Могильный Алхимик

Глава 2. Дыхание смерти

Горячий спор о кинжале быстро угас, и Лунас сердито сдался, но в путь отправился вместе с Айси, за что она была ему крайне благодарна. Они оба прекрасно осознавали, что, если догадка Айсин верна, тратить драгоценное время на пререкания – все равно что беспомощно таращиться на преступление, не пошевелив и пальцем.

Гомон портовой жизни был слышен издалека. У берега друг к другу теснились амбары; каменные склады; деревянные покосившиеся гостиницы; дома купцов; воняющие алкоголем таверны; дома развлечений, обычно располагавшиеся на вторых этажах, которые нависали над улицами и грозились свалиться прямиком на головы слоняющихся людей. Здания отделяли обсаженные кустарниками широкие дороги, от которых разбегались кривые узкие улочки, где два человека едва могли разойтись.

По мере приближения к порту все явственнее чувствовался запах гниющих водорослей; капитанские приказы, похожие на лай, звучали все громче; и беспокойнее становился играющий с волосами морской ветер, несущий резкий запах соли. Айсин и Лунас молча спешили по древним дорогам, выложенным скользким от влаги и истоптанным камнем. Айси пронеслась по засохшим водорослям, хрустящим под ботинками, в центр торговой площади и застыла, как вкопанная, растерявшись от вида.

Возле воды вытянулась целая цепь причалов, гавань вмещала в себя десятки судов, похожих на жителей подводного мира. Рыболовные корабли с серебристыми чешуйчатыми корпусами мягко покачивались на волнах; служебные шлюпки, как косяк юрких пестрых рыбешек, сновали туда-сюда; торговые галеи, отсвечивая на солнце отблесками плавников темных цветов, вальяжно освобождались от товаров, доставленных из других измерений; от промысловых тартанов разило смесью дегтя, крови и рыбьего жира. В отдалении непришвартованные военные галеоны и корветы, спустив паруса, грозно взирали на берег. Они, будто телохранители, окружили защитным кольцом клипер с белоснежной чешуей на корпусе и огромным гальюнным вздыбившимся львом.

– А вот и первые гости на шамадорский смотр, – пробурчал Лунас, кивнув на белый корабль. – «Королевский рык» принцессы Телла́рии. Если она уже прибыла, значит, и «Белая львица» Иве́ссы Арста́н скоро будет здесь. Нам стоит поторопиться, иначе скоро порт наполнит весь цвет Сунтлеона вместе со своими боевыми магами. И тогда мы точно не отыщем Таллику и Эль.

Айсин кивнула и двинулась следом за Лунасом в гущу портового рынка. Здесь уже вовсю торговали мойвой, дорадой и радужным лососем, прилавки ломились от обилия мидий, устриц, крабов, лобстеров, омаров, лангустов и других обитателей морей, которых Айсин раньше не видела. Повара фа́тумских ресторанов, владельцы местных борделей, хозяйки и матросы вовсю приценивались к утреннему улову.

Назойливые торговцы подсовывали им с Лунасом охапки медузьих водорослей и изготовленные из них припарки и мази, другие настойчиво предлагали купить фиолетовый, оранжевый или черный жемчуг. Выскочивший из толпы тщедушный старик, нервно жестикулируя, пристал к ним с солнечными ваннами и отстал, только когда Лунас пригрозил запихнуть ему в рот солнечную сферу. Но никто во всем этом обилии болтающих людей и существ не желал отвечать на вопросы.

Одни, выслушав описания двух девушек, просто качали головами, другие шикали, как только замечали эмблему школы, третьи отвлекались, едва понимали, что поживиться с двух студентов будет нечем. И пока они бродили по площади, Айси не раз хватала за руки мальчишек, которые норовили залезть ей в карманы. В другой раз она наверняка отвела бы их к ближайшему стражу правопорядка, однако сейчас ей было не до этого.

Чем больше людей опрашивали друзья, тем меньше у них оставалось надежды. Айси еще сильнее встревожилась, когда увидела, как один из кораблей с высокими мачтами и серебристо-серой градиентной обшивкой неторопливо отшвартовался и начал выходить из гавани под кроваво-красным парусом. Лунас тронул Айсин за плечо и предложил разделиться. Она согласилась.

Айсин кинулась к ближайшему торговцу и, описав внешность Таллики и Эль, спросила, не видел ли он их. Торговец же все это время пытался навязать матросу поездку на великолепном морском скакуне. Лошадь будто состояла из воды, текущей, переливающейся и пенящейся в области гривы и хвоста. Конь стриг ушами, рыл почву копытами, внутри которых взбаламучивался ил, мелкие ракушки и жемчуг.

– На кой Туммат мне твой морской демон?! – выругался матрос и сбежал.

Айсин повторила свой вопрос и разглядела в глазах продавца крысиный блеск. Он усмехнулся в посыревшие от влаги бакенбарды, поправил хрустящее от соли одеяние и радушно сказал:

– Доброго утра, любезная! Я бы мог, конечно, вам помочь, но, как видите, сегодня жаркий день. Желающих купить катание на кэ́льпи так много, что у меня просто не хватит времени… – торговец сделал театральную паузу и продолжил с невинным видом: – Но если юная рэва согласится приобрести у меня поездку, я с удовольствием подсоблю.

Морской демон, будто в подтверждение слов хозяина, мотнул головой, и водяная пыль оросила лицо Айсин.

– Я бы с радостью, – торопливо произнесла она. – Но у меня нет денег. И я спешу. Пожалуйста, скажите, вы видели этих девушек?

Торговец картинно опечалился.

– Увы, милейшая, ни минуты покоя! Я не могу выкроить ни секунды не для своих покупателей. Увы, увы… какая жалость!

Вшивость торговца вывела Айсин из себя. Она призвала дар и заледеневшими руками схватила лацканы его одеяния.

– Если ты не понял, я спешу. Говори! – рявкнула она ему в лицо.

Кэльпи, учуяв магию, встала в свечку и сердито зафыркала, а торговец трепыхнулся, как рыба на крючке. Ни следа елейности в нем не осталось.

– Да не видел я никого! – взвизгнул он.

Айси отшвырнула его, точно мусор, и оглянулась в поисках Лунаса. Вместо него она заметила пятерых мускулистых мужчин с эбонитовой кожей, покрытой узорами из шрамов и золотых точек, широконосых и темноглазых. Трое свежевали утренний улов и раскладывали его на прилавок; один носил ящики, доверху набитые диковинной рыбой; а пятый, самый коренастый, с вплетенными в дреды кольцами, сережкой в ухе, козлиной бородкой и язвительной ухмылкой, сидел на табуретке и не сводил с Айсин взгляд.

– Ты – лед’ьяной маг? – спросил он с сильным акцентом, указав жирным от соуса пальцем на проявление магии, подобрал хлебом остатки рыбной похлебки и закинул еду в рот. Золотые жемчужины, повторяющие орнамент на фиолетовом жилете, заштопанном, казалось, миллион раз, тихо зазвенели от его движения.

– Ме’гя зовут Шамта́х. Я з’гаю о тех, кх’ого ты ищешь. – Он приблизился. От него пахло солью, рыбой и луком. – За’ргядить чет’гые эолы – моя тс’ена.

– Ты их видел? – Айсин снова описала внешность Таллики и Эль, внимательно следя за мимикой темнокожего моряка. – Здесь слишком много охочих до денег. Как я могу быть уверена в том, что ты не солжешь?

– Инсан’гди́ец не смеет л’егать женщине. Та’гов наш закон.

– Айси, вот ты где, – подошедший Лунас подозрительно взглянул на Шамта́ха, и ей показалось, что друг напрягся и немного выставил вперед руку, будто готовясь к драке.

– Ты что-то узнал?

Лунас покачал головой и, не упуская из виду Шамтаха, наклонился к ней и прошептал:

– Слушай, плохую ты себе компанию нашла. Это моряки инсанди́йского торгового судна. Самые подлые и…

– Мо’годые юноши дол’гжны радовать глаз, а не о’гхорчать уши, – прервал его Шамтах.

Лунас дернулся и вскинул руку с золотистыми венами, а инсанди́ец обхватил рукоять сабли, висящей на бедре.

– Я наз’гал свою тс‘ену. Ты не сме’геешь меня оскорблять.

Четверо его соратников внимательно наблюдали за ними.

– Две эо́лы. Я заряжу две эолы, если ты докажешь, что действительно видел тех, кого мы ищем, – выпалила Айси, отвлекая внимание на себя.

Шамтах долго смотрел на нее черно-янтарными глазами, колеблясь, но отпустил саблю. Лунас не спешил отзывать дар.

– Я ви’гдел, как они спорят с синег’власой ведьмой. О’га назвала чер’говолосую пре’гадельницей. И имя. Тал’ли.

– Давай эолы, – резко сказала Айсин, призывая Те́мпурус. И пока заряжала им жеоды с глубокими зигзаообразными сколами, с удивлением ощутила, как кристаллы, впиваясь в кожу, всасывают ее дар. Когда это ощущение стало таким сильным, что вены прожгло болью, она отдернула руку. Эолы ярко пульсировали живым голубым светом.

– Куда они пошли? – спросила Айсин, передавая жеоды моряку.

– Сели на «Л’геору». – Шамтах, сощурившись от солнечных бликов на воде, указал на выходящий из гавани корабль с красными парусами, который медленно двигался в сторону горизонта под лазурным сводом неба.

Сильное чувство поражения охватило Айси, и в тот же момент над водой разнесся мерный гул, словно от двигателей взлетающего самолета. Две пылающие лавовые сферы, соединенные раскаленной цепью, просвистели высоко в воздухе и с ужасным треском врезались в паруса и такелаж корабля, раздирая, поджигая, путая и обрушивая вниз все, чего касались по пути. Еще одна сфера пробила корму и руль, и корабль просел в воду.

Крик вылетел из груди Айси, превратившись в сдавленный хрип. Она зажала руками рот, вытаращившись на огненный столб, в который превратились паруса судна.

– Я полечу туда. Жди здесь. – Лунас ринулся на причал.

– Стой! Только я могу погасить пожар! – Айсин кинулась за другом, но было уже поздно.

Лунас сиганул к воде, и уже в прыжке расправил солнечные крылья. Воздушный поток подхватил мага, и он начал стремительно удаляться. Еще несколько вулканических сфер пролетели в каком-то дюйме от Лунаса, едва не подпалив одежду, но он успел увернуться.

Айси оглянулась в поисках нападавшего.

Она спешно изучала глазеющих на пожар. Распознать атакующего в этой людской каше было сложнее, чем она думала. Но вдруг возле центральной статуи с четырьмя ликами Со-Здателя вспыхнули на свету короткие рыжие волосы. В ее память вклинилось воспоминание об огненном снаряде, который пролетел рядом с ее головой в подворотне и который она сначала приняла за магию Эль.

Айси бросилась за соратницей Мерики, однако была слишком заметна среди застывшей толпы, и ведьма проворно понеслась к одному из узких переулков, лавируя между людьми и существами.

Айсин рванула ей наперерез. Сердце гулко отсчитывало шаги, приближающие ее к цели. Месяцы тренировок дали свое. Она держала правильное дыхание, а вот беглянка оказалась не так подготовлена к неожиданным спринтам – замешкалась, пытаясь перевести дух, прежде чем нырнуть в проход между домами. Айсин налетела на нее и сбила с ног.

Ведьма швырнула в нее поток лавы, но Айсин успела отпрянуть и врезала противнице по лицу. Костяшки пальцев тут же обожгло, по сжатому кулаку потекла кровь.

– Вы арестованы, – сквозь боль удовлетворенно произнесла она, наклонилась и, создав перчатки-наручники, блокирующие дар, защелкнула их на руках ведьмы. – Вы не обязаны говорить что-либо. Однако это может навредить вашей защите, если вы не упомянете при допросе то, на что впоследствии собираетесь ссылаться в суде. Все, что вы скажете, может быть использовано как доказательство.

Выводя ведьму из переулка, Айсин хмыкнула:

– Всегда мечтала это сказать.

Эльвия проснулась от удара лбом в стену. Вдохновленная примером Таллики, Эль перестала сопротивляться утреннему недосыпу и тоже провалилась в мир сновидений. Но ненадолго.

Машинально пощупав ушибленное место и протерев глаза, она села на койке. Холодная вода быстро просочилась сквозь сапоги, и Эль словно пробило током. Весь пол был затоплен. Сонливость как рукой сняло, Эльвия закричала, чтобы разбудить соседку. Таллика проснулась резко, как солдат.

– Ши́та! – выругалась она. – Живее!

Девушки лишь с большим усилием смогли открыть дверь. Море хлынуло в каюту, сбив их с ног и оттеснив в глубь помещения. Они помогли друг другу подняться и по пояс в ледяной воде рванули в коридор. Их каюта была последней, поэтому Эль распахивала дверь каждой следующей, опасаясь, что там могли застрять люди. От дикого страха ее движения стали неловкими и отрывистыми. К счастью, других пассажиров на нижней палубе не оказалось.

– Не тормози! – прикрикнула Таллика, подгоняя Эль сзади и усердно пробираясь через стремительно прибывавшую толщу воды. – Или ты хочешь утонуть с этим гнилым корытом?!

Эльвия попыталась ускориться, но вода уже доставала до груди, дыхание сбилось, и холод сковывал движения. Идти становилось все сложнее. Продираясь мимо пробоины в корпусе, где море бурлило, как река, разбивающаяся о пороги, Эль случайно нащупала, что дыру прикрывает базальтовый булыжник, словно застывший кусок лавы. Удивившись, Эль сделала последний рывок и наконец начала взбираться по лестнице.

Она почти вскарабкалась на верхнюю ступеньку, как вдруг раздался громкий треск, а Таллика, поднимавшаяся следом, оглушительно заорала. Эльвия вздрогнула и испуганно обернулась: одна из балок перекрытия в середине лестницы обрушилась ведьме сзади на голень.

– Таллика! – Эль бросилась к упавшей девушке и попыталась поднять балку, но она была слишком тяжелой. Взгляд Таллики помутнел, и Эльвия с ужасом осознала, что ведьма теряет сознание.

– Нет, пожалуйста, не отключайся! – взмолилась Эль, видя, как вода настойчиво пробирается на лестницу, заполняя весь проход. – Кто-нибудь, помогите!

Она подперла балку плечом и собрала все силы, чтобы поднять ее.

– Давай же, пожалуйста! – просила она бездушную деревяшку, словно та могла ее понять и проявить сочувствие. Эльвия до боли закусила нижнюю губу от безуспешных попыток, склонилась к ведьме и принялась тормошить ее, расплескивая воду в разные стороны.

– Таллика, очнись! Ты должна использовать свой дар! Из стали можно сделать подпорку! Мой Темпурус тут бессилен. – Эль едва не плакала. – И я сама… – тихо пробормотала она в отчаянии. – Кто-нибудь!

Грудь ведьмы уже скрылась под водой, и Эльвия подняла голову Таллики выше, чтобы та не захлебнулась. Эль не могла ее бросить, хотя и рисковала утонуть вместе с ведьмой. Она сквозь слезы закричала еще раз:

– Помогите! Кто-нибудь!

Никто не ответил. Тогда Эль решилась сбегать наверх и найти помощь. Оставлять Таллику было опасно, но куда глупее – ничего не сделать. Вытерев слезы, Эль уже собралась встать, как вдруг услышала быстрые шаги.

– Слава Со-Здателю, вы здесь! – воскликнул Лунас, заметив Эльвию.

– Скорее! Ее придавило!

Эль не стала спрашивать, как он нашел их. Она просто была благодарна за это чудо, и еще никогда так не радовалась появлению Лунаса. Он пролез мимо Эльвии и, скрежетнув зубами от напряжения, слегка приподнял балку.

– Вытаскивай, – натужно скомандовал он.

Эльвия надрывно потянула Таллику на себя. Когда она оказалась освобождена, Лунас бросил балку и взял ведьму на руки, велев Эль мчаться наверх.

Она влетела на палубу со скоростью ветра и застыла на месте.

Повсюду бушевал пожар. Красные паруса пылали в облаке алых искр. Одна покореженная мачта валялась под ногами. Серая древесина корабля была усеяна обугленными щепками и багровыми следами свежей крови, но жертв Эль не увидела. Несколько шлюпок приближались к причалу, и она понадеялась, что другие пассажиры успели спастись. Корвет не успел выйти в открытое море, поэтому до берега можно было добраться вплавь, если бы не холодная вода. Такую низкую температуру могли выдержать разве что русалки.

– Надо найти лодку, – уверенно заявила она, когда Лунас с Талликой на руках поднялся на капитанский мостик, и помчалась осматривать борта корабля.

– Их не хватило! – крикнул ей вслед Лунас. – Стой рядом!

Эльвии не понравился его грубый приказной тон, да и соглашаться с пугающей правдой она не хотела.

– Я не верю! Шлюпки должны быть!

– Такие дешевые судна всегда перегружают пассажирами, поэтому…

Продолжение заглушил хруст и треск. Прямо на Эль обрушилась фок-мачта с горящими парусами. Она в ужасе присела, зажмурившись и закрыв голову руками.

– Стой рядом, я сказал!

Эльвия приоткрыла глаза и увидела, как по защитившему ее солнечному куполу медленно сползает пылающая алая ткань, некогда похожая на рыбий плавник. Сердце Эль бесновалось в обезумевшем ритме, руки дрожали, а ноги отказывались подчиняться. И все же она послушалась Лунаса и подобралась к нему. Пожар охватил уже почти всю палубу. Оставалось только гадать, сгорят они заживо или утонут.

– Мы погибли… – простонала Эльвия, когда Лунас опустил ведьму на пол. – Я никогда больше не увижу дедушку, маму, брата… Я не хочу умирать! – Слезы полились ручьем, а по телу пробежал озноб.

– А ну возьми себя в руки, Эльви́я! – рявкнул Лунас, встряхнув ее за плечи.

Эль проглотила застрявший в горле соленый ком и недоуменно уставилась на мага. То, что он впервые назвал ее по имени, а не «Угольком», подействовало отрезвляюще.

– Будь с Талли. Я сейчас все решу, – бросил он и, получив в ответ неуверенный кивок, начертил алхимической ручкой на полу большой рунический круг. Затем кинулся собирать не объятые огнем доски в одну кучу, горой разрастающуюся над этим символом.

С помощью дара Лунас разнес часть борта и даже оторвал штурвал. Закончив, шамадорец сосредоточенно закрыл глаза и приложил руки к рунам. Вокруг забрезжил синеватый свет алхимической энергии. Лунас нахмурился и мучительно сжал челюсти – алхимия явно требовала от него гораздо больше усилий, чем магия. Тем не менее, кобальтовая энергия поддалась, и, по закону равноценного обмена, о котором рассказывала Лиар, отдельные деревянные детали стали соединяться между собой. Конструкция начала принимать форму лодки. Эльвия восхищенно наблюдала, придерживая Таллику за руку.

– Кара Вер-Шителя, – вдруг пробормотала ведьма. – Я проклята. Обречена.

– Ты жива! Все хорошо. Скоро мы отправимся домой! – успокаивая ее, Эльвия и сама ощутила прилив уверенности.

– Я должна покаяться, – прохрипела Таллика, приоткрыв глаза.

– Лунас, она бредит! – крикнула Эль, не зная, что делать. Она приложила руку ко лбу ведьмы и тут же отдернула ее – кожа была холодная, как сталь.

– Сейчас, – он схватил смастеренную шлюпку и, расправив солнечные крылья, с трудом взлетел с ней.

Эльвия встала и осмотрелась. Пламя подступало, а палуба вдруг накренилась. Эль съехала и ударилась о деревянную перегородку капитанского мостика, которая спасла их с Талликой от падения. Обломки и вещи пассажиров покатились к носу корабля, который клюнул морскую гладь. Огонь зашипел, вступив в неравный бой с ледяной водой. И тут Эль осенило.

– Пожалуйста, Темпурус, мой хороший, помоги… – прошептала она и, зажмурившись, протянула руки к пламени, идеально прямые и напряженные, как тетива. Прошло пару мгновений, прежде чем она почувствовала родное и уютное тепло на ладонях. Эль провалилась в это ощущение, потерявшись в пространстве и времени, а когда открыла глаза, увидела, что ближайший к ним огонь исчез.

– Быстрее! – позвал Лунас, приземлившись рядом, и вновь поднял Таллику на руки. Она слабо обняла его за шею.

– Лунас, я должна покаяться, пока не поздно. Тебе надо знать. Знать все…

– Не сейчас, Талли, – мягко попросил он. – Береги силы.

Обернувшись к Эльвии, он слегка улыбнулся:

– А ты молодец, Уголек.

– Святой Со-Здатель, посвящаю эту молитву тебе! Прими мое служение, Великий. Сердцем милосердного черного дракона я вверяю судьбу этого бренного человека в твои справедливые руки! Со-Зидай!

Айсин обернулась, зажимая поврежденную вену. Девушка с кошачьими глазами отодвинула ее ладонь, и кровь, освободившись, хлынула из раны на ее длинное льняное платье. Незнакомка соединила указательные, средние и большие пальцы двух рук в треугольник и присела возле пострадавшего, которого Айси вытащила из воды.

Первым спасшимся уже перевязывали раны и унимали боль от ожогов. Этому юноше повезло меньше: горящая грот-мачта рухнула, словно пылающий молот, и задела его. Друг помог ему добраться до берега, и уже здесь пострадавший потерял сознание.

– Он так умрет! – рявкнула Айсин, решив, что религиозная девушка спятила.

Но та вскинула ладонь в усмиряющем жесте и начала обращаться. Сквозь кожу прорывалась черная шерсть, кости трещали и гнулись под неестественными углами, зубы уменьшались, а клыки, наоборот, росли. Айси отпрянула: девушка стала кошкой. Платье невесомо упало, и только сережки с гагатом остались в ушах. Кошка поставила лапы на рану и утробно заурчала. Этот рокот, обычно уютный и нежный, звучал напряженно и сосредоточенно.

Айси чувствовала, как от этих звуков дрожит воздух, и разинув рот наблюдала за останавливающимся кровотечением. Заурчав рану до рубцевания, кошка подхватила зубами платье и отправилась дальше по берегу.

Ошалевшая Айси смотрела ей вслед несколько секунд, а когда опомнилась, вытерла окровавленные руки о штаны и, убедившись, что юноша действительно в порядке, встала.

Как вдруг заметила паренька, улепетывающего с курткой Фела в руках. Он опасливо оглянулся, встретился взглядом с Айсин и с ужасом ускорился. Ей было не до новых марафонов – она искала друзей, поэтому создала на его пути ледяную дорожку. Он отчаянно замахал руками в уже проигранной битве за сохранение равновесия и распластался на гальке, как морская звезда.

Айсин хмуро подскочила к воришке, выхватила куртку из его цепких пальцев и встряхнула ее, чтобы избавиться от попавших в рукава камней. Вместе с ними из кармана вывалилось что-то черное. Она рефлекторно нагнулась поднять выроненную вещь и застыла с ней в руках.

Это был смартфон.

Смартфон в магическом мире.

На Нее́ре.

Смартфон, который она видела у Феликса во время их встречи в кафе, где пахло терпким кофе и пряным молоком.

Воспоминание килем врезалось ей в голову. Они только заняли место за понравившимся столиком, когда экран телефона в руках Феликса проснулся, издав узнаваемый рингтон пришедшего сообщения. Его улыбка тогда на мгновение сползла с лица, сменившись стальным взглядом, когда он прочитал сообщение прямо с экрана блокировки. Однако улыбка тут же вернулась, и Фел сказал, что сходит за напитками.

С гулко бьющимся сердцем Айси тронула кнопку блокировки и прочитала сообщение.

Судорожно сглотнув, она попыталась принять осознанное, и внезапно увидела сверкающие на солнце золотые волосы.

Айси пробралась сквозь толпу у кромки берега и вбежала в воду, поднимая брызги. Подхватив нос того, что отдаленно напоминало шлюпку, она помогла ей въехать в гравий. Днище пропахало кривую борозду, которую тут же наполнила морская вода. Лунас выпрыгнул из «лодки». Быстро взглянув на Эль, Айси увидела на ее ладонях следы магического истощения.

– Кто это сделал? – Лунас с ведьмой на руках опустился на камни, с хрустом осевшие под их весом. – Таллика едва не погибла!

– Рыжая подружка Мерики, – Айси наблюдала за тем, как Лунас, похоже, не отдавая себе отчета, гладил Таллику по волосам. – Я сдала ее местным констеблям.

Ведьма всхлипнула. Лунас вздрогнул и обнял ее.

– Все хорошо. Ты в безопасности, – успокаивал он. – Сейчас мы найдем того, кто сможет тебе помочь. Наверняка здесь…

Таллику затрясло. Ее штаны были порваны, на ноге виднелся кровавый след, но плакала она, похоже, не от боли. Слезы стекали по вискам и тонули в черных волосах, разметавшихся по коленям Лунаса. Серый цвет радужек будто расплавился, превратившись в мутное серебро. Слегка посиневшие губы дрожали.

– Лунас…

– Талли, береги силы.

– Лунас, я… я тебя люблю, – прошептала она, стуча зубами, и вновь всхлипнула. В ее тоне звучала та самая интимность, от которой мгновенно становилось неловко.

Таллика подняла трясущуюся руку.

Айсин смутилась от внезапного признания и переглянулась с Эльвией. Та растерянно пожала плечами.

– Я тоже тебя люблю, – ответил Лунас, не замешкавшись, и нежно взял ведьму за руку.

Однако Айси уловила в его словах иной смысл. Таллика, видимо, тоже это поняла. В его фразе было все: нежность, сочувствие, поддержка, тепло, жалость, но не любовь. Во всяком случае, не та, о которой просила Таллика. Слезы опять потекли по ее щекам. Она перевела взгляд на Эльвию и приподнялась.

– Эль… я… я должна тебе кое-что сказать…

Айсин будто опомнилась. Случившееся за последний час перемешало все, и из ее головы вылетела первоначальная цель поиска подруги и ее проводницы. Но теперь воспоминания нахлынули, как вода из разбитой дамбы. Стремительно выудив из кармана бумагу с изображением клинка, Айси подсунула ее Таллике.

– Это твой кинжал?

По беспокойному взгляду все стало ясно.

– Ты участвовала в плане. – Айси уставилась на замершую Таллику, чувствуя, что наконец-то уверенно схватила ускользающую из пальцев нить правды.

«Теперь не уйдешь», – бодрящая мысль щелкнула по ее нутру, точно вставленный в отведенное место новый скелет. Сжав челюсти, Айси, словно ищейка, неотрывно смотрела на ведьму. Немая битва длилась целую вечность, прежде чем Таллика кивнула.

– Я знала, что там было два человека! – усмехнулась Айсин. – Ты сожгла улики?

– Я не… – Таллика скривилась, будто от боли, но Айси было все равно.

– Что ты должна была сделать?

Ведьма, морщась, прикрыла на мгновение глаза, шумно сглотнула и с трудом выдавила:

– Я должна была доставить… Эль… на корабль…

– Прекрасно. Зачем?

– Я… я… Мне так приказали. – Таллика вновь поежилась и зажмурилась.

– Так ты ничего не знаешь про моего дедушку? – в недоумении спросила Эльвия. – Откуда у тебя фигурка?

Таллика побледнела, сжала кулаки и сцепила зубы, точно находилась в электрическом кресле, и ей предстоял удар током.

– Мне ее дали…

– Талли, что с тобой? – обеспокоенно вмешался Лунас. – Тебе плохо?

Таллика снова заплакала и разжала кулак. Лунас грязно выругался, заметив обожженную ладонь. На коже виднелся четкий шрам от ожога в виде руны. Рисунок показался Айсин знакомым, и неприятные мурашки побежали по ее телу.

– Кто тебе дал фигурку? – повысив голос, требовательно спросила она.

– Довольно! – прервал ее Лунас. – Это фута́ркский обет. Если она скажет слишком много, умрет!

Его слова не дошли до разума Айсин. А если бы и дошли, она вряд ли изменила бы тактику поведения – истина маячила перед носом и дразнила ее запахом успешно закрытого дела и возвращения домой. Запахом теплых отцовских объятий, надежных, как неприступный форт.

– Кто тебе дал фигурку? – настаивала Айси и, вновь не дождавшись ответа, схватила Таллику за руку. – На кого ты работаешь?! Кто похитил Ярен?!

– Он хочет свершить ЗолСум. Ярен должна ему в этом помочь… Ее перевезли…

Сердце Айси понеслось в диком галопе. «Я выясню, кто все это задумал! Я смогу его поймать!» Но фута́ркский обет словно ожил: ожог стал пожирать руку все выше. Таллика закричала.

– Куда перевезли?! Кто он?

– Я сказал ХВАТИТ! – взревел Лунас.

Время убегало, лишая Айси возможности узнать правду.

– Говори! – она сильнее сжала непораженную обетом руку Таллики.

– Если ее не найти, могильный вирус… Мы все в его плане… – Обет обуглил кожу до локтя.

– Прекрати! – Эль толкнула подругу в плечо, чтобы та «очнулась».

Айсин сдалась, только когда увидела, как Таллика теряет сознание. Она отступила на пару шагов и вскинула руки к голове, почувствовав, что потерпела фиаско.

– Смотри, что ты наделала! – прорычал Лунас.

– Я?! – огрызнулась Айси, глядя на него вызывающе и уязвленно. – Я пытаюсь добиться правды! Такой же ожог был на руке Фела! И вполне возможно, что из-за него пропала Лиар! Вы что, слепые?! Не видите, что нас водят за нос?!

– Ты совсем уже спятила со своим расследованием! – воскликнула Эль. – Обвиняешь всех вокруг! Теперь и Фела? С ним-то что не так?!

Айси швырнула подруге блокнот.

– Там внутри записка, которую мне передали на Земле.

Эльвия раскрыла его и прочла:

– «Ему нельзя доверять». Почему ты мне раньше не показала?

– И что я должна была, по-твоему, сказать? Мне оставили подозрительное предупреждение ни о чем?

– Да хоть бы и так! С чего ты решила, что оно связана с Фелом?

– Листок выдран из его блокнота. Но если и это тебя не убеждает, вот еще.

Айси бросила в руки Эльвии смартфон.

– «Только посмей тронуть Эль»… И что это значит?

– Слежка, потерянные воспоминания, блокнот и вырванная страница, спрятанный от нас смартфон, футаркский обет, который он назвал ожогом от руны в арестантской, и я только сейчас поняла, что он не ответил ни на один вопрос под действием сыворотки правды. А когда сказал, что не знает о Ярен, она отреагировала на ложь. – Айси перевела дыхание. – Все указывает на то, что Фел – соратник Подражателя. И все это время он следовал его плану.

Друзья недоверчиво вытаращились на Айси.

– Если я права, то нам срочно нужно в Шамадор, чтобы известить Нарину о поимке одной из его пешек. Вдруг она сможет снять этот обет и выудить из Таллики информацию, – продолжила Айсин.

– Таллика не пешка, – резко возмутился Лунас.

– Именно она! – отрезала Айсин. – Или ты хочешь обменять свободу Таллики на жизнь сестры? По-другому мы не найдем Лиар!

Лунас шумно выдохнул, будто противясь вынужденному выбору.

– Не нравится мне все это. Ей нужна медицинская помощь, а ее запрут за решеткой и будут допрашивать, пока она не умрет от обета.

– Никто не станет ее убивать, – возразила Айсин и взглянула на Эль, ища поддержку. – Нам нужна помощь взрослых. Дело зашло слишком далеко.

– Ваше Гриве́йшество. Через два часа войдем в порт Волчий. Вызвать к вам вибрисс?

Иве́сса Арста́н отвлеклась от вида покачивающихся волн и обернулась на закрытую дверь, в которую поскребся капитан ее судна. Она знала, что он скрючился в неловком поклоне на всякий случай, если королева изъявит желание впустить его. Однако она не изъявила.

– Нет, рэв Борхо́мий, благодарю. Я соберусь сама.

Ивесса бросила еще один печальный взгляд на размеренно колышущиеся волны на горизонте, где уже сгущались сумерки. В ее сердце заворочалась смутная тревога, хорошо скрываемая и сдерживаемая, но живущая бок о бок с ней все время. Вид мутнеющей линии, где целовались посеревшее небо и темно-синий океан, вновь всполошил давние травмы.

Наступало время Вереме́я. Языческий праздник, позабытый в развитых измерениях, но пустивший корни в возмутительном мирке Матушки Ле́тты, где архаичные традиции лелеяли, как младенцев в колыбели.

Веремейская ночь, длящаяся сутки, – время горогонов. Ночь демонов, рыщущих в темноте и нападающих на людей. Еще дед Ивессы, Ко́нберг Арста́н, запретил праздновать Веремей, однако, как оказалось, веру предков и их ритуалы легче прикрыть пеленой новых правил, нежели искоренить. Она, как сорняк, прорастала вдвое больше на том месте, откуда выдернешь хоть росток.

Ивесса хорошо помнила чувство животного страха, которое с детства преследовало ее в тенях у кровати. Ей чудилось, что, если она недостаточно быстро добежит до спасительной перины, никакой сеша́й, Верховный боевой маг, ее не спасет, а тьма сцапает за пятку и утащит к себе.

Этот подсознательный страх повторно возложил на Ивессу свои липкие руки, когда ее отец, король Гарре́й Арстан, покинул этот мир в битве с банши на востоке Сунтлео́на, где они основали свою колонию близ Драконьего моря.

Ивессе едва исполнилось пятнадцать, когда ее облачили в военный мундир, посадили на коня и вручили войско. Маги и не маги, выкрикивая ее имя, как прежде имя отца, рвались в битву с врагом и падали замертво от разящих воплей. А она, едва ступившая в период взросления, должна была, не дрогнув, взирать на их гибель. Иначе дрогнет все королевство.

Отныне Ве́сси, как звал ее отец, превратилась в королеву Иве́ссу Ала́нию Таэ́ну Арста́н Первую, Белую Львицу Сунтлео́на.

Однако ни титул, ни новая роскошная одежда, ни другие атрибуты власти, ни даже победа в Кричащей войне, которую они одержали спустя полтора года, не изгнали из сердца страх тьмы. Ивесса росла, крепла, как властительница целого народа, но маленькая Весси все так же страшилась каждую Веремейскую ночь, что случится неладное.

В семнадцать, приняв совершеннолетие, как подобает наследнице по всем канонам и ритуалам, Ивесса отрешенно наблюдала за выбором будущего мужа. Караита́н Рэ́цфер – юноша двадцати лет из блистательной семьи, потомок Белой Львицы Лео́ны, был хорош собой, влиятелен и богат. Прекрасная партия.

Однако, когда они увиделись, Ивесса не почувствовала ни одной искры. И даже когда они легли в львиное брачное ложе, соблюдая традиции своего народа. Попытки завести ребенка долго не венчались успехом, и лишь спустя несколько лет после свадьбы Ивесса известила Двор о своей беременности.

Родившегося первенца, прекрасного, словно невинное творение Со-Здателя, с белокурыми локонами и серебряного цвета глазами назвали Ко́рвусом Алесте́йном Гарре́ем Арста́ном. Кронпринц и Белый Львенок. Он был ее отрадой, счастьем и смыслом жизни. И только он один мог вызвать ее искреннюю улыбку. Мальчик рос, не зная отказа ни в чем. Его любили придворные, слуги и штатные маги. Маленькая Весси стала успокаиваться, каждое утро отгоняя гнилые мысли подальше.

Однако спустя восемь лет после рождения Ко́рвуса, во время Веремейской ночи, на Перешейке Горгульих Рогов случилось страшное. Владельцы тюремного измерения были подкуплены. Преступники, в том числе те, кого туда сослала Ивесса, вырвались на свободу и устроили восстание, ринувшись с Перешейка прямиком на территорию Нуа́рии. Старый страх вернулся, но ей ничего не оставалось, кроме как отплыть на подмогу своим союзникам. В Битвах при Вер-Шительных Водах Ивесса потеряла год своей жизни и кисть правой руки. Она бы истекла кровью прямо на поле битвы, если бы один нуариец не помог ей, оттащив за плотный строй боевых магов. Тогда Ивесса утратила не только кисть, которая каждый со-здательный день напоминала о себе фантомной болью, но и своего горогона – белую львицу Рета́нию.

Королева до сих пор испытывала горечь утраты и возмущение, когда вспоминала, как ее ближайший советник, мамин брат, Де́ймон Терзие́с [14], маршируя из стороны в сторону и меряя палатку нервными шагами, сказал:

– Ты и сама понимаешь, что это значит для монарха, Ивесса! Тотальный крах его статуса!

– Что я могу сделать?! – едва сдерживая слезы, воскликнула Ивесса, обрушив на стол королевский левый кулак, отчего задрожало вино в кувшине. – Другой Ама́нтес вышить нельзя! Он не приживется. Мо́ртум я сделать не посмею – меня заклюют все эти крысы, разодетые в придворные наряды! Одни Дорса́ны чего стоят!

Деймон задумчиво кивнул, опустил взгляд и вновь стал вышагивать от одного угла палатки к другому.

– Нам необходим алхимик, Ивесса. И срочно.

– Вот и займись этим, дядя, – велела она и махнула здоровой рукой, отсылая его прочь. – Отыщи умельца, который найдет решение.

Когда Корвусу было шестнадцать, очередная Веремейская ночь не прошла без происшествий. И на этот раз унесла самое дорогое.

Корвус погиб, как настоящий предводитель и герой, защищая других от дрянного нокту́рнусного мальчишки. Так ей пришлось сказать.

В действительности же погиб он смертью глупой и случайной. А Ивесса не сумела даже предать его металлу – тело уничтожило в пыль. Она и сейчас мучительно размышляла, не слишком ли милосердно обошлась с убийцей ее первенца. Возможно, стоило расправиться с ним сразу на месте. Или отправить в Нихи́ль. Она отчетливо помнила выпученные глаза Охранного Когтя, когда он ворвался в зал заседаний. И его слова, обрушившиеся на Ивессу тяжестью расколовшегося мироздания:

– Принц убит!

Королева не дрогнула. Лишь прикрыла веки, за которыми нутро Ивессы, матери, сгорело в саламандровом пламени.

– Ко́рвус Арста́н, Белый Лев Сунтлеона, убит, – повторил мужчина, словно усомнившись, поняла ли она его.

Ивесса открыла глаза, которые плавились невидимыми кровавыми слезами, и услышала каменный голос. Королевы. Свой голос.

– Как?

Ей ответили.

– Убийца еще жив? – безэмоционально уточнила она.

Как закончилась та Веремейская ночь, Ивесса не помнила. Ее сознание плавало в безвременье горя и траура, и лишь тело королевы действовало по протоколам.

– Приветствую вас, Ваше Гриве́йшество, – бархатный баритон вырвал ее из тяжелых воспоминаний.

Она моргнула, заметив, что свет полной Ве́ды сделал кучевые облака похожими на сгустки ртути и посеребрил гребни волн. Ивесса развернулась, почувствовав, как колыхнулось платье.

Жеодовые светильники окрашивали и без того богатое убранство в благородный золотой цвет. На дубовом столе перед Ивессой застыла прекрасная фигурная бутыль из темного стекла с лучшим ге́нтумским напитком.

– Вы знаете, как умаслить мое негодование, рэв Клагора́т [15], однако вы опоздали, – надменно произнесла королева.

– Молю простить эту заминку, Ваше Гривейшество. Не мог же я явиться к вам с пустыми руками. Тем более, зная, как вы любите вино из пчелиного арбуза. – Винсе́нт говорил негромко, но любопытные уши легко могли расслышать его слова. Он аккуратно вывел на ладони сложную, придуманную им руну, и когда линии символа вспыхнули кобальтовым цветом, шлепнул рукой по столу. По всей каюте разлетелись практически невидимые волны энергии.

– Я могла использовать эолу с пологом тишины, – недовольно пробурчала Ивесса, присаживаясь напротив Верховного Алхимика. – К чему этот спектакль?

– С большим уважением, моя дорогая, но я доверяю исключительно алхимии, – обольстительная улыбка легла на губы Винсента. – А насчет выпить я не шутил.

Он подхватил рукой бутыль и легким движением алхимической ручки начертил на ней открывающую руну. Пробка выскочила из горлышка. Ивесса нехотя достала из ящика пару бокалов, не подходящих для такого сорта вина, однако ей не перед кем было держать чин. Темная жидкость, словно густая кровь, хлынула по стенкам бокала.

Пригубив терпкое вино, Ивесса окинула смуглого мужчину холодным взглядом.

– Не проси меня больше рисовать руны на полу. Никогда. Я не служанка тебе, ясно, Винсе́нт?

Верховный Алхимик, опускаясь в кресло, элегантным жестом поправил короткие волосы, и Ивесса подметила, что с левой стороны у него появился новый выбритый узор.

– Со-Здатель упаси, милая, что за вздорные мысли. – Мужчина лениво отпил вина и оценил руну, намазюканную мелом на полу неумелой, нетвердой рукой. – Для первого раза даже неплохо. Можно было, конечно, поровнее вот здесь… и здесь, однако…

– Не испытывай меня, Клагора́т! Где асара́б?

– И как я должен был его сюда притащить, моя дорогая? – Винсент вновь поправил волосы цвета осеннего каштана. – Сейчас телепортационное кольцо не смогло бы его перенести, не уничтожив, ведь я поставил на нем защиту от различного рода манипуляций. Я сниму ее на смотре.

Ивесса поморщилась, гладя пальцами прохладную поверхность бокала, покрывшуюся конденсатом.

– Эта твоя побрякушка – дрянь.

– Ты, как обычно, не стесняешься в выражениях, – иронично сказал Винсент, рефлекторно потерев кольцо на большом пальце левой руки. В камне, словно живая, переливалась нефтяными разводами заточенная субстанция. Для абсолютного большинства украшение служило символом и эмблемой власти Верховного Алхимика. И только те, кто носили данный титул, знали тайну кольца: оно могло перемещать владельца меж двух нарисованных рун, будто по тоннелю, а шаг за пределы грозил размозжить бренное тело в кровавую кашу.

– Мы должны, наконец, решить этот вопрос. Столько времени прошло…

– Ты ждала достаточно, – прервал ее Винсент, отвлекшись от наблюдения за переливами. – Но я уверен, что несколько часов ничего не изменят. Я передам тебе асара́б на Ратных Столкновениях, как мы и договаривались.

Молчание стало ему ответом. Взгляд Ивессы утонул в темно-пурпурном напитке. Винсент замялся и робко спросил:

– Что с Телла́рией?

– А что с ней? – будто очнувшись, спросила королева.

– Помолвка?.. – наводяще протянул он и слегка качнул головой.

– Ты об этом, – Ивесса расслабленно пожала плечами. – Она с меня живой не слезла бы, если бы я не отправила ее на другом корабле. Пусть Деймон с ней разбирается. Я устала от капризов и взбалмошности. Милой и очаровательной Те́ллу можно назвать, только макнув в глазурь и присыпав сахарной пудрой. И то, пока она держит рот на замке. Но ты же ее знаешь… Промолчит – это последнее, что она сделает, даже если я пригрожу лишить ее титула и подвешу за ногу с Великой Львиной Гривы. Хотя, скорее, своим нытьем Телла ее разрушит.

– Ты прибедняешься, моя дорогая, – хмыкнул Винсент. – Ваша крепостная стена выдержит даже такую катастрофу, как подростковая истерика. Так Телла против?

– Против? – насмешливо переспросила Ивесса. – Да она устроила мне такую сцену, будто я собираюсь выдать ее за дряхлого Оружейного Когтя, а не за этого шамадорского мальчика.

– Она же его ни разу не видела, – вразумительно вступился Винсент, но Ивесса только устало приложила пальцы к виску.

– А то я не знаю, – фыркнула она совсем не по-королевски. – Глупая девчонка! И слушать ничего не хочет, хотя я пыталась ей объяснить. Если этот треклятый Дорса́н наберет еще больше поддержки, нам грозит переворот. Меня убьют, а ее возьмут в плен для узаконивания возвращения на трон о’дюсса́новских ублюдков.

Винсент поджал губы.

– Их брак – неплохой ход, дорогая. Совет Белых Когтей тебя поддержал?

Ивесса улыбнулась. Мозг услужливо подсунул воспоминание о моменте, когда она неслышно вошла в зал заседаний, где Титульный Коготь громыхал, расплескивая слюну:

– Сначала они утратили свое королевство и бежали, как крысы. Дочь о’дюссановского рода сровняла Веритациа́н с землей. А теперь они хотят захватить власть в Сунтлеоне, на родине Белых Львов. Пока наша королева жива, не бывать такому, я вам говорю! Не для того Сунтлеон защищал невинность принцессы Телларии! Не для плешивого выродка Томе́о Дорса́на [16]!

Не дождавшись необходимого эмоционального отклика от публики, он замер, словно застигнутый на месте преступления, и, крайне испуганный, развернулся. Заметив королеву, он побледнел.

– Ох, виноват, Ваше Гривейшество!

Томе́о Дорса́н, этот выскочка и потомок лисьего народа, был занозой у всех в том месте, название которого королеве не пристало называть даже мысленно, поэтому Ивесса с непроницаемым лицом отозвалась:

– Полностью с вами согласна, рэв Рыва́н.

Издав сдавленный смешок, Ивесса вновь вынырнула из пучины воспоминаний и поделилась историей с Винсентом. Он усмехнулся:

– Лорд, прошу прощения, рэв… Рэв Рыва́н всегда был крепок на высказывания. Но как же он смирился с тем, что жених Теллы тоже из о’дюссановского рода?

Ивесса, баюкая в руке бокал с вином, неопределенно пожала плечами:

– Они прекрасно понимают перспективы. Этот мальчишка не носит их фамилию и не обладает этой гнусной магией чтения мыслей. Перчатки – это, конечно, выход, но только в том случае, если мы променяем большее зло на меньшее. Если бы Дорсан стал мужем Телларии, перчатки бы нас уже не спасли.

– Ты объявишь об их помолвке на Королевском смотре?

– Пожалуй. А потом держись крепче, Со-Здатель, что начнется… – Ивесса зевнула, элегантно прикрыв рот рукой.

– Думаю, мне пора, – спохватился Винсент. – Времени кольцо выдает немного. Скоро увидимся, моя дорогая.

Ивесса кивнула, наблюдая за тем, как Винсент Клагорат склонил голову и исчез из королевской каюты. После чего вновь погрузилась в свои страхи.

Когда Айсин вошла, Лунас сидел на диване с потрясенным видом и нервно ковырял большим пальцем и без того разодранный подлокотник кресла. Эльвия стояла у двери на балкон, обняв себя, и сосредоточенно смотрела вдаль, где в сумраке серебристый свет Веды выбеливал горные пики. Лунас вскинул на Айси осуждающий взгляд, а его сжатые губы удерживали жуткое молчание.

– Я доложила Нари́не. Она найдет способ разговорить Таллику.

Эль повернулась на голос подруги. Ее отрешенное лицо было похоже на разбитую маску, под которой Айси разглядела затравленную печаль.

– Про Фела ты тоже рассказала? – спросила она надломившимся голосом.

Айси кивнула.

Пропасть тишины разверзлась в центре архивного отдела библиотеки, словно черная дыра. Айсин почувствовала обрушивающуюся на нее усталость, но сильнее сжала письмо, будто прося у него сил.

– И это все? Мы будем сидеть здесь и ждать, пока они что-то решат? – Взгляд Лунаса сделался жестким, точно кремень, и острым, как битое стекло.

– У нас больше нет улик… – резонно пояснила Эльвия. – А все, что были, привели в тупик. Я даже не знаю, кому можно доверять…

Лунас негромко фыркнул.

– Доверять стоит только себе. Я положился на Айси и надеялся на помощь, а вместо этого проблемы теперь еще и у Таллики.

Айси разозлилась, но тут же заставила себя усмирить негодование. Она собранно вздохнула и показала друзьям письмо.

– У нас есть один вариант. Я не знаю, поддержите ли вы меня, но лучше скажу. Я… – она сглотнула комок в горле и, смущенно понизив голос, договорила: – украла это письмо у Нэмета.

Лунас удивленно поднял брови.

– После разговора с Нариной я сходила в нашу комнату, где его оставила… и заглянула внутрь. – Айси снова неловко помолчала. – В общем, смотрите сами…

Она передала письмо Лунасу. Эльвия подошла и присела на подлокотник кресла. Они уставились в текст, написанный мелким угловатым почерком.

– «Настоятельно требую, чтобы ты держался подальше от Ратных Столкновений, куда прибудет королева, кронпринцесса и придворные. Кто-то из них способен тебя узнать даже спустя столько лет. Крайне неразумно и безответственно будет появляться там. Также довожу до твоего сведения, что в это время Верховный Алхимик передаст Ее Гривейшеству асараб – алхимическую поисковую разработку, аналога которой не существует на данный момент ни у одной нации на Неере. Твои дни в тени могут вскоре закончиться. Будь осторожен. Остерегайся лишнего внимания. С Уважением, мать», – прочитал Лунас и вопросительно воззрился на Айсин. – Ты хочешь украсть асара́б, я правильно понимаю?

Эль перевела недоуменный взгляд на подругу.

– В общих чертах, да… Мы… – Айси успокоила разволновавшееся сердце очередным глубоким вздохом. – Мы сможем найти и Виктора, и Лиар, если украдем эту штуку.

– Секретный прототип, который Клагорат должен передать самой Ивессе, будут охранять, как само Сердце Дикой Магии. Если только это не личная разработка Винсента. Тогда было бы проще… – задумался Лунас и передал письмо Эль, которая тут же спросила:

– И как нам выяснить?

– Если бы это была официальная разработка, о ней бы уже пошли слухи. – Лунас потер пальцами подбородок. – Слишком значимое событие, переворот в технологиях. Никаких тебе больше ищеек Дар-Инспекции. Любое расследование станет короче раза в два, ведь нужен будет лишь асараб. Нет, не думаю, что алхимическое сообщество в курсе.

– Тогда у нас есть шанс? – Эль поерзала на подлокотнике. – Что ты знаешь об этом Верховном Алхимике?

– Все, что нужно о нем знать, – он умен. А это наше главное препятствие. Обманом таких не возьмешь. Тут нужна уловка…

– А уловка – не обман? – усмехнулась Айсин.

– Обман, Айси, – это не так элегантно. – Лунас вскочил с кресла, будто ему в задницу впилась сломанная пружина, и ткнул в сторону обеих девушек указательными пальцами. – У меня, кажется, созрел план. И у вас в нем главные роли, девочки.