Мир победившей Смерти

Глава 10. Могло быть и хуже.

Забавно, однако, складывается жизнь. Сижу вот уже, как третий час в небольшом кабинете, рассматривая висящую на стене напротив, картину с изображенной на ней лесной полянкой. Стул твердый, без спинки. Стол простой, деревянный, с какой-то нелепой кухонной клеенкой. Сам кабинетик находится на минус первом этаже здания, в котором раньше располагался банк. Сейчас это что-то на подобии штаба местных вояк, так что и привезли меня именно сюда. Наручники, как бесполезный атрибут, тоже, кстати, на месте. И плевать им на сломанную у меня правую руку, на вырванный шмат плоти с левого плеча и пулевое ранение где—то там же. Живой и ладно.

Что ж, та самая ямка, про которую уже думал, сейчас больше похожа на выкопанную могилку. Попал я, конечно, знатно. Чего уж тут думать. Но, в любом случае, за решетку я не пойду. Пока не трогают, порегенерирую малех, а там, будь, что будет. На крайняк свалю в другой мир, и пусть ищут ветра в поле.

Дверь в кабинет открылась неожиданно. Наверно я даже успел задремать, так как состояние у меня далеко от идеала.

— Прошу прощения за столь долгое ожидание, — буквально ворвался в кабинет мужчина, лет тридцати.

Он, совершенно точно, хотел продолжить свою речь, но словно на стену наткнулся, когда увидел мои ранения.

— Они тут что, совсем охерели? — казалось, удивление было не наигранным, но оно и понятно. Лужица крови подо мной образовалась приличная. — Прошу, Юрий Владимирович, подождать еще немного.

К моему удивлению меня таки заштопали. Этот франт, а иначе его воспринимать не получалось, постарался на славу. Довольно шустро прибыла пара военных медиков, все раны промыли, наложили повязки и даже таблетками напичкали. На мою небольшую просьбу в виде пакетика с парой рубинов, что всегда при мне, так же отреагировали положительно. Франт с любопытством наблюдал, как я закидываю камень в рот и тут же его глотаю. К этому времени в кабинете мы остались одни, так что лишних свидетелей не было.

— Итак, Юрий Владимирович, надеюсь, теперь мы сможем с вами поговорить, — улыбнулся франт, присаживаясь напротив.

У него, кстати, была точно такая же табуретка, что и у меня. Ну а что касается моего ему прозвища, так ничего другого на ум просто не приходило. Какой-то серо-мраморный костюм, с черной лоснящейся рубашкой под пиджаком, туфли с явным ковбойским уклоном и золотые часы. Галстука вот или бабочки не хватало. Но рубашка с двумя верхними расстегнутыми пуговицами дополняла картину ничуть не хуже.

— Виктор, — еще раз удивил он меня, протягивая руку для рукопожатия. — Виктор Сергеевич Плисецкий. Специальный представитель президента по делам закрывашек. Ой, прошу прощения, ходоков. Первый термин носит неофициальный характер.

Забавно.

— Юрий, — кивнул я, левой рукой пожимая протянутую ладонь. — Можно без отчества.

— Что ж, Юр, поддержу, — позволил Плисецкий себе легкую улыбку, — на «ты» это всегда проще. Тогда сразу к делу?

И судя по тому, что на столе появилась небольшая папка с документами, вопрос его носил явно риторический характер.

— Отмывание денежных средств, уход от налогов, незаконное обогащение, убийство двух или более лиц, совершенное по предварительному сговору, нападение на представителей власти, покушение на убийство, причинение тяжких телесных повреждений должностному лицу, находящему при исполнении. Я ничего не упустил?

— Понятия не имею, о чем ты, — хмыкнул я, пожимая плечами.

Попытался, по крайней мере. Ибо стрельнувшая боль заставила этого не делать

— Ну-ну, Юр, — сморщился он. — Давай не будем опускаться до лжи. В этой папке хватит документов, чтобы в лучшем случае приговорить тебя на пожизненное. В худшем же, как по законам военного времени — расстрел.

— Бессмертные вы все что ли, — тяжело вздохнул я, ловя взгляд Плисецкого. — Хорошо, Витя. Свой кнут ты обозначил, молодец. Теперь моя очередь. Сейчас я убиваю тебя, потом пробиваюсь наверх, через всех ваших вояк. Ну а после хрена с два вы меня найдете на той стороне. Как тебе такой расклад, специальный представитель президента?

И чтобы слова мои не были голословными, цепь, связывающая кольца наручников рвется, а я складываю руки на столе. Бесит. Терпеть не могу, когда мне угрожают.

— Тише, тише, — поднял руки, ладонями ко мне, Плисецкий. — Это всё, — постучал он по папке пальцем, — не угроз ради. Чего ты сразу зубы показываешь. Простая демонстрация того, что на тебя имеется. Не более того.

Что ж, умничка ты такая, говорливая. Весь из себя белый и пушистый. Тьфу.

На остатки энергии, что успела накопиться, иду на блеф. Молния скользит по пальцам, чтобы после устремиться к браслетам. Вспышка, еле заметный запах паленой плоти, и металлические душки падают на стол.

— Простая демонстрация того, что есть у меня, — произнес я, смотря в глаза франту.

Нарывался? О, несомненно! Ошейник всегда нужно проверять на натяжение.

— Как же с вами сложно, — медленно покачал головой Плисецкий. — Ощутили в руках силу и думаете, управы на вас нет? От пули в затылок никто не застрахован, будь ты хоть трижды одарен магией. Ну и не хотел я с этого начинать, но ведь ты не сирота, а Юр? Мать у тебя имеется, друзья какие-никакие. Понимаю, был бы один, как дуб в чистом поле, но нет ведь. Ладно, всё это зашло куда-то не туда. Угрозы взаимные, словно дети малые. В общем, смотри сюда, что мы можем тебе предложить. Вот это, — постучал он пальцем по папке, — аннулируется. Если ты идешь нам навстречу. Под словом «нам» я подразумеваю не кучку каких-то маразматиков, а страну в целом. Закрывашки слишком полезный актив, чтобы разбрасываться ими направо и налево. Слишком. Видишь, я честен с тобой. И максимально открыт. Сотрудничество в обмен на то, чтобы мы закрыли глаза, на некоторые твои вольности. Что скажешь?

Гладко стелешь, фраерок — так и хотелось бросить в ответ. Но я промолчал. Хотел, было, облокотиться о спинку стула, да вспомнил, что сижу на табуретке. Что ж, пораскинем мозгами.

Вариант свалить в другой мир — блеф чистой воды. Нет, как самый-самый крайний он еще может сгодится, но вот рассматривать его буду только в том случае, когда за спиной начнут гореть мосты. Сейчас же, судя по спичу Плисецкого, есть шанс договориться. Точнее не так — я им нужен. Иначе никаких договоров и поблажек не было бы. Альтернатива же, ну, скажем честно, не радует. Что я могу противопоставить власти? Слово «ничего», по идее, нужно заменить матерным, ибо оно более полноценно раскроет всю суть ситуации. Устранить меня или избавиться проблема не такая уж и большая. Особенно с тем учетом, что под ружье, таких, как я, они всяко уже поставили. Так что улыбаемся и машем, улыбаемся и машем. По крайней мере, пока.

— Что именно скрывается под этим красивым словом «сотрудничество»? — иронично бросил я. — Под скальпель не лягу, сразу говорю.

— Господи, — тяжело вздохнул Виктор, посмотрев на меня, как на ребенка. — Ты книг перечитал что ли? Вивисекторов не держим. Такие, как ты, полезнее живыми, так что выкини лишние мысли из головы. Только работать мешать будут. Что насчет сотрудничества, так ничего такого, где бы тебе пришлось переступать через себя. И уж точно дергать тебя каждый раз, чтобы закрыть очередную брешь, мы не будем.

— Как-то всё слишком просто, — наклонил я голову набок. — Вроде на меня там и убийство чье-то повешать хотят, да еще двух и более лиц. А тут — давай сотрудничать и будут у тебя пони радугой какать!

— А просто не будет, — убрал Плисецкий улыбку. — Или ты думаешь, что командировка это проезд в другой город на достопримечательности посмотреть? Например, если мы с тобой договоримся, для тебя уже есть дело. Нужно будет сопроводить на ту сторону небольшую группу людей и через пару дней вернуть их обратно. Живыми. Всех.

— Вот те рас, — удивленно выдохнул я. — Там не курорт, а я не всесилен.

— Ты уж постарайся, — обозначил Виктор улыбку, — на кону ведь твоя жизнь. Да и дураков с тобой никто не пошел. Это будет хорошо слаженная боевая группа и тройка ученых. Тоже, кстати, не из робкого десятка.

— Они знают, что могут вернуться уже не совсем людьми? — спросил я, поймав взгляд франта.

— Со своими втемную не играем, — спокойно ответил он.

И вот как бы было здорово, если бы я ему поверил. Но почему-то хотелось только рассмеяться и посетовать на то, что меня принимают за какого-то дурачка.

— Что нужно будет делать? — спросил я, не выпуская наружу сарказм.

Что ж, ставки сделаны, ставок больше нет.

Мог бы я заартачиться? Ну, в теории мог бы. Только вот что потом? Скрываться? Бояться каждого шороха? Жить по каким-то помойкам? Идти против системы? Я хоть и дурак, но не до такой степени.

Домой я возвращался в таком себе расположении духа. Понятное дело, что ремонт дома повесили на меня. И вот смотря на эту дыру, которую, между прочим, сделал не я, настроение как-то не радовало.

Следующим утром за мной приехали. Вроде бы невзрачная на первый взгляд машина, но сидящий по выправке парень прямо-таки бросался в глаза. Ну и на приветствие он ответил скомкано, так, что даже беседу поддержать не удалось.

Уже через полчаса мы приехали на военную базу, что по-быстрому соорудили для себя местные вояки. Точнее не то чтобы соорудили, а банально отжали у местных полигон для каких-то там спортивных игрищ. Здания-фанерки возвели буквально за месяц, а дальше всё пошло по накатанной. Местная часть расположилась во всей своей боевой красе, которая лично у меня вызывала только тошноту и неприязнь. Веселое зрелище, если не знать, какая жопа эта сраная армия.

На КПП встречал нас сам Плисецкий. Смотря на него, понимаю, что кроме, как франт называть его иначе не получается. Кашемировое пальто, начищенные до блеска туфли, с какими-то вышитыми витыми узорами, черные брюки и белоснежная рубашка, что проглядывалась сквозь пальто.

— Доброе утро, Юр, — поприветствовал он, с радушной улыбкой на губах. — Спрашивать, как спалось, не буду, поэтому давай сразу к делу.

— Утро добрым не бывает, — проворчал я, топая практически след в след.

Пусть местность вокруг и была очищена от снега, но грязи от этого меньше не стало. Местные срочники, бедняги, носятся с лопатами, метлами и песком. Что-то подсыпают, копают, ну типичная армейская служба! В случае чего покажут врагу, как правильно землю копать.

Долго нам идти не пришлось. Типовое длинное здание на два этажа, где нам именно на второй. Там в самый дальний левый угол и просторный кабинет, в котором уже ждали. М-да, компания подбирается веселая.

— Товарищ майор, — шутливо отдал честь Плисецкий, — вот, знакомьтесь, Юрий Владимирович Большов. Закрывашка. Как вам и обещал, он будет сопровождать вас через разлом.

— М-да, — цыкнул один из присутствующих. — Дожили. Теперь и школьников в армию тащат? Да еще и ущербных?

— Виктор Сергеевич, — сморщился другой. — Нам еще за яйцеголовыми бдеть.

— Ничего-ничего, — улыбнулся Виктор. — Сработаетесь!

И, собственно, всё. Хлопнула дверь, и мы остались одни. Я и четверо солдат.

В принципе никакой другой встречи я и не ожидал. Со своей смазливой мордашкой я, поди, даже под старшеклассника сойти смогу, а тут сидят вон четверо матерых вояк, которые, наверно, порох на завтрак едят. К тому же сломанная вчера правая рука, пока еще так и висит плетью, что, совершенно точно, не добавляет мне балов.

— Хороши смертнички, — хмыкнул я, внимательно разглядывая каждого из четверки. — Прям, как на подбор.

— Какой дерзкий малыш, — улыбнулся вроде бы по-доброму, самый здоровый из пятерки. Только вот глаза его так остались холодными, а взгляд неприятным.

— Малыша в туалете увидишь, — хохотнул я. — Когда поссать пойдешь.

— Командир, — спрятав смешок, обратился здоровяк к командиру группы, — можно я с ним поздороваюсь? Ну, по-свойски?

И то, как он хрустнул костяшками пальцев, сомнений в его методе общения не оставило.

— Отличная идея! — оскалился я, приподнимая левую руку ладонью вверх. — Посмотрим, как твоя шкурка переживет удар в две тысячи вольт.

Над ладонью тут же вспыхнула шаровая молния, что начала разбрасывать в стороны небольшие электрические дуги. Напряжение в лампочках просело моментально, но общее эмоциональное напряжение возросло многократно.

Не уверен, что не зайди еще один мужик в форме, всё так и ограничилось бы словами. А так, дверь отворилась, и в кабинет зашел, судя по пагонам, ажно генерал-майор! Мужик, лет пятидесяти на вид, крепкий, невысокий. Форма на нем, кстати, была полевая, а не парадно-выходная. Полностью седая голова, гладко выбритое лицо и карие, спокойные глаза.

Оказавшись в кабинете, он обвел всех нас слегка ироничным взглядом, на несколько мгновений остановился на искрящей шаровой молнии, хмыкнул и прошел к своему месту.

— Ну, смотрю, вы уже познакомились, — присев заговорил он. — Горняков орлов своих урезонь. А ты, Юр, прекращай мне напряжение просаживать. Внизу вон суета уже начинается, ищут источник замыкания.

Не скажу, что спокойная речь генерала подействовала на вояк прямо-таки моментально, но какой-никакой эффект всё же был.

— Итак, Юра, — обратился генерал ко мне, — я генерал-майор Слепцов Андрей Александрович. Эти обалдуи, как я понимаю, тебе не представлялись? Значит, справа налево: командир группы специального назначения майор Горняков Павел Юрьевич — позывной Гор.

Молчаливый, высокий, лысый. Лет тридцать пять-сорок на вид. Хмурый взгляд серых глаз смотрит требовательно, но без заскоков. За всё то время, что его подчиненные устраивали тут представление, так ничего и не сказал. Только смотрел оценивающе.

— Дальше, — продолжил генерал, — Вон то двухметровое безобразие Лопата — лейтенант Лопатников Сергей Сергеевич. За ним сидит Бездарь — лейтенант Колымов Игорь Викторович. И последний — капитан Голицын Владимир Иннокентиевич. Позывной — Вол.

Двухметровое безобразие описывает Лопату прямо на все сто. Смотрю вот на него и вижу шкаф, причем с антресолью. Рост точно за два метра. Ладони такие, что сразу становится понятен его позывной. Лицо слегка одутловатое, взгляд, как у деревенского дурачка. Глаза, правда, рушат весь этот образ, а чуть сощуренный взгляд и вовсе заставляет опасаться не столько шкафообразное тело, сколько скрытый внутри разум.

Бездарь же, ну именно он меня школьником и назвал. Невысокий, словно в противовес Лопате. С белыми, скорее всего высветленными волосами. А еще, судя по смешинке в его глаза, мужик тот еще тролль.

Ну и последний, он же Вол. Флегматичный пофигист, медленно и размеренно жующий жвачку. Квадратная морда лица, ярко-голубые глаза, черные, как смоль, волосы и перебитый в двух местах нос. Тоже отнюдь немаленький дядя. Хотя других в этой группе и не было.

— Ну а перед вами Юрий Владимирович Большов, — обратился генерал уже к солдатам, — закрывашка. Проводник на ту сторону и человек, от которого будут зависеть ваши жизни. Двадцать пять лет, холост. Отслужил год и после определенного рода инцидента отбыл на гражданку.

— Это, какого-такого инцидента? — тут же включился Бездарь.

— Сломал руку прапорщику, — вместо Слепцова ответил я. — А был бы ствол под рукой, завалил бы к херам.

— Суровый малый, — покивал головой Лопата. — Значит, оружие тебе в руки не даем.

— За что? — коротко бросил Гор.

— Ему мальчики нравились, — перевел я взгляд на майора. — Особенно сироты. Одного вот после общения с ним повешенным нашли. Естественно все молчали в тряпочку, ну этот боров и обнаглел. Начал руки на всех подряд распускать. Со мной тоже попытался. Только после кипятка в лицо его желание как-то увяло. Ну а после я немного сорвался.

— Семь поломанных ребер, — вклинился генерал, — сломанная в трех местах правая рука. Сломанные пальцы на обеих руках. Отбитая селезенка и печень. Выбито четыре передних зуба, ну и закрытая черепно-мозговая травма в довесок.

Свист от Бездаря показался мне этакой положительной оценкой.

— Хрена се «сорвался», — хохотнул Лопата. — И как ты после этого на свободе гуляешь?

— Военная прокуратура умеет уговаривать, — пожал плечами. — Я не афиширую, они не предъявляют обвинение.

— Мне нравится этот пацан, — спокойно произнес Вол. — Сработаемся.

— А, правда, что у закрывашек физические кондиции запредельны? — с интересом спросил Лопата.

И глядя в его глаза, очень хорошо читалось, что рано или поздно, но от спарринга мне не отвертеться.

— Закончили, — захлопнул папку Слепцов. — Юр, присаживайся, буду вводить в курс дела.

Стул мне, что самое забавное, передал Лопата.

— Перейдем к нашим баранам, а точнее к поставленной задаче, — вдохнул-выдохнул генерал. — Скажу сразу — мне всё это дерьмо не нравится. Но приказ есть приказ. Наша задача охранять группу из трех ученых и по возможности не препятствовать их пожеланиям. Гор — ты за старшего, тут всё, как обычно. Если бы не два «но».

— Дайте угадаю, — криво усмехнулся он. — Ученые и закрывашка.

— В точку, — цыкнул генерал. — С первыми сам всё понимаешь — их задача — первостепенна. На ваши плечи ложится сопровождение и охрана. Со вторым нюансом всё сложнее.

— У нюанса есть имя, — недовольно проворчал я.

— В общем, Гор, — хмыкнул Слепцов. — Личное дело его прочтешь, поймешь больше. Но он не твой подчиненный. То есть Юра у нас просто сопровождающий. Консультант, если хотите.

— Консультант, от которого зависит наш выход обратно, — недовольно проворчал Бездарь. — И нам, что теперь, на руках его носить?

— Прислушиваться, содействовать и учиться, — с недовольной миной явно кого-то процитировал генерал. — И да, он должен выжить.

— Снова здорова! — всплеснул руками Бездарь. — Может, нам ему еще задницу подтирать?

— У тебя грабли слишком грубые, — хмыкнул я, глядя ему в глаза. — Так что, если подойдешь со спины — получишь разряд.

Лопата хохотнул, генерал сморщился, а Гор только тяжко вздохнул.

— Еще что? — спросил командир этих бравых молодцев.

— А теперь давайте послушаем, что о той стороне нам скажет закрывашка, — кивнул мне генерал. — Юр, только самое важное, пожалуйста.

— Давайте сразу и на чистоту, — вздохнул я. — Вас всех предупредили, что вернуться вы можете не совсем людьми? Вампирами, если хотите. Это, пожалуй, и есть самое важное.

— Не понял, — нахмурился Лопата.

— Предупредили, предупредили, — отмахнулся Слепцов. — Есть данные, что подобные метаморфозы связаны с серьезными повреждениями организма. Хроническими или физическими. Проще говоря, рак там, или какие-то серьезные травмы ведут к изменению тела. Вы, кстати, должны были всё это прочитать, прежде, чем документы подписывать!

— Эм, ну, как бы, — зачесал затылок Лопата. — Что-то такое припоминаю, ага.

— Возможность неустановленного воздействия на организм посредством влияния агрессивной среды? — всё так же спокойно процитировал Вол. — Кажется, превращение в кровососущего монстра и эти слова, они как бы немного разнятся.

— Хренасе немного, — хмыкнул Бездарь. — Нет, заполучить эльфийску стать я не против, но вот всё остальное...

— Отставить балаган! — слегка повысил голос Слепцов. — Выжимки по этой теме я вам скину отдельно. Раз такие впечатлительные, то завтра утром жду от вас короткое эссе.

— Есть, подготовить эссе, — вроде и бодро, но с явной угрозой в голосе, отрапортовал Гор. — Обязательно всё изучим!

И брошенный им взгляд на Лопату, не сулил тому ничего хорошего. Бездарь же, кажется, даже покраснел.

— Продолжай, Юр, — снова обращение генерала ко мне. — Только давай вот без этих вот пугалок. А то, — хмыкнул он, — как видишь, парни тебе попались впечатлительные.

Очень многое я хотел сказать этому Слепцову. В конце концов, альтернатива это появление еще пары вампиров, а приятного здесь мало. Но, это армия и по-другому, по-человечески, они, кажется, не умеют. Так что, как он там сказал? Консультант? Что ж, будем соответствовать.

Весь оставшийся день прошел как-то непонятно. Лично для себя полезного ничего не поимел. Больше четырех часов провел в медблоке. Мне хорошо — лежал и регенерировал, а местные врачи пытались всё это запротоколировать. Бедняги, право слово.

Ближе к трем часам позвонил Палыч. Разговора у нас, как такового, не случилось. Слишком уж много лишних ушей было рядом. Поэтому сразу за разговором пошло общение через телегу.

Такое чувство, будто вчера не существовало. То есть, никаких последствий ни для меня, ни для клуба. В информационной сфере тоже тишина. Да даже Лена и Петр вообще не в курсе произошедшего! Вот это контора работает, однако. Зато сразу стало понятно, что франт это так, лишь винтик. Слишком уж он какой-то простой что ли. А тут работают явно спецы уровнем повыше. И вот вся эта суета вокруг меня, она не к добру.

А еще к вечеру объявился Костя. Хотя, как объявился? Пришло его «спасибо», причем по ВК. И сразу после этого удаление странички владельцем. Что ж, вот это радует. Вот это хорошо. Значит, мозги у него всё же пашут понемногу.

На полноценное заживление перелома ушло пять дней. Постоянная напитка руки энергией сделала своё дело, так что в строй я вернулся быстро. Эти пять дней прошли, по большей части, впустую. Пришлось делать вид, что я пай-мальчик и вообще проблем со мной не будет. Занимался какими-то незначительными делами и просто отдыхал. Надобности во мне на военной базе пока не было, так что никто не дергал. А вот когда появилась трещина, начал раскручиваться маховик очередной вылазки. Звонок Гору, передача примерных координат и началась судорожная подготовка. Ну, это у них, по крайней мере. Я-то приехал в часть уже собранный, с заполненным рюкзаком и своим оружием.

— А неплохо, неплохо, — покивал Лопата, почесывая подбородок.

— Откуда? — это уже Гор.

— Трофеи с той стороны, — пожал плечами. — Вы, надеюсь, не с хламом идете?

Оказалось, не с хламом.

Мы прошли в небольшое здание, стоящее отдельно, что сочетало в себе функции и арсенала и мастерской. Причем не общего назначения, как я понял. Первый этаж служил, своего рода, складом. Правда, никакого порядка здесь не было. Куча наваленного на столы оружия, каких-то приспособ. Ящики с патронами, с гранатами. В углу этакой грудой свалены бронежилеты, разгрузки, шлема.

— Обязательно глушенное брать? — кивнул на мой калаш Гор.

— Уже не уверен, — вздохнул я. — Нас итак орава целая идет. Но лучше всё же перестраховаться. Кратники тоже советую, ну, если вы такие многозадачные, то оптику с собой берите. Выручает. Подствольники вот в обязаловку. Ну и патроны лучше бронебойные брать. Причем с хорошим таким запасом. Может повезти и назад вернемся часов через шесть. А, может, и жопа случится, и застрянем на пару дней.

Понятливые мужики попались и это хорошо. Гор только кивнул, и началась у них суета. Того нет, этого не привезли, это потеряли... Армия! Сколько же было матов, сколько же было телефонных звонок и разговоров на повышенных тонах. Смотрел на всё это я со стороны и только фыркал периодически. Особенно весело стало, когда калаши оказались под патрон 5,56, а те семьдесят четвертые, что привезли, были списаны в какой-то из частей и по идее должны были отправиться на утилизацию, но это же Российская армия! Великая и могучая, мать его.

Спустя часа четыре Гор ходил злющий, как собака. Его ребята тоже пребывали не в лучшем расположении духа. Шутка ли, на обуви даже размеров нужных не оказалось, а бронежилеты с каким-то там браком. Сейчас все притащили сюда свою стандартную снарягу и пытались сделать хоть что-то, чтобы не идти со стандартным боекомплектом. А стандартный боекомплект, в части, которая приписана к городу, это тот еще позор.

— Ответьте мне на один вопрос, — ворчал Бездарь. — Почему гражданский, снаряжение имеет лучше, чем бойцы специального подразделения?

— У него нет рамок, — флегматично бросил Вол.

— И, что ты предлагаешь? — с иронией спросил Бездарь. — В магазин ехать и покупать всё за свой счет?

— Как и всегда, друг мой, как и всегда, — ответил ему Вол. — Лепим из говна котлетку. Авось прокатит.

— Так, бойцы, — буквально залетел в помещение Гор. — Прибыли ученые. Слепцов с ними, так что сейчас бардак будет решаться. Отставить маяться херней! На выход.

Я с ними не пошел. Ну его нафиг. Развалился в офисном кресле, закинув руки под голову, и попытался задремать. У меня это даже почти получилось. По крайней мере, в негу я провалился и мозг уже начал выдавать какие-то бессвязные картинки, но, видимо, не судьба.

— Нет, нет и еще раз нет! — приятный женский голос вклинился, словно бур в податливую почву. — Павел Юрьевич, держите себя в руках! Отказываться я не буду. А если вы так за меня переживаете, то просто лучше делайте свою работу!

Открыв глаза, я увидел довольно-таки интересную картину. Молодая девушка, лет двадцати пяти, стояла напротив Гора и выговаривая всё это, тыкала ему в грудь пальцем. Причем роста у неё максимум на метр семьдесят, тогда как Гор возвышался над ней головы так на полторы точно.

— Ань, — Горняков старался говорить спокойно, словно с маленьким ребенком, — есть вещи, от которых автомат не защитит. О матери подумай, в конце концов! Мы можем не вернуться. Но и это не самое страшное. Никто не знает, как тот мир влияет на людей. Ты же сама читала выжимки, ну включи ты уже голову! Это не прогулка в леса Амазонки за треклятой неопознанной лягушкой! Тут другой мир! С нежитью!

— То была ящерица, — сморщилась девушка. — И всё равно мой ответ — нет! Я не сниму свою кандидатуру! Прими уже к сведению — я выросла! Я сама вправе решать, как мне жить и что мне делать! Тем более у нас будет проводник. Где он, кстати? Ты знал, что в пиковой форме физически они превосходят людей, чуть ли не вдвое! Вот бы изучить механизм этих метаморфоз. Там явно идут какие-то изменения во внутренних органах. Возможно, это будет величайший шаг для современной науки!

— Или нелепая смерть для одной дурочки, — зевнув, подал я голос.

Удивились оба. Гор нахмурился, а девушка ойкнула, и невольно спряталась за мужчиной. Дочь, что ли?

— Это кто? — шепотом спросила девушка.

— Наш проводник, — вздохнул Гор. — Ты же хотела его увидеть, вот, знакомься — Юра.

С кресла я поднялся ни знакомства для, а потягушек ради. Всё-таки подремать немного успел. Так что сейчас хотелось только кофе, а не вот это вот все.

— А это точно он? — с сомнением протянула девушка. — Па, ты шутишь что ли?

— Долго вы еще? — проигнорировав девушку, спросил Гора. — Трещина закрыться может, и тогда снова ждать придется.

— Через час выдвигаемся, — ответил мне Горняков. — Мы почти готовы.

Прошагав мимо этого семейного подряда, напрочь игнорируя скептическое выражение лица девушки, оказался на улице и вдохнул прохладный воздух, окончательно просыпаясь. Небо хмурилось. Появился неприятный холодный ветер. Его резкие порывы пробегали по округе, заставляя торопиться тех, кто невольно оказался на улице. Вечерело. Часть вокруг меня и до этого была не шибко спокойной, а теперь, когда приехал генерал с учеными, и вовсе стала похожа на растревоженный муравейник. А еще, судя по громкому ору Слепцова, что раздавался неподалеку, кто-то очень и очень накосячил.

Сборы и правда не затянулись дольше, чем на час. Ученные были представлены тремя людьми. Одна, уже виденная мной, девушка и двое мужчин. Обоим немного за сорок, выправка такая, что они больше походили на военных. Бородатые, хмурые и неразговорчивые. Игнатьев Павел Андреевич, какой-то там физик, химик, математик и Павлов Савелий Алексеевич, тоже имеющий какие-то там ученые степени. Вникать еще и в эти нюансы не хотелось от слова совсем.

Аня же, или, как она в приказном порядке сказала к ней обращаться — Анна Павловна, имела ученые степени в области биологии, культурологи и истории. Не доктор наук, конечно, но всё же. И это в её двадцать пять. Моя одногодка, получается. А еще я правильно догадался — она дочь Гора и отношениях у них, ну такие себе. Причем внешний вид девушки многих заставлял оборачиваться. Пусть невысокая, но зато фигурка, что надо и личико такое, что ей не в ученые идти надо было. Ну и характер пробивной, этого не отнять. Авторитетов для неё нет, правил для неё нет, и мозгов у неё тоже, кажется, нет.Пусть она хоть трижды кандидат наук. В прямом, мать его, смысле.

Машину до точки входа нам выдали. Точнее автобус. Загрузились, да поехали. Всю дорогу Гор старался донести до ученых несколько стандартных правил. Они кивали, соглашались, но судя по их глазам, были явно не здесь. И глядя на это настроение моё всё сильнее скатывалось к плинтусу. Так ведь еще обязанность есть, вытащить всех живыми. Черт. Хорошо хоть не я один буду этим озадачен. Бойцы Гора вроде бы кажутся серьезными вояками, так что есть шанс, что всё пройдет нормально. Только вот почему от всего этого дерьма такое хреновое предчувствие?