Глава 20 Маскарад…

Мы шли тихо — не спеша. Холодный ветер обдувал моё итак заледеневшее лицо. Мне казалось, что эта ночь длится вечность. Мы с Микки вышли из парка. Странно, но даже при таком морозе этот человек умудрялся оставаться теплым. Он был без перчаток, но его руки горели просто. По крайней мере одна моя рука уже согрелась, и теперь он перешел на другую сторону и взял мою правую руку, чтобы согреть эту холодную кожу.

— Как ты здесь оказался? — тихо спросила, стараясь не нарушать свои неровным дыханием равномерный воздух вокруг.

— Тебя так сильно это интересует? — почти безразличным тоном сказал Микки, и именно в этот момент мне показалось, что он изменился, что в нем что-то теперь не так.

— Да. Не каждый гуляет по занесенному снегом парку в столь поздний час!

— Ну я буду исключением, — улыбнулся он, но и эта улыбка мне не понравилась.

— Куда мы направляемся? — мне предстояло много чего спросить у Микки.

— Мы для начала пойдем к моей машине и согреемся, а потом я отвезу тебя к себе…

— Откуда ты знаешь мою бабушку?! И когда это вы общались? — не знаю почему, но именно сегодня я решила спросить всё, что меня интересовало, потому что боялась, что другого такого шанса не будет.

— Не слишком ли много вопросов на сегодня?

— День только начался, — огрызнулась я, так как поняла, что сейчас совсем не подходящий момент, для того, чтобы выудить из этого человека всю правду.

Мы вышли на какую-то улицу, довольно широкую, по краям которой простирались дома и машины. Кое-где были слышны радостные возгласы, песни, гуляния, а кто-то спал мирным сном, не обращая внимания на своих разбушевавшихся соседей.

У этих людей было всё, как обычно. Но только я в этот праздник не чувствовала себя радостно. Мою голову с самого начала дня, в буквальном смысле слова, охватила депрессия, положительных мыслей в ней не было. Там были бесконечные вопросы, мысли, но связей между всем этим я не могла найти. Да, сейчас было намного лучше находиться рядом с знакомым тебе человеком, но я бы предпочла веселую и жизнерадостную Шанти с её строгими родителями, чем это.

Микки для меня оставался одной из самых больших загадок. Я точно знала, что у него есть тайна, и не одна, а множество. И некоторые из них прямой линией были связаны со мной. Я не знала, куда делся тот милый паренек из парка, который настаивал на том, чтобы я сидела под его зонтом. У меня сложилось ощущение, что пока меня не было в доме тети, там что-то произошло. В этом маленьком пригороде что-то было, что заставило Микки надеть каменную маску с лицом безразличия. Но для меня было главным то, что я могла некоторое время пожить в спокойствии… Некоторое…

В голову сразу метнулись мысли о том, что сейчас с Райаном. Его отец был полицейским, он тоже. Он был в моей комнате, а Шанти видела, как я оттуда убегала. Если Райан выживет, расскажет ли он о том, что произошло?

''Ну вот, ты уже беспокоишься о собственной безопасности! А ведь ты прекрасно знаешь, что безопаснее было бы, если Райан умрет… Будем надеяться, что это действительно случится'', - сказал мой внутренний голос.

Я ужаснулась, я только что увидела человека, который прячется за этой скромной оболочкой. Точнее я услышала…

Мне пришлось встряхнуть головой, чтобы забыть эти ужасные мысли. Нет, я ни хочу ничьей смерти, никогда!

— Что случилось? — остановился Микки.

— А что? Может, у меня просто голова разболелась… — ответила я.

— Головная боль из уха не вылетает. Можешь не пытаться таким способом от неё избавиться.

— Спасибо, я и без вас знаю! — я выдернула свою руку из его. Да, в нем действительно что-то не так.

Мы продолжили идти по улицам города. Я думала о своем, а Микки… Я не знаю, думал ли он вообще. Главное, что если вдруг я услышу звук сирены полицейской машины, то непременно рвану с места куда-нибудь подальше, не обращая внимания на свои замерзшие ноги.

— Не стой перед носом, Микки! — крикнула я парню, когда уткнулась в его куртку лицом.

Когда я думаю, то смотрю всегда вниз, мне казалось, что так легче. Но ведь нельзя же было таким наглым образом вставать на моем пути.

Я отошла от него, и моему взору предстал Porsche Carrera GT прекрасного черного цвета. Откуда я знала марку машины? Ответ прост — Шанти. Эта леди интересовалась машинами не меньше, чем любой автогонщик. Она показывала мне кучу журналов с выставками самых дорогих авто 2005 года. И этот я особенно запомнила.

Моя голова опустела за несколько несчастных секунд. Я не знала, что мне сказать, да и комментарии к этой роковой малышке были лишними. Я видела, с каким любопытством меня разглядывал Микки. Но мне было не до него. Я не понимала, зачем мы остановились. Полюбоваться на машину? По-моему мне хватило впечатлений.

— И что это? — прохрипела я.

— Мне кажется, что это моя машина, — ответил мне Микки и достал из кармана куртки ключи.

Тут меня будто окатили ведром с холодной водой. Я тщательно пыталась вспомнить стоимость машины, но единственное, что я помнила — это то, что машина входила в десятку самых дорогих, дальше рассуждать мой мозг не хотел.

— Я вижу, она тебе понравилась, — пропел Микки и открыл двери машины, приглашая меня внутрь. Но мои ноги не двигались — они вросли в асфальт.

— Только не говори, что ты её украл… — сказала я, пытаясь сдвинуться с места.

— Я её купил, Эни. Эта машина по праву принадлежит мне.

— Тебе нет 18! — вспомнила я.

— Ну да, и поэтому ты считаешь, что я не могу водить? — он надо мной издевался.

Моё сердце упорно колотилось, не давая мне нормально вздохнуть даже тогда, когда мы сели в машину. Всё было, как в тумане. Нет, самое главное было то, что я согревалась. В машине стало тепло. Мы мчались со скоростью 180 км/ч, что не могло меня не пугать. Но мы и с Шанти тоже ездили так быстро, поэтому я могла надеяться только на то, что Микки был хорошим водителем. А ещё я радовалась тому, что нигде не было ночного патруля. Мне хватило тех минут, что я провела в участке.

— Когда мы приедем? — я пыталась разглядеть хоть что-то за уносившемся за окном пейзажем.

Я поняла только то, что мы больше не едим по городу. Это была какая-то пустынная дорога. Примерно по такой мы ехали в музей вместе с классом.

Я решила отлепить своё лицо от стекла и посмотрела на своего водителя. Вроде бы он совсем и не изменился, но черты лица стали грубее. Он уже не походил на семнадцатилетнего. Ну а его руки… Я была поражена, когда он снял куртку. Даже через толстый свитер можно было увидеть его накаченные до неузнаваемости руки. Микки явно возмужал за последние месяцы, которые я его не видела. Это для меня казалось невероятным, но факт есть факт.

Наверное, мы ехали не больше часа, потому что теперь я могла увидеть вдалеке горящие огни, и открывался вид, на небольшой участок крыш.

— Мы приехали в пригород я так понимаю? Сейчас мы едем к тебе? — я посмотрела на улицу, на которую мы завернули.

— Я думаю не лучший вариант, но сойдет. Моё чувство подсказывает мне, что мы не просто так встретились, и ты не просто так сбежала от Куков.

Ну конечно. Я бы тоже так подумала, если увидела себя, валяющуюся в парке среди деревьев. И мне показалось бы странным, что я уют и тепло предпочла мокрому снегу и холодному ветру.

— Мне придется у тебя жить?! — эта мысль пришла ко мне не сразу. Удивительно, но я успеваю за такой короткий период времени сменить 4 дома!

— Ну нет, если ты захочешь, то вполне можешь вернуться домой к тете, — это он сказал как-то слишком грубо, будто швырнул мне половую тряпку прямо в лицо.

Наконец мы остановились.

Это была довольно узкая улочка, которая явно не предназначена для двухстороннего движения. Она мало отличалась тем, что было на Драджикон стрит. Но главное то, что моя улица являлась краем, тупиком. За моим домом шло поле, а за домом Микки стоял ещё один дом.

Что представлял собой дом Микки? Это было обыкновенное здание, не сказать, что слишком большое. При свете уличного фонаря дом казался желто-сиреневым. Перед домом была просторная лужайка. С правой стороны к дому пристроен был гараж, который мог вместить в себя две машины. Крыльцо было довольно большим, что позволяло летом спокойно отдыхать на какой-нибудь кушетке. Больше описывать здесь было нечего.

Микки автоматически открыл гараж, в котором красовалась ещё одна дорогая машина. Её марки я уже не знала, но выглядела она так же превосходно, как и этот ''Порше''. Ну и ещё та машина была серебристого цвета и более просторная, чем эта. Молодой человек загнал машину в гараж и вышел наружу, его примеру последовала и я, вылезая из теплого гнездышка.

Соглашусь в том, что дом, в отличие от моего, хорошо отапливался. Даже в гараже можно было не беспокоится о том, что твои ноги замерзнут, если ты не наденешь теплые сапоги.

Гараж ничем особенным не отличался, кроме его содержимого, которое, я уверенна, стоило около миллиона долларов. Я никогда не думала, что Микки был богатым, да и сейчас я в этом не очень уверенна. Ему всего лишь 17 лет! Может, у него были богатые родители? Почему-то в этом я ещё больше сомневалась.

— Дорогая и прекрасная, может, ты пойдешь внутрь? Здесь между прочим прохладно, — нет, он точно так никогда не общался. Пусть я и не могла похвастаться долгим общением с этим человеком, но стиль разговора я запомнила, и сейчас он отличался от того, что был пару месяцев назад.

— Когда ты научился так говорить?

— У меня было много времени, — улыбнулся он и жестом пригласил меня войти внутрь дома.

Как только я вошла, то сразу сняла свои мокрые сапоги. В них по дому ходить было бы не совсем культурно. Свою куртку я скинула у входа, что было совсем не приличным.

Теперь от смены обстановки и температуры я начала дрожать всем телом. Зубы нещадно выдавали чечетку. Я очень замерзла на улице и вполне возможно я уже простудилась.

Микки сразу заметил моё промедление. В коридоре из комода он достал свитер, сухой и… мужской. Но мне не было до этого никакого дела. Он подошёл ко мне:

— Я тебе дам сухую одежду и покажу твою новую комнату, только у меня нет ничего более женственного, чем этот свитер. У тебя есть одежда? — я совсем не думала о том, что будет со мной после того, как я уйду из дома Куков, поэтому с собой я никакую одежду не брала, а покидала в сумку вещи, которые для меня были более важными.

Дом был не большим: на первом этаже была гостиная, кухня и коридор, ну и лестница наверх. Если считать входом дверь, которая вела в гараж, то справа была гостиная, прямо по коридору была кухня.

— Пройди в гостиную, я принесу перекусить и одеяло, — Микки отдал мне свитер, а сам направился на кухню, я же прошла в гостиную.

Передо мной предстала не большая, но довольна уютная комната. В ней было два окна на противоположной стене от входа, диван кресла и столик. На полу был шикарный белый ковер, а у одной из стен стоял стеллаж с книгами и аксессуарами. Комната была выполнена в пастельных тонах, а на окнах висели красивые занавески.

Только сейчас, при свете торшеров и люстры я заметила, что до сих пор нахожусь в синем платье, которое мы с Шанти подобрали для Нового года, а на ногах были мокрые джинсы. Вот почему Микки принес мне свитер.

К сожалению наступить на такой прекрасный ковер и тем самым испачкать его, ну а ещё и сесть на этот диван, который по моим меркам стоил довольно дорого — я не могла. В результате я встала с краю на пол, не застеленным ковром.

Микки вернулся быстро с тарелкой в руках и пледом на плече. В этот момент он слишком удивленно посмотрел на меня.

— Ну и почему ты стоишь? — спросил он.

— Ну я не хочу испачкать твою дорогую мебель, — ответила я, густо покраснев, так как Микки в данный момент изучал мою одежду, потом он стал смотреть мне в глаза, при этом он одарил меня улыбкой.

— Мои штаны будут тебе большими, — улыбался он, — а больше я не могу тебе ничего предложить. Хотя ты можешь снять джинсы и ходить по дому в платье.

— Лучше уж в одних трусах, чем в этом! — я представила, как хожу по дому в синем шелковом платье на бретельках.

— Тоже вариант, — Микки засмеялся и прошел в комнату, чтобы поставить еду на кофейный столик. Потом он с одеялом подошёл ко мне.

— Ну? — как я сейчас жалела, что все вещи я оставила у Куков.

— У меня есть рубашка, чистая, но думаю тебе она будут как платье… ну длинное то есть, — Микки вышел и через несколько секунд вернулся с белой хлопковой рубашкой.

Мне ничего не оставалось делать, как спросить где находится ванная комната и пойти переодеваться.

Ванная находилась на втором этаже. Когда я вошла и начала стаскивать с себя джинсы, а потом платье, то поняла одну не самую приятную мне вещь — верхняя часть нижнего белья отсутствовала, так как в платье были очень тонкие бретельки… В этот момент я думала, что уж лучше я останусь в платье, но оно было не удобным для частого ношения. С неохотой пришлось надеть рубашку, которая еле доходила мне до середины бедра. Я конечно не считаю, что мои ноги некрасивые, даже наоборот. Но я здесь буду с парнем жить, надеюсь недолго, так как в такой короткой одежде я ещё никогда не ходила и даже думала, что ни один человек в мире не заставит меня такое надеть, но…

Смущенная больше, чем когда-либо я спустилась вниз, прикрывая свои ноги платьем. Я вошла в комнату красная, как помидор. Микки при этом пробежался по мне оценивающим взглядом — он явно знал, что рубашка не БУДЕТ длинной.

— Хорошо выглядишь! — я его готова была убить в тот момент.

— Дай свитер! — прорычала я.

Через секунду я натягивала свитер, точнее я пыталась это сделать так, чтобы рубашка не поднялась ещё выше, но у меня ничего не выходило.

— Позволь помочь, — Микки быстро подскочил ко мне.

Он натянул на меня этот свитер, при чем стоял он ко мне вплотную. Я никогда ещё так не смущалась. Для меня такое было первый раз. Жить один на один с парнем, который на год старше тебя, хотя по внешности можно было бы сказать, что лет на 8.

— Почему ты меня боишься? — тихо спросил он, при этом он всё ещё держал меня за талию.

— Я не могу тебе доверять, ты от меня что-то скрываешь, — я почти утонула в этих голубых глазах.

— Я просто не хочу подвергать твою жизнь опасности.

— Но… — я не смогла договорить, так как Микки нежно поцеловал меня в губы. Тут-то я и растаяла, как мороженное на летнем зное.

Не знаю, сколько мы простояли вот в таком положении. Я даже обняла его… но меня всё ещё знобило, поэтому голые коленки немного дрожали, и Микки это заметил.

— Может, пора в постель? Ты замерзла, — прошептал Микки, немного отстраняясь от меня и смотря на мои ноги.

Мне казалось, что сейчас я точно упаду, так как дрожь пробрала меня насквозь, а сознание почему-то так и хотело покинуть меня. Микки подхватил меня на руки и отнес не в мою комнату, а в свою.

— У меня теплее! — ответил он, прижимая меня к себе.

Только держаться, только держаться! Я не хотела терять эту ночь, так как после всех событий мне необходима была поддержка здесь и сейчас. Но я не могла — я дрожала, как осиновый лист. Я даже чувствовала, как холод ходит внутри меня, одаривая каждый мой орган порцией невыносимого холода. Я видела обеспокоенные глаза Микки и его заботу обо мне.

Он отнес меня в свою комнату и уложил под одеяло. Кровать была большая, что вполне могла вместить троих довольно крупных людей, что меня радовало, так как все мои кровати широкими краями не отличались. Эта кровать была очень уютной и… теплой. Она как будто подогревалась снизу.

— Спасибо. Ты куда? — Микки уже собрался выйти из комнаты.

— Я пойду принесу ещё одно одеяло. Может, тебе ещё чай заварить?

— Микки, останься со мной, — из моих уст это прозвучало, как мольба, я явно заболела.

— Я только принесу ещё одеяло.

Странно, но я почувствовала, что к моему горлу подбирается тошнота. Я не люблю это чувство, потому что очень редко его испытывала. Я попыталась сосредоточится на чем-то другом, например, на тепле.

В теплой кровати и под толстым одеялом я чувствовала себя очень комфортно. Тепло не выходило наружу, а оставалось здесь, под покрывалом. Но проблема заключалась в том, что тепло было вокруг меня, и оно никак не могло пробраться через мою кожу. Оно щекотало волоски, заставляла появляться мурашки, но мне было холодно. Всё выглядело примерно как тогда, когда в моё тело проник туман, он оставлял те же самые ощущения, которые сейчас испытывала я.

— Вот ещё плед, — сказал Микки, но мне казалось, что он мне не поможет.

— Мне всё равно холодно, — сквозь зубы сказала я, пытаясь сдерживать дрожь.

— Ты заболела?

— Я не могла! — эту мысль я не хотела воспринимать.

— Ну да, ты же всего лишь промокла от снега на морозе… — усмехнулся Микки, за что ему досталась моя не самая лучшая улыбка.

Он был прав — я промокла, точнее промокли мои ноги. Но я должна была согреться, должна! Я находилась в теплом доме, в кровати, от которой веяло теплом.

Я закрыла глаза, в надежде побыстрее заснуть. Я слышала, как Микки накрыл меня ещё одним одеялом, как плюхнулся на другом конце кровати, как сказал мне ''спокойной ночи''.

Меня будто бы и поглотил сон — я видела какие-то картинки, но я точно знала, что сплю, ну или по крайней мере нахожусь в сознании. Но этот кокон, внутри которого нахожусь холодная я, не мог дать мне покоя. Это тепло, которое покалывало мою кожу, но которое не хотело проникать внутрь, будто что-то там его отталкивало. Этой муки я больше не выдержала.

Я тихонько встала с постели, вылезла из этой баррикады. Микки спал самым крепким сном, что даже, когда я неуклюже наткнулась на комод, и с того с грохотом что-то полетело на пол, даже тогда он не проснулся. Я спустилась на первый этаж, чтобы поискать что-нибудь в холодильнике. Я хотела надеяться, что моя неприступная броня против тепла — это всего лишь голод, который я испытывала уже который час.

Внизу была мгла, такая же не просветная, как и наверху. Я на ощупь спустилась с лестницы, стараясь не упасть. Выключатель я еле нашла.

Комнату озарил свет, точнее коридор. В гостиной и кухне было всё также темно. Я не боялась темноты, но после дома тети она вселяла в меня какой-то страх.

Первое, что попалось мне на глаза — это моя сумка, небрежно лежащая практически у самой входной двери. Она была запихана различными вещами, но только одна из них выглядывала из сумки. Бронзовая шкатулка маленьким краем была высунута за пределы сумки. Я совсем забыла о ней с тех пор, как ушла из дома Куков. Надо было спросить у Микки о записке — она давала мне понять, что он знает о том, что я теряю сознания при виде каких-нибудь вещей, и при чем всё это вызывало у меня странные галлюцинации.

У меня появился шанс опять проверить своё сознание на прочность. Микки спал, а значит, у меня есть шанс скрыть от него всё это.

Я тихо подошла к сумке и вытащила шкатулку, а потом бегом направилась в гостиную на диван, чтобы моё падение не вызвало шума. Странно, но эта вещь не произвела на меня эффекта так же, как и в первый раз. Я не теряла сознания. У меня появился шанс разглядеть шкатулку, но в полной темноте это было довольно таки сложно сделать. Я начала водить пальцами по поверхности вещицы — она была вся в каких-то выпуклых узорах, кое-где я даже прощупывала буквы. Я открыла шкатулку и стала прощупывать её внутренние стенки — они были обиты бархатом. Нет, эта вещь меня определенно разочаровала, так как я ничего не ощущала. Я сто раз прокрутила шкатулку в руках, прощупывая и натирая её с разных сторон, как будто это лампа Алладина. Я пыталась найти какой-нибудь тайный кармашек внутри, в котором была бы записка от моей Сьюзи. Но не было ничего. Ровным счетом ничего. Я рассердилась на себя и на эту штуку.

Я бросила её обратно в сумку, не думая даже о том, что попала ли я в нее. Я уже отключила свет и начала подниматься наверх, как почувствовала странное головокружение. Похоже у меня запоздалая реакция. Лестница и дом начали расплываться у меня в глазах, я больше не могла держать равновесие. Я рухнула на ступени, так как ноги меня уже не держали. Я чувствовала, как моя душа отдаляется от моего тела — я опять провалилась в темноту, в эту бездонную яму. Я как будто со стороны услышала, что моя голова тяжело ударилась о ступеньки, но боли я не чувствовала. Я чувствовала какую-то вибрацию вокруг меня, но я не была материальна, подо мной не было поверхности. Я падала, видя только одну черноту вокруг себя. Похоже с каждым новым разом это чувство меняется. Потом вспышка и я очутилась на улице.

* * *

Эта улица ни была похожа ни на одну из тех, что я видела в реальной жизни. Это место не было похоже ни на одну картину, которую я видела. Я лежала на ровной дорожке, выложенной гладко отшлифованными камнями. Передо мной были ворота, и они также не были похожи ни на одни ворота в мире.

Высокие, изящные, огромные и могущественные. Даже на фоне простирающейся за ними темноты они выглядели великолепно, и ни одним изгибом не сливались с окружающим их миром. Что-то вроде поющего ангела было на них. Он был белым с золотыми крыльями и трубой в руках. Острые же концы ворот также были золотыми, и это золото переливалось блеском на свету. За ними была видна дорога, слабо освещенная уличными фонарями.

Я пыталась понять, где нахожусь, и поэтому стала следить за удаляющимся за мной забором. То, что я увидела, ошеломило меня ещё больше.

Я попала в средневековье? В Англию? В Шотландию? Нет. Тогда ещё не было таких изысканно красивых машин, под капотами которых скрывались сотни лошадиных сил. Может, я в раю? Ну тогда почему в этом раю сейчас ночь?

В эту минуту я почувствовала то неприятное ощущение, будто рассыпалась на миллиарды молекул и вновь соединилась. Меня чуть не стошнило. Сквозь меня прошли люди, как и тогда, в тех видениях. Это была пара: мужчина и женщина были роскошно одеты. На нем был черных костюм, отливающий серебром, а на ней самое красивое в мире платье, которое мне только доводилось видеть. Полы золотого платья этой брюнетки были длинными, но она не боялась их запачкать, да на них будто и не приставала эта пыль!

Они направлялись в сторону этого здания, которое произвело на меня такой шок. У этого изысканного и очень большого дворца стояли машины различных марок, причем я уверенна была, что цены на них превышали 700 тысяч долларов каждая. Нет, но самым драгоценным здесь был этот дворец, который невозможно описать ничем. Он был огромен, красив, с колоннами и окнами больших размеров. Кое-где торчали башенки, во многих окнах был свет. Также до меня доносились ноты… вальса. Передо мной было превосходное сочетание несочетаемого. Красивые, будто прекрасные леди машины и старый, но невероятно могущественный дворец, вокруг которого разместились дорожки, кустики, цветы и арки. Вокруг сновали люди, а на фонтане передо мной сидели пары.

Не знаю, откуда мой мозг взял такие картины, и как тем более он воплотил всё это в жизнь, но это было так, и я находилась здесь.

Но это было ещё не самое странное. Все люди, все до единого были в масках. В больших и маленьких, в роскошных и не очень: все они были в масках, даже слуги, которые разносили напитки.

Это был маскарад. Люди были в масках и прекрасных одеждах, с дома веяло весельем и плясками. Но сейчас современность, и эти роскошные маскарады никак не вписывались в обычную жизнь.

Так, где я такое видела? Точно — это был бразильский парад. Дамы там тоже были в масках, но они были в полуобнаженном виде, чего нельзя было увидеть здесь. Да и огромных крыльев за спиной я тоже не замечала.

Что привело мой мозг к таким картинам — стресс. Много чего произошло за один день, и голова просто не выдержала. Но в тоже время, какой-то частицею души я понимала, что всё это связано с той шкатулкой.

— Что ты тут делаешь?! У тебя нет приглашения! — за моей спиной я услышала довольно знакомый голос. Я обернулась.

Сзади меня шли две женщины, одна из них была очень молодой. Это можно было понять по её хрупкому телу. Они обе были в темно-синих платьях и с масками на лицах. Но этот голос я знала, он запечатлелся в моей душе навсегда. Это был голос моей бабушки, это был голос моей Сьюзи.

— То, что я ещё представляю для людей опасность не значит, что я буду представлять её здесь, среди мне подобных, — это был голос моей мамы, только слишком молодой, слишком юношеский, но в нем всё ещё были те ноты.

— Я слишком много тебе позволяла в детстве!

— Не напоминай мне о том, что было столько лет назад! Мне надо с тобой поговорить, а так как в маске меня не узнают, то и опасаться мне нечего, — прошептала мама.

Они шли не тихо, но и не слишком быстро. Я понимала, что я должна узнать, для чего я здесь оказалась, а значит, я просто должна была пойти за ними.

Не знаю, сколько прошло людей сквозь меня, но они меня не замечали, а значит, что мне везет и прятаться в этом огромном дворце мне не надо.

Следующие пятнадцать минут они шли молча, ни говоря друг с другом. Странно, что моя мама была такая молодая, но ведь я её такой уже видела, только в другом видении. Ну и бабушка тоже была молода, по фигуре и по очертаниям лица — ей было не больше 30, что явно противоречило законам физики и биологии. А из этого следует, что всё, что я вижу — это просто игра моего воображения. Ей 30, а маме 15… такого не может быть.

Мы вошли в огромный зал, в котором было полно людей в масках и нарядах, превосходящих наряды самой королевы Англии. Тут была еда, музыка и веселье. Все либо плясали, либо смеялись, и лишь только некоторые стояли в уголке и тихо пили свой бокал шампанского, смотря на окружающих.

Но даже здесь всё было как-то не так. В воздухе что-то было. Оно было как туман, но не такой. Оно было как разряд электричества, но никого не било током. Я просто не знала, что это могло быть, но это доставляло мне явный дискомфорт.

Мы: я, мама и бабушка, направлялись в какую-то комнату, которая, судя по всему, находилась на втором этаже. Могу сказать точно, что такого роскошного дворца нельзя увидеть даже по телевизору. Внутри всё было настолько драгоценным, богатым и невероятно красивым, что нельзя было оторвать глаз. Но всё это я видела бегом, так как мне нельзя было упускать из виду двоих людей.

Мы шли по коридору, с двух сторон которого находились двери. На полу был шикарный ковер и настолько чистый, что будто здесь или никто не ходил, или его убирали каждые пять минут.

— Эта комната наша, — бабушка достала из сумочки ключи и вставила в замок.

Дверь открылась, и я увидела огромную комнату, очень красиво убранную. Это была спальня, так как большое пространство занимала здесь кровать, вокруг также стояли кушетки, цветы, комод и зеркало. Также здесь было огромное окно и балкон.

— Садись, Анна, — сказала Сьюзи, когда села на край кровати. Анна присела рядом, я же осталась стоять у двери, так как расстояние между ними и зеркалом напротив меня смущало.

— Я жду ответов, — сказала моя мама.

— Я довольно долго оберегала тебя, я еле вымолила у них пощады, а ты еле-еле оказалась совсем не тем, кем должна была стать, — это предложение Сьюзи произнесла как приговор, и не только себе.

— Мама, я не хотела умирать. Я его об этом не просила! Это всё было не по моей вине! — рассердилась Анна.

— Не надо было влюблять его в себя, Анна! — также сердито ответила Сьюзи.

Я не понимала смысла этого разговора, так же как и предыдущих, что я видела в своих обмороках.

На минуту в комнате воцарилась тишина, и я проскочила поближе к маме с бабушкой. Я чуть не налетела на стекло, но вовремя остановилась и уставилась в свое отражение.

Я была призраком, самым настоящим. Я тихонько отражалась в зеркале, просвечивая голубым цветом. Вокруг меня был маленький туман, но походу это видно было только в зеркале, так как никто меня не замечал.

— Что это? — в голосе мамы почувствовались нотки страха, она смотрела в зеркало и, судя по всему, видела там моё прозрачное и туманное отражение.

— Это призрак. Таких много здесь бродит. Он скоро уйдет.

— Это девушка, мама, — сказала Анна.

— Я вижу, — Сьюзи прищурилась, будто пыталась получше рассмотреть моё смазанное отражение.

— Она уйдет, когда? — я не хотела понимать, что сейчас они говорили обо мне, как о призраке. Но это было так, а значит, я должна была быть мертва.

— Она тебе мешает? Она никогда никому не сможет сообщить наш разговор, да и зачем ей это. Пусть бродит по этому замку и пугает других. Хотя и это мало вероятно.

— Я пришла поговорить не о призраках, — ответила Анна, при этом видно было, как она вжалась в кровать, поэтому я не стала её больше пугать и отошла от зеркальной поверхности.

— А почему же ты так боишься? Ты много лет прожила на этом свете и испытала на себе самую большую и невыносимую боль в мире. Ты больше никогда не умрешь, ты уже умирала. Что тебе ещё надо?

— Мама, я нарушила один из самых главных законов не по своей вине. А чтобы жить нормально, я испытывала каждый день эту боль, но она заменялась мне моим терпением. Я уже почти не влияю на людей, как ты. Но вы мне до сих пор запрещаете жить нормальной жизнью… — я никогда не думала, что моя мама может быть вот такой… доброй и… она действительно испытала самое худшее, но это было лишь моё воображение.

— Твоя жизнь перестала быть нормальной, когда тебя убил не человек, а зверь! И я всегда говорила, что у него не может быть чувств к тебе!

— Мама! Он любил меня! Он страдал из-за меня! — Анна начала плакать.

— И он бросил тебя! Бросил, потому что испугался меня! Выкладывай, что ты там хотела, иначе я сдам тебя им и ни капельки об этом не пожалею! — кричала бабушка.

— Я беременна… — выдохнула мама и закрыла лицо руками.

Всё, что было в тот момент на душе бабушки, замерло в один миг. Она перестала дышать, моргать. Она даже не могла закрыть рот. Она смотрела перед собой и ничего. В её душе не было ничего.

— Я не знаю, что со мной будет. Я боюсь… меня могут найти. Они убьют и меня и её, — плакала Анна, — я нарушило самое важное правило мама! Я просто хотела жить нормальной жизнью, а теперь я скрываюсь, как самая последняя трусиха! Теперь я не могу находиться среди людей. Во мне всё обострено до предела! Помоги мне, мама! — я чувствовала в этом голосе настоящую мольбу. Я сама была готова расплакаться, хотя не понимала почему. Это ведь всего лишь моё подсознание…

— Как я это сделаю? — дрожащим голосом спросила Сьюзи.

— Как-нибудь, ведь тебе многое удавалось…

— А почему она? Ты уверенна, что у тебя дочь? Когда это случилось? Когда ты узнала? Ты не можешь больше…

— Могу, но я боюсь за нее, за мою Энге! Я не знала сначала, что беременна, пока мой живот не стал расти! И я ни к чему не прибегала! А потом она стала толкаться… и я поняла почему все мои чувства настолько обострены, поэтому Конан всё время испытывает головную боль…

— Но ведь он человек…

— Я не знаю, — тихо ответила мама.

— Возьми и никогда не бросай! — бабушка протянула в руки Анны ту самую шкатулку, которая сейчас валялась там, в доме Микки. — Никто, кроме нашей семьи не сможет открыть эту шкатулку никогда! Она никогда не подчиняется чужим рукам, если не чувствует родство. Она поможет тебе на время, пока у неё есть силы… А дальше я не знаю, что делать. Только бежать, Анна. Я ничем не могу больше помочь.

— Как думаешь, кто она? — тихо спросила мама.

— Я не знаю, Анна. Будем надеяться, что человек… хотя я в этом уже не уверенна.

— Значит, она существо? — Анна смотрела в глаза матери.

— Я не знаю…

— Такое когда-нибудь было? — также тихо спросила Анна.

— На свет рождаются люди, животные, птицы, насекомые и рыбы, и этот мир не предназначен для рождения кого-либо другого. Я не знаю, кто живет внутри тебя, но это не человек, не животное, не птица и даже не рыба и уж точно не насекомое. И Анна, нами не рождаются, нами становятся.

Загрузка...