Мир Птаввов

Гордон Эклунд Охота на Солнце

Пэлвин остался в машине, а его спутники побежали рассматривать добычу. Прежде, чем выйти, он хотел проверить, все ли в порядке с крылом.

Однажды Пэлвину рассказали историю о том, как трое охотников вышли, не закрепив крыло, и их машина, лишенная управления, взлетела и разбилась о лед озера. Охотники, находясь за полмиллиона лет от дома, потеряли все шансы остаться в живых. Двое из них погибли почти сразу. Третий чудом остался жив. Его, нашли и он рассказал эту дурацкую историю.

Пэлвин не раз предпринимал подобные путешествия и был достаточно опытен, чтобы допускать такие ошибки. Он сделал все как надо.

Закончив работу, Пэлвин успокоился. Он вышел из машины и глубоко вдохнул резкий, промерзший воздух умирающей земли. Пэлвину часто случалось бывать в когтях смерти. Благодаря счастливым случайностям, все обходилось, но зря рисковать он не любил.

Солнце, похожее на красное пятно, пряталось в уголке стального неба. Пэлвин пробирался сквозь пелену густого тумана, осторожно ступая по сырой, покрытой гнилью земле. Он шел к своим.

Мужчина был занят ногами добычи, женщина стояла возле головы. Пэлвин подошел к женщине и спросил:

— Ну, что скажешь, Гей?

Она, не глядя на него, пожала плечами.

— Я должна подумать.

— Нет, — сказал Пэлвин, опустившись на колени к морде зверя.

Он оттянул его тяжелые веки. Глаза были с широкими красными прожилками. Пэлвин приблизил лицо к концу хобота.

— Он мертв, — заключил он и встал.

— Это точно? — спросила Гей.

— Никто ничего не может сказать точно, — сказал Пэлвин поучительно. — В этих местах животные не так просто расстаются с жизнью. Бывает…

— Охотник поверит, что зверь мертв, — перебила его Гей, — но, на самом деле, он еще жив и только притворяется, потом неожиданно вскакивает и, злорадствуя, пожирает своего врага. Так ведь, Пэлвин?

— Именно, — подтвердил он.

Оставив голову, Пэлвин принялся рассматривать всего зверя.

Это было огромное животное, названия которого они не знали. Пэлвин предположил, что этот вид эволюционировал от слона. Он был примерно в два раза меньше индийского слона, но имел все, что вообще присуще слонам — такие же уши, хвост, хобот и бивни.

— Не делай этого, — сказал Пэлвин Джоргану, который собирался отрезать хвост зверя своим длинным тяжелым ножом. Джорган усмехнулся.

— Почему это?

Он был еще почти ребенком, на целых восемь лет младше Гей и на двадцать один год младше Пэлвина. Еще совсем мальчик, думал Пэлвин.

— Оставь хвост в покое, — сказал он. — Это грязная работа. Зачем тебе хвост? Возьми бивни, если тебе нужен трофей.

Джорган нахмурился и воткнул нож в землю.

— Да, в городе у любой женщины на стене висит пара таких бивней. Ведь мы хотели нечто более экзотичное. Ты забыл?

— Я помню. Но что толку от хвоста? Как ты докажешь, что он не от забитой коровы?

— Это уж мое дело, — не уступал Джорган и, вытащив нож из земли, продолжил свою работу.

Пэлвин оставил его и медленно пошел прочь. Каблуки его ботинок глубоко проваливались в мягкую, болотистую землю.

Гей на стволе ружья обжигала бивни. Пэлвин улыбнулся и, дотронувшись до ее руки, сказал:

— Дай-ка мне. Я сделаю это очень аккуратно, не испортив этих штук.

— Ты? — Гей отдала ружье и, улыбнувшись, ушла.

Даже через десять лет после свадьбы Пэлвин не мог не восхищаться улыбкой жены.

Гей не была сногсшибательной красавицей, не блистала умом и остроумием. С ней не так-то легко было ужиться, — даже Гинлер признавал это, — но у нее была такая улыбка… Многие мужчины, более видные, чем Пэлвин, и даже чем Гинлер, мечтали завоевать эту улыбку, но никто не имел такого счастья, не считая редких мимолетных мгновений. Никто, кроме их троих, ее мужей — Гинлера, Пэлвина и теперь Джоргана.

Пэлвин закончил обжигать бивни и отнес их в машину. Гей пошла за ним. Они ждали Джоргана, который с отрезанным хвостом в руках совершал один из своих обрядов на спине убитого зверя.

Пэлвин закурил.

Гей спросила его:

— Сегодня мы пойдем дальше?

— Нет, скоро стемнеет. А темнота здесь такая, хоть глаз выколи. И туман никогда не рассеивается. Для ночлега есть неплохое место у ручья. Миль десять отсюда. Если этот мальчишка быстро закончит со своими богами, то, пожалуй, мы сможем добраться туда еще до того, как совсем стемнеет.

— Тебя раздражает это, Пэлвин?

— Что?

— Религия. Для такого рассудительного человека, как ты, это…

— Нет, не раздражает.

Пэлвин поднял голову.

— Он идет. Тихо!

Джорган залез на заднее сиденье. Гей повернулась к нему поболтать.

Машину вел Пэлвин. Джорган задержал их, и теперь уже темнело. Но из-за этого не стоило особенно беспокоиться. Земля здесь была такая же, как и везде в эту эпоху, — плоская и гладкая, как тело ребенка.

В двух сотнях миль на восток простирался океан, в сотне миль на север — дремучий лес. Эта часть будущего представляла собой замерзшую равнину, простиравшуюся на тысячу миль на запад и юг.

Пэлвин нашел ручей и повел машину вдоль течения, высматривая хорошее место для ночлега.

Джорган и Гей веселились, сравнивая свои трофеи. Пэлвин старался не обращать на них внимания. Но они вели себя, как туристы, и это бесило его. Он мог ожидать это от других, но Гей и Джорган были его семьей. Хотя они никогда раньше не были здесь и имели право так себя вести. И все же Пэлвину не нравилось все это.

Джорган спросил у него:

— Может быть, мы завтра найдем что-нибудь, Пэлвин? Что-нибудь получше? В конце концов, ты же говорил…

— Я говорил, что здесь, на этой земле мало кто охотился. Мы должны хорошо искать.

— Здесь есть на что поохотиться, — сказала Гей. — Вы с Гинлером никогда не ездили бы сюда просто так. Но что-то я ничего здесь не вижу. Эта тварь с большими ушами — единственное, что мы сегодня нашли, хотя ты…

— Но откуда мы можем знать… — пытался объяснить Пэлвин. — Может быть, в это время года все большие животные превращаются в рыб и уходят в океан. Мы почти ничего не знаем о животных этого времени. Разве что умеем их убивать.

— А что, этого мало? — удивилась Гей.

— Может быть и мало, — ответил Пэлвин. — Вон, смотрите… Вроде неплохое место. Мы остановимся здесь.

У ручья было холодно. Они быстро переоделись в утепленные костюмы.

Стояла такая тишина, что было слышно текущий тонкой струйкой ручеек. Через час он замерзнет.

Пэлвин обошел машину и вытащил все необходимое.

Первое, что надо было сделать, это поставить ограду. Она защитит их от любого зверя, блуждающего в поисках добычи, обеспечит тепло, и можно будет снять тяжелую, жаркую одежду.

Закончив с оградой, Пэлвин принялся ставить палатку. После этого от открыл три банки консервов.

Другие охотники предупреждали его: никогда не бери с собой семью. Да, думал Пэлвин, это был хороший совет. Но есть ли у кого из них такая жена, как Гей. Вряд ли…

Она была из тех женщин, которые не успокаиваются, когда им говорят «нет». Гей хотела поехать вместе с ними из-за Джоргана. У Гей были виды на молодого мужа. Она хотела, чтобы Джорган проявил всю свою смелость и находчивость. А охота в современном обществе была единственным способом проявить эти качества. Идти на охоту и вернуться с чем-нибудь необычным, огромным, экзотичным. Гей была счастлива, что ее другой муж, Пэлвин — охотник и исследователь, обладающий, к тому же, постоянной лицензией, открывающей доступ к далекому будущему. Теперь они были здесь, и осталось только найти что-нибудь необычное для Джоргана. Эго подняло бы его авторитет. Это главное. Они так стремились к успеху, таща за собой Пэлвина, который был слишком дорог, чтобы оставить его. Гей хотела вернуть свое прежнее положение. Она похоронила Гинлера. Но не все потеряно, не все, надеялась она.

Бедный Гинлер, думал Пэлвин, и он и я делали одни и те же ошибки.

Гей взяла Джоргана за руку и повела в палатку. Пэлвин проводил их глазами. Потом отвернулся и закурил, глядя на звезды чужого неба, слабо светящиеся в густом тумане. На небе не было луны. Пэлвин с грустью вспомнил о ней. Ее не хватало больше всего.

Она ушла давным-давно. Где-то неслись по орбите два огромных обломка скалы и множество камней. Сейчас из-за тумана увидеть их было невозможно. Тем более, что для Пэлвина этого было недостаточно. Ему не хватало именно Луны, этого большого, спокойного, желтого улыбающегося лица.

Гинлер. Пэлвин, теперь самый старший в семье, думал о нем. Не прошло и шести месяцев, как он погиб, недалеко от этого места — миль сто. Пэлвин был с ним тогда. Он смог перевезти тело домой и рассказал, как было дело.

Гинлера по глупой, нелепой случайности раздавила гигантская обезьяна. Ужасно.

Они делили одну жену и состояние. Теперь Гинлер мертв. К сожалению, это так. Гей подождала месяц и вышла за Джоргана. Конечно, с разрешения Пэлвина. И все же.

И все же винит ли Гей его в смерти Гинлера? Пэлвин часто думал об этом.

А может, Гей не винит его, просто у нее больше нет на него времени. Она и Джорган в эти минуты занимались любовью в темной палатке. Пэлвин так ясно представлял их, как будто сам был свидетелем происходящего.

У Гей были ухоженные черные коротко постриженные волосы, пухлые красные губы, длинный изящный нос. В ее огромных голубых, очень выразительных глазах было что-то вызывающее. У нее были круглые, маленькие и упругие, как у молоденькой девушки, груди.

Пэлвин хотел ее. Он всегда хотел ее, но после смерти Гинлера они даже за руки не брались. Может быть, позже все образуется. Должно образоваться, утешал он себя. И все же в душе Пэлвин сомневался в этом. Все хорошее, что было у них, позади, теперь их брак можно назвать браком по расчету. Причем расчет Пэлвина, не ее. Это ему — Пэлвину некуда было уходить.

Так Пэлвин глядел в темную пустоту и размышлял.

Прошло время. Вылезая из палатки, Гей оглянулась и что-то сказала Джоргану. Потом, смеясь, пошла к Пэлвину.

Следом за ней из палатки появился оживленный Джорган.

Гей выглядела прекрасно. И Джорган тоже: высокий, загорелый, молодой и очень симпатичный. И конечно удовлетворенный, думал Пэлвин, но и глупый тоже.

Джорган догнал Гей, и они разом подошли к Пэлвину.

— Ты еще не ложился? Тебе уже надо спать, — распорядилась Гей.

— Я ждал тебя, — отозвался Пэлвин.

Джорган засмеялся. Он хотел было что-то сказать, но осекся.

— Что это?

— Где? — спросил Пэлвин. — Ты имеешь в виду огонь?

— Огонь? — удивилась Гей. Она быстро оглянулась и уставилась на маленький мерцающий огонек, который горел где-то миль за пятьдесят от их лагеря.

— Черт тебя подери! Ты же говорил, что мы тут будем одни, — набросилась она на Пэлвина.

— Я говорил, что здесь не будет охотников… — Пэлвин покачал головой. — А это не охотники…

— Что же тогда? Мираж? Или обезьяны греются у костра?

— Примерно так, — ответил Пэлвин, улыбаясь. — Это лесные жители. Люди этого времени.

Джорган снова засмеялся.

— Я-то думал, ты знаток в этом деле, Пэлвин. А ты не знаешь, что в этих краях нет людей. Они все отправились на звезды, покинув этот умирающий мир.

— Это не так. Официально считается, что здесь нет людей. Но это ложь. Человек не улетел на другие планеты, он остался здесь. И он погибает. Наверное, их осталось всего несколько тысяч. Мы очень похожи на этих обезьян, у нас, как и у них, нет цивилизации. Мы счастливы, но еще несколько лет, и все мы вымрем.

— Ты шутишь? — не поверил Джорган.

— Нет, он не шутит, — подтвердила Гей. — Я тоже слышала о них. И Гинлер их видел. Все наши бесконечные стремления к прогрессу привели вот к чему. Вот какими стали люди. Гинлеру это казалось забавным.

— В основном они живут далеко в лесах, — продолжал Пэлвин. — Здесь их можно встретить очень редко. Они очень замкнуты.

Джорган снова глянул на далекий огонек, затем поднял глаза к звездам. Пэлвин собрался уходить, но Гей задумчиво спросила:

— Что они собой представляют?

— Люди в шкурах. С длинными руками и огромными ногами.

— Они мало похожи на людей.

— И все же они люди. Обезьяны не разжигают костров.

— Их разжигают мертвые люди.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что говорю. Зачем мы здесь? Нашей добычей станет человек будущего.

— Но ведь это же убийство! — воскликнул Пэлвин.

— Убийство этих бессловесных обезьян, головы которых потом будут висеть на стене в гостиной, нельзя считать преступлением. Кто отважится признать это убийством, кроме известных в нашем обществе людей? Но даже они найдут это занятным и довольно смелым. Они подумают, что это класс, — сказала Гей.

Она поднесла ко рту сложенные лодочкой ладони и крикнула в темноту:

— Эй, человек будущего! Берегись! Давай удирай, а то мы доберемся до тебя.

— Замолчи, — мягко попросил Пэлвин.

Гей засмеялась и притянула к себе Джоргана. Они закружились в танце. Потом Гей объявила:

— Мы пошли спать, Пэлвин. Добыча подождет до утра, не так ли?

— Не думаю. Я не позволю. Вы не можете их убивать.

— О, Боже! — Гей обратилась к Джоргану. — Ты слышал, что сказал старик? Он не позволит… Нет, ты слышал? Пойдем. До утра, Пэлвин.

— До утра.

Пэлвин просидел еще около часа, прежде чем войти в палатку.

Они лежали рядом, оба голые. Голова Джоргана покоилась на плече Гей. Пэлвин переступил через них и лег как можно дальше.

Может быть, она бросит эту затею, может быть, забудет, успокаивал он себя. Хотя вряд ли. Пэлвин долго ворочался, но наконец заснул.

Сказать Гей, чтобы она забыла об охоте на человека, было непросто.

С наступлением утра черное небо становилось темно-красным. Солнце, похожее на багровый матовый шар, висело на небосклоне и напоминало кровавый глаз разлагающейся головы. Беспросветная завеса тумана, словно все поглотившая лужа коричневой, мутной воды, властвовала над поверхностью земли.

Они стояли у потухшего костра. Лесной человек ушел. Гей приказала Пэлвину:

— Ты найдешь его!

— Я?

— А кто же? Мы зачем сюда приехали? Уж не трусишь ли ты? Так дело не пойдет! Ты найдешь его, а Джорган пристрелит!

Пэлвин посмотрел на Джоргана, но тот, казалось, не очень-то хотел этого. Он опустил глаза, резко повернулся и пошел к машине, оставив их вдвоем.

— Он не хочет этого делать, — заметил Пэлвин.

— Мало ли чего он не хочет. Я хочу, этого достаточно. И ты тоже сделаешь то, что я скажу.

— Человек ушел в лес, — сказал Пэлвин. — Мы можем его догнать, хотя я сомневаюсь в этом. Даже если мы двинемся прямо сейчас. Я видел, как они бегают, чтобы выжить. Быстрее, чем кролики.

— Мы будем идти по следам до самого его жилища и там пристрелим.

Пэлвин покачал головой:

— Его жилище — это лес. Этот, вероятно, ушел от нас в северном направлении. Здешний лес — непролазные дебри. Машина там не пройдет.

— Тогда пойдем пешком.

Гей повернулась и пошла прочь. Джорган выпрыгнул из машины и поспешил за ней.

Пэлвин немного подождал, уставившись на угольки трухлявого бревна, и направился за женой. Он шел медленно, с опущенной головой.

Лес начинался внезапно. Только что была твердая, мерзлая пустыня, а затем дерево, одно, другое и вскоре густые заросли. Лес был так же дремуч, как глубок океан.

Они потратили почти весь день на дорогу к лесу. Человеческого следа нигде не было видно.

Пэлвин поставил машину в укромном месте и установил маяк, чтобы было легко найти дорогу назад. Покончив с этим, он поспешил к Гей и Джоргану, ожидавшим его у опушки.

Он спросил жену:

— Ну как, ты готова?

Она кивнула.

— Были бы они здесь…

— Будут, — пообещал Пэлвин.

Затем взглянул на Джоргана:

— Ограда у тебя?

— У меня.

Больше вопросов не было.

— Что ж, пошли, — сказал Пэлвин.

Они вошли в лес.

Пройдя несколько десятков миль, охотники ничего не нашли.

Уже темнело, и Пэлвин выстрелом из ружья поджег тропинку. Он все правильно рассчитал. Лес был сырой, и пламя далеко не распространилось.

Пэлвин шел впереди, осторожно ступая по горящей траве. Его спутники следовали за ним.

Ко времени захода солнца и наступления полной темноты они прошли шесть миль.

— Здесь мы остановимся, — сказал Пэлвин.

— Почему? — удивилась Гей.

— Потому, что я так сказал. Уже темно, а здесь не видно звезд.

— Но можно поискать костер. Может быть, кто-нибудь из нас залезет на дерево посмотреть, нет ли где костра.

— В лесу нет нужды жечь костер для отпугивания больших животных или для того, чтобы жарить мясо.

— У тебя на все вопросы есть ответы, да?

— Это моя стихия, — ответил Пэлвин. — Будущее — моя стихия.

Гей улыбнулась и пошла к Джоргану. Они сидели и болтали, а в это время Пэлвин устраивал ограду на выжженной площадке.

Перед сном Джорган и Гей совершали вечерние обряды. Сначала они лежали ничком в течение пятнадцати минут, потом десять минут стояли на голове и еще пять минут — в позе зародыша.

Пэлвин чувствовал себя лишним. Это были ритуалы новой, ставшей очень популярной религии, называемой клеризмом. Джорган рассказал Гей об этой религии, и женщина душой и телом ушла в нее.

Пока они занимались этой вечерней процедурой, Пэлвин собирал дрова для костра. Здесь, в лесу, было холодней. Одна ограда не могла обеспечить им тепло.

Выстрелом из ружья Пэлвин разжег костер, и ему стало как-то спокойнее.

Джорган вышел из палатки, остановился на минуту, всматриваясь в черный лес.

— Как она? — спросил Пэлвин.

— Прекрасно! Заснула.

— Это хорошо.

Пэлвин кивнул, улыбаясь.

Этот мужчина, этот мальчишка, с которым он делил жену и дом, был загадкой для него. За четыре месяца их брака Джорган и Пэлвин сказали друг другу не больше сорока фраз. Пэлвин не любил Джоргана, но, по сути дела, он и не знал его.

— Помнишь вчера, — сказал Пэлвин, — ты убил этого зверя и отрезал ему хвост?

— Да, помню.

— Гей и я ждали тебя в машине, а ты остался там. Я видел, ты с этим хвостом делал что-то странное… Это тоже один из обрядов клеризма?

— Да.

— Так что это означало? Можешь рассказать?

— Я просил прощения за то, что отнял у него жизнь.

— Я понимаю. Это, по-твоему, плохо?

— Да, очень. Ты ведь замечал, я даже мяса не ем.

— Да, замечал. Но Гей ест мясо.

— Для нее клеризм — это не путь к совершенству, а просто экзотическое поклонение, очень популярное сейчас. Но для меня это нечто большее. К сожалению, мне было бы легче, если бы я мог относиться к этому, как Гей и другие.

— А ты еще собираешься убить человека, — упрекнул Пэлвин.

Джорган посмотрел на Пэлвина, облизал пересохшие губы, отвернулся и закрыл лицо руками.

Джорган дрожал. Здесь было холодно. Но это была другая дрожь, не от холода.

— Об этом я и хотел поговорить с тобой, Пэлвин.

— Хочешь моего совета?

— Да.

— Как я могу обсуждать с тобой религиозные вещи? — не понял Пэлвин.

— Дело не в религии, мне нужно знать другое. Это действительно человек? Гей говорит: «Нет». Она считает, это просто развитая обезьяна. Я могу убить животное. Это прощается, но человека…

— Это человек. Я бы хотел сказать тебе, что это не так. Но это человек. Он развился из тебя и меня, но по какой-то другой неправильной линии, и причин такого развития мы так никогда и не узнаем.

— Человек, — тихо произнес Джорган. Он посмотрел на свои руки. Они дрожали.

— Но у меня есть другая идея, — пытался защититься Джорган. — Мы находимся в другом времени, и оно как бы не существует, поскольку это будущее, а не настоящее. Это время не реально. Значит, убийство здесь тоже не реально.

— Я не могу ответить на это. Возможно, ты первый, кто задумался об этом. Но легче всего успокоить себя этим. Скачок во времени был открыт двадцать-двадцать пять лет назад. С того времени будущее не изменилось. Мы близимся к этому будущему, независимо от нас. Мне так кажется.

Джорган задумчиво покачал головой и встал.

— Спасибо, что поговорил со мной.

Он ушел.

Пэлвин смотрел, ему в след. Вдруг он почувствовал озноб и поднес руки к огню. Так ли все на самом деле? Правильно ли он…?

Но Пэлвин знал, что в конце концов это было неважно. Из них только Гей имела значение, и только она знала точно, чего хочет.

Если только время являлось устойчивой субстанцией в этом мире, если только чья-то рука перевела стрелки времени на пять сотен тысяч лет вперед, то было 10:32 утра, когда охотники впервые увидели человека.

Первым заметил его Пэлвин.

Последние несколько минут (примерно с 10:28 утра) он слышал какое-то шуршание, но то был не шелест ветра.

Пэлвин резко повернул влево, а Джоргану и Гей махнул направо.

Звук доносился сверху. Пэлвин остановился и посмотрел на дерево. Он увидел человека. Что-то коричневое на фоне зеленого.

Пэлвин закричал:

— Смотрите! Вон!

Гей и Джорган замерли.

— Да, я тоже вижу его, — обрадовалась Гей.

Коричневый человек перепрыгнул на другое дерево.

Он чувствовал свою уязвимость и спешил укрыться.

Кто же он такой? Астрономически далекий пра-пра-правнук?

Ростом он был не менее пяти футов. У него были длинные, висящие до колен руки, плоская голова и совсем не было шеи. Его тело с головы до ног было покрыто шубой грязного коричневого меха.

Гей крикнула:

— Стреляй! Стреляй в него!

Человек снова прыгнул на другое дерево.

— Быстрее, он уходит.

Джорган не двигался. Он стоял как вкопанный. Его рука лежала на поясе всего в дюйме от спускового крючка ружья.

— Стреляй, стреляй, он уходит, — умоляла Гей.

Джорган не шевелился. Он не отрывал глаз от человека, который снова прыгнул. Движение его было грациозно, как прыжок балерины.

Гей выхватила ружье из кобуры и сунула в руки Джоргана.

— Пожалуйста, — нежно попросила она.

Коричневый человек замер. Он находился ярдах в пятидесяти от них и был хорошо виден сквозь утренний туман. Он не чувствует опасности в эту минуту, думал Пэлвин. Но хороший выстрел и…

Гей подняла руку Джоргана.

Несколько мгновений Джорган стоял так, потом зажмурился и затаил дыхание. Потом выстрелил.

Раздался пронзительный крик. Крик смертельного шока и боли. Коричневый человек простился с жизнью. Деревья закачались, листья, кружась, полетели на землю. Лес молчал.

— Ты попал, — радовалась Гей. Она подпрыгнула и захлопала в ладоши. — Черт возьми, Джорган, ты все же убил его!

— Да, — вымолвил Джорган и бросил ружье, — я убил.

— Давайте посмотрим, — сказал Пэлвин с надеждой.

Они пошли к месту, где должен был лежать человек, но его там не оказалось. Только ветер раскачивал деревья, верхушки которых таяли в тумане.

— Наверное, он застрял между ветками, — предположила Гей.

— Я посмотрю.

Пэлвин скинул рюкзак и влез на нижнюю ветку. Встав на нее, он поднялся еще выше. Пэлвин был уже не молод и поэтому не так ловок и силен. Он двигался медленно и осторожно, проверяя и выбирая каждую ветку, которая должна будет выдержать его вес.

Он нашел человека футах в тридцати от земли. В его животе кровоточила огромная, с мяч, дыра. Пэлвин подтолкнул тело, и оно тяжело упало на землю.

Потом Пэлвин начал спускаться.

Спрыгнув на землю, он увидел, что Гей осталась одна. Она осторожно держала в руках отрезанную в качестве трофея голову убитого. Глаза его были закрыты. Нос разбит. Волосы слиплись от крови.

— Нос сломан, но все остальное цело. — Гей протянула голову Пэлвину и сказала: — По-моему, это будет прекрасно смотреться в гостиной.

— Замечательно, — согласился Пэлвин. — Что с Джорганом?

— Он пошел похоронить тело и помолиться за него.

— Куда?

— Туда, — продолжая любоваться головой, показала Гей.

Пэлвин ушел. Через несколько минут он вернулся вместе с Джорганом.

Пэлвин заставил их поторопиться. Чувства переполняли его. Желание боролось со здравым смыслом. И только время рассудило их. Путники не успели выйти из леса.

— Мы должны остановиться, — сказал Пэлвин.

— Да, — согласилась Гей. — Сегодня был адский денек.

— Да, уж…

Пэлвин готовился к ночи. Он выжег место для бивака и ставил ограду. Он делал это механически, а сам был где-то далеко.

Пэлвин вспоминал. Ему вспомнилось, как он был здесь в прошлый раз. Перед его глазами встала та другая жертва с голубыми, широко открытыми глазами. Звенели в ушах слова Гинлера: «Я очень устал, остановимся на ночь».

Пэлвину вспомнился и следующий роковой день. Он старался переключиться на что-нибудь другое, но не мог. Пэлвин пошел к жене и ее второму мужу.

Они сидели у костра, который разожгла Гей. Пэлвин сел рядом с ней.

Джорган повернулся к нему.

— Я не собирался делать этого. Ты понимаешь? Я не могу делать такое.

— Но ты сделал, — сказал Пэлвин.

Гей держала трофей на коленях. Пламя равнодушно освещало сидевших вокруг.

— Да, но я не думаю, что он мертв, — совсем обезумел Джорган.

— Он мертв, заткнись, ради Бога, — разозлилась Гей. — Как ты надоел мне! Иди, почитай свои молитвы или постой немного на голове.

— Что это за шум? — испугался Джорган. — Я слышал что-то.

Его глаза забегали в поисках притаившегося врага.

— Это ветер, — сказал Пэлвин.

— Да нет же, это не ветер. Я хорошо слышу. Это что-то… оно пришло за мной.

— Он, а не оно, — поправила Гей. — Человек — он.

— Он приближается. Слушай.

Пэлвин прислушался. Сначала он ничего не слышал, кроме ровного дыхания ветра. Но потом… Действительно. Они идут. И так скоро…

— Я ничего не слышу, — сказала Гей.

— Я тоже, — соврал Пэлвин. — Иди-ка ложись спать. Ты просто устал.

— Но я слышу, — уверял Джорган. — Я…

Он встал.

— Ты тоже услышишь, только подожди.

Джорган ушел в палатку.

— Сейчас будет кругами ходить, — сказал Пэлвин, оставшись вдвоем с Гей.

— Это религия. Ты можешь это понять? Он такой религиозный. — Гей повернулась и посмотрела Пэлвину в глаза. Улыбка тронула ее губы. — Я ошиблась.

— Но Гинлер мертв.

— Я знаю, — улыбалась она. — Да, он мертв, но я надеялась, что Джорган заменит его. Я ошиблась.

— А я? — спросил Пэлвин.

— Сначала я винила в смерти Гинлера тебя.

— А теперь?

Улыбка не исчезла с лица Гей. Она покачала головой:

— Теперь нет.

Пэлвин взял жену за плечи, она прильнула к нему. Он тоже улыбнулся и коснулся ее пухлых губ. Их улыбки слились в нежный поцелуй. Ее точеный длинный нос, глубокие выразительные глаза, легкие, стройные ноги — вся она в этот момент принадлежала Пэлвину. Все ее тело было его…

Пэлвин сказал:

— Теперь мы можем возвращаться.

— Но почему? — запротестовала Гей. — Разве нельзя подождать до утра?

Пэлвин слышал, как люди подкрадываются к ограде, пробуя ее прочность. Они были совсем недалеко от палатки и тоже ждали наступления утра.

Гей была права. Она и Пэлвин сейчас не смогут никуда уйти. Они будут вдвоем. Только вот этот мальчишка… Когда дело будет сделано… Только тогда они смогут спокойно возвращаться.

Пэлвин положил руки на колени жены. Он начал целовать ее, в то время как утро неумолимо приближалось.

Пэлвин не пытался заснуть. Он лежал в темноте палатки, прислушивался, думал и вспоминал. Он чувствовал, уже рассветает.

Осторожно, стараясь не шуметь, Пэлвин вылез из палатки.

Утро было серое и хмурое.

Они ждали у ограды. Пэлвин пересчитал их. Двадцать семь. Они стояли кольцом вокруг лагеря, по человеку через каждые два ярда. Становилось теплее. Пэлвин наблюдал за людьми, они — за ними.

Вскоре появились Гей и Джорган. Увидев эту картину, они замерли.

Джорган застонал и закрыл лицо руками.

— Они пришли за мной, — глухо сказал он. — Пришли убить.

— Заткнись, — процедила Гей. — Пэлвин, чего они хотят? Мы сможем их прогнать?

— Им нужна наша добыча, — сказал Пэлвин. — Верни ее.

— Еще чего! Дай им знак, пусть подойдут и возьмут ее у меня. Они мне ничего не сделают.

— Ты уверена?

— Эти обезьяны? — Гей побежала к палатке. — У меня ружье.

Пэлвин внимательно посмотрел на нее, дотом повернулся к людям.

Они, все как один, впились в него взглядом, но Пэлвин не отвел глаз. Напротив, он рассмотрел каждого.

Они были почти как обычные люди: один высокий, другой маленький, третий полный или худой. Почти как люди, если бы не шерсть, покрывающая даже лицо.

Но шерсть имела такие цвета, какие бывают у волос нормального человека. Среди этих людей были брюнеты, шатены, два блондина и даже один рыжий. Но их крупные, плоские, как у орангутанга, носы, широченные покатые лбы не были присущи человеку двадцать второго века.

И все же они люди, думал Пэлвин. Полмиллиона лет человеческой эволюции потребовалось, чтобы люди приблизились к богам, но эти боги больше похожи на получеловека, чем на сверхчеловека.

А за этими полулюдьми стоял все тот же тусклый лес. Деревья, раскачиваемые ветром, напоминали колонны, спрятанные в глубине моря. Над лагерем висело густое облако тумана.

Вцепившись в ружье, Гей подошла к Пэлвину. Она навела оружие на людей и водила им из стороны в сторону, стараясь держать их на прицеле.

— Дай ружье Джоргану, — тихо, почти шепотом сказал Пэлвии. — Пусть он это сделает.

— Почему?

— Дай ружье Джоргану!

Гей подбежала к Джоргану. Он лежал, свернувшись калачиком. Гей толкнула его в спину ногой. Джорган даже не пошевелился. Гей бросила ружье перед ним.

— Мы опустили ограду, — взволнованно сказала она. — Если кто-то будет двигаться — стреляй. И не промахнись!

— Он не сделает этого. С ним уже ничего не поделаешь, — сказал Пэлвин.

— Сделает! Вот увидишь.

— Ладно, — ответил Пэлвин, подошел к управлению оградой и нажал кнопку. Ограда упала, и Пэлвин ощутил порыв влажного ветра, ледяного ветра. Он сжался от холода.

Гей снова дала пинка Джоргану.

— Поднимайся! Черт тебя возьми! Шевелись!

Джорган терпеливо переносил ее удары.

Потом он дотянулся до ружья. В течение нескольких минут он тряс над ним головой, как полоумный. Потом посмотрел на жену. Гей улыбнулась и еще раз толкнула его ногой. Наконец, Джорган встал и направил ружье на людей.

Гей взяла трофей, который лежал у тлеющих огоньков костра, и встала рядом с Джорганом.

Один человек сделал к ним несколько шагов. Несколько мгновений, и он уже в лагере. Он шел прямо на Гей и Джоргана. Джорган прицелился.

Пэлвин не сводил с них глаз, сжав руки в кулаки.

Человек приближался. Руки Джоргана дрожали.

Гей закричала:

— Давай!

Джорган выстрелил.

Дрогнувшее позади человека дерево сбросило мертвые листья. Огонек выстрела мигнул и погас.

И тут Джорган издал душераздирающий вопль. Человек продолжал подходить.

Гей в ужасе бросила трофей на землю и побежала к Пелвину.

Джорган, продолжая неистово кричать, упал наземь. Его крик оборвал какой-то хруст. В тот же миг отскочившая часть головы Джоргана, хлюпая мозгами, смешалась с грязью. Тело несчастного, испуская последние судороги, лопнуло со звуком рвущейся плоти.

Человек поднял брошенную Гей голову своего брата, посмотрел на раздавленное тело Джоргана и поспешил обратно. Он даже не взглянул на Гей и Пэлвина. Он побежал в лес, догоняя своих.

Они ушли. А Гей и Пэлвин остались. Остались вдвоем со смертью.

Сверху, сквозь серую пелену тумана, на них смотрело краснеющее солнце.

Гей прошептала:

— Они убили его.

— Да, — просто сказал Пэлвин.

— Убили, даже не притронувшись к нему… Раздавлен… Просто раздавлен гигантской обезьяной. — Вдруг Гей истерически засмеялась. — Да, гигантской обезьяной! Как я сразу не поняла?!

— Заткнись, — сказал Пэлвин. Он пошел в палатку, взял одеяло и накрыл то, что осталось от тела Джоргана.

Успокоившись, Гей сказала:

— Ты все знал. Все было спланировано. Ты предложил нам пойти на охоту. Ты привел нас сюда, отлично зная, чего я захочу. Ты все продумал, не так ли? Бедный глупый Джорган со своими молитвами раздавлен в грязи. Тело изувечено, мозги по всей поляне. Ну точно, как с Гинлером.

— Я не убивал Гинлера, — сказал Пэлвин. — Я любил его.

— Но ты знаешь, как он умер. Эти люди способны убивать на расстоянии, даже не касаясь тела. Ты знал это.

— Да, я знал это, — признался Пэлвин. — Пойдем. Пора возвращаться. Мы должны отнести тело в машину.

— С чего ты взял, что я пойду с тобой, после всего, что случилось?

— С чего я взял? Я единственный, кто у тебя остался. — Пэлвин посмотрел прямо в глаза Гей и улыбнулся. — Ведь я у тебя научился всему этому: как разрабатывать планы, как расставлять сети и ставить капканы. Как добиться своего. Я хотел тебя, и теперь ты моя. Поступай, как хочешь, но я не думаю, что ты от меня откажешься. Теперь я очень опытен.

— Ты сделал это ради меня?

— Я сделал это ради нашей любви, — ответил Пэлвин.

Он повернулся и пошел упаковывать вещи. Им предстояла тяжелая дорога. Становилось холодно, солнце уже падало за горизонт.