Мои (не) ласковые, (не) нежные звери

19

Саер

Когда в комнату вошла Олька, я не поверил. Сначала был удивлён, а потом меня охватило чувство радости. Я с трепетом наблюдал, как она ходит, смотрит.

ПРИШЛА - только эта мысль вертелась в голове. Она села и стала говорить. А ведь я, до этого, не задумывался о её чувствах. А когда представил, что я в ошейнике, вот тогда до меня дошёл весь ужас содеянного. Для нас свобода- это сама жизнь. И оборотни в неволе погибают. Боги, что же мы делаем. Мы с волком обдумывали весь этот разговор и решили, что будем добиваться своей пары. Мы примем её такую, какая она есть, необыкновенную, строгую, верную. А волк, в свою очередь, не будет своевольничать, и будет прислушиваться ко мне, если, конечно, нет угрозы, моей или Ольки, жизни.

Услышав её тихое дыхание, я обернулся и бережно отнёс её на кровать. Прилёг рядом, и, пока она спала, рассматривал её лицо, мне так её хотелось поцеловать. И я осторожно и легонько сделал это. Она улыбнулась во сне. Промелькнула мысль, что она улыбается не моему поцелую, но зато моё сердце пело от радости. МОЯ ПАРА РЯДОМ! Волк тихо сидел, боясь разбудить её, хотя сам хотел выть от радости.

Олька

Проснулась от жары. Открыв глаза, утонула во взгляде голубых глаз, как будто окунулась в голубое озеро. Это были глаза Саера. Он лежал рядом, обняв меня, и смотрел, улыбаясь, радостной улыбкой.

-Здравствуй, моя единственная. Спасибо, что не оставила, дала шанс мне всё исправить.

Я смотрела и разглядывала его. Рассыпанные серебристые волосы по плечам, вьющиеся от природы, так живописно обрисовывали его благородный лоб, на котором, можно было заметить следы морщин, пересекавших одна другую, и, вероятно, обозначавшихся гораздо явственнее в минуты гнева или душевного беспокойства. Несмотря на светлый цвет его волос, брови были черные, и обворожительная улыбка. Он поцеловал меня в волосы и поднялся.

-Скоро завтрак, не будем опаздывать.

Привела себя в порядок, и, выйдя из комнаты, увидела Саера, ждавшего меня. Когда мы спустились вниз, я быстро подошла к мужу и прошептала:

-Я соскучилась,- спрятав своё лицо на его груди. Мне было стыдно, что я провела ночь в постели с другим мужчиной. Эдгар крепко обнял и уткнулся в мои волосы.

-Давайте, позавтракаем,- произнёс Алексис. Подняв голову, увидела, как Нира обнимает своего сына, а он, вытирая ей слёзы, тихо что-то говорил. За столом сидела между мужем и Саером. Ковыряясь ложкой в каше, усмехнулась, да, у меня такая же каша в голове. Завтрак прошёл в безмолвной тишине, только слышался стук ложек.

-Олька, спасибо за сына,- Нира, обняла меня, и заглянула в глаза. В её глазах я прочла всё ещё тревогу. Её можно понять, я не давала никаких обещаний. Когда мы прощались, Саер тихо произнёс, обнимая меня:

-Я приеду завтра, не могу быть долго вдали от тебя.

Я гнала лошадь галопом, ветер дул в лицо, и всё волосы вились в воздухе, как змеи. Даже не замечала, что слёзы катились по щекам. Мне хотелось одного – ясности в этой ситуации, она выбила меня из колеи. И я понимала, ясности нет, и придётся принимать какое-то решение. Как же трудно принять его, ведь нужно одно, одно решение, и всё встанет на место, и жизнь у всех наладиться. Но его для всех нас - троих, не было, хотя был, но я к нему была не готова. Пресловутый треугольник!

Эдгар ехал за мной, он понимал моё состояние. Он был тоже в таких же раздумьях. А ведь ему ещё тяжелее, пришла мысль. Он и я были воспитаны по-другому, чем оборотень. Но он мужчина, ему тяжелее будет принять второго мужа. Так в раздумьях доехали до своего поместья, вбежав в свою комнату, упала на кровать. Слёз уже не было, была апатия, когда хочется свернуться в клубок и спрятаться от всех и ото всего. Эдгар лёг рядом и обнял, желая защитить меня и успокоить. Прижавшись к нему, я незаметно уснула, стресс опять дал о себе знать.

Проснулась в объятиях мужа, он спал. Черные с сединой волосы, прикрыли его лицо. Я осторожно убрала их с лица, седина всё больше белила его голову, покрывая серебром. Волевое лицо, изрезанное морщинами, которые я часто целовала, желая их разгладить. Чувственные губы, которые хотелось поцеловать, что я и сделала. И тут же очутилась в крепких объятиях мужа. Он целовал меня так, как будто доказывал мне и себе - моя, только моя. А я, целуя его, доказывала ему, что только его. Эта была очень жаркая ночь. Наши тела сплелись в одно целое, мы растворялись в блаженном ощущении и дарили наслаждения друг другу. И не раз наши тела затапливала сладкая истома.

Даже проснувшись, мы были в объятиях друг друга. Я гладила его лицо, каждую морщинку, и улыбалась, и благодарила этот мир за такого мужчину, который стал моей жизнью, моим дыханием, который понимал меня, и принимал такой, какая я есть.