Мокрая магия

DE PROFUNDIS Перевод Н. Берденникова

Вся беда в словах. Вся беда в том, что только сумасшедший мог написать это, потому что только с сумасшедшим такое могло произойти. И барьер трудно преодолеть. Я имею в виду барьер, возведенный вокруг настоящего меня. Я могу мыслить разумно, но не чувствую, когда на меня находит приступ безумия и на бумаге появляются не те слова…

Я похож на бешено вращающееся колесо. Я ведь достаточно образованный человек… Был. Я знаю множество красивых фраз. Врачи до сих пор не могут понять, что со мной, и ставят лишь предположительный диагноз. Может быть, это кататония или шизофрения…

КОВАРНЕЙШАЯ ИЗ ЛОВУШЕК, ВОТ ЧТО ЭТО ТАКОЕ.

Стоп. Я должен постараться быть последовательным. Я должен постараться описать это, как пишут нормальные люди. Хотя лично мне хотелось бы писать вверх ногами, и задом наперед, и поверх, как на палимпсесте[1], но я должен сделать все, чтобы меня поняли. Я единственный могу отличить галлюцинацию от реальности, но не могу никого заставить увидеть то, что вижу сам. Вся беда в том, что они проникают в мои галлюцинации и выглядят как иллюзии…

Иногда я сам толком не понимаю, что со мной происходит. У меня нет якоря здравомыслия, который бы держал меня. Я знаю, что безумен. То есть я в состоянии определить, когда бываю нормальным хотя бы наполовину. Потому что когда я слетаю с катушек, то вокруг смыкается темный вихрь безумия, откуда не вырваться…

История болезни: Уильям Роджерс, тридцать восемь лет, белый, холост, с ранних лет страдает нервными и психическими расстройствами. Примерно так написано в моей медицинской карте. Сам я мало что помню о своем прошлом. Мне уже приходилось бывать в лечебнице. Кажется, я начал заболевать чуть ли не в детстве. Память у меня пошаливает, особенно с тех пор, как время потеснилось, чтобы впустить Гостей.

Гости — не галлюцинация. Среди всех моих иллюзий только они настоящие. Они появились недавно. Я точно знаю. Они всё доходчиво мне объяснили. Никто не видит их и не слышит. Они сказали, что я могу обо всем рассказать врачам, те сочувственно меня выслушают, но ни во что не поверят. Слуховые и зрительные галлюцинации. Бог свидетель, у меня было достаточно и тех и других.

Иногда я видел Облако. А еще — демонов. Они были настолько шаблонными, что я сразу понял: их не существует, хотя они и уверяли меня, будто я грешен. Это началось задолго до того, как появились Гости. Эти были настоящими. Они пришли из другого пространственно-временного континуума и хотели присутствовать и наблюдать. Вы скажете, что в таком случае им больше подошел бы кто-нибудь вроде Эйнштейна, но на самом деле все не так. Они не хотят, чтобы наш мир узнал о них. Я могу представить себе почему. Нельзя изучить электрон, не сбив его с привычной орбиты. Животное не будет вести себя естественно, зная, что за ним наблюдают. Возможно, есть и другие причины…

Смотреть на Гостей страшно.

Они общаются со мной в основном телепатически, хотя я часто воспринимаю их послания как произнесенные вслух слова. Гости мыслят совершенно не так, как мы, люди, — порой кажется, что имеешь дело с полным олухом, а порой — что со специалистом по высшей математике.

Слова плывут и мутируют, я не могу рассказать о том, что со мной произошло, по порядку… наверное, Крыс Каприз влез на карниз, свесил лапки вниз… Он поет и плюет, спать нам не дает…

НЕТ!

Почему-то все время хочется рифмовать что попало. Может, это эхолалия?[2] Наверное, что-то заставляет меня думать, будто если заполнить разум бессмысленными рифмами, то Гости не смогут проникнуть в него. А остальные…

В смысле все остальные. Призрачные голоса, которые я слышу, сколько себя помню. С самого рождения со мной что-то было не так, вот только что? Я постоянно пытался что-то сделать, но не мог объяснить зачем. Одно время я коллекционировал носовые платки. Бессмысленное занятие. И голоса в моей комнате… «Уильям Роджерс сейчас подойдет к окну, — шептали они, — и вывалится из него. Нет, не вывалится, но когда будет спускаться по лестнице, споткнется и свернет себе шею. Он знает слишком много, чтобы оставаться в живых. Мы позаботимся о том, чтобы он умер».

Это были слуховые галлюцинации.

НАДО… ПЕРЕСТАТЬ…

Так. Это была черная полоса в моей жизни. Я знал, что они ненастоящие, но казались-то они настоящими — все эти яркие разноцветные жуки, ползающие по штанинам моей пижамы. Как-то раз я даже не выдержал и закричал. Пришел санитар. Я испугался, что мне снова сделают влажное обертывание, поэтому предпочел закрыть глаза и позволить жукам беспрепятственно ползать по мне, — и через минуту все прекратилось. Санитар спросил, что со мной, и я ответил, что уже все в порядке.

Но ему приказали при необходимости давать мне успокоительное. Я до сих пор остаюсь под надзором. Врачи так и не выяснили до конца природу моего психоза. Много осложняющих факторов. Я знаю, в чем дело. Вначале у меня был обычный психоз, но потом появились Гости и все окончательно перепуталось. Гироскоп моего разума совершенно потерял устойчивость.

Некоторые люди рождаются с плохой наследственностью, другие впадают в умопомешательство в силу внешних причин. У меня было и то и другое. Я многого не помню и вспоминать не хочу. Уж очень неприятно. Кроме того, самое важное произошло уже после того, как я окончательно свихнулся. Гости не дураки. Они притворяются галлюцинациями и приходят только к тому, кто и без того страдает галлюцинациями.

Но до появления Гостей все было не так… не так жутко.

Периоды черной тоски время от времени перемежались приступами эйфории, которые скрашивали мне жизнь, да и голоса… Голоса иногда обещали защитить меня. Иногда угрожали. Очень часто они заявляли, что я грешен и должен понести кару.

Я грешен. В этом нет никаких сомнений. Правда, я не знаю, в чем мой грех. Однако я должен искупить его. Голоса…

Еще были тактильные галлюцинации. Просто кошмар: прикасаешься к стеклу — и чувствуешь под рукой мех. Еще страшнее знать, что твоя кожа покрыта слоем ледяной студенистой массы. А когда меня привезли сюда, мне стали подбрасывать нечистоты в пищу. Я перестал есть.

В глубинах моего сознания всегда жила чернота. Я всегда чувствовал, когда она готовилась поглотить меня. Чернота была бесформенной и непостижимой. Она появлялась из ничего, распространялась во всех мыслимых и немыслимых направлениях, становилась все больше и больше, подступала ближе и ближе… Но она никогда не касалась меня. Только наблюдала. Я прозвал ее Облаком. Я не знаю, каково оно на ощупь или на вкус, не знаю, как оно пахнет. Я его даже не видел толком. Облако уже давно не появлялось, хотя прочие галлюцинации остались при мне. Но голоса затихают, когда приходят Гости…

Вот как это было.

Все началось вскоре после того, как меня привезли сюда. Сперва мне прописали ванны и влажные обертывания. Это лечение продолжалось довольно долго. Несколько раз на меня даже надевали смирительную рубашку, что было особенно мучительно: в рубашке было трудно дышать, и яркие жуки ползали по моему лицу. Спустя некоторое время я понял, что лучше терпеть. Люди наблюдали за мной со смесью подозрительности, настороженности и дружелюбия. К такому отношению я давно привык. Голоса в моей голове продолжали звучать, несколько раз из ничего появлялось Облако, разрасталось и смотрело на меня, потом съеживалось и исчезало. Так прошло немало времени.

Потом появились Гости.

Я чувствовал, как они подбираются ко мне. Той ночью в лечебнице случился переполох. Из отделения для буйных сбежал маньяк, одержимый мыслью об убийстве. Всем вкололи двойные дозы успокоительного. Это было похоже на конец света. На самом деле это Гости пытались вступить в контакт.

Безумие не обязательно означает притупление восприятия. Очень часто мне удавалось смотреть на события свежим взглядом, будто они не имели ко мне никакого отношения. Я мог уловить закономерности в хаосе происходящего. Стремление человечества к достижению какой-то загадочной цели, притом стремление не вполне самостоятельное. Кто-то нас направлял. Я понимал: что-то должно случиться. Что-то новое, что-то неслыханное. Возможно, оно принесет перемены к лучшему.

Но я не мог даже предположить, настолько чужеродным оно окажется.

Той ночью я был один в своей палате. Дверь была закрыта и заперта. Я смотрел на стекло, забранное мелкоячеистой сеткой, и ждал врачебного обхода. И вдруг я почувствовал, как нечто просочилось в мою голову, словно бы через дымоход, потом ушло, а через мгновение снова вернулось. Оно извивалось, зарываясь все глубже, и росло. Сначала я подумал, что это Облако, но оно всегда было тихим и бесформенным пассивным наблюдателем. Оно никогда меня не беспокоило. А это, пришедшее сейчас, меня беспокоило. Я почувствовал острое, радостное возбуждение.

Они явились из неведомой дали и зависли в воздухе передо мной. Их окружал мрак, абсолютно черный и все же полупрозрачный, потому что я видел сквозь него стены палаты. Их было трое. Они были похожи на людей, но людей уродливых, маленьких, с непропорционально огромными головами, испещренными голубыми пульсирующими венами. Они сроду не ходили по земле — на таких ногах, как у них, невозможно ходить.

Они парили в темноте, иногда чуть смещаясь, и смотрели на меня.

— Годится. Интеллект выше среднего. И психоз подходит.

Я сразу же понял, что это не галлюцинация. Я встал позвать санитара. Они заставили меня снова лечь на кровать. Я открыл рот, чтобы закричать, однако они парализовали мои голосовые связки.

— Мы не причиним тебе вреда.

— Но вы настоящие, — сказал я мысленно. — Настоящие. Настоящие.

— Мы настоящие. Мы не причиним тебе вреда. Мы хотим использовать тебя для…

Но тут все голоса в моей голове объединились и хором закричали:

— ТЫ ГРЕШНИК! ТЫ ГРЕШНИК! ТЫ ГРЕШНИК…

Я тоже закричал, я кричал и кричал, и никак не мог остановиться.

Гости вернулись чуть позже. Однако потребовалось время, прежде чем я смог связно разговаривать с ними. Как-то раз, когда они были у меня, пришел врач, но Гости застыли в прозрачной темноте, и он ничего не заметил. А когда он ушел…

— Вы невидимки?

— Мы находимся в вашем пространстве-времени не полностью.

— Что вам нужно от меня?

— На рынок, на рынок, купить жирную свинью…

— Что?

Но они не могли ничего объяснить. Их слова казались мне бредом. Я спросил, откуда они появились.

— Из-за гор, из-за моря. Время. Будущее. Мы изучаем твой мир.

— Но я почти не покидаю эту комнату.

— Тебе и не нужно. Это не имеет значения. — Голубые вены пульсировали на их головах. — Твой разум дал нам… — тут они использовали слово, которого я не понял, — и теперь мы можем достичь любого места в твоем временном секторе. Ты — катализатор.

Я почувствовал прикосновение. Чудовищная тварь, красная, жуткая, выбиралась из пола. Она ненавидела меня. Голоса смеялись. Я закрыл глаза и закричал. Потом я стал куда-то проваливаться, кружась в темноте, кружась, кружась, кружась…

Черная полоса осталась позади. Гости вернулись.

— Почему я? Почему выбор пал на меня?

— Нам был нужен агент. Ты оказался чрезвычайно удачной кандидатурой. Мы долго искали, прежде чем нашли тебя.

— Но почему…

— Вы, люди, сейчас стоите на перепутье. Потревожены могущественные силы. Сдвигаются вероятностные плоскости. Наступил исключительно важный момент. Существует множество уровней реальностей. Мы вынуждены обратиться к прошлому, чтобы найти истинную реальность, и, при необходимости, изменить это прошлое.

Я ничего не мог понять.

— Мы не причиним тебе вреда. Мы не причиним вреда твоему миру. Любые изменения будут выглядеть совершенно естественными.

— Я этого не выдержу. Выберите кого-нибудь другого.

— Нет.

— Но вы ужасны…

Я сказал так, потому что Гости действительно выглядели дико. Слишком мало общего было у них с людьми, и дело тут не только в их отталкивающем обличье. Их мысль развивалась другими путями. Их тела отличались от наших во всех отношениях. Их нервная структура была иной. Я чувствовал излучаемую ими энергию. Напряжение было невыносимым. Я всегда начинал кричать, если они оставались со мной долго.

Врачи были озадачены. Они задавали мне вопросы. Я рассказал им о Гостях, но они только переглянулись.

— А раньше вы не видели этих Гостей?

— Нет, не видел.

— Они похожи на упоминаемое вами Облако?

— Нет. Облако было со мной на протяжении многих лет. Оно то появлялось, то исчезало, но никогда не причиняло мне вреда.

— Они похожи на голоса? Они разговаривают, как звучащие в вашей голове голоса?

— Нет. Голоса бестелесны. А Гости разговаривают без слов. Они сказали, что вы не поверите в их существование.

— Не знаю, не знаю… Может быть, если вы расскажете мне чуть больше…

ПРОКЛЯТЫЙ ЛЖЕЦ, ТЫ ЖЕ НЕ ВЕРИШЬ НИ ЕДИНОМУ МОЕМУ СЛОВУ!

Но врачи пытались мне помочь. Они не знали, как быть. Пока не появились Гости, доктора верили, что сумеют вылечить меня. Я думаю, они собирались применить шоковую терапию и возлагали на нее большие надежды. Но тут вмешались Гости, и характер психического расстройства изменился, перестав поддаваться определению.

Потом какое-то время Гости не приходили. Кажется, они пытались мне объяснить почему, но я ничего не понял. После их ухода остались лишь голоса и кое-какие другие скверные вещи. Врачи все-таки решили применить ко мне шоковую терапию. Это было жестоко, зато действенно.

В голове у меня начало проясняться. Не помню, как долго это длилось. Врачи разговаривали со мной менее настороженно, в воздухе витали надежды на лучшее…

Меня перевели в палату для небуйных. Там было гораздо приятнее. Я провел три замечательных дня. А потом Гости вернулись…

— Мы хотели бы выяснить еще кое-что.

— Нет. Убирайтесь… Прошу вас. Я больше не выдержу.

— Мы не причиним тебе вреда.

— Уже причиняете. Я чувствую, как от вас исходит… напряжение. Я от него проваливаюсь внутрь себя. Рассудок болит…

— Странно. Обычный homo sapiens с необычной восприимчивостью. Вероятно, причина в психических отклонениях. Шишковидная железа и таламус… поглощают наши… Чтоб ведро воды набрать, Джек на холм свалился…

Слова. Я не понимал смысла слов. Единственное средство общения стало непреодолимым барьером.

— Уходите. Убирайтесь. Оставьте меня в покое. Я этого не выдержу.

— Данный конкретный агент нам необходим. Мы должны поддерживать наш энергетический уровень, чтобы осуществлять контакт с вашим временным сектором. Ты оказался необычайно восприимчивым.

— Как долго вы тут еще пробудете?

— В течение многих циклов. Мы заняты серьезной реорганизацией ващей пространственно-временной области…

— В чем дело, Роджерс?

Голос санитара.

— Ни в чем. Они вернулись.

— Кто вернулся?

— Гости. И не хотят уходить. ПРОГОНИ ИХ!

— Сестра, позаботьтесь о Роджерсе…

— Мы не причиним тебе вреда. В настоящий момент мы расширяем ментальные измерения, чтобы изучить подбазисные характеристики чепухи, чепухи, чепухи…

БУДЬТЕ ВЫ ПРОКЛЯТЫ! ОТСТАНЬТЕ ОТ МЕНЯ, РАДИ БОГА!

Я снова оказался в одиночестве.

Никакой надежды не осталось.

Я сумасшедший. Стена, отделяющая меня от человечества, выросла снова. Надежда в глазах врачей погасла. Кататония и шизофрения могут поддаваться шоковой терапии. Но невозможно заставить работать плавно и без сбоев гироскоп, который сотрясают непредсказуемые толчки. Голоса вернулись. Всюду ползали яркие жуки, пища пахла ядом, а постель превратилась в разверстую пасть с белыми губами…

Настал день, когда я понял, что Гости действовали умышленно. Они не хотели, чтобы я выздоровел. Одного их присутствия было достаточно, чтобы вызвать у меня обострение психоза, а пока я оставался безумным, они могли приходить ко мне, когда пожелают, и не бояться, что я о них кому-нибудь расскажу.

В них не было ничего человеческого. Для них я был пустым местом. В лучшем случае, низшим существом. Они представляли собой результат эволюции, который мог появиться на Земле или в другом, похожем на нее мире, в гипотетическом будущем. Я часто подолгу размышлял об этой крошечной искорке — о нашей планете на коротком отрезке времени и пространства — и об окружающей ее бескрайней неизвестности, населенной бог знает кем.

А я был всего лишь маленьким одиноким человеком, причем ущербным с рождения.

Доктора оставили всякие попытки излечить меня.

Той ночью я лежал на кровати и тихо плакал. Выхода не было. Потом я почувствовал нарастающее напряжение в голове и понял, что сейчас придут Гости. Я был беспомощен и одинок, совершенно, абсолютно одинок. Только душевнобольные понимают, что такое одиночество.

Они пришли.

Я умолял их оставить меня в покое. Они смотрели на меня холодными глазами, и на их лбах пульсировали синие вены.

— Как долго он проживет?

— Достаточно долго.

— Я не хочу жить, — сказал я. — Вы все сделали, как было раньше. Я боюсь пошевелиться. Прямо сейчас я чувствую, как от вас что-то исходит. Может быть, это «что-то» — необходимая часть вашей жизни, но я-то устроен иначе. Я даже находиться рядом с вами не могу. Позвольте мне умереть.

— Ты не имеешь значения. Ты всего лишь полезное орудие…

Я перестал их слушать. Что-то надвигалось, я чувствовал это.

В самой глубине моего сознания появилось крохотное темное Облако. Оно начало расти. Я обрадовался. Оно скрашивало мое одиночество. Облако, по крайней мере, было знакомым, оно никогда не мучило меня. Я не видел его уже несколько месяцев. Ни разу после того, как пришли Гости. Хорошо знакомый вихрь закружился в моей голове, и вдруг появилось Облако. Оно стало молча и пристально наблюдать, как всегда. Я обрадовался ему, как старому другу.

Гости вдруг заерзали. Они болтались в прозрачной темноте, как будто их кто-то толкнул.

— Что это? Отвечай! Что это такое?

— Облако. Я так рад…

Облако все разрасталось. Вскоре оно заполнило мою голову целиком. Все расплылось и перепуталось.

— Облако? Что это значит? Что это? Я чувствую…

— ГЛУПЦЫ! ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ.

Голос Облака. Но Облако не умеет говорить! Или умеет?

Гости принялись кричать и пихать друг дружку в своей подвешенной посреди комнаты тьме. Как запульсировали их огромные головы! Облако захлестнуло их, и они посходили с ума. Прямо как я. Из недр Облака их приглушенные и писклявые голоса были едва слышны…

Я закричал. Санитар открыл дверь. Прибежали медсестры. Они не видели Облака. Они не видели Гостей. Но я видел. Я ВИДЕЛ!

Облако тоже использовало меня. Как использовали Гости. Может быть, я действительно оказался полезным орудием. Может быть, наша эпоха — и впрямь поворотный момент в истории. Посланники двух чужих миров выбрали меня для контакта. Но Облако гораздо умнее Гостей. Оно использовало меня, не причиняя вреда.

И оно было гораздо более чуждым по сравнению с Гостями. Даже им оно казалось чем-то совершенно диким и страшным. Его странные энергии дотянулись до них из немыслимо далекого времени, пространства и вероятности, и Гости, корчась и теряя рассудок, исчезли в направлении, которое я не мог ни проследить, ни постичь.

Больше они не могли навредить мне. Я принадлежал Облаку. Оно охраняло свою собственность.

Ледяной холод сковал мои ноги, распространился по телу вверх до макушки. Я услышал знакомые голоса, кричащие на меня со стен. Почувствовал странные запахи, незнакомый вкус появился во рту, и Облако заполнило всю палату, всю больницу, весь мир и бесконечное пространство за его пределами, и я стал, кружась, проваливаться в белую темную бездну, чтобы исчезнуть там навсегда…

На прошлой неделе меня как выздоровевшего выписали из больницы. Лечение заняло много месяцев. Но совет опекунов объявил меня вменяемым. Не могу понять почему.

Врачи утверждают, что вылечили меня. Ладно, хорошо. По крайней мере, Гости больше не появлялись. Да и как они могли теперь прийти ко мне?

Что же до Облака…

Подобно Гостям, оно явилось из глубин пространства, времени и вероятности, чтобы изучить этот мир. Однако оно оказалось более чуждым, чем Гости, и более могущественным. Достаточно могущественным, чтобы…

Облако — наблюдатель, преследующий свои, одному ему известные цели.

Меня объявили вменяемым. Я разгуливал по планете и наблюдал, как люди строят будущее. Но я знал, что безумен. Я правильно отвечал на вопросы психиатров. Реагировал на внешние раздражители как вполне нормальный человек. Но это реагировал не я. Не я отвечал на вопросы. Это был кто-то другой. Кто-то другой. Потому что

ПОТОМУ ЧТО ПОТОМУ ЧТО ПОТОМУ ЧТО

Трудно писать правду, тяжело преодолевать барьер в сознании.

Трудно сделать так, чтобы меня поняли, потому что истинная моя сущность все еще погружена…

…в тени, в эфир, в ломбер, в химеры, в тучу…

Нет. Притворяться самим собой, притворяться здоровым, в то время как я все еще беспомощно погребен под

ОБЛАКОМ

ОБЛАКОМ

ОБЛАКОМ