Млечная пуля

Глава 13 Условия рынка

— Что сообщил налоговый инспектор? Не зря же я сюда приехал, — сказал Глеб.

— Стандартная ситуация… Неуплата налогов, контрафактный товар, — с чувством произнес Арсений. — Налоговик узнал, что мы заинтересованы в расследовании экономических преступлений. И спустил на Шуркина всех собак. Словно сам с цепи сорвался. Я попросил наших поискать подделки. Здесь только бижутерия. Остальное — золотые часы и какие-то побрякушки. Ничего серьезного.

— В протоколе о подделках не должно быть и слова. Ясно?

Арсений опешил:

— Почему Глеб? Феофановы и так знают, что драгоценности в камине явно не оригинальны.

— Придерживайся официальной версии. И подключи Ульяну, а сам сделай вид, что вообще сюда случайно забрел. Лишнее внимание нам не нужно. Это не наш профиль.

— А что Ульяне сказать?

— Правду. Я попросил тебя разузнать о налоговом прошлом одной дамы. Вместо нее доблестный сыщик наткнулся на нового владельца этого бутика. А там…

Арсений рассмеялся:

— Понимаю.

— Я тут подумал, — сказал Глеб, смотря, как изымают документы из сейфа.

— О чем? — улыбнулся Арсений.

— Нужно найти геммолога.

— Кого?

— Чем ты на учебе занимался? Сторожил свою парту? — хмыкнул Глеб, тяжело вздохнув. — Эксперта по драгоценным камням. Хочу наведаться в элитный клуб. Сегодня же пятница. Видимо, обнаружу достопочтенную публику. Любят они перед своими хорохориться.

— А этот чем не эксперт? — осведомился Арсений, правой рукой указывая на копошащегося в бижутерии полицейского. — Он и проводит экспертизу.

— Не доверяю, — просто ответил Глеб. — Нужен свой. Точнее, гражданский. У тебя есть на примете?

— Как ни странно, одного могу посоветовать, — бодро сказал Арсений. — Его отец работает на одну ювелирную контору. Как раз занимается оценкой драгоценных камней.

— С чего ты решил, что он поможет?

— Узнаешь. Тупая ситуация с ним произошла. Ты сможешь попросить о помощи взамен одной услуге, — сказал Арсений. — Пойдем. Покурим?

— Ладно, — нехотя согласился Глеб. — Заодно поговорим без лишних свидетелей.

Они вышли на улицу. Каждый закурил и инстинктивно посмотрел на прохожих, которые останавливались посмотреть, почему магазин закрыт и что там происходит. Полицейская лента мешала подойди вплотную к главному входу. Некоторые зеваки предпочли остаться и понаблюдать за работой стражей порядка.

— Молодой парень. Двадцать лет всего. Ян Коробченков.

— Что за история? — процедил Глеб, затягиваясь сигаретой.

— Пару лет назад один мужик врубил магнитофон на всю улицу. Ян вышел из своего подъезда и сделал ему замечание. На часа было около девяти, но горловое пение алкаша никто не заценил. Также бил бутылки на детской площадке. Но не суть…

— Угу. Как мужика зовут?

— Фома Буераков, — буркнул Арсений, ежась от холода. — Этот Фома после словесной стычки отправился праздновать к себе в квартиру. В половине второго ночи его увезли на «Скорой» со сломанной челюстью.

— А в чем вина Яна?

— Так вот, Фома написал на него заявление, что они бодались во дворе. Я тогда приезжал на вызов. Молодежь на детской площадке никуда не уходила. Те угорали над Фомой, когда тот у них бутылку пива украл и побежал к себе. Они подтвердили, что тот был в порядке после ссоры с Яном. Крови во дворе не обнаружено. Зато в квартире…

— Интересная история, — процедил Глеб.

— Следов взлома нет. Фома полежал в больнице. После пришел в полицейский участок и написал заявление на Коробченкова. Я к тому времени опросил всех свидетелей и участников конфликта.

— Что в итоге? — поторопил его Глеб.

— Отказал в возбуждении дела из-за отсутствия состава преступления. Врачи обнаружили Фому лежащим в ванне. Упал, когда душ принимал. Соседи тогда вызывали. Коробченкова там не было от слова «совсем».

— И?

— Фома жалобы тоннами пишет. На всех. Даже доносами не брезгует. Ополчился на парня. Мстительный… Начал строчить во все инстанции. Письменно требовал с Яна деньги на лечение.

— Спиртом лечится?

— В точку, — усмехнулся Арсений. — Сейчас в третьем участке другой следователь этого идиота терпит. Уже на стену лезет…

Глеб кинул потухший окурок в пустую урну.

— Уверен, что Ян не при делах?

— Обижаешь, Глеб. Абсолютно уверен. Мне про Фому многое рассказывали.

— А почему следователь не предпримет меры?

— Бюрократия. Фома в мэрию, как к себе домой ходит. Бумагу не жалеет. Припугнули уголовным делом, а воз и ныне там…

— Ясно. У тебя есть их телефоны?

— А как же? В старой записной книжке. С собой вожу. Не просто так бардачок занимает.

— Отлично. Принеси.

— На черта такие карусели, Глеб? Просто попроси Коробченкова и все.

— Как ты будешь относится к полицейским, которые позволяют Фоме портить тебе жизнь. Не сомневаюсь, что почтовый ящик Яна пухнет от писем. Думаешь, он примет меня со всем гостеприимством?

— Твоя правда, — согласился Арсений, подходя к своей машине. Он открыл переднюю пассажирскую дверь и наполовину залез в салон.

— Сам езжай в участок к следователю. Пусть он напишет очередное отказное. После моего звонка отправь на адрес Коробченкову.

— Бери… — Арсений отдал потрепанную записную книжку, закрывая машину. — Ладно. Я пока не могу. Здесь обыска, как сам видишь.

— Подпиши протокол, а эксперты заключение нам в управление скинут…

— А куда мне потом?

— Домой.

— Может, с тобой прокатиться? Или патрулировать улицы?

— Зачем? — спросил Глеб, доставая ключи из кармана. — Езжай к семье.

— Но работа…

— Послушай, — Глеб остановился на полпути к «Дуксмобилю». — Постовые знают каждую улочку в городе. Все службы работают. Никуда беглец не денется, как и служанка. А включать трудоголизм не стоит. Трудоголизм — это всего лишь имитация бурной деятельности. Ты патрульный?

— Нет. Сыщик из «Млечного», — глупо улыбнулся Арсений.

— Вот и соответствуй. Договорились?

— Я тебя понял.

— Если их поймают, то сообщат. Полицейские без нас проверили все возможные места, в которых преступники могут прятаться. К тому же ориентировки даны. Нас с тобой не хватит, если мы будем круги по Мологе наворачивать из-за иголки в стоге сена…

— Я поехал, — кивнул Арсений. — Постараюсь решить вопрос.

— Вот и отлично. Где здесь таксофоны?

— Около заправки. Езжай прямо.

Глеб доехал до телефонной будки и терпеливо подождал, пока девушка вдоволь наговорится со своей подругой по телефону. Ей понадобилось четверть часа, чтобы обсудить с собеседницей свои отношения.

— Здравствуйте! Фома Буераков? — спросил Глеб, спустя минуту после того, как набрал номер нужного телефона. — Вас беспокоит Глеб Холодов из «Млечного». Нам поступило обращение в возбуждении уголовного дела.

В ответ послышался елейный хриплый голос мужчины.

— Вечер добрый, полицейский. Да! Я подавал заявление и жду, когда этого гада упекут в тюрягу. Он мне челюсть свернул, а вы его покрываете…

— Ты чего орешь?

— Что?

— Ты глухой? — твердо произнес Глеб. — Ты тогда бутылку пива зачем украл?

— Когда? — опешил Фома. — Как вы смеете так разговаривать?

— Я тебя спрашиваю…

— Не помню.

А я вот думаю, что ты просто охамел. Свидетели были, когда Коробченков с тобой ругался? — спросил Глеб на повышенных тонах.

— Ну, были. И что?

— Сколько ты заявлений накатал?

— Много. А можно мне другого следователя? Не привык общаться с такими хамами.

— Нет. Нельзя, — отрезал Глеб. — Я из «Млечного». Дальше писать некуда. Только в прокуратуру. И их ты уже успел осчастливить…

— Он мне челюсть сломал, понимаете?! Челюсть! А вы глумитесь!

— Я только вижу, что некий Фома Буераков бездоказательно пытается привлечь к ответственности соседа за замечание.

— Но…

— Слушай меня внимательно. Если по этому делу твоя деревянная голова додумается меня тревожить или любого полицейского в округе, то я каждый день буду вызывать тебя с повесткой в управление.

— Не имеете право!

— Ты о своих правах заговорил? Похвально. Но Коробченкова в этих же самых правах ущемляешь. Требуешь за свои проблемы с алкоголем деньги у гражданина, который посчитал нужным остановить вандализм во дворе? Так? Или нет?

— Нет…

— Ты сам хорош. Пиво украл. Буянил. Или думаешь, что сломанная челюсть по пьяни делает тебя неуязвимым? По поводу закона… Я могу пригласить свидетелей по делу о краже алкоголя. Этого хочешь? Допрос допустим только несколько часов в день. И вандализм тебе еще припомню. Повестка или свобода?

— Что?

— Выбор, — сказал Глеб. — Здесь и сейчас. И еще… Ты деньги у Коробченкова просил?

— Только пятьсот рублей, — выпалил Фома без зазрения совести.

— Попахивает мошенничеством.

— Как так?

— Наш разговор записывается, — солгал Глеб.

— Извините, господин полицейский. Я понял! Понял! — нервно заорал Фома, поняв, что лучше не спорить. — Я готов извиниться перед парнишкой.

— Лучшим извинением будет, если ты прекратишь транжирить время правоохранительных органов из-за своей глупости. Ты не понимаешь, что Коробченкова может вызывать следователь, который только приступил к своим обязанностям в третьем участке?

— Больше не буду… Простите… Усвоил… Слово мужика даю…

— На днях тебе придет бумага об отказе в возбуждении уголовного дела. Вижу, что ты умело пользуешься бюрократической проволочкой. Если хоть одно новое заявление появится у меня на столе по этому делу, то пеняй на себя. Я с тебя спрошу о мошенничестве, вандализме и краже. Надеюсь, что ты понял. Иначе…

— Больше этого не повториться, господин полицейский.

— Лучше не отказывайся от своих слов.

— А вы занимаетесь разбитыми дорогами? — уклончиво спросил Фома.

— Ты дурак?

— Все-все, господин полицейский. Можно я положу трубку? Доброго вечера.

Глеб скинул вызов.

— Дай мне сил, — взмолился он, закрывая глаза, чтобы сконцентрироваться на следующем важном разговоре.

Пришлось сделать пять звонков, прежде чем на той стороне телефонной трубки ему ответил старческий голос:

— Кто говорит?

— Здравствуйте. Вас беспокоит сыщик из «Млечного».

— Сколько можно? — разозлился старик. — Я уже посовещался с юристами, чтобы прищучить Буеракова. Мой сын ни в чем не виноват.

— Я хочу с ним лично поговорить.

— Его нет, — отчеканил старик. — Он ушел…

— Да будет вам, уважаемый, — парировал Глеб. — Я сыщик, а не следователь. Просто хотел бы обсудить с ним вопросы…

— Какие? — не унимался старик.

— Позовите… Я не вызываю его в управление. Разговор ни к чему не обязывает.

— Ну… Ладно, — вздохнул старик и выкрикнул: — Ян! Ян! Тебя к трубке.

Через мгновение раздался мужской бас:

— Иду, отец!

Судя шуршанию в динамике, Глеб понял, что телефонную трубку положили на стол. Затем Ян поднял ее:

— Слушаю. Вы из полиции?

— Из отдела «Млечный». Ты не против, если сразу перейдем к сути нашего разговора? — прямо спросил Глеб.

— Конечно. В который раз отвечаю на эти обвинения. Соседи смеются над этим дуралеем…

— Разбираешься в драгоценностях?

Ян задумался.

— Да, — наконец ответил он. — Могу порекомендовать отца, если нужен эксперт. Я работаю у него младшим…

— Геммологом…

— Угу.

— Отличить подделку от оригинала сможешь?

— Конечно. А зачем вам? Я думал, что вы по делу об избиении беспокоите.

Глеб поудобнее перехватил телефонную трубку.

— Готов мне помочь? В свою очередь обещаю, что Буераков больше тебя не побеспокоит. Направлю по твоему адресу последнее письмо об отказе в уголовном деле. И станет намного легче.

— Это возможно?

— Зависит от твоего настроя мне помогать. Мой коллега уже договаривается со следователем, который принимает заявления от Буеракова. Готов к сотрудничеству?

— Хм… На постоянной основе?

— Только сегодня вечером. И то… Никто не должен об этом знать… Скажешь отцу, что дело сегодня окончательно закроют и ты поедешь в управление. Я могу подтвердить.

— А что именно нужно делать? — с недоверием спросил Ян.

— Элитный клуб «Все можно» знаешь?

— Слышал про такой.

— Сегодня пятница. Я знаю, что вечеринки в клубе проходят именно в этот день. Все собираются ближе к десяти вечера. От тебя требуется парадный костюм и желание провести экспертизу на подлинность камушек… Мне нужно встретиться с владельцем. Они не станет мне помогать, но если застать их врасплох…

— Хорошо, Глеб. Когда мне выезжать?

— Через час встречаемся у служебного входа в клуб.

— Я возьму такси…

— Молодец. Не забудь свои инструменты.

— Договорились.

— Буду ждать в красном «Дуксмобиле». Сам старайся не светиться.

Глеб принял сложное решение. Поначалу ему хотелось остановить мероприятие и силой проверить драгоценности у гостей. Но передумал и решил сфокусироваться на владельцах. В клуб вхожи только свои. Это значит, что члены элитного «Все можно» с трудом примут в свои ряды новеньких. Допрашивать элиту по отдельности тоже не стоит. Слухи распространяются с молниеносной быстротой. Паника сильно помешает. Стоит понимать, что у толстосумов свои «бравые ребята», которые с радостью закопают виновников распространения подделок без суда и следствия. По поводу следствия…

Нужно работать на опережение. Полиция «умеет» сливать оперативную информацию. Прям старательно это делает. Может, когда не нужно. Если гостей окажется много, то пока нет причин для беспокойства.

И еще… Владельцы клуба знают намного больше, чем их посетители. Вряд ли они пустят Глеба на порог в любой спокойный день. К тому же, он понятия не имел, кто сейчас руководит клубом. Словно пытаться достать важную папку с грифом «Совершенно секретно».

Их интересует официальность: ордер на обыск, например. Члены клуба не последние люди в городе. Их влияние огромно, пусть они и предпочитают занимать свое место за троном.

Почему Глеб выбрал единственный элитный клуб в Мологе, а не ювелирные дома? Он додумался до этого неосознанно. Потому что в бутиках все украшения проверяют на подлинность. А вот налоги больно бьют по самолюбию богатеньких дам. НДС никто не отменял. Лучше купить там, где вращаются такие же успешные, как и они. Со скидкой и без налогообложения. Фотография Марты и Лиды в ресторане наводила на мысль, что они сидели именно в элитном клубе. Зная Лиду, она бы предпочла сидеть с элитой, чем с обычными работягами и клерками, коих в ресторанах предостаточно. Кичиться местами, где не была нога простого гражданина, дорогого стоит.

От размышлений Глеба отвлек стук по стеклу водительской двери. Глеб опустил стекло и увидел худощавого молодого человека с копной рыжих волос на голове. А округлое лицо было покрыто веснушками.

— Глеб? — спросил он, лучезарно улыбаясь.

— Садись, Ян.

— Ладно.

Ян обогнул автомобиль и уселся на переднее пассажирское сиденье с кожаным портфелем в руке. На нем красовался твидовый дорогой черный костюм. А с лакированных туфлей на коврик попадал грязный снег. Они находились на заднем дворе клуба. Около серой двери «Служебный вход» стояли и курили официанты, с подозрением взирая на единственную припаркованную люксовую машину с включенными фарами.

— Что дальше? — вежливо спросил Ян.

— А почему ты не подал на Буеракова за клевету?

— Пытался. От меня отмахивались. Сказали, что статья не такая уж и рабочая. Я остался один на один с этим чудиком…

— Мы это поправим…

— Спасибо.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Глеб. — Сейчас заходим внутрь. Держись рядом. Не обращай внимание на замечания. Я все улажу. Идем…

— Стойте. А если мне сказать, что я из аукционного дома? — предложил Ян. — Затем сделаю вид, что забыл документы в машине. Так они приведут меня к владельцу. Я вернусь и покажу дорогу до кабинета. Так меньше шансов, что они быстро среагируют на вас.

— А ты голова, — кивнул Глеб. — Давай.

— Ждите.

— Оставь портфель здесь, — усмехнулся Глеб.

— Точно. Не подумал.

— Иди. Потом открой дверь и кивни мне. Я захвачу портфель.

Ян отправился на свой страх и риск. План простой, но может не сработать. Вдруг владелец не пришел или не хочет никого видеть.

Минуты тянулись. Глеб не сводил взгляда со служебного входа, боясь, что в любой момент выйдет охрана. Уже минуло десять минут. Наконец дверь распахнулась, и в проеме показался Ян, кивнув Глебу.

Глеб схватил портфель и быстрым шагом проследовал к Яну. Вместе они зашли в коридор. Обслуживающий персонал не обращал на них никакого внимания. Повара готовили заказы у больших плит, а официанты брали готовые блюда с металлического стола. Вечер был в самом разгаре.

Впереди находилась лестница, ведущая на второй этаж. Там стоял охранник (бугай в белой футболке и зеленых джинсах), зорко смотревший за порядком. Ян сделал вид, что ведет деловую беседу с Глебом.

— Куда? — надменно спросил охранник.

— Я же был здесь, — возмутился Ян. — Мы с моим партнером пришли договариваться о мероприятии с Ксенией Максимовной. Наш аукционный дом собирается провести закрытый аукцион.

— Проходите, — грозно ответил охранник.

Ян указал на левую дубовую дверь, откуда доносился раздраженный женский голос. Глеб понимаю кивнул и нажал на бронзовую ручку. Заскрипела защелка, а дверь поддалась вперед. Весь кабинет представлял собой: дубовый паркет, антикварная мебель, с потолка свисает хрустальная люстра.

Женщина повернула голову к гостям с телефонной трубкой у уха, стоя у резного стола. Аристократическая натура: вечернее приталенное платье изумрудного цвета, аккуратные бирюзовые туфельки. Но куда же без драгоценностей…

На шее женщина носила изящное колье, которое играло в лучах искусственного света. Золотые серьги поблескивали в ушах. Такой люксовый облик прекрасно сочетался с серьезным лицом: угловатые брови, выступающие скулы, янтарные глаза и тонкие губы.

— Принесли брошюры? — не растерялась женщина, смотря на Яна. Затем она обратилась к Глебу: — А Вы кто?

Глеб выступил вперед с удостоверением наготове.

— Стойте там, — возмущенно произнесла женщина. — Я не вызывала полицию. У нас все хорошо. Охраны на благотворительном вечер предостаточно. Кто вас вообще пустил?

— Я по другому поводу, — сказал Глеб. — Глеб Холодов. Из «Млечного». Сыщик.

— Не припоминаю, чтобы сыщики по моему клубу бродили. Издевательство…

— Может быть вы представитесь? — мягко спросил Глеб.

— Элеонора Феликсовна. Я являюсь президентом закрытого клуба. Не вижу орды полицейских… Они ждут в засаде…

— Глеб Холодов. Пока никого нет.

— Что значит «пока»? — вызывающе бросила Элеонора Феликсовна. — Вы в курсе, что здесь благотворительный вечер в помощь малым театрам?

— Уже да, — равнодушно парировал Глеб. — Давай на «ты». Бесит меня эта фамильярность. Не до нее сейчас.

— Охрану позвать?

— Тогда я остановлю праздник лицемерия и вызову оперативную группу…

— Мерзкий человек, — злобно прошипела Элеонора Феликсовна. — Клавдия говорила о тебе. Пришел занять место Лиды? Она хотя бы чутко относилась к нашим проблемам…

— А я называю это не чуткостью, а банальным покровительством. Я не собираюсь вступать с тобой в конфронтацию. А когда ты готова принять полицейского, а? В среду? В четверг? — усмехнулся Глеб. — Нет. Поэтому и приходится пробираться к вам окольными путями. Не желание помогать — это ваше естественное состояние. Думаете только о себе. Пару минут уделишь?

— Ты же не отстанешь?

— Нет.

— Что тебе нужно?

— Вот так бы и сразу, — процедил Глеб. — Мне нужны драгоценности…

Элеонора Феликсовна удивленно подняла брови.

— Значит, я оказалась права. Пришел за данью?

— Я не так выразился. Здесь же их продают? Можешь не отвечать. Это риторический вопрос. Так вот, если я не ошибаюсь, то в этом клубе ходят люди с пустышками за десятки тысяч рублей…

— Быть такого не может, — прошептала Элеонора Феликсовна. — Мы все приобретаем в официальных магазинах.

— Эту байку расскажешь наивному дурачку. Вы делаете бизнес на всем. Думаешь, что я не увижу в общем зале импортный алкоголь, который прошмыгнул через границу без документов? — посуровел Глеб. — Поэтому выгодно не впускать сюда простой люд. Кого можно встретить на этом славном вечере? Адвокатов, судей и чиновников разных мастей. Или я не прав?

— У нас продажники не водятся, — настойчиво произнесла Элеонора Феликсовна. — Как тебе доказать?

— Есть два варианта. Один из них тебе не понравится. Выцепить одного гостя из зала и проверить подлинность украшений.

— А другой?

— Ты сама дашь нам на экспертизу оставшиеся у тебя драгоценности. Видишь, и я в детстве читал словарь синонимов. Могу грациозно попросить, если хочешь…

Элеонара Феликсовна дотронулась до своего колье, а потом села за стол. Казалось, что взвешивает последствия, которые замаячили на горизонте.

— Я приобрела его через посредника. На сколько дней ты его забираешь? — наконец проговорила она.

— Можно Ян присядет? Он геммолог.

— Пожалуйста, — буркнула Элеонора Феликсовна.

Ян с улыбкой принял украшение из рук женщины и принялся его внимательно рассматривать.

— Молодой человек, проверьте и эти, пожалуйста, — попросила Элеонора Феликсовна, когда Ян полез в портфель. Она встала из-за стола, подошла к сейфу. Ввела комбинацию, открыв дверцу. Вытащила несколько подарочных коробок. — Я надеялась, что до этого не дойдет…

— Понимаю, — сказал Глеб, навострив слух. В коридоре кто-то пробежал.

— Можно тебя на пару слов? — спросила Элеонора Феликсовна Глеба, аккуратно кладя драгоценности перед Яном. — Молодой человек тоже из полиции?

— Нет. — Глеб мотнул головой. — Но он свой. Временно помогает в этом деле…

— Пошли на балкон. Нас никто не услышит. Хочу рассказать пару моментов. Не знаю, как они смогут помочь.

— Договорились. Куда?

— Сейчас.

Они вместе вышли из кабинета. Элеонора Феликсовна с улыбкой кивнула охраннику, что все нормально. Тот остался стоять на месте, как вкопанный.

Крытый балкон был пуст. На тумбочке стояла пепельница, а рядом с ней лежали пачка тонких сигарет и зажигалка.

— Курите? Здесь можно. Вытяжку включу.

— У меня свои есть. Но курить не буду. Что ты хотела мне сказать…

— Признаться, — просто ответила Элеонора Феликсовна. — Я сбывала драгоценности. Можешь меня арестовать.

— Продолжай.

— Лида пришла ко мне поздней ночью и предложила продавать их со значительной скидкой. По поводу экспертизы я не заморачивалась. Авторитет Лиды был непреклонен. Как я могу поругаться с ней, Глеб?

— Понимаю, — ответил Глеб, смотря через мутное стекло на оживленную зимнюю улицу.

— Раз мне суждено отвечать по закону, то…

— Все зависит от ситуации. Если Лида нашла поставщика, значит, есть и сообщники. Товар нужно провести в Мологу, а потом греть молчаливых взятками…

— Ты прав. Я помогу… Лида посоветовала мне взять на работу одну девчонку. Настю Крикову. После смерти Лиды она испарилась. До этого снабжала наш клуб этими драгоценностями. Ее оставили за старшую, если правильно выражаться. Других я не видела. — Элеонора Феликсовна взяла с тумбочки сигарету и зажигалку. Закурила дрожащей рукой: — Все через нее.

— Где она может быть? Как ты думаешь?

— В последний раз мой водитель подвозил Крикову к мотелю «Ух! Сова»! Она перебивается случайными заработками. Но вполне возможно, что залегла на дно. Я вот думала о то, что худшего места для жизни не найти. Комнаты с большим количеством коек. Как в тюрьме. Патрули туда не заезжают. — Она скинула пепел в пепельницу.

— Тебе известно о Рите Вафушевой?

Элеонора Феликсовна задумалась:

— Вспоминаю. Нет, она в наших деловых отношениях не фигурировала. Только Настя Крикова. Лет двадцати пяти. Вроде… У меня осталось ее дело. Она так и не соизволила прийти и забрать трудовую книжку… Мой ассистент найдет…

— Ладно. Арест пока подождет. У меня другие планы. Если солгала…

— А зачем?

— Выгородить себя.

— Я же призналась, — нервно усмехнулась Элеонора Феликсовна.

— Мы беседуем. А на допросе ты заднюю дашь…

— Попрешь против Лиды, останешься на обочине бедности, — изрекла Элеонора Феликсовна, положив окурок в пепельницу. — Ты же сам вкусил ее злость…

— Вот поэтому твое задержание откладывается. Будь честна до конца. Я прекрасно понимаю, что против твоих адвокатов и купленных чиновников не попрешь.

Вернувшись в кабинет, они застали Яна готовым уйти. Он стоял у своего стула и понимающе улыбнулся.

— Ну что? — спросил Глеб, пока Элеонора Феликсовна осталась ждать «приговора» в дверном проеме.

— Подделка, — заключил Ян. — Извините. Но колье, браслеты и подвески — это стекло… Можно провести химическую экспертизу… Но я уверен, что найдем примеси марганца и других веществ, которые придают товарный вид. Даже бусы из жемчуга умудрились подделать. Об упаковке можно и не говорить.