Мое сломанное счастье (СИ)

Глава 12

Марк припарковался на стоянке возле кладбища. Отстегнув ремень, я вышел из машины и, открыв заднюю дверь, взял с сидения большой букет кремовых калл. Дверца машины хлопнула, и я увидел, как Марк двинулся в сторону входа на кладбище.

- И куда это ты собрался? - Строго сказал я, заставляя парня остановиться.

- На кладбище. - Растерянно ответил Марк.

- Разве я говорил, что ты должен идти со мной?

Парень растерялся, и не уверенно на меня посмотрел, словно он был уверен в том, что это само собой подразумевалось, и не было нужды говорить об этом вслух.

- Но, пап... - Тихо проговорил Марк. - Там же до ужаса жутко, солнце уже садится, думаю было бы разумно пойти туда вдвоем.

Я наградил его тяжелым взглядом, так же, как делал это когда ему было семь лет, и он вытворял, какую-нибудь глупость.

- Я не старик, чтобы со мной нянчиться. Так, что будь добр сынок, подожди меня в машине. - Он нахмурился и, бурча что-то себе поднос пошел обратно к машине. Наблюдая за тем, как мой сын, ссутулившись, с поникшей головой прошел мимо меня, я сразу же почувствовал себя полным ослом. Почему я так строг с ним? Чем сильнее этот парень тянется ко мне, тем дальше я его отталкиваю от себя своими поведением. Парой (а в последнее время довольно часто) я забываю, что дома надо быть отцом, а не строгим профессором.

- Сынок? - Марк замер и медленно обернулся. - Прости мне мое поведение, но я должен пойти туда один. - Парень взбодрился и добродушно, понимающе кивнул мне в ответ, а затем сел в машину.

Я не был на могиле Эмили больше двадцати лет, и если бы Эдисон не объяснила мне, как найти дорогу к ней я, наверное, до конца своей жизни бродил среди чужих могил.

- С днем рождения, Эмили!

Я подошел к ее могиле с тяжелым грузом на сердце, казалось оно болит так же сильно, как и в день похорон Эмс, ни на миллиграмм не уменьшив свою агонию.

- С днем рождения, мой ангел, моя возлюбленная, моя жизнь. - Дрожащими губами произнес я и опустил нежные цветы на землю. - Сегодня бы тебе исполнилось 80 лет.

Сбоку от могилки, прямо под ивой со слегка набухшими почками, стояла небольшая скамейка и маленький круглый столик. Я опустился на нее, потому что не доверял своим ногам. Того и гляди, они меня предадут и я рухну наземь, а может и под нее.

Лучи угасающего солнца освещали ее пожелтевшую фотографию, наполняя мое сердце каким-то медовым теплом.

- Мы бы купили большой лимонный торт, собрали бы детей, внуков, правнуков и всех-всех друзей. Накрыли стол в своей большой столовой, и ты бы своим беззубым ртом задувала все восемьдесят свечек. - Легкий смешок вырвался из моей груди. - А я бы стоял позади и тайком помогал тебе это сделать, так как легкие у нас обоих были бы уже ни к черту.

Я знаю, Эмили бы сейчас рассмеялась, услышав мои слова.

- Но вместо большого семейного праздника я сейчас сижу на твоей могиле и подвожу итог нашей жизни.

Я тяжело вздохнул, сбрасывая тяжелый камень со своего сердца.

- Наши жизни сложились несказанно странным образом. Столько лет нам удавалось находить дорогу друг к другу несчитанное количество раз, мы всегда были рядом, даже когда между нами были сотни километров и целые жизни. Даже сейчас сидя на твоей могиле, я чувствую тебя. Я знаю, что ты где-то рядом хоть я и не вижу тебя.

Я замолчал, уставившись на свои дрожащие постаревшие руки. Из уголков моих глаз начали выскальзывать слезы.

- Столько лет прошло, - я смахнул предательские слезы, которые словно рыба из рук, выскользнули из моих глаз. - Столько воды утекло, а я до сих пор тебя не забыл. Казалось бы, после всего, через что нас с тобой заставили пройти, мы должны быть рядом и быть счастливы, но....

Я тяжело вздохнул, а затем продолжил свой односторонний разговор.

- Прости меня, Эмили. Прости, что столько лет я не навещал тебя. Я не мог приехать, это было выше моих сил. - Смахнув очередную слезу, сказал я. - Но сегодня, в твой юбилей я не мог не придти. Меня привез мой сын Марк. - Я рассмеялся и покачал головой. - Приемный сын, если быть точным.

Я так и не смог найти себе женщину по душе. Не смогу впустить кого-то в свое сердце, в свою жизнь и свою постель. Каждая женщина, встречающаяся на моем пути ни шла, ни в какие сравнение с Эмили. Руки не такие нежные, голос не такой звонкий, глаза не напоминают мне теплое, летнее небо. Все не то, от макушки до кончиков пальцев - не то.

- Марк невыносим, - после нескольких минут сидения в тишине заговорил я. - Через две недели ему исполниться двадцать четыре года и он уже в принципе взрослый, самостоятельный парень. Молодой мужчина можно даже сказать. Но я не вижу его в нем. Для меня Марк все тот, же маленький мальчишка, которому я помогал расти и вставать на ноги. Всегда были он и я, но представляешь, на днях он привел домой невесту. - Выпустив грустный смешок я посмотрел на темнеющее небо. Солнце уже практически село и на небе загорелись первые звезды.

Прохладный, апрельский воздух пробрался под мое пальто и оставил свои холодные поцелуи на коже.

- Невесту. - Эхом повторил я. - Мой сын женится, купит дом и переедет в него, чтобы создать свою семью. Он будет «вить» гнездышко со своей супругой, и я знаю, что не должен ему завидовать, но все равно завидую.

Я устало потер лицо руками, уставившись в одну точку. Солнце уже село и фотография Эмили растворилась во мраке сумерек. Мой взгляд скользнул мимо нее и уперся прямо в могилу Алекса.

Бедный Алекс, его сердце оказалось намного слабее моего. Если же я смог справиться с потерей Эмили, то он нет. Его похороны состоялись спустя полтора года со дня смерти Эмили. Я думал это окончательно сломает Эдисон, но она оказалась куда крепче, чем я думал.

Как, оказалось, быть человеком это не только жить и радоваться жизни, но и мириться со смертью близких. Помимо Алекса мы похоронили Эстер, ее мужа Макса и малыша Бобби. Бедный мальчик не дожил и до десяти лет.

Мне хочется рассказать ей обо всем. О том, как я переживал ее потерю, как переехал в другой город и пытался там начать жить заново. О том, как эта затея с треском провалилась и лишь Эдисон смогла вытащить меня из собственноручно выкопанной ямы.

Мне хотелось поделиться с ней радостью и любовью к своей работе, профессор истории, это так много для меня значит. Я хочу, чтобы она знала о Марке, как он попал ко мне и кем вырос. Хотя я уверен, что она и так все знает.

Как бы я хотел говорить сейчас не с пустотой, а с той Эмили, которую я когда-то знал. С девушкой, которой принадлежит мое сердце, всегда принадлежало, и будет принадлежать.

Сидя на скамейке я облокотился на небольшой столик, не сводя взгляда с того места, где ели-ели разливаются очертания фотографии. Я представлял, что Эмс и в самом деле сидит напротив меня и внимательно слушает все, что я ей говорю.

- Знаешь, Эдисон замечательная женщина. - И я каждый день благодарю Бога за то, что мне выпала честь быть ее верным другом. - Мы каждые выходные собираемся семьями и проводим время за городом. Как обычно по субботам мы едим твою ужасную Паэлью.

Я все говорил и говорил, рассказывая ей разнообразные истории из жизни, стараясь выговорить все то, что накипело. И судя по всему я в какой-то момент уснул, потому что рука сына вырвала меня из царства сна.

- Отец, ты меня до смерти напугал. - Тихо заговорил Марк. - Битый час тут сидишь, я уже подумал, что с тобой что-то случилось.

- Я уснул.

- Да я вижу. - Тяжело вздохнул сын, помогая мне встать. От того, что я уснул сидя, все тело затекло. - Поехали домой, крестная, наверное, уже волнуется.

- Ты звонил Эдисон? - Встревожился я.

- Да, около часа назад. - Парень разочарованно помотал головой. - Она уже тогда отчитала меня за то, что мы так припозднились. Теперь мы заявимся домой после двух, крестная задушит тебя прямо на пороге.

- Знаешь, сын почему-то мне кажется, что ты прав. Так что наслаждайся, через четыре часа ты будешь сиротой.

Сын расхохотался, подталкивая меня в сторону машины.

Солнце давно уже село и дальше метра вперед ни чего не видно, я прошу Марка убавить скорость, но он делает вид, что совершенно меня не слышит. Это раздражает, но я так устал, что совершенно нет сил на споры, поэтому я отворачиваюсь к ветровому стеклу и пытаюсь всмотреться в темноту между деревьями.

Но отчего-то в мою голову лезут совсем не радостные мысли. Если бы мне выпал шанс вернуться назад, в тот день, когда я принял решение стать человеком и поставить передо мной тот же самый выбор, чтобы я выбрал?

Стал бы я, человеком заранее зная, какая жизнь меня ждет впереди?

Сделал бы я снова тот выбор, который сделал больше двадцати лет назад?

Если быть полностью откровенным, то, скорее всего, нет. Я остался бы в Эдеме с матерью и братом, пошел бы по стопам отца и попытался бы сделать жизнь в Эдеме лучше. Я бы не знал о том, какого это быть на похоронах своей любимой, смотреть на ее лицо и не узнавать. Я бы избавил себя от океана боли и горя, и жил бы как раньше. Думал о том, что Эмили и Алекс счастливы вместе. Что их счастье настоящее, а не бумажное, как мое.

Веки мои словно свинцовые и я почти погрузился в сон. Ну, тут из мягкой хватки сна меня вырвал визг шин по асфальту и отборный мат моего сына. Весь мир словно перевернулся с ног на голову.

- Отец! - Кричит Марк испуганным голосом. - Папа! Папа!

Это все длиться несколько секунд. Одно мгновение длинной в щелчок пальцами, но я воспринимаю все в замедленном режиме.

От испуга лицо моего сына помолодело лет на десять, и я вспоминаю, что именно такими глазами Марк смотрел на меня, когда будучи ребенком, забирался в мою постель посреди ночи. В детстве ему часто снились кошмары.

Машину занесло, и она закрутилась по мокрому асфальту волчком. Сын пытается вывернуть руль, но, ни чего не выходит. Я вижу, как она на большой скорости приближается к деревьям. Еще секунда, две и она сильным ударом врезается пассажирской стороной в одно из них. А если говорить конкретно, то она врезается моей стороной.

Темнота.

Удар, еще удар, тишина...

У меня нет сил, чтобы распахнуть свои глаза.

Удар, еще удар и снова тишина...

Я чувствую, как все мое тело пульсирует в такт моему телу.

Удар.

Удар.

Тишина.

Больше всего на свете я боялся двух вещей:

Первое: Потерять Эмили.

Второе: Пустота.

Первый страх осуществился двадцать один год назад, второй же настиг меня минуту назад.

Умирать не страшно. Больно - да, но не страшно. Ты знаешь, что именно с тобой происходит и прекрасно понимаешь, что бояться уже поздно. Все уже произошло.

Страшно не умереть, страшно исчезнуть. Раствориться, словно пригоршня соли в теплой воде. И в данную минуту я именно та самая пригоршня соли. Я растворяюсь.

Мой сын треплет меня за плечи, его слезы капают на мое лицо.

- Папа? - Я слышу его голос так отчетливо. - Папа? Папа, прости меня. Кажется, я задремал, а тут собака. Черт бы побрал эту собаку. Папа? Скорая уже в пути. Ты меня слышишь? Папа?

Удар, удар, тишина...

Мне хочется открыть глаза и успокоить его. Сказать Марку, что я в порядке, что я просто устал и мне нужно немного поспать.

Вместо этого я молчу, слушая свое сердце. Я просто устал и мне просто необходимо поспать. Совсем не много. Чуть-чуть.

Удар...

Удар...

Тишина...

Удар...

Тишина...