Монстр под кроватью

Первой неладное заметила кошка.

Я расписалась в договоре аренды, в который раз уверила хозяйку – милую старушку, закутанную в шаль, – что не собираюсь устраивать шумные вечеринки, закрыла за ней дверь и распахнула клетку Дуськи. Кошка недовольно на меня посмотрела, брезгливо вытянула лапу и коснулась паркета. Пошевелила усами – и наконец соизволила вылезти из клетки. Паркет Дуське понравился сразу. Она благосклонно признала в нём достойного противника и принялась царапать дубовые доски. Я взяла Дуську на руки и порадовалась, что хозяйка уже ушла. Дуська презрительно фыркнула: «Ой, не больно-то и надо было», спрыгнула с рук и побежала знакомиться со спальней. Остановилась у кровати – резко, словно кто-то потянул её за хвост, ощетинилась, пригнулась к полу, будто приготовилась к атаке на воздух. Хвост Дуськи замер пушистой антенной. Кошка шипела и совершенно остекленевшим взглядом следила за кроватью. Точнее, за пыльной темнотой под ней.

Мне на мгновение стало не по себе.

– Дусинда, ты дурында? Кого ты там увидела? – засюсюкала я.

Дуська не шевельнулась.

– Мышку? Мышку ты там увидела? Ты моя красавица, ты моя охотница, иди к маме на ручки.

Я нагнулась, чтобы взять кошку на руки, и замешкалась. Надо было проверить, кого там высматривает Дуська – а вдруг и правда мышь? Дом старый, тут может разное зверьё водиться. Но почувствовала странное сопротивление в мышцах: какой-то первобытный парализующий страх, который спасал моих древних предков, подсказывая: не иди в эту пещеру, там горный лев, там опасно. Ну, у предка был только этот внутренний голос, а у меня, его современного потомка, – критическое мышление. Я включила фонарик на телефоне и обозрела подкроватный мрак. Как и ожидалось, ничего необычного: пыль и какой-то земляной мусор. Хозяйка старенькая, наверняка с больной поясницей, не удивительно, что ей сложно было следить за чистотой в таких местах.

Я облегчённо выдохнула и поднялась – гораздо быстрее, чем того требовал здравый смысл. С Дуськи наконец сошло оцепенение, и она призывно мяукнула, приглашая себя покормить. Я насыпала кошке корм, оставила её трапезничать и набрала по видеосвязи Вадика. Пока шли гудки, я разрезала скотч на первой коробке.

– Привет, любимая! – на фоне звучала музыка и разноголосый трёп. Потом хлопнула дверь, и всё затихло.

Я отложила ножницы и поудобнее перехватила телефон. Вместо Вадика экран показывал чёрный квадрат.

– Включишь видео?

– Да, сейчас, – квадрат сменился улыбающимся Вадиком. За ним выглядывал хромированный полотенцесушитель. – Прости, солнышко, что не смог приехать… После работы начальство позвало тусить… ну то есть не тусить, а рабочие вопросы обсуждать.

– Понятно, – я установила телефон возле плинтуса и разрезала вторую коробку. – Так ты где сейчас? Приедешь?

– Нет, не смогу, котёнок. Мы на даче у Евгений Иваныча. Ну, наш гендир. Сама понимаешь, я не мог отказаться. На таких междусобойных тусах обычно простых смертных и повышают…

– Да всё я понимаю, конечно. Ничего страшного. Я тогда тут пока уют наведу. А завтра мы увидимся?

– Конечно, зай. Я тебя завтра с работы заберу…

Конец фразы потонул в музыке – видимо, кто-то ворвался в ванную. Женский голос позвал: «Эй, ну ты скоро? Кальян новый притащили…»

– Всё, любимая, прости, не могу больше говорить, труба зовёт.

– Подожди! – я осеклась. Хотелось рассказать про дурацкий эпизод с Дуськой и кроватью, но не получалось подобрать слова.

– Ну, что ещё?

– Да ничего. Давай, веселись там. До завтра. Обнимаю тебя крепко.

– И ты там повеселись!

Вадик отключился.

Пришла довольная сытая Дуська и потёрлась о ноги. Я взяла кошку на руки и уткнулась лбом в серую шерсть.

– Ну что, Дусинда, пора и нам здесь повеселиться, правда?

Включила музыку, надела наушники – всё-таки уже поздний час, не стоило ругаться с соседями в первый же день, – и, пританцовывая под любимые треки, начала собственную вечеринку. Вымела сор из-под кровати, помыла полы, повесила тюль и шторы. К часу ночи без сил рухнула в постель.

– Ну что, на новом месте приснись жених невесте? – хихикнула я и быстро провела ладонью по простыне, приглашая Дуську запрыгнуть на привычное место под бок.

Кошка сделала пару нерешительных шагов, затем остановилась, снова посмотрела под кровать – и запрыгнула на комод, умостившись на кружевной накидке, оставшейся от хозяйки.

– Как хочешь, – разочарованно протянула я и откинулась на подушку. Измученная переездом, я мгновенно провалилась в сон.

Разбудили меня громкие шорохи. Сперва я подумала, что это Дуська балуется с когтеточкой, и сонно шикнула на кошку. Шорохи не прекращались.

– Дусинда, спи! – прикрикнула я и осеклась. Вспомнила, что я ещё не успела распаковать кошкины игрушки, а когтеточка вообще осталась в багажнике машины.

Послышался стук и скрежет, будто кто-то проводил когтями по стеклу.

– Ну, и чего ты там творишь? – я села на кровати и принялась искать Дуську у окна. Но её там не оказалось. Кошка сидела на комоде, обернувшись хвостом. Неподвижно, как каменный истукан, и пялилась на кровать. Точнее, под неё. Кошка не моргала.

Внутри меня неприятно похолодело.

Я внимательно осмотрела квартиру. Вроде бы ничего не изменилось. Глянула на экран телефона – три часа ночи. Я опустилась на подушку и закрыла глаза. Сна не было ни в одном глазу.

Скрежет повторился. Так близко, словно кто-то точил когти в сантиметре от меня. От моей головы. Не до конца понимая, что я делаю, я отодвинулась от стены, свернулась калачиком и крепче обернулась в кокон одеяла.

Я миллион раз видела, как Дуська точит когти о свой любимый столбик, обмотанный бежевым джутом. Я знаю этот звук и ни с чем не спутаю. Сейчас я слышала именно его. Только гораздо медленнее. Кто-то прямо у моего уха точил когти. Неспешно, размеренно, с расстановкой. Шурк. Шурк. Шурк.

Я почувствовала, что покрываюсь гусиной кожей.

Ну и звукоизоляция в этом доме! Неужели во всех квартирах старого фонда такая слышимость?

Разумом я понимала, что в звуке нет ничего страшного. Подумаешь, какой-то другой кот через стенку решил порезвиться ночью. Обычное дело. Дуська тоже часто полуночные представления устраивает.

И всё же я не могла избавиться от чувства панической тревоги, охватившей меня. Я решительно скинула одеяло и хотела свесить ноги на холодный паркет… Но что-то невидимое меня остановило. Я сглотнула и разозлилась на себя. Ну что со мной такое, ну в самом деле? Чего я боюсь? Монстра под кроватью? Бабайку из шкафа? Привидения, которое выпрыгнет на меня из люстры?

Я встала с кровати, и сердце поневоле пропустило удар.

Но ничего не произошло.

– Конечно, ничего не произошло! – ругнулась я вслух. – А ты чего ожидала, дурочка?

Я включила свет во всей квартире, прошла по каждому углу, заглядывая повсюду и удостоверяясь, что бояться нечего. Когда квартира снова погрузилась во мрак, я вернулась в кровать. Близко подходить не стала – прыгнула в постель в метре от кровати. Сразу же завернулась в одеяло, тщательно подоткнув его со всех сторон.

Я почти заснула, когда пронзительный скрежет вновь вспорол тишину спальни.

Шурк. Шурк. Шурк.

И протяжный усталый выдох, прокатившийся по комнате звуком спущенной шины.

Сердце затрепетало, как флюгер в ветреную погоду.

В эту ночь я так и не уснула.

***

Как только рассвело, я отключила уже ненужный будильник и собралась на работу – так быстро я в последний раз сбегала из дома, когда к Вадику вернулась мама, а он не предупредил её, что приведёт в гости девушку.

Очень хотелось спать, раскалывалась голова. Я ощущала себя гадко из-за липкого страха, который не удалось смыть даже утренним холодным душем. Злилась на себя. Ну вот что со мной такое? Чего я испугалась? В квартире было пусто. Это я проверила. Никакой бандит ко мне забраться не мог. Значит, либо соседские коты, либо вообще дом шалит. Движение арматуры в стенах, воздух в трубах – это могло быть что угодно.

Я купила пол-литра кофе, попросила бариста не жалеть карамельного сиропа для несчастной невыспавшейся женщины, и побрела в офис, отчаянно зевая. Рабочая атмосфера отрезвляла лучше любого эспрессо. Целый день я не вспоминала про ночные страхи.

Вечером пришло сообщение от Вадика: тот предлагал встретиться в кафе у его дома. Я отправила в ответ десяток улыбающихся эмодзи. Настроение сразу пошло в гору. А когда наконец удалось обнять Вадика, липкое чувство ужаса ушло на второй план.

– Как прошла вечеринка? Тебя уже повысили? – спросила я в шутку.

– Ой, милая, это же не так работает. Да, конечно, присутствие на таких внутренних собраниях очень важно для карьеры, но нужно доказать свою преданность…

Я кивала, почти не вслушиваясь. Мне было просто радостно и спокойно ощущать себя рядом с Вадиком. Рядом с ним все привидения и чудовища становились маленькими, незначительными и абсолютно не опасными.

– Мне американо, пожалуйста. Самый большой объём. И шоколадный тортик. И ещё мороженое, – заказала я.

– Ну-ну, любимая, полегче, – засмеялся Вадик и дал знак официанту остановиться. – Давайте без мороженого. Спасибо.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Ты у меня такая красивая, – Вадик обнял меня за талию. – Смотри, тут любая модель удавится от зависти. Я буду твоим личным, – он поцеловал в губы, – ангелом-хранителем. И помогу этому чуду, – Вадик окинул моё тело восхищённым взглядом, – сохраниться в идеальном состоянии. Ты же у меня само совершенство!

Я покраснела и чмокнула Вадика в щёку. Внутри разливалось приятное тепло. Вот за это я его и любила. Вадик мог сказать всего пару фраз – и я чувствовала себя как минимум королевой.

– Как у тебя прошёл вечер? – спросил Вадик, щедро поливая соусом пельмени.

Я резко помрачнела. Не выдержала и всё же рассказала и про Дуську, и про скверную звукоизоляцию дома, из-за которой не могла спать всю ночь.

– И что, ты действительно так испугалась каких-то там звуков, что не заснула? – от изумления Вадик отложил вилку. – Серьёзно? Не знал, что ты у меня такая пугливая дурашка.

Я недовольно повела плечом.

– Было очень страшно, – призналась я. – Сама не понимаю, что со мной… Наверное, нервы из-за переезда.

– А, я понял. У тебя эти дни.

– Какие?

– Ну, красные дни календаря. ПМС, короче.

– Это разные вещи.

– Ну да. Вот у тебя всё сразу, наверное, поэтому ты такая дёрганая.

– Я не дёрганая!

– А чего тогда шугаешься по мелочам, как в детском садике?

– Жаль, тебя там не было, я бы посмотрела, как бы ты смог спать, когда под самым ухом кто-то скребётся!

– Ну ты меня и себя-то не сравнивай, я ж не баба какая-то. Я бы спокойно спал.

Я не нашлась, что ответить. Наверное, он был прав: нервы ни к чёрту.

Чтобы не ссориться, я перевела тему на более безопасную. Остаток вечера прошёл спокойно. Когда официант принёс счёт, Вадик категорически не дал мне даже взглянуть на цифры, сунул крупную купюру в картонку и поцеловал меня в лоб. Я растаяла в его объятьях.

Как всё же прекрасно быть женщиной рядом с настоящим мужчиной.

***

Когда я повернула ключ в замочной скважине и открыла дверь, невольно замерла, опасаясь услышать угрожающие «шурк-шурк», но в качестве приветствия из недр квартиры донёсся только радостный топот Дуськи. Та спешила встретить хозяйку и выклянчить вечернее лакомство к ужину.

– Дусинда, как ты тут без меня поживала? Надеюсь, день Вашего Кошачьего Величества прошёл прекрасно?

Я часто разговаривала с Дуськой вслух, когда мы оставались вдвоём в квартире и я не боялась почувствовать себя глупой перед Вадиком. И сегодня впервые я ощутила неловкость. Словно сейчас за нашим девчачьим разговором кто-то наблюдал из-за угла. Кто-то третий, невидимый глазу. Я взяла Дуську на руки и погладила её, пытаясь успокоиться.

Может, Вадик прав, и это просто ПМС? Да нет, – я лихорадочно припомнила, какое сейчас число, – до него ещё далеко. Но тогда что со мной происходит? Почему я боюсь каждого шороха и повсюду вижу невидимых врагов? Я схожу с ума?

Ну уж нет. Мне просто нужно поспать. У всего есть объяснение. Вчера – трубы, сегодня – недосып. Здоровый сон решит все мои проблемы.

Я заварила ромашковый чай, приняла горячую пенную ванну и, потягиваясь и зевая, пошла в постель. Перед кроватью пришлось стряхнуть со стоп налипший мусор.

Стоп, какой мусор? Я только вчера мыла полы.

Я посмотрела на ступни – они были в пыли и крупинках земли.

Это противоречило здравому смыслу. Надо было нагнуться и посмотреть под кровать. Я знала, что там увижу – слой вчерашней грязи, которую отмывала больше часа. Меняла воду в ведре трижды, прежде чем паркет стал чистым.

Я знала, что увижу под кроватью, но всё же сердце истошно стучало, а тело одеревенело. Всё внутри меня противилось тому, чтобы нагнуться и посмотреть. Я одновременно знала и не знала, что увижу в прямоугольнике мрака под кроватью, куда не попадает солнечный свет.

Я решила досчитать до трёх.

Это глупый страх – и я это признавала. Но признание никак не помогало усмирить трясущиеся руки или избавиться от комка в горле. Тело определённо подавало сигналы. Не иди туда: там опасно. Наши древние предки слушали эти сигналы, и они смогли породить таких современных потомков, как я.

Раз. Два. Три. Я включила фонарик и резко наклонилась.

Дыхание перехватило, я прижала ко рту ладонь, чтобы не закричать.

Под кроватью был песок, куски земли, мелкий щебень и обломки веток.

Однажды я жила с собакой своей лучшей подруги Нины, когда та уезжала в командировку. У неё был большой ретривер Джек. Пёс меня совершенно не слушался и убегал резвиться в кусты, а потом притаскивал на своей длинной шерсти кучу уличного мусора. Грязь вперемешку с пожухлыми листьями разносилась по всей квартире.

Сейчас мне казалось, что под кроватью живут десять таких ретриверов с очень длинной шерстью.

Откуда столько мусора? Не могла же Дуська его притащить с улицы. Или могла? Я подозрительно посмотрела на кошку, та отвернулась и начала умываться.

Мне стало нехорошо. Что за чёртова квартира!

Я обвела комнату мучительным взором, высматривая хоть что-то, что могло бы спасти мой рассудок и объяснить происходящее. Ответ нашёлся на противоположной стене. Окно было открыто. Конечно же! Наверное, в этой части Москвы был сильный ветер. А квартира на первом этаже – вот и нанесло мусора с улицы. И он забился под кровать.

Хорошо. Всё хорошо. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Никто под моей кроватью не живёт. Никаких десяти ретриверов. И точно уж тут нет никого, по размеру сопоставимого с десятью ретриверами. На миг я вспомнила, как громко кто-то за стенкой точил когти – но усилием воли погасила вспыхнувшее воображение.

Я набрала на телефоне номер Нины, включила громкую связь и принялась за уборку, параллельно рассказывая подруге о своих злоключениях.

– Бедная, – пожалела Нина. – А вообще странно это всё, конечно. Ладно ещё кошка. Мой дурень Джек иногда просто в стенку часами таращится. Но грязь под кроватью? Я же в этом районе живу. У нас днём тихо было.

– Значит, какие-нибудь местные – ну ладно, очень местные! – ветряные бури. Такое бывает, – сказала я с сомнением.

– Как скажешь. Хочешь у меня сегодня переночевать?

– Не нужно, – я замялась.

– Тебе же страшно.

– Да я тогда уж лучше Вадику позвоню.

Нина тяжело вздохнула:

– Звони. Но если что – приезжай.

Я убрала телефон и подошла к окну. На улице было по-ночному тихо. Я облокотилась на подоконник и смотрела на ветви деревьев, заклиная их качаться. Но они оставались неподвижными.

Я закрыла окно и бросила взгляд на подоконник. Он сиял белизной на фоне черноты ночи. Я провела рукой по шершавому дереву – на ладони не осталось ни соринки.

Это неправильно. Всё здесь было неправильно.

Дуська сидела на комоде и умывалась, оттопырив лапу. Мне захотелось взять кошку на руки – единственное живое существо рядом, и утонуть пальцами в меховых боках, почувствовать, что я не одна. Для этого нужно было пройти мимо кровати. Всего на мгновение, но остановиться рядом.

Да, всё верно. Подойти, схватить Дуську, выйти в коридор и звонить Вадику. Меньше всего на свете мне хотелось спать сегодня одной в этой чёртовой кровати.

– Дусинда, девочка моя, – позвала я хрипло. Голос дрогнул. – Иди ко мне, – я похлопала по коленке.

Кошка медленно повернула голову и сощурилась: мол, я что тебе, псина какая-то?

Я сделала три шага к комоду. Кровать тоже неумолимо приближалась. Чёрный прямоугольник тени под ней, казалось, глумился над моим испугом и расширялся вопреки всем законам физики.

Конечно же, мне это просто мерещилось. Игра света.

– Дусенька, кисонька, иди к мамочке, – умоляла я.

Кошка фыркнула и отвернулась.

– Ах, ты, зараза така… – слова застряли у меня в горле.

Я абсолютно точно была уверена, что не двигалась с места. До комода – как и до кровати – оставалось ещё добрых пять шагов. Как тогда тень, отбрасываемая кроватью, сумела добраться до кончиков моих стоп?

Я ухватилась рукой за стену и отшагнула назад. Не сводила глаз с линии, где заканчивался прямоугольник тени. Кошка истошно мяукнула – я на секунду подняла голову, а когда вновь нашла взглядом тень – она снова касалась моих стоп.

В груди стало горячо, словно я выпила залпом кружку какао. Я не могла понять, чего я боюсь сильнее: того, что схожу с ума, или того, что под кроватью у меня живёт какая-то нечисть? Я хотела позвать кошку, но едва могла пошевелить пересохшими губами:

– Дусенька, – просипела я, прижимаясь к стенке спиной и медленно стекая по ней на пол. – Девочка моя, иди сюда.

Меня начало тошнить, комната поплыла, и я закрыла глаза. Вдруг на колени прыгнуло мягкое тяжёлое тельце и замурчало. Когти, впившиеся в бёдра, отрезвили. Я открыла глаза и посмотрела на кровать. Её тень была на месте – то есть прямо под ней.

Я поцеловала кошку в макушку. На шерсти осталась вода. Я коснулась лица и поняла, что вода вытекает из меня. Надо же, я и не заметила, как начала реветь. Я вытерла слёзы – частично кошкой, и набрала Вадика.

– Приезжай, пожалуйста, – как только я рассказала Вадику о случившемся, снова не получилось сдержать слёзы. – Мне очень-очень страшно.

– Коть, ну что за глупости? – в голосе Вадика сквозило лёгкое раздражение. – Ты видела, сколько времени? У меня завтра утром важное совещание. Иди спать, не майся дурью.

– Пожалуйста, Вадим, – тихо попросила я. – Даже если я маюсь дурью, даже если я схожу с ума. Даже если у меня просто этот грёбаный ПМС, как ты сказал. Просто приезжай, а? Я не усну здесь. Или давай я к тебе приеду?

– Нет, ко мне нельзя, – быстро ответил Вадик. – У меня мама, ты же знаешь.

– Ты говорил, мама в Ессентуках сейчас.

– Она приехала на пару дней.

– Из санатория?

– Любимая, я чего-то не понял. Что это ещё за допрос? Может, мне тебе отчёты слать ежеминутно, где и с кем я? Или камеру наблюдения повесить в квартире? Ты этого хочешь?

– Не хочу, – огрызнулась я. – Надо было к Нине ехать, она приглашала.

– Ну, конечно, Нина! Кто ещё из твоих дорогих подружек мог довести тебя до такого состояния?

– При чём тут Нина? – не поняла я.

– Да при том! Ты до разговора с ней была адекватная. А сейчас словно с цепи сорвалась.

Я замолчала, хлюпая носом в трубку.

– Так, любимая, слушай мою команду. Иди спать и ни о чём не думай. Завтра вот эти ваши женские штучки сделай: ну, там, масочки, ноготочки, каблучки… И сразу жизнь наладится. А с Ниной поменьше общайся. А то станешь такой же неадекватной, как она.

Он отключил звонок. Я продолжила сидеть на полу, подпирать стенку и утирать кошкой слёзы.

***

То ли мир начал приходить в себя, то ли я была слишком измождённая, чтобы замечать странности, но эта ночь прошла спокойно. Дуську, правда, всё ещё не удалось заманить к себе в постель – она по-прежнему отдавала предпочтение комоду. Но когти больше никто не точил, на ухо не дышал, а подкроватная тень послушно оставалась на месте, а не путешествовала по спальне.

Утром я проснулась выспавшаяся и полная сил. Вспомнила про неразобранные коробки и решила, что после работы обязательно ими займусь. Чмокнула кошку в шершавый нос и убежала в офис.

Там меня ждал курьер. Молодой паренёк протянул пышный букет из белых роз и записку: «Люблю тебя! Прости дурака. Твой Вадим». Я обняла букет, крепко прижав его к груди и, напевая, поставила цветы в вазу. Теперь я была уверена, что этот день мне ничто не может испортить.

Вечером, вернувшись домой, я первым делом принялась гладить Дуську и заметила кровавый росчерк, рассекающий коша…