Миссия: Реабилитировать злодейку!

Глава 12

Дорогие читатели! К предыдущей главе был добавлен небольшой кусочек, вернитесь, если не успели его прочитать.:) изначально я думала что это будет начало новой главы, но написав, поняла, что скорее это конец 11, чем начало 12

Проснулась в обед и чувствовала себя разбитой. Но завтрак и чашка ароматного чая позволили ощутить в себе человека. Не стала впихиваться в необъятные платья, лишь взяла накидку. Новую, потому что вчерашняя так и осталась потерянной где-то в лабиринте. Рене расчесала мне волосы, в то время как Бьёрн стоял за нашими спинами и странно поглядывал за ее движениями. Уж не боялся ли что сегодня кинжал окажется у моего горла?

— Рассказывайте, — велела я, с комфортом располагаясь на балконе.

Они переглянулись, и Бьёрн сделал полшага вперед.

— Вчерашний наёмник не стоит вашего внимания, хозяйка, — приложил кулак к губам он под моим пристальным взглядом. — Таких не отследить и не поймать живьём, на них амулеты самоуничтожения высокого класса. Легче избавиться…

— И ждать следующего. — закончила за него я.

— Такое случается периодически, — Бьёрн поправил воротничок, волновался, что решил об этом умолчать пока все не вскрылось само. Можно было подумать, что я могу отсюда сбежать, если меня условия не устроят.

— В первую очередь меня интересует другое, — перевела многозначительный взгляд на Рене, и та слегка склонила голову.

— Я не знал, какая будет реакция на новую вас, хозяйка. — уклончиво ответил маг, а девушка его перебила:

— Он думает, что только маги обладают интеллектом, а те, у кого мана течёт в обратном направлении лишь пустоголовые мечники. Но никто лучше меня не знает госпожу.

— Поговори мне тут! — огрызнулся Бьёрн, а Рене лишь вздернула нос обсыпанный бледными веснушками.

— Полагаю, перемены во мне заметить было не трудно, — задумчиво пробормотала я.

— Госпожа это госпожа, — заявила девушка. — Я принимаю любое решение госпожи и буду следовать за вами, пока не прогоните.

— Но я не она, — решила расставить все по местам сразу. Недомолвки мне были не нужны.

— Однажды я принесла клятву чести госпоже, — легко ответила Рене. — Ее можно дать лишь единожды, даже если я не справлюсь с задачей и госпожи вдруг не станет. Но сердцем я все еще чувствую ее. Моя клятва не потеряла силы.

— Да? И что ты будешь делать, зная, как изменилась твоя госпожа? — требовательно спросил Бьёрн, и я впервые ощущала между ними такое напряжение.

— Мне не ведомы мысли и намерения госпожи, но я верю, что все происходит в угоду ее желаний. Мне не важно, как измениться моя госпожа, моя служба останется неизменной.

— Так ты мечница? Я совсем ничего не помню о твоих умениях… — задумчиво сказала я.

Что-то странное витало в воздухе. Поведение обоих все еще говорило — мне о многом не ведомо. И Бьёрн подтвердил мои догадки:

— Она обучена лишь нескольким техникам, ее маны недостаточно, чтобы сражаться наравне с рыцарями. Но ее ценность совсем не в этом, хозяйка.

Глаза методично ползли вверх, и, казалось, в итоге окажутся у меня на затылке. Бёрн не просто скрыл навыки моей личной служанки, опасаясь за мою жизнь, но и лишил меня самого главного преимущества, которое и позволяло Клариссе выживать все эти долгие годы, проведенные во дворце.

Первая встреча с Рене оказалась похожа на ту, что была у нас вчера. Вот только в тот раз наемником, который пришел забрать жизнь новой слишком уж ушлой наложницы оказалась миловидная девочка-служанка. Кто бы мог подумать, что за милым личиком и хрупкой фигуркой скрывается намерение перерезать чужую глотку?

Вот только Рене не учла одного — силы, спрятанные глубоко в сердце Клариссы. Она и не могла знать, большинство видевших правду рассыпались прахом. А Кларисса, едва узнавшая о беременности, уже была измучена подобными ночными гостями. Очевидно, гарему ее удачная ночь в объятиях императора уничтожила нервы и остатки самообладания.

Они обе были тогда на грани своих жизней. Рене видела, как рассыпается пеплом и исчезает ее кинжал, будто его и не было. Кларисса понимала, что еще пара таких гостей, одно невезение и она либо простится с жизнью, либо раскроет себя, что несомненно точно так же заберет ее жизнь.

И тогда родилась сделка, что Бьёрн скрепил магией кровавой петли — “шею той, что нарушит договор, оплетет удавка и будет сжиматься, покуда лгунья не испустит последнего вздоха”. Кларисса отпускала Рене с печатью на устах и запястьях, что не позволяла ей поведать миру страшную тайну. А девченка становилась посредником между ней и Мастером гильдии убийц “Черный Аспид”, который и подослал Рене.

За свою жизнь и защиту Кларисса отдала редчайший магический камень, сила которого могла обращать что угодно в прах. Он давал власть сродни императорской, а соответственно насылал смертельную опасность на своего хозяина. И все же цена, которую за него могли заплатить в определенных кругах могла обеспечить безбедную жизнь многим поколениям Мастера. И он не смог устоять.

Мастер был умен, осторожен, чересчур подозрителен даже к людям, что служили у него десятки лет. И все же разгадать коварство двух женщин ему было не под силу. Мужчины частенько недооценивают тех, кого считают слабее и ничтожней. А потому получают нож в спину в минуту покоя.

Клариссе не было его жаль, мне тоже. Я смотрела на Рене и понимала, что ей нет и двадцати, а первая встреча произошла более семи лет назад. Так во сколько Рене оказалась в руках того животного, что посылал ее за чужой головой?

Мастер считал, что девченка должна была быть благодарна и падать в ноги только за то, что он подобрал ее с улицы, дал кусок хлеба и кое-чему обучил. А затем дал работу и смысл существования. Рене же его чувств не разделяла и следуя наставлениям Клариссы она методично в течение нескольких лет готовила переворот в гильдии. Отсеивала тех, кто до последнего ставил на прежнего Мастера. И вместе с ним они отправились на плаху, когда по анонимной наводке рыцари императора пришли забрать и уничтожить опасный магический предмет.

В тот день сделка была завершена, гильдия оказалась в руках нового Мастера. А она, освободившись от невидимой удавки, что жила все это время на ее шее, принесла Клариссе клятву верности. Такие клятвы рыцари приносят раз в жизни, вдыхая в свои слова ману, что ляжет браслетом на руку господина. И ничто не сможет разрушить ее, даже смерть одного из связанных ею.

— Поэтому я не знал, как она поступит, когда узнает, что в теле ее госпожи оказалась другая душа, — тараторил Бьёрн.

— Ха! Это лишь оправдание! — вздернула подбородок Рене. — Я не могла не заметить изменений в госпоже, ты нашел предлог, чтобы держать ее как можно дальше от меня!

— Почему? — удивленно вклинилась в перепалку я.

— Потому что по обыкновению наши мнения и советы противоположны, моя госпожа, — учтиво склонилась девушка, а маг лишь клацнул зубами.

— Так вы ангел и демон на моем плече, — хмыкнула расслабляясь. — Но, похоже, кто есть кто мне еще предстоит выяснить.

Мне было легче от того, что появился еще один человек, который был точно на моей стороне. Не доверяя никому вокруг я бы просто сошла с ума и, честно, какое-то время я уже была на грани.

— Так ты до сих пор Мастер “Черного Аспида”, — уточнила, пока эти двое не начали новые препирательства.

— Теперь гильдия называется “Белый Аспид”, госпожа.

Улыбнулась. Мне понравился такой ребрендинг, с учетом внешности действующего Мастера. Серебряные волосы Рене привлекали с первого взгляда, ведь были необычными для моего мира, где добиться подобного можно было разве что искусственно и не долговечно.

— И мы существуем, чтобы служить вам. Из наемных убийц мы стали лучшими в империи торговцами информацией. Все, что знаем мы — знаете вы, и информация, которая не может нанести урон госпоже приносит нам ощутимую прибыль.

Я чувствовала, как с каждым словом у меня поднимается настроение. Оказывается, все это время у меня под боком был самый ценный ресурс — информация, а так же неучтенные средства для покупки магических камней, о которых не знали ни император, ни семья Клариссы.

— Отлично, у меня уже есть несколько задач для вас. — сощурилась по-злодейски и получила обреченный вздох от Бьёрна. Казалась, что он не доволен лишь тем, что давняя конкурентка за интерес госпожи вновь вступила в игру.

— Слушаю, Ваше Высочество. — легкость мгновенно слетела с лица Рене и в ее глазах блеснула сталь.

— Для начала сядьте, — кивнула на стулья напротив. — Уверена, наш слет суперзлодеев затянется, у меня накопилось много вопросов.

— Как можно, хозяйка? — возмутился Бьёрн, расправляя и без того прямую осанку.

— А мне вот интересно, — не выдержала я, вновь отвлекаясь на менее существенные вопросы. — С каких это пор я стала тебе хозяйкой и без чужих глаз? Здесь все свои, Бьёрн, расслабься.

Маг ощутимо занервничал, а в следующую секунду у его горла оказался кинжал.

— Прикажите наказать наглеца за неуважение к вам, госпожа. — без тени жалости сказала Рене, но Бьёрн не изменился в лице.

— Ты, верно, забыла, что моя магия может отделить твою руку от тела.

Кинжал и изящная кисть вдруг оказались в тесной коробке, стенки которой мерцали голубыми потоками маны. Я смотрела, как эти двое готовы стукнуться лбами, словно боевые петухи выпущенные на арену.

— Никаких увечий! — рявкнула недовольно. — Успокоились живо и сели на места.

Они подчинились, состроив страдальческие лица, и максимально отвернули головы друг от друга. Ну дети, в самом деле.

— Хватит вам, я уже больше суток не слышала обращение “сумасшедшая”. Мм… — задумалась на секунду. — Да, пожалуй, с нашего посещения императорской темницы.

— Ты водил Ее Высочество в темницы?! — взыграл новый виток возмущения в Рене, но в этот раз Бьёрн не обратил внимание и смотрел прямо на меня.

— Тот маг помог мне кое-что понять. — необычно неуверенный тон было странно слышать от довольно резкого в своих суждениях парня. — Вы… больше не услышите от меня неподобающих слов, хозяйка.

Я видела, что он не хочет развивать эту тему. Ему было неуютно, неловко и неспокойно, а мне не так уж и важно было знать причину, послужившую перемене его отношения ко мне. Я чувствовала, что он не лукавит и не играет со мной. А большего и не требовалось.

Бьёрн не смог бы объяснить это той, что не только не привыкла склонять голову, но и не ждала этого от других. Едва она появилась в теле хозяйки, и разница между ней и миром, в котором маг привык жить, стала очевидной.

И в бесконечной череде событий и задач, не терпящих отлагательств, он не успевал подумать о том, что происходит вокруг. Но вдруг увидел все чужими глазами.

Работа с разумом дело тонкое, а если он принадлежит магу ни за что не угадаешь, что откроется тебе, пока не нырнешь в самую глубину. Но с тем перевертышем Бьёрн не получил откровений, намерений или навязчивых идей, как это бывало обычно. Он увидел прошлое, что стало им всего пару мгновений назад. Он увидел себя и хозяйку за тонкой материей маны, что отделяла все звуки, но не скрывала суть:

Не было другого такого раба, что мог так близко стоять к своей госпоже, что мог так открыто смотреть ей в глаза. И так бесстрашно жестикулировать и говорить, говорить, говорить, наверняка перебивая ее с десяток раз.

Не было другой такой хозяйки, что упорно продолжала препираться, в то время как могла единожды приказать. Что была как открытая книга, с живым блеском в глазах и прямотой намерений. Что позволяла бы себе улыбку рабу и не чуралась стоять на расстоянии шага. И совершенно точно не было той, кто позволил бы так легко коснуться своего камня души, черпать из него ману, необходимую для заклинания. Любая предпочла бы Рауля убить, но не позволила бы приблизиться к себе и на шаг.

Он был столь потрясен картиной приятельской перепалки, что совсем не мог сосредоточиться ни на чем другом, не давая Бьёрну увидеть ни имени собственной хозяйки, ни задач, что она поставила перед ним, ни чего-то другого, что могло занимать его сердце.

И после всего Бьёрн просто не мог позволить себе вернуться к небрежному тону, оправданиям подмены души, как и выразить все это словами. Прошлая или настоящая — для него Кларисса Морел дель Турин была хозяйкой и больше забывать об этом он был не намерен.

— Ладно, давайте вернемся к проблемам горящим на… подоле моего платья, — решила не шокировать публику откровениями, где в действительности у меня горело. Все же я носила титул королевы как ни как. И стоило бы научиться ему соответствовать.

— Приказывайте, Ваше Высочество.

Рене было явно неудобно сидеть передо мной, но она стойко терпела. А я надеялась, что они скоро привыкнут к заскокам своей новой госпожи — могла я расслабиться хотя бы наедине с единственными, кто желал видеть мою голову на плечах?

— Во-первых, давайте разберемся с горничными, которых вот-вот казнят из-за ложных обвинений в покушении на меня. Давайте только сразу оговорим — я не хочу, чтобы ты или твои люди прыгали выше головы и страдали выполняя мои поручения. Я очень разозлюсь, если вы добавите императорскому палачу работы, это понятно?

— Нет нужды волноваться, хозяйка, — недовольно нахохлился Бьёрн. — Они лучшие, порой даже императорский двор покупает у их информацию. Эти идиоты и не ведают, что во главе всего вы.

— Прекрасно, что император хоть так пополняет бюджет моего дворца. Расстраивать его этой новостью мы не будем, а вот с судом головной боли добавим. — довольно хмыкнула я. — Мне нужно, чтобы вы узнали все, что готовит сторона обвинения, если они вообще об этом позаботились. Так же соберите доказательства непричастности служанок, было бы совсем хорошо — выстави мы императорский двор совершенно некомпетентными. И да, выясните всю их подноготную, я хочу быть уверена, что они действительно верны мне и не бегают по ночам во дворец наложниц.

— Будет сделано, госпожа, — с готовностью отозвалась Рене.

— Еще одно. — поспешила добавить я. — У одной из служанок забрали ребенка, и теперь его местоположение неизвестно. Я хочу, чтобы вы нашли его и вернули.

— Хозяйка, — осторожно вклинился Бьёрн, по лицу которого уже было понятно, что идея его не воодушевляет. — Сплетни уже наполняют дворцы, подобное снисхождение и забота о простых служанках могут лишь раздуть пламя.

— Снисхождение и забота? — кривоватая ухмылка расцвела на губах. — Я собираюсь уволить всю остальную прислугу и повесить их работу на четырех несчастных. Достаточно для алиби тираничной королевы Клариссы?

Рене тихо сглотнула, представляя во что превратится дворец, если ухаживать за ним будут пять служанок. Я же не стала говорить, что эта работа ляжет на четверых, ведь не могу же я перегружать свою личную служанку, которая к тому же вынуждена делить с Бьёрном обязанность охранять мои покои по ночам.

— Теперь о самом важном, — стала предельно серьезной. — Каэль и его рыцарь. Что касается Эдда, если выясните что с ним — хорошо, но будет достаточно и найти для него действенное лекарство. Это все, конечно, забавно в моменте, но нельзя допустить, чтобы ребенок пострадал из-за того, что его охранник будет бегать в поисках нужника.

— Поняли вас, госпожа, — отозвался Бьёрн, сжимая губы плотной линией. Он знал, куда идет этот разговор, и что отложить его больше не получится.

— О Каэле я хочу знать все. Почему в нем пробудилась моя магия, если она не передается по наследству, и как помочь ему справиться с этой силой. Сейчас он в большой опасности, в любой момент кто-то может прознать об этом. Нельзя подобного допустить. Направьте на это все силы.

— Я могу создать защитные артефакты, — без энтузиазма предложил Бьёрн. — Они будут запечатывать эту часть принца на какое-то время. Но если по каким-то причинам, осознанно или же нет, он будет обращаться к этой силе — артефакты будут слабеть, и однажды моей маны будет недостаточно, сколько бы дней, недель, месяцев и далее я не накапливал ее.

— Ты ведь всегда можешь позаимствовать мою ману.

— В этом случае нет. Маг не может воздействовать своей силой на самого себя. Этот закон непреклонен, и нет путей обойти его.

Мое непонимающее лицо все говорило за меня, и тогда Бьёрну пришлось рассказать о секрете предыдущей хозяйки, который они с Рене поклялись хранить.

Оказалось гарем императорской семьи был принят не из праздных и увеселительных побуждений. Все дело было в наследниках крови первого божественного избранника, которому и был передан черный клинок для защиты людей перед тем как Бог солнца Шимиге впал в бесконечный сон.

Обладателю клинка требовалась огромная сила, чтобы обуздать его и сдержать проклятие, что непреклонно ложилось на плечи каждого наследника. А потому дети императорской крови рождались с мощнейшим камнем души и из-за него же многие погибали не прожив и пятого года жизни.

Мана бушевала внутри, разбивая второе сердце на осколки. Эта трагедия не обошла стороной и Каэля.

— Леди Кларисса, мы ничего не можем сделать. Я вынужден уведомить Его Величество о состоянии его первенца, чтобы успеть попрощаться… Агрх!

Она выглядела так, словно от измождения не смогла бы поднять и пальца, но тонкая кисть так крепко впилась в чужое горло, что захрипел и задергался в отчаянной попытке выбраться.

— Бесполезный… мусор…

Взгляд был безумен, его болезненный блеск пробирал до мурашек даже меня, смотрящую на эти воспоминания со стороны.

Она не раздумывала, не колебалась, не дрогнула. Крепкий рослый мужчина перед ней на одном вздохе превратился в морщинистого старика, а затем и вовсе рассыпался пеплом. Да и он вскоре исчез.

Несколько слуг, что дежурили у колыбели, стараясь снять жар маленького принца, рухнули на колени и взмолились. Но их участь была такой же.

— Хозяйка, — смиренно склонил голову Бьёрн, как и Рене, стоящая чуть поодаль.

Они не собирались ни бежать, ни молить. Они знали свою госпожу лучше, чем кто бы то ни было. Ее не разжалобить, и решений своих она не меняет.

— Сказанное здесь, должно умереть вместе с вами, — хриплый голос дрожал от усталости, но взгляд был твердым, как никогда. — Я запечатаю вашу клятву вместе с частицей своей силы в камне души каждого из вас. Не думаю, что надо объяснять последствия.

Она сделала это легко, не теряя ни секунды лишней времени. А после приказала подготовить все…

Что «все» я поняла лишь по завершению ритуала. Пока воспоминания бежали перед глазами, я не могла нормально вздохнуть. Чужие эмоции просачивались, наполняли мою грудь, и, казалось, вот-вот закричу. Истошно, срывая голос — так непомерно остро взрывалась во мне та боль, что двигала ее вперед.

Кларисса не обронила и звука. Ее не пугали последствия, не волновала цена. И выбора перед ней не стояло.

Она разбила собственный камень души, покрыла кристальную гладь тонкой паутинкой бесчисленных трещин. И забрала осколок, который должен был заменить тот, что уже успел отколоться от камня души ее сына.

Запечатала надежно, залатала все повреждения. И оставила часть своей силы, чтобы та могла поглотить избыток маны принца.

Крошечный осколок дал сыну новую жизнь, но сама она уже не могла стать прежней. Второе сердце, источник проклятой силы разрушался, отравляя душу и тело, отрывал от нее по куску, пока от Клариссы почти ничего не осталось.