Монарх II (СИ)

Глава 4

Артур, привыкший к дворянской роскоши и размеренному быту, в данный момент времени хотел выть от досады. Юный граф жалел об упущенной возможности ухлестывать за симпатичными студентками, жалел об уютной комнате общежития, где он жил практически один! В нем буквально штормила буря из сплошных сожалений!

— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи! — тихо, стараясь, чтобы никто не слышал, пробурчал себе под нос юноша. Он с трудом передвигал потяжелевшие ноги по плацу, вдыхая пыль, из-под сапог собратьев по несчастью.

Вот только его услыхали:

— Бельский, остались силы на разговоры? — мастер Никанор опасно сощурился. — Это очень хорошо, молодец! Все берите пример с нашего новичка! И раз уж у нас еще много энергии, всем два дополнительных круга!

Десятки недовольных взглядов не обещали юному графу ничего хорошего.

Тяжело вздохнув, Артур заставил себя прибавить шагу. Бежать он уже не мог: бок нещадно кололо, во рту пересохло, а ступни горели так, словно в сапоги углей насыпали.

В этом проклятом месте не было никакого уединения и отдыха!

А ведь как хорошо все начиналось!

Успешно сдав первый экзамен, что представлял из себя обычную теорию, Артур отправился на следующий… Практический. Там уже пришлось попотеть, но в пределах разумного. Продемонстрировав нескольких атакующих заклинаний, юный граф проследовал в «яму», где против него выставили слабого монстра, отдаленно напоминающего кабана. У хряка оказалась толстая шкура. Но она его не спасла, и после нескольких воздушных стрел все закончилось.

После чего мастер Никанор лично нанес на запястье Артуру магическую печать в виде деревянного меча. Это считалось знаком салаги, который еще не участвовал в реальной охоте.

Далее Бельский получил комплект формы, которая ничем особо не выделялась. Разве что сшита она была из добротных материалов и хорошо держала тепло. Ему показали казарму, в которой он теперь должен был жить на постоянной основе. Его чуть ли не носом ткнули в верхний ярус койки, что теперь закреплялась за ним. Так себе ложе…

В прекрасном настроении Артур ожидал плотного обеда, — все-таки время было за полдень! Вот только дальше начался сущий кошмар! Его вместе с остальными парнями отправили на «плаху» — так тут называли плац для ежедневных тренировок. И вместо сытного обеда он вкусил все прелести изощренных пыток над телом! Бег с препятствиями, подъем по вертикальному зазубренному столбу на время, прыжки в длину, растяжка всех конечностей. И это была лишь капля в море!

Помимо всего прочего, охотников часто гоняли на стрельбище. Там они отрабатывали навыки обращения с артефактными винтовками. Целями выступали постоянно движущиеся мишени. Бельскому пришлось порядочно нанюхаться пороху и дыма, а плечо из-за отдачи теперь постоянно ныло. Но вишенкой на торте являлись регулярные водные процедуры!

Неподалеку, под склоном ближайшей горы, раскинулись два озера. Каким-то образом лёд зимы их не тронул. В одном из них вода обжигала северным холодом, в другом — наоборот, было жарко, как у черта в котле. Сперва всех гнали в кипяток, заставляли смывать пот, кровь и грязь тренировок. А после под грозными взглядами наставников все бросались в жидкий лёд. Сердечко брыкалось от таких мероприятий, но Бельский не жаловался. Старшие товарищи говорили, что так надо. Ходили слухи, что это укрепляло сердечно-сосудистую систему и бодрило не хуже пяти чашек кофе. Ага! Как же!

По итогу первого дня Артур вырубился, не успев коснуться головой подушки. Он провалился в пропасть целебного сна и очень радовался этому.

Но на утро стало веселее. Бельский познакомился с дедовщиной. Старший призыв, если можно так выразиться, решил поиздеваться над духами.

За окном казармы только-только занимались предрассветные сумерки. Но графа разбудили пинком в бок. Он слетел с кровати и больно ушиб локоть.

— Вставай, салага! — рявкнул ему кто-то на ухо.

Бельский спросонья посмотрел на своих обидчиков. Их было трое. «Джигит, Коротышка и Муха», — вспомнил он позывные старших «братьев».

Его подняли за грудки и отвесили мощную затрещину. Граф потянулся к силе, но вовремя вспомнил, что на территории Школы Зверя колдовать было нельзя под угрозой исключения. Все разборки тут происходили исключительно в дуэльном круге, либо решались тайно, в тихую, на чистой физике.

Получив ещё одну мощную затрещину, Бельский яростно ударил гада лбом! Что-то хрустнуло, раздался крик, прыснула чужая кровь. И тут понеслось! Ему сделали подсечку, повалили между коек и стали «запинывать» ногами. Эти уроды втаптывали его в пол, трамбуя ему кости, не давая сделать ни вдоха.

То же самое происходило и в других частях казармы. «Дедушки» по трое-четверо наседали на новичков и беспощадно избивали. Под потолком кружились крики и бранная речь.

Где-то даже мерцали вспышки заклинаний… Кто-то не выдерживал и применял магию, — таких били ещё отчаяннее.

Спустя несколько минут всё было кончено. Каждая клеточка тела кричала от боли, стоны обиды и ярости сплетались в единый клубок, и Бельский вносил туда свою лепту.

— Вы даже не духи… Вы мусор. — рявкнул Джигит, усатый смуглый мужик лет тридцати.

Остальные охотники нашли это забавным и в голос заржали. Их было больше, значительно больше, чем новобранцев.

— Нам с такими западло добычу делить. — добавил Коротышка, и потянулся всем телом, коснувшись кончиками пальцев потолка. Он был самым высоким охотником в казарме. — Из вас не выйдет толку.

— Лучше сразу уходите. — цыкнув, посоветовал Муха. Его огромные глаза и золотой передний зуб сверкали огнем в отсветах шаровых ламп. — Будете жить.

Эта троица делила лидерство. Каждый «дед» уважал их. Каждый считался с их мнением. Они все являлись полноправными одаренными, которые прошли второй этап обучения. На правом запястье у каждого красовалась тату со стальным мечом — знак признанного охотника.

Артура и остальных новичков в одних трусах построили в шеренгу. Джигит шепнул что-то на ухо тощему мужику из своей шайки, и тот пулей выбежал из казармы. Спустя несколько минут посланец вернулся с Защитником — охотником, на запястье которого чернел стальной меч с гербом вместо гарды. Если сравнивать с армейской иерархией, то птицы такого полета в Школе Зверя занимали позицию офицера. Они имели право наказывать провинившихся и исключать их из школы, как отбракованный материал.

— Что тут происходит, Джигит⁈ — с порога спросил матерый охотник. Он был в меховом полушубке. Его черные глаза полыхали огнем праведного гнева.

— Да вот… Молодняк воспитываем! — вытянувшись по струнке, отвечал смуглолицый. — Некоторые из них использовали магию на товарищах! Нехорошо это, Шип.

— Нехорошо… — согласился охотник, проходя мимо новобранцев со сложенными за спиной руками. — И кто это был?

— Вот этот… И вот этот! — Джигит поочередно пнул двух парней, и те невольно вышли из строя, понуро опустив головы.

Шип подошел к ним и принюхался.

— М-да… — протянул он. — От вас фонит магией! Заковать и бросить в карцер на три дня! Еды не давать. После — отчислить!

Охотники пинками и зуботычинами повели парней наружу. Бельский искренне им сочувствовал. На улице лютовала зима, а этим двум даже не дали одеться.

— Остальные чистые, но слегка помятые… — сказал Джигит командиру.

— Я вижу.

— Они нарушили закон школы. — добавил Муха.

— Да они сами на нас налетели! — не выдержал Бельский. — Мы спокойно спали, а эти уроды, будто с цепи сорвались!

Дружным хором новобранцы поддержали Артура. Зазвучал суровый мат и призывы к справедливости. Но Шип просто кивнул охотникам, и те повалили всех недовольных на пол. Джигит же врезал ботинком юному графу под дых и плюнул на голову.

— Ты кого уродом назвал, мясо⁈

— Тебя и всех твоих дружков, гнида! — выкрикнул Бельский.

— Вот видишь, с кем нам приходится делить крышу, Шип? — спокойно обратился Джигит к командиру. — Мало того, что они слабаки, еще не получившие стальной меч, так еще и смеют грязью поливать наше братство, осуждать наши поступки.

— Вы, Деревянные, среди Стали голоса не имеете! — процедил сквозь зубы главный охотник. — Всем новобранцам три наряда вне очереди! Будете у меня унитазы драить до тех пор, пока сталь не заблестит на вашем запястье! А ты… — Шип наклонился над Артуром. — Ты отправишься в гробовой карцер на сутки. Подумаешь над своим поведением!

Артур в бессильной злобе сжал кулаки, резко встал на ноги и прямо посмотрел в холодные глаза Джигита:

— Тебя, урод, я вызываю на дуэль! За парней отомщу, сволочь!

— Отлично! Принято! — хмыкнул смуглолицый. — Как из карцера выйдешь, сразу же пойдем к дуэльному кругу.

Охотники толкнули Артура в плечо и вывели его на мороз в одних трусах. Путь от казармы до карцера не занял много времени. Видимо, строители решили, что темные горизонтальные пещеры должны находится неподалеку от расположения охотников. Так было удобнее.

Карцер был вырублен в скале и закрывался снаружи тяжелым металлическим люком. Формой и размерами он действительно напоминал гроб. Бельского затолкали внутрь, бросили ему какие-то тряпки и заблокировали выход.

Юный граф ничего не видел, он лежал на спине и смотрел в холодную тьму, его челюсти скрипели от злобы. Он не мог выпрямить руку, ему даже было трудно перевернуться. Оставалось только ждать этой чертовой дуэли!

Сидя в удобном кожаном кресле, я наблюдал за изощренным танцем огня в камине. В голове возникали меланхоличные мысли. Когда мне в последний раз удавалось вот так просто посидеть, не решая гору проблем? Все осталось далеко позади, в Москве, и я наконец мог предаться праздной саморефлексии.

Я вспоминал свою империю… Идеальное общество, где легальный закон был тесно переплетен с законами совести. Технологии процветали, не нанося вреда естественному маршу природы. Социальные лестницы имели множество лифтов, общественные институты были выстроены таким образом, чтобы человек, преодолев жизненный путь, обязательно становился гением к своей зрелости. Всё это я строил веками, методом проб и ошибок. И не в одиночку! Моя Мирра была не только мне супругой, но и главным соратником в политике, философии, культуре и религии! Наша синергия была настолько яркой, что мне однажды удалось зажечь новую звезду! Естественно, я назвал ее в честь своей любимой! Это было мое подношение нашим чувствам.

В этом мире не было ни дня, чтобы на темном небе я не искал родное солнце… Боги отняли у меня всё. Они посчитали, что путь Монарха — явная угроза их власти. Жадные и ненасытные ублюдки, погрязшие с головой в материализме, утратившие свою метафизическую волю! Наше противоборство рухнуло на уровень естественного отбора…

В глубине души я очень надеялся, что некоторые мои друзья спаслись, что Мирра выжила в огне войны, и сейчас где-то прячется на задворках Вселенной…

Мой живот громко заурчал, спуская меня с небес на землю. Тело впечатывало дух в условия тесной и душной обыденности. За окном, сквозь огромную дыру в скале, светили яркие звезды. В пору им сверкала чистотой комната. С подоконника на меня злобно поглядывал паук, насильно переселенный на улицу.

Зыркай сколько угодно, маленький негодник! Но паутине больше не бывать в этой комнате!

Мне нужно было принять дневную порцию зелья. Поднявшись на ноги, я направился к шкафу. В нем, на отдельной полке, расположился мой стратегический запас, которого должно было хватить на полгода. Но, увы, после создания новой грани в своём навыке «Власть над собой», требования к максимально возможному поглощению энергии возросли в несколько раз, и остро вставал вопрос о новом источнике. И его нужно было решить при любых обстоятельствах, желательно — чем-то еще более ёмким. Ничто не должно тормозить мое развитие и возвышение! Будь в моем мире такой источник энергии, всё сложилось бы иначе!

Резко тряхнув головой, я выкинул непрошенные мысли и осушил парочку склянок с зельями, направив всю энергию в три способности Монарха. В отличие от Стихийной магии Земли сила Власти имела лишь три линии развития… Каждую из которых нужно было шлифовать, создавая новые грани. В отдельном навыке можно было выпестовать всего пять граней, где каждая последующая увеличивала совокупную мощь предыдущих.

Первая способность «Власть над измерениями» помогла мне сохранить кристалл Симаргла, когда дело запахло жареным. Этот навык позволял мне создавать личное подпространство невероятных размеров. В прошлой моей жизни мне удалось достичь лишь третьей грани, чего с лихвой хватало для моих потребностей. Но в моем мире не было такого обилия энергии! Каждую грань приходилось напитывать скудными потоками силы из ветхого источника буквально по капле, из-за чего мое развитие растянулось на тысячелетия. Зато мастерства владения каждой гранью у меня было больше, чем у кого бы то ни было из прошлых Монархов! На первой грани мне было доступно лишь небольшое пространство размером с пару ладоней, где с трудом умещалась моя драгоценная ноша.

Вторая способность «Власть над собой» даровала мне Око Власти, что позволяло видеть суть всех вещей, происходящих внутри меня. Вторая грань данного навыка, которой мне удалось достичь совсем недавно, открывала передо мной «Двери тела»… Именно благодаря им моя плоть становилась во много раз крепче, гибче и выносливее. Базовую регенерацию тканей внутренних органов тоже никто не отменял, но главное — теперь мое тело могло выдержать ударную дозу энергетической нагрузки. Я теперь мог без фатальных рисков производить модернизацию организма путем добавления сторонних геномов и атомов. Это должно было стать неплохим подспорьем в становлении Анимагом.

На данную способность я делал наибольшую ставку, ведь усиливая тело, я усиливал и свой разум, что в последствии должно было позволить мне производить более точные и серьезные расчеты. Эта была единственная линия моего развития, в которой в прошлом мне удалось достичь пятой грани «Оплота бесконечности».

Третья способность «Власть над сущим» являлась главным оружием Монарха. Это была та сила, благодаря которой я в свое время считался сильнейшим существом во всей галактике! Первая грань этого умения «Око Монарха» представляла из себя переключающуюся пассивную способность, позволяющую мне видеть недоступное другим, например, Стихийную энергию! Уже на первой ступени развития этого дара я мог влиять на материю.

В прошлом, познавая законы мироздания, я получал отклик от сущности бытия. Материя беспрекословно подчинялась моей воле, но пятой грани в этом своем таланте я никогда не достигал.

Особенностью развития пути Монарха являлось понимание каждого последующего шага. Как неопытный ремесленник не сможет создать великое творение, так и носитель силы без должных знаний не сможет заставить стихию повиноваться себе вопреки законам природы.

Каждое взаимодействие с материей требует невероятных в своей сложности расчетов, вынуждая мозг превращаться в суперкомпьютер. Для снижения нагрузки на тело и дух я создал систему Приказов, в которую входили просчитанные алгоритмы действий почти на любой случай. Это была одна из самых гениальных идей, посетивших мою голову в юности!

Мой живот в очередной раз затрубил в кличе голода, и я нехотя направился к двери. Высокое — это прекрасно, но ужин должен быть по расписанию!

Достигнув лестницы, снизу я услышал знакомые голоса безумцев.

— Глебушка пришел! — звонкая трель Лиры прозвучала раньше, чем я спустился.

— Добрый вечер.

— Как тебе комната для гостей? Правда, великолепная? — излишне радостно продолжила фурия, пока я спускался по ступеням. — Но если не нравится, ты всегда можешь поселиться у меня!

— Спасибо. Пожалуй, откажусь!

«Чур меня! Даже мой мозг не может просчитать дальнейших действий этой взбалмошной девушки.»

Почти весь отряд за исключением главы собрался за длинным столом. В гостиной витали невероятные ароматы жареного мяса и свежеиспеченного хлеба.

— Я уж думал ты не придешь! — громыхнул Никита. — Садись жрать быстрее, мы с Василием положили глаз на твою порцию. Будешь медлить и останешься голодным! Бу-га-га!

Мысленно я хлопнул себя по лбу и поспешил занять свободное место. В итоге я был зажат между Никитой и Львом. Радомир расположился чуть подальше. Он что-то бубнил себе под нос.

— Сколько раз тебе повторять, не выражайся за столом! Не жрать, а кушать. — кладя тканевую салфетку себе на колени, Лев принялся аккуратно нарезать мясо. По всей видимости, он ждал, пока все не соберутся.

— Опять душнотой повеяло! Радомир, открой хоть окно, проветрим. — рыкнул Неклюдов, махнув в сторону Пижона обглоданной костью: крупная капля жира попала Льву точно в лоб.

— Нет! Ты снова это сделал! — судорожно вытирая лицо кипой салфеток, эстет схватил куриную ногу и отправил ее в сторону зачинщика.

Но острые зубы Никиты схватили добычу на излете. Он с жадностью зачавкал, наслаждаясь подарком от соратника.

— Шпашибо!

— Животное! — обреченно махнув рукой в сторону, Лев вернулся к еде.

Радомир наконец-то справился с окном, и в гостиную хлынул свежий воздух.

Оглядев стол, я отыскал самые лучшие куски мяса и хлеба. Протягивая руку к огромной курице, я ощутил на себе убийственный взгляд Никиты. Покосившись на него, я встретился с огромной мордой льва: чучело на голове Неклюдова грозно сверкало мертвыми глазами.

Пришлось изменить свою цель, и я схватил маленькую ножку. Волна одобрения со стороны Никиты послужила лучшим индикатором его жадности в еде. Больших кусков мне не видать. Но ничего! Здоровяк еще не знал, с кем связался! Я возьму количеством!

Накладывая в тарелку порцию за порцией, я как можно быстрее стал поглощать мясо в огромных количествах. Гора костей вокруг меня стремительно росла.

Несмотря на то, что жаркое было приготовлено из обычных животных, оно всё равно напитывало меня звериной мощью. Такого не было даже в ресторане у Шинских!

Закусывая хлебом, я продолжал анализировать содержимое стола. Взгляд зацепился за кувшин… Когда я сделал глоток пенного, мое сердце пропустило удар. Холодный квас бархатом растекся по небу, даруя прекрасное ощущение свежести и вкуса пшеничных полей.

По мере роста горы костей выражение лица Никиты приобретало более задумчивый характер. Тот начал что-то подозревать…

— У тебя аппетит, как у настоящего воина! — похвалил меня Неклюдов и положил свою тяжеленную лапу мне на плечо. — Надеюсь, с монстрами ты также быстро будешь справляться, как с этим мясом!

— Ну, у меня ведь будут хорошие наставники… — вернул я любезность гиганту.

— О чем ты, парень? — искренне удивился Лев, аккуратно промокнув губы салфеткой. — Мы пока еще не наставляем тебя. Вот как проявишь себя в ЛЕСУ… — последнее слово он выделил особенно. — Вот тогда и посмотрим, достоин ли ты учиться у нас.

— Да-да! — радостно заверещала Лира, стрельнув в мою сторону игривым огоньком синих глазок. — Скоро пойдем на прогулку! Уже не терпится!

— И как я должен себя проявить? — спросил я, залпом опустошив кружку кваса.

— Само собой — просто выжить! — Никита по-волчьи оскалился и поднял глаза к голове льва, висящей над его лбом. — Василий, как думаешь? Это повод для ставки? Ага… Угу… Хорошо! Ставлю на тебя, парень! Ты вернешься из леса живым!

— Принимаю ставку! Живым, но раненным! — поднял руку с салфеткой Лев. — И поднимаю до десяти тысяч!

— Принято! — резко встала из-за стола Лира, да так, что ее грудь чуть не выскочила из под рубашки. — Он вернется в тот же день, когда переступит границу Леса абсолютно здоровым! Поднимаю еще на пять тысяч!

Они тут что? Совсем обезумели? Раскидываться такими деньгами на какие-то дрянные ставки⁈ Конечно, мне льстило, что Длань в меня так верила, но… Я почувствовал себя жалким рабом-гладиатором перед собравшимися патрициями.

— Ставлю на то, что ему конец… — тихо подал голос Радомир, который скромно сидел с краю стола и неуверенно грыз яблоко. Под его глазами блестели дорожки слез.

— Радомирушка, ты чего опять плачешь⁈ — Лира подскочила к другу и стала разминать ему плечи. Её грудь уперлась в затылок парню, его уши тут же вспыхнули красным, а обгрызенное яблоко глухо стукнулось о каменный пол.

— Я-я… — стал заикаться «Пьеро». — Мне грустно и тоскливо терять нового товарища! Это ведь Л-Е-С! Мы преломили с ним хлеб и кости за одним столом, я смотрю на него, и вижу его бездыханное тело, посреди темных деревьев…

— Как всегда, драматизирует! — глянув в мою сторону, сказал Лев и натянуто улыбнулся.

— Я уверен в этом… Но ты, Глеб, не переживай! — извиняющимся тоном промямлил Радомир. — Я заказал большие свечки в городе. Я поставлю их за упокой твоей души.

— Спасибо. — процедил я сквозь зубы. — Это меня утешило!

— Не дрейфь, парень! — Никита снова хлопнул меня по многострадальному плечу. — Он перед каждой вылазкой нас хоронит! Сентиментальный он у нас! Бу-га-га!

Дверь, которую Радомир починил ранним утром, распахнулась и осыпалась грудой мусора. На пороге появился Василий, указательный перст Длани.

— О, нет! Моя дверь! — воскликнул «Пьеро» и, вырвавшись из соблазнительных тисков Лиры, бросился к обломкам… — Это плохой знак! Плохой знак!

— Чтобы я унитаз мыл⁉ — устремив взор в потолок и направляясь к столу, возмущался глава отряда. — И так посуду вымыл, постирал, завтрак детям приготовил, а она мне еще: «унитаз помой перед выходом»!

— А вот и семейная драма подъехала… — прошептал мне на ухо Никита.

— Помыл? — робко спросила главу отряда Лира.

— Помыл… — тяжело вздохнув, сказал Василий и сел за стол.

— Вот именно поэтому я и не женюсь! — со стороны Льва донесся деликатный смешок.

Корюшкин протянул руку к тарелке с мясом, но перехватив запястье, Пижон его остановил:

— Руки помыл?

— Сейчас я тебе в морду дам! — насупился Указательный Перст отряда. — Конечно, помыл!!! Я выдраил всю хату, всего себя и теперь хочу есть! Отпусти!

Лев поднял руки в примирительном жесте и с сочувствием уставился на Радомира, который обливал слезами сломанную дверь.

— Глеб… — орудуя ножом и вилкой, обратился ко мне Василий. — Твоего друга посадили в карцер на пару дней. Он сцепился с Джигитом, серьезным и уважаемым охотником… Не вмешивайся…

От этих слов я замер с вилкой у рта.

— Почему такое случилось?

— На бумагах об этом не пишется, но это часть отбора… Дедовщина широко распространена в Школе Зверя. — как ни в чем не бывало продолжил глава отряда. — Так закаляется характер, проверяется, сможет ли человек выдержать невероятное давление на психику. Ведь иногда, чтобы сразиться с монстром, нужно самому им стать…

— Интересно… — протянул я.

— Да не дрейфь ты так, Глеб! — Никита вновь попытался хлопнуть меня по плечу, но в этот раз я перехватил его руку и с силой сжал.

— Хватит меня трогать, здоровяк!

Гигант легко освободился из моей хватки и вновь обратился к голове льва:

— Василий, он нарывается или просто переживает за друга? Ага… Угу… Переживает… Ладно, не буду убивать его.

— Никита дело говорит. — подтвердил Лев. — Если твой приятель хотя бы вполовину такой же, как ты, то серьезных проблем у него не возникнет. Мы все прошли через этот этап.

— Веселое время было! — улыбнулась Лира.

— И жестокое! — всхлипывая над дверью, вставил свое слово Радомир.

— Ой, не тебе об этом говорить, старина! — возразил Василий. — Ты всех дедушек в лазарет отправил за одну ночь! Они потом месяц из палаты не вылезали, кости сращивали…

Я перевел взгляд на Нытика и мои брови взлетели на лоб:

«Это он-то раскидал всех ветеранов⁈»

— В общем, не вмешивайся, Глеб. — на всякий случай повторил глава отряда. — Поддержать можешь, вдохновить, но со своими проблемами он должен справиться сам, иначе…

— Иначе никто из братьев его не будет уважать! — ударил кулаком по столу Никита.

— Верно.

— А кто этот Джигит? — поинтересовался я.

— Смуглый горец с Кавказа. Носит усы. Хороший охотник. Верный товарищ. Не раз рисковал жизнью ради братства. — Лев кратко охарактеризовал обидчика моего друга.

— Ладно! — хлопнув в ладоши, воскликнул Василий. — Поели, теперь пора на прогулку!

— В лес! В лес! В лес! — хором заголосили остальные охотники, стуча вилками и ложками по столу. Один лишь Радомир воздержался от этого клича. Он безмолвно проливал слезы, сидя на обломках двери.

На сборы у нас ушло около часа. Все, в основном, ждали Лиру. Она пропала в своей комнате и хотела «прихорошиться» перед выходом. Недоумевая, зачем ей это, я направился в свои апартаменты. Мне хотелось взять с собой самые качественные зелья. Я предполагал худшее. Благо, правила ордена не запрещали пользоваться допингом на испытании.

Но когда я открыл дверь, мне чуть ли не на нос сел мой старый знакомый, гигантский паук. Белое мохнатое тельце испуганно уставилось на меня двумя зелеными глазами, вздрогнуло и попыталось смыться по паутине к потолку.

— Ты снова здесь, букашка⁈ — воскликнул я и попытался схватить наглеца, но тот стал бесплотным, и моя рука проскользнула сквозь него.

— Что за… — ругаясь я закрутился, выискивая мелкого. Но тот уже каким-то чудом оказался на подоконнике. Его пасть растянулась в улыбке, одной лапкой он указал на ванную комнату, а две других сложил на манер азиатской благодарности. Обычно, бойцы восточных единоборств благодарили так друг друга перед боем. Я, заподозрив неладное, направился к санузлу, а, когда вошел внутрь, то чуть ли не сел на задницу от удивления! Повсюду была липкая паутина: на унитазе, на раковине, на ванной… Везде! Но не это меня взбесило… Шкатулка с зельями была открыта, и несколько пузырьков были выпиты досуха.

— Паучья сволочь!