Младший сын князя

Глава 9

Тем же вечером или уже, точнее, поздней ночью, я вернулся в поместье. Слуги уже спали, но я и без них мог принять душ, а потом попал в кабинет Соколова.

Как я там очутился — вопрос хороший, но обо всём по порядку.

Когда я ехал в магокаре, то пришёл к одному очень важному выводу. Скорее всего, в этом мире не существует контрзаклинаний, и тем более Аналитиков, подобных мне.

На самом деле, вывод напрашивался сам собой просто из наблюдений за тем, что происходило вокруг меня.

В моём мире первым делом обучали не созданию конструкта как такового, а тому, как его защитить от вмешательства извне, ведь это самый опасный момент во время создания плетения.

Особенно это опасно в самом начале, когда только начинаются появляться первые намётки на контур, так как по ним уже можно предсказать, что будет дальше. Единственное что спасало, таких магов, как я, способных это увидеть, было действительно не так много, но всё равно все они были вынуждены страдать и придумывать меры защиты. Даже что-то примитивное могло дать преимущество в бою с неумелым Аналитиком.

Взять в пример того же Ромеро. Что толку от того, что он применял атакующее заклинание, если я в тот же миг его сломал и навредил ядру?

Чтобы провернуть такое, даже не нужно было быть Аналитиком.

Любой обычный маг, разумеется, достаточно умелый и способный воздействовать на плетения, мог таким же обычным способом взять и сломать конструкт, просто изменив набор плетений или даже влив в них свою ману, чтобы перехватить контроль. Только для тех, кто ориентировался лишь на свой опыт и ощущения, это всё равно были достаточно большие затраты сил.

И это я даже не собираюсь упоминать про удаление конкретной части плетений так, чтобы весь конструкт не рухнул, но это уже магия более узкого профиля.

Поэтому что делали маги первым делом? Правильно, обучались ставить минимальную защиту, чтобы не стать балластом и тем самым слабым звеном на поле боя.

Это правило не касалось только воинов ауры — так называли тех, кто усиливал своё тело при помощи маны. Свести на нет такую магию очень трудно, даже для Аналитика. Я бы сказал, эти воины самая большая головная боль для любого из нас. И их чуть ли не создали для того, чтобы противостоять таким, как я, точнее, их перенаправили на наше устранение.

Единственная возможность выжить при битве с ними — это держать последнего на расстоянии. Именно в ближнем бою они опаснее всего.

Почему так вышло? Это очень легко объяснить.

Опять же, взять в пример Ромеро. Чтобы уничтожить его конструкт, мне понадобилось приложить лишь крохи маны, чтобы порвать эти «нити».

А с воином такое просто не сработает, как бы ни печально это было признавать.

Если условно, например, у Ромеро мне надо было бы порвать всего лишь десять нитей, то у воина ауры — в сто, а то и в тысячу раз больше, чтобы лишить того полностью сил. Да и то, не со всеми это поможет.

Разница колоссальная, ибо всё его тело становится своего рода сложным конструктом. При этом этот «конструкт» ещё без остановки быстро передвигается и не даёт сосредоточиться на себе.

Как ни посмотри, а головная боль ещё та. Я уже молчу о том, насколько крепкие у них плетения. Причём, опять же, они созданы исключительно для ближнего боя и активируются практически мгновенно из-за чего и воздействовать на них толком ни у кого не получается.

Это как, если в первом случае я острым ножом резал туго натянутый канат, а во втором пытался разрезать тупым ножом тот же канат, но уже со стальными нитями, вшитыми в обычные волокна.

Сравнение, конечно, больше подошло для каких-нибудь матросов, но более лучшего описания не придумаешь.

Вот благодаря такому багажу знаний, я пришёл к этому выводу. Его оставалось лишь проверить на практике. Заодно ещё бы не помешало узнать, есть ли тут кто-то похожий на воинов ауры. Потому что, если в этом мире маги пришли к тем же построениям конструктов заклинаний, что и в моём, то и остальные магические направления вполне могли если и не повторить, то создать их аналоги.

Тут уже, разумеется, встаёт вопрос — а при чём тут целитель Соколов, и что я вообще у него потерял?

Всё дело в том, что после драки у клуба я как никогда остро понял, что мне не хватает более подготовленного к бою тела. Евгений, конечно, молодец, что вообще им занимался и развивал выносливость, но он-то больше старался для внешнего вида, а не чтобы получить какой-то нормальный результат.

Я уже наловчился работать в местной сети и быстро нашёл, что для более быстрого развития уже всё придумали.

Для этого существуют специальные алхимические пилюли, которые обеспечивают тело не только необходимыми микроэлементами, но и магической энергией для ускоренного получения результата.

Разумеется, всё это стоило дорого и требовало квалифицированного подхода, но я не думаю, что с этим у меня возникнут проблемы. Так что ещё по пути домой начал делать заказ на необходимые пилюли, ведь вопрос денег для меня не стоял, а разобраться, как именно работает пилюля, и управлять процессом внутри своего организма, я уж точно смогу.

К сожалению или к счастью, это увидела Анна, которая категорически запретила мне заказывать что-либо до консультации с нашим штатным целителем. Я даже не знаю, что надумала моя личная слуга, но с учётом, каким был до этого Евгений… В общем, пришлось согласиться с её доводами и направиться к Соколову.

Не мог же я сказать ей, что я свой организм знал получше любого другого, и будь у меня какие-то проблемы, то сразу же выявил их. Да и с алхимией бы тоже справился.

— Георгий Иннокентьевич, я в порядке. От этой парочки царапин на груди даже не останется шрамов при правильном подходе. Так что… не могли бы вы перестать превращать меня в мумию? — говорил я уверенным тоном, когда он взял в руки очередной бинт.

— Пусть у молодых всё быстро заживает, но это ведь ещё не повод так подставляться. Маленькие раны оставляют за собой небольшие следы, которые замедляют развитие и вредят здоровью. Сначала чуть-чуть, но в зрелом возрасте оно ощущается куда как серьёзнее. Поэтому подобное нужно лечить сразу, пока не прошло много времени с момента ранения. А не как вы — с растянутым сухожилием на ноге пешком шли ко мне, — даже не смотря на меня, сказал Соколов, продолжая бинтовать моё тело.

К слову, бинты он мотал не просто так, а предварительно смочил в каком-то растворе, из-за чего все раны и даже нога при прикосновении бинтов, будто слегка обжигались от этого состава.

Неприятное ощущение, но в целом терпимое.

— Если обращаться к целителю из-за каждой царапины, ничего толкового из человека не выйдет, — покачал я головой и едва не крикнул от неожиданности, когда по ноге будто провели скальпелем, после чего конечность схватила судорога.

— Я не говорю приходить ко мне из-за каждой царапины. Лишь прошу не забивать на здоровье, даже если у нас с вами разные взгляды на жизнь. К слову, зачем вы оставили своих противников в живых? Насколько я понимаю ситуацию, вы были вправе поступить и более радикально, — посмотрел на меня старик и заинтересованно приподнял бровь, при этом не забывая заниматься своей работой.

— Я обязан отвечать? — холодно спросил я.

Всё же здесь именно я господин, а целитель — лишь мой слуга. Так что такие откровенные вопросы несколько выходят за рамки его обязанностей.

— Как хотите. Принуждать вас никто не собирается, — ответил Соколов, и я почувствовал, как боль по всему телу стала уходить.

— Я их не убил не от жалости. Просто не люблю смерти, да и предстоящая им жизнь явно будет похуже смерти, — честно ответил я, поняв, что стариком движет любопытство, а не желание выяснить что-то ещё, с помощью чего можно будет вести собственную игру.

Люди и сами могут создавать плетения из слов похлеще и самых сильных магов.

— Вот оно как. Интересный выбор, — сказал он и ухмыльнулся. — Сейчас вы прямо напомнили мне вашего отца.

— А что мой отец? — спросил я, почувствовав, будто ко мне хотела вернуться часть воспоминаний моего реципиента. Уж очень живо что-то откликнулось в душе.

— Когда я был слегка моложе, то услышал от него почти такие же слова. Может, и сказано было иначе, но смысл был тот же. Правда, он всё равно был более жесток со своими врагами, — ответил Соколов и, обойдя меня сзади, резко положил обе ладони мне на спину, начав заливать ману в моё тело.

Будучи Аналитиком и проживая вторую жизнь, я отреагировал спокойно, понимая, для чего это делает старик. Однако пришлось сделать вид, что я удивлён, ибо Евгений ни разу в жизни не сталкивался с такого рода манипуляциями.

— Что происходит? — постарался как можно «живее» изобразить удивление.

Однако, как мне показалось по последующей дальше интонации Соколова, последний не очень поверил в реакцию. Я, если честно, своей игре бы тоже не поверил — лицедейство у меня откровенно плохо выходило.

— Вы ведь собирались заняться полноценной медитацией и, как я понимаю, намерены расширить ваш резерв, чтобы иметь возможность использовать магию. Или я не прав? — иронично хмыкнул целитель, но я на это промолчал. — Я вам просто помогаю, молодой господин. Сидите смирно и постарайтесь прислушаться к течению маны в вашем теле — это облегчит процесс. Пока мы займёмся лишь проверкой того, что у вас есть, и подтолкнём это к развитию. Иначе, если сразу начать применять алхимические пилюли, вы только навредите себе.

На самом деле мне действительно не впервые приходилось сталкиваться с этой техникой, точнее, с очень близкой к ней. В моём прошлом мире мне так помогали наставники, чтобы добиться лучшего понимания движения энергии в собственном теле.

Считалось, что эта техника — проверка на доверие учителя и ученика.

Всё по причине того, что учитель во время выполнения этой техники погружался в своего рода транс, из которого не так просто было выбраться. Он становился весьма уязвим, и мог с лёгкостью умереть от ножа в шее, который бы держал его ученик.

Также среди нас, Аналитиков, считалось, что только после этого «ритуала» ты мог по-настоящему называться учеником. А до этого ты так — заготовка.

Впрочем, тут явно относились к этому несколько иначе и не с тем отношением некоторого рода таинства, как это было у нас.

Куда важнее — узнай старик, что я могу чувствовать течение маны без прохождения через эту технику и тем более контролировать его…

В общем, Соколову лучше про это не знать для собственной же безопасности. Как и моей — всё же в нём я не мог быть до конца уверен. Он больше человек отца, чем мой, и мне предстоит многое сделать, чтобы переманить подобные кадры на свою сторону.