Мир. От смерти к жизни

5 глава. «Боги»

За год и семь месяцев, что Боги находились на Земле, Гер Афин не выходил на связь, но это мало кого беспокоило. Восемь посланников Геи были заняты людьми, их изучением, физически не проникая в их Мир. Богам было интересно все, что касалось человека. Их взаимоотношения, язык, охота, быт, психология и даже любовные утехи, хотя последнее было чем-то мерзким для Богов, но только в начале, а в последствие, странным, а иногда желаемым.

Боги более ни ссорились, будто Бездны, в жизни Зефа, не было, но только ни для самого главы Богов. Он часто, исследуя людей на экране, уходил в себя, грустил и, за все это время, не притронулся к Але Мут ни разу. Он не обнажал свое тело рядом с ней, ни целовал ее, словно Аля вовсе не являлась его жжено. Но она молчала и терпела, хотя и переживала.

Боги не ссорились – они разделились на два лагеря, негласно объявив бойкот друг другу. С одной стороны были ячейки Зефа и Аика, с другой остальные. «Остальные» делали вид, что другой половины не существует, но только в быту, а в работе приходилось общаться, сухо, но все же. Зеф Сет не обращал на это никакого внимания, но его жена пыталась примириться с остальными, после пробовал и Аик Семис, и Ося Аямо, но все было тщетно. Потеряв год на непримиримых Богов, тратя время на пустое, Аля и Зеф в полной мере занялись своими обязанностями.

Земляне строили храмы Богам, с колоннами и изваяниями самих Богов, если все были похоже на себя, то Зеф Сет, названный Солнцем, изображался сильным стариком с длинными седыми волосами и бородой. Он стоял в сутане с капюшоном поверх головы, вытянув руку вперед, с открытой ладонью к людям, показывая нечто на ней. Солнце считался верховным Богом даровавшим людям жизнь, и защитником от всех невзгод. По легенде – ладонь его, поцеловала жена – Богиня Земля – и после из ладони Бога Солнце вышли люди.

Зеф любил смотреть за людьми в храмах, они редко просили что-либо, в основном прославляли Богов и пели им песни, принося Богам ягоды, фрукты, вино. На праздники, люди несли к статуям Богов сладости и выпечку. Все это искушало главу Богов, и однажды он не выдержал искушения – решив посетить людей.

Переодевшись в людскую одежду, надев браслеты на запястья рук, взяв нож, похожий на тот, что помогал ему в Бездне, Зеф Сет телепортировал себя в храм. Пока людей поблизости не было видно, Зеф Сет присел у мраморной ноги Бога Солнце, решил попробовать приношения Богам. Надломив пирог, он съел кусочек и запил его вином. После еще, и еще… Вкус клубничного пирога был изумительный, такого роботы, в Обществе, не готовили. От наслаждения Зеф Сет закрыл глаза и забылся, пока в чувства его не привел некий старец, укутанный в серое полотно с узорами по краю одеяния. Незнакомец ударил своим посохом чужака по плечу, пристыдив Зефа:

– Невежда! Как ты посмел притронуться к лику Бога? Яства мог ты забрать с собой, но хлев, в пантеоне храма, устраивать не позволено не кому. Как мог ты осквернить приют Богов?

– Простите, – растерялся Зеф, но собравшись с мыслями… – я хотел хоть немного побыть с отцом, отведать пищу рядом с ним, как и в былые времена.

– Так значит ты сын Бога Солнце?! – Старец был возмущен, но посмотрев на мраморную статую, затем на Зефа, охладил свой пыл. – Да, ваши черты лица схожи, но чем докажешь ты свое родство?

– Вы часто просили отца, о спасение от пса-гиганта, что нападает на селения. Вы говорили, что только силой Бога, можно победить его. Так, он и прислал меня к вам. Дорога была долгой – я проголодался. Лишь только из отцовского блюда ел я, и пил из его кувшина. Скажите, разве мог я спасать вас на голодный желудок?!

Старик задумался – «что если он тот, за кого выдает себя, а если же он лжет, то зверь уничтожит его и будет сыт сегодня»?!

Когда Зеф наблюдал за людьми, он видел, как страшный черный пес, в два метра ростом нападает на ближайшие поселения и города, если те не дают ему овцу, или корову. Пес обходит селения по кругу, каждый день, питаясь свежим мясом, побывав раз в месяц в каждом ближайшем селение. Сегодняшний вечер был этого городка Лика, и Зеф Сет знал об этом.

– Ну что же, – сказал старик с хитрым прищуром – надеюсь, ты не дурак, чтобы отдать свою жизнь за кусок пирога и кружку вина. Меня зовут Никон, я владыка здешних мест, и это моя столица, а как позволишь ты себя величать?

– З… – Зеф хотел было сказать свое имя, но передумал, – Зарница.

– Ну, пойдем со мной, Зарница.

Никон жил в центре города, в большом каменном доме. У старца было много слуг, и два сына-близнеца Артур и Степан. Они просились биться против зверя вместе с Зефом, но тот отказал близнецам, боясь поранить их своим оружием.

Солнце зашло за горизонт, когда страшный вой разбудил природу ужасом из самых потайных уголков человеческой души. Зажглись костры, у врат в столицу. В небе сияла Луна, в полную свою силу.

Люди притаились за высоким тыном, боясь, что Зеф не победит пса-великана и тот, обозленный на людей, набросится на них. На этот случай, один из горожан, привязал корову у центральных ворот города.

Светящиеся желтые глаза показались в темноте. Они приближались, еще немного… и Зеф увидел открытую пасть зверя, с огромными клыками. Слюна капала из оскала пса, он видел Зефа Сета, тот стоял с кинжалом в руке, выставив правую ногу вперед.

Огромная масса живого зла, близилась к Зефу Сету, зверь прыгнул и… Бог порезал ногу зверя ножом. Это разозлило зверя, и тогда пес ударил Зефа лапой, от чего Зеф покатился кубарем по земле, но прежде выставив нож, Бог поранил пса.

«А ты не так-то прост. – Думал Зеф. – Это ты на четырех лапах более двух метров, а на задних все четыре»? Палец лег на маленький камушек, и кинжал вытянулся в акинак с золотым свечением.

Зверь прыгнул, и Зеф, прогнувшись назад, порезал грудь пса. Хищник тяжело дышал, кровь лилась из его тела, он двинулся в сторону обидчика, но Бог, как и прежде, встал в стойку. Пес развернулся, чтобы уйти, но Зеф запрыгнув на его хвост, сделал еще прыжок и оказался на шее зверя. Взмах руки и… светящийся золотой акинак пронзил толстую шею зверя.

Хищник был повержен.

Люди радостно подбежали к победителю, подхватили его на руки и понесли сквозь весь город к дому Никона, освещая факелами себе дорогу. Раны на груди Зефа зарастали.

На террасе были выставлены большие длинные столы. Всяческие угощения принесли горожане на них. Вся столица праздновала освобождение от зверя, люди говорили хвалебные речи в честь Зарницы, его Отца и Матери.

Луна была высоко, когда Зеф Сет, выждав момент, бежал с пиршества. Он украдкой пробирался, по темным улочкам, на запах моря, к храму – закон вспомогательного телепорта: точка выхода там, где точка входа. Открытый храм, словно огромная ротонда с колоннами, со скульптурами и крышей, располагался на высокой горе, где за храмом был обрыв, будто скалу разрубил пополам своим топором великан. Кто-то снял шкуру с убитого пса и разложил ковром у трона Бога Солнца, разведя огонь в жертвеннике.

Зеф встал на «новый ковер», опустил руки и скрестил их перед собой, но не успел отправиться в Общество, как знакомый голос остановил его:

– Спасибо Зарница, и приходи к нам. Мы всегда будем рады тебе. – Это был Артур, сын Никона, Зеф отличал его от Степана по родинке на шее Артура.

«Это он разжег костер и разложил здесь шкуру пса. – Догадался Зеф. – Поэтому его давно не было на пиршестве».

– Ты хороший сын своего отца. – Сказал Зеф Сет Артуру, обернувшись к нему. Браслеты проявились на руках Зарницы и Артур, от удивления, пошатнулся. – До новой встречи! – Произнес он и только успел увидеть улыбку Артура, как яркий свет охватил Зефа Сета, а за светом были знакомые стены.

Зеф вернулся в Общество.

На кровати спала Аля. Свет полной луны украшал ее лицо своим серебряным блеском. Зеф никогда не видел ее такой красивой. Она улыбалась, а от улыбки появлялись ямочки на щечках, а невинный румянец украшал их. Зеф обнажил свое тело, оставаясь в боксерах, снять низ нижнего белья, среди геятян, считалось неуважением к партнеру, тихонько забрался под одеяло и нежно обнял ее.

– Что с тобой? – Произнесла Аля проснувшись. Она повернулась к нему лицом, и провела кончиками пальцев по его телу. – Ты раздет? Со мной?

– Ты всегда ложишься в постель, со мной, обнажая свое прекрасное тело, – шептал Зеф, целуя свою жену в губы, в шею, грудь… – а я и не замечал этого, будучи занятым, только собой – жил только своим прошлым. Я не видел, что у меня самая лучшая жена. – Зеф страстно поцеловал ее в губы. – Только ты не кому не говори, чтобы они не обиделись. – Он произнес это с лицом полным серьезности, от чего рассмешил Алю, но смех сменился истомой.

Зеф целовал низ живота Али, поднимаясь к пупку, поцеловав его, он, кончиком своего языка, поднимался к полной упругой груди Али, что томно дышала. Аля вскрикнула, и крепко прижалась лицом к его груди.

Так занимались любовью жители Геи.

Рожденные в инкубационных машинах мужчины были лишены сексуальной потенции, все же испытывая возбуждение и удовольствие без эякуляции, их яичники, как и женские, были мертвы. У женщин отсутствовала матка, детей они не вынашивали и не откладывали яйца подобно животным.

Граждан Геи составляло один миллион человек от младших, до Создателей. Гражданами не являлись жители и служители Островов, хоть и имевшие привилегии, а также узники Бездны.

Инкубационные машины были прототипом аппаратов клонирования, за исключением того, что клонируемый объект ни умирал, превращаясь в пыль в соседнем аппарате, ему не передавалась память, полученная из взятых прежде образцов. Геятяне создавались младенцами. Компьютер, а иногда оператор, загружали, в личность и память создаваемого, нужные программы, знания для той или иной группы партии, необходимой Миру.

Машины излучали желтый свет, но если создаваемый образец был не стандартен в будущем развитии и мышлении, психологической наклонностью, или физическими отклонениями, то машина сияла синим светом. В таких случаях оператор, в ручном режиме, нажимал кнопку уничтожения образца. Так младенец сгорал в капсуле инкубационной машины, еще не приняв жизнь, а капсула всасывала пепел потоками воздуха.

Люди на Гее жили до двухсот лет, земляне же, в два раза меньше.

Все это различало геятян от землян, как и их секс, был разным. При первом виде, на любовные утехи землян, геятян тошнило – это казалось им чем-то омерзительным, хотя некоторые действия были схожи.