Молот империи 3

Глава 11

Встречу с загадочным гостем устроили в поместье Тихонова подальше от береговой линии, чтобы он ничего не увидел.

То, что кто-то знает о моём прибытии — неприятно, но ожидаемо. Вопрос — как много они знают. Ну и нельзя забывать, что вся эта высадка может быть подстроена, чтобы выманить меня на восток, пока сами они атакуют на западе.

В этом вопросе я доверился Владу Радичу. Мог ли он обмануть? Конечно. Но я доверял ему после одного случая: когда он и его люди, среди которых почти не было профессиональных военных, пришли нам на выручку в ночь заговора, в Академии. И начали бой, который проиграли, но дали нам возможность уйти из засады.

У меня появилась догадка о посланце, когда я увидел прибывшую машину, стоящую возле поместья. Гражданская, очень дорогая, а рядом с ней трое военных из Бинхая.

Черноволосые, с характерными круглыми лицами и широкими скулами, солдаты стояли в стороне. Все трое без оружия. Форма — серо-песочная, с красными погонами, на которых видны жёлтые отметки об их званиях.

Это два лейтенанта и капитан. Должен быть кто-то ещё, кого они охраняли.

— Он внутри, — подсказал мне телохранитель Тихонова, прибывший со мной. — Ждёт вас. У него не было оружия, и все сдались сразу.

Караульные на входе в поместье открыли мне двери. Только оказавшись внутри, я понял, как всё-таки холодно было снаружи.

Поместье не в стиле Огрании, потому что сделано не из мощных брёвен, а из серого камня по моде южан. Вместо печей здесь топили камины. Но зима в этих местах мягкая, холода можно вытерпеть.

Я прошёл через огромную прихожую с деревянными колоннами туда, куда мне показывали. Прошёл в столовую, с большими окнами, которые сейчас были закрыты глухими чёрными шторами. Всё равно снаружи нет почти света.

За ореховым столом сиротливо сидел невысокий парень, перед которым стоял белый чайничек и маленькая кружка на блюдечке. Гость в такой же форме, что и его охрана.

Я его знал, но мы почти никогда с ним не разговаривали. Хотя он был в академии на нашем курсе. Один из тех наследников, которых никто не замышлял убить. На тот момент, по крайней мере.

— Наблюдатель Ван Чен, — сказал я, останавливаясь рядом с ним.

— Генерал Загорский.

Ван Чен поднялся и шагнул ко мне. Новый глава Великого Дома Чен, который правил Бинхаем, поднялся и пожал мне руку.

— Рад случаю, что нам наконец-то удалось поговорить, — произнёс он, садясь на место. — Я видел в академии, как ты управлял риггой и отчаянно завидовал, что так не умею.

— Всему можно научиться, — я обошёл стол с другой стороны и сел напротив.

Он внимательно смотрел на меня проницательными чёрными глазами. Даже понятия не имею, что это за человек, и что ему может быть нужно. Но раз он прибыл лично и пытался привлечь моё внимание запиской, то явно разговор серьёзный.

Молодая рыжая служанка в чёрном костюме с юбкой и в белом переднике налила чай мне, а потом ушла. Я проверил, что больше не осталось никого.

— В прошлый раз мы виделись ещё в академии, — сказал я. — Там вы все познакомились с будущей императрицей и выслушали несколько слов от меня.

— Верно, — он хитро улыбнулся. — И помню, что объявлено чрезвычайное положение, дающее тебе неограниченные полномочия. Если бы ещё другие Великие Дома с ними согласились. Но не вышло.

У него своеобразный акцент. В Бинхае остался свой язык ещё со времён Переселенцев. Хотя это совсем древняя история, которую почти никто не знал. А ещё у них своя письменность, очень сложная.

— По крайней мере, твой Великий Дом и ещё один не вступили в войну.

— Об этом я и прибыл поговорить.

Он отхлебнул чай и замолчал. Ван Чен — молчун. Он не общался ни с кем, кроме своего класса, молодыми наследниками Малых Домов из Бинхая.

— Бинхай вступает в войну? — спросил я напрямую.

Он кивнул.

Я мог объявить его Дом в измене. Но смысла в этом мало, ведь всё равно это просто слова. Ведь все и так изменники, раз выступают против законной императрицы. Каким, собственно, и был я однажды.

Но обвинение в измене означает, что никакого пути назад не останется. А я всё же надеялся, что после боёв зимой некоторые Великие Дома обломают о нас зубы и пойдут на попятную.

Тогда с некоторыми мы сможем договориться, тогда императрица их милостиво простит. А мы сможем заняться теми, кто намерен идти до конца. Но это просто надежды.

— Флот Накамура и Ямадзаки прибыл в мой порт, в Дакун, — сказал Ван Чен, прихлёбывая чай. — Большой флот с дредноутами, который сопровождает транспортники. Там пехотные армии и ригги Домов Сантек и Кос. Исполинов там нет.

Я молчал. Пусть уж говорит, раз начал. В камине затрещали горящие поленца.

— И не только, — продолжил Ван Чен. — Так же прибыл экспедиционный корпус империи Дискрем. Великие Дома Рамари, Лихтари и Хардален. Гусеничная бронетехника и несколько ригг. Все войска высадились в порту и сейчас идут на север быстрым маршем.

Это самые сильные дома империи Дискрем, что лежала за морем, на другом континенте. Пять крупнейших Домов решили вмешаться в наши дела.

— Их не очень много, — сказал Ван Чен. — Но учитывая, что у нас у всех не так много боеспособных мужчин, это может хватить. А ещё…

— Подожди, — я поднял руку, останавливая его. — Я ценю эти сведения. Но почему ты мне их выдаёшь?

— Но ведь указ императора говорил всем, что нужно помогать императрице и генералу, — он хитро улыбнулся.

— Я ценю честность в людях, — сказал я. — А это ответ нечестный. Говори правду.

Ван Чен вздохнул.

— Будет две атаки. Одна начнётся завтра, с моря, воздуха и с суши. Экспедиционный корпус, нарланды и моя гвардия пересекут границу, чтобы уничтожить пушки береговой обороны. А флот поможет им уничтожить пушки у границы. Время атаки завтра.

Он пододвинул к себе салфетку и записал время на ней. Раннее утро.

— Вторая? — спросил я.

— Зависит от результатов первой, её время ещё обсуждается. Мы нападём с юга на вашу западную оборонительную линию вместе с армией Мидлии. И раз ты просишь честности. Первой атакой командует мой дядя Юншэн Чен, второй — другой мой дядя, Бао Чен.

Я посмотрел ему в глаза. Молод, но очень хитёр. Не просто же так он рисковал, пересекая границу сам, а не отправляя посланника. Можно было бы решить, что это провокация, не знай я о флоте.

— Хочешь, чтобы твои дяди погибли? — спросил я. — Почему? Погоди… кто-то из них твой регент?

— Да, — он кивнул. — Мне семнадцать, я править ещё не могу. Восемнадцать будет только в следующем году. Но до него ещё нужно дожить. И дяди… им очень понравилось править самим. А раз уж в последнее время наследники погибали, никто не обратит внимания ещё одного.

Я отпил горячий чёрный чай. Так, значит он хочет избавиться от дядей, которые для него угроза. А он угроза для них.

— И не только в этом причина, — продолжил Ван Чен. — Накамура — наши враги, их ненавидят за всё то, что они устроили с моим народом годы назад. А моих дядей презирают за сотрудничество с ними. Если обе атаки будут неудачными, даже если дяди не погибнут в бою, их сместят их же офицеры. А я прогоню Накамура отсюда и закрою для них порт.

— Почему заморские Дома лезут сюда?

— Шахты игниума, само собой, — он пожал плечами. — У них почти нет игниума, и это сдерживает их развитие. И тут у них есть союзники. Ведь их флот вышел в поход, ещё когда император был жив.

Им нужен игниум, как и многие годы назад, когда они прибыли. Только в этот раз участников побольше. Да и сейчас более явная цель — север, где месторождений этого взрывоопасного минерала больше, чем во всей империи.

А это значит, что очень важно перетянуть Ван Чена на свою сторону. Если заблокируем врагам самые крупные порты, у гостей из-за моря останется всего один, глубоко на юге. Замучаются сюда добираться. Но сначала надо прояснить другой вопрос.

— Предположим, что твои дяди проигрывают и лишаются власти. Что делаешь ты?

— Тоже, что и все годы прежней Великой Войны, — он поставил пустую кружку на блюдечко. — Мы закрываем границы для всех, кроме торговых караванов. Закрываем порты для всего, кроме грузов с зерном. И это зерно будем продавать империи, чтобы она не умерла с голода.

— Практично, — сказал я. — И я не против. Только имей в виду, что когда они полезут к нам и получат по первое число, ты будешь вызывать раздражение, а то и ненависть своим нейтралитетом.

— Разве?

— Тебе не простят, что ты собрался отсиживаться и наживаться на других. Может быть, кто-то даже захочет вмешаться в твою торговлю. Ведь у тебя Исполинов нет, а обычная армия будет обескровлена. А у империи будут свои дела, ведь война затянется надолго.

Ван Чен выпучил на меня глаза.

— Так что тебе выгодно, чтобы мы победили, — продолжил я. — А для этого не обязательно отправлять свои войска. Можно помочь и другими способами.

— Я учту, — сказал он. — Я сказал всё, что хотел, так что отправляюсь домой.

— Лучше тебе остаться здесь, — я поднялся, и он следом со мной. — Мне ещё не хватало, чтобы дяди убили тебя на границе, и обвинили в этом меня. Ты здесь в гостях, пока не закончится первая атака. Чувствуй себя, как дома, и наслаждайся северным гостеприимством.

Сначала Ван Чен собрался было спорить, но промолчал. Я вышел и отдал приказы о его охране. Защищать его должны не хуже, чем Тихонова. Провокация и в самом деле возможна, а ещё одна кровная месть — чересчур.

Если он не врёт, то атака начнётся завтра в шесть утра. Время на подготовку есть. Сначала флот обстреляет оборонительную линию на юге, сам оставаясь вне зоны действия нашей береговой артиллерии.

Но даже крупные орудия не смогут серьёзно повредить крепкие орудия и башни. Так что бой будет яростным.

Если получится прорваться через линии, армия Бинхая и интервенты атакует берег. Часть орудий сможет их обстрелять, но не все. Самые крупные пушки заперты в крепких бункерах. Там лучше защита, но из-за этого они могут наводиться только на море.

Я отправился продолжать осмотр. У нас ещё есть две ригги класса «Эквит» с торпедным вооружением. Но они малополезны, если не покажется флот в прямой видимости. Да и их цель — скрываться от прямого огня, потом выйти и выпустить торпеды по подошедшим слишком близко кораблям.

Шагоходы старые, но не ржавые. Я проверил оба. У обоих уже привычные всем сотки, по три пушки на каждой машине. Нет главного калибра, но есть торпеды и по две ракеты класса «Чистилище». Они такие же мощные, как Преисподняя, и ещё можно их направлять с помощью радиосигнала.

Придётся этим старым шагоходам поучаствовать в бою.

Я спустился из второго и посмотрел на экипажи. Первые пилоты — старики, но вторые ещё молоды. Один парень учился в академии, другой постарше, я его не видел раньше.

— Ригги в хорошем состоянии, — сказал я. — Им требуется текущий ремонт, но займётесь им потом.

— Так точно, господин генерал, — усатый морщинистый старик в кожаной куртке с меховым воротником откашлялся. — Эти старухи ещё покажут своё.

— А это нужно демонтировать! Убьёт вас самих, если сработает.

Я показал на короткие металлические трубки, усеивающие поверхность ноги вокруг люков. Старая система с патронами. Если к риггам подберётся пехота, чтобы проникнуть внутрь, первых смельчаков сметёт волна рубленой свинцовой картечи.

Но эта система защиты настолько ненадёжная, что бывали частые ложные срабатывания. Тогда гибли пилоты или механики, да и вообще все, кто мог оказаться рядом. А умелый экипаж слишком важен для нас.

— Принято, — пилот нахмурился.

— Лучше полагайтесь на маневрирование и строй, и не давайте пехоте подобраться к вам близко. Так надёжнее. Будет возможность, откалибруйте потом, в нормальных условиях. Сейчас — снять!

Механики приступили снимать опасную защиту. А мне теперь наконец-то можно познакомиться поближе с Уланами.

Видел их только издалека. Они ниже Паладина раза в два. Метров пять в высоту, и то в основном за счёт ног. В грубую квадратную кабину едва влезало всего два человека, и то они сидели чуть ли не друг на друге.

— Пять штук, — низкорослый капитан в чёрной шинели, командующий боевой пятёркой малых ригг, показывал свой отряд. — Купили в Бинхае несколько лет назад, чтобы освоиться. Но это просто как ходячие танки, не более того.

Ноги малых шагоходов длинные, за счёт этого такая высота. Пять штук, но зато ими управляла не знать, как большими риггами, а обычные военные, как панцирниками.

За счёт массовости могут принести какую-то пользу. Но по отдельности… Каждый большой шагоход даже в одиночку был грозным оружием. Как боевой корабль, он с дистанции мог накрывать огнём большие площади и проламывать оборону.

Уланы же были способны действовать только в больших группах. Я залез в один, с трудом протиснувшись на место стрелка. Голова едва не соприкасалась с потолком. Плечо упиралось в казённую часть пушки.

Мне, привыкшему к просторным кабинам больших шагоходов, стало неуютно. Не, я бы тут долго находиться не смог. Да и броня тонкая, пробьёт даже мелкое орудие.

Это действительно напоминало панцирник, у которого вместо гусениц были механические ноги. Одно короткоствольное орудие 152 миллиметра, одно длинное 75 миллиметров, автопушки и пулемёты.

— Они же строят под себя, — сказал капитан, протискиваясь на сидение водителя. — А они там в своём Бинхае ниже нас ростом, им тут нормально.

— Броня держит? — спросил я.

— Так себе, — капитан постучал по броне изнутри. — Что-то крупное пробьёт запросто. Зато у них их полно. Штук сто, говорят. А то и больше. И Копья, если поставят их… ничего хорошего для больших шагоходов не будет.

Меня эти машины не впечатлили, по чертежам было другое впечатление. Даже сто штук — это просто более опасные панцирники. Зато управляли ими не дворяне. Плюс можно ставить Копья. А ещё — не нужны были свечи с духами предков, которых тоже осталось мало.

Кстати о свечах. Военный священник уже начал вести службу. Ему особо ничего и не нужно, ведь свеча предка есть в Эквите. Это сразу и походный алтарь, можно сказать.

Хорошо хоть, что в бою к шагоходу относятся, как и должны относиться к боевой машине, а не к священной реликвии.

Вокруг Эквита собрались механики и пилоты. Когда я подошёл, служба уже закончилась, бородатый священник в военной шинели просто что-то рассказывал, размахивая руками.

— В былые времена духе предков были могущественными, — говорил он низким густым голосом. — У них могли попросить изменить погоду, вызвать дождь или наоборот, отогнать ливни или снег.

Снег снова пошёл. Редкие снежинки, которые больше раздражали. С моря дул холодный ветер, пытавшийся сорвать с меня фуражку.

— Можно было попросить что-то очень серьёзное, предложив свою кровь, тело и душу. Тогда предок обязан был исполнить такую молитву. Но тогда, говорят, души менялись местами.

Шею начало тянуть. Это дёргался амулет Катерины Громовой, который она снова всучила мне при нашей последней встрече. Говорила, что пригодится.

Хотя понятия не имею, зачем. Но во время отступления через горы он помог засыпать ущелье. Может быть, поможет сейчас?

Я взял его в руки. Стекло тёплое, внутри горел слабый огонёк. Но нет каких-то отрывистых образов, которые я видел в прошлый раз.

К вечеру я закончил осмотр обороны. Уже утром ждём гостей. С моря, с суши и наверняка с воздуха.

Мне сделали штаб в старом бункере под землёй. В маленькую холодную комнатку с зелёными стенами поставили обогреватель, принесли стол с картой, провели проводку.

Даже есть чайник и раскладушка в отдельной комнате, с тонким матрасом и шерстяным одеялом. Тут же собирался штаб из офицеров, с которыми мне предстояло работать.

Я бы предпочёл командовать из кабины ригги, но мой шагоход остался на западе, а Ищейка ещё не прибыла.

В отдельной комнатке рядом сидел мой личный связист в больших наушниках, короткостриженый прыщавый парень. На деревянном столике перед ним стояла шифровальная машинка с множеством кнопок.

Связист что-то записал карандашом, а потом начал торопливо нажимать на кнопки машинки. Они начали громко щёлкать.

— Что нового? — спросил я обычным голосом, без официального тона.

Он протянул мне ленту с расшифровкой.

Сводки с запада, враг не движется, только копит силы. Сильные морозы им мешают. Ещё послание от Янека, которое, как он писал, ему прислал наш общий друг. Наверняка это Радич, он предупредил об атаке.

Подробностей меньше, чем мне сказал Ван Чен, но зато подтвердились сведения о высадке в порту.

Другая радиограмма — от Ищейки, Валентин Климов передал её текущее расположение. Будет завтра к обеду, а вот Катафракты от неё отстали.

Я передал Катафрактам, чтобы выдвигались к западной оборонительной линии озера. Там тоже скоро будет жарко.

Мы должны продержаться до прибытия Исполина. Против флота она мало что сделает, хотя с прямой наводки, конечно, потопит любой корабль. Но зато может неплохо проредить наступающую армию.

Я поднялся на поверхность, проверить всё перед коротким сном. Осталось ещё одно дело: капитан Ермолин, который должен был вернуться с воздушной разведки. С ним связь оборвалась, надеюсь, его не сбили.

Море, которое здесь никогда не перемерзало, шумело. Вот бы шторм. Причём такой, чтобы их кораблям было сложно стрелять. Но вряд ли получится такая удача.

Я прошёл по песку, оглядывая огромные орудийные башни и бункеры. Завтра утром будет весело. Но если одолеем врага, будет проще потом.

Следом за мной шёл приданный мне адъютант. От внука Тихонова я отказался, он ещё младше, чем внук маршала Дерайга, которого я оставил на своё шагоходе.

Вместо него взял себе в помощники смуглого майора-артиллериста. Серьёзный мужик, неразговорчивый, но исполнительный.

Орудийные башни вращались, проводя последние проверки. Я поглядел в небо, ожидая возвращения крылолёта. Тишина. Наступал вечер, и тёмные сумерки дня уступали место ночной мгле.

— Господин генерал! — два солдата с автоматами бежали ко мне по мёрзлому песку.

Я остановился, ожидая доклада.

— Поймали одного, — один, самый молодой, с длинной чёлкой, которая запрещена уставом, вытер лоб и достал из кармана кусок чёрной тряпки. — Полковник Долженков велел передать это вам.

Шёлковый шейный платок с белыми заморскими иероглифами. Чёрная Стража Дома Накамура, элита их правителя. Гвардия, а ещё среди них есть диверсанты. Этот платок — оберег, который они повязывали себе перед боем.

— Он хотел взорвать пушки? — догадался я.

— Да, притащился со взрывчаткой, — парень нервно улыбнулся. — Пробрался мимо наших в темноте. Он меня не заметил, а я подстрелил его! — солдат усмехнулся. Руки у него тряслись. — Он на пушку хотел закрепить какой-то пакет. А на шее у него было это. Полковник Долженков отправил меня к вам, сказал, что вы должны знать, что это.

— Ты подстрелил? — я усмехнулся. — Молодец. Хвалю. Отличная работа.

За это положено звание, медаль и я даже закрою глаза на его причёску.

— А теперь усилить охрану на всех пушках, — приказал я адъютанту. — В том числе на южном направлении. А ещё…

Маленькие башни с противовоздушной пушкой начали поворачиваться в сторону юга. Спаренные орудия чуть поднялись, что-то выцеливая.

Я взял бинокль у адъютанта и присмотрелся в тёмное небо. Видно силуэты. Один крылолёт уходил, его двигатель дымился. Машина дёргалась, пилот пытался её удержать.

Следом летели два крылолёта поменьше. Иногда они пускали короткие очереди трассирующих пуль, хорошо видные в темноте.

Спаренная автопушка нацелилась в их сторону.

Та-та! Та-та! Та-та!

Яркие росчерки пролетели по небу. Один из Эквитов тоже пустил в небо очередь, более громкую. Целый поток трассирующих снарядов направился к крылолётам.

Никого не сбили, но вражеские летуны отступили. А вот повреждённый летел в нашу сторону.

Долетит до поля или нет?

Похоже, что нет. Он хотел садиться прямо на дорогу, которая была рядом.

Из двигателя сыпались искры. Чем ближе он подбирался, чем сильнее заметны дыры на его крыльях.

Разобьётся же.

Пилот выпустил шасси и задрал нос.

Крылолёт с лязгом рухнул на дорогу. Шасси отломились, одно колесо отлетело в сторону, чуть не прибив солдата. Оторвалась половина правого крыла.

Машина покатилась брюхом, издавая громкий скрежет. Двигатель загорелся.

— Вытащить его! — приказал я. — Немедленно!

Приказ услышали и быстро передали по рации.

Крылолёт остановился и повернулся носом к морю. Ближайшие к нему солдаты подбежали, вскрыли дверь и вытащили пилота. Кто-то начал тушить двигатель, но отбежал. Горело всё ярче и сильнее.

Наконец, вся машина была объята пламенем.

Идти было далеко, так что я нагло остановил катящийся мимо пляжа внедорожник и потребовал довезти меня к крылолёту.

Когда приехал, машину потушили до того, как начали взрываться боезапас и топливо. Медики быстрым шагом куда-то тащили раненого, держа его на носилках. Я торопливо пошёл рядом с ними.

Капитан Ермолин хрипло дышал. Раны торопливо замотали, через белые повязки проступала кровь. Его шарф обуглился, он тоже запачкан в кровь. Лицо бледное.

— Генерал, — произнёс слабым голосом. На губах пузырилась кровь. — Они идут. Кучи… с кораблей… ещё прилетят… Уже скоро.

— Понял, — сказал я. — Спасибо за донесение. Теперь держись, нам пилоты нужны.

— Там корабли, — он сжал зубы. — С палубой… со взлётной палубой. Они готовятся.

Я отошёл, чтобы не смущать медиков. Парню досталось крепко, несколько пулевых. Даже не знаю, выживет или нет.

Но сказал важную вещь. Корабли, с которых могли взлетать крылолёты. Опасная вещь. Утром они нам устроят.

Я посмотрел на море. Наверняка держатся как можно дальше от берега, чтобы не задели береговые орудия. Прямо сейчас туда смотрели радары, но всё равно корабли слишком далеко.

Кажется, битва будет пожестчё, чем во время осады Мардаграда.

Амулет на шее дёрнулся. Стекло нагрелось, и даже цепочка теперь обжигала мне шею.

Я снял амулет и приподнял к своему лицу. Свет свечи внутри стал ярче. Даже выступающие из-под моих рукавов татуировки цепей нагрелись и светились. Хоть никто этого не видел, кто-то из охраны засмотрелся на амулет.

— Нет уж, — шёпотом сказал я, отворачиваясь от них. — Небожители против боевого флота бесполезны. Даже такие, как ты, дух.

И сам глянул на памятник разорванному кораблю. Нет, не совсем бесполезны, но тот корабль нагло подошёл к берегу. Эти вряд ли подойдут ближе, чем километров на пятьдесят, откуда я их даже не увижу.

Да у меня нет такой силы, чтобы поднимать корабли из воды на расстоянии, как делал Таргин Великий.

Но амулет показал кое-что другое. Совсем другое, что может помочь.

— А я смогу так сделать? — спросил я. — Я же могу только кидать огонь. И то он красный, а не обычный.

Свеча под стеклом разгорелась ярче. Настолько, что слепила глаза.

Кажется, это ответ да.

— Ну давай проверим, что получится, — я снова надел цепочку на шею. — Если ты не врёшь.