МИТТ

10

Худющее тело молоденькой девушки, явно не славянской наружности с сотней тонких косичек на голове, лежало на лабораторном столе, прикрытое тканью лишь в районе груди и бедрах, когда Сашка привычно облачившись в белый комбинезон и прошедший через дезинфекционную камеру, появился в Валеркиной лаборатории. Всё её тело было обвито бесчисленным количеством проводов. Она, по-видимому, находилась в трансе. Так как глаза закрыты, и дыхание оставалось спокойным.

На шипение входного шлюза, от визора, отвернулся Валера.

— А, пришёл…

— Ага, что у вас?

— Сам смотри, Арти, тоже, сказать ничего вразумительного не может, все показатели в норме, только вот мозговая активность, не лезет ни в какие рамки. Генерация ментополя — ноль. Зато все остальные показатели зашкаливают.

Сашка глазами пробежал по рядам цифр на приборах.

— Арти, а ты чего скажешь?

— Ничего не скажу, её мозг укрыт каким-то полем, меня просто выкидывает из него. Попробуй сам. Только осторожно не убей.

Сашка подошёл к лежащей на столе девушке, природной ведьме и положил ей на лоб свою ладонь. Сосредоточился и выпустил щупальца. Затем и сам погрузился в своё и её сознание.

Мозг этого человека и в самом деле был окружён непонятным защитным полем. Саша осторожно его коснулся, и поле возмущённо засветилось, но тут же, как будто испугавшись, расступилось.

— Интересно — подумал Александр — это поле очень похоже на то, из чего состоял тот сгусток энергии, что он с таким трудом уничтожил. И оно, похоже, помнило это, и потому не противодействовало его вторжению.

Сашка осторожно коснулся сознания девушки. Ничего настораживающего не почувствовал, только сонное спокойствие. Он продвинулся дальше, стараясь ничего не задеть и не нарушить. Огляделся и также осторожно покинул это сонное царство.

— Нет, пока мозг в таком глубоком трансе, я ничего здесь не найду, мыслительный процесс остановлен, а лезть в память… Я просто её убью — сказал он сам себе. И вынырнул в реальность.

— Ну, что? — Спросил Валера, заметив как Сашкины глаза прояснились.

— Ничего, она в слишком глубоком трансе. Кто так постарался?

— Люся, лаборантка. Отличный гипнооператор.

— Пусть разбудит её. И мы просто поговорим.

Валерка кивнул и, посредством радио передатчика, вызвал лаборантку.

Из дверей сбоку появилась светловолосая девушка — звали, Валерий Яковлевич?

— Да Люся, разбуди, ведьмочку.

Девушка подошла к столу и провела обычную для гипнооператоров процедуру.

— На счёт десять, ты Динара, проснёшься — сказала она, пристально вглядываясь в спящее лицо — раз, два, три…

Динара открыла глаза, и Сашку просто окатило волной страстей и эмоций.

Он усмехнулся и подошёл так, что бы его было видно.

— Ну, что, девочка, поговорим?

— Нет. Какой может быть разговор, если я лежу тут голая, перед вами, мужиками.

— Ладно, хорошо. Валера, Люся дайте ведьме одеться. А я, пока, у тебя в кабинете кофе попью, потом пригласите её туда. Не бойтесь, со мной тягаться она не сможет, я проверил. А то, что у неё в голове, это природная аномалия, помнишь третий курс. Профессор Воротов курс лекций читал по аномалиям. Колдовство, ведьмачество… В принципе, та же самая одарённость, которую, никто не может объяснить с научной точки зрения. Но с некоторыми… ммм… нюансами, что ли…

— Да, да Сань, как я сам не вспомнил. Иди, сейчас и мы придём.

Пока Сашка набуравливал себе кофе из древней кофе-машины, в голове проявился голос Арти.

— Брат, у меня нет в библиотеке курса лекций профессора Воротова.

— В моём компе посмотри, вот доступ, только, когда посмотришь, закрой как было. А можешь и сам с ним связаться, через тот же визор, он сейчас должен быть в учебном центре. Если свободен и не на лекциях.

— Спасибо, брат…

В кабинет вошла, в таком же белом комбинезоне, как и у всех, природная ведьма Динара, в сопровождении Валеры. Окинула Сашку нагловатым взглядом чёрных раскосых глаз и без приглашения, смело заняла место через стол, напротив Валеркиного кресла. Сашка в это время стоял у стены, обитой лакированным деревом, и лениво отхлёбывал кофе.

Валерка занял своё начальственное кресло.

— Рассказывай Динара, как докатилась до такой жизни?

— До какой? — ухмыльнулась она.

— Мне потребовалось много сил, что бы разрушить твои чары — тихо проговорил Сашка — кофе будешь?

— Нет, не люблю, а молока нет?

— Сейчас спрошу у своих, если есть, принесут — ответил за Сашку Валерка и нажал кнопку в столе — Люся, там у вас молока нет? Если есть принеси стаканчик, пожалуйста, спасибо.

Через минуту в дверь, постучавшись, вошла та самая Люся-гипнооператор и поставила на стол перед Динарой стакан с молоком. И молча вышла.

Девушка жадно в несколько глотков его ополовинила — спасибо — поблагодарила она Валеру и перевела взгляд на Сашку.

— Я знала, что ты справишься — заявила она нагло. Но убивать Маринку я бы не стала, так, только помучила бы. Слишком она высоко взлетела. Да и о себе заявить хотелось. Её дар, твоих рук дело?

— Моих…

— Я тоже хочу…

— Что бы получить такой дар, надо стать членом нашей семьи.

— Ну, так возьми меня второй женой, или пусть вот Валера Яковлевич возьмёт, или красавчик Ваня, или громила Алексей. Да я за такое, могу стать вам всем женой, не сотрусь. Правда и мужика у меня ещё не было, но перетерплю. Я терпеливая.

Сашка откровенно и весело рассмеялся — да тебя Настька, удавит за такое, даже не задумается.

— Знаю…

— Ну, а раз знаешь, зачем глупости говоришь — бросил ей со злостью Валера.

— Что-то же я должна сказать? А вдруг бы прокатило?

— Ладно, Динара, шутки в сторону, предлагаю сотрудничество. Я ставлю тебе блок и ты остаёшься при лаборатории.

— А сможешь?

— Да без проблем, я уже был у тебя в голове, но пока ничего там не ставил, так осмотрелся только. И твоя природная защита, мне не помеха. И не только мне, вон Люся, её тоже продавила.

— Ага, через три часа, да мне просто уже надоело в её гляделки смотреть, и я уступила. Хоть отдохнула. А то с утра одни тычки, да маты получала. А давай, попробуй, если у тебя получиться, тогда я на всё согласна. Всё равно ведь в покое меня не оставите, да и не нужен мне покой.

Сашка, с улыбкой, отпустил свой дар и его щупальца, без помех, проскользнули в сознание ведьмы и он там мысленно нарисовал страшную рожицу и выскользнул обратно.

Девушка покачнулась и схватилась за голову.

— Ну как?

— Это ты такую рожу нарисовал?

— Я…

— Согласна, на сотрудничество, давай ставь свой блок. А то в самом деле, буду только зубы заговаривать, да прыщи сводить.

Сашка снова вошёл в её сознание и уронил там свои слова — не вреди, не вреди, не вреди, только на благо, только на благо… Полное подчинение, подчинение…

— Ай — схватилась за виски Динара — ты, что гвозди там вбиваешь.

— Уже вбил — ответил Сашка, без улыбки — ты свободна Динара, завтра к восьми, как штык, в лаборатории, а сейчас иди бумажки о переводе оформляй. Валерий Яковлевич подпишет, а я позвоню в мед центр.

— А можно я к вам приду, хочу извиниться перед Мариной и объяснить ей всё.

— Не боишься, что наши жёны, тебя просто-напросто разорвут.

— Пусть разорвут, лишь бы зла не держали.

— Ладно, попробуй, но я тебе ничего не гарантирую.

— Спасибо — в первый раз улыбнулась искренне девушка — хоть чего-то добилась.

— Свободна — скомандовал Валерка — брысь из кабинета.

Ведьму, как ветром сдуло.

— Тщеславие… Заковыристое слово, еле вспомнил — пробормотал Валерка, когда, дверь кабинета, плотно, но аккуратно закрылась.

— Да уж… — Согласился Сашка — и зависть… Но на этом можно с играть… В нашу пользу… Пусть пока будет под твоим надзором, а там посмотрим.

— Сань, а чего мы вообще хотим? Пока мы идём за отцом, что дальше?

— Конкретно я… Первое и пафосное, хочу, что бы моя страна, была самой сильной, богатой и в то же время свободной. Знаю, это невозможно, но я буду стремиться к этому. И отец сделал уже первый шаг, а я, как ты говоришь, иду за ним. Второе, чтобы мои дети не видели детского дома, слёз и голода. Хочу целовать жену, хочу покоя в душе…. Хочу… Ну, пока хватит… А ты?

— Если честно, не знаю, но с твоими ХОЧУ, я согласен.

— Ладно, хватит само копания, Валера. О, уже третий час, давай оставляй тут свои начальственные распоряжения и пошли в спортзал. Лёшка звал к трём. Блин и намнёт же он нам бока.

— Да, этот может, пошли. Но к пяти я должен быть здесь, вечерняя планёрка. И селектор с начальником исследовательского центра. Я ведь теперь официально завлаб. Научный совет утвердил. Хотя я даже не кандидат наук, но говорят, что один наш аккумулятор на докторскую тянет. Но ведь и это с подачи отца.

— Да ладно, а твой новый комбинезон со встроенным ментоимпульсом, да ещё и с настройкой, хочешь электронику выжигай, хочешь щиты ставь, хочешь камнями кидайся.

— Он ещё не прошёл испытания.

— Пройдёт, куда денется. Пошли.

Вечером ужинали, большой дружной семьёй, много шутили, смеялись, как вдруг из динамика донёсся голос одного из спецназовца, что оставались снаружи — Александр Евгеньевич, к вам посетитель.

Их командир, на сегодняшний день, Иван, напрягся и прошёл к створкам, нажал кнопку ответа.

— Кто? Доложить по всей форме…

— Махутдинова Динара Ахметовна… Тридцать первого года рождения… Лаборатория когнитивной нейробиологии…

Иван повернул голову и посмотрел на отца.

— Эта та ведьма, что порчу навела на Марину — ответил за отца Сашка.

Марина уже успела сжать кулачки.

— Тише, тише родная — успокаивающе прошептал Валера — она пришла просить прощения. Оказалось, она природная наследственная ведьма. Я потом тебе всё расскажу.

— Ну, впусти, посмотрим на природную ведьму — попросил отец — любопытно же… Можно подумать, мы искусственные.

Иван кивнул и нажал кнопку открывания створок.

Динара смело вошла в открытые двери и вдруг, нерешительно, замерла на месте.

— Ой… Вы ужинаете, простите, я не вовремя… Я хотела поговорить с Мариной…

Она немного помялась, семья Митта старшего терпеливо ждала продолжения.

Но вот ведьма справилась с собой.

— Я прошу прощения, Марина — твёрдо, вновь заговорила Динара — я не хотела тебя убивать, хотела только помучить. Я сильно завидовала тебе, я и сейчас завидую, но злости уже нет. Ещё раз прости меня. Простите все.

Марина встала и пристально посмотрела на ведьму — я могу остановить твоё сердце, прямо отсюда. Или сделать дряхлой старухой, просто ускорив твой метаболизм в несколько раз. Но не буду этого делать, только потому, что когда-то считала тебя подругой. Сейчас я тебя просто не знаю. Уходи, не порти нам вечер.

Ведьма опустила голову, медленно повернулась и также медленно вышла. Створки дверей с шипением закрылись.

— Интересно, на что она рассчитывала — ни к кому не обращаясь, спросила Настя.

— Всё просто — ответил Александр — её понять можно, она теперь сотрудница ведущей лаборатории центра с огромной по местным меркам зарплатой и она боится нашей, вашей, мести. Эта девица, очень амбициозна и тщеславна. Но теперь уже, она никому не причинит вреда. Я поработал с ней. И давайте продолжим ужин. Ну, её… Вера, Иван вы уже собрали вещи?

— Собрали — рассмеялась Вера, носки трусы и форма, второй комплект, всё в один чемодан влезло. Мы ещё ничего не нажили.

— А ничего и не надо, там, на месте, всё, что нужно приобретёте. Жить будете в нашем доме, он большой, нет, просто огромный. Сами выберите где. Лена, вон, с Алексеем третий этаж облюбовали. Приходящая обслуга за казённый счёт. Охрана, даже не знаю, сколько их, но как муравьёв. Но хоть в доме их нет. Один Юра, да его сменщик Володя. С Иваном, всё ясно, его ждёт спец школа. А ты Вера, если есть желание, можешь работать в пресс службе.

— Не поняла — подняла брови Вера — почему пресс служба?

— Потому, что ты беременна, а нам нужны здоровые внуки.

Вера посмотрела на Настю — болтушка ты Настька.

Настя потупила озорные глаза.

— Ладно, согласна на пресс службу — как-то обречённо протянула та.

— А можешь возглавить службу охраны периметра, тем более капитан Мкртчан, тоже давно просится в спецшколу, возраст подходит, двадцать восемь, потом не возьмут. Так что, я могу отпустить его.

Глаза Веры просияли — согласна. Всё же я боевой офицер, старший лейтенант.

— Но тебе придётся доказывать, своё право отдавать приказы, так уж у них заведено. И ты капитан, с завтрашнего дня, представление уже на подписи у председателя военного совета, то есть у меня.

— Ура — прокричал, вскочив Сашка.

— Ура — вторила ему Настя.

— Ура — поддержали Валера и Иван.

— Ура — взвизгнул Игорь.

— Ура — тихо повторили мама и Лена.— ура — прогромыхал Лёшка.

— Ура — коротко сказал, улыбаясь, отец.

Лёшка вытянул из кармана и торжественно вручил Вере капитанские погоны.

— Так вы всё это подстроили? — обвела весёлым взглядом стоящих вокруг стола друзей.

— Нет — знал только я — рассмеялся Лёшка — и приготовил. Провидец я, или так, погулять вышел.

Утром проводы небыли слёзными, все знали, расстаются ненадолго. Да и общаться могут постоянно.

Два бота взлетели друг за другом и быстро скрылись из вида. Их в вышине сопровождали четыре истребителя. Оставшиеся, разбрелись по своим рабочим местам.

Сашка отправился к губернатору. Настя домой, к детям, что сейчас находились под присмотром зацелованной сиделки Арти. Валерка в свою лабораторию. Марина в госпиталь мед центра. Игорь побежал в учебный центр. Сизов, с охраной, в военный городок спец бригады.

Дни тянулись за днями, теплее пригревало солнышко, подули ветра, осаживая и иссушая сугробы. Всё чаще стали смотреть на небо, с надеждой, люди, ожидая весеннего чуда. Оно, конечно случится, но позже. Когда серые ветви деревьев, покроются трепетной листвой, а вокруг все свободные от бетона и асфальта участки голой чёрной земли, покроются нежной и ласковой зеленью первой травы. И люди, радуясь ей, будут перепрыгивать и перешагивать эти ранние и хрупкие стебельки новой жизни. Это, потом, когда уйдёт первое очарование, они не глядя, варварски пройдут по газонам, оставляя проплешины и серые пыльные тропы на них. А пока, пока только ждут, с нетерпением ждут этого весеннего вечного чуда.

Сашка, мотается по краю, в сопровождении личного адъютанта, теперь уже старшины, Габриэлова. Вникая, доставая, распределяя, ругая, перепрограммируя, манипулируя…

Настя, готовит завтраки обеды и ужины, воспитывает дочек, правда они мало ещё поддаются воспитанию, но ведь смотрят осмысленно и слушают, кряхтят, угукают, смеются.

Валерка не вылезает из своей лаборатории, получив новые направления и указания.

Марина мается без работы. Она уже вылечила всех, в их не большом городке. И большая часть, врачей госпиталя, перешла в исследовательские лаборатории мед центра. Осталась горстка, ведущая приём ежедневных пациентов, что небольшими санными караванами, тянется сюда, пока не настало время распутицы, из близлежащих городков и деревень.

Слава госпиталя мед центра спец бригады уже начала покидать пределы края. И этим был очень озабочен губернатор. Городок закрытый. Не каждого пропускали, не каждый мог раздобыть пропуск. И потому всё чаще группу врачей, в которой Марина, числилась рядовым терапевтом, губернатор вывозил в свою резиденцию, в Красноярск, оборудовав на первом этаже мини госпиталь. Не каждому страждущему может отказать даже губернатор.

В Екатеринбурге тоже всё складывалось довольно успешно. Отец устранил почти всю свою конкуренцию, оставив слабую, но лояльную ему оппозицию. Должен же быть у народа, хоть какой-то выбор, пусть даже и его видимость.

Нынешний, действующий президент, по договорённости с отцом, сразу после выборов возглавит правительство федерации. Уж очень они хорошо стали понимать друг друга, особенно после того как его дочь осталась в спец бригаде, и возвращаться не собиралась. Нашла себе занятие по душе. Стала ассистентом молодого доктора Марины Новиковой. И как-то по закрытой кодированной правительственной связи, к которой у неё, естественно, был неограниченный доступ, сказала отцу, что в первых числах июня выходит замуж.

Митт старший, только улыбнулся, сопоставив даты «выхожу замуж» и рапорта Юры, его телохранителя, на отпуск.

Иван учился в спец школе телохранителей и очень редко ему удавалось вырваться к жене. Но и Вера не сидела без дела. Возглавила бригаду Росс гвардии, несущую охрану посёлка, где проживали семьи всех первых лиц государства. Благо беременность, пока ей не мешала и её не было видно. Получила звание майора и подчинялась, непосредственно заместителю министра обороны. Первая женщина на такой должности, да, в таком раннем возрасте. Сказать, что это было назначение — протекция? Сказать-то можно, но можно и в глаз получить. Вере пришлось сдавать экзамен, который ей устроили, в первую очередь, подчинённые. Пытавшиеся, не стесняясь в выражениях, указать, что её место в постели и на кухне. За что, все говорливые, и попали с травмами различной степени тяжести в местные госпитали. Затем она наряду со всеми кандидатами на эту должность, сдала и экзамен на право быть командиром. Надо сказать, сдала с лёгкостью. Полоса препятствий, боевая схватка, в которой не имела соперников, стрельба из всех видов огнестрельного и импульсного оружия, владение холодным оружием, да много чего ещё. Аналитика, математика, тактика, стратегия…

Школа выживания одарённых в спец бригаде, не шла ни в какое сравнение с общевойсковой. Благодаря своему дару, она была точнее, сильнее на несколько порядков, в разы быстрее и выносливее. Потому и гоняли одарённых, так, что, просто, обычный бы человек, не выжил. А медаль «За доблесть» на её форме, придавала ей, и дополнительный вес, и авторитет.

Лёшка и Лена занимались своими, уже привычными, обязанностями.

Лёша руководил аналитическим отделом при президенте, а Лена группой переводчиков в МИДе.

В мире, тоже появились проблески стабильности, особенно после того, как документы, изъятые из тайника председателя британского парламента, легли на стол президента России.

МИД Британии пожелал сесть за стол переговоров. Ну, что ж, от переговоров отказываться нельзя, вот, только, дата переговоров, пока, не назначена и не по вине России. Китай, выставил условие, что и их представители будут присутствовать на этом саммите. Об этом же заявили и, вдруг, прозревшие бывшие Соединённые штаты Америки и мало пострадавшая Канада. Каким-то чудесным образом копии некоторых документов оказались в руках спецслужб этих стран.

Европа же, всё ещё погружённая в хаос, не участвовала в политической жизни планеты, как и Африка, ближний восток и Австралия, так и не пришедшая в себя после разрушительных наводнений.

— Ну, человек, ты готов ответить на мои вопросы? А я, возможно, отвечу на твои, а их, я думаю, у тебя есть множество — эти слова вплелись в спящее сознание Митта младшего. Растолкали нелепые сны, сопровождающиеся нереальными картинами, толи, фантастического будущего, толи абсурдного прошлого. Оттолкнули, куда-то в сторону, настоящее. И накрыли глухим коконом чувства, оставив, лишь чистый, не замутнённый эмоциями разум.

Сашка, где-то там, глубоко внутри себя, открыл глаза и посмотрел на вопрошавшего. Вопрошавшую. Довольно молодая женщина, девушка, впрочем, возраст не главное, главное её глаза. Хладнокровные, не знающие сострадания и пощады, не прощающие слабости и пороки, карающие и в то же время, дающие надежду. Как всё это можно было прочесть в её взгляде, Сашка не понимал, да, и не хотел понимать. Он просто это видел, знал, чувствовал.

— Ты мать-Терра? — Бесстрастно спросил он.

— Ты, догадлив, человек. Не глуп. Я давно наблюдаю за тобой. Ты обрёл могущество над умами и понимаешь это. Такого человека давно не появлялось среди людей. Последний погиб, сражаясь со всем миром, тысячелетия назад, по вашему летоисчислению. Могущество, так что, дальше? Ты жаждешь власти? Хочешь стать повелителем мира?

— Нет.

— Ответил твёрдо… — Ухмыльнулась Терра — Ну, допустим… Так чего мне ждать от тебя? Расскажи, поделись.

Сашка опустил взгляд, на её одеяние. Но даже не удивился, его не было. Стройное, юное, женское тело, местами покрытое красными воспалёнными пятнами.

— Очень тяжело — без тени улыбки ответила та, заметив его взгляд — очень тяжело залечивать раны, нанесённые вами, варварами. На это нужно время. Но я справлюсь. Или уничтожу вас. Как уже делала это не раз. Так, что ты ответишь?

— Не знаю, что ответить тебе, Терра. Я не хочу власти, я не просил могущества, как ты выразилась. Я хочу жить… Воспитывать дочерей, радоваться солнцу и твоей сестре Луне. Любить жену, мать, отца, брата. Но… Но, ты ведь понимаешь, сейчас это, просто, невозможно.

— Почему? Живи, радуйся, люби. Именно, тебе, тебе всё это и доступно. ТЕБЕ! Доступно ВСЁ?

— Возможно, Великая… Но я так не смогу. Вокруг, боль, слёзы, голод…

— Тебе-то что, до этого, до других людишек? Или ты хочешь осчастливить всех? Но ты не БОГ. А настоящие БОГИ, давно отвернулись от ВАС. Многие ушли.

— ВЕЛИКАЯ, я не хочу ничего тебе доказывать. Я просто пойду своим путём, а ты меня на этом пути, поправь, или останови.

— Что ж, твоё право… Иди… Но помни….

Что помнить, Сашка понял, но не услышал, женщина или, может быть, девушка? Пропала, исчезла, растворилась. Её голос смолк в его голове. А сознание сначала накрыла пелена тумана, а потом снова, картины, картины, сцены, страшные, приводящие в оцепенение разум, пугающие своим сюжетом.

Сашка открыл глаза, но уже в своём, реальном мире. Рядом, тихо сопела в его подмышку Настя, чуть слышно покряхтывали Машенька и Олечка в своих кроватках.

Он тихо отстранился от жены и сел, сбросив с постели ноги, нашаривая ими домашние тапочки на полу. Провел ладонями по вискам. Их слегка ломило. И тут его осенило… Он понял… Понял, что теперь ему доступно ментальное, оно же информационное поле матери-Терры. Память МАТЕРИ. А те кадры, что мелькали у него перед глазами, не что иное, как кадры её истории. Истории бесконечных войн, боли и страданий поколений, с завидной регулярностью, сменяющих друг друга. И он тихо прошептал — спасибо тебе МАТЬ… Но отклика не услышал.

Затем он тихо прокрался на кухню, закрыл створки и включил яркий свет. Зажмурился на минутку, прикрыв ладонями глаза, а потом ткнул кнопку на плите, включая, и поставил древний чайник со свистком в носике. Насте он очень нравился, никакой электронной начинки, просто и функционально. Даже красиво, живой обжигающий пар и звук, тоненький, громкий, и тоже живой.

Пока тот скрипуче шипел, нагреваясь, Сашка тихо, мысленно позвал — Ваня?

— Ну? — Сразу откликнулся тот.

— Я вижу не спишь?

— Готовлюсь. Только вернулся из самоволки. Дома был. Тоска у меня здесь, в школе. Слов нет. И всё время, Саня, приходиться притворяться, что учусь. Всё это я уже прошёл в бригаде. Но там, хоть на равных со всеми. А тут, всё приходиться делать вполсилы. Не понимаю, как Лёшка тут ещё никого не поубивал. Изредка сходимся с ним в спаррингах, так хоть душу отводим. Отец обещал, забрать меня отсюда, но не раньше чем, пройдут выборы. А это целый месяц. Ладно, а ты чего звал-то?

— Да, просто, не спиться. Сны всякие сняться. Вот и решил поговорить. Валерка дрыхнет, или двойняшек делает, не стал мешать и смотреть. Отца, тоже не хотел отвлекать, занят, как всегда, что-то пишет. Лёшка в трансе, сидит и смотрит в одну точку, мечтатель. Один ты без штанов и в казарме. А за женщинами подглядывать, не красиво.

— Са-ань? Ты, что, можешь видеть нас, кто, чем занимается?

— Могу Ваня, и поверь, не рад я этому. Потому, последнее время, вообще, наглухо закрытым хожу.

— Ну, ты даёшь… И ты можешь посмотреть на любого человека?

— Нет, только на того, кого, хоть раз в жизни видел лично и запомнил. Вот, например, ну, самый безобидный пример… Сизов, сейчас, последними матами обкладывает нашего отца, за то, что он забрал из бригады Веру, а завтра снова вылет, не свет, не заря. Опять на севере не спокойно. Ему сегодня, то есть вчера, Арти инфу подогнал. А щиты держать некому. У него всего один атмосферник остался, да и тот, середнячок. А из школы не дают, скоро выпуск, все заняты подготовкой к экзаменам.

— Сань, а можешь посмотреть, что сейчас Вера делает?

Сашка рассмеялся — ты, что ревнуешь, что ли?

— Ну… Нет… Так я…

— Ну, если та-ак… То… Посты обходит и… И тоже матерится, даже не думал, что так умеет… Кому-то из подчинённых нос сломала, за то, что спит на посту… Доволен?

— Ага, она у меня такая — проговорил удовлетворённо и довольно Иван.

— О, Настька появилась, хочешь картинку? Нет, не дам картинку, она со сна, растрёпа, ещё обидится. Подключаю, её к нам, а ты ложись, чего стоишь-то, как столб. Ещё и глаза, как у зомби… Помнишь, такие древние фильмы?

— Ты чего тут полуночничаешь..? — Зевая, простонала Настя, входя в кухню — О-о, Ваня, привет… А мы, вот, вечером, с Верой разговаривали, она тебя ждала. Ты уже был у неё? Ну, молодец… А мой, вон, один сидит, на кухне, и даже не видит, что чайник кипит. Как мама бы сказала, балбес, он и в Африке балбес….

Потом Сашка подключил и Веру, а потом и Лену. И стало совсем не до сна. А женские безобидные матерки и всякие словечки, полились рекой. И Сашка подумал — да, уж, хорошо, что маму не подтянул. Было бы всем «на орехи».

Александр уже давно научился, исключать всех, и от себя, и друзей друг от друга, и подключать их, всех вместе и выделять, если понадобиться. Так сказать, стал оператором ментальной связи. И никто не обижался, подсознательно признавая его право и лидерство в этом. Кроме Насти, конечно. Та всё время выговаривала ему — способность общения дал, а всё время просить приходиться, что бы поговорить. Сашка в конфликт не вступал, только, пожимал плечами — прости, но так уж получается, я не могу, изменить. И это была чистая правда. Всё, что происходит в ментальном поле планеты, теперь, контролируется, только, им. И там он владыка, ну, почти, владыка. Так уж получилось, мать-планета, пустила его туда и привязала всё происходящее к его сознанию.

Утром, как всегда, получив очередное задание, только в этот раз от отца, естественно через губернатора, Сашка вылетел в психоделическую академию. Готовился новый набор, на осень, и по всей стране проводились обследования детей. Данные, естественно, стекались в академию. Вот и нужно было ему, как выразился губернатор, самому, проверить перспективы одарённых. По тем результатам обследования, что уже были собраны. И помочь комиссии распределить детей. Ведь к следующему учебному году открывались еще две наземные школы. Затем его путь лежал в Иркутск, там тяжело заболел глава области. И потому, под усиленной охраной, к неудовольствию полковника Сизова, опять надо было выделять людей, с ним летела, похорошевшая и посвежевшая Марина со своей ассистенткой Ритой.

С ними просился и Арти, но одного укоризненного взгляда Насти хватило, что бы тот отказался от этой затеи и остался с детьми.

В академии ничего интересного не произошло, кроме роскошного обеда в приёмной Евгения Александровича, у Людмилы Михайловны, с её бесчисленными вопросами. Так, два дня рутины у визора. Марина же с Ритой а это время проводили внеплановый медицинский осмотр курсантов и преподавателей.

И вот они на родине лучшего врача-целителя всей планеты, Марины Новиковой.

Иркутск, столица восточной Сибири, город, раскинувшийся по берегам красавицы реки Ангары и совсем недалеко от единственного источника чистейшей воды в мире, седого и хмурого в это время года, озера Байкал.

Всё-таки умудрились сохранить предки эту жемчужину планеты. И даже бритты не осмелились осквернить мировую святыню, своими атомными бомбардировками.

Город встретил их, буднично и спокойно. По улицам мирно прохаживались, казалось бы, никуда не спешащие горожане. Горели рекламы витрин и вывесок многочисленных магазинов и кафе. Здесь, электричество не экономили, а что вы хотели, вот она, своя ГЭС, а вдалеке, на взгорке, дымили ещё и трубы древней, восстановленной ТЭЦ. Проезжие части и тротуары чисты от снега. Казалось, даже война обошла стороной, минуя этот старинный город. Но нет, конечно, Иркутск, как и другие крупные города страны, некогда лежал в руинах. Но за последнее десятилетие, был, почти полностью, отстроен заново. И заслуга в этом губернатора Ивана Фёдоровича Хлебова. Генерал-лейтенанта внутренних войск в отставке.

Недалеко от военного госпиталя, там же в центре, Сашка попросил разрешения у его заместителя, прогуляться по городу, пока Марина Новикова со своей ассистенткой осматривают генерала. Тот помялся, с кем-то, о чём-то посоветовался и, выделив дополнительную охрану, разрешил.

Два часа Сашка с удовольствием вдыхал влажный морозный воздух предвесеннего города. Посидел на резных скамеечках, центрального сквера, съел пару наивкуснейших пирожков, запивая минеральной Ангарской водой, согретой на груди под комбинезоном. Хотел уже зайти в кафе или в ресторан, но его позвал слабый голос Марины.

— Саша я пустая и Рита тоже, третью Валерину батарейку израсходовала, мне нужен Габриэлов, срочно. Я не могу прервать восстановление лёгочной ткани…

Сашка резко повернулся к своему донору, отдёрнув руку от ручки дверей кафе.

— Стёпа и вы двое — он посмотрел на одарённых из своей охраны, бегом в госпиталь, Марине нужна ваша сила. Я следом.

Степан Габриэлов, что сопровождал его теперь, всегда и всюду, даже не ответив, кивнул, и сорвался с места, только пятки шнурованных ботинок комбинезона засверкали. За ним, понеслись и двое одарённых.

— Хмм — многозначительно хмыкнул капитан из охраны местного губернатора.

Сашка на ходу, мельком бросил на него взгляд.

— Извините, товарищ майор медицинской службы, я не хотел бы, что бы вы неправильно меня поняли — заметил тот его взгляд — и… просто и у нас есть сильные люди. А подготовка каждого бойца, на высшем уровне. Почему, помочь доктору, вы отправили своих людей?

— Потому, что так надо, капитан. Таков приказ моего командования.

Капитан в ответ, только, кивнул. Но видно было, что он не удовлетворён ответом, молодого, и не погодам, уже майора.

Сашка лишь слегка коснулся его сознания, улыбнулся и тут же оставил в его сознании свои установки. Личная преданность себе, всей своей семье, стране и будущему президенту.

Тот потёр лоб и выразительно посмотрел на небо.

— Давление, что ли, скачет — пробурчал капитан себе под нос.

— А, знаете что, капитан? Вам сколько тридцать три? — Остановился вдруг Сашка, и повернулся к нему лицом, посреди улицы.

— Так точно, товарищ майор, медицинской службы.

— Мне двадцать, прошлой весной из училища. Предлагаю спарринг, сегодня вечером, со мной. Положишь меня, за мной ресторан, выиграю я, бочка иркутской минеральной, газированной воды, мой приз. Только настоящей. Годится?

— Хмм… Хлипок ты, извините, вы, товарищ майор. Но если вы настаиваете, то тогда, годится…

— По рукам — Сашка протянул руку.

Капитан, в ответ, протянул свою и крепко пожал Сашкину узкую и вялую ладонь. Александр специально, ради шутки, расслабил все мышцы.

— Спасибо Саша, вовремя — донёсся уже не такой усталый голос Марины в голове.

— Ты держись, я тоже, сейчас, приду и у меня с собой ещё пять батареек. Да и я как батарейка, сойду. Долго ещё?

— Нет, не торопись, минут десять ещё. Старшины твоего хватит. У него резерв, чуть ли не больше моего, я сама его тестировала. Знаю.

— Тогда, ладно, у меня тут одно дельце есть, если, что, зови.

Сашка опять резко становился, развернулся и улыбнулся.

— Капитан, а чего тянуть, давай прямо сейчас, хочется немного размяться. Засиделся в боте. Да и работа, одни бумаги и визор. Где-то рядом спорт зал есть?

— Есть, конечно — хохотнул тот — вот, в двух шагах, за зданием бывшего цирка.

Сашка играл с капитаном, на татами, как кошка с мышкой. Разве что, мышка размером с тигра. Извалял его, наставил синяков, но не травмировал. Самому и вправду хотелось расслабиться и размяться.

Капитан лежал на матах и смотрел на железные перекрытия потолка, весь мокрый от пота и измочаленный, как будто его только что, вынули из стиральной машины.

А Сашка, только, дыхание чуть сбил. Стоял и беззаботно улыбался. Вокруг собралась толпа народа. Здесь как раз проходила тренировка бойцов местного спецназа.

К Сашке подошёл, мужчина в возрасте, далеко за пятьдесят. Но крепкий и мощный.

— Как звать? — Обратился он к Сашке, немного грубо.

— Александр — ответил он.

— И всё?

— Всё-о…

— Хмм… Хотя с такой охраной и этого достаточно… Спецбригада?

— Спецбригада — вновь коротко повторил Сашка.

— Тогда, понятно… Хочешь ещё размяться?

— Хотелось бы… А вы инструктор?

— Инструктор — усмехнулся тот — только, это мне, уже в пору, тебя называть, учителем — и склонил голову.

— Не дорос я — без тени насмешки, ответил Александр — давайте четверых, самому интересно, выстою ли.

Инструктор кивнул и одними глазами вызвал из толпы, четверых крепких бойцов.

И вот тут Сашке пришлось не сладко, хоть и за счёт скорости, уходил он от наносимых ударов, бил сам, но всё же отделали его знатно. Всё тело сплошной болючий кусок мяса. Но выстоял, выстоял, не упал, только, на одной воле выстоял.

Инструктор остановил бой, когда на татами он остался один. Подошёл и крепко пожал ему руку. Затем обернулся к зрителям.

— Вот ребята, как готовят бойцов в спецбригаде. Эх, нам бы таких инструкторов. Поздравьте парня. Это настоящий воин. По одному, спецназовцы подходили к Сашке и крепко жали руки, почтительно склоняя головы.

Потом был душ, контрастный, холодный, горячий, и снова холодный, и снова горячий. А затем Сашка, не выдержав, отключил свои болевые ощущения. И уже бодрой походкой прошагал в раздевалку.

— Силён, ты парень — восхитились парни в раздевалке, увидев его бодрым и полным сил.

Сашка улыбнулся в ответ, и начал одеваться.

— Эх, знали бы вы, как мне хреново — подумал он — мне бы быстрее до Бесёнка добраться.

До Марины они добрались только через полчаса. Всю их процессию тормозил хромавший и тихо матерящийся капитан, под насмешливые взгляды одарённых бойцов Сашкиной охраны и под растерянные, местного спецназа.

Увидев Сашку в таком состоянии, Марина и сама, опустошённая недавним лечением рака лёгких губернатора, соскочила с кушетки, где хотела немного вздремнуть и восстановиться после сытного и обильного обеда, вскочила и, поглядев сначала на бодрого старшину, тот кивнул ей в ответ, потом подошла к нему.

— Ложись быстро, на тебе живого места нет, и восстанови работу своих рецепторов, я сама уберу боль.

Ещё через полчаса на кушетке уже лежал старшина Габриэлов и улыбался во сне. А Сашка направился в столовую, где взял двойной комплексный обед. Он был бодр и здоров, но вот половину своего резерва, почти насильно, перекачал Бесёнку. И та, теперь, тоже, сладко посапывала на соседней кушетке недалеко от старшины. Под двойной охраной, и своих, и местных.

На следующий день, пока губернатор ещё отлеживался в госпитале, под пристальным вниманием Иркутской медицинской профессуры, Сашка и Марина, со всей своей охраной отправились навестить семью Бесёновых. Куда-то, в тьму таракань, в район завода, выпускающего технические авиаграфы и военные боты. Со смешным названием второй Иркутск. И как они тут определяют, где второй, а где первый — усмехался Сашка, глядя в бронированный иллюминатор авиаграфа.

Марина ещё с утра позвонила матери и отцу, что она в Иркутске. А первый заместитель губернатора, распорядился, что бы сегодня, вся семья доктора, была в сборе и обеспечена всем необходимым, и даже больше.

Большой, кирпичный дом, на окраине, оказался в сплошном оцеплении, военных, когда они приземлились у самых ворот, прочных и видно было, совсем новых.

Из калитки, сбоку выглянула одна из невесток Марины и, ойкнув, исчезла, громыхнув, такой же новенькой дверцей.

Затем на всю ширь распахнулись ворота и в них появился здоровенный такой, в ширь, не в высоту, рыжий бородатый мужик и рядом с ним маленькая, на вид за сорок, женщина. А в глубине двора скучковались, такие же рыжие, бородатые, приземистые, копия хозяина, мужчины. И разного роста, возраста и цвета волос, женщины и дети.

Марина при виде их не удержалась и, с визгом, растолкав охрану, бросилась сначала на грудь отцу. Ведь это, конечно же, был он, а рядом с ним, мама.

— Тебя охраняют, как королевну — пробубнил он басом, легко поднимая её на руки, как маленькую, и усаживая себе на руку.

Хотел расцеловать, покрутил головой, оглядывая её наглухо закрытый шлем, таково распоряжение начальника охраны. Пожал плечами и спустил на землю. Затем были долгие объятия мамы и, только, потом подошли и остальные.

Уже в доме, начальник охраны, бойцов спецбригады, разрешил Марине и Сашке снять шлемы.

И снова объятия, слёзы, радости встречи и бесчисленное число поцелуев.

После первых тостов за праздничным столом, начальник охраны, отозвал главу семейства в сторону. Именно ему было поручено, провести переговоры с этим рыжим бородачом. Предварительные, конечно, проводились, но не принесли результата.

— Вы знаете, кто ваша дочь? — Начал начальник охраны, не ходя вокруг, да около.

— Ну… Я уже сказал, никуда не поеду.

— Хорошо, насильно вас никто переселять не собирается. Но уточню, Марина Ивановна, лучший доктор, современности. Вчера, по секрету скажу, она подняла на ноги Хлебова, всего за один день. Хотя все врачи оказались бессильны. Это раз. Второе, она жена приёмного сына, господина Митта, слышали о таком?

— Митта? Это, который, президентом будет? Дельный мужик, за него и буду голосовать. Э-ээ, погоди, как так? Вот же засранка… Моя дочь, невестка президента?

— Да, невестка будущего президента. Подумайте над переездом, сразу после выборов. Хотя, у вас, скорее всего, и пути другого не будет. Нет, никто вас насильно, никуда, не потянет. Но представьте, вот такой бардак, как сегодня, здесь будет творится каждый день. Двойное кольцо оцепления, охрана каждому члену семьи, в сортир, и в тот, будете ходить с охраной. Президент, это… Это… Не шутки. Короче думайте.

— Мм-м… Хорошо, я подумаю… А где мой зять?

— Ваш зять, Новиков, один из ведущих учёных страны. И если бы мы привезли и его, то тут бы сейчас собралась вся армия области. Вокруг на сто шагов, отселили бы всех соседей. Кстати и сегодня ваши соседи пережидают приезд Марины Ивановны в гостиницах города. Вот такие вот дела. Но не буду вас больше задерживать.

— Э-ээ… Погоди, как тебя..?

— Старший лейтенант спецбригады, командир взвода охраны, Арефьев.

— Ага, слышь, старлей, скажи там — он поднял указательный палец, указывая на потолок — согласны мы… Вот… Только, чтобы всем работа была, а то говорят, нигде больше, кроме как у нас, у людей работы нет. И дом, что бы.

— Врут — рассмеялся старший лейтенант — и в Красноярске, и в Новосибирске, и Екатеринбурге, люди живут не хуже вашего. Только, не надо, то, что я вам рассказал, рассказывать другим. Мы с вами знаем, и этого достаточно.

Бородач с готовностью кивнул.

— Готов, товарищ майор, на всё согласен — усмехнувшись, шепнул в ухо Сашке, начальник охраны — хороший мы тут переполох устроили.

Сашка заметил, как рыжий бородач, грозно прошагал к дочери и, приказав ей идти за собой, двинулся в сторону смежных комнат.

Марина, немного неуверенно и боязливо вылезла из-за стола и направилась за ним. За ней тут же последовали и двое охранников. Без труда сдвинули подпёртую изнутри дверь и просочились следом за доктором.

Сашка чуть-чуть выпустил свои жала. Он видел, как охранники рассредоточились по углам просторной комнаты и сделали вид, что они манекены, за тонировав, забрала шлема.

Отец, громко хмыкнул и, наклонившись к самому уху дочери, свирепо прорычал — ты, почему (непечатное выражение) не сказала, что твой мужик, какой-то, там, большой учёный?

— Пап, ну, нельзя о таком по открытой связи — оправдывалась Марина, дрожащим голосом.

— Старый, поди, раз большой учёный..?

— Нет, мы с ним с одного года, просто он очень умный и хороший. А ещё он воевал и у него две медали «За доблесть».

— Во, как… Ладно, а почему — его голос помягчел — не сказала, что мой сват, будущий президент.

— Па-ап, ну, нельзя же… А отец… Евгений Семёнович, тоже хороший, немного жёсткий, но справедливый, а мама, Сара Львовна, это вообще чудо, её все любят и уважают.

— Ага, скажи свату, что согласен я на переезд. Но только, что бы и работа и дом были. А ты вообще, что с ними живёшь?

— Да, мы с Валерой рядом с ними в соседнем боксе. Ну, это квартира такая, однокомнатная, полностью благоустроенная. А питаемся все вместе.

— Вместе, значит… Вместе, это хорошо… Смотри у меня, если врёшь, штаны спущу и отвожу ремнём, по голой жопе, не посмотрю, что невестка президента.

— Ну, пап…

— Что пап, иди давай… Мать, поди, потеряла тебя… И этих вот, истуканов своих забирай… — махнул он рукой в сторону охранников.

Марина выскользнула из комнаты и перевела дух, тут же появились и охранники и заняли свои места, чуть позади Марины. Потом вернулся, отдуваясь, и сам хозяин дома, довольный и успокоенный.

— Ну, что Бесёнок, получила нахлобучку? — рассмеялся Сашка мысленно.

— Получила — вздохнула та — я думала, он меня отлупит сегодня, первый раз, за всю жизнь. Такой злой, был.

Вернулись в губернаторскую гостиницу, уже поздно ночью. И там их ждал сюрприз. Две бочки Иркутской минеральной воды, большие пластиковые ёмкости, стилизованные под бочки, в тележках на колёсах, огромное количество цветов, это зимой-то и сам губернатор с женой. Терпеливо так, дожидались у окна, в комнате Марины.

Губернатор при её появлении вскочил первым и низко, по русскому обычаю, поклонился. Потом обнял и расцеловал. Передал жене для тех же процедур. Та долго трясла её и обнимала, горячо благодарила. Пока не заговорил сам Хлебов.

— Света, хватит трясти нашу волшебницу, у неё сейчас голова отвалится — хохотнул он.

Женщина выпустила девушку из объятий.

— Спасибо тебе Марина Ивановна, ещё раз. Я думал, что уже всё, отвоевался. И Семёнычу, тоже спасибо, не оставил старого товарища. И ещё передай, я его просьбу выполню. Вокруг дома твоих родителей, оцепления снимать не буду, до их отъезда. И сопровожу до самого Екатеринбурга. Пусть не беспокоится и ты тоже. Ну, вот и всё, ещё раз спасибо, не будем тебя мучить, знаю тебе отдыхать уже пора, ночь на дворе. Пошли Света. Нам ещё с Александром Евгеньевичем поговорить надо.

Губернаторская пара откланялась и степенно вышла из гостиничного номера.

Марина ещё постояла посреди номера, кивнула своим мыслям и устало побрела в душевую.

Сашку уже предупредили, что вот-вот к нему придёт губернатор и он, развалившись в кресле, расслабленно попивая кофе, ждал. Он видел всё, что происходило в соседнем номере, знал, когда надо собраться и как встретить хозяина области.

Вложить в его голову лояльность к себе, отцу и всей семье, не проблема. Проблема в том не перестараться бы. Тогда у человека, с большой долей вероятности, пропадёт вся инициатива. Так говорил Арти. А ему не хотелось бы постоянно отвечать на его звонки и давать советы. Здесь надо быть очень аккуратным.

И Сашка, всё-таки сам запросил помощи у отца.

Иван Фёдорович Хлебов постучал в дверь и, получив разрешение, спокойно вошёл в Сашкин номер. Тот уже был на ногах, без комбинезона, в простом спортивном костюме.

Они дружески пожали друг другу руки, и Сашка пригласил его за маленький столик, где уже стояли фрукты, лёгкое вино, соки и немудрёная закуска.

— И так — начал разговор губернатор, устраиваясь поудобнее, в мягком широком кресле — Александр Евгеньевич, я уже имел беседу с вашим отцом, не далее как два часа назад. И он мне рекомендовал все вопросы решить с вами. А вопросы имеются и много. Первое, поставки зерна перед посевной…

Вопросов было не просто много, а очень много, но не меньшее их количество, озвучил со своей стороны и Сашка. И, самый главный, Хлебов не попросил, потребовал у Сашки двух одарённых. Одного медика, пусть и не такого сильного, как Марина, таких, вообще, в природе больше не существовало, и одного боевика телохранителя. Ему уже рассказали, как вот этот щуплый мальчишка, что сидит сейчас перед ним, шутя, вчера, побил пятерых огромных спецназовцев. В ответ, Сашка, также потребовал на безвозмездной основе, четыре десантных бота, со стапелей Иркутского завода и с полным вооружением.

Если одарённые распределялись в вооружённые силы России, а именно в прибайкальский военный округ, на три года, обязательной службы в стрелковых частях. То боты передавались вооружённым силам Красноярского округа, навсегда, да ещё и с обязательным ежегодным обслуживанием.

В общем, спорили до хрипоты и, как говориться, до первых петухов. В конце концов, с горем пополам, обо всём, ну, почти обо всём, договорились, осталось только подготовить бумаги, которые и будут переправлены на подписи обеим сторонам, позже.

Уже прощаясь, с поставленными, аккуратно, блоками лояльности, Иван Фёдорович Хлебов внимательно посмотрел на Сашку — не могу поверить Саша, что я всю ночь спорил с двадцатилетним пацаном, решая такие серьёзные вопросы. Хороший сын у Семёныча, хваткий, жадный, расчётливый, беспринципный и самое главное, грамотный и почти не сволочь. В общем, руководитель высшего звена. Жаль, ты женат, у меня дочь подрастает. Вот была бы пара. Ну, да ладно, до свидания, Александр Евгеньевич.

Они пожали друг другу руки, и Сашка остался один.

— Ты молодец, сын — проговорил отец — я почти и не вмешивался. Молодец, не стыдно на тебя, и край оставить, и страну. Ну, ладно, не загордись только, спокойного утра Саша. Мне уже пора.

Сашка мысленно попрощался с отцом и, не раздеваясь, завалился на кровать. Проспал до полудня, никто его не тревожил и он ещё целый час бездельничал, рассматривая мозаику мелких трещинок потолка. Но вот о том, что надо вставать, напомнил желудок, громко и требовательно заурчав.

Марину он нашёл в сквере у замершего на зиму фонтана в окружении пятерых телохранителей. Она сидела на скамеечке и мирно разговаривала со своими родными. Из всех Сашка узнал только её маму. Остальные три тётки, по-видимому, были её невестками.

Сашка подошёл, поздоровался и предложил — может в кафе? И Марина представь меня своим родственникам.

Затем обратился к начальнику своей охраны — старлей, может мы всё же снимем шлемы?

— Нельзя, Александр Евгеньевич, инструкция — ответил тот виновато — я и так её нарушаю, разрешил поднять щиток. Если Сизов узнает, не миновать мне «губы».

— Хорошо, старлей — и Сашка снова повернулся к Марине и её родственникам.

Та улыбнулась и начала представлять своих родных.

— Знакомьтесь… Это Саша… Александр Евгеньевич Митт, мой сводный брат, или… Блинн, не знаю как и назвать, совсем не разбираюсь в этих родственных отношениях. В общем, Саша брат моего Валеры. А это мама, Мария Андреевна Бесёнова… Это моя… В общем жена моего младшего брата, Вика… это Женя, жена среднего брата… А это Тоня, жена старшего брата. Вот… Их в гостиницу не пустили, Так мы здесь встретились.

— Как не пустили? — Посмотрел он на старшего лейтенанта.

Тот пожал плечами и улыбнулся — вашего распоряжения не было, вы отдыхали, а Марина Ивановна, тоже промолчала. А без распоряжения… Да и тесно в гостиничной комнатёнке, может, правда, в кафе? Мы, сейчас, его быстро очистим.

Сашка рассмеялся — понятно, старлей… Тоже мороженое любишь?

— Так точно, товарищ майор медицинской службы, люблю — вытянулся тот, всё с той же улыбкой на губах.

— Тогда пошли — и повернулся к женщинам — Марина, девушки, Мария Андреевна..?

Девушки и Мария Андреевна нерешительно посмотрели на Марину.

— Пошли, пошли — поторопил Сашка — и не смотрите на меня как… Как… Как не знаю на кого. В общем, Маринка, поднимай свой зад, а то отморозишь, и нечем будет на горшок ходить. Пошли.

Женщины прыснули в кулачки и поднялись. Подскочила и Марина — в этом — она похлопала себя по груди, по комбинезону — трудно, что-либо отморозить. И Сань, а можно, как-то, задержаться здесь? Хотя бы ещё на день и палату бы мне в госпитале. Я бы всех своих полечила, а ещё у супруги губернатора порок сердца. Ты бы поговорил?

— А сама? Ты же светило, перед тобой все двери открыты — посмеялся Александр.

— Не, не хочу, сама, давай ты — ответила она, возвращая ему смешок — у тебя язык подвешен лучше.

— Как, скажешь, сестрёнка…

Сашка включил внутреннюю связь шлема и соединился напрямую с Хлебовым.

— Да, Александр Евгеньевич — ответил тот сразу.

— Извините Иван Фёдорович, если отрываю от дел, но мне тут, Марина сказала, что у вашей супруги проблемы с сердцем, что ж вы промолчали? В общем, Марина Ивановна предлагает, осмотреть её и всех, ваших близких. Но для этого нужно помещение. И ещё свободный доступ в это помещение, близких самой Марины Ивановны.

— Спасибо Саша. Ничего, что я так, запросто?

— Нормально, Иван Фёдорович.

— Тогда я сейчас же дам распоряжение в госпиталь, вам выделят всё, что потребуется, в том числе и персонал. Можете уже отправляться туда.

— Хорошо, Иван Фёдорович, мы через час будем там. А пока, по мороженому съедим. До свидания.

— Давай, Саша…

Сашка разорвал связь и посмотрел на Марину.

— Через час, Ваше медицинское величество, будет, и госпиталь, и палата, и персонал… А сейчас пошли есть мороженое. Во, а старлея уже нет… Кстати, а где твоя асистентка?

— По городу где-то бродит, с утра отпросилась. А Дима вон, у кафе, ждёт — Марина уцепила Александра под локоть и пошла вслед уже ушедшими вперёд женщинами.

— Сань посмотри на Тоню, она у нас самая младшая, ей всего семнадцать, я потом тебе расскажу. Мне, кажется, или, в самом деле… Аномалия… Она как ты, частота пульсации, или как вы говорите генерации менто импульса, очень высока.

Сашка перевёл взгляд на спину худенькой и бедно одетой женщины, идущей впереди.

— Проверим? — Спросил он у Марины.

— Как?

— Приготовься её откачивать, сейчас у неё начнётся истерика — и, не дожидаясь разрешения, громко мысленно окликнул — Антонина! Стоять молчать, ходить, туда, сюда!!

Та, вдруг вздрогнула и резко обернулась, глаза расширились от ужаса. Девушка медленно начала оседать на промороженный асфальт.

Сашка со Степаном Габриэловым, одновременно подхватили её под руки с обеих сторон.

— Бесёнок, ну чего ты рот раскрыла, мухи всё равно зимой не летают, и не надейся. Приводи её в чувство, твоя же родственница и объясняй, сама, наши правила игры. Раз теперь она с нами. Она довольно сильный ментал, не слабее тебя. А основное направление дара потом выясним.

Девушку осторожно, под руки, внесли в помещение кафе и усадили на стул. Она испуганно смотрела на Сашку и старшину, и умоляюще на Марину.

Та присела перед ней на корточки.

— Всё хорошо Тоня, не бойся. Так было надо, иначе тебя не разбудить. Я позже тебе всё объясню. А теперь давай есть мороженое, ты же любишь мороженое?

Та робко кивнула.

— Ну и отлично… А теперь — поднялась она во весь свой мелкий рост и оглядев всех, громко заявила — раздеваемся и рассаживаемся. Саша всех угощает, и мороженым, и кофе. А мне… С тебя самый сладкий компот.

— Чего это, с меня компот-то, опять?

— Хорошо, согласна, два…

— Эх-х… — Только и нашёлся, что сказать Александр. Развернулся и пошёл к стойке кафе-бара.

Вернулись они домой, на следующий день к вечеру. И ни одни. С ними прилетела на обследование и Антонина. Муж легко её отпустил, Сашка только мельком посмотрел на него и тот сразу же дал согласие, как и отец Марины. Та, только, покосилась на Александра. Но всё поняла… С чего бы отец, вдруг, стал таким покладистым? Да и старший брат, по характеру, тоже не сахар.

За ужином, когда уже улеглись страсти встречи, после недолгого расставания, Антонина сама рассказала свою короткую историю жизни.

А Сашка дал ментальный доступ для всех своих. Пришлось поднапрячься.

Её семья, отец и мать, беженцы из центральной России. Когда упали первые бомбы, ей было всего пять лет. И тогда ещё Иркутск, и его область, не были закрытыми. Отец недолго прожил. Он умер от лучевой болезни через несколько месяцев, после того, как они добрались до Иркутска. И они остались одни с мамой. Мама тоже болела, но жила, надо было кормить её, маленькую Антонину. Она работала на станции обслуживания грави платформ, диспетчером. Там неплохо платили, впрочем, и сейчас Антонина, работает там же. Там и с Геннадием познакомилась, братом Марины.

Так вот, Тоня подросла, пошла в школу, и в четырнадцать лет, обнаружила, что может зажечь между ладошками маленькую искорку. Рассказала маме и та ей строго настрого запретила говорить об этом кому бы, то ни было. Она, мама, где-то слышала, что таких детей, сразу отбирают у родителей и куда-то увозят. И никогда не возвращают.

— Вот потому-то, мы на девяносто девять процентов из детских домов — подала реплику Настя мысленно — я уверена, что будь живы наши с Лёшей родители, они никогда бы не отдали нас. Даже представить боюсь, что моих девочек увозят. Как тебя-то Маринка отпустили?

— Нам тогда есть, нечего было, и нас много. А отцу обещали, что я всегда сыта буду и, что мой телескан, навсегда останется со мной. Вот он и отпустил.

Тоня уже не дёргалась, когда в голове раздавались голоса, но всё ещё слушала их с широко раскрытыми глазами.

Но вернёмся к истории Антонины.

Через год, когда девочке исполнилось пятнадцать, умерла мама. И пришлось ей бросить школу и пойти работать. Пошла на станцию техобслуживания, потому, что просто не знала с чего начать. Её взяли. Пожалели. Да и маму все уважали. Она никогда, никому за всё время работы, плохого слова не сказала и работала добросовестно.

Потом познакомилась с тем самым Геннадием, говорили, у него жена погибла на стройке, и осталось двое детей. Гена ухаживал целый год. Она сначала его боялась, как же рыжий бородач, со свирепым взглядом прищуренных глаз. Да и старый. Ему уже тридцать было. Но когда узнала его поближе, оказалось, что он добрый и нежный, это, только, внешность такая. И вот в прошлом году, всего полтора месяца назад, вышла за него замуж. И не пожалела. Он даже свёкра поставил на место, когда тот, начал помыкать молоденькой невесткой. Просто показал ему кулак и проговорил — не посмотрю, что отец, а потом уйдём. Тот поворчал и утихомирился. Доход-то в семье, в основном весь на Гене. Да, Марина посылает не мало. Остальные братья и отец, строительством промышляют, артель у них. Сейчас многие строятся. Но зимой работы почти нет, так, только ремонт, какой. А когда Марина сказала, что выходит замуж, он так сильно ругался, как же, без его отцовского разрешения, просто поставила в известность и всё.

— А вы бы видели его лицо — рассказывала она — когда он узнал, что Марина врач, да ещё дипломированный, да ещё и военный, это весной прошлой было, Гена меня тогда, только провожал и ухаживал, вот и рассказал. Так он неделю гоголем по городу ходил, перед всеми соседями нос задирал. А когда, вы, приехали — она посмотрела на Сашку и Марину — да ещё и на военном боте, да с охраной. Тут уж вообще выкатил грудь колесом. А девчонкам высказал — видите курицы, дочь-то у меня горлица. И потом, когда ночью вы уехали в гостиницу, опять же высказался — что бы вели себя прилично, все, и оделись как городские, нам теперь, сам чёрт не сват, видали, как Маринку охраняют… Вот мы и поехали на следующий день по магазинам, свёкр нам всю заначку свою отдал, и к тебе Марина заехали. И вот я здесь. Если бы неделю назад, кто сказал, что я буду сидеть за одним столом с сыновьями президента, так в лицо бы рассмеялась.

— Учиться тебе надо — высказалась мысленно Вера — Саша может поднять твой уровень дара, но без образования, это бесполезно и опасно.

— Но у нас с Геной дети, я не могу их бросить — ответила, опустив голову, девушка.

— Сколько детям? — Спросила Лена.

— Восемь старшему, младшей шесть…

— Большие уже — подала голос мама, молчавшая до сих пор — Саша, присмотри там, в округе, дом, готовый уже, которые для переселенцев строили, и перевози Геннадия с детьми. Проверь детей на одарённость. Кстати, Антонина, ты мужа-то любишь, или просто жалеешь его и детей.

— Люблю… И его, и детей, правда…

— Ну, если так? Саша… Раз у Марины дар врождённый, возможно и у племянников отклонения имеются. Проверь и определи их в школу. Что делать с Геннадием, сам смотри. Рабочие руки в бригаде всегда нужны. А девочку срочно на гипнообучение, потом в учебный центр.

— Нам огневики позарез нужны — азартно загорелся отец — за пять лет выпусков, только два было. Одного на границе убили, другой сам себя спалил, экспериментировал со своим даром. Юный натуралист, блин.

— Марина, заблокируй Антонину, что бы, не рожала в течение пяти лет, пока учится — снова заговорила мама — ты её проверяла?

— Да, мама, проверила, всё в порядке.

— Но свёкр не отпустит Гену, он ведь один стабильную зарплату получает. Остальные от случая к случаю. И Маринины деньги ещё… — очень тихо, почти прошептала девушка.

— Говоришь, строители они… Артель… — Проговорил загадочно отец — та-ак… Ладно, теперь это не ваша забота. И Марина, денег отцу больше не посылай, работой я твою семью обеспечу. Будет её выше крыши. Слышь мать, артель у них… А? А налоги? — и от души рассмеялся — у нас тут город строится, подрядчиков найти не можем, а у них артель, мать вашу. Не артель нужна, а строй трест.

— Ага, «Бесёнов и сыновья» — подначил отца Сашка.

— А чего ты смеёшься, да пусть даже так, лишь бы строили быстро и качественно, и людей в ежовых рукавицах держали. Ну, а я помогу. Ладно, пора мне, бежать надо. Сегодня же Хлебову позвоню. Попрошу, чтобы сажал Бесёновых на поезд, в ближайшие дни, а мы тут их встретим. И всю молодёжь сразу на гипно обучение. Что бы хоть какое-то образование было.

— Так есть у них образование, отец — обиделась за братьев Марина — братья все строители, все гипно курсы прошли. Отец, хотел, что бы они и дальше учились, но денег много надо было.

— Тем лучше, всё я отключаюсь. Через пять минут у меня пресс-конференция. Можете по визору посмотреть.

— Арти, включи, давай посмотрим — попросила Настя.

Кот ткнул хвостом в кнопку пульта дистанционного управления, хотя мог бы просто мысленно подать импульс нужной частоты радиосигнала, и визор бы включился. Но так было эффектнее. Тем более новый человек появился.

Антонина открыла рот и округлила глаза — у вас что, учёный кот? И без глаз…

— Ага, котяра, мышей ловит, а ночью пятки щекочет. А глаза у него есть, это порода такая — ответил, смеясь, Сашка.

— Правда? — ещё шире открыла глаза девушка.

— Правда — промяукал у неё в голове Арти — а ещё, люблю пальцы на ногах отгрызать… Хрррр, укушу-ууу, отгрызу-уууу.

Антонина хихикнула и посмотрела на парней — кто это из вас так шутит?

— Мы? Да никогда — замахал руками Валера.

А Настя с Мариной и Игорем рассмеялись.

— Да, ладно, не буду я тебе пальцы отгрызать, я добрый. Меня Арти зовут и я одарённый кот. Мы, как и люди, есть одарённые, а есть не одарённые, обычные, волосатые и гадящие в тапки хозяев.

Ребята снова рассмеялись, но тут же на время забыли про Арти и Антонину, повернувшись к экрану визора.

На сцену какого-то концертного зала, с огромным числом людей с камерами и микрофонами, выходил Митт старший, рядом с ним скромно шагала мама, в длинном черном, до пят, платье. Чуть в стороне мелькнуло лицо Юры в чёрном же, как смоль, комбинезоне.

Чета Миттов разместились посредине стола, слева и справа пустые места тут же занимались различным народом. А за боковым столиком, у самого края сцены, бочком к залу присела Лена. На её столе мелькнула табличка «переводчик».

Пресс секретарь произнёс короткую речь и разрешил журналистам задавать вопросы, указав ладонью, на миловидную девушку в первом ряду с табличкой «Вести федерации».

И началось… Вопросы, обстоятельные ответы, иногда шутки и снова вопросы.

Сашка украдкой дотянулся до сознания отца и матери. Оба беззастенчиво пользовались своим даром. Подключился к этому действу и он. Поправляя, вразумляя, перенастраивая, подчиняя…

Вскоре все журналисты стоя аплодировали Митту старшему.

— Саша, ну зачем? — Услышал Сашка голос мамы — мы хотели, что бы аппозиция была. А теперь все будут говорить о прессе, как о зависимой от власть имущих.

— Блинн, не подумал, но давайте немного исправлю, покажи, кто там самый непримиримый и вредный.

— Во-он тот, с чёрной бородкой клинышком, с плакатом «Совесть народа» — ответила мама.

Сашка отыскал глазами хмурого мужика с плакатом и заставил его подняться.

Тот вскочил, как ужаленный и закричал, перекрикивая аплодисменты — последний вопрос Евгений Семёнович. Рукоплескания медленно стихли, и весь зал повернулся к этому человеку.

— Вы мягко стелете, господин кандидат, а не будет ли жёстко спать? — начал тот громко — нам известно, чем вы обаяли здесь всех журналистов, но только не меня. Обещаниями, несбыточными обещаниями. А не выльется ли ваше словоблудие, в слёзы народа? Вот вы говорите…

Минут пять этот журналист обличал отца во лжи.

Отец молча стоял и слушал, не перебивая, и когда тот, наконец, выговорился, отец кивнул и взмахнул рукой.

Тут же свет в зале немного потускнел и за спиной отца поднялся визор.

— И так, господин Филатов, я отвечу на все ваши обвинения. Я, честно говоря, ждал вашего выступления, даже очень ждал и потому приготовился. Отвечаю по пунктам. Первый….

Отец взял в руки указку и прошёл к визору, на котором уже высветились графики и цифры.

На мужчине с бородкой лица не было, когда отец закончил. Его раздувало от злости. А в зале опять раздались, сначала робкие хлопки, а потом снова зал взорвался залпом дружных аплодисментов.

Мужчина бросил плакат себе по ноги, и высоко вздёрнув подбородок, демонстративно покинул пресс-коференцию. За ним потянулись и ещё несколько человек.

— Вот теперь, нормально — выдохнула мама — то, что нам и нужно было. Чего и хотел отец. Как минимум десять процентов голосов останется за аппозицией. О чём и предупреждал Алексей.

— Мам, а кто они, те, что покинули зал вместе с Филатовым? Может, есть смысл их прощупать?

— Нет, пока не надо. Это агенты спецслужб, в основном бриттов, работающие под прикрытием иностранных журналистов. Отец за ними давно наблюдает. Они, на данном этапе, полезны. Много денег в стране оставляют — посмеялась своим последним словам мама — а фунт, как ты знаешь, основная мировая валюта, которой у нас, практически, нет.

— Мам, обрати внимание, в конце зала, человек, справа. У него оружие. Я уже у него в голове — не пугайтесь — может дать ему возможность, его вытащить?

Мама поднялась, подошла к отцу и склонилась к его уху. Отец в моменты выступления был очень сосредоточен и не слушал родных.

Митт старший нашёл глазами террориста и широко ему улыбнулся, затем зыркнул в сторону Юры. Тот всё понял без слов. Пропрыгал по ступеням сцены, что-то вещая в появившемся на голове шлеме и неторопливо зашагал к замершему, вроде бы в нерешительности, человеку на галёрке зала. Ещё несколько человек в чёрных комбинезонах перекрыли все выходы. А около взвода в военной форме людей с оружием и щитами отделили журналистов от остального зала.

— Я же предупреждал — простонал в эфире Лёшка — но отец, не хотел слышать. Хорошо хоть новые Валеркины комбинезоны, под одежду, заставил одеть.

Человек, заметив приближающегося к нему телохранителя, безвольно опустил руки и плюхнулся в мягкое кресло концертного зала.

— Папа, я скинул файл с его памятью Лёшке на визор, только этому террористу уже ничем не поможешь. Он теперь овощ. И предупреди Юру, этот самоубийца весь, сплошная взрывчатка, детонатор, у него в голове. Чип с голосовым управлением. В правом рукаве, импульсная винтовка. Я таких даже не видел, она размером с шариковую ручку. В общем, разберётесь, в файле всё это есть.

— Спасибо Саша… Побудь немного с нами, сейчас банкет для журналистов. Хочу знать, кто, что уже отправил. Мы конечно отслеживаем, но мало ли что? Вон они, взахлёб, бубнят, что-то, в свои телесканы.

— Конечно…

Весь остаток вечера, Сашка отрешённо просидел в бывшем отцовском кресле, не участвуя в веселье друзей.