Миры Гарри Гаррисона. Том 11

…

ВЫПУСКНИКИ

Их было более одиннадцати тысяч, выстроившихся стройными рядами в огромном зале. Упрямые подбородки, широкие плечи, зоркие глаза — лучшие из лучших, отличные парни, собранные со всех планет, на которых поселился человек. И теперь, после стольких трудных лет, они стали выпускниками. Через несколько мгновений они будут уже не кадетами, а полноправными членами Патруля.

ПАТРУЛЬ! Космические воины и полисмены, могучие люди, стоящие между цивилизованными планетами и хаосом галактики. Нет людей сильнее, никому не завидуют больше.

Обычно суровый, офицер-командир глядел на их лица и улыбался. Он был счастлив видеть их в рядах Патруля. Когда он заговорил, наступила абсолютная тишина.

— Патрульные, я приветствую вас. Этот зал вы покинете уже не кадетами, а членами Патруля. С гордостью носите форму и будьте достойны своего звания. Некоторые из вас будут командовать огромными боевыми звездолетами, защищающими нас от вторжения инопланетян. Другие заступят на долгую одиночную вахту на разведывательных катерах. Те из вас, кто способен к технике, уже выказали интерес к субпространственной связи, установке радаров, инженерному конструированию. Патрулю нужен каждый человек, каждый талант, и все носящие форму равны.

А тех, кто более склонен к необычной работе, я прошу выбрать Специальные поручения. Вы очень мало слышали о них, поскольку это один из наиболее охраняемых секретов Патруля. Теперь настало время узнать о них больше. Как о прекрасном примере операций Специальных поручений, я расскажу о проблемах, возникших на планете Троубри, и о том, как эти проблемы были решены.

ПАРЕНЬ ИЗ СВИН

— Ей-Богу, губернатор, конец нашим неприятностям! — воскликнул фермер.

Стоявший рядом крестьянин согласно кивнул. Сия мысль так тронула его, что он сорвал с головы шляпу, крикнул «Ура!» и снова ее нахлобучил.

— Ну, я не могу ничего обещать точно, — сказал губернатор Хейдин. В голосе его чувствовался более чем намек на нетерпение; он теребил свои усы с удивительной страстью. — Я же знаю об этом не более чем вы. Мы передали по радио просьбу о помощи, и Патруль пообещал что-нибудь придумать…

— И на орбите появился крейсер Патруля, и теперь он идет на посадку, — добавил фермер, заканчивая фразу губернатора. — По мне, так это здорово. Подмога уже в пути!

Словно в ответ на его слова в небе загрохотало, копье ослепительного пламени прожгло низкие облака над полем, и показались угловатые очертания тендера. Толпа на краю поля — почти все население Троубри-Сити — разразилась приветственными воплями. Они сдерживались, пока корабль изливал ярость тормозного выхлопа на грязное поле, окутываясь облаком пара, но как только двигатели смолкли, толпа бросилась на поле и окружила корабль.

— Что там, губернатор? — спросил кто-то. — Отряд космических коммандос или вроде того?

— В сообщении ничего не говорилось — только передали запрос на посадку.

Когда из щели под люком выскользнул пандус и конец его плюхнулся в грязь, наступила мертвая тишина. Тонко взвыл электромотор, крышка люка откинулась, из отверстия вышел человек и оглядел толпу.

— Привет, — сказал он, потом обернулся и помахал рукой. — Давайте вылезайте! — крикнул он, затем сунул пальцы в рот и резко свистнул.

В ответ из тендера донесся писк и визг. Затем из люка вниз по пандусу с грохотом посыпались животные. Колыхались розовые, черно-белые и серые спины, копыта дробно стучали по перфорированному металлу.

— Свиньи! — сердито воскликнул губернатор, перекрикивая визг. — Неужели на борту корабля нет никого, кроме свиней?

— Есть еще я, сэр, — сказал человек, останавливаясь перед губернатором. — Вурбер меня звать, Брон Вурбер, а это мои хрюшки. Ужасно рад с вами познакомиться.

Пылающий взгляд губернатора Хейдина прожег дорожку в грязи и медленно, дюйм за дюймом, поднялся на стоящего перед ним парня, отметив высокие резиновые сапоги, грубые изжеванные брюки, тяжелую потертую, когда-то красную куртку, широкое улыбающееся лицо и ясные голубые глаза. Заметив в волосах поросячьего фермера соломинки, губернатор поморщился и проигнорировал протянутую руку Вурбера.

— Тебе чего здесь надо? — рявкнул он.

— Участок. Хочу завести свиноводческое ранчо. Это будет единственное такое ранчо на пятьдесят световых лет вокруг — ей-Богу, не хвастаюсь, честное слово. — Он вытер правую руку о куртку и медленно протянул ее снова. — Звать Вурбер, многие зовут меня Брон, такое у меня имя. Кажется, я не расслышал вашего.

— Хейдин, — сказал губернатор, неохотно протягивая руку. — Я здешний губернатор. — Он рассеянно посмотрел на откормленных, похрюкивавших свиней, которые бродили вокруг.

— О, я так рад встретиться с вами, губернатор. Наверное, у вас тут очень важная работа, — сказал Брон, радостно тряся руку Хейдина.

Зеваки стали расходиться. Одна из свиней — здоровенная круглая хавронья — подошла к ним слишком близко, и какой-то человек, повернувшись, дал ей пинка подкованным ботинком. Свинья помчалась по полю, визжа, как свихнувшаяся электропила.

— Эй ты, полегче! — крикнул Брон через спины своих питомцев.

Сердитый абориген погрозил Брону кулаком и пошел вслед за приятелями.

— Очистить площадку! — проревел голос в динамиках тендера. — Старт через минуту. Повторяю, до старта осталось шестьдесят секунд.

Брон свистнул снова и ткнул пальцем в сторону рощицы на краю поля. Свиньи взвизгнули в ответ и затрусили в указанном направлении. Грузовики и легковушки разъехались, и когда стадо — с Броном и губернатором в центре — достигло края поля, на месте осталась лишь машина губернатора. Брон хотел что-то сказать, но его голос потонул в грохоте двигателей и оглушительном реве взлетавшего корабля. Когда шум затих, Брон заговорил снова:

— Я вот думаю: коли вы едете в город, сэр, то не подбросите и меня заодно? Мне бы заполнить заявку на земельный участок и другие бумажки.

— Тебе не следует этого делать, — сказал губернатор, ища предлог, чтобы отвязаться от этого свинопаса. — Твое стадо — ценная собственность, и не стоит оставлять здесь свиней без присмотра.

— Вы хотите сказать, что в вашем городе есть преступники? И даже воры?

— Я этого не говорил, — огрызнулся губернатор. — Люди здесь честные и законопослушные, как и на любой другой планете. Дело, видишь ли, в том, что у нас маловато мясных животных, а вид бегающей свежей свинины…

— Да это же черт знает какие преступные мысли, губернатор. Это лучшее племенное стадо, которое можно купить за деньги, и ни одна из свиней не предназначена для бойни. Вы понимаете, здесь каждый поросенок станет когда-нибудь родоначальником целого стада…

— Только не надо мне читать лекцию о свиноводстве. Меня в городе дела ждут.

— Не смею задерживать хороших людей, — сказал Брон, простодушно и широко улыбнувшись. — Я поеду с вами, а обратно вернусь пешком. Уверен, мои свинки здесь будут в полной безопасности. Пусть пороются немного в лесочке, корешки покопают.

— Что ж, это будут твои похороны — а может быть, и их, — пробормотал Хейдин, забираясь в электромобиль и захлопывая дверцу. Он посмотрел на залезающего с другой стороны Брона, и его озарила внезапная мысль: — Послушай, а где твой багаж? Ты не забыл его в тендере?

— Как приятно, что вы заботитесь обо мне. — Брон указал на свое стадо, которое разбрелось по опушке и с довольным видом рылось в лесной подстилке. К спине большого борова были привязаны два чемодана, а у свиньи поменьше, что рядом с ним, на боку болтался потрепанный чемоданчик.

— Люди даже не подозревают, насколько полезны свиньи. На Земле их тыщи лет использовали как вьючных животных, да-да, сэр. Где только их не использовали. Вот древние египтяне с их помощью сеяли. Знаете, копытца у свиней маленькие, острые, и в мягкой земле они затаптывают семена аккурат на нужную глубину.

Губернатор Хейдин выжал реостат до упора и всю дорогу молча крутил руль, выслушивая буколическое введение в свинологию.

— Это и есть ваш муниципалитет? — спросил Брон. — Какая прелесть.

Губернатор нажал на тормоз, и электромобиль, прошуршав по дороге, остановился перед строением. Пыль С немощеной дороги окутала их клубящимся облаком. Губернатор подозрительно уставился на Брона.

— Не дорос еще, чтоб насмехаться, — фыркнул он. — Между прочим, это одно из первых зданий, что мы тут построили, и оно выполняет свои функции, хоть и немного… гм… состарилось.

Состарилось — не то слово, понял Хейдин, впервые за многие годы посмотрев на дом свежим взглядом. Оно стало абсолютно… лохматым. Наружные стены были сделаны из древесно-стружечных панелей. Затем их покрыли пластиком, потом ремонтировали, но нерегулярно. Теперь пластик отвалился, и по всей поверхности курчавились коричневые стружки.

— Я вовсе не насмехаюсь над вашим домом, — сказал Брон, выбираясь из машины. — На других планетах я видел и куда хуже — кривые, косые, тронуть боишься, чтобы не развалились, такие вот дела. А ваши парни построили хороший крепкий дом. Простоял много лет, и еще несколько протянет. — Он одобрительно похлопал по стене, затем взглянул на ладонь. — Хотя, конечно, не мешало бы его побрить… или постричь.

Губернатор пинком распахнул дверь и вошел, бормоча что-то себе под нос Брон последовал за ним: улыбаясь с простодушным удовлетворением. Через все здание проходил коридор — в противоположном конце был выход, — а по обе его стороны располагались двери. Губернатор открыл дверь с табличкой «Не входить», Брон шел за ним по пятам.

— Да не сюда, болван, — громко возмутился Хейдин. — Здесь мой личный офис. Тебе нужна дверь рядом.

— Ой, очень извиняюсь, — пробормотал Брон, пятясь под твердым нажимом приставленной к его груди руки.

Через плечо губернатора он разглядел скудно обставленное конторское помещение, а сквозь приоткрытую дверь в дальней стене была видна жилая комната. Единственное, что представляло действительный интерес, была съежившаяся в кресле девушка. Она была медно-рыжей, стройной, и, похоже, молоденькой. Больше он ничего не мог про нее сказать, ему только показалось, что сна плакала, уткнувшись лицом в платок. Дверь перед его носом захлопнулась.

За соседней дверью оказался довольно большой офис, разделенный пополам барьером высотой по пояс. Брон облокотился на крашеные доски и с некоторым интересом принялся читать вырезанные на них надписи. В дальней стене открылась дверь, вошла девушка, стройная, рыжеволосая и действительно молоденькая. Глаза ее были красными от слез. Несомненно, это была та самая девушка, которую он видел в офисе губернатора.

— Мне так жаль, что я видел, как вы плачете, мисс, — сказал Брон. — Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?

— Я не плачу, — твердо произнесла она и шмыгнула носом. — Это просто… аллергия, только и всего.

— Тогда сходите к доку, он вам вкатит какой-нибудь укольчик…

— Не изложите ли вы свое дело? Я сегодня очень занята.

— Ладно-ладно, не буду вас отвлекать от этой вашей аллергии и дел. А может, мне к кому другому обратиться?

— Не к кому. Я и эти компьютеры — весь штат губернатора. Так что же вы хотите?

— Хочу оформить заявку на участок, а зовут меня Брон Вурбер.

Она быстро пожала протянутую руку, словно та была раскалена докрасна, и взяла пачку бланков.

— Меня зовут Леа Дэвис. Заполните бумажки и постарайтесь не пропустить ни одного пункта. Если возникнут вопросы, спросите, прежде чем писать. А вы писать-то умеете? — осведомилась она, заметив, с какой сосредоточенностью Брон уткнулся в бумаги.

— Пишу очень понятно, мэм, так что не волнуйтесь.

Он вытащил из кармана рубашки изглоданный огрызок карандаша, добавил пару свежих отметин и принялся за работу.

Когда он закончил, Леа проверила написанное, сделала несколько исправлений и подала ему пачку карт.

— Здесь все ближайшие участки, которые не заняты; они отмечены красным. Выбирайте подходящий. Конечно, все зависит от того, что вы собираетесь выращивать.

— Свиней, — ответил он и радостно улыбнулся, но не получил ответной улыбки. — Я сейчас поброжу по окрестностям, посмотрю, что к чему, потом вернусь и скажу, нашел ли что подходящее. Спасибо, мисс Дэвис.

Брон сложил карты и сунул толстую пачку в карман брюк. По дороге к своему стаду, ждущему возле космопорта, ему пришлось пройти через центр Троубри-Сити, который городом только назывался. Он шел по единственной улице, неуклюже ступая тяжелыми сапогами и поднимая на каждом шагу облака пыли. Все дома ярко подтверждали правоту выражения, что нет ничего более постоянного, чем временное. Их строили быстро, но не заменяли на более прочные, потому что растущему городу срочно требовались новые. Дома фабричного изготовления и хижины из прессованных плит чередовались с каркасными сооружениями и земляными развалюхами. Последних было много: брали глинистую почву и плотно забивали ею деревянную форму, затем форму разбирали, а стены обивали пластиком, чтобы не размыло дождем. Несмотря на это, многие дома выглядели кривобокими, приплюснутыми и медленно оседали в землю, из которой когда-то поднялись. Брон прошел мимо маленьких складских домиков и гаража. Городские заводики располагались на окраине, а дальше начинались фермы. Впереди виднелась парикмахерская, о чем возвещал вездесущий знак в виде шеста в белую и красную полоску. Ее стену подпирали несколько мужчин.

— Эй, свинопас, — громко сказал один из них, когда Брон проходил мимо, — меняю горячую ванну для тебя на пару свиных отбивных.

Остальные бездельники захохотали, по-видимому, сочтя это очень остроумным.

Брон остановился и повернулся к ним.

— По-моему, — сказал он, — этот городишко страсть как процветает, если может прокормить столько молодых мужиков, для которых нет работы.

В ответ раздалось сердитое бормотание, а самозваный оратор шагнул вперед и заорал:

— Думаешь, что ты большой умник, или как?

Брон не стал отвечать. Он лишь холодно улыбнулся и ударил сжатым кулаком по ладони. Раздался громкий, смачный шлепок. Кулак Брона оказался большим и тяжелым. Мужчины снова прислонились к стене и заговорили между собой, не обращая на него внимания.

— Он хулиган, ребята, и вам следует его проучить, — раздался голос из парикмахерской.

Брон подошел и заглянул в открытую дверь. В кресле сидел человек, который ударил одну из его свиней в космопорту, а за его спиной со счастливым видом хлопотал робот-парикмахер.

— Послушай, приятель, не стоит так про меня говорить, ты же ничего обо мне не знаешь.

— Не знаю и знать не желаю, — сердито отозвался мужчина. — Можешь забирать своих свиней и…

Продолжая улыбаться, Брон протянул руку и нажал на кнопку «горячее полотенце». Упавшее на лицо мужчины дымящееся полотенце заглушило конец фразы. Робот отстриг от него лоскут, после чего вспыхнула лампочка неисправности, и он замер, громко гудя. Брон двинулся дальше, и никто не встал у него на пути.

— Не очень-то приветливый городок, — пробормотал он себе под нос. — Но почему бы ему таким не быть?

Тут он увидел вывеску «Еда» и зашел в маленькое кафе.

— Отбивных нет, — сообщил бармен.

— Кофе, я хочу только кофе, — сказал Брон, садясь на табурет. — Приятный у вас городок, — заметил он, когда появился кофе.

Бармен буркнул что-то неразборчивое и взял деньги. Брон снова попробовал завести разговор.

— Я хочу сказать, что тут хорошие земли, много шахт и ископаемых. Комиссия по космическим поселениям выдала мне кредит, чтобы я смог приобрести здесь участок. Наверное, так поступили все, кто тут живет. Хорошая планета.

— Мистер, — сказал бармен. — Я не разговариваю с вами, а вы не разговаривайте со мной, хорошо?

Не дожидаясь ответа, он отвернулся и принялся начищать ручки автоматического шеф-повара.

«Приветливые люди, — сказал себе Брон, шагая по дороге. — У них есть все, что может понадобиться, — и все же никто не выглядит счастливым. А та девушка все-таки плакала. Что же на этой планете не в порядке?»

Засунув руки в карманы и посвистывая, он шел, оглядываясь по сторонам. До космопорта было недалеко: он располагался рядом с городом — просто расчищенная площадка и контрольная башня.

Подходя к роще, в которой остались животные, Брон услышал резкий сердитый визг. Он ускорил шаг, визг повторился — Брон побежал. Некоторые из свиней продолжали беззаботно пастись, но большинство собралось вокруг высокого дерева с густой кроной и короткими ветками. От стада отделился боров и клыками отодрал от ствола метровую полосу коры. С вершины донеслись слабые крики о помощи.

Брон просвистел команды, подергал за хвосты, раздал несколько тычков в толстые бока и в конце концов заставил свиней разойтись. Как только они принялись выкапывать корешки и объедать с кустов ягоды, он задрал голову и крикнул:

— Эй, кто там, наверху? Можешь слезать, опасности нет.

Дерево затряслось, посыпались кусочки коры, и сверху стал медленно спускаться высокий тощий мужчина. Он замер над головой Брона, крепко держась за ствол. Его брюки были порваны, а на одном из ботинок недоставало каблука.

— Кто вы такой? — спросил Брон.

— Это ваши животные? — сердито отозвался человек. — Их всех надо пристрелить. Они злобно на меня напали и убили бы, если бы я не влез на дерево…

— Кто вы такой? — повторил Брон.

— …Злобные и неуправляемые. Если вы не в состоянии с ними справиться, то я об этом позабочусь. У нас на Троубри есть законы…

— Если вы не заткнетесь и не скажете, кто вы такой, мистер, то можете оставаться на дереве до тех пор, пока не рассыпетесь, — спокойно сказал Брон. Он показал на большого борова, который лежал в трех метрах от дерева, поглядывая на него маленькими красными глазками. — Мне ничего не придется делать, свиньи сами с вами справятся. Это у них в крови. Пекари в Мексике загоняют человека на дерево, а потом по очереди караулят, пока тот не умрет или не упадет. Эти животные никого не атакуют без причин. А причина, по-моему, в том, что вы попытались поймать одного из поросят, потому что ощутили страстное желание отведать свежей свинины. Кто вы такой?

— Вы называете меня лгуном? — завопил человек.

— Да. Кто вы такой?

Боров подошел к дереву, потерся о ствол и утробно хрюкнул. Мужчина вцепился в ствол обеими руками, сразу потеряв весь гонор.

— Я… Реймон, здешний радист. Я был в башне, сажал тендер. Когда он улетел, я сел на велосипед и поехал в город. Потом увидел свиней и остановился, просто посмотреть, а они на меня напали. Без всякой причины…

— Хватит заливать, — сказал Брон. Он присел и стал почесывать борову бок. Тот прижал к голове уши и довольно хрюкнул. — Вам очень нравится сидеть на дереве, мистер Реймон?

— Ну хорошо, я наклонился, чтобы потрогать одну из ваших грязных свиней, — не спрашивайте меня зачем. Тогда на меня напали остальные.

— Это уже больше похоже на правду, и я не стану мучить вас глупыми вопросами вроде: почему это у вас возникло страстное желание погладить грязную свинью? Можете слезать и ехать дальше.

Боров махнул хвостом и скрылся в подлеске. Реймон опасливо спрыгнул на землю и отряхнулся. Он оказался темноволосым статным мужчиной, черты его лица портили плотно сжатые от злости губы.

— Вы еще услышите обо мне, — бросил он через плечо, уходя.

— Сомневаюсь, — отозвался Брон.

Он вышел на дорогу и дождался, пока электровелосипед с гудением не покатил к городу. Только тогда он вернулся и, свистнув, подозвал к себе стадо.

В ухе Брона зазвучал негромкий металлический звон, который становился все громче и громче, пока он его игнорировал. Зевая, Брон протянул руку, снял с мочки клипсу-будильник, выключил его ногтем и сунул в карманчик на поясе. Протирая сонные глаза, Брон ощутил ночную прохладу, над его головой в прозрачном воздухе ярко сияли незнакомые созвездия. До рассвета оставалось еще несколько часов, лес был темен и тих, лишь иногда доносилось похрапывание или глухое похрюкивание спящей свиньи.

Брон вылез из спального мешка, в котором спал не раздеваясь, и натянул сапоги, стоявшие перевернутыми, чтобы не отсырели. Обуваясь, он прислонился к боку Квини. Восьмисотфунтовая свинья приподняла голову и вопросительно хрюкнула. Брон наклонился, приподнял ей ухо и шепнул:

— Я ухожу, но к рассвету вернусь. Со мной пойдет Жасмина. Присмотри за остальными.

Квини издала звук, очень похожий на «угу», и снова улеглась. Брон тихо свистнул, послышался топоток острых копыт маленькой Жасмины.

— Иди за мной, — сказал Брон.

Жасмина двинулась следом, и они вместе вышли из лагеря, бесшумные как тени.

Стояла безлунная ночь, и Троубри-Сити спал в ночной темноте. Никто не заметил две тени, пересекшие городок и скользнувшие к черному ходу здания муниципалитета. Никто не услышал, как беззвучно открылось окно и обе тени исчезли внутри.

Губернатор Хейдин резко сел на кровати, когда в его спальне зажегся свет. Первое, что он увидел, была маленькая розовая свинка, сидящая на коврике возле кровати. Она повернула голову и посмотрела ему в глаза, а потом моргнула. У нее были красивые длинные белые ресницы.

— Очень извиняюсь, что потревожил вас в такое время, — донесся голос Брона от окна, где он проверял, плотно ли задернуты шторы, — но мне не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о нашей встрече.

— Катись отсюда, свинопас ненормальный, или я тебя вышвырну! — взревел Хейдин.

— Не так громко, Сэр, — попросил Брон. — Вас могут услышать. Вот мое удостоверение.

Он протянул пластиковый прямоугольник.

— Я и так знаю, кто ты такой, так какая разница…

— Но это удостоверение вы не видели. Вы ведь просили Патруль прислать кого-нибудь на планету, правильно?

— Что ты об этом знаешь? — Глаза губернатора расширились. — Ты хочешь сказать, что имеешь к ним какое-то отношение?

— Мое удостоверение, — сказал Брон, постукивая по нему, чтобы привлечь внимание.

Губернатор схватил его обеими руками.

— «СВИН», — прочитал он. — Что это? — И сам ответил на свой вопрос, негромко прочитав следующую строчку: — «Свиные Войска Индивидуального Назначения»! Это что, шутка?

— Вовсе нет, губернатор. СВИН лишь недавно были организованы, сформированы и приведены в готовность. Сведения об их деятельности до сих пор оставались известны только командованию, и их операции считались строго секретными.

— Что-то ты внезапно перестал говорить, как свиной фермер.

— Я свиной фермер, губернатор. Но у меня есть ученая степень по животноводству, докторская степень по галактической политике и черный пояс дзюдо. А свиной фермер я лишь для рабочего прикрытия.

— Выходит, ты — ответ на мой отчаянный запрос Патрулю.

— Совершенно верно. Не могу раскрыть вам секретные сведения, но вы наверняка знаете, как сильно рассеяны силы Патруля в наше время — и будут таковыми в последующие годы. Открытие новой планеты расширяет сферу влияния Земли в линейном направлении, но объем пространства, который должен контролироваться, — это расстояние в кубе.

— А вы не объясните все попроще?

— С удовольствием.

Брон огляделся и, заметив на столе миску с фруктами, взял два круглых красных плода.

— Этот плод — сфера влияния. Если Земля находится в его центре, звездолеты могут лететь в любом направлении до самой его кожицы, а весь его объем должен контролироваться Землей. Допустим, открыта новая планета. Корабль летит от Земли по прямой, вот настолько. — Он раздвинул пальцы на диаметр одного из плодов. — Это линейное расстояние, но Патруль не летает только по прямой. — Он приставил второй плод к первому. — Теперь Патруль должен отвечать за весь объем внутри второго плода, потому что его корабли не всегда летают по одинаковым курсам, а двигаются от планеты к планете. Работа очень большая, и ее становится все больше.

— Я понял вашу мысль, — сказал губернатор. Он посмотрел на плод, потом взял его и положил обратно в миску.

— В этом суть проблемы. Патруль должен действовать между всеми планетами и контролировать такой объем пространства, что его невозможно представить. Когда-нибудь у Патруля будет такое количество кораблей, что они заполнят весь этот объем и на любой призыв о помощи сможет откликнуться крейсер. Но пока следует искать другие способы поддержки. Предложено несколько проектов, и СВИН — один из первых реализованных. Вы видели мой отряд. Мы можем перемещаться на любом виде коммерческого транспорта и действовать без поддержки Патруля. У нас есть провиант, но при необходимости мы можем обходиться подножным кормом. Мы оснащены так, что способны справиться почти с любой тактической ситуацией.

Хейдин пытался понять, но для него это оказалось слишком сложно.

— Я слышал, о чем вы говорите. И все же… — он запнулся, — у вас всего лишь стадо свиней.

Брон с трудом сдержался, его глаза превратились в щелочки.

— А вам было бы лучше, если бы я приземлился здесь со стаей волков? Вы почувствовали бы себя в безопасности?

— Честно говоря, в таком случае все выглядело бы по-другому. В этом был бы какой-то смысл.

— Да неужели? Несмотря на то что волк — или волки — всегда убегают от взрослого дикого кабана, даже не пытаясь его атаковать? А у меня есть боров-мутант, который сдерет с шести волков шесть драных шкур за столько же минут. Вы в этом сомневаетесь?

— Дело не в сомнениях. Но вы должны признать, что в стаде свиней есть нечто… ну, не знаю… нелепое, что ли.

— Ваше наблюдение далеко не оригинально, — произнес Брон ледяным тоном. — Именно поэтому я взял все стадо, а не только боровов, и именно поэтому я разыгрываю из себя дурака. На меня не обращают внимания, и это помогает расследованию. Потому я и встречаюсь с вами ночью, что не хочу сбрасывать маску раньше времени.

— Это единственное, о чем вам не следует беспокоиться. Наша проблема не связана ни с кем из поселенцев.

— А в чем конкретно ваша проблема? Из ваших слов это не совсем ясно.

Губернатор почувствовал себя неуютно. Он немного помялся, потом снова изучил удостоверение Брона.

— Мне надо его проверить, прежде чем что-то рассказывать.

— Пожалуйста.

На краю стола стоял флюороскоп, и Хейдин тщательно сравнил невидимый в обычных условиях узор с кодовой копией, которую достал из сейфа. Наконец, словно нехотя, он вернул карточку Брону.

— Настоящая, — признал он.

Брон сунул удостоверение в карман.

— Ну, так в чем дело?

Хейдин посмотрел на свинку, которая безмятежно похрапывала, свернувшись на коврике.

— Привидения, — еле слышно выдавил он.

— А не вы ли только что смеялись над свиньями?

— Не надо обижаться, — горячо заговорил губернатор. — Я знаю, что это звучит странно, но тем не менее так оно и есть. Мы называем их — или эти явления — привидениями потому, что ничего о них не знаем. Можно гадать, сверхъестественные они или нет, но что не физические — точно. — Он повернулся к карте на стене и постучал пальцем по окрашенному в желтоватый цвет участку, выделяющемуся на фоне окружающей зелени. — Все происходит вот здесь — на Плато Духов.

— И что же там происходит?

— Трудно сказать — это в основном ощущения. С самого начала заселения планеты, то есть вот уже пятнадцать лет, люди предпочитают не приближаться к плато, хотя оно и лежит почти в окрестностях города. Там, наверху, всех охватывает чувство, что что-то не в порядке. Даже животные его избегают. И кроме того, там совершенно бесследно исчезали люди.

Брон посмотрел на карту, провел пальцем по контуру желтого пятна.

— А его исследовали?

— Конечно, еще в самом начале. Вертолеты до сих пор над ним летают, но не замечают ничего необычного. Но только днем. Никому еще не удалось пролететь, проехать или пройти через Плато Духов ночью и остаться в живых. Ни одного тела не нашли.

В голосе губернатора слышалась глубокая печаль; без сомнения, он говорил искренне.

— И что-нибудь с тех пор было сделано?

— Да. Мы поняли, что от этого места надо держаться подальше. Это не Земля, мистер Вурбер, хоть и во многом на нее похожа. Это чужая планета с чужой жизнью, а наше человеческое поселение — словно булавочный укол на ее теле. Кто знает, какие… существа бродят там по ночам. Мы поселенцы, а не искатели приключений. Мы поняли, что плато надо избегать, по крайней мере ночью, и с тех пор у нас не было неприятностей.

— Зачем же вы тогда вызвали Патруль?

— Потому что совершили ошибку. Старожилы мало говорят о плато, а многие новички полагают, что их рассказы — всего лишь байки. Некоторые из нас даже начали сомневаться, не изменяет ли нам память. Во всяком случае исследовательская группа решила приглядеть новые участки для закладки шахт, а единственные нетронутые места вблизи города находились на плато. Несмотря на наши предупреждения, они все же ушли, их возглавлял инженер по имени Хью Дэвис.

— Не родственник ли вашей ассистентки?

— Брат.

— Это объясняет ее беспокойство. И что же произошло?

Зрачки Хейдина расширились от страха.

— Это было ужасно, — выдавил он наконец. — Конечно, мы приняли все меры предосторожности — весь день за ними следовал вертолет, который отметил место их лагеря. Вертолеты были с прожекторами, и мы дежурили всю ночь. У них было три передатчика, и все работали одновременно, чтобы не случилось перерыва в связи. Мы прождали всю ночь — и ничего не случилось. И туг, перед самым рассветом — безо всякой тревоги или предупреждения — передатчики отключились. Мы были там через несколько минут, но все уже кончилось.

То, что мы обнаружили, не поддается описанию. Все — оборудование, палатки, припасы — было уничтожено и разломано. Сломанные деревья и земля были забрызганы кровью, но людей не оказалось, исчезли. Не осталось никаких следов машин или животных — ничего. Мы проверили кровь — человеческая. А клочки мяса были… тоже человеческими.

— Но что-то же должно было остаться, — настойчиво сказал Брон. — Какие-нибудь следы, хотя бы намеки, возможно, запах взрывчатки — или отметки на радаре, раз плато так близко.

— Но мы же не дураки. У нас есть и техники, и ученые. Не было ни следов, ни запахов, и на радаре ничего. Повторяю, ничего.

— И тогда вы решили вызвать Патруль?

— Да. Мы поняли, что сами не справимся.

— Вы поступили абсолютно верно, губернатор. С этого момента я все беру на себя. Собственно, у меня уже есть очень неплохие идеи насчет того, что произошло.

Хейдин вскочил.

— Не может быть! В чем здесь причина?

— Боюсь, пока рановато об этом говорить. Утром я собираюсь сходить на плато и посмотреть на то место, где произошла трагедия. Не могли бы вы сообщить мне его координаты? И не говорите никому о моем визите, пожалуйста.

— Насчет этого можете не волноваться, — сказал Хейдин, глядя на свинку.

Та встала, потянулась и с громким сопением принюхалась к фруктам на столе.

— Жасмина не отказалась бы от штучки-другой, — сказал Брон. — Вы не возражаете?

— Берите, берите, — безропотно отозвался губернатор и стал записывать координаты и направления под громкое чавканье.

Чтобы покинуть город до рассвета, им пришлось поторопиться. Когда Брон с Жасминой подошли к лагерю, небо на востоке посветлело, и животные уже проснулись и зашевелились.

— Думаю, мы останемся здесь по меньшей мере еще на день, — сказал Брон, вскрывая ящик с витаминным кормом.

Квини, восьмисотфунтовая свинья польско-китайской породы, весело хрюкнула, услышав его слова, поддела пятачком охапку листьев и подбросила ее в воздух.

— Да, здесь у вас, конечно, неплохая кормежка, особенно если вспомнить, сколько времени вы провели на корабле. Я собираюсь немного прогуляться, Квини, и вернусь к вечеру. Присмотри пока за порядком. Кудряш! Мо! — крикнул он.

В ответ из лесу донесся треск сучьев, и через секунду из кустов выскочили две длинные серовато-черные свиньи — тонна костей и мышц на копытах. На пути Кудряша оказалась ветка в три дюйма толщиной, но он не остановился и не свернул в сторону. Послышался резкий треск — и Кудряш подбежал к Брону со сломанной ветвью на спине. Брон отбросил ее в сторону и осмотрел свое ударное войско.

Это были боровы, близнецы из одного помета, весившие около полутонны каждый. Обычный дикий кабан весит не более четырехсот килограммов и является самым быстрым, опасным и раздражительным из крупных животных. Кудряш и Мо были мутанты, на треть тяжелее своих диких предков и во много раз умнее, оставаясь в то же время быстрыми, опасными и раздражительными. Их десятидюймовые клыки были покрыты колпачками из нержавеющей стали, чтобы не треснули.

— Мо, я хочу, чтобы ты остался здесь с Квини, а она будет за старшего.

Мо сердито взвизгнул и затряс большой головой. Брон ухватил его за густую щетину между лопатками — боров любил, когда его там чесали — и стал почесывать и трепать. Мо с довольным видом засопел. Он был гений среди свиней. Впрочем, будь он человеком, то считался бы слабоумным — однако он не был человеком. Он понимал простые команды и выполнял их в пределах своих способностей.

— Останься и охраняй, Мо, останься и охраняй. Смотри на Квини, она знает, что делать. Охраняй, но не убивай. Здесь есть чем полакомиться — а когда я вернусь, получишь сахар. Кудряш идет со мной, и все получат сахар, когда мы вернемся. — Отовсюду послышалось счастливое хрюканье, и Квини прижалась к его ноге толстым боком.

— Ты тоже идешь, Жасмина, — сказал Брон. — Хорошая прогулка тебе не повредит. Пойдет еще Мейзи Ослиная нога; ей тоже не мешает размяться.

Жасмина была его «трудным ребенком». Она выглядела поросенком-переростком, на самом деле это была взрослая свинья карликовой породы, одной из тех, что когда-то вывели для лабораторных нужд. В этой породе основным критерием селекции была сообразительность, и Жасмина, вероятно, имела самый высокий интеллектуальный коэффициент из всех свиней, вышедших из стен лаборатории. Но с другой стороны, вместе с интеллектом возрастала и неуравновешенность, почти человеческая истерия, словно ее сознание постоянно балансировало на грани срыва. Если Жасмину оставляли с другими свиньями, она принималась их дразнить и мучить, и нарывалась на неприятности, поэтому Брон всегда брал ее с собой, когда стадо приходилось покидать даже на короткое время.

Мейзи была совсем другой — типичная хорошо упитанная свинья одной из распространенных пород. Она не отличалась особым умом, то есть была нормальной свиньей, зато плодовитой. Некоторые жестокие люди могли бы сказать, что она хороша лишь для бекона. Но она обладала приятным характером и была хорошей матерью: только что она кончила выкармливать свой очередной выводок. Брон взял ее с собой, чтобы дать ей отдохнуть от поросят и сбросить лишний вес: она чересчур располнела в полете.

Брон изучил карты и обнаружил на них старую просеку, которая тянулась почти до самого плато. Он мог пройти со своими свиньями и по открытой местности, но, идя по просеке, они сэкономят немного времени. Брон сориентировал карманный гирокомпас по флюгеру контрольной башни космопорта, а затем определил направление, которое должно было вывести их к просеке. Он взмахнул рукой, и Кудряш, наклонив голову, бросился в кусты. Раздался хруст и треск — великолепный первопроходец прокладывал дорогу там, где ее не существовало.

По поросшей травой дороге, вьющейся среди холмов, шагать было легко. В лагере лесорубов, вероятно, уже давно никто не бывал, потому что на дороге не было видно отпечатков колес. Свиньи рыскали в сочной траве и время от времени, не в силах противиться искушению, хватали кусочек чего-нибудь лакомого. Только Мейзи протестующе повизгивала, жалуясь на непривычную нагрузку. Вдоль дороги иногда попадались деревья, но в основном вокруг расстилались хлебные поля. Около леса Кудряш остановился, повернулся и, взглянув на густые заросли, вопросительно буркнул. Жасмина и Мейзи остановились рядом с ним и уставились в ту же сторону, подняв головы и прислушиваясь.

— Что? Что там такое? — спросил Брон.

Ничего опасного, это ясно, потому что иначе Кудряш уже приготовился бы к драке. Свиньи, с их более тонким слухом, прислушивались к чему-то, чего Брон слышать не мог. Что-то заинтересовало их, но не испугало.

— Пошли, — сказал Брон. — Нам еще далеко идти. — Он подтолкнул Кудряша в бок, но с таким же успехом он мог бы пнуть каменную стену. Не двигаясь с места, Кудряш пропахал в земле копытом борозду и дернул головой в направлении зарослей. — Ладно, согласен, если ты настаиваешь. Я никогда не спорю с боровами которые весят полтонны. Пойдем посмотрим, что там такое. — Он потрепал густую щетину между лопаток борова, и Кудряш бросился к деревьям.

Не прошли они и пятидесяти ярдов, как Брон сам услышал звук — пискливое вскрикивание птицы или какого-то мелкого животного. Но почему это обеспокоило свиней? И вдруг он понял, что это такое.

— Это ребенок! Он плачет! Вперед, Кудряш!

Воодушевленный Кудряш кинулся вперед и понесся сквозь заросли так быстро, что Брон едва поспевал за ним. Они выбежали на пологий илистый берег темного пруда; крик превратился в громкое всхлипывание. Маленькая девочка, не старше двух лет, стояла по пояс в воде, мокрая и несчастная.

— Держись, сейчас я тебя вытащу! — крикнул Брон, и всхлипывание перешло в рев.

Кудряш встал на краю скользкого илистого берега, и Брон, уцепившись за его крепкую неподвижную лодыжку, наклонился к воде. Девочка потянулась к нему, он подхватил ее свободной рукой и вытянул на берег. Мокрая и несчастная, она сразу перестала плакать, едва он взял ее на руки.

— Ну и что же нам теперь с тобой делать? — спросил Брон, выбравшись на сухое место.

На сей раз он услышал ответ одновременно со свиньями. Издалека доносился непрерывный звон колокольчика. Он показал свиньям, куда идти, и зашагал следом по дороге, проложенной в зарослях Кудряшом.

За лесной опушкой начинался луг. На вершине холма стоял красивый фермерский дом. Возле дома стояла женщина и звонила в большой ручной колокол. Она заметила Брона, вышедшего из-за деревьев, и побежала ему навстречу.

— Эми! — воскликнула она. — Ты цела, малышка! — Она прижала к себе ребенка, не обращая внимания на грязь, потекшую на ее белый передник.

— Нашел ее возле пруда, мэм. Она увязла в грязи и не могла выбраться. По-моему, она всего лишь перепугалась.

— Не знаю, как вас и благодарить. Я думала, что она заснула, и пошла доить коров. Должно быть, выбралась из кроватки…

— Благодарите не меня, мэм, а моих свиней. Они услышали, как она плачет, а я лишь последовал за ними.

Тут женщина впервые заметила животных.

— Какая прекрасная свинья, — сказала она, с восхищением разглядывая круглые бока Мейзи. — Мы держали дома свиней, но когда поселились здесь, то купили коров для молочной фермы. Теперь я об этом жалею. Позвольте мне дать им свежего молока — и вам тоже. Это самое малое, чем я могу вас отблагодарить.

— Большое спасибо, но нам надо торопиться. Мы присматриваем участок для хутора, и мне хотелось бы добраться до плато и вернуться до темноты.

— Только не туда! — с ужасом воскликнула женщина, прижимая к себе девочку. — Туда нельзя!

— Почему нельзя? На карте эти земли выглядят совсем неплохо.

— Нельзя и все… там кто-то есть. Мы стараемся о них не говорить. Их нельзя увидеть. Но я знаю, что они там. Мы когда-то пасли коров на склоне холма, который обращен к плато. И знаете, почему мы перестали это делать? Они стали давать меньше молока — почти вдвое меньше, чем другие коровы. Там происходят странные вещи, очень странные. Можете сходить посмотреть, если надо, но обязательно вернитесь до захода солнца. Вы быстро поймете, что я имею в виду.

— Спасибо, что предупредили, я вам очень благодарен. Ну, раз с девочкой все в порядке, то мы пойдем.

Брон свистнул свиньям, помахал на прощание фермерше и зашагал в сторону дороги. Плато интересовало его все больше и больше. И он то и дело поторапливал свиней, несмотря на тяжелое дыхание и укоризненные взгляды Мейзи. Через час они прошли мимо покинутого лагеря лесорубов — не из-за странных ли событий на плато? — и стали подниматься вверх по склону, заросшему лесом. Здесь был край плато.

Путешественники перебрались через ручей, и Брон дал свиньям вволю напиться, а сам тем временем вырезал себе палку, чтобы было легче одолеть подъем. Мейзи, разгоряченная быстрой ходьбой, с оглушительным шумом плюхнулась в воду, забрызгав Жасмину, и стала купаться. Привередливая Жасмина гневно взвизгнула и, отбежав в сторону, стала кататься по траве. Кудряш, пыхтя и урча, как довольный жизнью локомотив, сунул пятачок под гнилое бревно весом почти в тонну, отодвинул его в сторону и теперь с удовольствием поглощал многочисленных насекомых и прочую живность. Отдохнув, путники двинулись дальше.

Подъем на плато оказался недолгим. Взобравшись наверх, друзья увидели пологую равнину с растущими кое-где деревьями. Брон снова сверился с компасом и показал Кудряшу, куда идти. Кудряш фыркнул и, перед тем как двинуться дальше, пропахал в земле борозду копытом, а Жасмина, повизгивая, прижалась к ноге Брона.

Брон тоже почувствовал что-то неладное и подавил невольную дрожь. Было нечто — как бы это описать? — странное в этом месте. Он не имел понятия, почему у него возникло такое ощущение, но оно возникло. И свиньи, казалось, чувствовали то же самое. Существовала и другая странность: вокруг не было птиц, хотя на холмах внизу их обитало множество. Не было видно и животных. Свиньи, конечно, привлекли бы его внимание к ним, если бы он не заметил.

Брон поборол странное чувство и двинулся вслед за Кудряшом, а две другие свиньи, все еще протестуя, мелкими шажками побежали рядом, стараясь держаться как можно ближе к его ногам. Было ясно, что все ощущали присутствие опасности и были встревожены. Все, кроме Кудряша, потому что любые странные ощущения еще больше раздражали его, и он рвался вперед, полный ярости, рвущейся наружу.

Когда путешественники вышли на открытое место, не осталось сомнений, что они пришли туда, куда хотели. Повсюду валялись сломанные ветви, выдранные с корнем молодые деревца, поляну усеивали обрывки палаток и обломки снаряжения. Брон поднял то, что было когда-то передатчиком, и увидел, что его металлический корпус сдавлен и покорежен, словно его сжимала рука гиганта.

И все время Брон ощущал напряженность и беспокойство.

— А ну-ка, Жасмина, — сказал он, — попробуй взять след. Я знаю, что здесь уже несколько недель поливали дожди и светило солнце, но какой-нибудь след мог остаться. Давай-ка, понюхай.

Жасмина задрожала, отрицательно покачала головой и снова прижалась к его ноге: он ощутил, как она трясется. У нее наступил один из приступов, и она ни на что не годится, пока он не пройдет. Брон ни в чем ее не обвинял — он в некоторой степени сам был в таком же состоянии. Он дал Кудряшу понюхать один из ящиков. Боров покорно засопел, но его внимание привлекало другое. Пока он нюхал, его глазки бегали по сторонам, затем он обежал поляну кругом, обнюхивая землю, чихая и фыркая от пыли, попавшей в нос. Когда он начал рыть землю клыками, Брон решил, что боров что-то нашел, но это оказался всего-навсего сочный корень. Кудряш стал его жевать — и вдруг поднял голову и насторожился, разом забыв о торчащем изо рта корне.

— Что там? — спросил Брон. Обе другие свиньи тоже смотрели в ту сторону, внимательно прислушиваясь. Их уши дернулись, и внезапно раздался громкий треск, словно что-то большое лезло сквозь кусты.

Внезапность нападения едва не погубила Брона. Треск еще не утих в лесу, когда прямо перед Броном выскочил Прыгун с торчащими из пасти желтыми тридцатисантиметровыми клыками. Брон видел изображения этого вида гигантских сумчатых, живших на планете, но действительность превзошла то, что он представлял. Четырехметровый зверь стоял на задних лапах, и даже знание того, что это не хищник, а клыки нужны ему, чтобы копаться в болотах, нисколько не ободряло. С помощью клыков он расправлялся с врагами, а Брон в данный момент определенно относился к этой категории. Существо прыгнуло вперед и нависло над ним, выставив клыки.

Рыча от ярости, Кудряш ударил зверя в бок. Даже четырехметровое, покрытое коричневым мехом животное не смогло устоять перед полутонным разъяренным боровом: гигант покачнулся и упал на спину. Кудряш дернул головой, вонзил клыки в ногу зверя и распорол ее. С быстротой молнии боров развернулся и повторил атаку.

Прыгун понял, что нарвался на неприятность. Ревя от боли и страха, он побежал обратно как раз в тот момент, когда его приятель, во время схватки продиравшийся через лес, появился на поляне. Кудряш снова развернулся на месте и бросился в атаку. Второй Прыгун — этот, судя по размеру, был самцом — мгновенно оценил ситуацию, и она ему не понравилась. Его приятелю было больно, и он громко возвещал об этом всему миру — а причиной тому явно было разъяренное злобное существо, с визгом мчавшееся ему навстречу. Недолго думая, второй Прыгун повернулся и исчез за деревьями.

Во время этих событий Жасмина носилась вокруг, ничем не помогая, но явно на грани нервного срыва. Мейзи, не обладавшая быстрой реакцией, стояла, развесив уши и изумленно хрюкая.

Брон сунул руку в карман, чтобы достать успокоительную таблетку для Жасмины, — и тут из кустов почти ему под ноги выползла длинная зеленая змея.

Брон застыл на месте, наполовину вынув руку из кармана, потому что знал: он смотрит в лицо смерти. Это был «ползучий ангел», самая ядовитая змея на Троубри, и более ядовитая, чем любая из змей Земли. Она так же обожала мясо, как и удавы, — потому что охотилась на их манер — но обладала и острыми зубами и полными яда железами. Змея возбужденно покачивалась из стороны в сторону и готовилась напасть.

Упитанная, розовая Мейзи, заботливая мамаша, не обладала рефлексами и темпераментом, необходимыми для того, чтобы одолеть атакующего зверя вроде Прыгуна, но змея — совсем другое дело. Мейзи взвизгнула и бросилась вперед, с удивительной ловкостью передвигая свое массивное тело.

Завидев приближающуюся массу колышущейся плоти, змея нанесла удар, мгновенно отклонилась назад и ударила снова. Мейзи, пыхтя от усилий, повернула голову, еще раз взвизгнула и стала наступать на изготовившуюся к атаке змею. Та громко зашипела и снова сделала бросок, вероятно, удивляясь какой-то частью своего недоразвитого мозга, почему ее обед не падает замертво, чтобы его можно было наконец съесть. Если бы она знала о свиньях немного больше, то вела бы себя совсем по-другому. Вместо этого она атаковала опять; к этому времени яд у нее почти кончился.

Хотя Мейзи не принадлежала к породе, отличающейся особо толстым слоем жира, самки этой породы все же довольно жирны. Мейзи же была толще обычного. Ее окорока — так некие грубые личности могли бы обозвать ее бедра — были покрыты толстым слоем жира. А в жировой прослойке кровеносных сосудов нет. Там и остался змеиный яд, откуда он не мог попасть в кровь и повредить свинье. Со временем организм нейтрализует его и выведет. Змея атаковала снова — но безуспешно, поскольку яд у нее совсем кончился. Мейзи подалась вперед и ударила ее копытом — надежным и острым орудием. Как змеям может нравиться убивать свиней, так и свиньям нравится поедать змей. Визжа и тяжело дыша, Мейзи наступила на змею и оттоптала ей голову. Тело еще извивалось, а свинья продолжала топтать, пока змея не превратилась в несколько неподвижных обрубков. Тогда Мейзи остановилась и принялась за еду, урча от удовольствия. Змея оказалась такой большой, что Мейзи поделилась с Кудряшом и Жасминой. Брон ждал, пока они насытятся, потому что это их успокоило бы. Когда исчез последний кусочек, Брон повернулся и зашагал к лагерю. Время от времени он оборачивался и всякий раз убеждался, что спуск с Плато Духов доставляет всей его команде большое облегчение.

Когда они вернулись, все стадо встретило их приветственным похрюкиванием. Самые умные вспомнили об обещанных сладостях и в ожидании столпились вокруг Брона.

Брон открыл ящик с минерально-витаминными деликатесами. Раздавая их, он услышал звонок телефона — очень слабый, потому что еще не распаковал ящик, где тот находился.

Заполняя необходимые для приобретения участка бумаги, Брон, конечно, указал и номер своего телефона, поскольку он представлял собой нечто вроде части его имени. Номер присваивали каждому при рождении и на всю жизнь. Компьютеризованные каналы связи позволяли связаться с любым человеком на планете. Но кто мог искать его здесь? Насколько он знал, только Леа Дэвис знала его номер. Он вытащил компактный телефон — размером не более ладони, с батарейкой, которой хватало на всю жизнь, — и выдвинул маленький экран. На экранчике появилось цветное изображение, а из динамика донесся статический шум.

— Надо же, я только что думал о вас, мисс Дэвис, — сказал он. — Вот это совпадение!

— Еще бы, — ответила она, еле шевеля губами, словно выдавливая из себя слова. Она была красивая девушка, но сейчас выглядела измученной. Смерть брата сильно повлияла на нее. — Мне необходимо встретиться с вами… мистер Вурбер. Как можно скорее.

— Так рад вас слышать, мисс Леа. Мне просто не терпится вас увидеть.

— Мне нужна ваша помощь, но нас не должны видеть вместе. Можете вы прийти, как стемнеет, один к черному ходу муниципалитета? Я вас там встречу.

— Я там буду — можете на меня положиться, — сказал он и отключил телефон.

Что это значит? Может, девушка знает что-то, что неизвестно никому? Вполне возможно. Но почему она обратилась к нему? Разве что губернатор рассказал ей, кто он такой — что очень вероятно, потому что она его единственная помощница. К тому же очень привлекательная, когда не плачет. Накормив стадо, Брон вытащил из чемодана чистую одежду и бритву…

Брон ушел в сумерках, и Квини, приподняв голову, наблюдала, как он уходил. Она оставалась за главного, пока хозяин не вернется, — все свиньи знали об этом — а Кудряш и Мо были готовы справиться с любыми неприятностями, если они возникнут. После дневных приключений Кудряш спал, спокойно посапывая; рядом с ним спала усталая Жасмина. Все в порядке.

Подойти к муниципалитету со стороны неосвещенного черного входа не составило труда, потому что предыдущим вечером он уже проделал это. Все же беготня и недосыпание сказывались, и он зевнул, прикрыв рот кулаком.

— Мисс Леа, вы здесь? — негромко позвал он, толкнув незапертую дверь. В здании было темно, и Брон остановился на пороге.

— Да, я здесь, — послышался ее голос. — Заходите.

Брон распахнул двери и вошел — и тут же получил сильный удар по голове, боль от которого на мгновение лишила его сознания. Он попытался что-то сказать, но не смог, и только поднял руку. Новый удар обрушился на руку, которая сразу онемела и бессильно повисла. Третий удар погрузил Брона в глубокий мрак.

…

— Что случилось? — спросило колышущееся розовое пятно.

Брон поморгал. Наконец ему удалось разглядеть встревоженное лицо губернатора Хейдина.

— Это вас надо спросить, — хрипло отозвался Брон.

Он почувствовал сильную боль в голове и едва не потерял сознание снова. К его шее прикасалось что-то влажное и холодное. Брон протянул руку и нащупал ухо Жасмины.

— По-моему, я велел убрать отсюда свинью, — произнес чей-то голос.

— Пусть останется, — с трудом произнес Брон, — и расскажите мне, что же произошло.

Он с предельной осторожностью повернул голову и обнаружил, что лежит в офисе губернатора. Рядом стоял похожий на доктора джентльмен со строгим лицом, на груди которого болтался стетоскоп. В дверях толпились еще несколько человек.

— Мы нашли вас здесь, — сказал губернатор. — Это все, что нам известно. Я работал у себя в офисе, когда услышал вопли — как будто девушка кричит от сильной боли. Ужасные были вопли. Люди, которые стоят здесь, услышали крики с улицы, и мы все прибежали сюда. И нашли вас возле задней двери — без сознания, с разбитой головой, а эта свинья стояла рядом и вопила. Никогда бы не подумал, что животное способно издавать подобные звуки. Оно никого к вам не подпускало — стояло и весьма угрожающе скалило клыки. Когда пришел доктор, она немного успокоилась, и в конце концов позволила ему подойти.

Брон быстро обдумал ситуацию — по крайней мере, насколько быстро он был в состоянии это сделать, когда тупая боль раскалывала затылок.

— Тогда вы знаете столько же, сколько и я, — сказал он. — Я пришел сюда, чтобы выяснить кое-что о моих бумагах по поводу земельного участка. Дверь была заперта, и я подумал, что, может быть, смогу войти с черного хода, если в здании еще кто-нибудь есть. Я вошел через заднюю дверь, и что-то ударило меня. Больше я ничего не помню. А потом я очнулся здесь. Наверное, мне надо благодарить Жасмину. Наверное, она пошла за мной и увидела, как мне врезали. Тут она, должно быть, завизжала — вы же слышали — и наверняка тяпнула за лодыжку того, кто меня ударил. Зубы у свиней — дай Боже. Вероятно, она испугала его, кто бы это ни был. — Брон застонал; это было нетрудно. — Дали бы вы мне что-нибудь от головы, док.

— Есть вероятность сотрясения мозга, — сказал доктор.

— Я рискну, док: лучше небольшое сотрясение, чем две половинки моей головы.

Когда доктор закончил свое дело, а толпа разошлась, боль в голове стала вполне терпимой. Брон погладил ссадину на руке, которую только что обнаружил. Он подождал, пока губернатор закроет и запрет дверь, и лишь тогда заговорил:

— Я не все вам рассказал.

— А я и не думал, что все. Так что же произошло?

— Меня ударил один или несколько неизвестных — тут я сказал правду. Если бы Жасмина не проснулась, не обнаружила, что меня нет, и не впала бы в истерику, я, вероятно, сейчас был бы уже мертв. Это была ловко подстроенная ловушка, и я угодил прямо в нее.

— Что вы имеете в виду?

— То, что в этом замешана Леа Дэвис. Она позвонила мне, назначила встречу и ждала меня здесь, когда я пришел.

— Так вы хотите сказать…

— Уже сказал. А теперь попросите девушку прийти сюда, чтобы она сама все объяснила.

Губернатор пошел к телефону, а Брон медленно спустил ноги на пол и решил выяснить, что будет, если он встанет. Ощущение оказалось не из приятных. Он стоял рядом с кушеткой, вокруг медленно вращалась комната, а пол качался, словно палуба корабля. Жасмина прижалась к его ноге и сочувственно застонала.

Когда мебель перестала двигаться, а комната — вращаться, Брон поковылял на кухню.

— Не могу ли я вам помочь, сэр? — спросила автоматическая кухня, когда он вошел. — Не закажете ли вы что-нибудь перекусить?

— Только черный кофе — и побольше.

— Сию секунду, сэр. Но специалисты по питанию утверждают, что кофе вредно пить на пустой желудок. Возможно, сандвич из слегка поджаренных тостов, или котлета-гриль…

— Заткнись! — Голова снова заболела. — Я очень не люблю ультрасовременные роботизированные кухни, которые слишком много болтают. Мне больше по душе старые модели, у которых лишь загорается лампочка «Готово» — и это все, что они умеют говорить.

— Ваш кофе, сэр, — сказала кухня явно обиженным тоном.

Над стойкой распахнулась дверца, и появился дымящийся кофейник. Брон огляделся.

— А как насчет чашки? Или мне придется пить из пригоршни?

— Ах, чашку, ну конечно, сэр. Вы же не сказали, что желаете чашку. — Внутри машины что-то стукнуло, и по наклонной дощечке скатилась щербатая чашка.

«Как раз то, что мне нужно, — подумал Брон. — Темпераментная кухня-робот». Вошла Жасмина, постукивая копытцами по полу. «Надо бы поскорее помириться с кухней, а то как бы мне не влетело от губернатора».

— Раз уж ты заговорила о еде, кухня, — сказал он самым льстивым тоном, какой только смог изобразить, — то должен сказать, что много слышал о том, как ты замечательно готовишь. Не сделаешь ли ты мне яйца по-бенедиктински?

— Секундное дело, сэр, — радостно откликнулась кухня, и через несколько секунд появились дымящаяся тарелка, сложенная салфетка, нож и вилка.

— Чудесно, — сказал Брон, ставя тарелку перед Жасминой. — Никогда не ел ничего вкуснее.

В комнате раздалось громкое чавканье.

— И в самом деле, вы очень быстро едите, сэр, — проворковала кухня. — Наслаждайтесь, наслаждайтесь.

Брон взял с собой кофе, прошел в соседнюю комнату и снова осторожно уселся на кушетку. Губернатор посмотрел на него, держа в руках телефон, и тревожно нахмурился.

— Ее нет дома, — сказал он, — и у друзей нет, я справлялся. Ближайшие кварталы осмотрел патруль, а я послал общий вызов на все местные телефоны. Никто ее не видел — и следов ее нигде нет. Быть такого не может. Я попробую вызвать станцию на шахте.

Губернатору потребовалось больше часа, чтобы убедиться, что Леа исчезла. Освоенная часть Троубри занимала небольшую площадь, и любому человеку можно было позвонить. Никто не видел ее и не знал, где она. Она пропала. Брон догадался об этом задолго до того, как губернатор согласился признать сей факт — и знал, что следует делать. Он развалился на кушетке и задремал, положив ноги на теплый бок Жасмины. Маленькая свинка мгновенно заснула, наслаждаясь заслуженным отдыхом.

— Она пропала, — сказал Хейдин, закончив последний телефонный разговор. — Как это могло произойти? Она не может иметь никакого отношения к нападению на вас.

— Может — если ее заставили.

— О чем это вы говорите?

— Просто высказываю предположение, но оно имеет смысл. Предположим, что ее брат не погиб…

— Что вы сказали?

— Дайте мне закончить. Допустим, ее брат жив, но в смертельной опасности. И у нее есть шанс спасти его, если она сделает то, что ей приказали, — то есть вызовет меня сюда. Не будем плохо о пей думать: вряд ли она знала, что они хотели меня убить. Должно быть, она стала сопротивляться — вот почему ее увезли.

— Что вы еще знаете, Вурбер? — выкрикнул губернатор. — Расскажите мне все. Я здесь губернатор и имею право знать.

— И вы узнаете, когда у меня будет что сказать, кроме догадок и предположений. Эти нападение и похищение означают, что кому-то очень не по душе мое присутствие, а также то, что я близок к разгадке. Я собираюсь ускорить события, и посмотрим, удастся ли мне застать эти «привидения» врасплох.

— Так вы думаете, что между всем этим и Плато Духов есть связь?

— Я это знаю. Вот почему я хочу, чтобы утром всем стало известно, что я собираюсь завтра отправиться на свой земельный участок. Сделайте так, чтобы все узнали, где он находится.

— Где?

— На Плато Духов — где же еще?

— Это самоубийство!

— Не совсем. У меня есть кое-какие догадки о том, что там произошло, и, надеюсь, способы защиты. Кроме того, со мной моя команда, а они сегодня уже дважды показали себя в деле. Я иду на риск, но рискнуть придется, иначе вряд ли стоит надеяться снова увидеть девушку живой.

Хейдин сжал кулаки, положил руки на стол и задумался.

— Я могу запретить это, если захочу, — но не стану, если вы сделаете все, что я велю. Непрерывная радиосвязь, вооруженная охрана, вертолеты наготове…

— Нет, сэр, большое вам спасибо, но я помню, что случилось с последним отрядом, который пытался пройти на Плато таким образом.

— Тогда я сам пойду с вами. Я отвечаю за девушку. Или вы берете меня с собой, или никуда не пойдете.

Брон улыбнулся:

— Вот это другое дело, губернатор. Мне не помешает лишняя пара рук, а возможно, и свидетель. Этой ночью на Плато будет очень весело. Но только никакого оружия!

— Это самоубийство!

— Вспомните первую экспедицию и делайте так, как я скажу. Я оставлю здесь большую часть своего снаряжения. Думаю, вы сможете договориться, чтобы его перевезли на склад и хранили, пока мы не вернемся. Мне кажется, вы поймете, что всему, что я делаю, есть причина.

Брон ухитрился проспать десять часов кряду, потому что чувствовал: еще одну ночь без сна он не выдержит. К полудню пришел грузовик, забрал его вещи и уехал, после чего отряд отправился в путь. Губернатор Хейдин оделся, как и полагается в таких случаях, в подходящую одежду из грубой ткани и охотничьи сапоги, и возглавил процессию. Нельзя сказать, что они шли слишком быстро; приходилось подстраиваться под самого медлительного поросенка, со всех сторон доносилось шумное похрюкивание, а самые шустрые свиньи ухитрялись на ходу перекусить чем-нибудь, растущим на обочине. На сей раз они двигались по тому пути, где прошла первая экспедиция, — извилистой тропе, которая постепенно взбиралась на Плато, большей частью пролегая рядом с большой мутной речкой. Брон показал на нее пальцем.

— Это та река, что течет с Плато? — спросил он у губернатора.

Хейдин кивнул.

— Та самая. Она начинается вон в тех горах впереди. Брон кивнул — и бросился на помощь визжавшему поросенку, который ухитрился застрять в расщелине.

…

Они разбили лагерь перед закатом — на поляне совсем рядом с той, где встретила свой конец предыдущая экспедиция.

— По-вашему, это хорошая идея? — спросил Хейдин.

— Отличная, — ответил Брон. — Самое лучшее место для исполнения наших планов. — Он посмотрел на низко висящее над горизонтом солнце. — Давайте теперь поедим; я хочу, чтобы мы управились со всеми делами до темноты.

Брон установил огромную палатку, в которой ничего не было — точнее, ничего, кроме двух складных стульев и аккумуляторного фонаря.

— Вам не кажется, что обстановка чересчур спартанская? — спросил Хейдин.

— Не вижу смысла в том, чтобы тащить барахло за сорок пять световых лет лишь для того, чтобы его здесь уничтожили. Со стороны видно, что мы разбили лагерь — а это самое главное. Все необходимое снаряжение здесь. — Он похлопал по небольшому пластиковому мешку, висевшему у него на плече. — А теперь давайте пожуем.

Столом послужил пустой ящик из-под свиного корма. Хороший офицер всегда в первую очередь заботится о подчиненных, поэтому прежде всего были накормлены животные.

Брон поставил на стол два саморазогревающихся обеда, пробил в банках отверстия и вручил Хейдину пластиковую вилку.

Было уже почти темно, когда они кончили есть, и Брон высунулся из палатки и свистом подозвал Кудряша и Мо. Оба борова примчались на полной скорости и резко затормозили, пропахав борозды в земле.

— Хорошие ребята, — сказал Брон, почесывая щетинистые загривки. Свиньи довольно захрюкали и посмотрели на хозяина. — Знаете, они считают, что я их мать. — Он спокойно ждал, пока Хейдин боролся с выражением на своем лице, побагровев от усилий. — Звучит немного странно, но это правда. Их отделили от остальных поросят сразу после рождения, и я вырастил их сам. Поэтому я «впечатался» как их родитель.

— Их родителями были свиньи. На мой взгляд, вы не очень-то похожи на свинью.

— Просто вы не слышали о «впечатывании», или импринтинге. Известно: если котенок растет вместе со щенками, то он всю жизнь считает себя собакой. Это гораздо больше, чем простая ассоциация, оставшаяся с раннего детства. Здесь действует физический процесс, называемый импринтингом. Он состоит в том, что первое существо, которое животное видит, впервые открыв глаза, осознается им как родитель. Обычно это и есть родитель — но не всегда. Котенок думает, что его мать собака. Эти два огромных борова тоже считают, что я их родитель, несмотря на то что вам это кажется физически невозможным. Я в этом убедился, прежде чем начал их тренировать. Это единственный способ, при помощи которого я могу чувствовать себя среди них в полной безопасности, потому что, какими бы умными они ни были, они продолжают оставаться раздражительными и смертельно опасными животными. Это также означает, что я в безопасности, когда они рядом. Если кто-нибудь станет мне хотя бы угрожать, его разорвут за несколько секунд. Я говорю это для того, чтобы вы не делали глупостей. А теперь не будете ли вы так любезны и не отдадите ли мне свой пистолет, который обещали не брать с собой?

Рука Хейдина потянулась к карману брюк и тут же замерла, как только два борова повернулись к нему в ответ на это движение. Брон продолжал чесать им загривки, и капельки слюны стекали у счастливого Мо с кончиков десятидюймовых клыков.

— Он мне нужен для самозащиты, — запротестовал Хейдин.

— Вы будете в большей безопасности без него. Выньте его, только медленно.

Хейдин осторожно вытащил компактный энергетический пистолет и бросил его Брону. Брон поймал оружие и повесил его на крючке возле фонаря.

— Теперь выверните карманы, — сказал он. — Я хочу, чтобы все металлическое осталось на этом ящике.

— Зачем?

— Мы поговорим об этом позднее — сейчас у нас мало времени. Выворачивайте.

Хейдин посмотрел на свиней и начал опустошать карманы, Брон занимался тем же. На ящике появилась коллекция монет, ключей, перочинных ножей и мелкого инструмента.

— Жаль, что ничего нельзя сделать с металлическими крючками на ваших сапогах, но не думаю, что они причинят вам большие неприятности. Сам-то я надел эластичные ботинки.

Было уже темно, и Брон увел своих подопечных в заросли неподалеку, рассеяв их под деревьями в доброй сотке метров от просеки. В палатке осталась только умная Квини, которая тяжело улеглась на землю возле его стула.

— Я требую объяснений, — сказал губернатор.

— Не отвлекайте меня; пока у меня есть только предположение. Если до утра ничего не случится, то вы получите все разъяснения — вместе с извинением. Разве сна не красавица? — добавил он, кивая на массивную свинью возле ног.

— Боюсь, я использовал бы для ее описания другое слово.

— Дело ваше, только не произносите его вслух. Квини довольно хорошо понимает сказанное, и мне не хочется, чтобы она обиделась.

А все из-за непонимания. Свиней называют грязными только потому, что их заставляют жить в грязи. По природе они очень чистоплотные и разборчивые животные. Они могут быть толстыми. У них есть склонность к неподвижности и тучности — совсем как у людей, — поэтому они набирают вес, если хватает еды. И вообще, они гораздо более близки к людям, чем любые другие животные. Они зарабатывают себе язвы и сердечные приступы точно таким же способом, что и мы. Как и у людей, у них нет волос на теле, и даже зубы у них вроде наших.

Да и темперамент тоже. Сотни лет назад древний психолог Павлов, который проводил научные эксперименты на собачках, попытался сделать то же самое со свиньями. Но как только он помещал их на операционный стол, они начинали вырываться и визжать изо всех сил. Он сказал, что у них «врожденная истерия» и снова вернулся к собачкам. Это доказывает, что даже самые умные люди не всегда делают правильные выводы. Свиньи были не истеричными, а всего лишь здравомыслящими, это у собак не хватало соображения. Свиньи реагировали так же, как повел бы себя человек, если бы его попытались связать для быстрой вивисекции… Что там, Квини?

Брон спросил, потому что Квини внезапно подняла голову, насторожила уши и выразительно хрюкнула.

— Ты что-то слышишь? — спросил Брон. Свинья снова хрюкнула и поднялась. — Похоже на шум приближающихся моторов?

Квини очень по-человечески кивнула.

— Скорее в лес — прячьтесь за деревьями! — крикнул Брон, поднимая Хейдина. — И скорее — иначе станете покойником.

Они помчались со всех ног и были уже среди деревьев, когда до их ушей донесся нарастающий вой. Хейдин раскрыл было рот, чтобы что-то спросить, но Брон ткнул его лицом в листья.

На просеке показался воющий и ревущий предмет, заслоняющий звезды. Это было что угодно, только не привидение — но что? Сверху посыпались листья и мусор, и Хейдин почувствовал, как что-то дернуло его за ноги с такой силой, что они подскочили. Он снова попытался о чем-то спросить, но тут Брон свистнул в пластиковый свисток и заорал:

— Кудряш, Мо — в атаку!

В ту же секунду он выхватил из мешка похожий на палку предмет и бросил его на просеку. Он упал, хлопнул и залил все вокруг ослепительным светом.

Темная тень оказалась машиной — что было вполне очевидно: круглая, черная, шумная, не менее трех метров в диаметре, она висела в футе над грунтом, а по ее окружности располагалось несколько дисков. Один из них развернулся в сторону палатки, раздалась серия хлопающих взрывов, и разодранная палатка рухнула.

Прошло несколько секунд, прежде чем с противоположной стороны просеки выскочили атакующие боровы. Они мчались, как боевые машины, с невероятной скоростью, нагнув головы и быстро перебирая ногами. Один из них врубился в бок машины на долю секунды раньше второго. Раздался металлический лязг и визг поврежденного двигателя, аппарат качнулся, наклонился и едва не перевернулся.

Другой боров, чей ум был так же быстр, как и его рефлексы, мгновенно использовал ситуацию и, с разбегу взвившись в воздух, перепрыгнул через борт в открытую сверху машину. Хейдин был потрясен. Машина уже почти касалась земли: то ли из-за поврежденных двигателей, то ли из-за веса обоих свиней — первое животное тоже вскарабкалось на борт и почти исчезло внутри. Сквозь рев двигателя стали слышны громкие удары, лязг ломающегося металла — и пискливые вопли. Что-то задребезжало и лопнуло, двигатель вырубился с затихающим свистом. Когда он почти замер, стало слышно, как приближается вторая машина.

— Еще одна идет! — крикнул Брон, вскочил и снова свистнул.

Один из боровов высунул голову из обломков машины и спрыгнул на землю. Второй продолжал свою шумную работу. Первый рванулся в сторону приближавшегося звука и очутился рядом с машиной как раз в тот момент, когда та показалась на краю просеки. Он тут же бросился в атаку и ткнул машину клыками. Что-то порвалось, и с бока аппарата свесился длинный лоскут черного материала. Машина дернулась; ее водитель, должно быть, увидел обломки первой, потому что аппарат резко развернулся и исчез в том направлении, откуда прибыл.

Брон зажег вторую осветительную шашку и бросил туда, где лежала сгоревшая первая. Это были двухминутные шашки, а от начала до конца событий прошло еще меньше времени. Брон направился к обломкам машины, Хейдин заторопился следом. Боров спрыгнул на землю и стоял, тяжело дыша, потом вытер клыки о траву.

— Что это? — спросил Хейдин.

— Ховеркрафт — аппарат на воздушной подушке, — ответил Брон. — Теперь они встречаются редко, но когда-то их широко использовали. Они могут передвигаться над любой открытой местностью или водой, не оставляя следов. Но над лесом или сквозь него они не пройдут.

— Никогда не слыхал ни о чем подобном.

— И не могли слышать. С тех пор как стали широко использовать передачу энергии по лучу и емкие аккумуляторы, придумали гораздо лучшие средства передвижения. Но одно время строились ховеркрафты размером с дом. Эти машины — что-то среднее между наземным и воздушным транспортом. Они летят по воздуху, но опираются на грунт с помощью воздушной струи под днищем.

— Вы знали, что такие машины появятся, и поэтому спрятали всех в лес?

— Я подозревал. И у меня были на то очень веские причины.

Брон указал внутрь разбитого аппарата. Хейдин взглянул и отпрянул в ужасе.

— Кажется, я позабыл — думаю, и все остальные тоже, — сказал губернатор. — Я видел инопланетян только на рисунках, поэтому они для меня не очень реальны. Но эти существа… кровь… зеленая кровь. Похоже, они все мертвы. Серая кожа, трубчатые конечности. По тем рисункам, что я видел, возможно, это…

— Сулбани. Вы правы. Одна из трех разумных рас инопланетян, которые мы встречали во время расселения по галактике — и единственная, которая обладала межпространственным двигателем, до того как мы появились на сцене. Они уже успели застолбить свой небольшой уголок галактики и совсем не обрадовались нашему появлению. Мы старались держаться от них подальше и пытались их убедить, что не претендуем на их планеты. Некоторых людей очень трудно убедить. Некоторых инопланетян — еще труднее. Сулбани из них — самые худшие. Подозрительность у них в крови.

Все указывало на их присутствие здесь, на Троубри, но я не мог быть абсолютно уверен, пока не столкнулся с ними лицом к лицу. Использование высокочастотного оружия для них типично. Вы знаете, что если частоту звука поднимать все выше и выше, он становится для человека неслышимым — хотя животные продолжают его слышать. Поднимите еще выше, и животные тоже перестанут его слышать — но смогут ощущать его также, как и мы. Ультразвук может делать многие странные вещи.

Он ткнул ногой в один из боковых дисков, похожих на микроволновую антенну.

— Это был первый намек. Они поставили в лесу ультразвуковые излучатели, работающие на частоте, которая не слышна, но вызывает у большинства животных чувство страха и напряженности. Вот откуда взялась та призрачная аура, заставлявшая людей держаться подальше от Плато. — Он просвистел для стада сигнал сбора. — Животные, как и люди, бегут от источника излучения, и они использовали это, чтобы согнать в нашу сторону самых опасных местных животных. Когда же это не помогло, и мы вернулись на Плато, они применили самое мощное оружие. Посмотрите на свои ботинки — и на этот фонарь.

Хейдин охнул. В его ботинках исчезли колечки для шнурков, а из рваных дырок торчали обрывки кожи. Фонарь, как и все металлические предметы погибшей экспедиции, был скручен и искорежен.

— Магнитострикция, — пояснил Брон. — Они излучали переменное магнитное поле огромной напряженности. Эта технология используется на заводах для формования металла, и она столь же успешно работает в поле. После этого дело завершают ультразвуковые излучатели. Даже обычный радар обожжет вас, если стоять с ним рядом, а ультразвук определенной частоты способен мгновенно испарить воду и взорвать органические материалы. Так они расправились с вашими людьми в этом лагере — внезапно налетели и застали их в палатках, набитых снаряжением, которое стало взрываться и ломаться, что помогло выгнать их наружу А теперь пора идти.

— Не понимаю, что все это значит. Я …

— Потом. Надо поймать того, кто убежал.

На краю просеки, в глубине которой скрылась вторая машина, они подобрали оторванную полосу черного пластика.

— Кусок юбки ховеркрафта, — пояснил Брон. — Она удерживает воздух и создает дополнительную тягу. С его помощью мы их выследим. — Он протянул кусок Квини, Жасмине и другим свиньям, толпившимся вокруг. — Знаете, собаки идут по следу, ощущая рассеянный в воздухе запах, а у свиней нюх такой же, если не острее. В Англии многие годы использовали охотничьих свиней, и еще их учили искать трюфеля. Они взяли след!

Похрюкивая и повизгивая, вожаки стада побежали в темноту. Двое людей, спотыкаясь, двинулись за ними, а следом — остальные свиньи. Через несколько метров Хейдину пришлось остановиться и связать ботинки полосками, оторванными от носового платка, иначе он не мог бежать. Он держался за пояс Брона, тот, в свою очередь, за толстую щетину на спине Кудряша, и в таком порядке они продирались через лес. Ховеркрафту приходилось двигаться над открытыми местами, в противном случае эта безумная гонка оказалась бы невозможной.

Когда впереди замаячила темная масса гор, Брон свистком дал команду остановиться.

— Стоять, — приказал он. — Останетесь с Квини. Кудряш, Мо и Жасмина — со мной!

Они медленно двигались вперед, пока трава не уступила место россыпи камней у подножия почти вертикальной стены. Слева в узком ущелье бурлила река.

— Вы же говорили, что эти штуки не летают, — сказал Хейдин.

— Конечно, не летают. Жасмина, след!

Подняв голову и принюхиваясь, маленькая свинка уверенно пробралась между обломками камней и указала носом на голую поверхность скалы.

— А не может ли здесь оказаться потайной вход? — спросил Хейдин, ощупывая шероховатую поверхность скалы.

— Несомненно, может — но у нас нет времени отыскивать ключ. Идите за ту скалу и ждите там, пока я его не вскрою.

Он вынул из мешка бруски похожей на глину взрывчатки и прилепил их к скале в том месте, куда показала Жасмина. Потом воткнул в один из брусков взрыватель, дернул зажигательное устройство и побежал. Едва он успел броситься на землю рядом с остальными, как в небо взметнулось пламя и под ними вздрогнула земля; сверху посыпался каменный дождь.

Они побежали сквозь тучу пыли и увидели свет, льющийся из узкого отверстия в скале. Боровы бросились вперед и расширили дыру. Войдя в нее, преследователи обнаружили приделанную к скале металлическую дверь, которая поворачивалась и открывала доступ в большую пещеру, где они сейчас стояли. Брон закусил губу и стал разглядывать туннель, ведущий в глубь скалы.

— Что дальше? — спросил Хейдин.

— Об этом я как раз и думаю. Ночью и на открытом месте я бы рискнул выставить своих свиней против сулбани — или даже людей, если на то пошло. Но эти туннели для них — смертельная ловушка. Даже резвость не спасет их от огнестрельного оружия. Однако придется рискнуть. Всем прижаться к стене!

Губернатор повиновался достаточно быстро, но чтобы заставить подчиниться возбужденных боровов, пришлось подергать их за хвосты и несколько раз хорошенько пнуть. Только когда все заняли исходную позицию, Брон повернул рубильник на стене входного шлюза туннеля. Большая металлическая дверь медленно двинулась вверх — и тут же в образовавшееся отверстие с шипением ворвались лазерные лучи.

— Ангар ховеркрафтов, — прошептал Брон. — Похоже, что некоторые из них еще здесь.

Боровам не нужно было приказывать. Дрожа от нетерпения, они ждали. Наконец отверстие расширилось настолько, чтобы можно было пролезть. И в то же мгновение обе фурии исчезли в нем.

— Не ломать оружие! — крикнул им вслед Брон.

Лазерный луч снова бешено заметался, потом погас.

Изнутри донесся громкий треск.

— Теперь можно войти, — сказал Брон.

В пещере с обработанными стенами они обнаружили тело лишь одного сулбани. Скорее всего это был механик, потому что со стоящего рядом ховеркрафта была снята разорванная юбка, а новая стояла рядом. Брон переступил через труп и поднял лазерное ружье.

— Никогда из такого не стреляли? — спросил он.

— Нет, но не прочь поучиться.

— В другой раз. Я опытный стрелок именно из такого оружия и буду счастлив это доказать. Оставайтесь тут.

— Нет.

— Дело ваше. Тогда следуйте за мной, может быть, я и вам добуду оружие. Пойдем быстрее, пока еще наше преимущество — внезапность.

Осторожно, в сопровождении двух боровов, Брон и Хейдин зашагали по хорошо освещенной пещере. Неприятности начались возле пересечения с другим туннелем. Когда до перекрестка осталось метров двадцать, откуда ни возьмись выскочил сулбани с ружьем наизготовку. Брон выстрелил с бедра, вроде и не целясь, и инопланетянин рухнул на пол туннеля.

— Взять их! — крикнул Брон.

Оба борова метнулись вперед, каждый в свой конец перекрестка туннелей. Брон стрелял поверх их голов, поочередно в каждую сторону, пока воздух не стал потрескивать и светиться от лазерных разрядов. Оба человека побежали вперед, но когда они достигли перекрестка, битва уже закончилась. У Мо был обожжен бок, что, однако, не остановило, а лишь еще больше раздразнило его. Сопя, как паровоз, он разваливал сделанную на скорую руку баррикаду из ящиков и мебели.

— Вот ваше ружье, — сказал Брон, протягивая неповрежденный лазер. — Я поставил его на одиночные выстрелы, мощность максимальная. Надо только прицелиться и нажать на спуск. А теперь пошли. Они уже знают, что мы здесь, но, к счастью, не готовы к битве внутри своего убежища.

Они побежали, рассчитывая на скорость и внезапность, останавливаясь лишь тогда, когда натыкались на сопротивление. Пробегая мимо входа в один из туннелей, они услышали отдаленные крики. Брон остановился и подозвал остальных.

— Слышите? Там. Похоже на голоса людей.

В скалу была вделана металлическая дверь, но луч лазера превратил замок в расплавленную лепешку, и Брон толчком распахнул дверь.

— Я уже думала, что нас никогда не найдут и мы умрем здесь, — сказала Леа Дэвис.

Она вышла из пещеры, ее поддерживал высокий человек с такими же медного цвета волосами.

— Хью Дэвис? — спросил Брон.

— Он самый, — ответил тот, — но давайте отложим более тесное знакомство на потом. Когда они затащили меня сюда, я смог увидеть довольно много.

Самое главное здесь — центральный контрольный пост. Оттуда управляют всем — даже электростанцией, которая находится рядом. Там же и оборудование для связи.

— Я иду с вами, — сказал Брон. — Если пост будет в наших руках, мы сможем отключить энергию и вынудим их действовать в темноте. Моим боровам это понравится. Они проберутся по туннелям и позаботятся о том, чтобы наши знакомые не скучали, пока не прибудет милиция. Оттуда же мы свяжемся с городом.

Хью Дэвис показал на лазерное ружье в руках Хейдина.

— Не одолжите ли вы его мне ненадолго, губернатор? Мне надо вернуть несколько старых долгов.

— Держите. А теперь показывайте дорогу.

Благодаря боровам битва за контрольный пост оказалась недолгой. Почти вся мебель была разломана, но аппаратура вроде бы не пострадала.

— Встаньте пока возле входа, Хью, — сказал Брон, — потому что я умею читать по-сулбански, а вы, вероятно, нет.

Он что-то пробормотал себе под нос, потом удовлетворенно улыбнулся.

— «Цепи освещения» — подпись может означать только это. — Он ткнул кнопочку, и все светильники погасли.

— Надеюсь, что темно стало везде, а не только здесь, — сказала Леа Дэвис из темноты.

— Конечно, везде, — отозвался Брон. — Так, а включение аварийного освещения для этой комнаты должно быть здесь.

На потолке замигали и зажглись редкие синие лампы. Леа громко вздохнула.

— Честное слово, я уже стала волноваться, — сказала она.

Оба борова выжидательно смотрели на Брона, их глазки недобро светились.

— Идите, ребята, разрешил Брон. — Только постарайтесь не пораниться.

— Вряд ли им это грозит, — заметил Хью, когда два больших зверя пулей вылетели в дверь, дробно стуча копытами. — Я видел, как они работают, и счастлив, что не я объект их внимания.

Отдаленный грохот и вопли подтвердили его слова.

Губернатор Хейдин оглядел ряды контрольных приборов и кнопок.

— А теперь, — сказал он, — когда все успокоились, и непосредственной опасности пока нет, не снизойдет ли кто-нибудь до того, чтобы объяснить мне, что здесь происходит и для чего все это предназначено?

— Шахта. — Хью указал на схему туннелей, висящую на дальней стене. — Секретная урановая шахта, работающая уже много лет. Не знаю, как они вывозили металл, но здесь они его добывали и частично очищали с помощью автоматического оборудования, а пустую породу мололи и сбрасывали в реку.

— Я расскажу, что происходило потом, — сказал Брон. — Когда набиралась партия груза, его поднимали на катере в космос и переносили на звездолет. У сулбани весьма обширные планы относительно расширения своей зоны контроля на большие космические пространства. Но им не хватает энергетических металлов, а Земля делает все для того, чтобы ситуация не изменилась. Одна из причин, по которой эта планета была заселена, в том, что она находится вблизи сулбанийского сектора, и, хотя нам самим не нужен уран, мы не хотим, чтобы он попал к ним в руки. Патруль и понятия не имел, что они разрабатывают уран на Троубри, — хотя знал, что они где-то его достают, — но не исключал такую вероятность. И когда местный губернатор направил нам запрос о помощи, эти подозрения усилились.

— И все-таки не понимаю, — сказал Хейдин. — Мы бы засекли любой корабль, садящийся на планету, — наш радар работает хорошо.

— Не сомневаюсь, что он прекрасно работает, — но у инопланетян был по крайней мере один сообщник среди людей, который обеспечивал тайну посадок.

— Среди людей!.. — охнул Хейдин. От этой мысли его кулаки сжались. — Невозможно! Предатель человечества. Кто бы это мог быть?

— Это же очевидно, — сказал Брон. — После того, как подозрение насчет вас отпало…

— Меня?!

— Вы были под сильным подозрением — потому что ваша должность идеально этому способствовала. Именно потому я и не был с вами особенно откровенным. Но вы ничего не знали о ховеркрафтах и погибли бы при их атаке, если бы я не бросил вас на землю, поэтому я вычеркнул вас из списка подозреваемых. Остался единственный человек — радиооператор Реймон.

— Верно, — сказала Леа. — Он позволил мне поговорить с Хью по телефону — а потом заставил меня позвонить вам, угрожая в противном случае убить Хью. Он не сказал, зачем хотел увидеться с вами, я не знала…

— И не могли знать, — улыбнулся ей Брон. — Вряд ли он похож на убийцу и, должно быть, выполнял инструкции сулбани, которые хотели избавиться от меня. Он зарабатывал свои деньги, «не видя» их корабли на радаре. И обеспечил нарушение радиосвязи с экспедицией Хью в тот момент, когда на них напали сулбани. Вероятно, он записывал нужные сигналы и дал убийцам час или два, чтобы закончить свое дело, прежде чем сообщил, что связь прервана. Это прибавило таинственности всей трагедии. А теперь, губернатор, я надеюсь, что вы дадите благоприятный отзыв об этой операции СВИН.

— Наилучший из возможных, — сказал Хейдин. Он посмотрел на Жасмину, которая пробралась в контрольный пост, и теперь разлеглась у его ног, грызя плитку сулбанийского концентрата. — Более того, я почти готов принести клятву не есть свинины до конца своих дней.

…

Когда офицер-командир смолк, выпускники, после секундного молчания, разразились восторженными воплями и стали аплодировать. Но едва офицер поднял руку, шум мгновенно смолк.

— Я понимаю ваш энтузиазм. Именно такие операции принесли Свиным Войскам Индивидуального Назначения секретную славу во всей Галактике. Они отлично выполнили свои задания. Однако, чтобы вступить в СВИН, патрульный должен обладать определенными навыками и склонностями. Как минимум, он обязан любить свиней. В нашей индустриализованной Галактике многие люди никогда не видели вблизи любое животное, не говоря уже о свинье. Кроме того я заметил, что некоторые из вас аплодировали менее восторженно. Таким кадетам я могу сказать — не волнуйтесь. Для Специальных поручений отбираются только добровольцы. А таких поручений с лихвой хватит на всех. И если машины вам нравятся больше животных, то и в этом случае вам представится немало возможностей блеснуть своими умениями. Упомянув о машинах, я тут же вспомнил о далекой планете Слагтер и об истории, которая произошла на ней не так давно…

ПАРЕНЬ ИЗ РОБОТ

Корпус потрепанного корабля еще подрагивал после удара при посадке, а грузовой люк уже распахнулся. С механическим проворством стрела крана, снабженная на конце клешней, ловко установила на иссохшийся грунт прилавок с многочисленными выдвижными ящичками, затем вытянула цветастый, испещренный заплатками тент и натянула его над прилавком. Так же быстро вслед за ним появились стулья, ящики, роботы, охладитель для воды, кассовый аппарат, плевательница и еще бесчисленное множество всякой всячины.

Словно ненароком, в середине этой бурной активности из люка с дребезгом вывалилась металлическая лестница. По ней, увертываясь от мельтешащих предметов, спустился человек. Он был одет в яркий клетчатый комбинезон, а на голове у него под невероятным углом торчала шляпа с закругленными полями, известная в древности под названием «дерби». Еще не успев спуститься, он уже обильно вспотел. Звали его Генри Венн, хотя друзья обращались к нему проще — Хенк.

Волоча ноги и отчаянно пыля, он подошел к длинному прилавку, уселся на стул и коснулся клавиши — из динамиков грянула громкая звонкая музыка. Пока он опустошал бумажный стаканчик с охлажденной водой, музыка смолкла, сменившись записью его собственного голоса, запущенной на максимальную громкость:

— Хватайте, налетайте, покупайте — пока товар горячий, холодный или просто тепленький! Никогда в жизни вы больше не увидите таких машин, домашней утвари или роботов, так ПОКУПАЙТЕ, ПОКУПАЙТЕ, ПОКУПАЙТЕ их, пока они здесь!

Такая назойливая реклама и суета выглядели по меньшей мере странно в этой пустынной местности. В небе полыхало оранжевое солнце, от земли поднимались волны горячего воздуха. Звездолет приземлился в самом дальнем конце посадочного поля космопорта, представлявшего собой не что иное, как расчищенное и огороженное поле. На другом его конце сквозь колышущийся раскаленный воздух едва просматривались контрольная башня и портовые сооружения. На выжженном грунте ничто не шевелилось. Генри приподнял шляпу и вытер носовым платком сначала лоб, потом кожаную ленточку внутри шляпы и снова нахлобучил ее. Громкая музыка рвалась из динамиков и глохла в жаре и бесконечной тишине.

На дальнем конце поля что-то зашевелилось, возникло облачко пыли, которое стало стремительно приближаться к стоящему звездолету, быстро увеличиваясь в размерах. Вскоре у его основания стало заметно темное пятно. Генри оглушил лязгающий рев и окутало облако пыли. Он закрыл глаза. Открыв их, он обнаружил, что темное пятно превратилось в крупного мужчину на одногусеничном мотоцикле, который тормозя пропахал возле корабля борозду. Человек заговорил четко и ясно, и слова его нельзя было понять иначе:

— Залезай в свою жестянку и мотай отсюда.

— Я был бы счастлив подчиниться, — ответил Генри, дружелюбно улыбаясь, — но боюсь, что не смогу. У меня прокладка в дюзе треснула.

Наступило напряженное молчание. Мужчины разглядывали друг друга. Каждый из них был полной противоположностью другому. Человек, оседлавший тракоцикл — разновидность мотоцикла с гироскопическим стабилизатором и мощной гусеницей вместо колес, — был высоким, худощавым и загорелым. Он пристально смотрел на Генри из-под широкополой шляпы, а его правая рука покоилась на рукоятке пистолета в потертой кобуре на правом бедре. Выглядел он весьма эффектно.

Генри Венн эффектно не выглядел. Он был круглолиц и улыбчив, а злые языки даже называли его коротышкой. Он растекался по стулу, когда другие сидели прямо. Его влажная от пота рука с нежной белой кожей, потянувшаяся к стаканчику с водой, заметно дрожала.

— Хотите попить? — спросил он. — Хорошая холодная вода. Меня зовут Венн, Генри Венн, а друзья кличут меня Хенк. Боюсь, не расслышал вашего имени… шериф, — добавил он, прочитав это слово на золотом значке, красовавшемся на широкой груди его собеседника.

— Убери свое барахло в корабль. И уматывай. У тебя есть две минуты, иначе я тебя пристрелю.

— Я с удовольствием выполнил бы вашу просьбу, поверьте мне. Но вот только треснувшая прокладка…

— Поставь запасную. И взлетай.

— Я бы так и сделал — но у меня нет запасной. Вы случайно не знаете, нельзя ли ее раздобыть в порту?

— Уматывай, — повторил шериф, но на сей раз уже не так убедительно.

Было видно, что он размышляет о прокладке и о том, как побыстрее спровадить чужака с планеты. Генри воспользовался его мгновенным замешательством и нажал коленом на кнопку на задней стенке прилавка.

— Настоящее старое виски «С-копыт-долой», лучшее в галактике, — продребезжал жестяной голос выскочившего из крышки прилавка робота. Похоже, он был сделан из кусков трубы, а вместо челюстей приспособлены плоскогубцы. В клещеобразных руках он сжимал бутылку с янтарной жидкостью, которую тут же протянул шерифу.

Тот среагировал мгновенно: выхватил длинноствольный пистолет и выстрелил. Когда умолк грохот и рассеялось облако дыма, Генри обнаружил, что от бутылки остались одни осколки.

— Ты что, пытался меня убить? — проревел шериф, направил на Генри пистолет и нажал на спуск.

Генри не шевельнулся, продолжая улыбаться. Курок щелкнул раз, потом другой, третий… Когда палец шерифа устал и щелканье курка прекратилось, шериф отвел от невозмутимого Генри выпученные от ужаса глаза, засунул пистолет в кобуру, завел двигатель и рванул прочь, окутанный облаком пыли, которое становилось все больше и больше.

— Ну, так в чем было дело? — спросил Генри неизвестно у кого.

Ему ответил также неизвестно откуда доносящийся хрипловатый голос:

— Индивидуум с оружием огнестрельного типа намеревался причинить вам вред. Его оружие было изготовлено из стальных сплавов, поэтому я сгенерировал интенсивное локальное магнитное поле, не позволившее внутренним деталям оружия перемещаться, и тем самым вывел его из строя.

— Он решит, что произошло нечто весьма странное.

— Вряд ли. У меня имеется информация, что подобное оружие способно выходить из строя. Подобный выход из строя называется «осечка».

— Я это запомню, — сказал Генри, отхлебывая воду из стаканчика.

— Что вы запомните? — раздался писклявый голос по ту сторону прилавка.

Генри пришлось перегнуться, чтобы увидеть стоящего там мальчонку; его голова приходилась вровень с крышкой прилавка.

— Я запомню, что ты мой первый клиент на этой планете, и потому ты получишь специальный приз Первого Клиента.

Он быстро постучал по кнопкам встроенной в прилавок клавиатуры, и в крышке прилавка появилось отверстие. Робот просунул в него трубчатую руку и ловко вытащил тридцатисантиметровый полосатый леденец на палочке. Мальчик с подозрением оглядел протянутый гостинец:

— Это что такое?

— Специальная сладость. Надо взять ее за палочку и сунуть в рот.

Мальчик мгновенно последовал совету и захрустел леденцом.

— А кто тот человек, который только что отсюда уехал? — спросил Генри.

— Шериф, — буркнул мальчик, не вынимая изо рта леденец.

— А другого имени у него нет?

— Шериф Мордрет. Мальчишки его не любят.

— Тут я с ними согласен…

— Что это он ест? — послышался другой голос.

Генри повернулся и увидел мальчика постарше, подростка, появившегося столь же тихо, как и первый.

— Леденец. Хочешь попробовать? Первый бесплатно.

После секундного размышления мальчик утвердительно кивнул. Генри наклонился к нижнему выдвижному ящику прилавка, чтобы не было видно его лица, и что-то прошептал. Мальчики его слышать не могли, но следящие микрофоны корабля уловили его слова с легкостью.

— Это еще что за фокусы? Откуда взялись мальчишки? Ты что, заснул на работе?

— Компьютеры не спят, — раздался в его ухе протестующий голос корабля. — Мальчики не вооружены и передвигаются очень осторожно. По моему мнению, они не представляют опасности. Еще пятеро приближаются к кораблю с разных сторон.

Вскоре один за другим они появились возле прилавка и каждый получил бесплатный леденец. Генри нажал кнопку на кассовом аппарате, прозвенел звонок, выдвинулся ящичек для денег, а в окошке появилась надпись: «ПОКУПОК НЕ БЫЛО».

— Такие дела, ребята, — сказал он им. — Нет покупок. Ни одной. Так что, будем брать еще сладости? У меня их целая куча. Игрушки, книги — только назовите, и я их тут же выложу. Бегите домой, разбейте копилки и купите себе робота, карманную рацию или…

— Пистолет? — с надеждой спросил парнишка. — Мне бы пистолет не помешал.

— Робби уже большой, ему скоро будет нужен пистолет, — сказал самый маленький, и остальные согласно закивали.

— Извини, но пистолетов у меня нет, — не моргнув глазом, соврал Генри. — А если бы и были, я все равно не продал бы их детям.

— Когда я захочу, мой дядя даст мне пистолет, — сказал Робби, сердито нахмурившись.

Кассовый аппарат весело позвякивал пару минут, пока мальчики обменивали завалявшуюся в карманах мелочь на всякую всячину, которую обычно покупает ребятня.

— Приятная у вас планета, — сказал Генри, подталкивая через прилавок к Робби стопку озвученных комиксов.

Парнишка стал перелистывать страницы, послышались звуки крошечных взрывов, обрывки диалогов и рев миниатюрных ракетных двигателей.

— Ничего планетка, если коров любишь, — буркнул Робби, увлеченный новыми комиксами больше, чем разговором.

— И много к вам прилетает гостей?

— Ни одного. Здесь, на Слагтере, не любят чужаков.

— Ну, хотя бы один у вас должен был побывать. Я слышал, недавно в вашей системе проходила галактическая перепись. Кажется, у вас ее проводил командор Сергеев.

— Он самый. — С открытых страниц комикса доносились писклявые вопли. — Но он только приземлился — и тут же снова улетел…

Робби умолк и слегка склонил голову. Потом закрыл журнал, положил на прилавок монету и зашагал прочь. Другие мальчики тоже начали расходиться, прихватив покупки, и через несколько секунд никого не осталось.

— И в чем дело? — поинтересовался Генри вслух.

— Со стороны космопорта приближается транспортное средство, — ответил компьютер. — Слух у мальчиков более тонкий, и они заметили его раньше.

— Они моложе, и потому могут слышать звуки более высокой частоты, — буркнул Генри. — Теперь и я его слышу. И даже вижу поднятую им пыль. К твоему сведению, умник-компьютер, зрение у меня — единица.

— Я просто отмечаю факты, — с механическим самодовольством отозвался компьютер.

На этот раз к кораблю с ревом приблизился полугусеничный грузовик и со скрежетом остановился, подняв облако пыли, окутавшее Генри с головой. Генри чихнул. Неужели на Слагтере все так ездят.

Из кабины выпрыгнул человек, который вполне мог быть братом или близким родственником шерифа. Такая же широкополая шляпа, стальной взгляд, выдубленная солнцем кожа и пистолет наготове.

— Приветствую вас, незнакомец, — сказал Генри, очередной раз заглядывая в щербатый ствол пистолета. — Меня зовут Генри Венн, но друзья называют меня Хенк. А вас, должно быть, зовут…

В ответ на свой приветливый вопрос Генри получил лишь угрюмый взгляд исподлобья. Он улыбнулся в ответ и сделал еще одну попытку:

— Ладно, не станем сейчас углубляться. Могу ли я что-нибудь для вас сделать? Не желаете ли маленькое транзисторное радио с крылышками, которое будет везде за вами летать и круглые сутки услаждать ваш слух приятной музыкой и…

— Прокладка 30-М3 подходит для фурыкалки, что стоит на ведре с болтами, на котором ты летаешь? — спросил незнакомец.

— Конечно, — просиял Генри. — А вы не знаете, где я могу ее раздобыть?

— Держи. — Незнакомец достал из кузова грузовика длинную керамическую трубку и швырнул ее на прилавок. — Это будет стоить ровно 467 кредитов.

Генри кивнул и открыл ящик кассового аппарата.

— Могу дать вам 3,25 наличными и чек на остальное.

— Только наличные.

— Тогда, боюсь, вам придется подождать, пока я не продам некоторые из моих высококлассных товаров, потому что в данный момент у меня некоторые затруднения с наличностью.

Глаза мужчины сузились, пальцы забарабанили по рукоятке пистолета.

— Тогда вот что. Я согласен на обмен. За эту прокладку ты мне дашь ружья, пистолеты, гранаты, взрыв…

— Мне очень жаль, но я не торгую оружием. У меня, однако, есть несколько первоклассных универсальных роботов.

— Боевых?

— Нет, боевых у меня нет. Но я могу продать вам робота-телохранителя, который не допустит, чтобы кто-либо или что-либо нанесли вам вред. Что вы на это скажете?

— Если он мне подойдет, тогда по рукам. Тащи его сюда.

Генри быстро нажал несколько клавиш на контрольной панели. Робот будет обыкновенным, общего назначения, но его реакции будут специальным образом запрограммированы для этой работы. Он проинструктировал компьютер о том, что хочет получить. Меньше чем через десять секунд сверкающий человекоподобный робот появился в открытом люке над его головой и быстро спустился по лесенке. Он спрыгнул на землю и неуклюже отдал честь.

— Ты робот какого типа? — спросил Генри.

— Я робот-телохранитель. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить от опасности человека или то, что охраняю.

— Вот этот человек — твой хозяин. Охраняй его.

Робот быстро обежал вокруг нового хозяина и, не обнаружив немедленной опасности, встал рядом с ним, настороженно гудя.

— Что-то он не похож на охранника. А как я узнаю, что он работает?

— Я сейчас покажу.

Генри вынул из ящика охотничий нож с длинным лезвием и крепко сжал рукоятку. Затем неожиданно перепрыгнул через прилавок и бросился вперед с криком «Убью! Убью!»

Все кончилось прежде, чем удивленный мужчина успел вытащить пистолет. Робот встал в боевую стойку, схватил Генри за руку и дернул. Нож тут же отлетел в сторону и упал в пыль, а Генри через секунду уже лежал на спине, плотно прижатый к земле ногой робота.

— По рукам, — сказал незнакомец, засовывая пистолет в кобуру. — А теперь заменяй прокладку и уматывай отсюда до заката, а то до рассвета не доживешь.

— Как вы любезны, что предупредили. Но, если позволите, еще одна формальность. Мне нужно знать ваше имя, чтобы внести его в квитанцию о продаже и регистрации робота, — сказал Генри, занося стило над гроссбухом.

Человек изобразил все внешние эффекты глубокого страдания: нахмуренные брови, встревоженный взгляд, искаженное лицо, нервно сжатые пальцы.

— Зачем вам нужно знать мое имя? — подозрительно процедил он.

— Для соблюдения законности, сэр. Без вашего имени квитанция о продаже не будет считаться окончательно оформленной, и вы не станете официальным владельцем этого прекрасного робота, который сейчас охраняет вас каждой молекулой своего стального естества. Этого робота смогут у вас забрать, снова подвергнув вас опасностям одиночества…

— Сайлас Эндерби, — хрипло прошептал он, обливаясь потом и весь дрожа.

Слова с трудом срывались с его губ, будто он произносил их через силу. Словно устыдившись своего признания, он прыгнул в кабину грузовика и резко завел мотор.

— Все более и более странно, — пробормотал Генри, стряхивая с одежды пыль и наблюдая за грузовичком, уносящимся прочь с его роботом. — Бедный Сайлас вел себя так, словно произнести свое имя вслух — значит нарушить табу. Откуда мог появиться такой странный обычай? — Он поразмыслил над этим, но озарения не дождался, поэтому на время отложил размышления и обратился к компьютеру: — Ты поверил мальчику, что Сергеев покинул эту планету?

— Весьма сомнительно, — ответил компьютер. — Шансы против этого составляют ровно девяносто семь тысяч триста сорок шесть против одного. Командор службы галактической переписи никогда не улетает, бросив свой корабль.

— А корабль его зарыт прямо здесь, на этом поле. Какое до него расстояние?

— Спрятанный корабль находится в пятнадцати футах под поверхностью и ровно в ста тридцати пяти футах шести дюймах к северо-востоку от большого пальца вашей правой ноги. Я установил его точное нахождение перед посадкой, обменявшись информацией с его компьютером. Я решил, что посадка точно над местом захоронения может вызвать подозрение.

— Уверен, что это мудрое решение. Как с туннелем?

— Он завершен. Я послал туннелеукладчик сквозь посадочную опору, и он достиг входного люка другого корабля ровно 3,86 минуты назад. Сейчас он возвращается и прокладывает второй туннель к вашему прилавку.

— Дай мне знать, когда он появится. Я искренне надеюсь, что на этот раз, укрепляя стены туннеля, ты сотворил нечто впечатляющее.

Корабль заговорил вновь после секундной задержки, и это означало быстрый поиск в бесчисленных архивах памяти и столь же быстро сделанные выводы.

— Мое заключение таково, что вы ссылаетесь, отрицательно и (или) иронически, на происшествие на Гильгамеше-IV, то есть на небольшой обвал в туннеле. Я уже объяснял ранее, что это была чистая случайность, вызванная…

— Я слышал твои объяснения. Я просто хочу, чтобы ты мне пообещал, что подобное не повторится.

— Приняты все меры предосторожности, — ответил корабль тоном, который можно было бы назвать обиженным, не будь он, в конце концов, всего лишь машиной.

Генри осушил еще один бумажный стаканчик с водой и постучал по прокладке. Она мелодично зазвенела. Роботы могли бы установить ее в течение часа, но если он притворится, что делает работу сам, то сможет протянуть время до вечера. Надо отыскать способ остаться на планете подольше — он сомневался, что сможет выполнить свою миссию до утра.

— Туннель завершен, — прошептал корабль ему в ухо.

— Хорошо. Приготовься. Я иду.

Он убедительно сыграл свою роль на случай, если за ним наблюдали. Он снова отпил из стаканчика и поставил его на край прилавка. Затем он зевнул, похлопывая по рту ладонью, дабы продемонстрировать, что действительно зевает, а не просто проверяет, насколько широко может раздвинуть челюсти, затем от души потянулся. При этом одной рукой смахнул стаканчик на землю. Он посмотрел вниз, наклонился якобы поднять его и скрылся за прилавком, исчезнув из поля зрения любого наблюдателя на дальнем конце поля.

В задней стенке прилавка распахнулась дверца, и Генри тут же прополз в отверстие, столкнувшись в проходе с самим собой. Тот, кто выползал наружу, был вовсе не им, а гуманоидным роботом, пластиплоть которого полностью имитировала его внешность, даже двойной подбородок и маленькую родинку. Робот подхватил бумажный стаканчик и выпрямился, потом уселся на стул. И для неосведомленного наблюдателя Генри остался на своем месте, терпеливо поджидая покупателей.

Настоящий же Генри в этот момент спускался по лесенке в ярко освещенный туннель на глубине примерно двадцати футов.

— Похоже, ты научился делать туннели получше, чем в прошлый раз, — сказал Генри.

— Вы правы, — ответил корабль, разговаривая с ним через маленького робота-многоножку с плакатиком в руках. На плакатике была нарисована стрелка, а под ней написано: «К зарытому кораблю». Генри зашагал в указанном направлении.

Разумеется, корабельный компьютер не мог испытывать чувство вины, но он, вероятно, решил, что его действия не были безукоризненными в прошлый раз, когда проплавленный под землей туннель в одном месте обрушился. Новый туннель был полностью облицован сваренными вместе пластинами из нержавеющей стали и укреплен. Свод был достаточно высок, чтобы Генри мог идти в полный рост, а путь ему освещали светящиеся трубки. Из скрытых динамиков звучала негромкая музыка; пластины на полу были рифлеными, чтобы нечаянно не поскользнуться. Туннель, по которому он шел, резко свернул в сторону и соединился с главным туннелем, проложенным между кораблями. Робот-сварщик шагнул в сторону, уступая дорогу, и указал, куда идти, рукой с фонариком на конце.

— …Закопанный корабль… там… — продребезжал он.

— Неплохо, совсем неплохо, — сказал Генри, особенно восхищенный картинкой зимнего леса, спроецированной на одну из стен.

Туннель уперся в изогнутый металлический бок закопанного корабля, в центре его находился люк. Тяжелый робот склонился над мощной искровой дрелью, прогрызающей в корпусе дыру.

— Ты забыл упомянуть, что нам придется взламывать люк, — сказал Генри.

— Но вы не спрашивали, — ответил корабль через робота с дрелью. — Компьютер на том корабле очень низкого класса и не способен рационально мыслить. По моему запросу он выдал мне навигационные инструкции, потому что он на это запрограммирован, но отказался открыть люк, потому что мы не знаем ключевой фразы. Отсюда вытекает необходимость отстранить его от управления.

В этот момент робот с дрелью закончил работу. Он толкнул вырезанный кусок оболочки немного вперед и, убедившись, что его ничто не удерживает, вытащил его наружу. Со стороны корабля по коридору с гудением прополз крошечный робот. Он был не толще пальца и смахивал на механическую многоножку. Робот волочил за собой кабель, и, когда он карабкался на корпус закопанного корабля, Генри заметил на его переднем конце, чуть повыше клюва-резака, похожий на драгоценный камень глазок телекамеры. Он направился прямо к отверстию и исчез внутри, таща за собой кабель.

— Для чего он нужен?

— Для прямого управления, — ответил корабль через возвращающегося обратно робота-сварщика. — Я отключаю компьютер на корабле и беру управление на себя.

Операция явно прошла успешно. Через минуту загудели скрытые моторы, и люк распахнулся. Генри отыскал проходящий через дыру кабель и последовал вдоль него в центральный пост. Тонкий кабель скрывался в смотровом лючке в корпусе компьютера, и, заглянув внутрь, Генри увидел перерезанные провода, среди которых, словно механическая пиявка, висел робот-многоножка. Воздух был свеж, корабль чист — никаких следов пребывания человека.

— Что ты смог выяснить? — спросил Генри.

Ответил компьютер корабля, но Генри знал, что на самом деле говорит его собственный корабль.

— Последняя запись в журнале сделана более одного стандартного года назад — триста семьдесят два дня, если говорить точно. Она гласит: «16.45. Совершил посадку».

— Да, не очень-то он разговорчив, наш командор Сергеев. Должно быть, он сел, сделал запись в журнале, потом отправился на инспектирование. И не вернулся. Есть ли еще информация в памяти?

— Только серия радиопредупреждений, в которых корабль требует не прикасаться к правительственной собственности. Они датированы третьим днем после посадки. Можно предположить, что в тот момент корабль закапывали.

— Возможно. Скорее всего, с командором случилось что-то ужасное — впрочем, для такой «миролюбивой» планеты это дело обычное. Злоумышленники не смогли пробраться в корабль — вот они его и закопали, скрывая улики. Ну, так что?

— Я рекомендовал бы вернуться за прилавок. Сюда быстро приближается транспортное средство.

— Дай изображение!

Засветился навигационный экран, на нем появилось изображение, заснятое одной из телекамер, — уже привычное облако пыли, приближающееся с обычной головокружительной скоростью.

— Я не успею вернуться до их прибытия, так что пусть робот справляется сам.

— Он запрограммирован только на простейшие движения и мимику.

— Тогда подключи меня к его голосовой схеме, это проще всего.

Это и в самом деле оказалось нетрудно. Когда грузовик затормозил и на землю прыгнули несколько человек, гуманоидный робот все еще сидел и ухмылялся.

— Чего желаете, джентльмены? — спросил Генри. — Я торгую только отборным товаром.

Компьютер записывал его слова и задерживал их на 100 миллисекунд, чтобы успеть соответственно подстроить под речь движения челюсти робота. Уловка вроде бы срабатывала, потому что слагтерианцы подошли к прилавку и хмуро уставились на сидящую фигуру. Одним из них был шериф, а остальные весьма смахивали на него комплекцией и одеждой.

— Ты тут начал вопросы задавать? — спросил шериф.

— Кто? Я? — удивился Генри, и палец робота услужливо указал на его грудь.

— Да, ты. Спрашивал о командоре Сергееве?

Едва он это произнес, как над его изображением на экране слева направо поплыла строчка:

— Что-то мне не помнится, будто я называл его имя, — произнес Генри и прикрыл рукой микрофон. — Если они хотят устроить заварушку — пускай. Таким образом мы узнаем больше.

— А по-моему, называл, — сказал шериф, подходя поближе. — Более того, я это точно знаю.

— появилось на экране. Изображение переместилось, и Генри увидел, как Генри-робот падает на прилавок.

— О-о-х, — простонал Генри и смолк.

— Теперь вы отключены, — сообщил компьютер.

— А ну-ка, быстренько нашпигуй грузовик «клопами». Мне нужен полный набор устройств и каналов.

Перетаскивая своего предположительно оглушенного и отключившегося пленника, слагтерианцы действовали быстро, почти профессионально. Двое подхватили его под мышки и стащили с прилавка. Третий тут же ухватился за его лодыжки, тело быстро отнесли к грузовику и забросили в кузов. Шериф уже сидел в кабине, нервно давя на педаль, и едва нога последнего из его сообщников оторвалась от земли, грузовик тут же рванулся вперед. От удара по голове до похищения прошли считанные секунды. Они действовали быстро.

И все же роботы двигались быстрее. Тогда как нервные импульсы ползут с черепашьей скоростью в 300 футов в секунду, электроны мчатся со скоростью света, преодолевая за ту же секунду 186 326 миль. И поэтому когда люди еще только склонялись к лежащей фигуре, электронные команды уже открыли в корабле кладовые и хранилища. Когда похитители поднимали свою безжизненную ношу, сотни роботов уже мчались выполнять команду. Самый большой из них был размером с пуговицу, самый маленький — с муравья. Каждым из них напрямую управлял компьютер корабля. Они струйкой просочились по пустотелой посадочной опоре, шмыгнули по туннелю и поднялись внутрь прилавка. На его обращенной к грузовику стенке открылся лючок, и мельтешащая стайка роботов бросилась наружу. Некоторые из них вскарабкались по гусеницам, некоторые запрыгнули, словно блохи, оставшиеся включили миниатюрные ракетные двигатели и подлетели к своим мишеням. Когда возле грузовика появились слагтерианцы, все роботы уже замаскировались.

— Дай мне картинку — вид спереди, — сказал Генри, откидываясь на спинку пилотского кресла и приготовившись в комфорте насладиться зрелищем своего похищения.

Экран перед ним замерцал, и на нем тут же появилось снятое крупным планом летящее навстречу облако пыли и мало что интересного.

— Слишком низко. На крыше кабины есть камера?

Изображение сменилось. С кабины грузовика открылся прекрасный вид на быстро приближавшиеся здания космопорта, но они тут же пропали за кадром, когда грузовик резко свернул и во весь опор рванулся по грязной грунтовой дороге.

— Да, дороги у них, мягко говоря, хреновые. Теперь я понимаю, почему у них вся техника на гусеницах. Надеюсь, ты не терял времени даром и успел одарить «клопами» каждого из них?

— Это уже сделано. В данный момент на каждом индивидууме находится не менее шести датчиков. Их число будет увеличено в зависимости от продолжительности поездки.

— Гм, чем дольше они будут ехать, тем вшивее станут. Интересно, куда они направляются? Они ведь свернули в сторону от города.

— Да.

Дорога то и дело петляла, и внезапно впереди показалось облако пыли, внутри которого что-то двигалось. Не снижая скорости, шериф свернул с дороги и начал по широкой дуге объезжать препятствие, проламываясь сквозь кусты. Обочина оказалась, по крайней мере, ровнее дороги, и камера смогла передать четкую картинку беспорядочно толпящегося стада, которое они объезжали. Генри с удивлением уставился на встревоженно бегающие глаза, вздымающиеся от дыхания бока и широко расставленные остроконечные рога.

— Что это за зверюги, разрази меня гром? — удивленно воскликнул Генри.

Компьютер порылся в своей необъятной памяти и через пару миллисекунд выдал ответ:

— Одна из пород вида bos domesticus, бык домашний, предки его земного происхождения. Это животное выведено путем обратного отбора из обычного короткорогого домашнего скота с целью воссоздания первоначальной длиннорогой породы. Та, в свою очередь, была обычной на определенной части суши Земли под названием Соединенные Штаты, особенно в субгеографической категории, представляющей мифологический интерес, под названием Техас. Длиннорогий скот происходит из Испании…

— Достаточно, достаточно. От излишних подробностей у меня начинает болеть голова. Должно быть, эти грозные на вид животные и есть основа местной экономики. Очень интересно. Попробуй-ка подсадить «клопа» той угрюмой личности на тракоцикле, что болтается возле стаи.

— «Стая» — это коллективный термин для обозначения группы птиц. Правильным термином применительно к скоту является «стадо»…

— Так ты работаешь или читаешь мне лекцию?

— Приказанная операция уже завершена.

Их внимание прервала внезапная перестрелка, за которой последовал резкий взрыв. Экран заполнило выброшенное взрывом облако пыли, потом он погас.

— Вряд ли ты сможешь сообщить мне о том, что произошло, — язвительно произнес Генри.

— Я буду счастлив это сделать, — ответил корабль, проигнорировав его интонацию. — Грузовик был сначала обстрелян, а потом подорвался на мине. Я переключаюсь на летающего сверху «клопа».

Это было зрелище абсолютного бардака. Никто из находившихся в грузовике вроде бы серьезно не пострадал, когда тот перевернулся, потому что теперь все они укрылись за его корпусом и сладострастно палили в другую группу людей. Противники шерифа только что сопровождали на тракоциклах стадо. Тракоциклы теперь валялись на земле, а их наездники укрылись за кочками и вели ответную стрельбу. Трещали выстрелы, скот с ревом и мычанием носился во все стороны, хаос нарастал. Генри-робот валялся в пыли, похожий на сломанную куклу.

Стрельба ненадолго умолкла — вероятно, противники перезаряжали оружие, — и из-за перевернутого грузовика показался белый флаг. Его еще успели пару раз продырявить, и лишь тогда стрельба прекратилась. Один из атакующих крикнул:

— Эй, вы, бросайте оружие, потому что вас, ворюг проклятых, все равно повесят еще до заката.

— Какие еще воры? — отозвался раздраженный голос. — Здесь шериф. Ваш шериф, выбранный в этом месяце. Почему вы нас обстреляли и взорвали наш грузовик?

— А зачем вы пытались украсть наших коров?

— Да не нужны нам ваши коровы. Мы везли пленника. Инопланетянина.

Нападавшие вполголоса посовещались, потом тот же самый голос крикнул:

— Покажите его.

Генри увидел, как «его» приподняли над бронированной стенкой грузовика, и невольно сжался, ожидая града пуль. Но ничего не случилось.

— Ладно, значит, ты и есть шериф. Можешь ехать дальше. Только не пытайся снова красть коров, усек?

— Да как же мы сможем уехать? Вы же перевернули грузовик.

После продолжительных переговоров обе группы наконец сблизились, не убирая рук с рукояток пистолетов, и осмотрели грузовик. Повреждений оказалось немного, очевидно, грузовик был рассчитан на подобное обращение. К кузову привязали веревки и при помощи тракоциклов смогли поставить его обратно на гусеницы. Спутники шерифа снова забрались в кузов, и обе группы расстались, обменявшись на прощание выразительными взглядами.

— Да, гостеприимными ребятами их не назовешь, — сказал Генри, когда поездка продолжилась.

Впереди показались загоны, и грузовик теперь ехал посреди многочисленных стад, пасущихся на огороженных участках. Дорога запетляла между загонами и уперлась в большое здание без окон. Грузовик резко затормозил, пропахав, как обычно, землю, и когда рассеялось поднявшееся при этом облако пыли, стало видно группу людей, собравшихся возле запертой двери.

Это была самая запертая дверь из всех, что Генри доводилось видеть в жизни, и он уставился на нее с изумлением. Вдоль ее края было приколочено не менее дюжины петель, в каждой из которых висело по замку различной формы и размера. Смысл этой странной конструкции стал ясен лишь после того, как вновь прибывшие присоединились к ожидающим возле двери и начали важную дискуссию. Они встали в круг, каждый стоял на порядочном расстоянии от другого и не снимал руки с висевшего на поясе пистолета. Соглашение было быстро достигнуто — Генри не обращал внимания на разговор, потому что компьютер его записывал и мог в любое время воспроизвести, — и каждый из группы стал по очереди подходить к запертой двери.

И каждый отпирал один из замков.

— Не очень-то они доверяют друг другу, — сказал Генри. — Очевидно, у каждого есть ключ только от одного замка, поэтому чтобы открыть дверь, им надо собраться всем вместе. Какие же секреты могут скрываться за завесой таких предосторожностей?

— Из расположения этого здания совершенно очевидно, что оно содержит…

— Достаточно. Оставь мне хоть немножечко тайны. Ты слишком хладнокровен и расчетлив, компьютер. Неужели ты никогда не желал испытать радости предчувствия, страх, сомнение, любопытство?..

— Благодарю, я прекрасно обхожусь и без них. Машине вполне достаточно удовлетворения от знаний и логических операций.

— Да, могу представить, что так оно и есть. Однако мои приятели зашевелились. Дверь открыта, и они вносят внутрь псевдоменя. Переключись на «клопа» внутри, и мы узнаем, какие же тайны там скрываются.

Камера, должно быть, находилась на шляпе одного из мужчин, потому что картинка хотя и подрагивала на каждом шагу, но была ясной и четкой.

— Бойня, — сказал Генри. — Конечно.

Это была не просто бойня. С того момента, когда стадо направляли в загоны на дальнем конце здания, все дальнейшее происходило автоматически. Уколы электричества посылали животных в несколько отдельных проходов. Воздух в них наполнял успокоительный туман из расслабляющих и гипнотических препаратов, и отсюда счастливые животные невозмутимо шли навстречу своему концу. Мгновенно и безболезненно превратившись из животного в говядину, они перемещались механизмами на некое подобие сборочного конвейера, только запущенного задом наперед. В отличие от вертолетов или автомобилей, что собирались из деталей и сходили с конвейера в целом виде, туши животных быстро разбирались на составные части и загружались в холодильники. Вся операция была быстрой, стерильной, безошибочной — и полностью автоматической. За стеклянными стенами изолированных секций не было ни единого человека. Разборочные линии двигались вперед равномерно и бесконечно, и рука человека к ним даже не прикасалась.

И все же должен был существовать какой-то контрольный центр, где располагались управляющие компьютеры и собиралась информация, и именно туда направлялись ковбои-похитители. Шериф отодвинул массивную задвижку, запиравшую металлическую дверь, и Генри-робота внесли внутрь. Не все из пришедших зашли внутрь, и экран несколько раз мигнул, пока компьютер менял камеры и выбирал лучшую картинку.

Все делалось быстро. Когда мужчины вышли обратно, компьютер снова переключился на первую камеру. Шериф запер дверь. Робот остался внутри.

— И в чем же тут смысл? — спросил Генри, и получил ответ, едва успев задать вопрос.

Генри-робот открыл глаза и сел. Взглянул вниз, на металлический браслет, закрепленный на лодыжке, потом осмотрел идущую от него цепь, заканчивающуюся массивным кольцом, ввинченным в стену. Со всех сторон его окружали блоки компьютера и шкафа электронной памяти. В дальней стене помещения находилась дверь, сквозь которую вошел человек, протирая на ходу заспанные глаза. Увидев новичка, он остолбенел.

— Наконец-то! Один из вас попался! — взревел он и бросился вперед. Его пальцы сомкнулись на шее Генри-робота и стиснули ее мертвой хваткой. — Выпусти меня, или я тебя убью!

Экран, теперь показывавший то, что видели глаза робота, был заполнен изображением сердитого лица незнакомца. Его большая черная борода тряслась от усилий, лысина блестела. Генри просигналил компьютеру, решив снова говорить через робота.

— Полагаю, передо мной командор Сергеев?

— У тебя крепкая шея, — процедил Сергеев, сжимая пальцы еще сильнее, хотя его руки уже начали уставать.

— Очень рад встретить вас, хотя предпочел бы, чтобы вы пожали мне руку, а не шею. Если вы посмотрите вниз, то увидите, что я такой же прикованный пленник, как и мы, а придушив меня, вы ничего не добьетесь.

Сергеев разжал руки и шагнул назад. От его лодыжки тоже тянулась цепь и исчезала за дверью, из которой он вышел.

— Кто вы — и что вы здесь делаете? — спросил Сергеев.

— Мое имя Генри Венн, а друзья зовут меня Хенк. Я бедный бродячий торговец подержанными роботами, коварно похищенный мерзавцами, которые населяют эту планету.

— Я почти готов вам поверить — потому что меня тоже похитили. Но вот шея у вас какая-то странная…

По экрану вновь поползли напечатанные компьютером слова:

— Прекрасно, — сказал Генри. — Теперь можно ненадолго отбросить маскировку. Помогите мне встать.

Командор Сергеев внезапно отступил назад и сжал кулаки.

— Вам нечего бояться, — сказал Генри, разговаривая через робота. — Вы командор Сергеев из службы галактической переписи, первый рапорт о вашем исчезновении поступил восемь стандартных месяцев назад. Меня послали вас отыскать.

— Что ж, вы меня отыскали, но кроме этого вам похвастаться нечем.

— Пусть моя внешность вас не приводит в заблуждение. Вот мое удостоверение.

Робот открыл рот, извлек из него пластиковую карточку и протянул командору.

— Ловкий фокус, — сказал тот. — Даже не мокрая.

— А она и не должна быть мокрой. Сейчас вы разговариваете не со мной, а с моей копией. Сам я нахожусь в космопорту. Если вы будете так любезны и рассмотрите удостоверение…

— РОБОТ! И что же это должно означать? Этот большеротый болван-робот сует мне карточку, где написано, что он — робот!

— Будьте добры, прочтите то, что написано пониже мелкими буквами, — терпеливо сказал Генри.

Сергеев вытянул руку с карточкой перед собой и медленно прочитал:

— «Роботизированный отдельный батальон — Омега три. Генри Венн, старший офицер». — Он подозрительно огляделся. — И где же этот батальон? Что это еще за шутки?

— Никаких шуток. Полагаю, как старший офицер галактической переписи вы имели доступ к секретным документам?

— Даже если бы и имел, все равно бы не сказал.

— В этом нет нужды. Вам следует знать, что Патруль просто не в состоянии решить все проблемы соблюдения законности, возникающие в пределах сферы его влияния. Большинство населенных людьми планет достаточно хорошо справляется с этими проблемами сами — но не все. Призывов о помощи, поступающих в Патруль, больше, чем вооруженных кораблей, которым он располагает на данный момент. К тому же угроза вооруженного вмешательства — не ответ на каждую проблему. Именно поэтому было создано несколько специальных подразделений.

— Да, я слышал о СВИН. А у вас нет с собой свиней? — с надеждой спросил Сергеев. — Когда возникает нужда в тяжелой работе, с ними никто не может сравниться.

— Мне жаль, но свиней у меня нет. Но мне кажется, вы скоро убедитесь, что РОБОТ справится с делом ничуть не хуже. Я работаю один, но имею в своем распоряжении самые хитроумные компьютеры, детекторы, аппараты и…

— Перечень меня не интересует. Для начала вытащите меня отсюда.

— Скоро, командор, скоро, — успокаивающе сказал Генри. — Но давайте для начала покончим с небольшой неясностью. Например, как вы стали пленником, и что вы здесь делаете? Вытащить вас отсюда я могу достаточно легко, но ситуация на планете от этого не изменится.

— И пусть не меняется! — Сергеев зашагал из угла в угол, волоча за собой звенящую цепь. — Эта планета — деревенский тупик, и пусть она такой и остается. Местные извращенцы довели дух пограничных планет до абсурда, и ради доказательства принципа «каждый сам за себя» эти индивидуалисты готовы прикончить кого угодно.

— Не очень-то здоровая обстановка, — заметил Генри.

— Да кому до них есть дело? Жителям Форбраджена на них наплевать — а эта планета в принципе принадлежит им. Первоначально они основали здесь свою колонию. А сами живут на четвертой планете здешнего солнца, соседней, если считать от центра системы.

— Знаю. Я побывал там, отыскивая вас. Мне сказали, что вы отправились на Слагтер, хотя вас и предупреждали, чтобы вы не делали этого.

— Мне следовало бы прислушаться к совету. Но тогда я еще воспринимал всерьез Присягу переписи. Это было до того, как меня на год заперли на этой бойне. Вырвавшись из тисков высокоиндустриализованной жизни на Форбраджене, прибывшие сюда поселенцы с удовольствием устроили для себя новый образ жизни. Они почти полностью отрезали себя от родительского мира и создали общество, которое, как я вынужден признать, стало самым гнусным из всех, что мне довелось увидеть за шестьдесят семь лет службы в переписи.

— Расскажите мне о нем, пожалуйста.

— А что вы уже знаете? — все еще подозрительно спросил Сергеев. Заточение на механизированной скотобойне не пошло на пользу его чувству юмора.

— Лишь те факты, что лежат на поверхности. Форбраджен — высокоразвитый мир, и Слагтер играет очень важную роль в его экономике. Эта планета идеальна для мясного скотоводства, и, очевидно, здесь ничем другим не занимаются. Мясо замораживают, помещают в грузовые капсулы, затем ракетными буксирами выводят на орбиту. Затем другие буксиры выводят капсулы на орбиту в направлении будущей позиции Форбраджена. Мясо совершает межпланетное путешествие за шесть-десять месяцев, в зависимости от относительного расположения планет. Продолжительность его не имеет значения, потому что в пути одновременно находится множество капсул. Когда одна из них запускается здесь, другая уже отлавливается и тормозится на другом конце. Постоянный запас мяса всегда под руками.

— Вы знаете об их соглашении?

— Да. Слагтерианцы загружают мясо в капсулы, и их ответственность за него на этом кончается. Корабли с Форбраджена привозят необходимые потребительские товары, забирают заполненные капсулы и оставляют пустые — но никогда не садятся на планету. Они снабжают Слагтер всем необходимым, но больше не имеют с ним никаких контактов. В целом отношения выглядят взаимовыгодными — пока вы не приглядитесь к планете поближе.

— И это вы говорите мне — ха! Только я, Сергеев, знаю всю правду о ней, и этого достаточно, чтобы кровь застыла в жилах. Было время, когда и я, подобно вам, ни о чем не подозревал и даже смеялся, когда мне рассказывали о Слагтере…

— Отношения у нас, можно сказать… особенные, — произнес чиновник, нервно барабаня пальцами по крышке стола.

— Ах, вот как? — отозвался командор Сергеев, стараясь не выказать скуку.

За спиной его собеседника было большое окно с видом на главный космопорт Форбраджена. Он мог видеть и свой корабль, стройный и сверкающий. От него только что отвели заправочные шланги. Ему не терпелось взлететь. Перепись на Форбраджене оказалась детской игрой. Планета была высоко организованной и централизованной, данные о населении заносили в компьютер. Сергеев потратил несколько дней, знакомясь с системой регистрации, пока не убедился, что каждый житель планеты находится в списках. После этого для переписи оказалось достаточно задать вопрос компьютеру, и через микросекунду число жителей планеты было уже напечатано на выходном устройстве, а копия ответа переслана на его корабль. Проще и не бывает. Следующая планета, Слагтер, обещала предложить его вниманию по меньшей мере несколько проблем, так что работа на ней наверняка окажется более интересной. До Сергеева дошло, что чиновник все еще говорит, и он сделал над собой усилие и стал слушать.

— …Почти все наше мясо, самый большой источник белка для нашего населения. И лишь позднее мы поняли, что у жителей Слагтера сложились некоторые… как бы их получше назвать… экзотические обычаи — и мы ничего не можем с этим поделать. Чужаков там терпеть не могут, и наши жители никогда не ступают на их планету. Поэтому мы не сможем предложить вам помощь, если с вами там что-нибудь случится…

— Мы, переписчики, ждем трудностей, — сказал Сергеев, вскакивая и расправляя плечи. — И в помощи не нуждаемся. Если это все, то я отправляюсь выполнять свою работу. Ни дождь, ни метеоритный шторм, ни ночная мгла не могут стать на пути переписчика и помешать ему сделать свое дело.

— Э-э-э, да, тут вы, конечно, правы. В таком случае удачи вам, командор.

Чиновник протянул руку и слегка пожал ладонь Сергеева. Командор, всегда человек действия, привычно стиснул руку собеседника (у того даже хрустнули суставы), четко повернулся и вышел.

День был суматошным, Сергеев радовался, что улетает, Он быстро шел к кораблю, топая тяжелыми ботинками по железобетону. Предотлетные документы уже были подготовлены, он подписался и сунул в карман свою копию. Завершив эту церемонию, он закрыл за собой люк и поднялся на мостик. Яркий глаз корабельного компьютера следил за ним до тех пор, пока он не сел и не пристегнулся. Сосредоточенно нахмурившись, он протянул руку к пульту.

— написал он на навигационной панели, потом подождал, пока загорится лампочка «готово». Он тут же нажал кнопку с надписью «взлет». Корабль выполнил команду. Компьютеризация весьма облегчала пилотирование и навигацию.

Едва корабль оказался на орбите, Сергеев заторопился в игровой зал, потирая в предвкушении руки. Последние несколько дней, если он не был полностью погружен в работу, он размышлял о Второй битве возле Спики-III. Военные историки приводили эту битву как классический пример ситуации, в которой денебианцы просто обязаны были проиграть. Все теоретики были с этим согласны. Все, но не командор Сергеев. Он сыграет эту битву заново, и на сей раз денебианцы победят.

Сергеев специально модифицировал игровую комнату на корабле, проведя в нее линию связи с компьютером. В памяти компьютера хранились описания всех великих — и большинства мелких — сражений в истории. В игровой комнате все эти сражения можно было провести по новой, причем компьютер воевал за одну сторону, а Сергеев — за вторую. Дополнительный интерес представляло и то, что ход сражения можно было изменять относительно того, что происходило в действительности. Так Сергеев проводил дни и целые недели, прерываясь лишь тогда, когда следивший за его метаболизмом компьютер приказывал ему поесть и поспать.

— Вторая битва возле Спики-III! — крикнул он, едва успев войти.

Свет тут же погас, а весь объем комнаты заполнился символами космических кораблей, подсвеченных слабым светом отдаленной звезды. Он плюхнулся в кресло перед экраном, зловеще усмехнулся и стал отдавать первые приказы.

Он не оторвался от игры даже тогда, когда корабль достиг орбиты Слагтера. Компьютеру пришлось объявить об этом семь раз подряд. Не получив ответа, он выключил игру. Вспыхнул свет, пропали обломки кораблей и вывернутые наизнанку звезды, а Сергеев заморгал и поднял глаза.

— Как только я начал выигрывать, ты выключил игру! — заорал он.

— Вы проиграли битву девятнадцать раз подряд, — невозмутимо заявил компьютер. — Мой анализ текущей ситуации показывает, что вы проиграли бы и на этот раз. Сейчас мы находимся на орбите Слагтера.

— Я мог выиграть, — пробормотал Сергеев, отправляясь переодеваться в свежую униформу и снять выросшую на подбородке щетину. — И выиграл бы.

Компьютер произвел посадку с той же легкостью, что и взлет. Воспользовавшись сигналом радиомаяка, предназначенного для наводки кораблей с Форбраджена, они сели в пропыленном и пустынном космопорту. Командор вызвал контрольную башню на обычной космопортовской частоте, но ответа не получил. Нахмурившись, он перепробовал и другие частоты, а под конец даже аварийную. Ответа не последовало.

— Какая невежливость, — прорычал он, — но службу переписи еще никому не удавалось игнорировать.

Он отполировал рукавом козырек фуражки, затем надел ее — точно под тем углом, который требовался по уставу. Удостоверение лежало во внутреннем кармане, церемониальный пистолет болтался на поясе. Он был готов. Службу переписи никто не посмеет игнорировать.

Спустившись до середины лесенки — и уже начиная потеть в униформе из толстой ткани, — он заметил направляющееся к нему облако пыли. Он остановился на последней ступеньке и стал ждать, какой же прием ему здесь окажут.

Действительность оказалась совсем не такой, какой он ожидал. Перед ним резко затормозила какая-то наземная машина, полуколесная и полугусеничная. Двое находившихся в ней вскочили и начали в него стрелять, один из пистолета, а другой из автомата.

Тренированные рефлексы сделали свое дело. Сознание Сергеева еще только оправлялось от шока и заставляло выкрикивать проклятия нападавшим, а боевая выучка уже бросила его на землю и приказала катиться. Перекатываясь с боку на бок, он вытащил из кобуры свой церемониальный пистолет, который, несмотря на его церемониальность, всегда держал вычищенным и заряженным. Это было старомодное крупнокалиберное оружие, стрелявшее реактивными разрывными пулями.

Даже обстрелянный и захваченный врасплох, командор был куда лучшим стрелком. Пули ударяли в грязь возле него и рикошетили от лесенки, почти не причиняя ему вреда.

Первым выстрелом он выбил бронированное стекло кабины. Вторым — вышиб автомат из рук одного из нападавших. Третьим — разнес дверцу и поранил осколками второго стрелка. Четвертым — превратил двигатель в кучу металлолома.

Нападавшие побежали прочь, ошеломленно пошатываясь на бегу. Сергеев поторопил их, всадив несколько пуль под самыми их пятками. Бандиты перешли на резвую рысь и скрылись из глаз.

— Официальный протест вам обеспечен, — пробормотал командор, отряхиваясь. — Служба галактической переписи подобное обращение не спускает.

Он осмотрел гусеничную машину и пожалел, что столь основательно вывел ее из строя. До зданий на противоположном конце поля нужно было долго топать по жаре. Пока он обдумывал свое следующее действие, в отдалении показалось новое облако пыли, и он из предосторожности укрылся за обломками грузовичка, опасаясь очередной подлянки.

Подъехавшая четырехколесная машина приблизилась к нему с гораздо меньшей скоростью и остановилась вне пределов досягаемости его пистолета.

— Я один! — крикнул водитель. — И не вооружен. — Он помахал руками, подтверждая свои слова.

— Поезжай медленно вперед, — отозвался командор, держа водителя на прицеле.

Человек действительно оказался один. Он вылез, дрожа от страха, и задрал руки вверх.

— Я шериф, — сказал он. — Хочу с вами поговорить.

— Лучше говорить, чем стрелять, — заметил командор, выходя из-за прикрытия и не убирая руки с рукоятки пистолета в кобуре.

— Я сожалею о том, что случилось, незнакомец, но кое-кто из ребят немного перенервничал. Увидели новичка и все такое. Но я шериф и хочу — как бы это сказать? — официально вас поприветствовать.

— И не только. Я командор Сергеев из службы галактической переписи и прибыл сюда провести на вашей планете перепись.

— Не знаю, есть ли у нас служба переписи, — никогда не слыхал, чтобы у нас кто-нибудь этим занимался…

— Если мы сможем доехать до вашего офиса, который, я надеюсь, снабжен кондиционером, я буду рад вам все объяснить, — ответил командор, стараясь не проявить неприязни. Тупость некоторых обитателей окраинных планет была просто невероятной.

— Что ж, эта идея мне по душе. Если вы сядете в машину, я отвезу вас прямо сейчас.

Поездка оказалась короткой: машина, очевидно, имела только одну скорость — полный вперед — и вскоре они резко затормозили перед рядом обветшалых строений. Шериф прошел сквозь замусоренный холл в офис, командор последовал за ним.

Едва он вошел в дверь, как кто-то выскочил сбоку, обхватил командора и прижал его руки к телу.

Взревев от ярости, командор с силой пнул нападавшего пяткой в лодыжку, высвободился и потянулся к пистолету. Но в этот момент на него накинулись остальные — один скрывался в соседней комнате, другой в шкафу, а третий даже под столом. Они повалили его на пол, не обращая внимания на его вопли и сопротивление. Пистолет вытащили из кобуры, а командора быстро и ловко связали.

— Что все это значит? — закричал он. — Вы хоть знаете, что делаете…

— Еще как знаем, — отозвался шериф, злобно сверкнув глазами. — Наш управляющий на заводе помер, а машины не могут вечно присматривать сами за собой. Так что мы нашли для тебя неплохую работенку.

— Вот и вся моя история, — воскликнул Сергеев и снова зашагал из угла в угол, волоча за собой звенящую цепь. — С тех пор я тут и торчу. Жертва этих кретинов аборигенов. Я пахал на них, как раб, и жил с реальностью этой системы, этого взбесившегося свободного предприятия. Здешний народ потрясающе эгоистичен, абсолютно лжив и фантастически ленив. Всю свою жизнь они только и делают, что пасут животных и воюют друг с другом. Форбрадженцы построили эту полностью автоматизированную и саморемонтирующуюся упаковочную фабрику — но местные жители настолько ленивы, что не хотят за ней даже присматривать. Вместо этого они похитили меня, совершенно незнакомого для них человека, и заточили здесь, чтобы я следил за оборудованием.

— А вы не пробовали отказаться?

— Конечно же, пробовал! — взревел Сергеев. — Тогда они перестали приносить мне еду. Теперь я с ними сотрудничаю. Это работа для идиота — сиди себе да наблюдай за стрелками. Машины все делают сами, абсолютно все. Теперь освободите меня, и мы навсегда покинем эту дыру.

— Скоро, уже скоро, — ответил Генри, и компьютер, уловив успокаивающие интонации в его голосе, растянул губы робота в улыбку. — Здесь вы в полной безопасности, и как только я закончу расследование, вы выйдете на свободу…

— Сейчас! Немедленно! — загрохотал Сергеев.

— Вы должны понять, что я несу ответственность не только перед вами, но и перед местными жителями. Не советую снова душить робота — вы ничего этим не добьетесь, лишь выйдете из себя. Нам же предстоит другая работа — сунуть нос туда, где нас не ждут. С этой планетой что-то не в порядке, и я намерен выяснить, что именно. Здесь вы спокойно подождете, пока я завершу свою миссию. Это займет всего лишь несколько дней…

— Вы бросаете меня здесь одного. Вы sveenya, sabahkah, gloopwy!..

— Боже, как хорошо вы помните родной язык после стольких лет путешествий! В одиночестве вы не останетесь, потому что робот будет постоянно подключен к моему компьютеру. Он сможет петь вам песни или читать книги. Словом, развлекайтесь, пока я не вернусь.

Генри торопливо отключился, потому что командор продолжал кричать и некоторые из слов показались ему хорошо знакомыми.

— К кораблю приближаются три экипажа, — объявил компьютер.

— Замуруй ведущий к прилавку туннель, погрузи прилавок обратно на корабль и запри люк. Охладителем для воды и всем прочим можно пожертвовать.

— Будет сделано, как прикажете.

Генри покинул зарытый корабль и медленно и задумчиво зашагал к своему. Он сосредоточенно хмурился и потому не заметил ни прохладной прелести заснеженного пейзажа, ни мелодичных ритмов негромкой музыки. Кусок туннеля, ведущий к прилавку, был уже засыпан, и робот-сварщик прилаживал металлическую пластину на бывший вход. В конце туннеля Генри поджидал одноместный лифт, и едва он встал на платформу, она тут же начала подниматься, сначала сквозь грунт к поверхности, затем через полую посадочную опору — в корабль.

Войдя в центральный пост, Генри плюхнулся в кресло перед экраном и повернул переключатель. Экран засветился, и он увидел прекрасную картинку, передаваемую расположенной высоко на корпусе корабля камерой.

Механическая рука как раз заканчивала погрузку последних из его вещей, и люк вскоре закрылся. Как раз в этот момент три гусеничные машины остановились возле корабля, пропахав в песке борозды, одна из них намеренно раздавила охладитель для воды. Выскочили люди и принялись палить по кораблю. Засверкали вспышки выстрелов. Генри услышал, как где-то внизу о корпус со звоном бьют пули. Но чтобы произвести на корабельный компьютер должное впечатление, им стоило бы прихватить более мощное оружие. Затем некоторые из нападавших собрались в кружок, посовещались, сблизив головы, затем снова забрались в машины и умчались во весь опор.

— Вечно они куда-то мчатся, — сказал Генри. — Наверное, смылись, чтобы задумать новые проказы. — Он загрустил и призадумался. — Мне тоже пора поразмыслить. С этой планетой явно что-то не в порядке.

Корабль, поскольку его ни о чем не спросили, промолчал, но терпеливо продолжал слушать, мерно дыша струйкой воздуха из кондиционера. Генри хмуро наблюдал в иллюминатор, как на краю пыльной равнины садится солнце.

— Я голоден, — сказал он. — Дай мне пищу для моих мыслей. Сваргань-ка мне бифштекс из слагтерской говядины, которой мы запаслись на Форбраджене. Должно быть, она успела здорово постареть, проделав путешествие в столько миллионов миль.

— Бифштекс среднепрожаренный, зеленый салат с чесночным соусом, чесночный хлеб и бутылка лучшего красного вина.

— Все прекрасно, только убери отовсюду чеснок. Он разрушит мой образ для публики, если мне придется с кем-нибудь говорить — или выдаст в темноте мое присутствие, если уж тебе требуется более практический довод.

Обед был подан, когда солнце скользнуло за горизонт, продемонстрировав напоследок красочный набор пурпурных, красно-золотых и зеленых оттенков на закатном небе. Генри наелся и напился, а тяжесть отменной еды в желудке навела его на глубокие размышления.

— Хотя наш друг, командор Сергеев, провел на планете больше года, я все еще продолжаю считать, что его наблюдения неверны. Это место гораздо сложнее, чем он считает. Нет ли в твоих огромных архивах каких-либо сведений о прошлом Сергеева?

— Есть. До перевода в службу галактической переписи он служил в Патруле, был командиром крейсера. Уволен в отставку из-за ранений и по возрасту.

— Прекрасно! Грубоватый и прямой солдат, мало интересовавшийся социологией, антропологией, экзобиологией и прочими «логиями», согласно которым все на свете и происходит. Так что мы проигнорируем наблюдения командора и наберем свои собственные. В этом обществе присутствуют весьма загадочные факторы. Подумай сам. Почему дети постоянно и столь успешно избегают взрослых? Не все дети, а только мальчики. И не девочки. Кстати, ни одной женщины я не видел. Почему? И к чему все эти личные замки на дверях бойни?

— У меня слишком мало материала, чтобы ответить на любой из этих вопросов.

— В таком случае мы раздобудем побольше фактов. Для начала взглянем на один из местных домов. Полагаю, ты записывал всю информацию, которую передавал купленный Сайласом Эндерби робот-телохранитель?

— Да.

— Тогда покажи мне дом его хозяина, снаружи и изнутри.

На экране появилась глухая стена здания и начала равномерно приближаться. Впрочем, не совсем глухая. Хотя окон в ней не было, вся она была испещрена узкими отверстиями, похожими на бойницы. Скорее всего, таковыми они и были. Робот проследовал за своим хозяином за угол здания, где обнаружился глубоко утопленный в стену вход, защищенный толстой стеной. Сайлас наклонился к отверстию возле обитой сталью и усеянной заклепками двери.

— Звук, — приказал Генри.

— Ручей течет, — произнес Сайлас.

— Трава растет, — ответил другой голос из отверстия, и дверь медленно открылась.

— Пароль и отзыв, — сказал Генри. — Больше смахивает на форт, чем на дом.

Он оказался прав. За дверью стояли козлы с автоматическим оружием, набитые патронами магазины и даже гранатомет. Пройдя вместе с роботом по дому, Генри увидел пульт управления сложной системой сигнализации и обнаружения, запасы еды, воды и сжатого кислорода на случай, если дом придется герметизировать при газовой атаке, а также портативный аварийный электрогенератор. Еще более интересным оказалось поведение женщины и двух маленьких девочек — он успел заметить их через приоткрытую дверь, которая тут же захлопнулась. Казалось, они стараются держаться подальше от главной части дома, а сам хозяин не заходит на их половину.

— Все более и более странно, — пробормотал Генри. — Настало время провести небольшое расследование самому. Сможешь провести меня внутрь этого карманного форта, не подняв тревоги?

— Простая задача. Робот легко сможет справиться с системой сигнализации.

— Тогда давай двигаться. Выкатывай уницикл и обеспечь воздушное прикрытие.

— Желаете боевого робота для защиты?

— Нет. Эти чудища столь же бесшумны, как падающая посадочная опора. Надеюсь, моя быстрота и твоя разведывательная сеть помогут мне уберечься от опасности. — Он встал, нахлобучил шляпу и вышел.

В пустотелой посадочной опоре находился потайной выход, менее заметный, чем открытый люк. Уницикл уже поджидал его, нетерпеливо гудя. Это был одноколесный, вернее, одношаровой аппарат, удерживающий вертикальное положение с помощью встроенного гироскопа. Сфера, за счет которой он катился, была мягкая, упругая и бесшумная и издавала лишь легкий шорох, когда Генри ехал в темноте. Впереди и позади него летела невидимая охрана из крошечных роботов с телекамерами.

— Какие новости из города? — спросил Генри.

— На данный момент шесть «клопов» уничтожено во время случайных происшествий, ни один из них не был обнаружен. Сорок три различных индивидуума находятся под постоянным наблюдением. Впереди большая канава, рекомендую вам свернуть слегка вправо.

— Дай мне тогда указчика, ночь темная. Мне нужен кратчайший и наилучший путь в город. Что сейчас делает шериф?

Один из роботов снизился и теперь летел впереди, указывая дорогу маленьким зеленым огоньком. Генри следовал за ним. Компьютер снова заговорил — его голос слышался в крошечном приемнике за ухом Генри.

— Сейчас он ужинает вместе с женщиной, к которой обращается «жена». Ужин у них проходит как-то странно.

— Экзотические застольные обычаи? Если они чересчур отвратительны, можешь не рассказывать.

— Я имел в виду не это, а манеру подачи еды. Все миски накрыты крышками. Шериф сначала накладывает из каждой жене, затем сидит и ждет, пока она ест. Сам к еде не притрагивается. Попробовав из каждой тарелки по очереди, она передает их мужу, и тот все доедает.

— В этом вовсе нет ничего странного. Поройся в своих указателях и отыщи так называемых дегустаторов на Старой Земле.

— Я понял, что вы имеете в виду, — ответил компьютер после очень короткой паузы. — Он боится быть отравленным, поэтому ест только ту еду, которую до него уже попробовал кто-то другой и не ощутил неприятных симптомов. Пожалуйста, притормозите и приготовьтесь повернуть налево. Я проведу вас по самым спокойным улицам к месту, которое вы ищете… СТОП.

Генри нажал на тормоз, уницикл дернулся и резко остановился. Гироскоп взвыл, удерживая его вертикально.

— Не соизволишь ли сообщить, что случилось? — прошептал Генри.

— За углом этого здания ждут три человека. Они явно прячутся и наблюдают за кораблем. Это женщина и двое детей. Один из них — мальчик по имени Робби, с которым вы разговаривали сегодня утром. Другой ребенок — девочка приблизительно того же возраста.

— Оружие у них есть? Помнится, утром он хотел его заполучить.

— Оружие не детектируется.

— Ладно. Подключи меня к динамику в «летающем глазе» и подведи его поближе к ним.

— Готово. Он летает над их головами.

— Эй, привет. С вами говорит Генри Венн. Вы хотите меня увидеть?

В приемнике Генри послышались сдавленные крики и удивленные возгласы, затем женский голос произнес:

— Где вы? Я вас не вижу.

— Рядом с вами, говорю по радио. Хотите со мной встретиться?

— Да, пожалуйста, это очень важно.

Даже по радио он уловил в ее голосе напряженность.

— Сейчас я подойду к вам.

Они дожидались его, укрывшись в тени; мальчик стоял впереди, заслонив собой сестренку и мать.

— Это не моя идея, — произнес он, сжав кулаки и делая шаг вперед. — Я даже не уверен, что она мне нравится. Но мать сказала, что пойдет в любом случае, потому пришел и я. Так, приглядеть за ней на всякий случай.

— Понял. Ты поступил совершенно правильно. Очень рад увидеться с вами, мадам, — произнес Генри, вежливо прикасаясь кончиками пальцев к полям шляпы.

— Вы должны мне помочь. Когда вы решите покинуть эту планету, вы должны взять с собой на Форбраджен моих сына и дочь. Их там будут ждать.

— Я не поеду, — твердо произнес мальчик. — Но Китт, ладно уж, пускай летит.

Луна Слагтера уже взошла и бросала слабый свет на затененный участок у стены. Китт оказалась подростком, как и ее брат, возможно, на год или два старше, лет пятнадцати. Она была очень похожа на свою мать, красивую бледную женщину с длинными темными волосами.

— А что ты скажешь, Китт? — спросил Генри.

— Это так далеко. Я знаю, что уже не вернусь. Я не хочу расставаться с мамой, но… в то же время… она права. — Девочка чуть не расплакалась.

— Конечно же, я права, и ты сама это видишь, — сказала ее мать. Она подошла поближе и посмотрела на Генри. — Вы с другой планеты, поэтому я могу вам все рассказать. Вы не поверите, что значит для женщины жить здесь. Это не тяжело физически — но жизнь здесь, как в тюрьме. Моя дочь может этого избежать. Я тайно связалась с властями на Форбраджене. Они заверили меня, что у них есть финансовый фонд, из которого они смогут оплачивать образование для любого ребенка со Слагтера. Они очень захвачены этой идеей. Вы выполните мою просьбу? — В ее глазах читалась неприкрытая мольба.

— Это можно устроить, но я не улетаю прямо сейчас. Есть некоторые сложности…

— В укрытие! — предупредил «летающий глаз» и снизился. — Приближаются машины, стрельба.

Они нырнули в укрытие; Генри поволок за собой уницикл. В ту же секунду они услышали треск выстрелов. Низко пригнувшись, Генри смотрел на две полугусеничные машины, с ревом приближавшиеся из темноты. Рычали двигатели, метались лучи фар. Водители явно управляли одной рукой и стреляли другой — что не сказывалось благоприятно ни на управлении автомобилем, ни на точности стрельбы. Пули шлепались в грязь и с визгом отлетали от стен. Машины пронеслись мимо и скрылись за углом. Грохот и рев замерли в отдалении.

Генри поднялся, огляделся и обнаружил, что остался в одиночестве. «Летающий глаз» подлетел поближе.

— Они вернулись домой, — сказал он. — Если хотите, я провожу вас туда.

— Не сейчас. У нас есть более важное дело. Я собираюсь взять интервью у слагтерианца у него дома и получить ответы на некоторые вопросы. Включи-ка свой фонарик и покажи мне дорогу.

«Летающий глаз» отлетел в сторону, а Генри оседлал уницикл и двинулся за ним.

— Следующий дом справа, — прошептал ему в ухо компьютер.

— Я его узнал. Так каков план действий?

— Робот отсоединил систему сигнализации и вставил радиоуправляемое реле в цепь открывания двери. Когда вы подойдете, я ее открою.

— Приглядывай за великом, — сказал Генри, слезая с уницикла в темном углу и выключая мотор. — Понятия не имею, сколько я там пробуду.

Он подошел к двери — та тихо открылась. Он быстро шагнул вперед, потому что массивная металлическая дверь тут же начала закрываться и едва его не прищемила. Он очутился в унылом узком коридорчике, чуть пошире его плеч, освещенном тусклой лампочкой под металлической сеткой. Козлы с оружием и боеприпасами ему пришлось обойти бочком. Да, весьма эффективно. Не дом, а настоящая крепость. Но почему? У Генри было ощущение, что если он ответит на этот вопрос, то сможет ответить и на любые другие вопросы об этой планете.

Главная прихожая выглядела вполне обычно по любым стандартам — если не принимать во внимание ящик с газовыми гранатами и живописно развешанные по стенам армейские штык-ножи и дубинки с шипами. Но тут был и ковер на полу, цветное пятно, выделяющееся на фоне унылой серости, и несколько картинок в рамках. Генри как раз разглядывал одну из них — тропический остров в синем море, — когда робот-телохранитель проскользнул в дверь в дальнем конце прихожей и тихо прикрыл ее за собой.

— Докладывай, — сказал Генри.

— Сайлас Эндерби заканчивает ужинать. Миссис Эндерби обслуживает его, юные Эндерби смотрят по видео космическую оперу.

— Прекрасно. Отведи меня к своему хозяину.

Робот кивнул, открыл дверь и шагнул в сторону, пропуская Генри вперед. Генри вошел в комнату, приподнял шляпу, широко улыбнулся и поприветствовал всех в самой дружеской манере.

— Сэр и мадам, добрый вечер вам обоим, и я искренне надеюсь, что вы хорошо поужинали.

Миссис Эндерби пронзительно завизжала. Этот звук представлял собой нечто среднее между воплем кота, которому наступили на хвост, и визгом свиньи, которой дали пинка в зад. Потом она уронила миску, которую держала в руках, и с рыданиями выскочила из комнаты, закрыв лицо фартуком. Ее муж проявил не больше восторга. Он застыл на стуле с выпученными глазами — ложка с десертом замерла на полпути ко рту — и судорожно сглатывал слюну. Едва Генри шагнул вперед, он с отчаянным усилием стряхнул с себя оцепенение и выхватил из кобуры револьвер. Но ему не повезло — зацепившись курком за скатерть и пытаясь высвободить оружие, он стянул ее со стола вместе с большей частью тарелок. Генри, сочувственно покачивая головой, протянул руку, высвободил оружие и вынул его из руки хозяина дома. Тот не сопротивлялся.

— Как… — выдохнул Сайлас, — … как… ты попал сюда?..

— Просто, — ответил Генри и быстро выдумал правдоподобную ложь: — Я постучал в дверь, а твой надежный робот-телохранитель меня впустил.

— Предатель! — процедил Сайлас.

Он тут же выхватил другой пистолет, поменьше, и быстро выстрелил два раза, прежде чем Генри отобрал у него оружие. Пули срикошетили от стальной груди робота и впились в стену.

— Никто, — пробормотал Сайлас. — Никто в этом доме. Никто… — Он сидел, уставившись в никуда остекленевшими глазами.

— Я не стал бы в этом сомневаться ни на секунду, — сказал Генри, роясь в карманах куртки. — Так вот, я вырос в более приветливом месте, и по моим меркам степень вашего гостеприимства оставляет желать много лучшего. Но я не жалуюсь, заметьте. Живи сам и дай жить другим — вот мой девиз. Я видел много миров, и некоторые были еще воинственнее, чем ваш, хотя им для этого пришлось весьма постараться. Разумеется, я не намеревался вас оскорбить. — Он наконец отыскал в кармане учетную книжку торгового агента и положил ее на стол. — Если вы поставите свою подпись здесь, на квитанции о продаже, мистер Эндерби, я больше не стану вас беспокоить. Без подписи продажа не является законной, а я знаю, что мы оба желаем заключить законную сделку, да, сэр.

Все еще пребывая в состоянии шока, Сайлас нацарапал внизу квитанции свою подпись и обессиленно обмяк в кресле.

— Убей меня, — хрипло прошептал он. — Я знаю, ты пришел меня убить. Сделай это быстро, чтобы я не мучился от боли.

— Ничего подобного, мой старый клиент Сайлас, — отозвался Генри и похлопал дрожащего мужчину по плечу. Сайлас застонал и едва не потерял сознание. — У меня другой стиль работы. Я ищу клиентов, а не трупы. Если вы мертвы, сэр, то не представляете для меня никакого интереса.

— Так ты не будешь меня убивать? — изумленно воскликнул Сайлас и выпрямился в кресле.

— Даже в мыслях не было. Впрочем, если захочешь, я продам тебе еще одного робота.

— Предатель! — крикнул Сайлас, злобно взглянув на молчаливого робота.

— Он всего лишь выполнял свой долг, — заметил Генри, пододвигая к себе стул и усаживаясь. — А насчет робота не волнуйся. Он будет охранять тебя до тех пор, пока в его теле останется хотя бы капля масла. Он ведь машина, не забывай этого, и запрограммирован всегда быть на твоей стороне. В отличие от людей, многим из которых нельзя доверять.

— Никому нельзя доверять. — Сайлас тут же отодвинулся подальше и с тоской посмотрел на висящую на стене комбинацию топора и киркомотыги.

— Я в это могу поверить, — отозвался Генри, делая вид, что перелистывает учетную книжку, но в то же время не спуская глаз с трясущегося Сайласа. — Только вот удивляюсь — почему?

— Меня хотят убить, — ответил Сайлас, шныряя повсюду глазами, но старательно избегая смотреть на свою руку, которая медленно двигалась в сторону миски для фруктов, наполненной ручными гранатами.

— Несомненно. И столь же сильно хотят убить меня или любого другого. Но мне очень хочется узнать почему. Что вызывает эти всеобщие подозрения и ненависть? Должна же быть для них причина.

— Умри, убийца! — выкрикнул Сайлас и метнулся к гранатам.

Едва он схватил одну из них, Генри шевельнул пальцем, подав сигнал роботу.

— Очень опасно, хозяин, — сказал робот, вынимая гранату из стиснутых пальцев Сайласа. Он положил ее назад и отодвинул миску подальше. — Я защищаю вашу жизнь, сэр. Если эта граната взорвется в такой маленькой комнате, вы наверняка пострадаете.

Сайлас, весь дрожа, отпрянул от робота и принялся отчаянно грызть ногти. Генри притворился, будто не заметил случившегося.

— Мне непонятно, почему вы так живете, почему каждый защищается от остальных. Что произошло? С чего все началось? Чего вы боитесь?

— Диких. Они хотят нас прикончить. Дикие там. Поджидают.

— Дикие? — переспросил Генри, навострив уши и впитывая неожиданную информацию. — А кто они такие?

— Да они там, на холмах. Прячутся, воруют скот, убивают всех, кого смогут. Дикие и есть.

Сайлас мотнул головой, подтверждая серьезность высказанной мысли. Генри приободрился.

— Гм, Дикие. Звучит довольно дико. Впрочем, так и должно быть, раз от них все неприятности. Ладно, мне пора идти, Сайлас. Благодарю за гостеприимство. Провожать не надо, я знаю дорогу.

Но Сайлас уже вскочил, приободренный мыслью о том, что его непрошеный посетитель действительно уходит. Он проводил Генри через прихожую и позволил ему открыть дверь, быстро оглядев окрестности через бронированный перископ.

— А теперь быстро уходи и назад не возвращайся!

— Мне тоже было приятно с тобой повидаться, — ответил Генри и быстро выскочил наружу, чтобы не прищемило стремительно задвигающейся дверью. Едва он сделал первый шаг по улице, как мир взорвался шумом и грохотом. Оглушенный, он дернулся назад, ища убежище там, где его уже не было. С жутким грохотом стена противоположного дома рухнула наружу водопадом обломков и мусора, и прямо на Генри из руин с ревом выскочила полугусеничная машина. Ее прожектора пригвоздили его к стене, словно жука. Ружейная стрельба теперь раздавалась со всех сторон, в стену над его головой лупили пули.

Погасла сперва одна, затем другая фара, и машина понеслась вперед, уже неуправляемая. Генри прыгнул в сторону, и она врезалась в стену неподалеку от него.

Стрельба продолжалась. В атаку бросились новые машины, загромыхали ружейные выстрелы. Из дома послышался ответный огонь, что-то с оглушительным грохотом взорвалось на дороге, взметнув столб пламени. Дверь теперь была закрыта — и, несомненно, заперта — поэтому Генри метнулся к унициклу и вскочил в седло.

Однако перед уходом он выключил мотор, и гироскоп успел остановиться. Он медленно начал раскручиваться, испуская душераздирающий стон. Уницикл затрясся и задергался, словно брыкающийся жеребец. С трудом управляя вихляющейся машиной, Генри все-таки выбрался на улицу и поехал прочь от громыхающего за спиной сражения. По мере того как мотор набирал обороты, уницикл выровнялся и покатился быстрее.

— Быстро-то он быстро, да не очень, — крикнул Генри, придерживая шляпу, чтобы ее не сдуло. — Послушай, всевидящий тысячеглазый робот, может, ты мне скажешь, из-за чего этот кавардак? Кажется, он застал нас врасплох, верно?

— Я очень сожалею, но невозможно знать все…

— Ты же всегда говорил так, словно знаешь все!

— …Или обследовать каждое здание. Теперь можно утверждать, что неизвестная личность или личности скрывались в здании напротив. Они наблюдали за домом, в котором вы находились. Очевидно, в их планы входило силой ворваться в дом, когда кто-нибудь станет выходить. Так уж получилось, что этим выходящим случайно оказались вы.

— И они ворвались?

— Нет. Я разбил им фары, запустив в каждую по «летающему глазу», и они промахнулись в темноте мимо двери. В атаке принимали участие и другие машины, и я с сожалением вынужден сообщить, что одна из них теперь вас преследует.

— Я все думал, когда же ты это заметишь, — проворчал Генри, включая полную мощность, и принялся догонять свою тень, возникшую в свете фар идущей сзади машины. — Можешь выбить у него фары?

— У меня поблизости только два «летающих глаза», а один мне нужен для поддержания контакта. — Одна фара тут же погасла, едва Генри услышал слова компьютера. — Вторым можно было пожертвовать. Могу ли я посоветовать как можно скорее свернуть в сторону, потому что спереди приближается другое транспортное средство, чтобы отрезать вам путь? Я подключился к их радиопереговорам.

— Заглуши их!

— Уже сделано, но другая группа знает ваше местонахождение и направление.

Впереди засверкали фары, стремительно приближаясь.

— Я посоветовал бы следующий поворот направо, — сказал компьютер. Генри вывернул руль. — Нет! Не этот…

Впереди внезапно выросла стена. Взвизгнули тормоза уницикла, Генри спрыгнул с него и покатился по земле. Уницикл врезался в кирпичную стену. Полуоглушенный и исцарапанный, Генри уткнулся в стену, и в ушах у него раздались последние слова компьютера:

— …Да не этот. Здесь тупик. Следующий поворот.

— Ты немного запоздал со своей информацией, — пробормотал он разбитыми губами, и, морщась от боли, поднялся, приподнимая поля шляпы, нахлобучившейся при падении на глаза. — Нет ли у тебя каких-нибудь гениальных предложений по поводу того, как мне выбраться из этой мышеловки? — Нахмурившись, он наблюдал за полугусеничной машиной, блокировавшей выход из переулка. Из машины выскочили двое и побежали к нему.

— Вы уже начали выбираться, — прошептал ему в ухо «летающий глаз» в тот самый момент, когда в переулке что-то взорвалось с глухим хлопком и он наполнился непроницаемым дымом. — Следуйте за мной.

— С удовольствием — как только смогу что-либо разглядеть, — ответил Генри и закашлялся, набрав полные легкие светопоглощающего дыма.

Что-то ткнулось ему в плечо.

— Возьмитесь за «летающий глаз», — сказал компьютер.

Генри почувствовал, как его пальцы легко легли на хвостовую плоскость маленького летающего робота, и, спотыкаясь, зашагал вслед за ним по переулку. Мимо прошуршали чьи-то шаги, потом послышался металлический лязг: это кто-то свалился на обломки его уницикла. Тут же загрохали выстрелы, где-то с визгом пронеслись невидимые срикошетившие пули. Что-то металлическое коснулось лица Генри, он протянул руку вперед.

— Это лестница, — сказал компьютер.

— И это ты говоришь только сейчас.

— Если вы по ней взберетесь, вас увезет отсюда летающая платформа, которая висит сейчас у вас над головой. Полагаю, вы пожелаете вернуться на корабль?

— Неправильно полагаешь, — отозвался Генри, нашаривая ногой ступеньку лестницы. — Вверх, вверх и в сторону. Направление — на холмы. Надо бы поискать тех Диких, про которых говорил Сайлас.

Лесенка вздрогнула под его тяжестью, потом с легкостью начала подниматься вверх. Через секунду Генри был уже над клубящимся облаком дыма, из которого все еще слышался резкий треск выстрелов. Отстоящие друг от друга дома-крепости городка распростерлись внизу, а в отдалении замаячила темная масса гор. Черный диск летающей платформы — по сути своей, лифта для тяжелых грузов — заслонял над его головой звезды. Похожий на паучка робот спустился по лестнице и положил лапку ему на плечо, потом придвинулся поближе и заговорил прямо в ухо:

— Ночью мало что можно сделать. Я предложил бы вернуться на корабль, а утром…

— Замолчи, раскудахтавшаяся нянька тупоумного компьютера. Раз я сказал — к холмам, значит, к холмам. Дай мне спальный мешок или еще что-нибудь, и я прекрасно посплю на свежем воздухе под этими чужими звездами. А пока я буду спать, можешь отправить несколько «летающих глаз» попорхать по округе и произвести инфракрасную разведку. Отыщи для меня парочку тех самых Диких, и я взгляну на них утром. Дошло?

Ответ последовал после секундной паузы, означавшей то ли компьютерное согласие, то ли роботизированное упрямство.

— Все будет, как вы сказали. Вы так и намерены путешествовать на лестнице?

— Да. После такого жаркого дня ночь прохладная, а ветерок освежает меня после аварии. Тащи дальше.

Темный ландшафт быстро заскользил внизу, и неприметная травянистая равнина превратилась в предгорье, покрытое вперемежку лесами и лугами; кое-где между ними поблескивала вода, отражая свет звезд. Приблизившись к крутому обрыву, платформа полетела медленнее, потом зависла и начала снижаться. На площадке над обрывом Генри увидел травянистую чашеобразную поляну, окруженную отвесными скалами.

— Это место неприступно, — произнес маленький робот, — к тому же незаметно с подножья гор. Надеюсь, здесь вам будет удобно.

— Я тоже, — произнес Генри, зевая, — потому что у меня неожиданно появилось сильное желание поспать.

Едва он спрыгнул вниз, загорелись дающие рассеянный свет фонарики, и он увидел, что корабль уже развил бурную деятельность. Он просил спальный мешок или «что-нибудь», и его последнее пожелание компьютер понял по-своему. На траве уже стояла пирамидальная палатка, увешанная разноцветными флажками. Внутри, вся в золотистых отблесках сияющих лампочек, стояла бронзовая раскладная кровать с приветливо отогнутыми хрустящими простынями. Под навесом возле палатки — столик и легкий стул. Едва ноги Генри коснулись земли, из висящего над столиком «летающего глаза» вырвались крошечные язычки пламени и зажгли свечи. Они соблазнительно осветили мисочку с икрой, тонкие ломтики поджаренного хлеба, мелко нарезанную сырую луковицу и сваренное вкрутую яйцо. Робот-паучок спрыгнул с плеча Генри и заторопился к ведерку со льдом, вскарабкался на него и приготовился откупорить бутылку охлажденного шампанского.

— Легкая закуска перед отдыхом, — сказал он, погружая в пробку стальные коготки. — Весьма полезно. — Раздался внезапный хлопок, пробка вылетела, вино зашипело.

Генри развалился на стульчике и взял стакан.

— Это так любезно с твоей стороны, — сказал он, потягивая шампанское. — Должно быть, твои схемы эмпатии и психологической подстройки работали сегодня с повышенной активностью. — Он принял от робота намазанный икрой ломтик поджаренного хлеба и откусил. — Но не думай, что я тебя в чем-то упрекаю. Всегда любил мелкие радости привала в дикой глуши.

Потом Генри улегся в кровать и заснул таким глубоким сном, что на рассвете роботу-умывальщику пришлось включить запись духового оркестра с удвоенной громкостью, чтобы его разбудить.

— Прочь, — пробормотал Генри, привычно и ловко отмахиваясь от робота и все еще не открывая глаз. — Какой болван додумался в такой час лупить палкой по горшкам. — Едва он поставил ноги на землю, дрожа от холодного прикосновения, бравурная музыка сменилась звучанием струнного квартета. — Докладывай.

Робот-умывальщик снял с груди таз, поставил на землю и наполнил теплой водой из краника на конце одного из пальцев.

— За ночь я обнаружил многочисленные источники тепла и на рассвете исключил всех диких животных, поскольку они, скорее всего, не являются теми Дикими, которых вы ищете. Все они — пугливые травоядные, и выживание их зависит от ловкости и скорости, с какой они убегают от опасности. Однако в непосредственной близости от вас находятся по меньшей мере пять человек, явно аборигенов, вооруженных грубым оружием и подходящих под данное вами описание Диких.

— Гуманоидные туземцы этой планеты? — спросил Генри, намочив лицо и набрав в ладони порцию жидкого мыла из мизинца робота.

— Весьма маловероятно. Фотометрическое сравнение указывает на их принадлежность к людям до седьмого десятичного знака. Мы можем с уверенностью принять теорию о том, что это люди, перешедшие по неизвестной причине, или причинам, к столь примитивному образу жизни.

Робот вложил в ладонь Генри расческу и превратил свою грудную пластину в зеркало. Пока Генри причесывался, робот произвел на свет зубную щетку с уже нанесенной пастой и принялся усердно чистить ему зубы.

— Все более и более интересно, — промычал Генри со щеткой во рту. — Сразу после завтрака надо будет поближе взглянуть на одного из этих псевдотуземцев.

В руки ему скользнула дымящаяся чашка черного кофе, и он, чувствуя себя человеком немного больше, отхлебнул из нее и подошел к столу. Он плотно позавтракал обжаренной на гриле колбасой и поджаренной кукурузной кашей, потом прихватил чашку с кофе, подошел к краю обрыва и насладился впечатляющим зрелищем появляющихся из утреннего тумана горных верхушек. За его спиной со всех ног носились роботы, упаковывая оборудование в ящики и грузя их на платформу.

— Я готов, — сказал Генри, нажал на чашке кнопку «использовано» и бросил ее с обрыва. Не успев пролететь трех метров, она рассыпалась облачком мелкой пыли. — Как мы установим контакт с объектом?

— Платформа подвезет вас близко, как только можно, чтобы вас не заметили, — ответил робот-паук, перебираясь на повисшую рядом с Генри лестницу. Генри ухватился за перекладину. — Остаток пути я поведу вас сам.

Полет оказался недолгим. Лестница была подтянута к самому днищу летающей платформы, и та направилась в сторону равнины, не поднимаясь выше горных вершин.

— Прибыли, — произнес робот, когда они зависли над поросшим травой склоном. — Осталось лишь перебраться через гребень, и я рекомендую двигаться как можно тише.

— А я рекомендую заткнуться. Твое дело — показывать дорогу, а мне позволь побеспокоиться о том, чтобы нас никто не заметил.

Дальше они двинулись молча, шагая по колено в высокой траве и отодвигая в сторону нависавшие ветви деревьев. Робот подвел хозяина к нависавшему скальному выступу и, ни слова не говоря, показал вниз. Генри снял шляпу, положил ее на землю и лишь затем подполз к краю и заглянул вниз. Ему открылось впечатляющее зрелище.

Прямо на золе угасшего костра лежала сильно обгоревшая и почти съеденная бычья туша. Рядом с ней, наполовину в траве, наполовину в золе, распростерся весьма неприглядный на вид представитель человеческой расы. Его одежда, если ее можно было так назвать, состояла из кое-как выдубленных шкур, скрепленных полосками из грубой кожи. Длинные и спутанные волосы незаметно переходили в еще более длинную и кудлатую бороду. Волосы, шкуры и сам человек были неопрятными, грязными и обильно усыпанными пеплом. Шкуры раскрылись, обнажив огромный раздутый живот, похожий на перезрелую дыню — очевидно, его владелец совсем недавно обожрался полусырым мясом до частичной потери сознания. Сейчас его явно беспокоил процесс пищеварения, потому что он стонал и ворочался, не открывая глаз. Его рука стала шарить в золе, словно огромное безобразное насекомое, нащупала тушу, отодрала кусок и тут же отправила его в зияющую пасть. Мясо тут же было прожевано и проглочено, причем вкушающий даже не проснулся.

— Какая прелесть, — произнес Генри, вставая, отряхиваясь и напяливая шляпу. — Он ухитрился слопать столько, сколько мне хватило бы на неделю. Посмотрим, что этот розанчик нам о себе расскажет.

Робот прыгнул ему на плечо, и они вместе съехали по склону в лощину.

Дикий мгновенно проснулся, сел — что стоило ему немалых усилий — и уставился на Генри поросячьими, налитыми кровью глазками.

— Очень рад познакомиться с вами, сэр. Рад был увидеть, что вы хорошо пообедали. Позвольте представиться…

— Убью! Убью! — взревел Дикий и, схватив лежащий рядом каменный молоток, удивительно ловко швырнул его в Генри. Точно в голову. У того уже не оставалось времени ни уклониться, ни даже поднять для защиты руку.

Робот-паук бросился с его плеча, оставив на коже Генри восемь маленьких аккуратных дырочек концами своих ножек, и столкнулся на лету с молотком. Молоток и робот рухнули на землю, от робота осталась лишь кучка металлических ножек.

— Уверяю вас, сэр, я не хотел причинить вам вреда…

— Убью! Убью! — снова зарычал Дикий, нашарил булыжник размером с кулак и швырнул его с прежней ловкостью. На сей раз Генри успел уклониться.

— Послушайте, мы же можем поговорить, как взрослые люди…

— Убью! Убью! — заверещал Дикий и бросился в атаку, растопырив пальцы.

Генри проскользнул между клешнеобразными руками и быстрым движением стукнул его ребром ладони по шее. Потом шагнул в сторону и полюбовался на отрубившегося противника.

— Боюсь, что у нас с тобой, приятель, появится проблема общения, — сказал он и наклонился, вытирая о траву засаленную ладонь.

Возле его головы прожужжало какое-то насекомое, он отмахнулся от него и услышал тоненький голосок:

— Докладываю. По ущелью сюда идет еще один Дикий. На вид не вооружен.

— И на том спасибо, — отозвался Генри, принимая боевую стойку и расставив руки в стороны.

Вскоре послышался звук торопливо приближающихся шагов, и появился другой Дикий. Он был так же грязен и одет в такие же замызганные шкуры, но на этом сходство кончалось. Во-первых, он был намного старше, с седыми волосами и бородой. Вокруг шеи у него был повязан обрывок некогда цветного шейного платка, заляпанный и испачканный почти до неузнаваемости. На носу торчало то, что раньше называлось очками. Одной линзы не было, а вторая так потрескалась, что стала почти непрозрачной. Завидев Генри, человек остановился, и слегка склонил голову набок, глядя на него сквозь остатки очков и тихонько хихикая.

— Ну, ну, ну, кто же это к нам пожаловал? — сказал он, мелкими шажками продвигаясь вперед.

— Вот это мне больше по душе, — отозвался Генри, принимая обычную позу. — Встретиться с вами для меня просто удовольствие…

— Удовольствие, удовольствие… Не употребляйте этого слова всуе, — сказал старикан, присаживаясь на корточки возле туши. — Язык — инструмент точный, у слов есть смысл, слова многое могут. Возьмите, к примеру, имена. Если я скажу вам свое имя, вы получите надо мной власть, да, получите, с именами многое можно натворить. — Продолжая говорить самым спокойным и невинным тоном, он втихаря отщипывал от туши кусочки и запихивал их в рот, поэтому его последние слова разобрать было почти невозможно.

— Я в этом уверен, — сказал Генри, — и охотно с вами соглашаюсь. Но я должен спросить, что делает здесь образованный человек вроде вас, почему вы живете в таких условиях?

— Каникулы, всего лишь каникулы. Хрум, хрум, ням, ням. — Его зубы рвали мясо. — И не смейте даже думать, что я родом с этой захудалой планетки, о, нет. Я с Форбраджена, человек науки, и наблюдаю здесь за местными формами жизни. Весьма интересно. Скоро я напишу статью. Я человек науки и мира…

— Мое! Мое! — прохрипел второй Дикий, придя в себя.

Он покатился по земле и обхватил обеими руками остатки туши. Продолжая одной рукой набивать рот, старик другой подхватил булыжник и умело тюкнул владельца туши по голове. Испустив стон, тот снова рухнул в золу. Генри молча наблюдал, но не стал вмешиваться в их забаву.

— Очень интересно, — сказал он. — Поскольку вы с Форбраджена, ваше мнение для меня особенно важно. Наверное, вы знаете, отчего люди на этой планете столь подозрительны и агрессивны.

— Знаю. Хрум.

Молчание затянулось. Наконец Генри спросил:

— Ну, так вы мне скажете?

— Конечно. Но помните, доверие за доверие, и право первой публикации остается за мной. Знаете, все дело в радиации, в личной радиации. От злых мыслей проистекает злое излучение, радиация, которой мы можем присвоить значение n. Когда это n используется в уравнении с областью волнового излучения I…

Он долго еще нес подобную чушь, и наконец Генри громко вздохнул.

— Свихнулся, бедняга, — сказал он маленькому механическому орнитоптеру, который летал кругами над его головой.

— Если вы имеете в виду его индекс нормальности, то вы правы, — ответил орнитоптер. — Я сравнил его данные с известными параметрами в записях и обнаружил, что на другой планете он с вероятностью в 97,89 процента был бы помещен в психиатрическую лечебницу для корректировки психики.

— Можешь спокойно заменить эту цифру на сто процентов. Какая трагедия, интеллигентный человек приехал сюда, чтобы проводить исследования, и не выдержал напряжения. Надо будет устроить, чтобы его отправили обратно на Форбраджен.

— Я это у себя отмечу.

— Давай двигаться обратно, тут нам делать нечего. Эти Дикие и есть просто Дикие, одиночки и изгои. Они никак не могут быть ответственны за то, что происходит на этой планете… что происходит?

Старик внезапно поднял голову и приложил ладонь к уху. Затем оторвал от туши большой кусок мяса и бросился бежать. Второй Дикий немного замешкался. Он застонал, сел — потом вскочил на ноги и с руганью умчался.

— Они услышали приближение группы тракоциклов, — сказал корабль. — Они движутся оттуда, с той стороны, где пасутся стада.

— И ты говоришь это только сейчас. Я как всегда узнаю последним.

— Опасности пока нет. Я уже собирался вас проинформировать.

— В следующий раз информируй меня сразу. Как я выпутаюсь из этой ситуации?

— Летающая платформа уже в пути. До ее прибытия я посоветовал бы вам взобраться обратно на скалу. Преследователи явно ищут тех, кто крадет у них животных, и, несомненно, станут преследовать тех, остальных.

— Надеюсь, ты окажешься прав, — сказал Генри, карабкаясь наверх с максимальной скоростью.

Место для наблюдения оказалось хорошим. Когда ревущие тракоциклы остановились внизу, Генри смог за ними следить, оставаясь невидимым.

— А вот и туша! — крикнул один из прибывших. — Он ее украл, зажарил и сожрал. Я же говорил, у нас постоянно пропадает скот.

— И куда он побежал?

— Ищейка покажет.

— Если ты позволишь мне спросить, — прошептал Генри орнитоптеру, который сложил крылышки и теперь сидел у его головы, — то ответь, что такое ищейка?

На поиск ответа у компьютера ушло несколько микросекунд.

— Ищейка — это собака, которая высоко ценилась за хорошо развитое обоняние и съедобное мясо — в различные времена и в различных странах. Теперь это слово применяют по отношению к коммерческому поисковому инструменту, который следует по запаховому следу примерно так, как и исходное существо, давшее ему свое имя.

— Так где же платформа? — спросил Генри, по спине которого внезапно пробежал холодок.

— Всего через три минуты…

— Давай ее сюда!

— Эй, — крикнул кто-то внизу. — Ищейка взяла три следа. Два ведут туда, а один прямо на эти скалы.

— Там кто-то есть!

— Прикончим его!

Генри поработал неплохо, но силы оказались неравными. Тракоциклы с ревом взлетели вверх по склону и понеслись на него. Первого из нападавших Генри вышиб из седла и швырнул, бессознательного, на остальных. До нынешнего назначения он служил в морской пехоте Патруля, и под его тщательно культивированным жирком скрывалась впечатляющая мускулатура. И он умел драться. Трое уже лежали на земле: кто стонал, кто без сознания, — когда четвертый стукнул его по голове рукояткой пистолета и окончательно испортил ему шляпу. Генри так и не узнал, чем его ударили.

Генри застонал, приоткрыл глаза, с отвращением посмотрел вокруг, снова простонал и опять закрыл глаза.

— Объясните мне, что произошло! — сказал командор Сергеев, наклонившись так близко, что его борода коснулась носа Генри.

— Назад, в джунгли, — отозвался Генри, почесывая нос. — Расскажите мне все, что вы знаете, пока я решаю, оставаться ли мне в живых или умереть, а я дополню ваш рассказ недостающими деталями.

— Ба! Вы позволили себя похитить. Теперь мы будем гнить в этой автоматизированной бойне до скончания веков.

— Терпение. Старайтесь не кричать. Я вызволю вас отсюда — вы лишь расскажите, что произошло.

— Вы знаете, что произошло. Вернее, похожий на вас робот все знает. Я не мог спать, а он вообще не спит, и поэтому мы играли в шахматы. Потом этот болван внезапно вскакивает — причем специально разбрасывает фигуры, потому что через четыре хода я поставил бы ему мат, — и выдирает из стены свою цепь. Знай я, что он способен это сделать, я бы уже давно заставил его меня освободить. Затем залезает на ящики с блоками памяти и прячется там. И пока я на него кричу, дверь распахивается, и они вносят вас, уже в таком виде. Через секунду вы прикованы снова, или, если хотите, в первый раз. Nueboh! — вы знаете, что я имел в виду. Потом они уходят. А теперь ваш паршивый робот полностью меня игнорирует — торчит себе там да ковыряет в стене маленькую дырочку. Идиотизм!

Генри посмотрел вверх на свою копию. Робот висел вверх ногами под самым потолком и колупал стенку полоской стали. Ощутив слабость, Генри прикрыл глаза и немного фальшиво застонал.

— Мне нужен доктор, — сказал он.

— Помощь уже в пути, — ответил робот и проткнул стену насквозь.

Едва он это сказал, в отверстие влетел «летающий глаз» и тут же устремился к Генри. Серебристый, похожий на птичку, он завис над хозяином, выжидающе жужжа. На спине у него медленно открылся лючок. Робот-Генри с дребезжащим стуком спустился на пол и подбежал поближе. Он вынул из «летающего глаза» пакетик, и маленький робот тут же вылетел сквозь отверстие в стене.

— Это медицинский набор, — пояснил робот. — Я обработаю ваши раны.

— Сначала болеутоляющее, несчастная имитация компьютера, пришибленная коротким замыканием, — сказал Генри. — А потом объяснения.

Укол сделал свое дело немедленно. Обрабатывая царапины и ушибы, робот начал пояснять:

— Остановить тех людей было невозможно, поскольку в моем распоряжении оказались лишь небольшие по размеру единицы оборудования. Но мне удалось не допустить, чтобы вас убили. «Клопы», пробравшиеся в их оружие, сделали его неработоспособным, и я прекратил все операции, едва вы потеряли сознание и очутились в их руках. Я предположил, что вас снова привезут сюда, поскольку так случилось в первый раз. Мое предположение оказалось правильным.

— А если бы ты ошибся?..

— Я был готов к любым случайностям, — ответил компьютер с механической самоуверенностью. К этому времени тяжелое оборудование уже было подготовлено к использованию. Поскольку некоторые из тяжелых роботов были снабжены атомным оружием, подобная самоуверенность казалась оправданной.

Генри пошевелился и сел, не испытывая больше ощущения, что вот-вот развалится на части при малейшем движении.

— Мы уходим отсюда немедленно! — заявил Сергеев, и его пальцы зашевелились, словно уже сжимали чье-то горло.

— Да, наверное, пора. Мы явно не преуспеем, сидя на цепи возле пульта управления этой бойни. Но — терпение — дайте мне немного времени, восстановить силы.

— У вас десять минут, не больше! — Сергеев зашагал из угла в угол, поглядывая на часы.

— Какой вы чуткий, командор. Как, должно быть, вас любили подчиненные.

— Может, и любили, но мне не говорили. Пока они мне подчинялись, я был удовлетворен.

— Ни одного из жителей этой планеты вы не смогли бы сделать членом своего экипажа. Никогда в жизни мне не доводилось видеть так много подозрительных и тупых людей. Дети кажутся вполне нормальными, да и женщины тоже, если только можно назвать их затворнический образ жизни нормальным. Но мужчины! Вероломные, подозрительные, готовые убить на месте — перечисление можете продолжить сами. Возможно, форбрадженцы правы, утверждая, что люди здесь просто помешались от пограничной жизни и даже выработали эту культуру типа «убей, или убьют тебя». Сюда не посылают мощное энергетическое оружие, лишь ограниченное количество взрывчатки. Это приходится делать, или главный источник белка для Форбраджена окажется отрезан. Это дилемма, вроде бы не имеющая легкого решения. Они уже вросли в свой образ жизни — а полностью изменить все общественные отношения почти невозможно.

— К чему менять? Бросить их ко всем чертям! Пусть торчат тут вместе со своими коровами, пылью и пистолетами. Они тут все психи, все до единого!

Глаза Генри расширились, он внезапно сел.

— Что вы сказали?

— Вы же слышали — психи. А теперь пошли, времени нет.

Генри подтянул ноги и медленно встал.

— Возможно, если все они душевно больны, это может многое объяснить. Наверное, я отыскивал не те причины…

— Прошу вас, командор, без насилия, — сказал Генри-робот, становясь между Генри и разгневанным командором, который приближался, протянув вперед руки и пошевеливая пальцами.

— Мы уходим, командор, успокойтесь, — сказал Генри, снова переключая внимание на неотложные дела. — Корабль, полагаю, ты можешь извлечь нас из этого здания?

— Простая задача, — ответил робот, наклоняясь над приковавшей Генри цепью. — Джентльмены, будьте любезны следовать за мной.

С легким щелчком он оторвал цепь возле лодыжки Генри, потом проделал ту же операцию с цепью Сергеева. Они последовали за ним к двери, которую робот вышиб, даже не остановившись. Оба человека переступили через обломки и пошли вслед за роботом по коридору к наружной двери.

— Эту штуку он так легко не вышибет, — сказал Сергеев, указывая на массивную, обитую сталью дверь.

— Будьте любезны, отойдите в сторону, — произнес робот, указывая рукой.

Едва его просьбу выполнили, дверь рухнула внутрь. Всю противоположную стену утыкали щепки и перекрученные куски металла. Беглецы вышли сквозь выбитое взрывом отверстие и увидели тяжелого робота с энергетической пушкой вместо головы. Глаза и рот у него располагались в желудке.

— Рекомендую быстро покинуть это место, — сказал он. — Ваш побег запустил сигнальную систему, и у меня создалось впечатление, что все мужчины города сейчас спешат сюда.

Услышав эти ободряющие слова, люди и роботы помчались сквозь непроницаемую темноту. Луну и звезды скрыли облака, а в уличные фонари жители Слагтера не верили. Предупрежденные вездесущими «клопами» и «летающими глазами», беглецы свернули в сторону и укрылись, избегая встречи с разыскивающими их местными жителями на тракоциклах. Добравшись наконец до края взлетного поля космодрома, они увидели на его дальнем конце свой корабль, окруженный кольцом грузовиков и полугусеничных машин. Прожектора и фары освещали все вокруг ярко, как днем. Генри остановился, тяжело дыша, и обвиняюще ткнул пальцем в ближайшего робота.

— Только не делай вид, что ты об этом не подозревал. Решил сделать мне сюрприз и не говорить о команде встречающих?

— Нет. Я не стал вас информировать ради вашего спокойствия, посчитав, что новость о том, что корабль окружен, может оказаться для вас угнетающей и повлияет на эффективность, с которой вы убегали.

— Чихал я на твою эффективность! — взревел Сергеев и пнул робота в лодыжку, в результате чего лишь сильно ушиб пальцы на ноге.

— Как мы попадем на корабль? — поинтересовался Генри.

— Следуйте за мной. Закопанный корабль командора находится почти за пределами охраняемого круга, и я прокапываю сейчас второй наклонный туннель, который выйдет на поверхность в безопасной зоне. Вы сможете войти через него.

— У нас нет другого выбора. Пойдемте, командор.

Прожектора светили ярко, и последнюю сотню метров они преодолели ползком, укрывшись в мелкой канаве. Добравшись до промытой дождями лощины, они вконец вымотались, извалялись в грязи и насквозь пропотели.

— Мы на месте, — сказал Генри-робот. — Подождите, пожалуйста, несколько секунд, и туннель будет выведен на поверхность. А пока я порекомендовал бы абсолютное молчание, потому что детекторы обнаружили индивидуума, который вооружен и движется в нашем направлении.

— Можем ли мы его захватить, не подняв тревоги? — спросил Генри.

— Это возможно. Прошу вас вести себя тихо и оставаться на месте.

Услышав приближающиеся тяжелые шаги, друзья припали к земле. Над ними выросла чья-то фигура, темный силуэт на фоне света прожекторов вокруг корабля. В одной руке он держал наготове револьвер, а другой прикрывал глаза, пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте под собой.

Генри-робот выбросил вперед руки с молниеносной скоростью змеи, наносящей удар, и схватил его за лодыжки. Не успев поднять револьвер или вскрикнуть, человек полетел вниз в лощину.

На лету Генри нанес ему звучный удар в челюсть. Коснувшись земли, человек скатился по склону и без сознания свалился на дно вверх лицом. Разглядев его в слабых отблесках света, Генри радостно вскрикнул:

— Наш старый друг шериф! Лучшего я и не мог пожелать!

Рядом послышались гул и скрежет, и на поверхность выскочило сверкающее лезвие бура. Секундой позже из дыры показался робот-бурильщик, выполз в канаву и встал, покачиваясь на широких лапах.

— Поскорее в туннель, — посоветовал Генри-робот. — Шерифа я потащу вслед за вами. Хочу вам сообщить, что этот туннель не укреплен и, по моему предположению, вероятнее всего, через три или четыре минуты обрушится.

— Чтоб ты провалился вместе со своими дешевыми туннелями! — рявкнул Генри и нырнул в отверстие.

Сергеев тут же последовал за ним. Едва его ноги скрылись в дыре, за ним пополз и Генри-робот, волоча за собой бесчувственное тело шерифа. Замыкал цепочку робот-бурильщик. Боевой робот остался в одиночестве, охраняя вход.

Удовольствие оказалось ниже среднего. Генри полз на четвереньках, свод туннеля царапал ему спину. Внутри было темно, не хватало воздуха, к тому же Генри успел выбиться из сил еще до того, как началась эта безумная авантюра. Туннелю, казалось, не будет конца; Генри ощущал, как давит на него вся толща земли, стискивает, и ему начало казаться, что у него не хватит сил.

Тут туннель пошел вверх, выровнялся, впереди блеснул свет. Из последних сил Генри дополз до выхода в укрепленный туннель и обессиленно свесился наружу. Поджидавший там робот вытянул его, затем извлек командора, словно пробку из бутылки. Следующим был Генри-робот. Он успел вытянуть шерифа лишь до половины, когда туннель обрушился. Оба человека обессиленно растянулись на полу туннеля, пока робот откапывал шерифа.

— Я подумал, что вы, может быть, захотите выпить холодного пива, — сказал другой робот, появляясь из примыкающего туннеля. Он нес поднос с двумя стаканами и двумя охлажденными бутылками пенящегося пива. — Как по-вашему, командор к вам присоединится?

Командор прохрипел что-то неразборчивое, бросился вперед и схватил одну из бутылок. Презрев стакан, он поднес бутылку к губам и, опустошив ее наполовину, шумно выдохнул. Генри выпил свою чуть менее торопливо.

— Ваш корабль здесь, командор, — сказал он. — Закопан, но в целости и сохранности. И пока его не откопают, не согласитесь ли вы пройти пока в мой?

Побег и пиво заметно улучшили настроение командора.

— Буду счастлив к вам присоединиться. Если вы ничего не имеете против, мне бы больше не хотелось торчать под землей.

— Полностью с вами согласен.

Они, покряхтывая, поднялись и пошли по туннелю в корабль. Прежде чем умыться и переодеться, Генри передал шерифа на попечение корабля вместе с подробными инструкциями. Он сидел в рубке, задрав вверх ноги, читал отпечатанный компьютером отчет и доедал сандвич, когда вошел Сергеев.

— Садитесь и заказывайте, что душе угодно, командор, — сказал Генри, махнув рукой в сторону кресла. — Рад видеть, что корабль смог подобрать вам одежду по размеру.

— По размеру — да, но ткань скверная. У него не нашлось ничего, кроме ваших отвратительных костюмов в клеточку. — Он просмотрел поданное роботом меню. — А что это за официальный на вид отчет вы читаете?

— Это решение проблемы Слагтера. В крови шерифа обнаружено значительное количество ДМПЕ, или тараксеина, как его иногда называют. Анализ выявил и его источник.

Командор указал роботу на выбранные им блюда в меню, вернул его обратно и, нахмурившись, посмотрел на Генри, снова превратившись в прежнего Сергеева.

— Вы что, сумасшедший? — спросил он.

— Я-то нет, зато шериф — да. Его признали бы душевнобольным на любой планете, кроме этой. Знаете ли вы, что такое параноидная шизофрения?

— Одно из психических заболеваний. Но при чем здесь она?

— Потому что от нее страдает шериф. Параноик живет в своем собственном мире, зная лишь себя и доверяя лишь себе. Больной одной из ее разновидностей подвержен мании преследования. Он верит, что весь мир настроен против него. Он может казаться нормальным во всех отношениях, кроме одного. Человек не обязан быть тупым лишь потому, что он психически болен.

— Так вы хотите сказать мне, что…

— Вот именно. Каждый мужчина на этой планете — классический случай параноика. Когда-то считалось, что эта болезнь имеет чисто психологические корни, развиваясь из детских конфликтов и тому подобного. Со временем выяснилось, что подобные переживания лишь запускают болезнь, которая сама по себе имеет чисто химическую причину. Она кроется в разладе химизма мозга. ДМПЕ — это антитело, которое организм вырабатывает в ответ на внешние чужеродные организмы. Беда лишь в том, что ДМПЕ повреждает не только их, но и сам мозг.

Командор ахнул:

— Так вы хотите сказать, что этот — как вы его называете? — ДМПЕ… делает людей психически больными и они ведут себя странно именно из-за него? Если это так, то откуда он берется?

— Компьютер еще завершает микроанализ, но он уже обнаружил микроорганизм, который вроде бы является причиной. Это одноклеточная и очень слабая бактерия, которая, очевидно, очень медленно поражает ткани тела. Подобные формы инфекции могут быть наихудшими, вроде проказы, потому что ее действие настолько слабо, что организм не мобилизует против нее свои защитные силы. И микроорганизм процветает, постепенно делается все сильнее, в то время как тело слабеет, и постепенно вырабатывает достаточно ДМПЕ, чтобы вызвать вторичную, уже психическую болезнь.

— И сколько на это нужно времени?

— Должно быть, лет тринадцать-пятнадцать, потому что у детей нет подобных симптомов. Но я видел пятнадцатилетнего мальчика, и ему уже явно немного осталось.

— А как же девочки и женщины?

— Наверное, у них природный иммунитет, это наиболее логичное объяснение, потому что на этой планете микроорганизм встречается везде.

— Тогда и мы им заразились!

— Успокойтесь, конечно же. Но вспомните, что требуется пятнадцать лет, чтобы эффект проявился. И его можно будет устранить за пару месяцев, раз уж мы знаем, что следует искать. Сюда с Форбраджена прибудут команды медиков и все возьмут в свои руки.

Сергеев взял принесенный роботом сандвич, откусил огромный кусок и махнул остатком в сторону Генри.

— В ваших аргументах есть одно противоречие. Если уж болезнь настолько распространена, то она должна быть и в мясе. Так почему же она не попадает на Форбраджен?

— Да очень просто. Длительное воздействие очень низких температур убивает за несколько месяцев почти любой организм. Мясо отсюда отправляют замороженным, и оно месяцы хранится в космосе. Другого же контакта с поверхностью планеты нет.

— Достаточно убедительно, — буркнул Сергеев, соглашаясь, доел сандвич и послал робота за вторым. — В таком случае я должен буду остаться здесь, когда мой корабль откопают. Люди больны, и их следует лечить. А когда они поправятся, я пересчитаю их для галактической переписи, и тогда моя работа здесь будет завершена.

— Для них всех наступит более счастливая жизнь. Дети смогут отправиться в школы на Форбраджен и затем вернуться, чтобы построить более разумное общество, чем нынешнее, странное. — Генри криво усмехнулся. — Воистину, впечатляющая мысль.

— Какая? — спросил командор Сергеев, более занятый сандвичем и бутылкой пива, которым он воздавал должное.

— Да дети. Наверное, везде и всюду они восстают, глядя на старшее поколение, и даже считают родителей сумасшедшими за то, что они им внушают свои идеи.

Но здесь, на Слагтере, дети оказались правы!

…

Мало что осталось сказать. Церемония была короткой. Кадеты выходили вперед, высоко подняв головы, и получали удостоверения. Один за другим они повторяли этот простой ритуал, пока его не завершил последний.

Больше они уже не были кадетами.

— Патрульные, я приветствую вас, — произнес командир, и его голос потонул в радостных криках счастливых людей. Эхо отражалось от куполообразной крыши и затихло лишь тогда, когда выпускники устремились навстречу первым заданиям и своему будущему. Командир остался один, думая о новичках, в чьи классы он придет уже завтра.

Они покидали зал, покидали Землю и направлялись к планетам и звездам галактики во имя закона и порядка. А верные свиньи и послушные роботы, эти друзья человека, будут помогать ему покорять новые звезды.

Бок о бок свинья, робот и человек дружно шагали навстречу замечательному будущему.