Монарх VI

Глава 2

Я стоял на вершине стены, ощущая под ногами холод камня. Передо мной раскинулась очередная аномальная зона — чёрная, выжженная пустыня, где земля трескалась, как кожа мертвеца, а воздух дрожал от искажений, словно пространство само по себе было ранено.

И в этой хаотичной пустоши скрывались твари — порождения безумия, чьи формы бросали вызов законам природы. Они были тенями, вырвавшимися из кошмаров, и каждый их шаг оставлял за собой следы гнили и страха.

Два года. Два года непрерывной работы, крови, пота и магии. Почти сотня крепостей, каждая из которых была не просто укреплением, а частью гигантского механизма, вплетённого в саму ткань мира. Бастионы возвышались, как зубы дракона, окружая аномальные зоны по всей планете. Их стены, пронизанные артефактами, светились тусклым светом, готовые в любой момент вспыхнуть, как солнце. Это был рубеж, который должен был выдержать самое страшное.

Но почти никто не знал главного.

— Когда? — кратко поинтересовался Хлестаков, что заведовал постройкой укреплений по всему миру. Его голос прозвучал спокойно, но в нём читалось напряжение, как в струне, натянутой до предела.

— Скоро, — ответил я, не отрывая взгляда от горизонта.

Он выдохнул и провёл рукой по гладкому камню крепости.

— Вы ведь понимаете, что это будет бойня?

— Да, — мой голос был твёрдым, как сталь.

— Мы могли бы просто ждать, защищаться…

Я покачал головой, чувствуя, как ветер играет в моих волосах.

— Ждать? И позволить этим тварям размножаться? Позволить им расти, становиться умнее, сильнее? Нет.

Я поднял руку, и воздух вокруг дрогнул. В камне под нами засветились артефакты, вплетённые в каждую стену, в каждую крепость. Они создавли сплошной контур защиты, который готовился к главному испытанию.

— Мы запрем их в клетке, — продолжил я, чувствуя, как энергия артефактов пульсирует в такт моим словам. — Осталось лишь открыть дверь и перебить всех до последнего.

Игнат Вячеславович молчал. Он знал, что спорить бессмысленно. Его глаза, серые и холодные, как зимнее небо, смотрели на меня с пониманием, смешанным с тревогой.

— Это будет война, — сказал он, и в его голосе звучала тяжесть, как у человека, видевшего слишком много смертей.

Я усмехнулся, но в этой усмешке не было радости.

— Нет, это будет охота.

Небо потемнело, будто сама природа почуяла приближение чего-то ужасного. Порталы скоро откроются.

Я закрыл глаза, чувствуя, как магия крепостей сливается с моей собственной силой. Внутри меня бушевала буря — смесь страха, решимости и ярости. Я знал, что это будет не просто битва.

— Готовь людей, — сказал я, открывая глаза. — Скоро начнётся.

Хлестаков кивнул и ушёл, его шаги эхом отдавались в каменных коридорах крепости. Я остался один, глядя на аномальную зону.

Твари там уже чувствовали приближение конца. Их крики, похожие на смесь воя и скрежета, доносились из тьмы, заставляя кожу покрываться мурашками. Они знали, что их время подходит к концу.

Подойдя к алтарю, я переместился в Грецию.

Жаркое солнце палило немилосердно, но у стен крепости стояла тень, приносящая хоть какое-то облегчение. Одна из сотни таких же — суровый каменный исполин, чьи массивные ворота скоро распахнутся перед яростью нового мира.

Охотники Ордена Зверя не имели собственной крепости, но их люди были повсюду. Их равномерно распределили по всем бастионам, и эта крепость — лишь одна из точек их сбора перед битвой.

Я нашёл Аннаксандера во внутреннем дворе. Он не сидел в зале совещаний, не изучал карты, а лично проверял снаряжение своих людей. Его голос звучал чётко, отдавая приказы, а звериное чутьё улавливало каждую мелочь.

Когда он заметил меня, то шагнул вперёд, жестом отправив охотников к их делам.

— Глеб, — коротко произнёс он, оглядев меня с головы до ног.

— Аннаксандер, — я кивнул. — Всё готово?

Он усмехнулся, проведя рукой по лезвию охотничьего кинжала.

— Охотники уже на позициях. Каждый отряд закреплён за своей зоной. Как только врата откроются, мы начнём зачистку.

Я обвёл взглядом бойцов. Лица у них были спокойные, собранные. Они не боялись — они ждали.

— Всё будет быстро, — продолжил Аннаксандер. — Мы не дадим им шанса выбраться за пределы зон.

Я кивнул. Небо над крепостью казалось слишком спокойным. Скоро всё изменится.

Аннаксандер внимательно наблюдал за мной, скрестив руки на груди. В его взгляде не было ни страха, ни сомнений — только готовность.

— Есть ещё один момент, — я сделал шаг ближе, чтобы даже шёпот не смогли подслушать. — Если появится монстр ранга Император или выше, ты немедленно сообщаешь мне.

Он прищурился, явно ожидая объяснений.

— Артефакты не сработают на таких тварей, — продолжил я. — Они подавляют любую защиту своей аурой. Мы можем хоть весь мир застроить этими крепостями, но против Императоров и тем более кого-то сильнее… — я на мгновение замолчал, — нужна моя личная помощь.

Аннаксандер медленно кивнул, принимая информацию.

— Значит, если мы наткнёмся на одного из них…

— Ты сообщаешь мне без промедления, — я посмотрел прямо ему в глаза. — И держишь их столько, сколько сможешь.

— Мы не боги, Глеб, — голос охотника стал тише, но не дрогнул. — Даже с нашими навыками…

— Поэтому я и сказал — сколько сможете, — перебил я. — Ты знаешь, что я сделаю с ними.

Аннаксандер коротко кивнул. Он знал.

— Тогда у меня последний вопрос, — произнёс он, убирая нож в ножны. — Как думаешь, сколько таких тварей вырвется?

Я перевёл взгляд на горизонт, где за каменными стенами лежала затихшая аномальная зона.

— Достаточно, чтобы эта война стала легендой.

Тьма кипела за пределами реальности. Они были там. Первые.

Древние сущности, предавшие своих товарищей. Твари, возомнившие себя истинными богами. Создания, уничтожившие безчисленное количество миров в угоду своим грехам.

Они не могли войти в мир, что посмел сопротивляться их воле. Им оставалось лишь касаться его границы, чувствовать тепло живого мира, жадно вгрызаться в его ткань, выискивая слабые места.

Но они пытались. Первый удар был осторожным, почти нежным. Как змея, пробующая воздух раздвоенным языком. Затем — второй, сильнее. Сразу следом третий — гулкий, раскатистый, подобный далёкому грому.

Потом удары посыпались один за другим. Чудовищный ритм, пробивающийся сквозь реальность, колыхающий саму суть пространства. Они били не просто силой — они били самой своей природой, изломанной, чуждой. Они знали, что этот барьер создан не навечно.

И они чуяли кровь.

Крохотные трещины, что проявились на защите, были еле заметными, но они были. И Первые чувствовали их лучше, чем чувствуют звери, когда добыча ранена. Они не могли войти сейчас. Но они ждали. Они изучали. Они знали — барьер рушится.

Я поморщился. Небо над крепостью было безмятежным, а солнце стояло в зените, но его свет казался мне выцветшим, ненастоящим. Где-то внизу перекликались солдаты, патрулировавшие стены. Жизнь кипела, но я слышал не её.

Я слышал их. Эти удары, сначала далёкие, теперь звучали внутри меня. Они не просто трясли барьер — они отзывались в моей крови, эхом раскатывались в разуме.

Очередная атака на защиту мира… Я выдохнул. Времени почти не осталось. Если я не закончу зачистку до того, как они прорвутся…

Я сжал кулаки.

— Значит, придётся закончить её быстрее.

Домен

Портал закрылся за мной с тихим звоном. Мгновением позже рядом возник Веррагор, почувствовавший моё прибытие.

— Сириус, — произнёс он с лёгким поклоном, — ты пришел посмотреть, не поглотило ли твое творение тех, кого ты в него поселил?

— Чтобы узнать это мне не обязательно смотреть. — хищно улыбнулся я шутнику. — Достаточно лишь пожелать.

Громко взглотнув, старейшина Первых людей подобрался.

— Выдохни.

В ответ он робко улыбнулся, больше не собираясь проверять мою нервную систему. Свою бы сохранить.

Я пошёл по тропе, что вилась меж полей пшеницы, и старейшина не отставал. Это была не просто пшеница — это были надежды людей и монстров, взращенные ими в тишине между войнами.

— Они учатся, — сказал Веррагор, срывая колос и растирая его между пальцами. Зерна рассыпались в золотую пыль, превращаясь в мотыльков, что унеслись к небу-зеркалу, где вместо звезд висели осколки моих снов. — Учатся жить без страха, что ты однажды можешь не проснуться.

Дома вдалеке казались скульптурами из кости и света. Их стены хранили истории тех, кто нашел убежище в моем внутреннем мире.

— Они рисуют, — Веррагор указал на фрески, покрывавшие фасады. Лики героев, воспетых в преданиях народа Первых людей, смешались с портретами детей, рожденных уже здесь. — Им не нужны другие боги. Им нужны истории, чтобы помнить, кто они.

Мы вошли внутрь одного из домов. На столе лежала карта Домена, что многократно расширился за эти годы, ведь я не жалел божественной энергии для существ, что доверили мне свои жизни.

— Вина? — Веррагор наполнил чашу жидкостью, что переливалась разными оттенками. — Местное.

— Не откажусь. — ответил я, взяв в руки сосуд.

Я отпил. Вкус был горьким, но послевкусие — сладким.

— Скоро мне понадобится твоя помощь. — глядя в окно, произнёс я.

— Все, что угодно. Ты знаешь.

— Знаю… Да. И все же, это будет не лёгкая прогулка. Я хочу быть уверен, что все готовы к предстоящей битве.

За окном запели невероятные птицы, что люди взяли с собой с уровня Жизни. Их песни сплетались в чудесные мелодии, слыша которые улыбка сама наползала на лицо.

— Глеб… Сириус. Ты уже должен был убедиться, что на нас можно положиться. — покачал головой ответил старейшина. — Все поселение Первых людей готово исполнять твою волю.

— Безумцы… — улыбаясь, произнёс я. — Спасибо, Веррагор. — на последних словах я встал и протянул ему руку. — Рассчитываю на тебя.

Драконид ответил на рукопожатие и мы вышли наружу.

— Если что, ты знаешь где меня найти. — произнёс я и, не дожидаясь ответа, направился вперёд.

Веррагор застыл на пороге, провожая меня взглядом, и его силуэт растворялся в сумерках, как тень на рассвете.

А меня ждал очередной эксперимент… Один из сотен за последние годы.

Мой замок, что и являлся конечной целью, возвышался вдали. Никто не смел поселиться в нем. Лишь Рэбелл, что наконец прочувствовал вкус жизни в Домене, обитал в его стенах.

Но я шел не в тронный зал и не в библиотеку, где хранились древние книги и свитки, что в свое время были забраны из Москвы и других уголков мира. Я направлялся в подвал. Туда, где тьма была гуще, а тишина — звонче.

Он был тёмен и холоден. Каменные стены, пропитанные сыростью, казались неподвижными, но воздух в помещении дрожал. Не от сквозняков, не от магии — от самой сути того, что хранилось в нем.

Передо мной парил сгусток энергии, переливающийся оттенками чистого серебра и глубокого сапфира. Энергия сердца мира. Самая древняя, самая чистая и самая опасная субстанция, что я когда-либо ощущал.

Я сосредоточился, медленно вытянув руку. Невидимые потоки силы закружились вокруг пальцев, осторожно касаясь сгустка, изучая его.

Что же ты такое? Эта энергия была живой. Она дрожала, сопротивлялась, словно осознавая, что её хотят подчинить. Она не подчинялась законам магии, которые я знал. Она не вписывалась в привычные каноны стихий. Даже Власть не могла заставить её служить мне.

Я в очередной раз закрыл глаза, углубляясь в её суть. Я видел, как она успела пропитать здесь всё: землю, воздух, саму ткань пространства моего измерения.

Но я чувствовал, что она была искажена. Что-то вмешалось. Что-то извне.

Я чувствовал след. Грубый, рваный разлом в потоках, пробитый силой, похожей на мою, но чуждой.

Первых.

Они уже касались этой энергии. Они уже пытались взять её себе. И она как-то это знала. Чем-то это напоминало общее сознание…

Я открыл глаза. Серебристый сгусток чуть дрогнул, словно понял, что я осознал его боль.

Я сжал кулак, концентрируя Власть.

— Не сегодня.

Я погружусь глубже. Я найду, как очистить сердце мира. И если Первые хотят его — я сделаю так, чтобы оно стало их гибелью.

День в Домене власти был особенным. Солнце — а вернее, его подобие, огромный золотой диск, сотканный из моих воспоминаний о тепле, — висело высоко, заливая светом поля и холмы. Воздух звенел смехом, чистым и звонким, как колокольчики. Это был смех детей — не только людей, но и тех, кого в иных мирах назвали бы монстрами. Здесь же они были просто детьми, чьи глаза сияли любопытством и радостью.

Рэбел, мой крылатый лев, был центром этого хаоса. Его белоснежная шерсть, переливающаяся оттенками алмазов и горного кварца, сверкала на солнце, а огромные крылья, распахнутые в порыве веселья, отбрасывали тени, похожие на облака. Его глаза, синие и мудрые, светились игривым огоньком, а хвост, гибкий и сильный, вилял, как у щенка.

— Рэбел, поймай меня! — кричал мальчишка с рожками, торчащими из кудрявых волос. Его копытца стучали по земле, оставляя следы, которые тут же исчезали, словно Домен подыгрывал игре.

Рэбел рыкнул, но это был не грозный рык владыки зверей, а скорее смешок. Он взмахнул крыльями, и пространство вокруг него исказилось, как вода в луже, в которую бросили камень. В следующий миг он уже был позади мальчишки, мягко толкая его лапой. Мальчик захихикал и рванул прочь, его смех смешивался с криками других детей.

— Нет, меня! Меня поймай! — девочка с чешуйчатыми щеками и змеиными глазами подпрыгнула, пытаясь дотянуться до Рэбела.

Крылатый лев взмыл вверх, его крылья рассекли воздух, оставляя за собой следы из искр. Дети закричали от восторга, поднимая руки, словно пытаясь поймать его. Но Рэбел был неуловим. Он телепортировался с места на место, появляясь то тут, то там, как вспышка молнии. Один миг он был на холме, другой — у ручья, третий — прямо над головами детей, заставляя их визжать от радости.

— Он слишком быстрый! — закричал мальчик с крыльями бабочки, пытаясь догнать Рэбела.

— Это нечестно! — подхватила девочка с хвостом, похожим на лисий.

Рэбел остановился, приземлившись на мягкую траву. Его грудь слегка вздымалась, а глаза светились весельем. Он опустил голову, будто предлагая детям подойти ближе. Они окружили его, смеясь и гладя его шерсть, которая была теплой и мягкой, как солнечный свет.

— А теперь я вас всех поймаю! — рыкнул Рэбел, и его голос, глубокий и бархатистый, заставил детей взвизгнуть от восторга.

Он взмахнул крыльями, и пространство снова исказилось. Дети разбежались, их смех разносился по Домену, как музыка. Рэбел телепортировался то к одному, то к другому, мягко толкая их лапами и заставляя падать на траву, которая тут же поднимала их, словно подыгрывая игре.

Я стоял в стороне, наблюдая за этой сценой. Мои эмоции, обычно такие сложные и тяжелые, словно растаяли, превратившись в легкую улыбку. Рэбел, мой верный спутник, был не просто зверем. Он был частью меня, частью этого мира, который я создал. И в этот момент, глядя на него и на детей, я понял, что Домен власти — это не просто крепость или убежище. Это место, где даже самые странные и разные существа могут найти радость и покой.

— Сириус! — крикнул мальчишка с рожками, заметив меня. — Присоединяйтесь!

Я улыбнулся и покачал головой.

— Нет, это ваша игра. А я просто посмотрю.

Рэбел взглянул на меня, и в его глазах я увидел понимание. Он знал, что я не могу просто взять и присоединиться. Но он также знал, что я здесь, с ними, в каждом их смехе, в каждом их движении.

Игра продолжалась, и я стоял, наблюдая, как мой внутренний мир оживает в их радости. Рэбел снова взмыл в небо, его крылья рассекали воздух, а дети бежали за ним, их голоса звенели, как колокольчики.

И в этот момент я понял, что Домен власти — это не просто место. Это дом. И те, кто нашел в нем свое место, обрели нечто большее, чем просто безопасность. Они обрели счастье.