопросами замучили, что и как, да откуда… Но я пока не стала отвечать, Рика устроила, проследила, чтобы место отвели… Почему ты к нему так плохо относишься?

Вопрос застал Андрея врасплох.

– Плохо? – уточнил он. – Да я бы не сказал. Настороженно – да. Уж больно он странный.

– Странный? Еще бы, после того, что этому ребенку довелось пережить! – Лиза говорила запальчиво, голубые глаза сверкали. – У него шок, он даже говорить не может! Ему нужны ласка и забота, а не подозрения и отчуждение!

Андрей понимал, что спорить бесполезно, и вполне вероятно, все так и есть – немудрено от таких испытаний двинуться мозгами и взрослому. Но не мог забыть холодный, заинтересованный взгляд, принадлежавший никак не испуганному мальчишке, а также то, что «секвойи» на Рика не подействовали.

– Нужны, – сказал он как мог мягко. – Но не хватало нам еще поссориться из-за него…

– Все вы, мужики, такие! – Лиза фыркнула. – Лишь бы не поссориться, а до детей дела нет… Там, внизу, одна из девчонок пропала, а сейчас, проходя мимо той квартиры, – она мотнула головой в сторону входной двери, – я услышала, что там сопят, пыхтят и даже игриво постанывают.

– Да, наш бритоголовый друг времени даром не теряет, – Андрей улыбнулся. – Может, и мы терять не будем?

Он потянулся к девушке, но она отстранилась:

– Но-но! Ты на посту! Пойду в подвал, там кое-кому мои лекарства пригодятся, да и интересно посмотреть на… новообразования вроде рогов или шерсти. Таких пациентов у меня до сих пор не было.

Лиза с самого Нижнего волокла с собой небольшую аптечку и пускала ее в ход при каждом удобном случае.

Она чмокнула Андрея в щеку и ушла, а он остался у окна – смотреть на дождь.

Темнело неторопливо, сумрак опускался на город, в поле зрения ничего не двигалось, и жутко хотелось спать. Дневок не устраивали с самого Владимира, а этой ночью он еще вдобавок дежурил, и поэтому выспаться не удалось.

Встрепенулся, когда с лестничной площадки донесся женский смех и тенорок Ильи, потом вновь задремал и очнулся очень вовремя – по шоссе мимо дома на четвереньках шагали две «гориллы», и их глаза горели в полумраке багровым огнем, мокрая шерсть выглядела темнее обычного.

Андрей торопливо стукнул по стояку отопления, давая находившимся в подвале сигнал замереть, и на всякий случай поднял автомат – вдруг твари учуяли людей и сейчас двинутся в их сторону.

Но обошлось – «гориллы» протопали мимо, и он отстучал по трубе сигнал отбоя.

Почти заснул снова, когда шорох долетел из-за квартирной двери и кто-то вошел в прихожую. Андрей улыбнулся, думая, что это Лиза и что сейчас они точно «не потеряют времени», но в комнату проскользнула худенькая черноволосая девушка в джинсах и длинном свитере.

– Привет, – сказала она. – Скучаешь?

– Есть немного, – он насторожился.

Барышня выглядела возбужденной, и это было видно даже в полутьме – руки ее подрагивали, на губах застыла неестественная улыбка, она то и дело облизывала губы, да еще и поеживалась.

– Я могу исправить дело, – сказала она, подходя ближе.

– Не думаю, что это необходимо… – Андрей попытался встать со стула, но девушка опередила его, положила руки на плечи и уселась на колени так, что автомат больно врезался Соловьеву в живот. – Эй, ты что делаешь?

– Не догадываешься? – она попыталась его поцеловать, но он увернулся, и влажные губы скользнули по уху. – Сопротивляешься? Ничего, так даже интереснее! Ты же понимаешь, ты все понимаешь…

Бормоча ерунду и вроде бы не размыкая рук, черноволосая ухитрилась стащить с себя свитер, и под ним не оказалось ничего. Крепко прижалась всем телом, шершавый сосок скользнул по предплечью, и Андрей почувствовал, что кровь быстрее побежала по жилам.

От барышни пахло потом, сырым подземельем, но это не казалось неприятным.

– Погоди! Стой! – воскликнул он. – Я не…

Лиза вошла бесшумно, словно кошка, и глаза у нее оказались сердитые.

– Так… – сказала она дрожащим от ярости голосом. – Что я вижу?

Черноволосая испуганно вздрогнула, соскочила с коленей Андрея, и он с облегченным вздохом отодвинул «калаш» от живота. Гостья подхватила свитер и рванула к двери, ну а Лиза, похоже, с трудом удержалась, чтобы не ударить ее.

– И стоило тебя оставить одного! – сказала она.

– Да эта девица сама приперлась. Едва меня не изнасиловала! И что я должен был делать?

Лиза хмыкнула, глаза ее сузились.

– Ты что, мне не веришь? – Андрей понимал, что вряд ли сейчас чего добьется, но смолчать не мог: вины за собой не чувствовал. – Думаешь, я незаметно спустился и приволок ее сюда, чтобы потешиться? Ты…

– А я тебе верила! – перебила Лиза и развернулась, собираясь уходить.

– Стой! – Он вскочил, потянулся к ней.

– Не трогай меня, – проговорила она четко и очень холодно и добавила совсем уж безразличным и даже презрительным тоном: – Посреди ночи я тебя сменю, надеюсь, что ты не заснешь на посту.

Оставшись в квартире один, Андрей облегчил душу, выругавшись как следует – вот дуры бабы, и себе, и другим создают проблемы на ровном месте, и уничтожить эту привычку не может даже катастрофа.

Стемнело окончательно, к окну прихлынул похожий на густую черную жидкость мрак. Бледным огнем засияла верхушка пирамиды в парке, но странным образом не осветила ничего, кроме себя самой.

Тучи разошлись, и на западе проглянул серп молодой луны.

Тихое днем, ночью шоссе Энтузиастов ожило – среди машин задвигались сгорбленные фигуры, раздался скрип, шорох и скрежет, будто чудовищные механики пытались чинить автомобили. Стрекочущие, мелодичные трели донеслись со стороны завода, их сменили тяжелые гулкие удары.

Бесшумно пролетело существо, похожее на огромную летучую мышь, пробежали несколько «четвероруких». Последний замедлил ход прямо напротив окна, за которым укрывался Андрей, повернул голову, глаза его засветились злым сиреневым огнем, а из глотки вырвался рык.

Но через мгновение тварь неслась прочь на всех четырех руках.

Спать хотелось уже не так сильно, как вечером, и он спокойно сидел, пережидая свое дежурство. О размолвке с Лизой старался не думать, так как от этого возникало желание ругаться, надеялся, что к утру ревнивая барышня остынет – ну, если придушит ту черненькую, точно остынет…

Девушка явилась вовремя, и на этот раз вошла нарочито шумно, чуть ли не хлопнула дверью.

– Не спишь? – спросила она.

– Нет.

– Тогда ложись, я тебя сменю, – сказала Лиза, глядя мимо Андрея.

Он поднялся и зашагал в соседнюю комнату, где видел приставленную к стене раскладушку. Быстро разложил ее и улегся, думая, что барышня наверняка удивлена отсутствием новых оправданий с его стороны, и испытывая по этому поводу сердитое удовлетворение.

Провалился в сон…

Круглое озеро с серебристой водой, сосновый бор вокруг, усеянная иголками земля под ногами – все было четким и реальным, лицо ощущало касание ветра, ноздри щекотал запах хвои, слух улавливал далекое кукование кукушки, вот только Андрей четко знал, что спит.

В спину потянуло холодком, озеро потемнело, будто солнце закрыли тучи.

Для того чтобы развернуться, пришлось задействовать чуть ли не все мышцы, от напряжения захрустел позвоночник. Покачнулся, едва не потерял равновесие, и увидел, что рядом, на расстоянии вытянутой руки, клубится облако черного тумана, увенчанное золотой короной.

Оно не было особенно большим, метра три в высоту, но от него веяло злой мощью. Чувствовалось, что мрак этот готов пролиться раскаленным дождем, сжечь и уничтожить все вокруг.

И еще ощущался взгляд – заинтересованный и презрительный.

Андрей попытался отступить на шаг, но не смог, будто силы без остатка ушли на разворот. Тело сковала немощь, руки и ноги застыли, а сердце охватило свирепым антарктическим морозом.

Страха не было, только оцепенение и чувство собственной беспомощности.

Нечто подобное, наверно, испытывает человек, глядящий с берега на цунами или на извержение близкого вулкана, выбросившего по всем направлениям огненные «щупальца» лавы…

Что бы ты ни делал, куда бы ни бежал, все бесполезно.

Презрение в исходившем непонятно откуда взгляде сменилось насмешкой, черное облако видело жалкого человечка насквозь и издевательски предвкушало его попытки хоть что-то сделать.

Вот тут Андрею стало страшно, он вздрогнул…

В комнате было темно и тихо, с улицы доносился монотонный шорох, похоже, снова пошел дождь. Лиза в соседней тихо напевала себе под нос, слышалось, как она возится, устраиваясь на стуле.

«Всего лишь сон, – подумал он. – Всего лишь сон?»

Нет, признать это обычной грезой значило скатиться в позорный самообман…

Черное облако в короне Андрей впервые увидел в галлюцинации, посетившей его у одного из синих озер. В следующий раз оно заговорило, и речи его вполне подошли бы дьяволу из кино или книжки.

Чем было это создание, где и как существовало, оставалось непонятным, но оно в определенном смысле являлось столь же реальным, как и «гориллы» или «лягушки», как сам Андрей и его спутники. И оно имело к ним какой-то интерес, представляло угрозу, причем масштабную и серьезную, и иногда проявляло себя в обычном мире агрессивным, угрожающим образом.

– Чтоб тебе провалиться, – пробормотал он, думая, что и в эту ночь не получится выспаться.

Перевернулся на другой бок и канул в темноту.

Проснулся от прозвучавшего над самым ухом голоса Ильи и, подняв веки, увидел его рядом.

– Чо-то ты заспался чуток! – бритоголовый усмехнулся. – Или ночью умаялся, оказывая «гуманитарную помощь»? – он подмигнул. – Я вот оказал, и телочка попалась что надо, горячая и на все готовая.

– Рад за тебя, – сказал Андрей, сдерживая зевок. – Что, выдвигаемся?

– Нас вниз на завтрак зовут, пойдем, похаваем для начала.

Илья все время улыбался, глаза его поблескивали, голос звучал довольно – он-то вчера расслабился по полной программе, а о том, что у земляка образовались проблемы, не подозревал.

Ну, а Андрей не собирался его посвящать, вообще, с кем-то делиться.

Они спустились в подвал, там обнаружились слегка взвинченные барышни, нервные дети. Спокойным остался разве что Рик, которого хозяйки переодели в подходящие по размеру шмотки.

Но даже в детской одежде найденыш не стал выглядеть ребенком.

Завтрак оказался скудным, на него пустили остатки подвальных запасов и все, что нижегородцы принесли с собой.

– Собирайтесь, – велел Андрей, когда с едой покончили. – Выходим.

На улице было тепло, светило солнце, на асфальте блестели лужи, оставшиеся после вчерашнего дождя. Капоты и крыши выстроившихся у подъезда машин выглядели мокрыми, в траве кое-где сверкали запутавшиеся капли.

Выбравшиеся на свет и воздух женщины щурились, недоверчиво оглядывались и жались друг к другу. Черненькая была жива, но все время глядела в землю и старалась держаться подальше от Лизы.

Рик, хоть и стоял в гуще народа, не смешивался с другими, оставался сам по себе.

– Бояться не нужно, – сказал Андрей. – Тот, кто поддается страху, умирает первым. Слушайте меня и, если хотите выжить, – запоминайте. Будете делать то, что я прикажу. Без вопросов и сомнений.

Он говорил жестко, четко, остро жалея о том, что не мастак трепать языком.

Нужно подчинить толпу дамочек жесткой, почти армейской дисциплине, ведь если этого не сделать, они все погибнут. Два десятка невооруженных и трое бойцов – не та пропорция, чтобы позволить себе глупости, а монстры будут очень рады такой прорве вкусного мяса.

– Все поняли? – спросил Андрей, закончив инструктаж.

– Да… – промямлила Маргарита, и за ней то же слово повторили остальные, а дети испуганно закивали, хотя по мордашкам видно было, что мало чего усвоили из слов незнакомого дяди с автоматом.

– Вопросы? Задавайте сейчас, на ходу не дам.

Любопытных не оказалось, или просто вопросы повылетали из голов одуревших от подвальной жизни и шока женщин.

– Тогда строимся, как я велел, – сказал Андрей. – Да, детей в серединку, в колонну… Вот так!

Сам собирался идти впереди, Лизу поместить посредине, чтобы она, если что, смогла отразить нападение с одного из флангов, а Илью отправить назад – прикрывать тыл.

– Хорошо, – оценил Соловьев. – Теперь говорите, где ближайший продуктовый магазин?

Прокормить такую ораву тоже проблема, единственный вариант – зайти в ближайший универсам и выгрести оттуда все, что не сгнило и не испортилось за эти двадцать дней.

– В соседнем доме, в пятидесятом, – сказала старшая из женщин, та, что с сединой и морщинами, звали ее, как уже узнал Андрей, Ангелина Тимофеевна. – Вы что, хотите его ограбить?

– Отставить вопросы, – сказал он. – За мной – шагом марш! Детей ведите за руку!

Дверь магазина под вывеской «ТТВ» оказалась безжалостно выломанной – тут побывали монстры.

– Лиза, бери тех, кто без детей, давайте внутрь, набирайте еды, – приказал Андрей. – Мы посторожим.

– Ха, а помнишь то кино, ну, это… «Белое солнце пустыни»? – спросил Илья, когда последняя из женщин скрылась в дверном проеме. – Ну, типа Зухра, Мухра, Гюльчатай…

– Помню.

– Так мы вот конкретно как товарищ Сухов с Петрухой! – бритоголовый загоготал. – Только вот бабы из гарема у нас не в паранджах и киндеры сверх комплекта. Осталось только басмачей дождаться!

– Не бойся, дождемся, только зубастых и уродливых, – Андрей помимо воли заулыбался, и даже не столько удачному сравнению, сколько тому, что Илья впервые за весь их поход вспомнил отечественное, а не голливудское кино.

– Как там воняет! – горестно заявила первой вывалившаяся из магазина бледная женщина с набитыми пакетами в руках. – Ужасно, это просто ужасно! Но мух почему-то нет!

– Так, давай сюда, – остановил ее эмоциональный порыв Андрей. – Перегружай консервы ко мне…

Кое-что придется тащить и москвичкам, но самое тяжелое лучше взвалить на спину, а не брать в руки. Жаль, что в этом же самом доме нет магазина, где торгуют рюкзаками или хотя бы сумками.

Можно, конечно, пошарить по квартирам, но это потребует времени…

Нагрузились все – не чрезмерно, но так, чтобы хотя бы до вечера не беспокоиться ни о еде, ни о воде. Андрей еще раз осмотрел «гарем», усмехнулся про себя, вспомнив товарища Сухова, и они зашагали дальше, на этот раз почти прямо на запад, держась левой обочины.

На перевернувшиеся и разбитые машины женщины смотрели без удивления, но зато когда слева открылся «террикон», дружно заохали.

– Ох, господи, что же это такое? Откуда взялось? – спросила Маргарита.

– Если бы мы знали, – сказала Лиза.

– Вопросы потом, на привале! – с нажимом напомнил Андрей.

Шли они, конечно, не так быстро, как втроем, и в первую очередь из-за детей, а если честно, то и вовсе тащились.

Впереди и справа от дороги показался большой ангар торгового центра, увешанный рекламными плакатами, а ближе к самому шоссе – входы на станцию метро, увенчанные красной буквой «М».

– А может, это, поезда-то ходят? – осторожно поинтересовалась Ангелина Тимофеевна. – Может быть, вниз спуститься, чего зря ноги-то бить?

Андрей вздохнул, подумал, что воспитать эту штатскую публику будет нелегко, даже просто отучить от пустой болтовни.

– Электричества нет, как они будут ходить? – сказал он. – И вы знаете, куда ехать?

Этот вопрос заставил пожилую женщину растерянно заморгать и приоткрыть рот – похоже, до сих пор она была уверена, что «спасители» ведут их в хорошо известное им безопасное место.

На обочинах появились многочисленные остановки, автобусные, трамвайные, и в этот момент слева, в скверике, сплошь уставленном машинами, что-то завозилось, донесся заливистый лай.

– Собачка, – сказал кто-то из детей.

Четыре «собаки», черных, кудлатых, молча вылетели из скопления автомобилей, понеслись в сторону людей.

– Вниз! – рявкнул Андрей.

Вспомнившие инструктаж женщины попадали на асфальт, прикрыли головы руками. Но таких оказалось меньше половины, остальные с заполошными криками ринулись бежать. Кто-то застыл на месте, завопили, заплакали дети, Рик присел на четвереньки и зарычал, словно хищный зверь.

– Твою мать! Куда?! – гаркнул Илья, но его уже никто не услышал.

Одна из собак полетела кувырком, срезанная очередью Андрея, еще одна, получив несколько пуль от Лизы, захромала. Но третья, самая крупная, с легкостью настигла пытавшуюся бежать Ангелину Тимофеевну, прыгнула ей на спину, и крик пожилой женщины оборвался.

– Не лезь под пули! – Андрей грубо отшвырнул замершую столбом Маргариту, нажал на спусковой крючок.

Вцепившаяся в затылок Ангелине Тимофеевне тварь взвыла, попыталась развернуться. Лапы ее подогнулись, и кровь хищника, некогда бывшего человеком, смешалась с человеческой, такой же красной.

Четвертая «собака» догнала высокую женщину с рожками, что несла на руках девчонку лет пяти, вцепилась ей в ногу.

– Сука! – закричал бросившийся на выручку Илья.

Стрелять издалека он не мог, из «калаша» с гарантией положил бы всех троих, а подбежать ближе не успевал.

– Поздно, – сказал Андрей и стиснул автомат до боли в ладонях.

Вскрик, взвизг, и «собака», вырвав ребенка из рук уже не сопротивлявшейся матери, поволокла его прочь. Илья все же начал стрелять, но оказалось поздно, и тварь, набравшая приличную скорость, исчезла за ближайшим домом.

– О господи… как же так? Что же это? – причитала сидевшая на асфальте Маргарита, и глаза ее были выпучены.

Еще несколько женщин выли без слов, дети продолжали всхлипывать.

– А вы чего ждали?! Загородной прогулки?! – в голосе Лизы звучали досада и гнев. – Сказали вам – вниз! А вы что?! Эх, бабы и есть… – Она досадливо махнула рукой и отвернулась.

Илья пальнул еще разок в ту сторону, куда удрала «собака», присел на корточки. Когда повернулся, по мрачному лицу стало ясно, что женщина с рожками мертва, как и Ангелина Тимофеевна.

Та лежала, не двигаясь, неестественно вывернув голову вбок, так что было видно белое лицо, остановившиеся глаза.

– Эй, назад! – крикнул Андрей, обращаясь к беглянкам, но те и сами останавливались, торопливо шагали обратно. – Можете вставать, детей поднимайте так, чтобы они на убитых не смотрели.

Рыдания усилились, но на этот раз женщины выполнили приказ беспрекословно. Черноволосую, что вчера приходила с «дружеским визитом», пришлось вытаскивать из-под ближайшей машины, и вскоре уцелевшие собрались вместе.

Женщины продолжали всхлипывать, двое детей ревели в голос, и их никак не удавалось успокоить.

– Я не… – Андрей осекся, понимая, что не знает, как говорить с оравой напуганных до смерти людей, и что его слова, скорее всего, не будут сейчас услышаны. – Надеюсь, вы все поняли?

Он помолчал и добавил:

– Пошли.

– А как же Анечка? – истерично воскликнула рыжая дородная барышня лет сорока. – Вдруг ее можно спасти?

– А похоронить Свету и Ангелину Тимофеевну? – спросил кто-то из пожилых.

– Идите и спасайте, но оружия я вам не дам, – Андрей старался говорить как можно более равнодушно. – Оставайтесь и хороните, если собираетесь умереть сами, а я пойду дальше. Либо вы идете со мной и слушаетесь меня во всем, не задаете больше вопросов. Или делайте что хотите.

Он выждал пару минут, затем бросил в сторону Ильи, Лизы и Рика, что стояли в стороне от остальных:

– Вперед. Пусть как хотят.

Развернувшись, услышал, что с места сдвинулось множество народу – зашаркали по асфальту подошвы. Всхлипы и плач прекратились, как отрезало, самые истеричные женщины и маленькие дети сообразили, что большого дядю в камуфляже лучше слушаться.

Прошли мимо вытянутого здания в пять этажей, по виду – советского НИИ, ставшего приютом многочисленных офисов, впереди показалась насыпь с рельсами и нависающий над шоссе мост с оранжевыми перилами.

Насыпь загораживала обзор, и вообще место выглядело удобным для засады, и будь у Андрея больше людей, он бы непременно выслал разведку. Но поскольку такой возможности не было, осталось лишь понадеяться на удачу и на то, что у тварей нет огнестрельного оружия.

Под мостом валялся на боку грузовик «Вольво», и лобовое стекло пересекала линия дырок, напоминавших пулевые отверстия, но таких больших, что в каждое пролез бы кулак.

Пройдя мимо машины, Андрей заметил справа за насыпью движение.

Присел, выставив автомат, и, когда на асфальт спрыгнул крупный «плевун», немедленно начал стрелять.

– Вниз! – на этот раз команда прозвучала еще громче благодаря эху, и женщины, судя по звукам, отреагировали как надо – дружно повалились на шоссе, придавили к нему же детей и замерли.

Мгновением позже рухнул пробитый несколькими пулями «плевун», но ему на смену явились сразу трое. Ком желто-зеленой слизи плюхнулся в бок грузовика, другой пролетел рядом, и несколько капель попали Андрею на рукав.

Илья, как и договаривались, остался сзади, а Лиза через мгновение очутилась рядом.

– Давай! – воинственно воскликнула она, и уже два «калаша» застрекотали хором.

Твари успели сделать еще несколько плевков, да и тех неприцельных, после чего одна шлепнулась с простреленным черепом, а другие обратились в бегство.

– Ну чо, навешали уродам? – донесся сзади голос Ильи.

– Еще как, – отозвался Андрей. – Теперь хорошо, правильно, можете вставать.

Единственным, кто не лег, оказался Рик, он вновь, как и во время нападения «собак», опустился на четвереньки. Поднимаясь, мальчишка обтер ладонь о плечо, и Соловьеву показалось, что на черной майке остались зеленовато-желтые потеки слизи, которой плюются «плевуны»…

Но ведь она мало того, что жжется, так еще и обладает паралитическим эффектом!

Но Андрей тут же об этом забыл, поскольку выяснилось, что одна из женщин потеряла сознание.

– Ну, вот, началось, обмороки и прочая галиматья, – мрачно пробормотал Илья, вытаскивая из рюкзака бутылку с водой. – Зуб даю, мы еще намучаемся с этим «гаремом»…

Барышню привели в себя с помощью нашатырного спирта, что нашелся в рюкзаке у Лизы.

За насыпью потянулись заросли графитовых кустов, захватившие часть шоссе, но особенно густые на обочинах. Слева показался огромный дом, похоже, какое-то учреждение, но весь дырявый, словно головка сыра или изъеденное червяками яблоко, с выбитыми окнами на верхних этажах.

– Это что такое? – спросил, не утерпел, любопытный Илья.

– Таможня тут была, собственная безопасность, – тихо отозвалась одна из женщин.

На крыше здания что-то задвигалось, донесся негромкий стрекот, и Андрей понял, что там сидит «кузнечик».

– Наблюдатель? – предположила Лиза. – Но тогда должны быть и те, кого он на цель наводит.

Мысль казалась разумной и не особенно приятной.

Вскоре уткнулись в настоящую стену колючих ветвей и блестящих стволов, так что пришлось обходить, забирать вправо, где посвободнее. Миновали несколько ям, заполненных черной, парящей жидкостью с резким запахом, и тут Андрею показалось, что впереди доносятся голоса.

Остановился и вскинул руку, давая остальным знак замереть.

Стало тихо, но услышать смог только удаляющийся треск – некто тяжелый и толстошкурый крушил графитовые заросли, не обращая внимания на шипы и обломки веток.

А потом Андрей почувствовал чужое внимание, направленное как бы сверху и спереди.

– Ядрен батон, – прошептал он и встряхнул головой, надеясь, что все это от недосыпа и сегодняшней нервотрепки.

На миг ощущение исчезло, но тут же вернулось.

До катастрофы Андрей особой интуицией похвастаться не мог, а рассказы про «предчувствия» и прочую мистику считал выдумками истеричных дамочек предпенсионного возраста.

Но после катаклизма происходило слишком много необъяснимого, и позиция эта потихоньку начинала колебаться. Подобное внимание, исходящее непонятно откуда, он чувствовал во Владимире, когда им пришлось иметь дело с «колдуном», во владении которого был целый городской район. Очень не хотелось бы встретить подобного в Москве.

– Пошли, – скомандовал Андрей.

Чужой взгляд не отпускал, словно щекотал внутренности все то время, что шагали по зарослям.

Когда выбрались из них, лучше не стало, поскольку на правой обочине, на памятнике молодому человеку с задранной, как у готового отвечать школьника, рукой обнаружилась «горилла». Завидев людей, громадная тварь подпрыгнула, соскочила на землю и понеслась прочь.

Шоссе Энтузиастов тянулось дальше так же прямо, но вправо уходил проспект немногим уже.

– Может, свернем? – предложил Андрей, замедляя шаг. – Что-то мне не нравится то, что впереди.

– А чего там? – спросил Илья. – Надо бы карту Москвы тиснуть где-нибудь, а то идем неведомо куда.

Ни он, ни Лиза сейчас наверняка ничего особенного не чувствовали и опасности не видели. А Андрей не был готов делиться своими ощущениями – у него не имелось уверенности, что и в самом деле не стал жертвой самообмана, да и не хотел пугать женщин-москвичек.

Еще решат, что предводитель их отряда свихнулся.

– Ладно, – сказал он. – Что там лежит дальше, кто знает?

– Еще одна железная дорога, потом заводы, автобазы, метро «Авиамоторная»… – ответила, как и следовало ожидать, Маргарита.

– Ладно, попробуем туда, – решил Андрей.

Через полсотни метров наткнулись на рассекающий шоссе ров, такой же, какой видели за МКАДом – глубокий, слегка изогнутый, с отвесными стенками, и белые камни на дне, похожие на огромные куски сахара.

Его обошли, но почти тут же спереди распахнулся огневеющий зев трещины, потянуло дымом. Раздались удивленные охи и ахи, пацан с шерстью на лице закричал, что хочет домой, и начал плакать.

Пришлось тратить время на то, чтобы его успокоить.

Андрей подумал, что такими темпами они до центра Москвы доберутся только к завтрашнему дню, да и то в лучшем случае, если не столкнутся с серьезными препятствиями.

Чужой взгляд продолжал давить, вынуждая постоянно оглядываться в поисках того, кому он принадлежит. Хотелось спрятаться, забиться в какую-нибудь щель, а не торчать на открытом со всех сторон шоссе.

Они дошли до разрушенного дома, от которого уцелел только пристрой с непонятной вывеской «ГНИИХТЭОС», когда Андрею почудилось в развалинах движение.

– Так, стоп… – сказал он, пытаясь рассмотреть, что там такое шевелится. – Вниз!

По руинам струилась, перебирая сотнями конечностей, огромная многоножка, матово блестела ее спина. На человеческой, в общем, голове глаз имелось многовато для сапиенса, и обращены они были на людей.

Неподалеку из темной дыры выбиралась еще одна, третья вылезала из трещины в асфальте.

– О господи! Опять! – возопила одна из женщин, но на этот раз залегли на асфальте дружно и быстро, никто не побежал в сторону, не замер на месте, перекрывая зону обстрела.

Урок, основанный на чьей-либо смерти, обычно усваивается быстро.

Андрей всадил дюжину пуль в первую многоножку, из ран потекла густая белая жидкость, и движения твари стали замедленными. Подбежала Лиза, в два ствола начали поливать чудовищ свинцом, не давая им приблизиться, пустить в ход серповидные жвала.

Первая многоножка замерла, уткнулась лицом в землю, другие две поползли в разные стороны: плоские, шустрые, они двигались быстро, и попасть в них было не так уж и легко.

– Ну, ни фига себе! – воскликнул Илья, и в голосе его прозвучала тревога.

Андрей обернулся – «гарем» в полном составе лежал на асфальте, и с ним все было в порядке, Рик сидел на корточках, но с другой стороны шоссе по обочине в их сторону мчались три «гориллы».

– Лиза, помогай ему! – приказал Соловьев. – Я сам справлюсь!

Девушка развернулась и побежала туда, где бритоголовый бил с колена короткими очередями. Андрей же выцелил еще одну многоножку, фактически перерубил очередью длинное извивающееся тело.

Патроны закончились, он выдернул магазин и полез в карман разгрузки за новым.

Последняя уцелевшая тварь зашипела, побежала еще быстрее, с ее жвал закапала слюна.

– Мама, я боюсь! – воскликнул кто-то из детей, по-видимому, поднявший голову.

До многоножки осталось метров десять, когда «калаш» в руках Андрея вновь затрясся, загрохотал, выбрасывая пули. Башка твари разлетелась на ошметки, брызнула слизь, тело пробежало еще немного, и только потом тяжело осело на бок, точно стол с подпиленными ножками.

Он торопливо посмотрел туда, где сражались соратники.

Одна «горилла» валялась на обочине, рядом с павильоном остановки, другая укрывалась за этим павильоном, и пули дырявили его прозрачные стенки. Третья пыталась двигаться ползком, но была ранена, да и плохо умела это делать и поэтому лишь неловко барахталась.

– Ага, огребла! – торжествующе завопил Илья, когда тварь вскочила на четвереньки и побежала прочь.

Через мгновение то же самое сделала прятавшаяся за остановкой.

– Что-то это мне напоминает… – пробормотала Лиза, опуская автомат. – А тебе нет?

И она требовательно посмотрела на Андрея.

– Да, – сказал он. – Но мы не во Владимире, может быть, тут подобное в порядке вещей.

Понимал, что скорее всего обманывает, что вряд ли сами безмозглые чудовища, да еще и разного вида, способны организовать настолько слаженное нападение с двух сторон, но говорить правды не хотел – если даже им противостоит местный «колдун», исправить ситуацию нельзя, а к чему зря тревожить спутников?

Лизу слова эти не успокоили – она нахмурилась и отвернулась.

– О-ха-ха! Поднимайтесь, тетки, мы всех покрошили! – в голосе Ильи звучало самодовольство. – И всякий гад ползучий, летучий или бегучий, что встанет на нашем пути, будет повержен!

Пока женщины вставали, отряхивались, приводили себя в порядок, Андрей осмотрел дохлую многоножку – нечто похожее видели всего один раз, неподалеку от Нижнего, и именовалась эта тварь «ползуном».

Но здешние были крупнее и намного агрессивнее.

Место схватки осталось позади, а впереди открылся широкий мост, перекинутый через железнодорожные пути – в этом месте они проходили не над шоссе, как на предыдущем пересечении, а под ним.

И на мосту этом стоял человек.

Когда Андрей увидел его, в каждый из глаз словно попало по соринке – зазудело, захотелось сморгнуть.

– Что за ерунда? – воскликнула Лиза, ощутившая нечто похожее.

Теперь было ясно, кому принадлежит внимательный взгляд, что преследовал их с того самого момента, как заметили «кузнечика» на крыше таможенного здания, и по чьему приказу «ползуны» действовали вместе с «гориллами». Перед ними находилось существо, обладавшее способностью контролировать тварей примерно так же, как это делал «колдун» во Владимире.

И оно хотело поговорить – это Андрей чувствовал, так сказать, нутром.

– Стойте здесь, – бросил он. – Смотрите по сторонам. А я пойду к нему.

– Зачем, в натуре? – удивился Илья.

– На переговоры.

– Он тебе по рации сообщил, что «стрелку» забил? Или письмецо кинул – «давай, мол, перетрем чуток, когда в столице будешь»? – бритоголовый захохотал над собственной шуткой.

Лиза не сказала ничего, но Андрей почувствовал ее обеспокоенный взгляд.

Он снял рюкзак, поставил его на асфальт и, поведя освобожденными от нагрузки плечами, пошел вперед. Женщины из «гарема» загалдели, но Илья рявкнул на них, и вновь стало тихо.

Человек на мосту стоял неподвижно, и лишь ветер трепал полы длинного плаща.

Московский «колдун» был высок, лыс, и, в отличие от владимирского, череп у него находился на месте. Но глаза светились как две лампочки, и уродливый длинный нос, покрытый чешуей, больше напоминал клюв.

Наверняка имелись еще какие-то странности, что прятались под одеждой.

Андрей остановился, когда до «колдуна» осталось метров десять, навел на него автомат.

– Ты думаешь, это тебе поможет? – спросил лысый, приподняв бровь.

Голос у него оказался тонкий, похожий на птичье чириканье.

– Один раз помогло.

– Да, ты не врешь, видит небо… – протянул «колдун». – Я оценил вашу слаженность и меткость и не хочу зря терять слуг. Я пропущу вас через свои владения, но только в обмен на то, что мне нужно больше всего на свете.

– И что же это?

Андрей знал, что попросит лысый, и все же до последнего надеялся, что услышит другой ответ.

– Одну из тех женщин, что идут с тобой, – сказал «колдун», после чего улыбнулся, показав совершенно черные зубы, нет, не гнилые, а словно выточенные из антрацита или черного дерева, блестящие и ровные. – Потеря невелика, ведь ты их тащишь с собой целый выводок.

– Нет, – Андрей покачал головой.

Светящиеся глаза расширились:

– Но почему? Что тебе, жалко? Отдай одну, и остальные уйдут живыми, а если не отдашь, то я заберу то, что мне нужно, силой, а всех, кто попытается помешать этому, мои слуги убьют.

– Я обещал их защищать, – сказал Андрей. – Я дал слово и не могу его нарушить.

– А… – улыбка «колдуна» стала грустной. – Ты не можешь выйти из собственной роли? Благородный герой и все такое? Я тоже не могу, хотя мне, видит небо, вовсе не нравится быть повелителем уродливых тварей… Я предпочел бы вернуться к тому, что было раньше.

– А ты помнишь, кем был до катастрофы? – Соловьев посмотрел на собеседника с новым интересом.

Если владимирский «колдун» выглядел полностью свихнувшимся и вел себя точно злодей из голливудского кинокомикса, то его московский сородич выглядел совсем иным. Разговаривал более-менее разумно, не корчил из себя могущественного повелителя мира и сильно напоминал обычного человека.

А еще, как и сам Андрей, был недоволен тем, что играет роль в поставленном неизвестно кем спектакле.

– Обрывки, – лысый почесал подбородок. – Яркие, но бессвязные… черная машина… девочка на заднем сиденье… просторный кабинет, мой кабинет, и люди за длинным столом… Я знаю, что значат все эти слова, но сколько ни насилую память, ничего больше не могу вспомнить. Я стал другим, я изменился, и ты тоже… хотя это менее заметно со стороны, да и тебе самому.

– И что во мне стало другим?

«Колдун» хмыкнул.

– Да все! – сказал он. – Я вижу дрожащий ореол вокруг тебя, понимаю, что он означает, но слов, чтобы передать тебе это понимание, мне не хватает. Видит небо, я ощущаю наложенные на тебя правила, те же самые, какие управляют и мной, но не в силах описать это ощущение! Весь мир теперь состоит из правил, простых – для тех, кто сам примитивен, вроде твоих баб или моих слуг, более сложных – для существ, подобных мне или тебе… Ты же понимаешь, что для меня выгоднее всего убить тебя сейчас, во время переговоров, подло, ударом в спину, а затем взять то, что мне надо, с легкостью.

– Понимаю, – признал Андрей.

– Но сделать я этого не могу! – вновь блеснули в усмешке черные зубы, а их хозяин потряс сжатыми кулаками.

– А ты не знаешь, кто установил эти правила?

Лысый покачал головой, плечи его опустились, даже глаза стали светиться чуть менее ярко, и во всей фигуре, в выражении нечеловеческого лица проступило тотальное отчаяние.

– Нет, – прозвучало это глухо и безнадежно. – Иди к своим, и будем сражаться.