Монах

– Не переживай, моя келья была намного меньше, - приглушенным голосом ответил монах.

Чтобы не упасть, он был вынужден опуститься на стул. Их встреча была столь неожиданна… В нее было сложно поверить. Клемент боялся, что Мирра исчезнет, превратившись в осенний дым от костра, как только он отвернется.

– Это ты? Правда, ты? - спросил он, глядя ей в глаза. - Я не верю… Неужели призраки возвращаются к нам во плоти. Ты же не призрак, нет?

– Нет, конечно, - девушка смущенно пожала плечами. - Разве призраки… Ах, Клемент, я так счастлива!

– О, Свет!!! - он застонал и обхватил голову руками. - Какая радость… И ужас. Как такое могло произойти? Как?! Все это время я думал, что ты мертва. Что ты умерла по моей вине! Десять лет невероятного кошмара!

– Клемент, я тоже думала, что ты мертв. Ведь я была на площади. С тобой так ужасно обошлись… Они же убили тебя, - Мирра говорила сбивчиво, оттирая рукой быстро набегающие слезы.

– Нет, я выжил. Но я сам видел, как ты оказалась в руках Смотрящих. Ты звала меня по имени, а они как раз этого и ждали. Смотрящие заметили и схватили тебя. Потом один из них нес твою куртку и… Именно поэтому я не стал тебя искать. Вестей о твоих мучениях, всех этих жутких подробностей, я бы не выдержал. Удивительно, как я не сошел с ума.

– Они меня действительно чуть не поймали, - кивнула девушка. - Но я улучила момент, и, укусив одного из них, сумела выскользнуть. Им досталась только куртка.

– Только куртка? - монах судорожно выдохнул.

– Да. Я успела убежать. Людей на площади было много, и я затерялась в толпе.

– Если бы я знал это раньше… - он сжал кулаки. - Все было бы иначе.

– Но ты… - девушка покачала головой. - Ты жив. А ведь мне сказали, что тебя увезли на кладбище… - Мирра осторожно коснулась его плеча.

– И похоронили, - закончил за нее Клемент, нервно усмехнувшись. - Похоронили вместе с бродягами, но я выбрался из могилы. Мне повезло: они не стали засыпать тела до конца. Непростительная оплошность с их стороны. Я чудом не замерз в ту ночь, но сейчас не стоит говорить об этом. Главное, что мы встретились, Мирра. - Он медленно с видимым облегчением произнес ее имя.

– Я никогда не забывала тебя. Ах, если бы я только знала, что ты остался жив, я бы обязательно отыскала тебя.

– Если бы я только знал… - эхом отозвался монах.

– Поверь мне! Это правда! - у нее перехватило дыханье. Какое-то время девушка не могла сказать ни слова.

– Конечно, я верю тебе, - сказал Клемент настолько ласково, насколько был способен.

– Что они сделали с тобой? - Мирра дотронулась до его волос. - Почему ты носишь эту маску? Ты изуродован, да? - прошептала девушка.

– Ты не помнишь?.. - он замер.

– Я слишком долго пыталась забыть то, что я видела, - ответила она, отводя взгляд. - И площадь и всех тех людей. Но теперь мне ничего не страшно. Ты жив, а это главное.

– Хорошо, что ты так думаешь.

– Клемент… Ты позволишь мне… - она не договорила.

– Что?

– Мне нужно увидеть твое лицо. Только тогда я окончательно поверю что ты - это ты. Пожалуйста, сними маску…

– Оно сильно изменилось. Да и разве тебе мало моего голоса? - монаху совсем не хотелось, чтобы она видела его увечья.

– Клемент, как бы ты не выглядел, я приму это. Я уже не девочка, я выросла, - сказала Мирра уверенным тоном.

Монах пристально посмотрел на нее и понимающе кивнул. У них не было другого выхода. Ни одна ложь не должна стоять между ними, а что есть маска, как не искусный обман? Мужчина медленно развязал завязки.

– О, Боги… - прошептала Мирра, всматриваясь в его лицо. Она закусила нижнюю губу. - Тебе до сих пор больно?

– Нет. Хвала Свету, же нет.

Зачем Мирре знать, что боль бывает разная? Когда она не тревожит его наяву, то приходит во сне. Один кошмар сменяется другим, и довольная улыбка не сходит с губ мастера Ленца… Но зачем ей это знать?

Девушка провела ладонью по щеке. Клемент невольно отодвинулся.

– Чем это тебя так?

– Кислота. Чтобы привести меня в чувство.

– После пыток?..

– Во время них. - Клементу было тяжело говорить с ней об этом. - Давай сменим тему? Это всего лишь шрамы. Они затрудняют бритье и только. Незачем придавать им такое большое значение.

– Они пытали тебя… Бедненький… Как они посмели! Негодяи! - в голосе Мирры послышалась ненависть. Она сжала кулаки и нахмурилась. - Заклеймили как животное. Но за что?! Ты же был одним из них! Идеальным монахом!

– Наверное, слишком идеальным, - с грустью ответил Клемент. - Но ты не расстраивайся, я был не один. Пыточные камеры храма редко пустовали. Мне не была оказана особая честь.

– Они выжгли на тебе клеймо ордена. Боги, боги… как это, должно быть, было больно. Позволь, - она немного наклонила его голову и осторожно поцеловала в лоб. Монах, захваченный врасплох, покраснел. - Какая издевка! Словно ты их собственность! Почему он сделали это?

– Наверное, им было мало того, что я принадлежал ордену душой. Им нужно было еще и мое тело. Ну, как, - он неловко кашлянул, - я очень уродлив?

– Ты говоришь глупости, - убежденно сказала Мирра. - Ничего не изменилось. Прошло десять лет, но передо мной стоит все тот же защитник обиженных, готовый протянуть руку помощи всякому, кто будет в ней нуждаться. Твои глаза остались прежними. Остальное неважно.

– Да, их пощадили, и на том спасибо. Я рад, что ты так к этому отнеслась. Приятно знать, что мой облик не вызывает у тебя отвращения. Но все то время, пока я считал, что ты мертва, главная рана была не на теле, а в сердце.

– А теперь?

– Теперь она потихоньку затягивается, - он поднялся, и обнял девушку за плечи.

– Ты ведь снова меня спас, - Мирра усмехнулась. - Снова. Наверное, такова твоя судьба.

– Я совсем не против, - сказал Клемент. - Я готов спасать тебя от любых напастей до конца своих дней. - Внезапно он отодвинулся. Покачав головой, монах закрыл лицо руками. - Прости меня, если сможешь.

– За что? - удивилась Мирра. - Я никогда ни в чем тебя не обвиняла. Ну же, ты снова закрываешься от меня, - она силой опустила его руки. - Неужели ты совсем не можешь обойтись без маски?

– Ты сильно изменилась. Во всех смыслах.

– Да, я выросла, но глубоко внутри меня сидит все тот же несносный ребенок. И него вздорный характер. Так что не смей мне перечить.

– У тебя замечательный характер, - сквозь слезы улыбнулся Клемент. - Ты не держишь на меня зла.

– О чем ты говоришь?

– Это я повинен в том, что случилось. Только я, и мои шрамы - малая часть от той расплаты, которую я должен был понести за свои ошибки.

– Ничего себе малая, - негодующе фыркнула Мирра. - А что стало с твоей спиной? Ведь тебя исполосовали так, что даже доски были пропитана кровью. Кнут палача едва не убил тебя.

– С ней все в порядке и… - он замолчал.

Неожиданно Клемент осознал, что больше всего на свете ему нужно, чтобы его сейчас пожалели. Быть может, немного приласкали… Ему тридцать восемь лет, он видел всякое, благополучно пережил своих противников, но что это была за жизнь? Из-за дня в день ему все больше недоставало человеческого тепла. В последние годы особенно. Он же так мало просил.

Монах нуждался в искреннем сочувствии и понимании. Мирра была единственным человеком, связывающим его с прошлым. Во время их путешествия она знала его истинного, и теперь только с ней он мог быть до конца откровенным. Это настоящее счастье - видеть ее подле себя, живую и невредимую.

Клемент устал быть один. Будучи не в силах довериться людям, в каждом новом человеке он видел врага. Повсюду враги…

Ему была необходима ее жалость, ее сострадание… Пусть она увидит следы его мучений, заново переживет их вместе с ним и тогда ему станет легче. Пусть увидит всего только на минуту, он никогда не попросит большего. Немножко ласки и тепла, возможно, чего-то большего…

Нет, нет! И откуда взялись эти проклятые мысли?! Они не доведут до добра!

Но Мирра легко разгадала его чувства. Она читала его словно раскрытую книгу.

– Клемент, ты как никто другой умеешь красноречиво молчать. Несомненно, на тебе сказывается время, проведенное среди монастырских стен. Ты же не боишься меня?

– Нисколько.

– А мне так не кажется, - девушка покачала головой. - Что мешает тебе показать свою бедную спину и раны? Клемент, - сказала она с нежностью. - Я же вижу, как это мучает тебя.

– Откуда такое странное увлечение отметинами былой боли? А?

– Долгая история… Понимаешь, когда тебя били… Я закрыла глаза, чтобы не видеть этого. Я слышала только удары, и позже пыталась забыть увиденное, но это была явная ошибка. Ничего нельзя забывать, я попросту не имею на это права.

– Но почему нельзя? Тебе было всего двенадцать лет.

– За чем они пытали тебя? - Мирра заглянула ему в глаза. - Уж, не за тем ли, чтобы ты рассказал им, где я? Если им нужна была твоя смерть, то почему они не убили тебя сразу? А вместо этого привезли на площадь, чтобы устроить показательную казнь. Ты сам сказал, что Смотрящим только и нужно было, чтобы я выдала себя. Это так? Не молчи, скажи, я права?

– Частично, - он пожал плечами. - Но это все равно ничего не меняет. Свою порцию пыток, я получил бы в любом случае.

– Меняет Клемент, и очень сильно. Во всяком случае, для меня. - Она покачала головой. - У тебя доброе сердце, но ты не обязан был этого делать. Да, мне тяжело вспоминать тот день, но я буду последним ничтожеством, если сделаю вид, что ничего не знаю и забуду, за что ты получил эти шрамы.

– Мирра, не говори так! Еще не хватало, чтобы и ты укоряла себя. Это лишнее. - Он отвернулся и подошел к окну.

– Ты одет в обычный городской костюм, но ведешь себя так, словно на твоих плечах снова ряса.

– Угадала, она всегда со мной. Можно сказать, что я в ней родился. Ничего не изменилось. - Клемент многозначительно посмотрел на нее. Мирра поняла его и отвела взгляд.

– Ты признаешь это, да? Хочешь отгородиться ею от остального мира? Пускай, это твое право. Но ведь я же не чужой человек. Доверься мне и нам обоим станет легче. Обоим, понимаешь?

– Хорошо… Уговорила. - Клемент дернул за ленты плаща. - С тобой невозможно спорить.

За плащом последовала прочая одежда и оружие. Монах расстался даже с последним бастионом - рубашкой. Оставшись в одних штанах, он хмуро посмотрел на Мирру.

– Ты всегда добиваешься своего. Смотри, если тебе так хочется. Но для женских глаз это не самое приятное зрелище.

– Это пойдет тебе на пользу, вот увидишь. Сядь, пожалуйста.

Он скользнула взглядом по его плечам и груди, которых не пощадила кислота и покачала головой.

– Когда-нибудь я доберусь до того, кто это сделал, - тихо сказала Мирра.

– Месть - это недостойное чувство.

– Свет его не одобряет?

– Совсем не одобряет. Тем более что все эти десять лет я не сидел сложа руки.

– Неужели, - девушка удивленно посмотрела на Клемента, - мстить больше некому?

– Я тебе потом расскажу, - уклончиво ответил он.

В самом деле как ей объяснить, что он не только не оставил монашество, но и занял место магистра ордена, не останавливаясь на своем пути ни перед чем - даже перед убийством. Ложь и смерть стали для него привычными спутниками. Мирра помнила его совсем другим. Как она отреагирует на произошедшие перемены? Поймет, простит или возненавидит? Да и вообще, стоит ли ей рассказывать?

Мирра ласково погладила его по спине, мгновенно выведя Клемента из состояния задумчивости. Монах удивленно посмотрел на девушку, но отстраняться не стал.

Это было невероятно. К нему никто так не прикасался. Его или мучили или лечили - но всякий раз помимо его воли, не спрашивая того, хочет он этого или нет. Но сейчас он очень хотел, чтобы она продолжала. Губы Мирры разошлись в невольной улыбке, когда она заметила, как он размяк под ее рукой. Клемент был в смятении. Всего два прикосновения напугали его больше, чем все пытки Ленца вместе взятые. Он крепко зажмурился и задержал дыхание.

– Если тебе больно, я сразу перестану.

Он молча замотал головой. Говорить в этот момент было выше его сил.

– Бедненький, измученный Светом и людьми… - Мирра обняла его, поглаживая по затылку. - Если бы ты меньше думал о других, ты был бы счастлив, но ты не можешь иначе. За годы моей жизни в Вернстоке, я не встречала никого хоть немного похожего на тебя. Все люди разные, но такого как ты больше нет.

– Мирра, ты совсем не знаешь меня… - сказал он хрипло. - Я изменился.

– Не верю. Перемены никогда не касаться самого главного. Сущность не меняется. И не пытайся мне возражать, я полгода посещала философские диспуты, и теперь непобедима в споре.

– Куда уж мне… - отозвался Клемент.

– Тем более что у меня в запасе всегда есть весомый аргумент, - Мирра лукаво подмигнула монаху и поцеловала его в висок.

Если в этот момент у него в голове и были какие-то мысли, то они сразу же улетучились.

– Мирра! - он сделал вялую попытку отстраниться. - О, Господи! Что ты со мной делаешь? Я понимаю, что ты рада меня видеть, но ты… Ты заставляешь меня волноваться.

– А ты не волнуйся.

– Мирра, я говорю серьезно, - сказал он слабым голосом.

– Ничего не слышу… Совершенно ничего, - она снова поцеловала его.

Клемент застонал и, собрав остатки воли, встал со стула. Однако больше его ни на что не хватило. Только теперь он в полной мере понял, что значит раздвоение личности. Одна его половина настойчиво умоляла его остаться, другая же властным тоном приказывала ему немедленно уйти. Монах застыл в нерешительности.

– Куда ты собрался?

– Зачем ты это делаешь?

– Неужели тебе противно находится рядом со мной? Никогда в это не поверю. Раньше ты не боялся моих прикосновений.

– В том-то все и дело. Раньше ты была двенадцатилетней девочкой. А теперь тебе двадцать два года, и ты ставишь меня в двусмысленное положение.

– А кого это волнует кроме тебя самого?

Клемент запнулся, не зная, что на это ответить.

– И потом, я не вижу никакой двусмысленности, - Мирра пожала плечами.

– Но я же монах… И в нищенском рубище и в имперском плаще я буду оставаться им. Всегда и везде, потому что это моя натура, - он склонил голову. - Мой удел - служить Свету. Ты хоть чуть-чуть понимаешь меня? Это не изменится.

– Я не посягаю на твою веру, - девушка всплеснула руками. - Ни в коей мере. Можешь быть спокоен на этот счет. Но я никогда не слышала, чтобы монахам запрещалось любить. Неужели они не имеют на это права?

– Нет, не в этом дело. - Клемент совсем растерялся. - Просто Свет я люблю больше.

– Уверена, что в твоем сердце найдется немного места и для меня.

– Мирра, почему ты говоришь мне это?

Вместо ответа она провела рукой по его плечу.

– Ты не замерз? Здесь холодно.

– Я весь горю, - признался монах. - Ты же этого добивалась?

– Клемент, мне сложно с тобой об этом говорить… - Она покраснела и грустно рассмеялась. - Нет, правда. Когда я смотрю в твои удивленные глаза, такие чистые и невинные, как у пятилетнего ребенка, мне становиться стыдно за свои мысли. Я не уверена, что ты поймешь меня.

– Говори, я всегда готов тебя выслушать.

– О, нет! Ты сказал это таким тоном, будто бы собираешься меня исповедывать. Сейчас ты нужен мне совсем в ином качестве.

– Кажется, я уже догадываюсь в каком именно…

– Между прочим, мне известно, что Святой Мартин, на которого вы все равняетесь, был семейным человеком. Это ни для кого не тайна. Я не говорю, что ты обязан жениться, но что мешает тебе жить нормальной жизнью?

– Мирра…

– Неужели я для тебя ничего не значу?! - воскликнула девушка с чувством.

– Это не так, ты же знаешь.

– Когда ты умер… Вернее, когда я думала, что ты умер, - поправилась Мирра, - мне было так тоскливо и одиноко, что никаких слов не хватит, чтобы описать это состояние. Но я не жалела себя. Больше всего меня угнетало то, что мир потерял такого замечательного человека. С твоей смертью я едва не утратила веру в людей. Это был ужасное время… Справедливость - это миф, рассказанный нам в детстве. Больше я не желала в него верить. Сначала родители, потом ты… Не знаю, как я выжила. Должно быть всему виной мой молодой крепкий организм. Годы шли, я росла. Это было неизбежно, правда? Мне нужен был человек, которому можно было бы доверять, как я доверяла тебе, но я его так и не нашла. Нигде. - Мирра была вынуждена остановиться, чтобы перевести дыхание. - Поиски в этом огромном городе не увенчались успехом. Всякий раз, когда я видела высокую худощавую фигуру человека, в коричневой рясе, я замирала, потому что надеялась снова увидеть тебя. Это было глупо, но я ничего не могла с собой поделать. Я молилась, чтобы ты явился ко мне во сне, но тщетно. Только однажды ты мне приснился - мимолетное видение, обман которого разрушил безжалостный солнечный свет. Клемент, не было ни дня, чтобы я не вспоминала о тебе!

– Мирра… - монах не мог спокойно смотреть на ее страдания. Ее слова ранили его в самое сердце.

– Дай мне сказать! Если я не сделаю этого сейчас, то, возможно, не решусь больше никогда. Мне все равно, что ты подумаешь по этому поводу, но я так долго мечтала о том, чтобы это случилось и теперь, когда мы встретились… - Тут девушка не выдержала и разрыдалась.

Клемент молча прижал ее к себе. Нужно была ей дать возможность выплакаться.

– Больше не могу выносить это… Прости меня. Все эти десять лет я медленно превращалась в камень, а теперь размякла и не в состоянии совладать со своими эмоциями. Самой стыдно.

– Ерунда, тебе нечего меня стыдиться.

– Клемент, теперь ты меня точно возненавидишь.

– Но почему?

Девушка отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза:

– Да потому что я люблю тебя. А для тебя это запретная тема.

– О, Создатель… - ошеломленно выдохнул монах, прижав руку к груди. В сердце пребольно кольнуло. Он ожидал чего угодно, но не столь откровенного признания.

– Ну, вот и все, - девушка тяжело вздохнула. - Моя заветная мечта исполнилась.

Мирра отвернулась от него, села за стол и бессильно опустила голову на руки. Клемент сильно побледнел. От его самообладания сохранились жалкие крохи. Монах подвинул стул и расположился напротив.

– Я полагала, что после моих откровений ты сразу уйдешь.

– Ну уж нет, я больше никогда не оставлю тебя, - сказал Клемент ласково. - Тем более в таком состоянии. А то еще натворишь глупостей… Ребенком ты была благоразумным, но я предпочитаю не рисковать. Как бы ни повернулась жизнь, но на мою дружбу ты всегда можешь рассчитывать.

– Спасибо. Это уже очень много.

Они замолчали, не зная, что еще сказать. Слова только мешали их чувствам, но без них они не могли объясниться друг с другом. Клемент же избегал не то что говорить, но даже смотреть на Мирру. Монах сосредоточил все внимание на противоположной стене.

Как ему поступить? У него два верных советчика, но кого из них стоит слушать: сердце или разум?

– Клемент, ты ничего мне не обязан. Это только мои проблемы.

– Ты любишь меня как…

– Мужчину, - закончила за него фразу Мирра, подтвердив ее легким кивком. - Да, именно так.

– Но почему? - спросил он растеряно.

– В двух словах не расскажешь… Детское восхищение отважным спутником, первая влюбленность, трагическая потеря, все это переросло в настоящее чувство. Ничего не могу с собой поделать, но обманывать ни себя, ни тем более тебя я не стану. Ты мне всегда нравился, и чем дальше, тем больше.

– Давай говорить серьезно, - Клемент с трудом сглотнул стоявший в горле комок. - Мирра, я намного лет старше тебя… Тебе всего двадцать два года, а мне уже тридцать восемь. Немаленькая разница. Кроме того, посмотри на меня, - он развел руки. - Я же урод! Постоянно хожу в маске, чтобы никто не увидел изувеченного лица. И этого не исправить, так будет всегда. А мое тело? Спина выглядит просто чудовищно.

– Мне все равно, - просто ответила Мирра.

– Это ты сейчас так говоришь. Но такой ли человек подходит молоденькой симпатичной девушке? Тебе нужен нормальный мужчина, с которым можно было бы создать крепкую дружную семью, завести детей и встретить спокойную старость. Кроме того, ты не видела меня полных десять лет, а за это время мне не раз приходилось убивать и не ради самозащиты. Ты придумала себе идеальный образ, значительно отличающийся от оригинала. А оригинал успел стать убийцей… Мне есть что замаливать.

– Что с того? Если ты забыл, я тоже недавно убила человека. Его тело еще не успело закоченеть. И ничего, я спокойна на этот счет. Эка невидаль - убийство. Это же Вернсток… Тебе просто доставляет удовольствие наговаривать на себя и как мне кажется, совершенно безосновательно. Если ты такой уж плохой, то почему так цепляешь за эти глупые правила? Ты сам себе противоречишь.

– Ну… Если не принимать во внимание убийства, то я жил так, как подсказывало сердце. Моя личная жизнь осталась без изменений. Да, в данный момент на мне нет рясы, я не являюсь официальным представителем ордена, но это не значит, что я решил жить, словно обычный человек.

– Хм, ты женоненавистник? Или, быть может, тебе нравятся мужчины?

– Нет, конечно! - Он не знал, что ему делать: краснеть или возмущаться. - Дело совсем не в этом.

– Прости, что спросила, но за то время, что я живу в столице, я всякого насмотрелась и наслушалась, - девушка виновато пожала плечами. - А пытки не затронули?… Э…

– Мирра!

– Да? - она посмотрела на монаха невинными глазами.

– Физически я абсолютно здоров, если ты на это намекаешь, - ее вопросы заставляли Клемента сильно нервничать. - О, Создатель! Как объяснить? Проблема только в моем восприятии. Мирра, очень жаль… Твои привязанности не должны были зайти так далеко.

– Хватит говорить обо мне. Со мной все просто - я тебя люблю. А вот что чувствуешь ты?

– Какие чувства могут быть у монаха? - Клемент покачал головой. - Я привык подавлять их, никогда не давая перерасти им в нечто большее. Когда ты была ребенком, и я считал себя ответственным за твою судьбу, мне нравилось играть роль отца. Это все, что я мог себе позволить.

– Ситуация изменилась и я выросла. Что же теперь говорит твое мудрое сердце, когда ты смотришь на меня? Кто сидит перед тобой?

– Ах, если бы я знал, что ответить, - монах покачал головой.

– Но ты не говоришь "нет".

– Мирра, я шокирован. Понимание того, что ты уже далеко не ребенок доходит до меня с трудом. Все произошло слишком быстро. Вот уж не думал, что мне доведется узнать каково это - быть настолько беспомощным. Это так сложно… Немного времени, - он прижал ладони к вискам и закрыл глаза, - прошу немного времени…

– Я могу тебе помочь разобраться в происходящем?

– Не думаю… Нужно собраться с мыслями, но сейчас у меня это не очень хорошо получается.

– Скажи мне одно: тебе мешают внутренние запреты или тебе не нравлюсь лично я?

Клемент посмотрел на Мирру, и она сжалась под его взглядом словно в ожидании удара. Монах понимал, что от его ответа зависит очень многое. Если все дело в запретах, то она найдет силы с ними бороться или станет терпеливо ждать, когда Клемент сам откажется от них, но если все дело в ней, то, скорее всего он ее больше никогда не увидит. Ее любовь к нему так сильна, что в случае отказа Мирра не задумываясь перешагнет порог смерти. А он не переживет этого…

В самом деле, нравиться ли ему Мирра? Ну же, Клемент, посмотри на нее не как монах, а как мужчина. Вера в Свет научила тебя "видеть" уничтожая всяческие различия между людьми. Ты заглядываешь им в душу, не обращая внимания на богатство, красоту или отсутствие оных. Но ты так долго жил только мыслями о Свете, что едва не разучился "смотреть". Она молодая, красивая, добрая… Подумай, что ты ей скажешь.

Неожиданно Мирра вскочила из-за стола, едва не перевернув лампу, и бросилась к двери. Клемент кинулся следом и преградил ей дорогу.

– Куда это ты собралась? - спросил он строго. - За окном глубокая ночь. Тебе мало сегодняшнего нападения?

– Выпусти меня. Я не могу так больше… Я сойду с ума, - она попыталась отодвинуть его, но ей это было явно не по силам.

– В таком случае должен уйти я, а не ты. Это же твой дом. Но я тебя все равно не пущу, пока ты не скажешь мне, кто эти люди, с которыми ты ужинала. Особенно меня интересуют те два молодых парня.

– Ого! - обрадовано воскликнула девушка. - Неужели это ревность? Какое счастье!

– Я жду ответа.

– Они всего лишь мои компаньоны… Мы вместе занимаемся коневодством.

– Чем?!

– Коневодством. Разводим племенных лошадей. Не удивляйся. Денег зарабатываем немного, трудно конкурировать с имперскими конюшнями, но на жизнь хватает. К тому же я всегда любила животных. Эти люди мои давние знакомые и между нами исключительно деловые отношения.

– Так я тебе и поверил, - проворчал монах, прижимая ее к себе. - Один из парней весь вечер смотрел на тебя, как на именинный пирог.

– Теперь твоя очередь.

Монах не понимающе приподнял брови.

– Ты так и не ответил на мой последний вопрос.

– Дело в запретах и только. Не в тебе. Только обещай больше не убегать.

– Обещаю, - она провела указательным пальцем по одному из шрамов на его плече и погрустнела. - Больше никаких глупостей.

– Мирра, - монах собрался с духом, - между нами все должно быть честно. Клянусь, что завтра утром я дам тебе окончательный ответ. К тому времени я разберусь в самом себе.

– Думаю, что несколько часов я смогу подождать.

– Девочка моя, - Клемент улыбнулся. - Что значат несколько часов по сравнению с десятью годами? Ты очень много для меня значишь. Действительно, очень много.

– Замечательные слова… Продолжай.

– Когда я думаю о тебе, у меня на душе становиться так тепло.

– Это правда? Ты же не говоришь это только для того, чтобы сделать мне приятно?

– Нет. Конечно же, нет.

– Пойдем, - Мирра взяла лампу и пошла в другую комнату.

Это оказалась спальня. Как только монах увидел кровать, он попятился обратно к двери.

– Теперь уже ты убегаешь, - рассмеялась девушка, пряча неубранную утром одежду в платяной сундук. - Не подумай ничего дурного.

– Просто я уже не знаю, чего от тебя еще ожидать, - признался Клемент. - И меня это пугает.

– Ложись.

– Куда? - он сделал еще один шаг назад, ища на ощупь дверную ручку.

– Ну не на пол же, - Мирра покачала головой. - На кровать, конечно. Я хочу, чтобы утро наступило как можно скорее. А во сне время летит незаметно.

– Спи, пожалуйста. Я буду в другой комнате.

– Клемент, это невозможно. Если тебя не будет рядом то, я не сомкну глаз. Вдруг ты мне привиделся? Когда слишком долго думаешь о чем-то, мечтаешь, чтобы это произошло… Знаешь, - доверительно прошептала она, - я не переживу, если не найду тебя утром.

– Мирра…

– Неужели это так трудно? Не беспокойся, мы не будем снимать одежду, и я, в свою очередь, обещаю вести себя примерно.

– На мне и так одни брюки, - проворчал Клемент. - И потом, ты уверена, что мы здесь поместимся?

– Если ты не нуждаешься в метровой дистанции между нами, то поместимся.

Зная, что его оборона терпит крах, девушка решительно откинула покрывало и коварно спросила:

– Свет оставить?

– Зачем? Я же не ребенок.

Она с нарочитым равнодушием пожала плечами, сняла сапоги, и погасила лампу. В спальне воцарилась темнота. Мирра легла, пытаясь представить себе, что в этот момент делает Клемент. Она не видела его, слышала только неровное дыхание, а затем тяжелый, полный сожаления вздох. Монах, все еще колеблясь, стоял возле кровати. Наконец, он опустился на колени и стал молиться. Девушка различила еле слышный шепот и улыбнулась. Клемент был неисправим.

Через пять минут он решился и лег рядом с ней. Мирра прижалась к нему, опустив голову на плечо.

– Гораздо лучше подушки, - призналась она.

– Рад, что тебе нравится, - ответил Клемент, накрывая обоих покрывалом. - Благой Свет, и до чего я докатился…

– Ты не забыл, что обещал дать мне окончательный ответ на рассвете?

– Утром, - поправил ее монах. - И для меня оно начинается где-то около одиннадцати.

В ответ Мирра поцеловала его в щеку, обняла покрепче и успокоено вздохнула. Она была почти счастлива. После длинного, насыщенного переживаниями дня, ей, в самом деле, хотелось спать. Клемент, затаив дыхание, украдкой погладил ее по руке, отлично понимая, что уж ему-то заснуть сегодня вряд ли удастся.

Он слушал, как мерно бьется ее сердце, пытаясь, в тоже время, не обращать внимания на сумасшедшие удары своего. Рядом с ней было тепло и спокойно. Близкий человек, которому можно доверять, не это ли есть счастье? Простое земное счастье… И неужели Свету больше угодно, чтобы он страдал, обрекая себя на вечное одиночество? Раз он сумел примерить свою совесть с пролитой кровью, значит, сможет примириться и с этим. Не велик грех…

В эту минуту Клемент осознал, что пропал окончательно и бесповоротно. Он больше не сможет отказаться от этого тепла. Мирра добилась своего.

– И что ты во мне нашла? - одними губами, еле слышно прошептал он.

Действительно, что? Страшнее всего, если она в нем разочаруется. Разочаровать человека тек легко… А ведь он уверен, что не похож на идеальный образ, что хранится у нее в голове. Как этому помочь? Никак. Чему быть, того не миновать. Возможно, постепенно Мирра привыкнет к его внешности. Вроде бы для нее это не составляет проблемы. Снимая маску, он внимательно следил за ее реакцией, но не заметил никаких признаков отвращения или неприязни. Только искреннюю жалость.

Добрая девочка, она переживала его боль вместе с ним. Для него это было новое, такое приятное чувство. Определенно, судьба не зря привела их друг другу. Подумать только, ведь он мог остаться в трактире или разминуться с ней, или вовсе никуда не пойти, решив провести сегодняшний вечер в храме. Но уж теперь-то он ее не отпустит. До последнего вздоха будет ее защитником, другом, наставником и, и…

Нет, в этом качестве он себя никак не может представить. Не так-то просто измениться всего за пару часов. Как только он начинает об этом думать, как его голова становиться пустой и легкой, подобной стогу сена. О, Создатель, тридцать восемь лет полного воздержания - это не шутка. Интересно, а Мирра тоже?..

А даже если и нет, то, что это меняет? Ничего. Ей уже двадцать два года, и она была вольна жить, как ей вздумается. Она-то ведь не монашка. Личная жизнь Мирры его совершенно не касается. Он не имеет права осуждать ее и вообще интересоваться этой темой. Но все-таки мысль о том, что кто-то мог касаться ее, вызывает у него ярость и желание разорвать соперника на куски. В груди закипает вулкан страстей. Неужели он действительно ревнует ее? Но если есть ревность, значит, есть и любовь.

Все-таки удивительно - еще сегодня утром ничего не предвещало их встречи, а теперь они лежат рядом, крепко обнявшись, словно никогда не расставались. Словно и не было этих десяти лет…

Внезапно Клемент почувствовал сильнейшую боль в груди. Его бросило в пот, а сердце как будто пронзили раскаленным кинжалом. Он не мог сделать даже самый маленький вдох. Грудную клетку точно стянуло железными обручами. Боль не прекращалась и монах, не успев даже испугаться, как следует, провалился в беспросветную, оглушающую темноту.

Странное место. Ни времени, ни пространства как такового. Где здесь верх, где низ - совершенно непонятно. Только удивительная тьма, до такой степени исключительная, что сама является источником света. Клементу уже доводилось бывать здесь, и он не особенно был рад этому. Мужчина с удивлением осмотрел себя. На нем снова была его старенькая коричневая ряса, которую он носил, будучи рядовым монахом.

– Рихтер? - позвал он хозяина и безраздельного повелителя этого застывшего мира.

– Я здесь, здесь… Только обернись. Откровенно говоря, не ожидал встретиться с тобой так скоро. Но люди склонны торопить события. Они до сих пор считают, что могут заставить землю вращаться быстрее.

– Рихтер! Ты знаешь? Я встретился с ней! Почему же ты не сказал мне, что Мирра жива?

– Ты не спрашивал, - пожал плечами Смерть.

– Что?! - возмутился монах. - Ты же знал, что я до последнего дня корил себя за ее гибель и не соизволил сообщить мне, что это не так?

– Если бы ты спросил - я бы сказал, - Рихтер был невозмутим. - Но ты был так уверен в обратном, что у тебя даже мысли подобной не возникало.

– Ну, спасибо… Ты мог всего одной фразой прекратить мои мучения, и не пожелал ее произнести.

– Замыслы высших существ покрыты мраком, и простым смертным их не понять, - поучительным тоном сказал Смерть. - У меня тоже есть принципы.

– Почему я здесь? - спросил Клемент настороженно. - Я тебе не звал.

– В связи со смертью.

– Но ведь никто не умер.

– Умер.

– Кто?

– Ты. - Рихтер подошел к монаху вплотную, и тот с ужасом понял, что Смерть смотрит ему прямо в глаза.

Глаза Смерти - это омут вечности, в котором тонут все человеческие страхи и надежды. Бездна, способная вместить вселенную и остаться все такой же пустой.

– Нет, нет… - Клемент невольно попятился назад. - Я не верю.

– Ничего страшного, тебе уже приходилось умирать. Что значит тело, по сравнению с бессмертной душой? Ведь так? Ты слишком много волновался в последнее время, поэтому в том, что у тебя случился инфаркт, и сердце не выдержало, нет ничего удивительного. Встреча с Миррой оказалась роковой.

– Но… Я уже умер?

– Почти. Сердце остановилось, но мозг будет жить еще некоторое время. Если бы рядом с тобой оказался способный некромант, то он смог бы вернуть тебя к жизни.

– Это правда? Я действительно…

– Тебе мало моих глаз? Откуда столько сомнений? На твоем месте я бы только радовался. Твоя смерть была относительно легкой. Резкая боль, разрывающая грудь на части - и все. Видимо судьба решила компенсировать тебе пережитые ранее пытки.

Клемент не отвечая, закрыл лицо руками.

– Я забрал тебя сюда, чтобы немного поговорить. На прощание, так сказать. Ведь с новым рождением ты забудешь о том, кто я такой, и для тебя все начнется с начала.

– На прощание?! Но я не могу умереть! - закричал монах. - Только не сейчас! Я всего несколько часов как встретил ее, она ждет моего ответа. Что будет с Миррой, когда она найдет меня мертвым? Она…

– Да, она всего на день переживет тебя, - кивнул Рихтер. - И умрет, - он на миг задумался, - сбросившись с крыши. Разобьется о мостовую. Повреждения несовместимые с жизнью… - Смерть неопределенно махнул рукой.

– Нет! Я не могу этого допустить, нет… Рихтер, - он бросился перед Смертью на колени, - умоляю, верни меня обратно! Дай мне отсрочку. Хотя бы несколько дней… Я на все согласен.

– Давно прошли те времена, когда я возвращал к жизни. Неужели ты всерьез считаешь, что это в моей власти? К тому же ты сам во всем виноват. Надо было следить за здоровьем.

– Дай мне час! Всего один час!

– Меня бесполезно умолять. Неизбежное случиться. Раньше надо было думать.

– Ты так жесток… Просто невероятно.

– Пойми меня правильно - даже если бы я захотел вернуть тебя, я не смог этого сделать.

– Смерть, не властный над смертью? - с недоверием прошептал монах.

– Что-то вроде того. Я могу задержать тебя, но развернуть назад и заставить твое сердце биться не в моем ведении.

– А в чьем веденье, в таком случае?

Рихтер предпочел не отвечать.

– Скажи, ты знал, что все так обернется?

– Ну, - он пожал плечами, - если бы ты не встретил Мирру, то дожил бы до старости, как полагается. Мне самому неприятно, что так получилось, но видимо, вселенной больше нравится видеть страдания, чем радоваться нашему счастью. Я бы хотел поздравить тебя с долгожданным началом личной жизни, но, увы - не могу.

– Рихтер…

– Так сильно привязаться к обычному человеческому существу, даже не ко второй половине, искать ее столько лет и все-таки найти, не руководствуясь седьмым чувством - это многого стоит. Когда я был человеком, то тоже любил всем сердцем. Во всяком случае, мне так казалось.

– Я не верю, что ты был простым человеком. Это ложь. Ты не знаешь что такое настоящая любовь, ты всегда был Смертью.

– А я и не говорил, что был простым человеком, - со смехом отозвался Рихтер. - Человеком - да, но далеко не простым. О, меня зовут… - Он наклонил голову, словно прислушиваясь.

– Я знал, что найду тебя здесь, - сообщил невидимый обладатель мягкого приятного голоса.

– Извини, но я ничуть не удивлен. - Смерть повернул голову и посмотрел на высокого гнома, который, как и все в этом странном месте, появился из ниоткуда. - Ты всегда все обо мне знаешь.

– Беседуете? Рихтер, как ты мог? - взгляд гнома был полон укора. - До чего ты его довел? Он же едва сдерживается, чтобы не разрыдаться.

– Его довел не я, а собственная кончина, - ответил Смерть с ворчанием.

– Клемент, - гном вплотную подошел к монаху, - ты полон сожаления об утраченном, но это только лишь воспоминания. Они не более правдивы, чем случайный узор оставленный ветром.

– Кто вы? - прошептал монах.

– Не узнаешь? - губы гнома тронула легкая улыбка. - Нестрашно. Ты можешь звать меня, как и это вселенское недоразумение, - легкий кивок в сторону Рихтера, - по имени. Меня зовут Дарий.

– Дарий… - повторил он.

– Определенно, нам нужно сменить обстановку. Рихтер, не обижайся, но твое убежище нагнетает на меня тоску. Мне здесь очень неуютно.

– Делай, что хочешь, - равнодушно махнул рукой Смерть.

Дарий взял Клемента за руку, и они перенеслись в диковинный сад, засаженный всевозможными фруктовыми деревьями. В саду уже наступили сумерки, и закатное небо, продернутое легкой дымкой, было окрашено во все оттенки красного и желтого. На темной, ночной части небосвода уже показались холодные колючие звезды.

Рихтер осмотрелся и спросил:

– Твое новое творение?

– Да. Только что создал. Между прочим, такой роскошный закат я устроил исключительно для тебя. Тебе же нравится смотреть, как солнце медленно и неотвратимо опускается за горизонт, даря миру невиданную красоту, припасенную напоследок?

– Да, нравиться. Глупо отрицать очевидное. Спасибо, что не забыл об этом.

Клементу на какой-то миг показалось, что голос Смерти предательски дрогнул. Но возможно, это было не так.

Это был чудесный мир, точно сотканный из тонких звенящих нитей. Монах думал, что его уже ничто не может удивить, но волшебный сад, раскинувшийся на высоких холмах, поражал воображение. Мужчина не удержался и, нагнувшись, провел рукой по изумрудной траве - она была мягкая и гладкая как шелк. В воздухе витал тонкий цветочный аромат, словно сад был в разгаре цветения. Монах посмотрел на налитые соком яблоки, груши, персики, сливы, вишни и покачал головой.

– Дарий, твой мир - настоящий рай для любителя фруктов, - рассмеялся Рихтер.

– Да, - гном полной грудью вдохнул свежий воздух. - Я ничего не делаю наполовину.

– Что это значит? - робко спросил Клемент. - Как такое возможно? Я не знаю, что и думать…

– Счастливец, - ответил Дарий. - Чем больше знаешь, тем больше мучаешься.

Они с Рихтером понимающе переглянулись.

– Мне снится сон, - предположил монах. - Всего лишь тяжелый сон. Кошмар.

– А я думал, что тебя сняться сны отличные от этого, - заметил Рихтер. - О подвалах храма, например.

– Верно, обычно меня посещают иные сновиденья, но ведь реальность во сне непредсказуема, в ней возможно всякое. Мне приснилась собственная смерть, бывает и такое…

– Ну, так проснись, если сможешь. Я тоже иногда тешу себя надеждой, что все, что вокруг меня - это только кошмар, и скоро наступит желанный миг пробуждения. Но сон мой почему-то сильно затянулся…

Монах еще раз посмотрел вокруг, и ему пришлось признать правду. Он был мертв, и не мог вернуться обратно.

– Да разве я много прошу?! - закричал Клемент с яростью. - Всего один час жизни! Я не хочу умирать, даже не попрощавшись с ней! Это несправедливо! За что мне такое наказание? Разве я был плохим человеком? Всегда жил, так как подсказывает сердце, Свет давал мне силы, указывал дорогу. Но если я виноват, то я хочу платить за свои ошибки сам. Она же здесь ни при чем! Каждая душа сама отвечает за себя. Мирра так молода, ей еще рано умирать!

– Но мы не можем отказать ей в ее выборе, - возразил Дарий. - Это еще большая несправедливость.

– А вдруг ее душа навсегда исчезнет? Пускай мы никогда более не встретимся, но ее светлая и чистая душа не должна погибнуть, - взмолился Клемент.

– А откуда тебе известно, что она светлая и чистая? Ты ее столько лет не видел, а люди сильно меняются. Ни один человек не знает другого, потому как никто не знает даже самого себя.

– Я… - монах запнулся, собираясь с мыслями. - Я просто… Чувствую. Душа Мирры… - он замолчал.

– В этом он весь, - Рихтер подмигнул Дарию. - С ним невозможно разговаривать серьезно. О чем бы мы не говорили, речь сразу же заходит о душах.

Клемент сел на траву и обхватив колени руками, опустил голову. Он был сломлен. Выхода не было. Монах смирился со смертью и что с ним будет дальше, его уже не волновало.

– Такова Судьба…- сказал он. - Я многое сделал в своей жизни, но прав я был или нет - не известно.

– Ты рассуждаешь о Судьбе, будто бы знаешь, что это такое, - сказал Дарий. - Это очень сложный механизм.

– Готов понести наказание за свои грехи, - сказал Клемент, вздохнув. - На моих руках человеческая кровь. Нельзя было переступать через черту, но я это сделал.

– Тебя все еще не дает покоя Пелес? - гном присел на траву рядом с монахом. - Он получил по заслугам.

– Кто ты? - Клемент пристально посмотрел на него. - От тебя исходит необыкновенная уверенность, спокойное осознание собственной силы. Словно ты знаешь ответ на вопрос, который еще не был задан.

– Когда люди встречают его на своем пути, то не узнают и проходят мимо, - сказал Рихтер. - Дарий, может, расскажем ему все? Не могу смотреть на эти мучения. Он же все равно потом об этом забудет.

– Тогда какой в этом смысл?

– Ты сделаешь мне приятно, - Смерть довольно улыбнулся. - К тому же, хочется посмотреть на его реакцию.

– Расскажите, что? - спросил взволнованно монах.

– Не торопи события… Всему свое время. Скажи, почему ты выбрал призвание монаха? - Дарий подпер рукой подбородок. - Случайно?

– Это получилось само собой. - Клемент с сомнением посмотрел на собеседника. - Я не уверен, что вы поймете меня.

– Ты можешь говорить все, что захочешь. Здесь некого опасаться.

– Мне кажется, что я всегда знал, что в моем сердце есть… Свет. Уже будучи ребенком, я понимал, что встреча с Создателем неизбежна и обязательно наступит момент, когда все останется позади. С каждым днем, часом, минутой мы все ближе к этой встрече, но это, к сожалению, не означает, что мы ближе к самому Свету.

– Да… - протянул Рихтер. - Ты был прав, я действительно ничего не понимаю.

– Я пошел в орден, чтобы найти самого себя, получить ответы на волнующие меня вопросы, чтобы посредством монашества принести в мир добро. Тогда это казалось мне самым важным. Монахом невозможно стать по принуждению, им надо родиться… Я искал Свет во всем, что меня окружало: в мире, делах, в радостях и горестях. Мне казалось, что любой человек, чувствует в своем сердце Создателя, ведь наши души - его частицы, но со временем я понял, что ошибался.

– Люди не понимали тебя?

– Меня понимали только другие монахи, да и то не все. Я не мог быть откровенен с ними до конца. Да, я знал, что мир не идеален, но ведь, в конце концов, люди должны были избавиться от заблуждений, позаботиться о душе и перестать вести себя так, будто бы они собираться жить вечно. Я всегда поступал, как велел орден. Но потом я разочаровался и в нем. Он внушал людям ложные истины, перекраивал историю по своему усмотрению. Со мной осталась только моя вера. Только благодаря ей я смог выжить, и найти в себе силы возглавить орден.

– Для чего же ты это сделал? Ты взвалил на свои плечи колоссальную ответственность.

– Для того чтобы исправить существующую несправедливость. Я не мог отступить, сделать вид, что не знаю о происходящем. Орден должен был вернуться к своим истокам, чтобы каждый желающий мог обрести в сердце желанный Свет и покой. Так велел Святой Мартин.

– Дарий, я не могу это слушать! - возмутился Рихтер. - Для чего ты спрашиваешь его об этом?

– Пытаюсь понять, разобраться в происходящем, - ответил гном.

– Неужели есть что-то недоступно твоему пониманию? - с недоверием спросил Смерть.

– Да.

– И что же это?

– Когда случайность перестает быть таковой, и становится закономерностью? Если есть право выбора, то почему все происходит так, будто бы выбора нет вовсе? Меня волнует предопределенность. Она пронизывает всю вселенную, никто не остается в стороне.

– Это уж точно… - согласился Рихтер.

– Если ты согласен со мной, то поймешь, почему меня заинтересовал этот случай. На примере Клемента я пытаюсь выяснить, что является первопричиной. Где пресловутое начало клубка? - Дарий снова обратил взгляд на монаха. - Ты, я смотрю, совсем растерялся. А ведь раньше ты в любой ситуации не терял присутствия духа.

– Раньше? - переспросил Клемент с тоской. - Когда это раньше?

– В прошлой жизни, - участливо подсказал Дарий. - Сейчас я расскажу тебе одну занимательную, но от этого не менее правдивую историю. Слушай внимательно. Рихтер, если хочешь, можешь дополнять меня.

Смерть кивнул.

– Итак, приблизительно восемьсот лет назад жил гном по имени Дарий, внешне очень похожий на того, которого ты видишь перед собой. Он работал Главным Хранителем в крупнейшей библиотеке Севера.

– Уж не той ли… - Клемент умолк, пораженный внезапной догадкой.

– Да, той самой, которую позже сожгли дотла. Бедная Госпожа Библиотека… Она была уникальна, обладала собственным разумом. Да, во многом отличным от человеческого, но какая разница? - Дарий вздохнул. - Это все равно не спасло ее он уничтожения. Она не признавала ничьей магии, кроме собственной, но волшебники сумели одолеть ее защиту. Но не будем о грустном. Главному Хранителю нравились книги, он любил читать, и поэтому работа не была ему в тягость. Но вскоре Дарию понадобился помощник, и он стал искать подходящую кандидатуру на эту должность.

– Об этом услышал заезжий некромант, и тотчас предложил Дарию свою услуги, - вставил Смерть.

– Зачем некроманту становиться обычным Хранителем? - спросил Клемент.

– Ты быстро схватываешь суть, - усмехнулся Дарий. - Да, у этого некроманта была тайная причина, которая и побудила его искать пристанища в библиотеке. Но он обладал абсолютной памятью и поэтому гном решил, что некромант может быть ему полезен. Он взял его на работу, и мало-помалу они подружились. Некроманта звали Рихтер.

Клемент удивленно посмотрел на Смерть. Тот только плечами пожал.

– Рихтер поклялся, что навсегда расстался со своим призванием, и, как и обещал, исправно выполнял обязанности Хранителя. Через некоторое время, - продолжил гном, - они узнали, что в одном загородном поместье хранится проклятая книга. Мрачное наследие былых войн, созданное для того, чтобы пожирать души смельчаков, осмелившихся прочесть ее пустые страницы. Долг любого Хранителя обезвредить такую книгу. А в том поместье их было две, поэтому Дарий не раздумывая, отправился в путь. Вместе с помощником, разумеется.

– Дарий, только не рассказывай всех подробностей, хорошо? - попросил Смерть.

– Не волнуйся, я обойдусь без них, - успокоил его гном. - По дороге туда и обратно, с ними случилось много интересного. Например, Рихтер переступил через свои убеждения и оживил в деревне, где они остановились, маленькую девочку. Он был сильным некромантом, поэтому вернуть в тело душу было для него парой пустяков.

– Если тебя слушать, то можно подумать, что это действительно было так легко, - проворчал Смерть. - А это весьма кропотливая работа. Разлучать души с телами намного проще.

– А Хранители нашли книги? - спросил монах.

– Да, - кивнул гном. - Нашли. Рихтер улучил момент, когда Дарий уехал по делам, и раскрыл проклятую книгу.

– Для чего? Ему что, жить надоело? - удивленно спросил Клемент.

Смерть не выдержал и рассмеялся.

– И в кого ты такой догадливый? - спросил он.

– Рихтер открыл ее, но она не смогла расправиться с его душой. Некромант серьезно обгорел, но остался жив. Тут как раз подоспел Дарий и потребовал у него объяснений.

– Я сам хотел рассказать, - вставил Рихтер. - Если бы не хотел, ты бы из меня и слова не вытянул.

– Таким образом, Дарий узнал тайну, которую некромант скрывал несколько десятилетий. Когда-то Рихтер полюбил девушку…

– Не называй ее имени! Оно для меня навеки проклято! - с жаром воскликнул Смерть.

– Хм… Полюбил девушку совершенно невероятной любовью. Но она никогда его не любила, и просто использовала многочисленные таланты Рихтера в своих махинациях.

– Ага. Некромант, оказался неплохим убийцей, - мрачно кивнул Рихтер.

– Но, - продолжил гном, - он был слишком сильным некромантом, и поэтому близость с ним наверняка бы убила ее. Всем известно, чем заканчивается любовь между волшебниками и простыми смертными. Чтобы решить, как ему казалось, эту проблему, он сумел, посредством древнего ритуала вызвать Смерть на поединок, чтобы завоевать право на любовь.

– Вкратце, Дарий, вкратце…

– Я и так максимально сокращаю, - с укором сказал гном. - Наберись терпения. Клемент, тебе же интересно?

Монах энергично закивал.

– Случилось непредвиденное - Рихтер сумел одолеть Смерть в бою. Но, вернувшись к любимой, он застал ее в объятиях другого, и чуть с ума не сошел от горя.

– Но это не помешало ему разделаться с ней, с герцогом - ее любовником, его охраной и с половиной замкового гарнизона в придачу. В тот раз я сильно разозлился.

– Несмотря на многочисленные раны, полученные в схватке с охранниками, Рихтер не умер. После победы в роковом для него поединке, он стал бессмертным. Отчаявшись, разочаровавшись в людях и в жизни, он пробовал убить себя сам, но у него ничего не вышло. Всякий раз он оживал, и его раны затягивались. Он перестал стареть. Рихтер стал скитаться из одного города в другой, нигде не задерживаясь подолгу. Поняв, какую ошибку он совершил, он забросил занятия некромантией, предпочитая больше не возвращать души. Рихтер перепробовал множество способов умереть, но так и не достигнул желанного результата. Проклятые книги, о силе которых он был наслышан, были его последней надеждой.

– Но она оказалась напрасной.

– Это была его тайна. Главный Хранитель выслушал Рихтера и пообещал другу свою помощь.

– Дарий, а почему ты говоришь о себе в третьем лице? И так понятно, что именно ты был Главным Хранителем.

– Тот Дарий - это неверная тень от пламени свечи потушенной века назад, по сравнению со мной нынешним. Поэтому я не могу говорить от его имени.

– По-моему, Клемент не верит в то, что ты ему тут рассказываешь, - заметил Рихтер. - Он считает, что мы злобные демоны, решившие посредством всяческих историй и обмана заполучить его душу.

– Я так не думаю, - возмутился монах. - Честное слово!

– Успокойся, Рихтер, тебя просто дразнит. Таким образом, ему хочется разрядить обстановку. Иногда я начинаю сомневаться в том, что он взрослый, - Дарий с укором посмотрел на Смерть.

– Лучше расскажи, как ты взял проклятую книгу, и твоя душа оказалась ей тоже не по нраву, - посоветовал Рихтер.

– Именно так все и случилось, - кивнул гном. - Это было очень странно. Поэтому друзья решили отправиться в Вернсток, чтобы спросить совета у Затворника. Это был знаменитый на всю страну отшельник и оракул, который никогда не покидал пределов Вечного Храма.

– Я что-то читал о нем, - сказал Клемент. - Но ведь его пророчества не всегда исполнялись?

– Как сказать… - пробормотал Дарий. - То, что он предсказал мне, исполнилось в точности. Дорога в Вернсток заняла много дней, и хоть они спешили, путешествие затянулось. На одном из постоялых дворов к ним подошел высокий, приятной наружности монах и…

– И нагло уселся за их столик, хотя его не приглашали.

– Рихтер!

– Прости! Но когда я вспоминаю, каким он был настырным, кровь в жилах закипает!

– Он всего лишь хотел спасти твою душу. Во всяком случае, так, как он это понимал.

– Разве ему не было ясно, что в тот вечер меня посетило дурное настроение? - всплеснул руками Смерть. - О каком спасении могла идти речь?

– Именно поэтому ты едва не заколол его шпагой. Я еле успел тебя остановить.

– Ты собирался заколоть этого монаха? - воскликнул Клемент. - Но за что?

– За то, что он без моего согласия пытался наставить меня на путь истинный. Это страшное преступление, а чем оно карается - сам догадайся. Кстати, монаха звали Мартин, - сказал Рихтер значительным тоном.

– Слушаю предельно внимательно, - пересохшим от волнения голосом ответил Клемент, сразу догадавшись, о каком именно Мартине идет речь.

– Движимый желанием спасти Рихтера, монах решил сопровождать нас в путешествии. Мы были против его компании, но он был непреклонен. Когда мы покинули постоялый двор, на нас напали разбойники, жаждавшие легкой наживы. Это злополучное нападение, если опустить мелкие подробности, закончилось тем, что Дарий был убит арбалетной стрелой, попавшей ему прямо в сердце. Рихтер, которому теперь было нечего терять, расстроенный смертью друга, в мгновенье ока расправился с разбойниками.

– Да, я убил их с особой жестокостью и нисколько не жалею об этом, - мрачно ответил Смерть. - Это была месть.

– Некромант хотел вернуть Дария к жизни, но это оказалось не так-то просто. У него не хватало на это сил. Тогда Мартин предложил ему свою помощь. Рихтер не стал отказываться. Он сломал ему руку и, воспользовавшись жизненными силами монаха, сумел оживить гнома. Во время ритуала некроманту пришлось убить себя, чтобы вытащить душу Дария из мира тонких материй. Их кровь смешалась. Таким образом, Рихтер и Дарий стали кровными братьями.

– А Мартин?

– Если не считать сломанной руки, он единственный, кто не получил повреждений на той поляне, - сказал гном. - Ему повезло. Так как во время нападения монах показал себя с лучшей стороны, то Рихтер изменил свое отношение к нему. Можно сказать, что они стали друзьями.

– Ты и Святой Мартин - друзья! - воскликнул Клемент.

– Ну, тогда он был просто Мартин. Обычный монах одержимый идеей служения Свету. Когда речь заходила о душе, с ним было очень трудно общаться, хотя, в общем-то, - Смерть лукаво усмехнулся, - он был неплохим человеком.

– Они ехали все дальше, приближаясь к Вернстоку, и пережили по дороге еще немало приключений.

– Ага, вроде твоего ареста, моего повешенья, а затем сожжения. Занятные приключения, ничего не скажешь.

– Рихтер, когда я сказал, что ты можешь дополнять, я не имел в виду, что ты будешь постоянно перебивать меня.

– Прости, - сказал Смерть, впрочем, без особого раскаяния в голосе. - Не могу удержаться.

– Пользуешься моей безграничной добротой…

– А почему бы и нет? Должен же я как-то использовать кровного брата в своих интересах?

Гном пропустил его высказывание мимо ушей.

– Друзья приехали в Вернсток и Дарий, как и собирался, отправился в Вечный Храм на прием к Затворнику. Там гном узнал, что его душа - душа Избранника, которому суждено стать… Но об этом после. Именно поэтому проклятая книга оказалась над ней бессильна. Затворник много необычного рассказал Дарию, и тот ему в начале не поверил. Да, гнома посещали странные виденья, он предчувствовал что-то, но история Затворника была слишком фантастичной, чтобы быть правдой. Дарий знал немало пророчеств, но он никак не ожидал, что может стать главным действующим лицом одного из них. Отшельник посоветовал ему сходить к храму Четырех Сторон света, который две тысячи лет назад возглавляла Предсказательница.

– Ты забыл сказать, что перед этим ты увидел ее на одной из оживающих картин Марла и потерял голову.

– Да, оживающие картины - это настоящее чудо. Тогда Дарий впервые испытал необыкновенную связь, которая существовала между ними, вернее между их душами. Случилась необыкновенная вещь, Предсказательница сумела передать гному цветок элтана.

– Нарисованный цветок? - Клемент как не пытался, не смог скрыть своего недоверия.

– Да, - просто ответил Дарий. - Но цветок у него попросил Повелитель Ужаса, великий завоеватель прошлого, который был изображен на картине напротив. Две тысячи лет тому назад он любил эту женщину, но не смог быть с ней. Грустная история. И Главный Хранитель с разрешения Предсказательницы отдал ему этот цветок.

– Когда я был схвачен Смотрящими, то видел цветок элтана на картине, которой меня проверяли, - сказал Клемент. - Его держал в руке высокий темноволосый мужчина в золотых доспехах.

– Да, ты видел туже картину, что и Дарий. Другой такой быть не может. Человек в доспехах - это Повелитель Ужаса.

– Забавно, что они выбрали именно ее, - усмехнулся Рихтер. - Ведь в их распоряжении были сотни картин. Очередная случайность?

– Наверняка. На чем я остановился?.. Ранним утром друзья пошли к храму, который некогда возглавляла Предсказательница. Оказавшись в храме, Дарий… - тут гном замолчал, подбирая слова.

– Вспомнил все свои предыдущие рождения, - подсказал ему Смерть.

– А их было очень много, и все такие разные… Он вспомнил, что в прошлой жизни он был Повелителем Ужаса, а Предсказательница была его второй половиной. Их влек друг другу зов седьмого чувства.

– Благой Свет! - воскликнул монах. - Как все запутано!

– Если хочешь, то когда-нибудь я расскажу тебе их историю более подробно, - сказал Смерть. - Она определенно заслуживает того, чтобы ее рассказали.

– Должен добавить, что за друзьями давно следили боги. Они не хотели, чтобы Дарий перешел на новую ступень развития и вместо Избранного стал Создателем.

Глаза Клемента расширились от удивления. Он не знал, как реагировать на эти слова. Гном, словно не заметив его изумления, невозмутимо продолжал:

– Они думали, что если дадут Избраннику встретиться с его второй половиной души, то слившись с ней он исчезнет, и перестанет представлять для них угрозу. Но они ошиблись. Все получилось в точности наоборот. Боги выкрали Дария и предназначенную ему девочку, и насильно заставили посмотреть в глаза друг другу. В результате их души соединились, явив вселенной совершенное существо. Мир получил нового Создателя. Предыдущий мог отправляться на заслуженный покой. Это закономерный процесс, так было и будет, смею надеяться, еще не раз. Когда-нибудь меня сменит мой Избранник, мое первое творенье.

– И это ты?.. - Клемент вложил в этот вопрос все свои чувства.

– Это я, - ответил Дарий просто.

– Но я ничего… Ты… Вы не похожи на него. Я не знаю, как это объяснить!

– А если так? - гном заполнил собой пространство, находясь одновременно везде. И нигде.

Он был всем, и все было в нем. Это было необыкновенно.

Клемент задохнулся от ужаса, переходящего в немой восторг.

– Дарий, пожалуйста, можно обойтись без демонстраций? - попросил Рихтер. - У меня голова кружиться.

– Ему нужно было доказательство.

– Пусть лучше спросит свое сердце, тот ли это Свет, которому он столько молился?

– Да, получается, что все мои молитвы были обращены Вам? - Клемент несколько раз моргнул. - Я разговариваю с самим Создателем. Со Светом… Созидающей силой… С началом всего живого… - он застонал. - По-моему мне сейчас станет плохо.

– Да, я Создатель, но не имею к этому миру, и душам его населяющим никакого отношения. Я их не создавал. Они творения предыдущего устроителя мироздания.

– Все это время я молился зря? - Клемент покачал головой. - Кому? Но тот Свет, который в моем сердце… Он же есть. Даже сейчас!

– Я уверен, со временем ты разберешься с этим. Возможно не в этой жизни, так в следующей.

– Это выше человеческого понимания… зачем вы рассказали мне это? Зачем? - пробормотал монах, качая головой. - Ну, а демоны, они-то есть?

– Только для тех, кто в них верит. Зачем создавать демонов, если с этим отлично справляется человеческое воображение? В высших сферах страхи людей обретают свою собственную жизнь.

– А призраки? Я хорошо знаю одного…

– Встречаются. Как у физического тела есть тень, так она есть и у души. Призраки могут все помнить о прошлой жизни хозяина, но они лишь бледная копия, которая исчезнет, выполнив свое предназначение.

– Мне трудно удержаться от вопросов…

– Это естественно. Даже удивительно, что их у тебя так мало. Итак, я, фактически уже ставший тем, кем я являюсь сейчас, наказал богов за их проступки - подарив им страшную кару - вечную жизнь. Потом перенес Рихтера и Мартина к Мировому Дереву, чтобы они были свидетелями моего вхождения в полную силу. Они это заслужили. Все-таки они были моими друзьями, а Рихтер, кроме всего прочего - кровным братом.

– Святой Мартин видел Мировое Дерево? "Оно растет с миром, и будет расти, пока будет существовать этот мир. Оно его стержень, его основа", - процитировал Клемент строчки из канона ордена. - И на что оно похоже?

– Ослепляет, - нахмурившись, ответил Рихтер. - Ничего интересного, если не считать исполинских размеров.

– А как ты стал Смертью?

– Существует закон, который нельзя изменить или обойти, - ответил за него Дарий. - Тот, кто побеждает Смерть, сам становиться им. Даже я, Творец, не могу ничего с этим поделать.

– Но Рихтер, ведь ты лечил, возвращал к жизни. Разве это твое предназначение? Где справедливость? - спросил монах с горечью.

– А кто говорит о справедливости? Вселенной нет до нее дела. Но, по сути, я получил по заслугам. Смерть предупреждал меня о последствиях, даже дал шанс отступить от задуманного. Но я не воспользовался любезно предоставленным мне шансом. Теперь мне остается только ждать, пока найдется очередной некромант, достаточно сильный, чтобы вызвать меня на поединок, и достаточно безумный, чтобы выиграть его. Тогда я стану свободным. А до тех пор, - Рихтер злорадно усмехнулся, - никто из людей не будет чувствовать себя в безопасности. Я приду за каждым.

– А что случилось со Святым Мартином? - спросил монах. - В его биографии много неясностей.

– Я вернул его обратно, - ответил Дарий. - Жизненный путь этого человека был еще не закончен. - Он стал проповедовать, скитаясь по разным городам, и его речи были наполнены такой необыкновенной силой, что многие верили ему. И хоть Мартин ничего не помнил из того, что я ему показал, но где-то в глубине души он знал правду. Позже он обзавелся многочисленными последователями, объединил всех монахов служащих Свету под своим началом и основал орден. Но как часто случается, не все ученики разделяли взгляды учителя. И они убили его.

– Да, я был там и помню, какими грустными глазами он посмотрел на этих подлых убийц - своих бывших соратников, - сказал Рихтер. - В них было столько разочарования. Они не оправдали его надежд. Вонзить нож в спину - это верх подлости.

– Он даже не защищался?

– Нет. Как только Мартин увидел, кто хотел его смерти, у него опустились руки. Он был сломлен внутри и поэтому позволил добить себя.

– Какой ужас! Все действительно так и было? Невозможно, невероятно… Творец рядом со мной и Смерть. Я… Это уму непостижимо. - Клемент замолчал, обхватив голову руками.

Он был в состоянии близком к шоку. Правда и вымысел перемешались в его голове.

Закатное солнце застыло над горами, словно вовсе передумало уходить за горизонт. К запахам фруктов добавился запах весенних луговых цветов. Рихтер посмотрел вниз и увидел, что в траве действительно стали распускаться маленькие фиолетовые, белые и голубые цветочки. Над ними тут же с утробным гудением стали кружиться мохнатые шмели размером с кулак. Вдалеке запели соловьи.

– Дарий, по-моему, ты слишком увлекся этим миром, - осторожно заметил Смерть. - Нельзя мешать все в одну кучу.

– Какая разница, все равно он исчезнет, как только я уйду отсюда, - пожал плечами Создатель.

– Как жаль… - огорчился Рихтер. - Он мне нравится. И даже эти шмели, если не брать во внимание их размеры - весьма забавны.

– В таком случае я дарю его тебе. Назовем его миром Вечного Заката. Будешь приходить сюда, когда твоя берлога тебе наскучит и захочется разнообразия.

– Ты даришь мне весь этот мир? - удивленно спросил Смерть.

– Да, а что тут такого? Одним миром больше, одним миром меньше, какая разница? Тем более что он совсем маленький.

Тут монах что-то невнятно пробормотал.

– Что-что? - переспросил его Рихтер.

– Почему, - Клемент поднял голову и несмело посмотрел на гнома, - вы мне все это рассказали? Ведь должна же быть этому причина. Почему мне оказана такая высокая честь?

– Неужели ты так и не понял? - расхохотался Рихтер. - Да ведь это же очевидная истина!

– Ты здесь потому, что в прошлой жизни, - тут даже Дарий не выдержал и улыбнулся, - ты носил совсем другое имя. Тебя звали Мартин. И однажды, именно ты подсел за столик к двум путешественникам - гному и некроманту.

– Я был Мартином?! - закричал монах и вскочил на ноги. - Святым Мартином?

– Да. Именно этим и объясняется наш интерес к твоей скромной персоне, - сказал Рихтер. - Мы друзей не забываем. Мало того, что у тебя та же душа, ты даже внешне умудрился походить на себя прежнего. Вылитый Мартин в его неполные сорок. Со стороны было так забавно наблюдать, как ты восхищался самим собой.

– Да как это возможно?! Да как…?! Я же ничего не помню!

Тут монах не выдержал и стремглав побежал в глубину сада.

Смерть вопросительно посмотрел на Создателя.

– Пусть проветрится. Все равно он скоро вернется. Будем снисходительны - Мартин или Клемент, но он только человек. Ему не так-то легко принять эту новость. Если на него слишком надавить, то он может сойти с ума.

– Его мировоззрение дала трещину, но он справится.

Действительно, не прошло и нескольких минут, как монах показался из-за деревьев. Теперь он был рассержен.

– Если это так, то почему я снова стал монахом? - воскликнул он возмущенно. - Снова ряса, снова орден!

– Должно быть потому, что в этой жизни, ты должен был исправить ошибки прошлой. Благодаря тебе возник орден Света, который в последствии натворил столько бед. А так как душа у тебя добрая - ты не мог остаться безучастным к человеческим страданиям. Именно поэтому меня интересовал твой личный выбор - был ли он вообще?

– Какой кошмар, - ужаснулся монах. - Я снова возглавил орден. Это было предсказано. - Он осекся, вспомнив пророчество магов.

– Чему быть - того не миновать, - тихим голосом сказал Дарий. - Пусть тебя не тревожит то, как ты расправился с Пелесом. Вы не случайно почувствовали друг к другу взаимную ненависть с первого взгляда. В прошлой жизни Пелес первым нанес удар, пожелав смерти своему учителю.

– Мартин…

– Да, ты всего лишь отомстил за себя. Душа Пелеса не представляла для универсума интереса, и поэтому сгинула без следа.

– Выходит, что у меня совсем не было выбора! Совсем? Я ничего не решаю… Но как же свобода воли? Как же… Если я марионетка, то в чьих руках?! - он обратил непонимающий взгляд на Дария.

– Уж точно не в моих, - покачал головой Создатель. - Я ни к чему не принуждал тебя. Поверь.

Клемент пытался успокоиться, но у него это плохо получалось. Злость от осознания собственного бессилия мешала ему это сделать.

– Орден принес столько зла людям… И я его основатель. Вся моя нынешняя жизнь - расплата за ошибки прошлого. Я думал, что на моей совести много смертей, но как же я ошибался… Сколько их было за прошедшие восемьсот лет? По моей вине империя погрузилась в трясину обмана и предательства. И даже если мое учение не было ложью, я им так ничего и не добился.

– Клемент, ты очень талантлив, если можно так выразиться. И поэтому тебе нужно быть осторожным в своих действиях и поступках. Раз в твоей власти повести за собой целые народы - будь предельно осторожен, выбирая направление. Иначе мы будем наблюдать, как ты снова и снова становишься магистром ордена, в тоже время ничего по сути не меняя.

– Моя жизнь - ничто… - констатировал Клемент. - Даже хуже, чем ничто. Это бред какой-то… Хорошо, что я уже умер. Иначе от полученных известий я бы умер снова. Но если вы называете меня своими друзьями, то почему не помогли мне? Я не говорю о материальной помощи, но ведь можно было дать совет? Намекнуть? Это глупость, утверждать, что я должен все решать сам, и в тоже время утверждать, что я ничего не решаю, и будущее не зависит от моих действий.

– Но если оно не зависит, то какой смысл давать тебе советы? - Рихтер пожал плечами.

– Душа может сойти с ума? - озадаченно спросил Клемент, потирая виски. - Все, я не хочу ничего больше знать. Ничего!

– Клемент, от себя не убежать, - мягко сказал Создатель.

– Разве трудно было помочь? Не ради себя прошу, а ради остальных. Люди, пострадавшие по моей вине - убитые, замученные, за что расплачивались они? За какие грехи? Разве Мирра виновна в чем-то, что у нее убили родителей, и ей пришлось скитаться, видеть мои страдания и потерять меня дважды? Что она сделала, чтобы заслужить такое?

– Когда-то я сказал, что всегда буду рядом и помогу тебе в трудную минуту, - Дарий ободряющее похлопал монаха по плечу.

– А мне ты говорил совсем другое, - возмутился Рихтер. - Что занят другими мирами и в этом тебе скучно, неинтересно и так далее.

– Так и есть. Но в тоже время я говорил, что маленькая частица меня наблюдает за происходящим и иногда творит что-то по собственному усмотрению, - уголки губ Дария приподнялись в легкой усмешке.

– А… Тот странный домик в лесу, - догадался монах, - где мы нашли еду и постели. С маленькой совой.

– Ты с такой любовью рассказывал девочке сказку о Лесном духе и сторожке, что я позволил себе воплотить твою выдумку в жизнь. Она мне понравилась.

– Я был поражен, увидев этот домик посреди лесной чащи, - признался монах. - Действительно поражен.

– Теперь он иногда будет появляться посреди леса. Эта сторожка станет живой легендой. В самом деле, Клемент, если ты когда-нибудь дойдешь до конца, так и не встретив свою вторую половину, и станешь богом, ты сможешь сделать много чудесного.

– Что мне вторая половина? - покачал головой монах. - Соединившись с ней, я потеряю себя, став другим. Любить можно и чужую душу. Зачем искать счастье где-то, когда его можно найти рядом с собой?

– Ты удивительный человек, - покачал головой Дарий. - Вера в торжество Света побеждает в тебе остальные чувства. Даже седьмое.

– И что стало с моей верой? Во что мне теперь верить, в кого? В Вас? В этом был весь смысл моей жизни.

– А разве что-то изменилось? Когда в чем-то неуверен, то попроси совета у своей души. Прислушайся к ее голосу.

– Спрошу. Это все, что у меня осталось, - кивнул монах и вздохнул. - Не знаю… Я устал думать и сожалеть. Хочу, чтобы все как можно быстрее закончилось. Теперь я готов к окончательной смерти. - Он вопросительно посмотрел на Рихтера. - Ты меня проводишь?

– Ступай с миром. - Создатель коснулся полы рясы монаха и тот исчез.

Рихтер удивленно уставился на Дария.

– Куда ты его отправил?

– Обратно на землю. Я решил сделать ему небольшой подарок.

– То есть как это - подарок?

– Теперь у него отличное сердце. Здоровое, как у двадцатилетнего парня.

– Но он уже умер! Дарий, ты нарушаешь правила, - с укором сказал Рихтер. - У тебя не должно быть любимчиков.

– У меня и Смерть не должен быть кровным братом, верно? К тому же, Творец я или нет? По-моему это самое малое, что я мог для него сделать. Всего лишь чуть-чуть подправил линию судьбы, и направил ее по альтернативному пути.

– Ты стер ему память?

– Нет. Все, что он узнал здесь, останется с ним до конца. Надеюсь, Клемент сделает соответствующие выводы.

– Ты и правда не хочешь наблюдать, как он снова и снова возглавляет собственный орден?

– Да, эта история с орденом могла затянуться. Он мог бесконечно долго трансформироваться в разные общественные образования, всякий раз являясь в новом обличье.

– Это из-за страха передо мной, - улыбнулся Смерть. - Люди готовы верить во что угодно, лишь бы жить вечно. И откуда у них такая привязанность к своему хрупкому неудобному телу?

– Они к нему привязаны, потому что у них нет другого.

– Это их проблемы.

– У нашего общего друга огромная сила воли, - заметил Дарий. - Он может многое выдержать. Он и сейчас верит в какой-то особый Свет, заставляющий его совершать хорошие поступки и бескорыстно помогать людям. Даже я толком не знаю, откуда исходит его уверенность в собственной правоте. Он знает и чувствует. Его душа - это настоящая тайна. И хоть мы с тобой далеко не последние существа в этой вселенной, - гном сорвал с дерева персик и протянул его Рихтеру, - мы можем гордиться, что у нас есть такой друг.

– Легко быть уверенным в себе, обладая всемогущими божественными возможностями, - кивнул Рихтер, соглашаясь. - Гораздо труднее остаться таким, будучи простым человеком.

Клемент очнулся и открыл глаза. Он по-прежнему находился в спальне и лежал на кровати, укрытый покрывалом. Воздух был пропитан умиротворяющим спокойствием. Сквозь занавеси окна пробивались первые предрассветные лучи солнца. Было слышно как тихо тикают механические часы, стоявшие на комоде.

– Я жив… - он изумленно коснулся рукой груди и сделал глубокий вдох. Сердце нисколько не болело. - Какое счастье… Я жив… Спасибо.

Догадаться, от кого он получил столь щедрый подарок, было нетрудно. Ему дали еще один шанс. Шанс прожить жизнь иначе.

Монах, опасаясь сделать неверное движение, немного повернул голову, и увидел, что Мирра тоже не спит.

– Доброе утро, - сказал девушка улыбнувшись.

– Доброе. Который сейчас час?

– Ты все-таки собрался исполнить свою угрозу и проспать до одиннадцати? - встревожилась Мирра. - Сейчас половина шестого.

– Ах, Мирра! Как же я рад тебя видеть! - с жаром сказал Клемент. - Ты мне даже не поверишь, как сильно рад!

– Я тоже рада. Знаешь, мне приснился кошмар: будто бы ты вдруг исчез. Растворился во тьме, став туманом. Но это глупый сон, ведь ты здесь.

– Да, ты права. Я здесь, - он крепко обнял девушку.

Она была так дорога для него.

Отныне все станет иначе. Может быть, его любовь к ней пока что не похожа на ту, что чувствует мужчина к женщине, но он сделает все, что бы Мирра была счастлива. Только тогда он сам сможет чувствовать себя счастливым. И седьмое чувство здесь совершенно не причем.

– Клемент… - Мирра вздохнула, призвав все свое мужество. - Мы должны дойти до конца. Я жду твой ответ.

Монах, не отрываясь, смотрел в ее серые глаза, полные тревоги. Где-то в глубине их была скрыта надежда.

– О, Свет! Дай же мне силы!

Ему столько хотелось сказать ей. Но признаться в своих чувствах так страшно. Неужели ответ не написан на его лице? Она его не видит? А даже если видит, то это ничего не меняет. Ей нужно, что он произнес его вслух.

– Мирра… Я не могу гарантировать тебе нормальной жизни. Буду с тобой честен. Вряд ли мы с тобой когда-нибудь сможем пожениться, у нас не будет детей и дома в обычном понимании этого слова. Обстоятельства жизни, и та дорога, которую я избрал, не позволяют мне иметь все это.

– Клемент, для меня важен только ты, - прошептала Мирра, покачав головой.

– Это самое главное, - кивнул монах. - Поверь, я думаю точно так же. Я люблю тебя, и буду принадлежать тебе до самой смерти. Обещаю. Вот мой ответ.

И прежде чем ее лицо озарилось радостью, Клемент вложил ее ладонь в свою со словами:

– Давай пройдем оставшийся путь вместе. Сколько бы нам ни было отпущено лет, я больше никогда не покину тебя.

Мирра сжала кисть и через мгновенье осыпала его обезображенное лицо десятками поцелуев. Это было именно то, что она надеялась услышать. Слова больше были не нужны.

Возможно, их будущее совсем не так безоблачно, как им сейчас кажется. Монах по-прежнему тайно возглавляет орден, он знает нелегкую правду и ему придется жить с ней. Тень прошлого, тень Святого Мартина, его ошибок и достижений останется с ним навсегда.

Но сейчас они оба были счастливы. После стольких лет одиночества, Клемент позволил своему сердцу любить, а Мирра обрела человека, ради которого стоило жить дальше. Каждый получил то, что желал.

Иногда мечты сбываются…

Конец