Мне бы в небо

Глава 30

Вот и пришла пора мне проходить те особые испытания. И даже не знаю, стоит мне переживать или радоваться по этому поводу? С одной стороны, это было очень хорошо. Больше не будет ожидания, которое заставляет постоянно находиться в напряжении. А с другой стороны, ещё не известно, что мне предстоит пройти. Да и надежда на то, что никаких дополнительных испытаний не будет, всё же имелась.

Собрался я гораздо быстрее трёх минут и выйдя на улицу, поёжился под порывом прохладного ветра. Откуда-то со стороны аэродрома доносился звук работы мотора самолёта. Но за время пребывания на базе мы настолько уже привыкли к этому звуку, что совершенно перестали обращать на него внимание. Это сейчас в утренней тишине я отлично его слышал, а когда проснётся вся база, даже не заметил бы.

Малютин ждал меня в полном одиночестве. Выходит, что это испытание буду проходить я один. Что для меня было просто отлично. В случае провала никто из ребят не узнает об этом. Я просто исчезну. Только сейчас я понял, что мне будет ужасно стыдно смотреть ребятам в глаза, если не справлюсь с предстоящими испытаниями. У меня просто не было на это права. Провалившись, я подведу не только эти сорок человек, но и ещё сто двадцать шесть, что разбились в восемьдесят четвёртом. А именно спасение этих ста двадцати шести человек и было моей главной задачей.

— И меня настигли эти секретные тесты? — спросил я у лейтенанта.

— Подполковник Мохов тебе всё расскажет. А теперь следуй за мной. По дороге постараюсь немного ввести тебя в курс дела, а уже всё остальное узнаёшь от Владимира Алексеевича, когда прибудете на место.

Очередные тайны и секреты. Возможно, именно сегодня я узнаю, для чего нас отбирают? Хотя это было маловероятно.

— В первую очередь ты должен будешь подписать ещё несколько бумаг о неразглашении. Эти бумаги будут касаться всего, что будет происходить сегодня. Сразу скажу, что для тебя не составит трудностей пройти все эти задания. Их подбирают индивидуально для каждого кандидата, с учётом его подготовки и знаний.

С самого начала это всё мне не очень нравилось, а теперь это чувство многократно усилилось. К тому же мы сейчас двигались в сторону взлётно-посадочной полосы. На которой стоял АН-2, готовый к взлёту.

— Подожди меня здесь. — сказал Гриша, а сам забежал в самолёт.

Появился он через несколько секунд, держа в руках планшет, с прикреплёнными к нему листами и ручку.

— Как я и говорил, сперва необходимо подписать бумаги. Сразу после этого ты перейдёшь в распоряжение Владимира Алексеевича.

— А это зачем? — спросил я, когда среди листов наткнулся на отказ от претензий в случае травмы, увечья или смерти.

Подобного я точно не ожидал. Что-то у меня совсем пропало желание идти к Мохову. Хотя его и изначально не было.

— Обычная предосторожность. Могу тебя заверить, что твоей жизни и здоровью ничего не угрожает. В случае нештатной ситуации тебе незамедлительно придут на помощь.

Я же прекрасно понимал, что в случае нештатной ситуации существовала огромная вероятность того, что мне просто не успеют прийти на помощь. Это на словах всегда всё так хорошо, а вот на самом деле всё обстоит несколько иначе. Правда, здесь всё будет зависеть только от самих тестов. Но не подписав эти бумаги, я так и не узнаю, что они собой представляют. Да и меня просто могут отсеять, если я откажусь их проходить.

— В случае если ты откажешься, не последует никаких притеснений с нашей стороны, — словно прочитав мои мысли, сказал Гриша. — Всё сугубо добровольно. Я прямо сейчас могу вернуться к товарищу подполковнику и сказать, что ты отказался. В таком случае возвращаешься в казарму и занимаешь с ребятами на общих основаниях.

Но мне было слишком интересно, чтобы вот так легко пойти на попятную. К тому же я сомневался, что не последует никаких притеснений, как выразился Гриша. Случай с Валерой показал, что мы слишком легко выдаём желаемое за действительное.

Все бумаги были подписаны. Малютин забрал их у меня и направился в сторону штаба, указав на самолёт. Говорить здесь ничего не было нужно. Подполковник ждёт меня там, а вместе с ним и мои особые испытания.

— Как вы и говорили Семён Александрович, Сергей согласится пройти дополнительные тесты, — увидев меня, произнёс Мохов, обращаясь к сидящему в самолёте психиатру.

Это был тот мужичок, что разговаривал с нами после испытания в самолёте. При себе он имел небольшой чемоданчик, а при моём появлении, тут же начал что-то записывать в толстый блокнот, даже не обратив внимание на слова Мохова.

Ещё в салоне самолёта находилось три инструктора. Двоих я прекрасно знал. Первым был наш инструктор по общей физической подготовке — Артур Дмитриевич. Именно он в первый день прибытия новичков устроил им показательное избиение. Надеюсь, мне не придётся с ним драться. Шансы на победу в этом бою были около нулевые.

Вторым был лётный — инструктор, который в прошлый раз притворялся сержантом. Сейчас у него на рубашке красовались погоны майора. Выходит, он был либо командиром звена, что более вероятно. Либо заместителем командира эскадрильи. Но замкомэска навряд ли отправили бы на испытание к кандидатам в курсанты. А вот командира звена вполне.

Всего там было десять сержантов-перевёртышей, а это выходит два или три звена в полном составе. Вот и получается, что командиры звеньев были вместе со своими подчинёнными.

А третьим оказался, совершенно неизвестный мне мужчина в «афганке» или «берёзке», я сейчас вот так просто и не вспомню, как называется этот камуфляж. Вернее будет называться. В Афганистан союз введёт войска только в следующем году. Но это сейчас и неважно. Хотя нет, это точно не афганка.

В общем, третьим был неприметный мужик в камуфляже, с надвинутым на лицо козырьком, который не давал увидеть его глаза.

Из всех собравшихся единственными, кто решил не скрываться, были психиатр и майор. Все остальные сидели в обычной полевой форме и я понятия не имел, какие звания они имеют и к какому роду войск относятся. Вполне могло сложиться так, что даже Владимир Алексеевич не подполковник. Если создали новую академию, то и поставить ей руководить должны никак не меньше генерала. Хотя, может, в ГРУ звания отличаются от общевойсковых? И подполковник там приравнивается к генералу? Да нет, ГРУ это военная структура и звания там должны быть, как и в армии.

В таком случае, вполне возможно, что Мохов и не подполковник вовсе. Вот же блин. Так и с ума сойти можно, если теперь везде будет мерещиться обман. Нужно постараться перестать искать подвох при каждом шаге.

— Доброе утро, — сказал я, остановившись перед Моховым и не зная, что делать дальше.

— Приветствуем тебя Сергей. Рад, что ты всё же согласился пройти эти испытания, — заговорил Владимир Алексеевич, жестом показывая мне садиться. — Практически всех людей из присутствующих здесь ты уже знаешь. По крайней мере, пересекался с ними раньше. Но всё равно, давай я тебе их представлю. Семён Александрович Кутепов — отвечает за психологический отбор кандидатов. Артур Дмитриевич Шварц — инструктор ОФП и боевой подготовки. Илья Валерьевич Памиров — лётчик-инструктор, командир звена и один из тех, кто будет преподавать вам некоторые дисциплины. И Белозёров Руслан Игнатьевич — именно он занимался формированием твоего личного дела и буквально вчера прибыл на базу. До этого он находился в Рязани. Мама передавала тебе привет.

Я уставился на Белозёрова, но тот даже не подал вида, что его это волнует. Он ещё больше закрылся козырьком и привалился к борту, скрестив руки на груди. Да он спать собрался? По-любому из КГБ. И какого чёрта он забыл в Рязани? Чего ему нужно было от мамы?

— Вижу, Руслан Игнатьевич заинтересовал тебя больше других. Оно и понятно, услышал о маме и сразу разволновался.

— Разволновался я из-за того, что с ней общался человек из КГБ, или какой-то другой структуры подобной направленности.

— Думаешь, из КГБ? — спросил Владимир Алексеевич, которого очень забавляли мои слова.

— Больше ниоткуда. Да и форма говорит, что именно из КГБ. Либо пограничник, либо человек из КГБ. На границу нас навряд ли повезли бы проходить отбор. Да и не понимаю я, для чего вообще нужен пограничник? Что это за тест такой? Поэтому вывод очевиден — КГБ.

А вот теперь Мохов перестал улыбаться. Да и Белозёров, как-то резко перехотел спать, вернувшись в исходное положение, он поднял козырёк и посмотрел на меня. Даже сам не знаю почему, но мне захотелось спрятаться от этого взгляда. Просто взять выскочить из самолёта и бежать, куда-нибудь прочь.

Сболтнул я лишнего, но что уж поделать. Сказанного обратно не воротишь, придётся выкручиваться.

— Откуда такие познания в камуфляже и какие структуры в нём ходят? Ты не думал, что берёзку может надеть любой человек? — лениво произнёс Белозёров.

— Вы же прекрасно знаете, что я общался с Галиным братом. Вот он мне это и сказал, когда зашёл разговор о военной форме.

Более хорошей отмазки я не смог придумать. Но думаю, этого и не нужно. Про Витю я вспомнил в самый подходящий момент. Да и проверить мои слова они не смогут. Думаю, даже сам Витя уже не помнит, о чём мы разговаривали в тот день.

— Допустим... Теперь осталось понять, откуда обычный десантник, пусть и старшина, знает об этом, — Белозёров мгновенно потерял ко мне всякий интерес и привалился обратно к борту, не забыв перед этим надвинуть козырёк на глаза.

Всё это время Семён Александрович не сводил с меня взгляда и сейчас вновь принялся что-то записывать. И вид у него был такой довольный, предовольный.

— Ты не перестаёшь меня удивлять Фомин. Порой, когда с тобой разговариваешь, складывается впечатление, что передо мной стоит не семнадцатилетний парень, которой и в жизни-то ещё ничего толком не видел, а взрослый мужик. Мужик, который уже коптит на этом свете очень давно, чтобы знать достаточно много и иметь собственное представление обо всём, что происходит вокруг, — после недолгого молчания вновь заговорил Мохов. — Исходя из этого разработать для тебя индивидуальные испытания было гораздо сложнее, чем для остальных ребят. Но мы справились. Сейчас занимай любое свободное место, и мы отправимся к месту проведения первого испытания.

Сказав Это Владимир Алексеевич поднялся и направился в кабину к пилоту. Сел я на противоположную сторону, чтобы видеть всех своих экзаменаторов. Но они уже не обращали на меня внимания. Психиатр продолжал что-то строчить в своём блокноте. Белозёров пытался дремать, но я прекрасно видел, как он внимательно наблюдает за мной. А майор разговаривал с Артуром Дмитриевичем, активно жестикулируя при этом.

Когда вернулся Мохов, самолёт начал разгоняться.

— Куда мы летим? — спросил я у подполковника, для того чтобы немного унять нервы.

— На соседнюю базу. Там имеется всё необходимое, чтобы проверить тебя. Как окажемся на месте, сам всё увидишь. Лететь минут сорок, поэтому пока можешь отдохнуть. Завтракать будем по прилёту. Как раз время выйдет подходящее.

Сказав это, Владимир Алексеевич сам закрыл глаза и привалился к борту, последовав примеру Белозёрова. Но подполковник даже не думал наблюдать за мной, он закрыл глаза и через пару минут уже спокойно сопел.

А я вот сейчас точно не смогу заснуть. Слишком я нервничаю. Не достиг я подобного мастерства, чтобы спать в любое время и в любой обстановке. Ни в прошлой, ни в этой жизни. Всегда завидовал людям, которые вот так легко могут отрубаться в любом месте. Вроде и спал совсем нет ничего, но всё равно не засну.

Единственное, что мне сейчас оставалось это смотреть в иллюминатор. Наблюдать за тем, как мы пролетаем над лесами. Но на удивление, это зрелище заворожило меня настолько, что я даже пропустил момент, когда самолёт пошёл на посадку. И лишь в тот момент, когда деревья начали стремительно приближаться, принялся выискивать базу. Но с того места, где я сидел было плохо видно.

Подполковник с Белозёровым проснулись, когда самолёт уже совершил посадку. Но никто не выходил вперёд Владимира Алексеевича. Первым вышел он, затем Белозёров, Памиров и Шварц. Последним выходил я, а Семён Александрович и вовсе остался в самолёте. По-прежнему продолжая что-то писать.

Нас встречал лейтенант, чем-то неуловимо схожий с Малютиным. Сколько я не присматривался, так и не смог понять чем. Лейтенант передал подполковнику какие-то документы и тот, просмотрев их, поставил свою подпись. Сразу после этого Владимир Алексеевич уверенно двинулся прочь с поляны, но которую мы сели.

Саму базу я толком и не видел. Смог лишь краем глаза увидеть невысокие постройки, взлётно-посадочную полосу, на которую мы отчего-то не стали садиться, и всё. Поэтому я даже предположить не могу, что это за база.

В этот момент где-то над нами раздался оглушительный хлопок, с которым самолёты преодолевают звуковой барьер и всё сразу стало понятно. Здесь базируются истребители. Вот только мне было совершенно непонятно, для чего меня привезли сюда. А не собираюсь учиться летать на истребителе, да и о пилотировании этих машин практически ничего не знаю. В чём же заключается эта чёртова проверка?

Эта база мало чем отличалась от базы «Бурана». Разве, что здесь не было видно инструкторов и гоняемых ими курсантов. Да и вообще сейчас практически никого не было видно. А ещё здесь стояли 25-е Миги. Минимум две эскадрильи. По крайней мере, если судить по тому, что я видел. Ещё не проснувшиеся толком техники лениво занимались некоторыми самолётами. Возле пары машин находились и пилоты. На нас никто даже и не обратил внимания. База только проснулась и ей не было дело до курсанта, которого привезли на испытания.

Владимир Алексеевич шёл по этой базе, словно это он здесь всем заправляет. Хотя, вполне возможно, что так оно и было.

Как только мы оказались на территории базы, лейтенант исчез. Видимо, побежал отдавать начальству бумаги, подписанные Моховым. Но на его исчезновение никто, кроме меня, не обратил внимания.

Как и говорил Владимир Алексеевич сперва мы отправились на завтрак. Время, как раз было самое подходящее. Вот здесь сразу стало понятно, почему база выглядит такой пустынной. Просто все отправились на завтрак. Но Мохов провёл нас мимо основного зала, в небольшое помещение, где было совершенно пусто.

— Столовая для руководящего состава базы. Толкаться вместе со всеми нам сейчас не нужно, — специально для меня произнёс Владимир Алексеевич. Остальные даже глазом не моргнули, начав рассаживаться. Они уже явно бывали здесь и не раз.

Завтракали все молча. Мохову принесли ещё какие-то документы и он весь завтрак занимался с ними. Ну а остальные, видимо, не хотели ему мешать.

— Готов, к первому испытанию? — закончив с документами, спросил у меня Мохов.

— Не готов, но выбора у меня просто нет, — ответил я и подполковник рассмеялся.

— Вот это правильный настрой. Не хочу, но обязательно сделаю. Могу раскрыть тебе страшную тайну, так работаю практически все, кого я знаю. И даже майор, которому сейчас предстоит отправиться вместе с тобой, то же с радостью скажет, что он не готов. Но вот, выбора у него также нет. Сегодня его поставили твоим проверяющим, значит, он должен выполнить свою работу. Поэтому отдаю тебя в распоряжение Ильи Валерьевича. Через час он вернёт тебя мне, ну или поможет добраться до лазарета. Тут уж всё будет зависеть только от твоего организма.

— Двигай за мной, — поднялся майор и махнул мне рукой.

Что-то мне как-то не по себе стало. Похоже, что зря я завтракал. Нужно было начать походить эти испытания на голодный желудок. Как бы конфуза какого ни произошло.

— Понравилось сидеть в барокамере? — спросил меня инструктор, когда мы вышли из столовой.

— Просто отвратительно. Ничего хуже в жизни не испытывал, — ответил я и майор громко рассмеялся.

— В своё время я говорил, практически то же самое. Да и сейчас думаю о барокамере так же. Страшнейшее приспособление. Но деваться некуда, прохождение барокамеры просто необходимо, чтобы выявить все слабости организма. И моё испытание также предназначено именно для этого. На реактивном дельфине ты уже летал. Про Ан вообще молчу, словно оседлал улитку и пытаешься на ней выиграть скачки. А сегодня посмотрим, как ты будешь себя чувствовать в кабине истребителя.

Приплыли. Хотя я и ожидал чего-то подобного, как только увидел Миги.