Молчаливый страж

Глава 1

Ир неторопливо подбирал сухие ветки с травы, челка русых волос липла к его влажному лбу, заставляя постоянно отбрасывать ее назад. 

Бабушка обещала постричь его еще вчера, но забыла купить свечи, и пришлось коротать вечер в потемках, вслушиваясь в завывание ветра. Словно в поле заблудилась неприкаянная душа, а ветер доносит до деревни ее плач.

Зато сегодня, пока он собирает в лесу хворост, бабушка натопит баню и не только пострижет, но и как следует похлопает его березовым веником.

Из-за вчерашней непогоды даже их рыжий кот спрятался в доме на печке, хотя обычно предпочитал жить на чердаке и ничего не боялся. Как бабушка ни пыталась его выманить, кот не вылезал, несмотря на то, что ливень закончился, гром затих, а небо просветлело. Солнце медленно, но верно катилось к закату, освещая лес теплыми золотистыми лучами. Они отражались в лезвии ножа Фреира, пока тот обрезал торчащие концы веток, чтобы ничто не помешало ему крепко-накрепко связать их веревкой.

Любимый нож (единственное, что осталось у него от покойного отца-охотника) он аккуратно засунул в сапог и уже хотел было возвращаться домой, когда непонятно откуда взявшееся чувство опасности заставило его вздрогнуть. Волосы на голове у мальчика зашевелились, руки вспотели, а взгляд заметался по окружающему пространству.

Рядом никого не было. Откуда же тогда этот липкий, тревожащий душу страх? Словно что-то должно вот-вот произойти…

— Мне не страшно, — прошептал Ир. — Не страшно, не страшно, не страшно, — повторял он раз за разом, укладывая хворост под дерево. 

Вспышка молнии озарила пространство вдалеке, сверкнув над далеким полем.

Когда-то там гремела битва, но это было так давно, что события прошлого успели обрасти легендами. История повествовала о древних богах, которые поспорили между собой о том, кто же победит: свет или тьма.

Фреир хорошо помнил сказку, которую ему рассказывала бабушка:

«Боги подземного мира напустили на людской род темные помыслы, дабы развратить человеческие души и сокрушить тех, кого создали их небесные братья.

Верхние же боги послали на землю воина, чтобы он противостоял тьме и боролся с нею на протяжении всей своей жизни. С тех пор по земле поползли слухи о том, что появился Некто, бродящий по миру и очищающий человечество от скверны. Однако проходило время, та правда, которую знали, превратилась в сказочные истории, и люди перестали верить в богов и светлых воинов. Каждый жил для себя и был сам за себя, человеческий род погряз в грехах и том мраке, который когда-то предрекли».

Нервно сглотнув, Ир вытер мокрые ладони о штаны и побежал в сторону поля. Он остался единственным мужчиной в их маленькой семье, ремеслу охотника был обучен с детства и умел двигаться абсолютно бесшумно. Сейчас Ир пожалел, что кроме ножика при нем нет любимого лука со стрелами, но возвращаться домой не стал. Взобравшись на высокий дуб, он быстро осмотрелся: поле как поле, пустое, местами заросшее травой, но в остальном пригодное для посадки. Земля здесь была почти черной и достаточно жирной. Зимой детвора строила тут снежные горки и крепости, весной поле заливало нескончаемыми дождями, а летом народ водил хороводы у костров.

Вновь небосклон разрезала вспышка молнии, ударив в центр поля. Темные тучи заволокли уже всё небо. Серые и плотные, они нависали сплошной массой, и в их глубине что-то шевелилось — но не дождь, который должен был пролиться, а нечто такое, при виде чего Ир широко распахнул глаза и готов был закричать. Страх сковал тело, руки, вцепившиеся в ветки дерева, онемели. Он не мог ни говорить, ни двигаться — только смотрел, как из облаков на землю спускается черный туман. Как это нечто обретает странную человекообразную форму. У бестелесного существа, закутанного в плащ из настоящей тьмы, не было ни лица, ни голоса — только страх, который оно распространяло вокруг себя.

В третий раз молния ударила в землю, и на том месте возникла светлая фигура — девушка. Черные волосы развевались на ветру, закрывая спину и спускаясь ниже ягодиц. Сначала Ир подумал, что она абсолютно обнажена, но, присмотревшись, понял, что важные места скрыты под тонкой кольчугой в виде золотой чешуи. И кольчуга эта облегала женское тело, словно вторая кожа, оставляя открытыми плечи, плоский живот и босые ноги. Она встала в боевую стойку, вытянув вперед левую руку, будто показывая, что противнику не пройти, в правой же держала оружие, очень похожее на двустороннюю глефу. Рукоять и два загнутых лезвия на обоих концах древка.

Оружие закружилось в руке незнакомки: она начала схватку с накинувшейся на нее тьмой. Противник запускал в нее сотворенное из черного сгустка копье, но ни разу не попал в цель. 

Они сражались так долго, что Иру почудилось, будто прошло несколько часов… хотя, быть может, так оно и было, ведь из-за туч солнца не было видно.

В лесу послышался топот копыт, ржание лошадей и шум голосов. Ир затаился среди густой кроны, но всё, что смог разглядеть, — королевские флаги и рыцарей в черных доспехах. Они спешили к полю, где происходила схватка между светлой воительницей и сгустком мрака. Было видно, что чистое тело девы уже покрыто тонкими, но глубокими ранами, из которых стекают густые струйки чего-то черного, однако она по-прежнему крепко держится на ногах, нанося удар за ударом, отсекая кусок за куском, которые тут же растворяются, лишая противника тех или иных незримых конечностей. Всё, что Ир мог понять: воительница борется с черным, густым туманом, который способен принимать любую форму. В какой-то момент мальчик испугался за девушку, когда ей в живот угодило копье и она распахнула рот в безмолвном крике. Тьма сгустилась вокруг нее, нанося бесчисленное количество ран, но тут оружие воительницы метнулось вперед — и сверкающее лезвие и пронзило врага насквозь. В центре черного сгустка замерцал светлый шар, разошедшийся в разные стороны, как кровь растекается по венам, и последняя молния ударила во мрак. Это Ир наблюдал уже не один: под деревом столпились всадники, ставшие очевидцами произошедшего.

Глава 2

Небольшой отряд воинов быстро расквартировался в деревне. Глава преподнес принцам ключ от двухэтажного дома, где они смогли бы комфортно разместиться. Если за своих солдат Кольс не переживал, зная, что те найдут уютный кров в домах одиноких барышень или на постоялом дворе, то ему с братьями нужно свое собственное жилье.

Каких-то два дня назад главнокомандующий не мог представить себя стоящим посреди скромной гостиной в унылой деревушке, вдали от толпы аристократов и прислуги. Впрочем, в предоставленном им доме было чисто и уютно, нигде ни пылинки, в камине жарко полыхал огонь, а с кухни тянуло ароматом жареной курицы с картофелем.

— Здесь неплохо, я ожидал худшего в этой деревушке, — со второго этажа спустился один из близнецов — Мелиан. Русые волосы он переплел в косу, перекинув через плечо. Серая куртка, расшитая золотом, была ему к лицу.

Следом за ним спустился и Эриниэль. Близнецов невозможно было отличить друг от друга: оба худощавого телосложения, на голову ниже Кольса, с точеными чертами лица. Они были как два спустившихся с небес ангела, столь прекрасные и тем самым опасные для женского общества.

— Главное, чтобы ужин удался, а там можно заняться разбавлением нашей королевской тоски нежными объятьями милых барышень, — Эриниэль наставительно поднял палец, будто вещал истину.

Кольс снисходительно посмотрел на братьев, но голос его звучал прохладно:

— Следите за своим поведением, вне зависимости от того, где и с кем вы находитесь.

Он привык, что близнецы — натуры ветреные, поэтому не пресекал их вольности по части женщин, а Эриниэль и Мелиан, в свою очередь, не переходили за черту дозволенного. Им было по двадцать три года, и в молодых телах бурлила жизнь, кипела жажда новых ощущений.

— Дорогой брат, вы позволите нам отужинать в другом месте в компании очаровательных созданий, а именно — дочерей местных богачей? — спросил Мелиан, кладя руку на плечо Эриниэля.

— Ступайте, но к ночи чтобы вернулись. Я здесь не для того, чтобы разбираться с чьей-то поруганной честью, других забот хватает.

Больше от Кольса ничего не требовалось, и улыбнувшиеся близнецы вмиг покинули дом. Старший принц покачал головой и опустился в кресло у камина. Из кухни выбежала серая кошка и тут же стала тереться о его сапоги. В отличие от братьев, Кольсу с женщинами не то чтобы не везло, но из женского общества никто не рвался завести с ним беседу или пофлиртовать.

Окружающие чувствовали исходящую от принца опасность. Хотя по внешним данным он считался очень привлекательным мужчиной: высокий, как и его отец, статный, широкоплечий, с аккуратными длинными пальцами. Багровые волосы, унаследованные им от покойной матери, были распущены: он редко когда собирал их в хвост и уж тем более никому не разрешал к ним притрагиваться. Узкое лицо с острым подбородком, чуть пухлые губы, прямой нос без горбинки, бледная кожа.

Особенность, которая отпугивала от него барышень, — разного цвета глаза и ужасный шрам прочертивший всю левую половину лица. Он родился с одним черным глазом, а другим синим, и это ничуть его не расстраивало, но шрам… На него нахлынули воспоминания прошлого…

Истеричный смех и полные злобы карие глаза матери. Ее багровые волосы торчат в разные стороны из-за испорченной прически… Она настолько взбесилась, что, как только узнала об очередном несостоявшемся покушении на свою соперницу, схватила нож и пошла вершить правосудие так, как считала нужным. Ночью во дворце все спали, и никто бы не подумал, что бывшая королева, а ныне обычная разведенная женщина вздумает убить второго наследника на престол.

Кольсу было десять лет, но он уже понимал, что мать ни перед чем не остановится. Принести в жертву пятилетнего брата ради сиюминутного ощущения победы матери — этого он не мог допустить. С тех пор у него на лице остался шрам: так мать отплатила ему за то, что он посмел защищать ублюдка ее врага. Стража подоспела вовремя, и через сутки бывшая королева лишилась головы.

О смерти матери старший принц не горевал. «Она никогда не любила меня. Все ее объятья, поцелуи и забота были лишь на публику…»

Зато его мачеха, вторая и последняя жена короля Рэнвольда, стала для Кольса настоящей мамой.

Вначале женщина с опаской поглядывала на его игры с Майяром, следила внимательным взглядом за сыном той, которая покусилась на ее первенца. Но маленький Майяр обожал старшего брата, всегда ходил за ним хвостиком, слушался только его, когда служанки не могли уговорить мальчугана не капризничать или съесть лишнюю ложечку супа. В такие моменты взрослые няньки и гувернантки бежали к старшему принцу, отрывали его от занятий. И стоило ему войти в комнату Майяра, как все капризы и шалости мигом забывались. Майяра кормили, и он послушно ел, учил уроки, а Кольс сидел напротив и молча читал книгу.

«Для меня было удивительным, что Намария быстро приняла меня. Она кардинально отличалась от матери: если Игнира любила роскошную и праздную жизнь, отдавая всю себя светским утехам и благам, Намария была другой. Мачеха посвящала себя благотворительности, не боялась брать нас с собой, когда разъезжала по королевским округам, в каждой деревне и каждом селе простой люд знал свою королеву в лицо. Она всем старалась помочь, особенно отцу в государственных делах, а не тратила деньги из казны на изысканные яства и дорогие наряды с драгоценностями. Намария была именно такой женой, какая и необходима королю. Деятельная, терпеливая, мудрая не по годам, заботливая». Намария умерла вторыми родами, подарив Рэнвольду двойняшек.

Глава 3

Из дома ведьмы принц вышел полный задумчивости. Уже давно он не вспоминал о своем прошлом, но почему-то, стоило ему приехать в эту деревню и увидеть деву-воительницу, в голове стали всплывать давно забытые образы.

Ведьма так и не вышла к нему, но он и не нуждался в этом. Рассказ Фреира был правдив, что уже давало какое-то представление о том, кем могла быть девушка. Либо очень сильным магом, у которого имеется в наличии редкое оружие, либо… что совсем невероятно, одарённой самими Светлыми богами.

«Сражалась она умело. Возможно, встань я с ней на поле боя, была бы ничья… кто знает. Но ее внешний вид… одна кольчуга и больше ничего… Почему она была босая и откуда в ее глазах эта пустота? — Он сел на криво сколоченную из старых досок лавку и поднял взгляд к небу. — Во что же вы вздумали играть?» — мысленно обратился к богам, но ответом ему был лишь порыв ветра, заставивший кроны деревьев шуметь, медленно раскачиваясь.

— Вашество, еще не ушли? — ведьма выглянула из окошка, отдернув ситцевую занавеску.

— Как видишь, нет, — строже, чем хотел, ответил он. Эта бабка начинала раздражать его своей свободной манерой говорить с ним как с обычным человеком.

— Приходите завтра, а лучше послезавтра. Авось наша дева очнется. Но не берусь утверждать, дабы не вызвать у вас опосля гнев, — она улыбнулась, показав кривые желтые зубы.

— Приду, но не один, а со своими солдатами, — он хищно оскалился, так что ведьма вздрогнула. — Пусть починят тебе тут всё, даже сидеть толком не на чем. Ведьма, а не потрудилась для себя ничего добротного сотворить, — он встал с лавки и ушел.

Бабушка смотрела ему вслед, а сама довольно ухмылялась:

— Иди-иди, демон. Нечего ко мне сюда тьму привлекать, и так с ней повенчан. Дом мой ему, видите ли, не понравился, — закрыла окно и нервно задернула занавеску, так что та затрещала.

— Фреир! — окликнула внука.

Мальчик тут же вышел из комнаты и шикнул:

— Чего ты кричишь? Разбудишь ведь ее, — он недовольно насупился.

— Завтра от этого темного принца придут солдаты, будут здесь всё чинить — может, даже убирать. Так что следи за ними в оба глаза, и чтоб к деве в спаленку не заходили.

— Как же это я не пущу самих принцев, если они захотят? — удивился Ир. — А ты куда пойдешь?

— Куда надо. Травы лечебные кончились, поутру уйду и к ночи вернусь.

Так оно и случилось. Стоило Иру проснуться, а на дворе уже кто-то шумел и переругивался, стучали молотки, орудовали топором. Мальчик встал с лавки, которую ночью поставил у кровати девы, и подошел к окну. Как бабушка и сказала, принц привел с собой солдат, но его самого было не видать. На кровати позади послышалось шуршание, и Ир успел заметить, как девушка пошевелилась, приоткрыв рот. 

Налив в деревянную миску воды, он поднес ее к пересохшим губам девы — по ее подбородку тут же стекло несколько струек, она сделала пару глотков, но так и не проснулась. Померив пульс на ее запястье, Ир нахмурил светлые брови и поправил сползшее с женского тела покрывало. Бабушка ее обмыла, но одеть бедняжку в ночную сорочку — сил не хватило. «Видать, потому и просила, чтоб не отходил от нее: мало ли что этим принцам взбредет в голову…»

В дверь дома постучали.

Ир на цыпочках вышел из комнаты, надевая на ходу рубаху.

На пороге стоял принц Майяр. Его овальное лицо лучилось довольной улыбкой, на щеках горел румянец, а коса русых волос от усердной работы растрепалась, в ней даже застряла солома.

— Доброе утро, юноша, твоя почтенная бабушка дома? Хотел, чтоб оценила, как заново крышу перестелили, — Майяр был сама вежливость.

Ир от удивления выбежал на крыльцо и замер, глазея на всё вокруг: оказалось, что обновили не только верхушку дома, но и забор. На лавке сидел Кольс, беззаботно жуя бутерброд.

— Так что же ты молчишь, парень, долго моему брату ждать ответа на поставленный вопрос? — сурово проговорил старший принц, глядя на него своими разноцветными глазами.

От этого взгляда Иру стало не по себе, но, вспомнив, что деву ни на минуту нельзя оставлять одну, мальчик попятился к двери.

— Бабушки нет, она ушла по делам, вернется поздно, можете не ждать, — он поклонился Майяру, при этом избегая смотреть в глаза Кольсу.

— Значит, дева-воительница уже очнулась? — в голосе Майяра слышалась надежда, и он сделал шаг к Иру.

— Нет-нет, Ваше Высочество, она еще крепко спит.

— Как печально. Мне не терпится узнать, что же с ней произошло.

— Успеешь, тебе еще с делами главы разбираться. Поучился укладывать солому на крыше, теперь займись главным, остальное солдаты да мастера сделают, — напомнил ему Кольс. Он доел бутерброд и стряхнул крошки с ладоней на землю. — А ты, малой, налей-ка мне чайку, нехорошо есть всухомятку.