Альфа Ориона. Миссия «Сатурн»

Глава 4. Двойное пари

Летние каникулы подошли к концу.

Вернувшись в город, Мишка первым делом отправился к Вовке. Столько всего нужно было обсудить: и последние новости с «Альфа Ориона», и результаты экспериментов с осознанными сновидениями, и планы на учебный год…

Дверь открыл дядя Жора. Мишка тут же начал приставать к нему с расспросами:

– Дядя Жора, а когда вы поедете в Звездный? Уроки в ЦПК[2] начинаются первого сентября?

– Нет, у нас каникулы еще целый месяц. Есть время закончить дела и уволиться с работы. В Звездном нас ждут к первому октября.

– Вовка же не поедет?

– Они с мамой останутся здесь. Я буду приезжать на выходные.

– А все космонавты должны увольняться с работы?

Дядя Жора кивнул:

– На ближайшие пару лет общекосмическая подготовка – наша основная работа.

– И как же ваши эксперименты? Институт их закроет?

– Вряд ли. Что-то я передам коллегам. Что-то буду доделывать сам. Надеюсь, у меня будет немного времени по вечерам. Да ты поднимайся, ребята наверху.

– Ребята?

– Тройняшки пришли полчаса назад.

Мишка сбросил кроссовки и быстро зашагал вверх по лестнице. Дверь в Вовкину комнату была открыта.

– О, Миханович! Привет! Только про тебя вспоминали.

– Привет. – Мишка протянул Вовке руку, по очереди поздоровался с Рафиком и Гариком, улыбнулся Мале и добавил: – Давно не виделись.

– Мы приехали проводить воспитательную работу, – заявил Рафик. – Вовка говорит, в этом году вы не пойдете в сборную?

– Нет, не пойдем, – подтвердил Мишка. Они с Вовкой договорились об этом еще в летнем лагере.

– С чего вдруг? Вы классно играете.

– И что с того? Надоели бесконечные перепалки. Хочется играть в свое удовольствие, а какое может быть удовольствие, когда каждый день приходится видеть Буйнова?

– И что же вы будете делать? Лежать на диване, отращивать животы?

– Зачем на диване? – Мишка пожал плечами. – У нас в школе есть секции по карате и по легкой атлетике. Может, туда пойдем.

– Или на скалодром запишемся, – усмехнулся Вовка.

– Шутишь? – Рафик недоверчиво покосился на него.

– Отчего же? Батя говорит, у меня талант.

– А ты пробовал? – засомневалась Маля.

– Пробовал, правда, давно. Потом наш скалодром закрыли. А на тот, что в парке Горького, детей пускают только с восьми.

– А тебе тогда сколько было?

– Лет шесть.

– А-а-а, – Маля захихикала. – Тогда это не считается.

– Как так не считается? – возмутился Вовка. – Очень даже считается. В детстве лучше всего нарабатывается техника.

– Ну-ну…

– Ты сомневаешься? Спорим, я и сейчас без труда пролезу какую-нибудь трассу? А к концу сезона, если захочу, буду лазать как профессионал!

– Не маловат ли срок? – захохотал Гарик.

– А ты не смейся. Лучше разними.

Вовка протянул Мале руку. Она крепко сжала его ладонь и, посмотрев сперва на братьев, потом на Мишку, заявила:

– Вы все свидетели! На что спорим?

– Да на что угодно. – Вовка выпятил грудь. – Я в своей победе не сомневаюсь.

– Хорошо. – Маля кивнула. – Тогда, если к концу учебного года профессионалом в скалолазании ты не станешь, в следующем году вы оба вернетесь в сборную.

– Почему оба? Миханович-то тут при чем?

– Нет-нет. – Мишка тоже приосанился. – Я в деле. Как говорится, один за всех, и все за одного. Только нужно уточнить условия. Кто в твоем понимании «профессионал»? – Он посмотрел на Малю.

– Вам виднее. – Она пожала плечами. – Я в скалолазании не сильна. Но договориться действительно лучше на берегу.

– На скалодроме в парке Горького есть одна стенка с нависанием и потолком, – вспомнил Вовка. – Ее еще называют «волной». К лету мы будем пролезать ее без срывов.

– Звучит убедительно. – Маля улыбнулась. – Гарик, разними.

– Погоди! – Вовка отвел их сомкнутые руки в сторону. – А если ты проиграешь?

– Ну не знаю, сам выбирай.

– Если мы победим, ты запишешься на балет или в секцию по фигурному катанию.

– Отличная идея. – И без того широкое лицо Гарика растянулось в невероятно довольной улыбке. Он поспешил разбить спорщикам руки, пока сестра не пошла на попятную.

Маля надула щеки. Похоже, ей такие условия пришлись не по вкусу. Чтобы не заострять внимание на случившемся, она увела разговор в сторону.

– Кстати, с осознанными сновидениями-то у вас как? Что-нибудь получилось?

Мишка покачал головой:

– Похоже, в моем случае это тоже не заработает. Понимаешь, в теории всего два варианта: либо ты смотришь сон как кино, либо сам становишься режиссером. А я завис в каком-то промежуточном состоянии: полностью осознаю самого себя, принимаю решения, обдумываю собственные поступки, но все остальное происходит независимо от моих желаний.

– Может, ты просто неправильно интерпретируешь свои сны?

– Ого, как ты завернула. – Мишка скривил губы. – И что я, по-твоему, должен интерпретировать? Нет в моих снах ни знаков, ни символов, которые можно интерпретировать. Мне снится совершенно нормальный мир, ничем не отличающийся от нашего. В теории, если ты оказываешься во сне, то легко находишь этому подтверждение: ты можешь ходить через стены, прыгать с пятиэтажного дома и не разбиваться, летать, дышать под водой… Или еще проще: включаешь свет, а в комнате остается темно; смотришь на часы несколько раз подряд, и они всегда показывают новое время. Я перепробовал все. Разве что с пятого этажа не прыгал. И ничего у меня не вышло. На «Альфа Ориона» законы физики работают абсолютно нормально: стены непроходимы, свет включается и выключается, а ход времени именно такой, каким он и должен быть. И все события происходят сами собой. Я никак не могу на них повлиять, точно так же как не могу повлиять на расписание школьных звонков или на присутствие Буйнова в нашей футбольной сборной. Так что ерунда все это.

– Не знаю, не знаю, – протянула Маля. – Мне все-таки кажется, эти сны как-то отражают твои мысли. Ты придумываешь их неосознанно.

– Какое там. На прошлой неделе на «Альфа Ориона» чуть не случилась диверсия. Так у меня не то что придумать такое не получилось бы, я даже представить себе не мог, что это вообще возможно! Чтобы кто-то из нашей команды попытался сорвать экспедицию? Я был уверен, что у этих ребят стальные нервы…

– А что случилось-то? – оживился Рафик. Он оказался большим поклонником Мишкиных рассказов про «Альфа Ориона» и воспринимал их как приключенческий сериал.

– У Васи внук родился, – ответил Мишка. – Так он решил его навестить…

– Ого! Он пытался вернуться на Землю?

Мишка кивнул. А Вовка неожиданно вставил:

– Нет, Миханович, по-моему, Малька права: ты точно что-то делаешь не так.

– Да ты что? – язвительно отозвался Мишка. – А твои-то упражнения как проходят?

– Как раз таки отлично. Я прошерстил «Методичку» от корки до корки. И знаете, у меня почти получилось. Теперь я могу засыпать когда и где захочу. Осталось научиться фиксировать сам момент засыпания. А там и до осознанности рукой подать. В общем, скоро я доберусь до твоего «Альфа Ориона».

– Давай-давай, буду рад тебя видеть. – Мишка скривил губы в ехидной усмешке. «Так-то и у меня получилось», – хотел было добавить он, но передумал.

Когда Мишка подходил к дому, у него зазвонил телефон.

– А ты где? – прочирикала Вероника.

– И тебе привет, – отозвался Мишка.

– Домой скоро?

– На подходе. А что?

– Тогда я тебя подожду. – Вероника повесила трубку.

«Подожду?» – мысленно повторил Мишка. Как только он сообразил, что это «подожду» значит, прибавил ходу, но все равно опоздал. К тому моменту, как он добрался до своей комнаты, Вероника уже сидела за его столом. Она бесцеремонно залезла в коробку с «планетами» из полимерной глины и теперь с любопытством рассматривала разнокалиберные шарики.

– Что ты делаешь?

– Что это за шарики? – Ее тактика никогда не давала осечек: любую неловкую ситуацию Вероника могла обернуть в свою пользу. Главное – вовремя перехватить инициативу.

– Это не шарики, это планеты. Я собираю модель Солнечной системы.

– И этот крохотный – тоже планета? – Она указала на четырехмиллиметровый «Меркурий». Мишка посмотрел на него и подумал, как глупо, наверное, его затея выглядит со стороны. Но все же с серьезным видом ответил:

– Тоже планета. Это Меркурий. Он в два с половиной раза меньше Земли.

– А где Земля?

– Вот она. – Мишка указал на один из шариков пары Земля – Венера.

– Почему они серые? Их нужно раскрасить.

– Знаю. Руки пока не дошли.

– Хочешь, я помогу?

– А ты сумеешь?

– Конечно. Главное, подпиши, где какая планета, чтобы я не запуталась.

Пока Мишка заворачивал шарики в подписанные бумажки, Вероника сменила тему:

– Я слышала, в этом году ты не хочешь играть в футбол?

– Что-то новости распространяются слишком быстро, – проворчал Мишка. – Откуда ты знаешь?

– Неважно. Я просто не понимаю почему.

Все так хорошо складывается. Мы второй год подряд выходим в финальный турнир. Ты один из лучших игроков. И тут нате вам. Глупо же получается.

– Ты сама в прошлом году говорила: у нас слишком многолюдная команда.

– Да. Но ведь можно убрать кого-то другого.

– Буйнова, например, – буркнул Мишка.

– Нет, Оскара убирать нельзя. Он у вас капитан.

Мишку передернуло то ли от самих слов, то ли от того, с каким выражением они были сказаны. Он не понимал, что хорошего девчонки находят в Оскаре. А то, что он нравился Веронике, раздражало вдвойне.

– Не хочу говорить об этом. – Мишка сунул «Юпитер» в коробку и закрыл крышкой. – Я уже все решил. Думаю, наш дорогой капитан возражать не станет.

– Ладно тебе, не сердись. – Вероника взяла коробку с планетами и улыбнулась. – А где ты будешь делать свою модель?

– Пока не знаю.

– Я в одном фильме видела комнату с наклеенными на потолок звездами. Выглядело красиво. Может, и тебе привинтить их на потолок?

– Может быть.

– Только тогда твой Меркурий придется, видимо, рассматривать через телескоп. – Вероника хихикнула. Мишка, хотя и был не в настроении, шутку оценил.

– Особенно рядом с Солнцем, – самокритично добавил он. – Его диаметр при таком масштабе будет больше метра.

– Зачем вообще делать шарики разными? И так ведь понятно, что это разные планеты.

– В том-то и суть: я хочу сделать модель в масштабе. Не просто картинку, как в детских книжках, а реальную уменьшенную модель Солнечной системы. Так что, боюсь, на потолок она не поместится. – Мишка вздохнул. – А чтобы поместилась, Солнце придется уменьшить до одного миллиметра. Представь, какими тогда будут планеты…

Я и так сжал Землю до размера черной дыры.

– Чего?

– Радиус Шварцшильда[3] для Земли как раз чуть меньше одного сантиметра.

– Какой радиус? – Вероника сморщила нос.

– Радиус Шварцшильда. Если бы Землю можно было сжать до такого радиуса, она стала бы черной дырой.

– Ой, Мишка. У тебя всегда все как-то сложно. – Вероника запихнула коробку с планетами в рюкзак. – Я лучше пойду.

Мишка проводил ее до калитки, потом вернулся в комнату, взял с полки книжку Стругацких, забрался с ногами на кровать. Читать не хотелось. Он задумался о своей модели. Больше двух недель Мишка к ней не возвращался. Жаль будет, если такой интересный проект снова зависнет. К тому же перед отцом неудобно: Мишка ведь анонсировал ему новую модель.

Он отложил книжку, посмотрел на потолок. Пожалуй, наверху Солнечная система действительно будет смотреться недурно. Осталось решить вопрос масштаба.

Он вытащил из ящика рулетку и начал измерять комнату.

Завтрак на «Альфа Ориона» Мишка проспал: лег поздно, весь вечер думал о том, как вместить Солнечную систему в двадцать квадратных метров своего потолка.

Проснувшись, отправился на пост управления. Быстро заполнил бортовой журнал и хотел, как обычно, пойти в мастерскую, но прямо у транспортера его перехватил Вася:

– Зайдешь на минутку?

Пришлось зайти.

– Спасибо, что не рассказал обо мне никому, – промычал Вася, когда дверь во второй пищеблок закрылась.

– Не за что, – отозвался Мишка, смущенно отводя взгляд. На самом деле он в первый же день рассказал обо всем Леше. В итоге совершенно случайно именно в этот день в крепление одного из лепестков солнечного паруса «угодил очередной микрометеорит». За обедом Леша долго рассуждал о возможных последствиях такого удара. В конце своего монолога он предложил восстановить круглосуточные дежурства на посту управления.

Юра идею поддержал, и проблема была решена.

С полчаса Мишка просидел у Васи. Фермер снова был мрачен, и Мишка пытался его растормошить. Преуспел не особо: разговоры про космический огород последнее время не помогали, других идей в голову не приходило. Так что Мишка извинился и вышел в коридор. Вновь направился в мастерскую. На этот раз его остановил Дима:

– Привет. Не потренируешься за меня?

– Что? – Мишка не сразу понял, что от него требуется.

– Можешь поменяться со мной временем тренировки? Только на сегодня. Мне нужно срочно закончить материал для своей колонки. «Живая природа» вечером уходит в печать, а у меня еще ничего не готово.

– Ладно. Во сколько я должен начинать?

– Прямо сейчас. – Дима развел руками. – Ты уж прости, не предупредил заранее. Заработался, сам понимаешь.

– Тогда я пошел. Если что, мое время сразу после обеда.

– Отлично! Как раз то, что нужно.

Мишка тренировался с Валиком. Работали сосредоточенно, на разговоры почти не отвлекались.

После спортзала Мишка заглянул в свою каюту. Наспех умылся и направился в мастерскую.

Там никого не оказалось. Мишка заглянул в ангар. Саша возился с посадочной опорой «Осы», рядом с ним стояла Аня с испачканными руками и закатанными по локать рукавами.

– Привет.

Аня посмотрела на Мишку через плечо, улыбнулась, смахнула с лица растрепавшиеся волосы и отвернулась, ничего не сказав.

Мишка подошел ближе. Они прикручивали опору к корпусу посадочного модуля: Саша затягивал гайку, Аня держала болт.

– Вам помочь? – предложил Мишка.

– Мы как раз закончили. – Саша отложил ключ, внимательно осмотрел получившийся узел и, довольный результатом, повернулся к Мишке. Аня подняла с пола промасленную тряпку, стала вытирать руки.

– У меня появилась отличная помощница, – похвалил ее Саша.

– Я решила немного разобраться в устройстве «Осы», – улыбнулась Аня. – Саша согласился помочь.

– Неплохая идея.

Все трое обернулись. В широком проеме между ангаром и мастерской стоял Юра.

– Чем более универсальными будут наши бойцы, тем больше шансов на успех у всей экспедиции.

– Так ты не против? – смущенно спросила Аня.

– Конечно нет. – Юра улыбнулся. – Видела бы ты себя со стороны. Ты просто сияешь. Как я могу быть против?

– Тогда, может, ты разрешишь мне и поучиться управлять «Осой»? Не сейчас, конечно. Когда ее отремонтируют.

Просьба Юру, похоже, удивила, но Саша погусарски вступился за Аню:

– А что? На Венере и на Меркурии девчонки отлично справлялись.

– Ты же понимаешь: полеты в космическом пространстве – это немного другое.

– Совсем другое, – согласился Саша. – Только я не вижу ничего плохого в том, чтобы попробовать. В конце концов, Аня ведь не будет летать одна. С ней всегда будет кто-то из нас.

Юра подошел ближе:

– Хорошо, я поговорю с Клавой. На «Осе» нет искусственной гравитации, и нагрузка во время тестовых вылетов всегда выше, чем на «Альфа Ориона».

Аня поджала губы.

Мишка понимал: его мнение вряд ли кого-то интересует, и все же смолчать не смог:

– Мы же и здесь отключали гравитацию. И не один раз. Никому плохо не стало. Ни во время, ни после отключения. А «Оса» – не такой уж и страшный зверь. Даже я успел к ней привыкнуть, хотя и летал всего пару раз.

– Смотрю, у тебя полно заступников. – Юра усмехнулся. – Я подумаю. А пока давайте посмотрим, как продвигается ремонт.

– Критичные неисправности устранены, – начал рассказывать Саша. – Из крупного осталось перепрограммировать «Соню»[4] и вынести радиосвязь в отдельный узел. Не хочется, чтобы повторилась меркурианская драма. Дальше – хорошо бы подумать, что еще оптимизировать для Сатурна. На его орбите условия жестче, чем во внутренней Солнечной системе.

– Вопрос не праздный, – согласился Юра.