Глава 2

Свисток призвал к старту. Спортсмены, каждый в своем боксе, подошли к перекладине. Синхронный прыжок, и вот уже они совершают монотонные подтягивания. Стремительно и динамично. Мускулы на их плечах и предплечьях плавают, вспухая и утопая. Лица спортсменов искажены напряжением. Вены под кожей яростно пульсируют. Спустя всего полминуты уже можно было определить лидера. Уставшие спортсмены подтягивались из последних сил. Натренированный и целеустремленный Капитан Бронислав Стругацкий снова ушел в лидеры.

Публика внимательно следила, каждый за своим кумиром, на палубе Тора. Гигантский экран с реалистичной четкостью отображал движения атлетов. Ни одна эмоция, проскальзывавшая на лицах соревнующихся мужчин, не оставалась незамеченной. Цифры в углу экрана отсчитывали время и количество совершенных подтягиваний каждого из спортсменов. Сигнал. Мужчины спрыгнули. Пока они, хватая ртом воздух, пытались отдышаться, голос ведущего тренера озвучивал результаты и отметил победителя.

– Капитан Стругацкий! Примите наши поздравления! Вы снова показали лучший результат!

Капитан сдержанно поклонился публике и покинул бокс, исчезнув из поля зрения камеры.

– Инспектор! Вы за кого болели? – Спросил сержант Ларин с юношеской восторженностью.

– Они все молодцы! – размыто ответил Инспектор Лем.

– Инспектор, а вы не думаете, что причина, по которой наш капитан снова занял первое место, заключается в том, что прочие спортсмены просто поддались ему. Он ведь уже не молод…

Лем удивленно посмотрел на сержанта. Откуда в его светлой юношеской голове могли появиться подобные мысли. Конечно же, это было не так!

– Скоро будут выступать женщины. Я даже не знаю, они все такие хорошенькие! И кому отдать свое предпочтение? – Не унимался Коля.

– Просто наслаждайся зрелищем!

Боксы прошли переподготовку. В них снизили давление, уменьшив силу притяжения, проветрили и нагнали чистого кислорода. Пока голос невидимого тренера называл имена конкурсанток, девушки постепенно заняли свои позиции. Боксы герметично запечатали и снова усилили в них силу притяжения до 10,2 же.

Инспектор с удовольствием разглядывал упругие и полуголые тела девушек. Они совершали разминочные упражнения эротичного характера. Наклонялись из стороны в сторону, тянули руки вверх, отчего их тела вытягивались стрункой, приседали и выгибались. Тренер призвал всех к вниманию и просигналил. Знойные тела спортсменок взмыли вверх, к турникам. Соревнование началось. Изяществу их подтягиваний не было предела. Плоские, а у некоторых с ярко проступающим рельефом, животики покрылись капельками пота. Румянец залил щеки спортсменок. Тяжесть упражнения не смущала космических амазонок. Они усердно работали плечами икорпусом, не желая уступать друг другу.

Внимание Инспектора привлекла несравненная Элла Огава. Уже на двадцатой секунде выступления она вырвалась вперед, обгоняя соперниц на два пункта. Неведомая сила таилась в крохотном тельце этой сексапильной азиатки! Инспектор взглянул на её лицо и ощутил приятную дрожь. Лицо спортсменки, вспотевшее и зарумянившееся, сохраняло предельную концентрацию. Прядь черных волос выбилась из укладки и повисла перед глазами. Хитрые глаза горели огнем спортивного возбуждения. Элла знала, что опережает соперниц. Она знала, что приковала к себе взгляды многих мужчин и женщин. Кажется, лиса наслаждалась этим!?

Оставалось ещё двадцать секунд. Но что–то изменилось. Показатели на экране резко стали меняться. Сначала одна девушка обошла Эллу. Затем ещё и ещё. Инспектор взглянул на Эллу. Бедняжка изо всех сил пыталась подтянуть себя к перекладине, но что–то словно тянуло её вниз. Былая сила словно улетучилась из её мышц. В одно мгновение Элла обрушилась вниз, придавленная массой собственного тела. Прозвучал сигнал. Соревнование окончено. Экран вывел на передний план результаты спортсменок и выбрал имя победительницы. Трехкратная чемпионка Тамара Азарова победила и в этот раз.

– Ох, как жаль… – сетовал сержант Ларин за спиной Инспектора. – А я как раз болел за эту красотку!

– Она не рассчитала свои силы. – Доносилось из толпы.

– Первый раз участвует.

– А начала так хорошо! – Говорили невидимые голоса за спиной Лема.

Спортсменку вынесли из бокса. Экраны погасли; яркие софиты озарили большую сцену. Настала очередь новых участников соревнований в категории художественной гимнастики.

Инспектор потерял интерес к соревнованиям. Его мысли уносились к визуальным образам, порождавшим градиентные чувства, отчего спокойное сердце тревожно заколыхалось в груди. Невидящими глазами Эльдар смотрел на гибкие тела юношей. Те изображали какие–то фигуры, изгибаясь в причудливых танцах, за что судьи им ставили какие–то оценки. Всё это нисколько не интересовало Инспектора. Он раздумывал о том, чтобы отправится в медицинский корпус, дабы разузнать о самочувствие волновавшей его особы, когда часы мягко завибрировали на запястье. Инспектор активировал голосовое сообщение. Взволнованный голос главного врача требовал Лема явится к нему немедленно.

Тревога пролилась кипятком по спине Инспектора. Стараясь унять дрожь в руках и всплывающее волнение в груди, он торопливо вышагивал по ступеням, спускаясь на палубу медкорпуса.

– Это трагедия, Инспектор! – Доктор Ван Вейк встретил Инспектора и повел за собой мимо палат в дальние комнаты корпуса. – Кто–то проник в аптекарский склад!

– Опиаты? – предположил Лем.

Губы доктора Ван Вейка вздрогнули и растянулись в горькой улыбке.

– Лучше, чтоб это оказались опиаты. Пропала почти целая коробка шоколада. Наше последнее воспоминание о родной планете! Единственная нить, что связывает нас с той, оставленной цивилизацией. Запасы шоколада крайне ограничены и применение шоколада строго регламентировано. Мы не можем позволить себе лишнего грамма! А тут… – Взволнованный доктор задышал часто и тяжело.

– Ваши подозрения? – Спросил Лем, внимательно изучая бледное лицо уставшего доктора.

– Абсолютно никаких. Как оказалось, нас легко ограбить. Преступник никогда бы не смог попасть на базовый склад, где ещё осталась пара ящиков с шоколадом для будущих поколений. А к нам проникли без особого труда.

– Кто–то из своих? Сколько человек трудиться в корпусе?

– Инспектор, в своих людях я уверен! Никто не посмел бы поступить так низко, так подло. Мы давали обязательство лечить тела и души. Кражу шоколада можно приравнять к безразличному отношению к своим пациентам и всему человечеству! Нет, я уверен, что это поступок кого–то из вне.

Они остановились в тупике у стальной двери. Доктор Ван Вейк набрал цифровой код, послышалось шипение и гулкий стон внутренних механизмов. Дверь распахнулась перед ними. Доктор поспешно вошел и направился в дальний торец помещения. Инспектор не спеша последовал за ним, вдоль стеллажей, густо заставленных герметичными контейнерами с лекарствами.

– Вот.

Доктор Ван Вейк, остановившись около высокого стенного сейфа, встал у раскрытой двери и показал на пустую полку.

Инспектор вопросительно приподнял брови, ожидая детального рассказа.

– Здесь стояла начатая коробка с шоколадом. В ней было семнадцать плиток, исходя из записей журнала, разумеется. И вот, она исчезла.

– А что в прочих коробках?

– Морфин, кодеин, викадин. Некоторые виды стероидов, гормоны. Сильные антибиотики. В общем, все то, что необратимо заканчивается или является опасным. Когда я или кто–то из других докторов прописываем больному что–то из этих средств, вносим эти назначения в особый журнал регистраций. Медсестры, когда берут какой–либо из препаратов, делают соответствующую пометку в журнале склада. Раз в четыре недели старшая медсестра и провизор проводят ревизию. Все записи должны сходиться. Иначе…

– Иначе кто–то разворовывает склад.

– Верно.

– То есть точный день пропажи вы не можете назвать?

– Последнюю запись в журнале делала медсестра Лола Арнгольц. Она брала плитку шоколада по моему поручению. Это было семь суток назад. В журналах записи совпадают.

– А сегодня ревизия и обнаружилась пропажа… Доктор, может, кто–то из ваших медсестер просто переставил коробку с шоколадом, она куда–то завалилась… в общем, пропажа всего лишь следствие невнимательности сотрудника? Если я организую тщательные поиски, мы можем обнаружить шоколад где–то… в не привычном месте?

– Инспектор, вы говорите не о моих подчиненных! Мы – врачи! Медики! Среди нас нет места забывчивым и невнимательным! – Доктор, обиженный на необоснованные обвинения, заговорил громко. Он начал задыхаться, доказывая инспектору важность их профессии и дела, которому они посвятили свои жизни. – Проводиться строгий отбор и только самые лучшие могут… – тяжелый вдох, с металлическим скрежетанием, напугал Лема. Доктор продолжал, – могут трудиться здесь. Мы заботимся о человеческом здоровье, об их… – ещё один тяжелый металлический хрип, – жизнях. Невнимательные врачи – причина высокой смертности. Мы не допускаем… не допускаем, чтобы в медицину попадали те, кто не ценит нашей клятвы, наших трудов… Только сильные, выносливые… целеустремленные и внимательные становятся медиками…

Доктор Ван Вейк замолчал. Ноздри его вздрагивали, на лбу проступил пот; старик хватал воздух ртом, издавая влажные хрипы и свист. Лем отвернулся от доктора, чтобы не видеть сколь жалким может выглядеть человек в болезни, в старости. Он просветил сейф дактелоскопом. Просканировав найденные отпечатки, Сима дала ответ, что они принадлежат мед–персоналу.

– Хорошо, – задумчиво протянул Инспектор. – Я поверю вам, доктор, что весь ваш персонал также честен и высоконравственен, как и вы. А все собранные доказательства и факты выведут нас на преступника, кем бы он ни был. А теперь пойдемте. Вам нужно подышать кислородом.

Инспектор захлопнул сейф, и, подхватив доктора под локоть, повел его прочь со склада. Они разместились в ближайшей пустой палате. Доктор с жадностью набросился на кислородную маску, вдыхая густой свежий воздух.

– Аденокарцинома легких. – Произнес Ван Вейк. – Такая редкая в наших условиях болезнь. – Доктор с тоской окинул взглядом палату. Подышав немного, он отложил маску. Дыхание восстановилось, став ровным и беззвучным. – Я, может, был излишне резок с вами там. Я лишь хотел, инспектор, чтоб вы поняли, что никто из моих людей не способен на такую жестокость. История медицины знает случаи, когда врачи жертвовали своим здоровьем в пользу больных. Самоотверженность – вот что делает медицину. Химия, бинты, скальпели… Это лишь инструменты. Медицину делают самоотверженные люди, которым не наплевать, которых беспокоит здоровье и жизнь других.

Разволновавшийся доктор, снова прижался к маске. Он молчал. Прозрачные глаза недвижимо глядели в пространство. Уставшее лицо переливалось мерцанием капелек пота, скатывавшихся в глубокие морщины.

– В конце концов, – произнес доктор Ван Вейк сквозь маску, – самоотверженность – это всё, что нам остается. Мы находимся на этом корабле так давно… Он убивает нас. Он питается нашими жизнями и выплевывает, выжав из нас всё до капли. Это беспощадная махина, которая похоронит нас всех. Как бы не было от этого больно и горько, этого нельзя изменить или остановить… И нам только и остается самоотверженно покоряться стихии.

Доктор сделал глубокий вдох и закрыл глаза. В следующую секунду он твердым взглядом посмотрел Лему в лицо.

– Я требую от моих подчиненных порядка и дисциплины. Если он или она не способны понять, каким должен быть врач, мы прощаемся с этим человеком. Вот почему я точно знаю, что никто, включая санитаров, не посмел бы украсть шоколад.

Загрузка...