Миротворец. Планета Земля – великое противостояние. Книга первая

Глава 2

Поездка оказалось продолжительней,

чем мы рассчитывали, и до Джаковец, несмотря на хорошую дорогу, добрались только к двум часам дня: частые заторы, вызванные беженцами, и военные проверки отняли более часа. Стояла теплая, солнечная погода, но все устали, и особого душевного подъема не было.

В целом, добрались без особых происшествий и по нарисованному Хозечем плану нашли его приятеля Николу, который встретил нас с радостью и, как только прочитал записку от старого друга, поспешил в дорогу.

Монастырь располагался среди гор и напоминал больше военную крепость. По кругу возведена стена, в центре храм, который выглядел несколько необычно по сравнению с нашими российскими церквами. Он был сложен из грубо отесанного камня, прямоугольный в плане, с небольшой башенкой в центре строения, заканчивающейся куполом. Внутри ограды стояло еще несколько построек белого, как и стены, цвета. Дорога в монастырь проходила по перекинутому через бурный поток горной реки мосту. Это чем-то напоминало горные монастыри Китая, разве что горы были не такими высокими, и местность была более обжитая, не такая дикая и заросшая, как на Тибете.

У самых ворот сидел худой монах, видимо, отдыхая от тяжелой поклажи: он нес в обитель дрова, а сейчас присел, подставив лицо солнцу, и, может быть, молился. Никола подошел к монаху и, поклонившись, заговорил с ним о цели нашего визита. Тот поспешно встал, извиняюще улыбнулся нам и показал жестом ждать у ворот, сам же заторопился в монастырь сообщить о прибытии гостей.

Не прошло и нескольких минут, как он вернулся, чтобы пригласить нас внутрь, где нам навстречу по дорожке от центрального храма уже шел красивый, с черной с проседью бородой невысокого роста мужчина в монашеском облачении и с большим крестом на груди. Мы поняли, что это настоятель обители. Встречавший вначале показался нам суровым, но эта суровость сразу, же растаяла в его доброй улыбке, с которой он благословил всех по очереди, когда мы подошли к нему, сложив руки горстью.

Отец Агафангел – так звали настоятеля – выслушал нас: что мы из России, ученые, хотим осмотреть монастырь. Никола что-то оживленно говорил настоятелю по-сербски, было видно, что он ходатайствует о нас. Узнав, что мы из России, священник заметно обрадовался.

– Рад приветствовать братьев в стенах нашей обители, – обратился он к нам на почти правильном русском языке. – Жаль, что время сейчас скорбное – война. Но у нас пока тихо, и лишь изредка пролетают самолеты «тамо», – показал он в сторону от монастыря, куда-то севернее.

– Проходите, проходите, у нас скоро трапеза, и я приглашаю отобедать, а уж потом дела.

Он провел нас в стоящий неподалеку от центральной площади каменный домик, вероятно служивший трапезной, и только затем пообещал показать все, что нас интересует.

Братия монастыря была невелика числом, трудилась на земле, а сейчас чем могла, помогала людям, пострадавшим от войны. Монахи в основном были из местных, хотя несколько человек пришли с севера страны.

Помолившись, сели за трапезу, которая проходила под чтение житий святых. Разговаривать было не принято, монах неторопливо читал большую, на вид старинную, обитую кожей книгу, остальные слушали и вкушали пищу. Появилось чувство покоя, – на родине нам не раз приходилось трапезничать в монастырях и храмах. Пища, хотя и простая, была приготовлена превосходно, с любовью и молитвой.

После трапезы настоятель подозвал молодого паренька, по виду послушника.

– Владко, проводи гостей отдохнуть.

Мы не смогли отказаться от отдыха, и пошли за подростком в помещение, которое служило для приема путников и гостей. Крепкие деревянные кровати, несколько нешироких окон, сквозь которые лучи солнца освещали комнату, большой, тоже деревянный, стол, на нем глиняная вазочка с полевыми цветами, белые покрывала на кроватях и белая вышитая скатерть на столе – все располагало к спокойствию и умиротворению.

После отдыха за нами зашел Владко – отец Агафангел приглашал нас на чай в монастырский сад.

– Прежде, чем вы увидите то, зачем приехали, хотелось бы побеседовать с вами. А беседу вести лучше за чашечкой чая, – настоятель показал нам рукой на скамеечки вдоль длинного стола, на котором стояли самовар, чашки, варенье и какая-то выпечка, по всей видимости, собственного монастырского производства.

– Приятно видеть русский самовар! – Александр Иванович поклонился настоятелю в знак благодарности за приглашение и присел напротив. Мы последовали его примеру и вот уже, с удовольствием отдуваясь, пили густой свежий напиток с тягучим вишневым вареньем.

– Да, время у нас сейчас неспокойное, продолжал отец Агафангел, – война. Недавно дошли известия, что разбомбили римско-католическую церковь Святого Антония в Джаковецах, и мы беспокоимся: не ровен час, и нас разрушат. Уже несколько раз мы подвергались обстрелу. – Священник помолчал. – Стены построим вновь, но люди… их не вернуть. Но пока вроде бы Бог милует.

Постоянное напряжение последних дней несколько растворилось в монастырской атмосфере. Молитвенная, неторопливая, размеренная жизнь монастыря не дозволяла волнам мирских эмоций нарушать стройность внутреннего мира монахов, в коем чувствовались сила, уверенность, спокойствие и любовь. Несмотря на происходившее в стране, монастырь жил полной жизнью, а дополнительные трудности только укрепляли этих людей.

Наш шеф вкратце рассказал настоятелю о цели приезда и о том, чем мы вообще занимаемся.

Отец Агафангел внимательно слушал, медленно перебирая костяшки черных четок в левой руке, изредка еле заметно покачивая головой из стороны в сторону. После рассказа наступила небольшая пауза.

– Вы занимаетесь очень опасным делом, – отец Агафангел обвел нас взглядом и, обращаясь к Александру Ивановичу, начал пояснять:

– Как сказано, «все человеку дозволено, но не все полезно». Вы смелые люди, но вы уж меня простите: не является ли ваша смелость плодом детского, наивного, а точнее, неразумного любопытства? Понимаете ли вы, с чем, с кем имеете дело?

Он снова посмотрел на нас и, не дожидаясь ответа, продолжал:

– Ведь демонический мир непредсказуем, опасен, демоны изворотливы и всегда найдут пути, как обмануть человека, который ими увлекается…

Наш шеф улыбнулся и по-доброму посмотрел на настоятеля:

– Мы не увлекаемся демоническим миром, мы пытаемся изучать ту реальность, которая предстает перед человеком, и лишь путь научного познания неведомого нас интересует.

Александр Иванович оглянулся на нас, как бы ища поддержки.

– Уважаемый отец Агафангел, – обратился к настоятелю Алексей Васильевич, поправляя очки и даже немного привставая на скамье. – Я, знаете ли, – ученый, и в реальность сказочных персонажей не верю, то есть я, конечно, уважаю религию, веру и все такое, – ну вы меня понимаете, – я привык рассматривать вопросы не в области недоказанного. Ведь наукой, извините, ваши демоны, и бесы не доказаны, и мне как-то неловко обсуждать то, чего нет.

Александр Иванович покачал головой в знак несогласия.

– Извините, отче, Алексей Васильевич – материалист, и он готов все принимать лишь после обработки результатов, полученных его приборами, и познавать все опытным путем.

– А позвольте мне спросить, – Анна по школьному подняла руку. – Отец Агафангел, почему, когда речь идет о познании чего-то, относящегося к неизведанному, мистическому, неизученному в области духовного, или паранормального, как мы это называем, все это сразу относят к области исключительно темных сил? Если всё это – проявление, как вы сказали, демонических сил, то где же светлые силы? Или они позволяют нас дурачить, обманывать, а сами со стороны наблюдают?

– Позвольте и мне добавить, – я поддержал Анну, – ведь и в Библии мы имеем множество указаний на то, что даже ветхозаветные люди встречались с паранормалными событиями. Взять, к примеру, огненную колесницу пророка Иезекииля в VII веке до нашей эры или путешествие на огненном облаке пастуха Иова. Я уж не говорю о героях «Махабхараты», где со всей детальной подробностью описывается контакт с высшим разумом, и не только психологический, но и вполне технический. Ведь там зачастую описываются чудеса техники, созданной не человеком, а внеземным разумом. И почему все это относить только к области темного?

– Да… Ну тогда позвольте и мне вас спросить: как вы сами будете определять, какой с вами мир контактирует, демонический или ангельский? – слегка улыбнувшись, спросил отец настоятель, поглядывая на меня.

– Я понимаю Ваш вопрос. Да, мы не святые, мы – обычные грешные люди, не имеющие того духовного опыта, который имели святые, герои, но ведь нами движет жажда познания. Это чувство не имеет корысти и оно тоже от Бога. Ведь что такое грех? Это ошибка, недостаток знания, а вернее, узость мышления. Мы в нашем познании, в наших исследованиях не пользуемся псевдо религиозными, оккультными, колдовскими приемами. Мы считаем, что все чудесное, необычное можно и нужно изучать с позиций рациональных наук. Просто разрыв в познаниях грубого и тонкого миров настолько велик, что необходимо открытие новых законов. Конечно, многие законы тонкого мира будут упразднять, а точнее, дополнять законы грубого мира, но ведь даже самое тонкое, должно из чего-то состоять, из какой-то «материи», а иначе его просто не существует.

– Позволь дополнить, – сказал Александр Иванович. – По большому счету и различные приемы магии или религиозной практики можно описать с помощью научных знаний. Просто мы в этой области не накопили этих знаний. Ведь что такое магические приемы, заклинания, медитации и прочее? Это использование человеческих ресурсов в достижении какой-то цели, но и здесь участвуют материальные силы.

– Увы, не только человеческие ресурсы, но и конкретные духовные личностные силы. И потом: вы все – материалисты? А может быть, атеисты? – спросил отец Агафангел, посмотрев на Александра Ивановича и особо пристально на Алексея Васильевича. Причем посмотрел, так иронично приподняв брови, что мы не смогли не рассмеяться.

– Нет, конечно, мы не атеисты, но и не слепые проповедники того, чего не знаем. Мы представляем мирозданье как плюс-минус бесконечность: духовный мир как – плюс бесконечность, материальный мир – как минус бесконечность. А наш мир – как середина этой прямой. Мы соединяем в себе плюс-минус бесконечность, и конечно мы принимаем, что в этих бесконечностях существуют живые мыслящие личности, принимаем, что существует Личность, создавшая эти бесконечности – бесконечно совершенная Личность – Бог. Хотя… – Александр Иванович потер лоб рукой, немного задумался, – все это очень сложно для восприятия. Бесконечно совершенная Личность – это малопонятно, так как понятие личности уже конечно и определенно.

Мы понимаем, что православные ставят Бога высшим, вне сотворенного космоса и бытия, и выше Него уже не принимают никакую личность; в этом и отличие православия от язычества.

Но мы, верующие ученые, зная все это, изучаем мироздание всеми известными путями. Мы убеждены, что мир можно познавать не только инструментами, приборами, но и человеческим потенциалом, духом. Плюс стихии планеты, высших космических существ…

– Вот именно – высших существ, – многозначительно взглянув на Александра Ивановича, добавил отец Агафангел. И обращаясь уже ко мне, сказал:

– А как же все-таки вот вы будете их отличать? Вы говорите, что вы не святой, а стало быть, не сможете определить, кто перед вами – бес или нет. Ведь темная сила умеет предстать в образе света, и распознать личину порой не могли даже великие подвижники. Опыта такого общения у Вас нет, а решать придется мгновенно.

Такой непростой вопрос, сказать по правде, меня несколько смутил, и я призадумался: действительно, где тот критерий, который будет гарантом безопасности.

Я взглянул на Анну, в ее глазах была тревога. Все сидели молча. Александр Иванович смотрел, прищурившись, на солнце и казался как всегда невозмутимым, Стас поглощал варенье и, похоже, не особо прислушивался к нашим разговорам.

– Что ж, – начал я, – наверное, необходимо найти точки, позволяющие определить цели, которые преследуют ну те, с кем я бы встретился… – Я чувствовал, что говорю не то. Относительность добра и зла были мне известны, и народная мудрость гласит, что благими намерениями выстлана дорога в ад. Высшему над человеческому интеллекту, ничего не стоит создать любую логическую структуру, доказывающую нам, что представитель является чуть ли не самим Богом. Это мы хорошо изучили по множеству отчетов и свидетельств контактеров различного пошиба. Причем, характерно, что чем более развит был контактер, тем структура была мощней.

– Пожалуй, отче, тут критерием оценки могут быть только религиозные общечеловеческие воззрения. Ну такие, как, например, вера в Творца, следование Ему, исповедание Христа. Или другие классические религиозные доктрины, понятия. Других критериев оценки, пожалуй, у меня нет.

Отец Агафангел перекрестился, улыбнулся и, вставая, произнес:

– Что ж, с вами Бог, этим ты меня немного успокоил. Только помни, что задать вопрос тоже порой не просто, и силы тьмы любят принимать облики света… С Богом, можете теперь осмотреть наш монастырь, а мне нужно приготовиться к службе. Вы, я знаю, приехали ознакомиться с росписями на стенах храма, но советую побывать и на службе.

Отец Агафангел поднялся и рукой показал нам в сторону храма.

– Владко, обратился он молодому монаху, сидевшему с краю за столом.

Мы не торопясь пошли по тропинке сада к монастырю, сопровождаемые Владко.

В монастырской церкви свет был погашен, шла приборка храма перед вечерней службой. Стены церкви были покрыты росписью, причем, как мы отметили, старинной и в некоторых местах уже поврежденной. Мы стали внимательно рассматривать каждый фрагмент настенных фресок, понимая, что именно в их сюжетах таится то, ради чего мы сюда и приехали.

И наконец, на одной из них увидели то, чего не подозревали увидеть!.. С запада на восток друг за другом летели два корабля, за ними тянулись реактивные струи. Было хорошо видно, что кораблями управляют люди, причем первый из летевших оборачивался назад, как бы наблюдая за следовавшим за ним товарищем.

В храме царил полумрак, и та стена, на которой находилась фреска, была плохо освещена. Александр Иванович попросил зажечь свет. При ярком свете электроламп мы буквально остолбенели: настолько реально и современно была выполнена роспись.

– Смотрите, – воскликнула Анна, – это явно люди, у них нет нимбов над головами! И ясно видно, что они держатся за рычаги управления!

На фреске также были изображены ангелы, в ужасе наблюдавшие за полетом.

Под этой росписью была еще более удивительная. На ней некто, очень похожий по изображениям на Иисуса Христа, приглашал одного из землян совершить путешествие на космическом аппарате, отличающемся от тех, на которых летели люди на верхнем фрагменте.

– Прошу обратить внимание, – сказал Александр Иванович, – что эти росписи были сделаны не позднее 1350 года. Необходимо сфотографировать их.

Даже наш непробиваемый Стас с явным недоумением рассматривал сюжеты, но потом как всегда невозмутимо пошел за аппаратурой.

Остальные росписи не содержали ничего особого и не выходили за рамки канонических росписей православных храмов.

Вечером после службы и вечерней трапезы мы опять по приглашению отца Агафангела собрались у него на чай. Все были под впечатлением увиденного и каждый старался поделиться мыслями.

Настоятель с интересом слушал наши рассуждения по поводу увиденного, и пожалуй, ему тоже была любопытна наша реакция.

Шеф горячо поблагодарил настоятеля за прием и возможность рассмотреть росписи.

– Николай, ты в предыдущей нашей беседе упоминал «Махабхарату» и описанные там полеты древних людей на летающих виманах. – Александр Иванович обратился ко мне, а потом и ко всем присутствующим. – Рисунки на стене храма кажутся еще одним подтверждением того, что люди в древности имели возможность летать. Давайте вспомним описание полетов в древней Индии – Бхарате, как ее называют сами индусы. Помните, герои эпоса «Махабхарата» Арджуна и эпоса «Рамаяна» Рама на летающих колесницах двигались по воздуху и даже поднимались выше земной атмосферы. Там описываются их полеты к другим планетам и далеко в космос, за пределы Солнечной системы. Они путешествовали или в пределах «сурья мандала», то есть в пределах солнца (сурья в переводе с санскрита – солнце, а мандала переводится как сфера), или другие полеты были в области «накшатра мандала» (накшатра – в переводе звезда). Известно, что когда бог Индра спустился с небес, он пригласил Арджуну на небеса, где обучал его астравидьи – умению летать и пользоваться различным божественным оружием. Там Арджуна пробыл пять лет, если мне не изменяет память? – Александр Иванович обвел всех вопросительным взглядом, затем продолжил:

– Является ли третье небо другим измерением, или это другое звездное пространство, другая галактика, третья, к примеру, от земли? Или что-то еще? Давайте пока не будем касаться вооружения, а остановимся на летательных аппаратах и попробуем определить: есть ли схожесть летательного аппарата, который мы видели сегодня на фресках, с описываемыми в древних индийских трактатах. Мне хотелось бы ознакомить вас с очень интересным материалом, – и Александр Иванович достал из своей походной сумки, с которой никогда не расставался, какие-то бумаги, некоторое время что-то искал, затем выудил блокнот.

– Вот какие аппараты описаны в древних источниках. Самих трактатов несколько, и их происхождение до конца не известно. Наиболее значимыми для нас по информации являются трактаты «Виманика Шастра» и «Виманик Пракаранам» – трактат о полетах, написанный, по преданию, в давние времена легендарным мудрецом Бхарадваджу, считающимся предположительным автором некоторых глав самой Ригведы. Тут описываются четыре типа вимана: «Сундара Вимана», «Рукма Вимана», «Трипура Вимана» «Шакуна Вимана». По-видимому, эти аппараты имеют различные принципы движения, да и внешне они по описаниям отличаются…

Александр Иванович достал небольшие листочки с рисунками и передал их отцу Агафангелу и Алексею Васильевичу, сидевшему рядом. Далее стал объяснять:

– Эти рисунки составлены по описаниям аппаратов. Видите, Сундара и Рукма – конические тела, как бы ракеты. Трипура – самый универсальный и самого большого размера аппарат, о котором сообщается, что он мог двигаться в двух средах: как в воздухе, так и в воде. Но наиболее интересен аппарат «Шакуна Вимана». Вероятно, он самый сложный и использует для полетов, причем как ближних, так и дальних, силу гравитации. По виду он больше похож на летающие тарелки, как мы их сегодня представляем. Вспомним изображение на фреске: там от летящего аппарата идет струя огня, как от ракеты, и вид его напоминает сигару – ту же ракету. Этот тип похож на описание Сундару или Рукму.

– Я еще хочу добавить, – подключился Алексей Васильевич, – я тоже изучал эти материалы. – Александр Иванович кивнул в знак подтверждения. – Некоторые аппараты используют металл, ртуть и свинец, а также какой-то химический или физический процесс по перегонке ртути. При этом применялись и какие-то магические приемы: употреблялись мантры, имена богов… Изучая древние трактаты алхимиков, можно сделать вывод, что ртуть – материал, который имеет сильнейшее оккультное свойство, – каким-то образом взаимодействует с психической энергией человека. Именно это взаимодействие использовали древние пилоты для движения в пространстве на Виманах.

– Мы еще упускаем из виду, – излагал далее Александр Иванович, – что люди, герои, описываемые в «Рамаяне» и «Махабхарате», наверняка сильно отличались от современного человека. Вероятно, они имели огромные запасы психической энергии, и дух их был намного сильней и развитей нашего. Может быть, они принадлежали к расе атлантов или даже лемуро-атлантов.

– Да, да, они были намного сильнее! – подхватил Алексей Васильевич. – Учтите, в сказаниях упоминается, что они выполняли «тапаз» – определенные правила духовного воздержания и развития своего духа. А какое оружие использовалось в астровидии! Многие описания действия такого оружия сопоставимы с силой ядерного оружия. Например, оружие Брахмы, или «брахмоширас», – это мощное небесное оружие, от применения которого вообще мир может погибнуть!

– А знаете, в настоящее время ученые Индии, да и других стран пытаются использовать секреты древних для создании современных летательных аппаратов. А один профессор из Бомбея, еще в прошлом веке изучив древние документы, пытался построить и построил летательный аппарат. Этот ученый под руководством духовного наставника, знатока санскрита, используя тексты «Виманики Шастры», создал летательный аппарат наподобие тех, которые строили в древности. И не просто построил, но и успешно испытал. К сожалению, далее он под давлением семейных бед оставил этот проект и не довел его до конца*.(1)См. приложение.

Александр Иванович посмотрел на отца Агафангела, который слушал, но не вмешивался в разговор, знал ли он эти факты, интересны ли они ему?

– Не правда, ли интересная информация? Как вы считаете, отец Агафангел? Мне кажется, что мы видели сегодня на стенах монастырского храма еще одно подтверждение тому, что в древности имелись знания высшего порядка.

– Да, информация интересная. Конечно, история человечества на планете очень и очень древняя. Просто в Библии нет подробностей описания существования первых людей, хотя полностью этот вопрос не обходится стороной. Вы ведь помните, что Священное Писание упоминает древних гигантов, героев, патриархов и «славных людей». Также отражается связь людей и небожителей, но подробностей, конечно, нет. В Библии дано то, что наиболее полезно для людей в плане духовного развития, а не для расширения познаний истории техники или еще каких-либо научных знаний. Но все происходит уже после грехопадения, после познания добра и зла, после изгнания людей из рая.

– Отец Агафангел, давайте разберем понятие грехопадения, – предложил Александр Иванович. – Творец Всемогущ, Всезнающ, для Него нет времени и пространства – так учит Церковь, – Александр Иванович вопросительно посмотрел на священника, тот одобрительно слегка кивнул головой.

– Следовательно, Творец знал, что та свобода, которую Он подарил людям, приведет к падению. И всё же сотворил путь человека как свободного создания, развивающегося со знанием добра и зла, пусть и преждевременного познания. Все происшедшее можно охарактеризовать как задуманное заранее движение к совершенствованию человека. Которого, с одной стороны, призывают благодать и любовь, с другой же, с жестокостью экзаменатора подгоняют, а может быть, грубо сказать, прижигают злом существующие силы зла, тоже сотворенные Творцом. Их Церковь именует сатанинскими. Хотя даже может сложиться впечатление, что именно они развивают человека, дав ему запретные знания.

Давайте посмотрим на Библейское повествование как на описание того, как человек совершенствуется. Если человеком выбран некий путь, то, значит, так это и задумано Творцом. Ведь как мы говорили, Он все уже знает наперед, знает, что будет в конце. – Шеф выжидающе посмотрел на настоятеля.

– Видите ли, по учению Бог Всеблаг. Он не сотворил зло, зло вошло в мир через противника Бога, – ответил тот.

– Но ведь противника Бога создал Сам Бог, и если Он Всемогущ и Всезнающ, то не мог не знать, что Денница отпадет и появится зло, – заметил Александр Иванович.

– Но это не значит, что зло создано Творцом.

– Да, напрямую, конечно, нет, – Александр Иванович встал и, пройдясь по комнате, присел на скамью у окна напротив отца Агафангела и продолжил дискуссию:

– Но создавая Денницу, Бог создал его таким, что тот отпал, ну, или выбрал свою дорогу, свое бытие. Так же и с человеком: Бог должен был знать, что Его творение не устоит и вкусит от древа, нарушив запрет. Ведь человек как малое дитя, которое поманили конфеткой, – он и обманулся. И Бог это допустил, зная, что все, в конечном счете, будет способствовать приобретению человеком того, что тот никогда бы не приобрел вне опыта соучастия в добре и зле. Все было бы для него только теорией: ведь приобрести силу духа, опыт, побороть зло, научиться делать добро и вернуться к постоянному Богообщению можно, только поднявшись из падения.

– Не забывайте, дорогой мой, что подняться и стать с Богом, а попросту – спастись человек может только с помощью Бога! Не забывайте, что отпавшему от Творца человеку Творец протянул руку и именно Он послал своего Сына Иисуса Христа на спасение человека. И потом, вы вот говорите, что человек приобрел падением что-то, что он не имел до этого. Библия рассматривает факт падения как негативный. И из этого можно предполагать, что если бы человек не искусился, Бог дал бы ему ничуть не меньше, а может быть и неизмеримо больше и силы, и возможностей. Притом, всем людям, появившимся от Адама…

– Ваши споры настолько ненаучны, что я не могу не вмешаться, – Алексей Васильевич, до этого сидевший и слушающий, попросил внимания. – Вы говорите о том, чего не видели, не знаете наверняка. А теперь и за Бога стали думать: так бы Он сделал или эдак… Всезнающий, Бесконечный Безграничный, Безвременный… Все эти понятия противоречивы! Не может личность как существо ограниченное быть бесконечной! Не может тот, кто что-то создает, знать на сто процентов, получается ли у него создаваемое, или нет… Все это человеческие понятия, противоречащие одно другому. Бог, сотворивший небо и землю… А кто сотворил самого бога, а кто сотворил того, кто сотворил бога и так далее? Я не понимаю этого!

Александр Иванович и отец Агафангел оба заулыбались, глядя на Алексея Васильевича, который снял очки и стал тщательно натирать линзы платком.

– Мы рассмотрим отличие монотеизма от пантеизма, – предложил Александр Иванович отцу Агафангелу, – но ведь Алексей Васильевич захочет смерить температуру у каждого бога в пантеоне, а это будет непросто.

– И совсем не надо иронизировать, – парировал Алексей Васильевич. – Людей, идущих за знанием, обычно не понимают. Рерихов отлучили, Джордано Бруно сожгли и, как мне известно, Серафима Саровского долго не признавали. Да и не только его, но и многие другие святые были в опале.

– Сравнивать Рерихов и Джордано Бруно с Серафимом Саровским, наверное, не стоит. Эти люди имели неодинаковые воззрения на цель человеческого существования. – Отец Агафангел внимательно изучал Алексея Васильевича.

– Понимаете, чтобы судить об этом, нужно иметь живое общение с Богом, какое имел преподобный Серафим. Рерихи же и другие подобные им пытались познавать, во многом сами, являясь игрушками в чужих руках, если можно так выразиться.

– Позвольте, а из чего это видно? – спросил Алексей Васильевич. – Так можно договориться и до оправдания инквизиции. Мне тут один священник как-то заявил, что инквизиция, мол, провела положительную чистку в свое время и остановила нашествие оккультизма в Европе в средние века.

– Однако инквизиция к Православию отношения не имеет – это на совести Римско-католической Церкви, – заметил отец Агафангел.

– Это хорошо, что не имеет… Но в монастыри, извините, насильно отсылали и под замок, как в тюрьмы, – это тоже было. Впрочем, я не об этом хочу сказать, – Алексей Васильевич поднял руку и повернул ладонью к слушающим как, бы останавливая их от дальнейших возражений:

– Мы рассуждаем о таких масштабах, о которых и понятия-то не имеем. Всемогущий Творец, Всезнающий, Сотворивший все, Бесконечный! Да мы, извините, нашу Солнечную систему только-только постигаем, вот-вот недавно от Земли оторвались. Нам наша галактика – полная неизвестность. Давайте изучать не выдуманное, а конкретное. Если космос велик, то человек должен быть в нем не один. Ведь и Библия утверждает, что домов у Бога много, – Алексей Васильевич повернулся к отцу Агафангелу, как бы ища у него поддержки. Затем продолжил:

– Ученый, как верующий, так и неверующий, должен оперировать понятиями фундаментальных наук. Именно поэтому я изучаю непознанное не как абстракцию, а как знания, которые могут быть поняты и описаны. Ангелы, Боги, демоны, пространство, время – все эти понятия, я уверен, могут быть познаны человеком и описаны с помощью научного инструмента, коим являются математика, физика, биология и, может быть, еще какая-нибудь научная дисциплина, которая сегодня еще, и не создана. Наука, имеющая в своем составе формулы, описывающие порядок в мире, качества, состав материи взаимодействия сил материального мира, когда нибудь научится описывать с помощью научного инструмента и духовный мир. Я, например, тоже читал древнеиндийские тексты. И у меня совершенно не вызывает сомнения, что люди в давние времена владели науками, оперировавшими понятиями, которые сегодня недоразвиты или вовсе неизвестны. Скажем, многомерность пространства, к которой только подбирается квантовая физика. В древности люди свободно переходили из одного пространства мира в другое.

Эпизод из «Махабхараты» рассказывает о том, что когда-то боги и демоны постоянно вели войны между собой. И вот боги заметили, что асуры-демоны всегда одерживают верх: как бы их ни поражали боги, они потом опять оживали. Боги раскрыли этот секрет, выяснив, что асурам помогает мудрец Шукрачарья, который знает мантру оживления… Не буду вас утомлять подробностями, скажу только, что с помощью человека по имени Кача, посланного богами в нижний мир, они узнали мантру и спаслись от демонов. А Кача вернулся в верхний мир. Интересным в этих рассказах является то, что многослойность миров была обычным понятием в древности. Древние люди называли богов – богами, асуров – демонами и знали, что те обитают каждые в своих мирах. Сегодня мы бы это могли определить, как светлую космическую цивилизацию и темную цивилизацию… А может быть, и множество цивилизаций, ведущих между собой борьбу. Взгляды о многослойности и населенности пространства мы встретим во всех древнеиндийских сказаниях, таких, как, например, «Йогавасиштха», «Шивапураны», «Рамаяна», «Девибхагавата пурана» и другие. И ведь это не только в древнеиндийском эпосе! – Алексей Васильевич замолчал. Наступила небольшая пауза.

– Отец Агафангел, – я повернулся к настоятелю. – Скажите, а что известно об истории увиденной нами сегодня росписи и как Вы понимаете изображенное на ней? – Я попытался изменить направление рассуждений Алексея Васильевича, который хотя и был неплохим всесторонне развитым ученым, но, увы, и к духовным понятиям пытался подобраться с помощью известного ему материального научного инструментария.

– Да, Николай, я вам сейчас отвечу. Но сперва мне хотелось бы ответить уважаемому Алексею. Видите ли, вы вот говорите, что величайшие понятия неизвестны людям и являются, как вы утверждаете, абстракцией. Здесь вы заблуждаетесь: для многих святых, и не только православных, но и дохристианских, эти величайшие понятия были не абстракцией, а реальностью. Да, науки, которая бы описала опыт общения святого с Творцом, нет. И не знаю, будет ли когда-нибудь. Такая, которая бы вывела формулу любви, формулу счастья, формулу мироздания в целом…

Что касается росписи, то автор ее доподлинно неизвестен. Есть только сведения, что некий монах, может быть, описал видение или сон, что и легло в основу сюжета росписи. Нас это и не особо интересует. Важно, что общий мотив изображенного не расходится с учением Церкви.

Вы поймите, уважаемый Алексей Васильевич, – не мог успокоиться отец Агафангел, – Церковь не против научного познания. Она только призывает к тому, чтобы познание было духовно наполненным. К тому, чтобы ученый познавал мироздание с позиции ученика Божия, с любовью к Творцу и ближним своим. Процесс познания должен быть контролируемым совестью ученого. Познавать нужно для привнесения гармонии в мир, а не для потакания своим страстям.

Тут в диалог вступил Александр Иванович:

– Отче, вы очень хорошо сказали о том, что мерилом правоты для ученого должна быть совесть. Вот мы тут упоминали Рерихов, а ведь эти люди прожили очень достойную жизнь и действительно были незаурядными личностями. Между прочим, известно, что Николай Рерих с благословения церковных иерархов проектировал православные храмы, поддерживает дом милосердия в Харбине. Есть свидетельства о теплых добрых отношениях Рериха с правящим архиепископом Харбина Мелетием, архиепископом Нестором. Да и святой праведный Иоанн Кронштадтский давал Рериху добрые напутствия.

Да, Рерихи были глубоко погружены в восточное миропонимание, они не были дилетантами в восточных учениях. И Христа они принимали не как Бога, а как Божественного Учителя – Человека с большой буквы. Именно поэтому, мне кажется, сейчас их и отделяют от христианства.

Церковь была оставлена Христом на управление своему брату Иакову, он первый руководил церковью в Иерусалиме. Известно, что Иаков и первая Церковь называли Христа не Богом, а Господином, видели в нем Сына человеческого – Богочеловека.

Рерихи не могли быть другими. Они знали Восток и жили по восточному мировоззрению. А православие их сейчас записывает в язычники и чуть ли не в богоборцы. Но ведь, например, никто на востоке из посвященных не воспринимает, скажем, Кришну сатаной только потому, что тело его черное (а ведь так пишут некоторые критики восточных учений!). На востоке черный цвет Кришны свидетельствует о запредельной непознаваемой тайне, которая стоит за светом и не имеет границ – она бесконечна и непостижима.

Да и в древнейших трактатах весь, так сказать, пантеизм рассматривается как проявление единой личности. Только в недоразвитых сознаниях ипостаси отделились от единого Абсолюта, стали демонизироваться.

– Позвольте, а где эти трактаты? Кто их может понять и прочитать? – спросил отец Агафангел. – В настоящее время все восточные учения используются для борьбы с православием.

– Да, тут мы с вами согласны: в восточной философии понять что-то и докопаться до истины – это, пожалуй, проблема… – Александр Иванович потер лоб.

– Вот именно – проблема! В христианстве – вот она, Истина – Иисус Христос во плоти. И его земной путь перед нами. Работай, становись таким же, работай по заповедям над собой, не надо чрезмерных мудрствований. Ведь так? – отец Агафангел с улыбкой и какой-то светлой радостью обратился к Александру Ивановичу.

Тот в ответ тоже улыбнулся:

– Это верно, любовь – это истина. И на востоке, и на западе.