Мир большой охоты

Глава 8: Поворот не туда.

Остаток вечера и ночь прошли спокойно. Спал я снова мало и даже отсутствию очередного сна воспоминания не обрадовался. Утром же мы посетили примеченный мной накануне магазин. Там пополнили запасы продовольствия но не нашли ничего подходящего на меня из одежды. Катерине повезло больше. Что–то она поменяла в магазине, что–то до этого в доме, да и до этого не забывала менять одежду во избежание накопления запахов и в поддержание гигиены.

С теми несколькими машинами, что встретились по пути, снова не повезло. Опять разряженные аккумуляторы и запертые на все запоры двери с сигнализациями. Мне уже стало казаться, что где–то какой–то нехороший человек молится, что бы у меня с этими коптерами ничего не вышло. С трудом, но все же победил в себе желание обшарить все дома и машины в поселке. Все равно за селом по предполагаемому маршруту вроде лес виднелся, а в нем коптер станет почти бесполезен. Деревья все скроют.

Для порядка проверили пару домов, так же ничего на замену одежды мне, ключей от автомобилей или генераторов не нашли. Махнули на эту беду рукой и покинули поселок. Дороги, кроме той по которой мы пришли, не было. Возвращаться мы не собирались и пошли через редколесье, примыкавшее с противоположной стороны к поселку почти вплотную. Это редколесье не было признаком близкого болота или какой–то иной местности. Просто ровное поле возможно некогда даже обрабатываемое заросло самосевными деревьями. Преобладали на захватываемой лесом территории редкие кривенькие и неказистые сосенки.

С одной стороны отсутствие дорог однозначно показывало на отсутствие поселков и снижало вероятность встретить людей. С другой стороны в отношении зараженных идти стало неожиданно проще. В редколесье так же попадались пустыши–шатуны, бегуны и даже лотерейщики, но спрятаться среди редких молодых деревьев им было сложно. К тому же их было гораздо меньше по отношению к городу. Вроде и город не так далеко и поселок в округе наверняка не один, но разница уже значительная.

Вдобавок теперь у нас был живой детектор помогавший узнать о приближении зараженных, даже не видя их. Диана, такое имя значилось на собачьем ошейнике, и на него она отзывалась, когда чуяла тварей, начинала тихо и жалобно скулить, прижималась к ноге своей новой хозяйки. Этого вполне хватало, что бы понять, что рядом появилась какая–то тварь, насторожиться и встретить ее во всеоружии. Можно сказать, что у нас появилась живая и не летающая замена коптера, и это несколько примерило меня с данной проблемой.

Только один разок она нас подвела, и нам пришлось схлестнуться с хорошо подматеревшей тварью. Но в том не было вины собаки. Монстр умудрился зайти с подветренной стороны. Сделал он это случайно, поскольку заметил нас тогда же когда и мы его. Хотя возможно нашёл он нас не совсем случайно. Его вполне мог заинтересовать запах репеллента, а не людей, и он мог идти по нему. Оттого и оказался удивлен, встретив нас.

Так или иначе, пришлось стрелять и использовать мой дар Улья, что бы прикончить монстра. Тварь была здоровой. Это был еще не топтун, но человеческого в нем оставалось не так много. Пожалуй, он уже больше походил на обезьяну. Хотя может это и была какая–нибудь горилла из зоопарка. Если мы видели монстров получившихся из собак и свиней, то почему бы не быть монстру из обезьяны? Или из слона?

Представил монстра из слона и ужаснулся. Хотя еще неизвестно из кого получились самые крупные динозавры этой местности, произведшие на нас особое впечатление. Возможно, дело тут вообще не в размере и Годзилла может получиться даже не из человека, а из хомячка или бурундучка. Читал в кокой–то книге, названия не помню, как ученые откармливали крыс зомби обычными крысами и те мутировали в серьезных монстров. Если не ошибаюсь, там те крысы зомби–мутанты потом клетку сломали и кого–то из ученых сожрали. Может тут так же?

Протопали весь день. Одолели километров 55, а может 60. Пройденное расстояние меня слегка поразило. Это серьезный переход, но мы с нашим грузом шли точно налегке и благодаря собаке не крались, а шли достаточно бодро. Делали километров по 7 – 8 в час и топали порядка 8 часов.

Ожидаемого мной полноценного леса так и не случилось. Видели границу одного куска земли с другим, но редколесье сменилось таким же редколесьем. Ночевать пришлось прямо на природе, поскольку жилья в округе не было никакого. Костра не разводили из боязни привлечь дымом и огнем кого–то лишнего. Ели тушенку, подогретую на сухом спирте, и спирт зажигали в выкопанной ямке. Диану накормили тушенкой холодной.

— Коль, мне один вопрос покоя не дает, — начала разговор Катя, жуя мятную жвачку, прихваченную в Пятерочке.

— Какой? — спросил буднично.

Думал, разговор будет о чем–то местном.

— Ты же служил в серьезных войсках. Имел отношение к КГБ, — она смолкла.

— И? — вот теперь я насторожился.

— Такие люди обычно в войсках остаются или в другие места в КГБ идут, а ты почему–то простым клерком у нас стал. Ты тихий и спокойный был. Хотя, — она пожала плечами, — я тебя там даже не знала толком.

— Так что ты хочешь знать? Почему я был спокойным? Или почему стал клерком, а не остался в войсках?

— Да. Почему не остался в войсках или хотя бы в охрану не пошел работать? Там где служба военизированная. С оружием, — она чтобы успокоить себя погладила собаку.

Я вздохнул.

— Военные психологи свое дело знают хорошо. Они запретили мне продолжать службу в войсках и не рекомендовали вообще иметь дело с оружием, — кивнул на собственный автомат.

— Почему? — теперь насторожилась она.

— Я служил в штурмовом взводе. Сначала бегал с АК‑15, но потом наш взвод перевооружили МАШ‑12, — вздохнул, прикрыл глаза.

— Это такой больший автомат? — уточнила она осторожно.

— Да. Это штурмовой автомат калибра 12 целых и 7/10 миллиметра. Страшная вещь в умелых руках, а у меня руки были умелыми, — не желая рассказывать об Африке и всем, что было связано с тем временем, в том числе об истинных причинах срыва, снова смолк.

— Тебе тяжело об этом говорить? — наконец поняла она.

— Да, — кивнул, — но я объясню. От того что я сделал этим автоматом своими руками у меня случился нервный срыв, — не соврал, но и истинной причины не озвучил. — Срыв случился не в бою, и я никаких дел не натворил. Меня просто одним утром нашли воющим в постели и грызущим подушку. Сам я тот момент не помню, — без причины утер ладонью лицо. — В госпиталь меня отправили. Там мозгоправы поработали и вернули в строй. Вот только вернули уже в другую часть, дослуживал я на складах, где оружие хоть и видел, но ни когда не применял. После этого даже на стрельбах на полигоне из простого автомата не стрелял.

— Это случилось на Сахалине? — задала она вопрос, которого я не хотел.

— Да, — врать не хотелось, но и про Африку говорить не хотелось, так что это была вынужденная ложь.

На этом наш диалог стих. Стали устраиваться на ночлег. Не полагаясь полностью на Диану, спали по очереди. Один забирался в спальный мешок и проваливался в сон с оружием готовым к бою. Второй, тот, кто не спал, караулил округу. Караулил, конечно, не зря, но ночь прошла на редкость спокойно и, позавтракав, мы снова тронулись в путь.

Редколесье кончилось километров через десять от ночной стоянки. Его словно обрезали, и за ним начался луг с высокой травой. На лугу пришлось убить нескольких нарезающих большие круги в попытке поднять дичь быстрых относительно похожих на людей тварей. Твари слабые, но не одна и не две, а пяток. Рисковать после едва не порвавшего меня в рукопашной матерого лотерейщика не очень хотелось, так что пришлось стрелять. После этого даже не проверив затылочные наросты, поспешили убраться, пока не подоспела новая компания. Звуки выстрелов разносились далеко по округе.

Луг протянулся километров на 15 и тоже оказался, словно обрублен. За ним снова последовало редколесье. Оно оказалось совершенно пустым в плане заражённых. Даже самого чахлого пустыша мы тут не встретили. Пройдя по редколесью еще столько же, сколько по лугу решили, что пусто тут из–за удаленности от города. Все же километров 120 примерно отмахали, а это большое расстояние.

Уже подумывали, что и сегодня не встретим человеческого жилья, однако получилось иначе.

— Коля там впереди деревня, — тихим шёпотом отвлекла меня от мыслей Катерина и указала на что–то за деревьями.

Пригляделся и вправду заметил какие–то строения, но перед ними была граница леса. Не такая как та, через которую мы попали из куска родного Тихомлинска в квартал с домами из красного кирпича и не такая как были после. Здесь граница была естественной. Деревья спилили и выкорчевали. После большая часть пошла на постройку деревянных зданий. Начиналось недопаханное поле со стоящим на нем трактором ДТ 75. Я почти такие же, только посовременнее, видел, когда от ВУЗа ездил на картошку в колхоз. Трактор был явно переоборудован и теперь скорее напоминал создание безумцев из западного фильма Безумный макс, чем сельскохозяйственную технику. Но пушек и другого оружия на нем не имелось совсем, а сзади за гусеничный трактор был зацеплен самый обычный плуг.

— Снимай все барахло, — велел я Катерине, сам сбрасывая рюкзак. — Собаку оставляй тут и ползи вон туда, — указал направление. — Заляжешь за деревом и наблюдай за деревней. Я зайду с другой стороны и тоже посмотрю. Потом встретимся здесь.

— Тебе не кажется, что разделяться не самая лучшая идея? — девушка не спешила выполнять мою команду.

Я секунду подумал и согласился на завуалированное предложение.

— Хорошо, поползем вместе, а что с собакой? — кивнул на Диану.

— С нами поползет, — девушка пожала плечами. — Диана лежать, — тихо, но твердо скомандовала она и собака легла. Катя сгрузила с себя рюкзаки и плюхнулась живот. — Поползли что ли? — она вопросительно глянула на меня снизу вверх.

— Поползли, — ответил ей и тоже опустился вниз, что бы ползти на пузе по–пластунски.

Поползли по траве. Катя положила руку на холку Диане и та поползла с ней рядом, вытянув голову вперед и не поднимая тела. Пробравшись к окраине, мы залегли по разные стороны от одного дерева, из–за которого неплохо была видна деревенька или скорее даже хутор из пяти — шести дворов. Приметил несколько окопов и укрепления сложенные из мешков набитых песком или чем–то еще. Отметил пару караульных в окопах. У одного был пулемет, а у второго автомат. Ни планок пикатини, ни калиматорных прицелов, ни чего–то подобного. Оружие словно с каких–то складов мобрезерва. Уже ни сколько не удивительное и привычное дело.

Посередине хутора стояла небольшая вышка или скорее башня, собранная из бревен. Она несколько возвышалась над одноэтажными срубовыми домами и имела бойницы. В бойницах мелькал еще один наблюдатель. С противоположной стороны селения поселенцы начали строить частокол, но толи начали совсем недавно, то ли не рассчитали сил и бросили. Частокола было построено совсем немного.

Помимо часовых все остальные на этом хуторе занимались обычными деревенскими делами. Пара мужиков колола дрова. Баба шла поводу к колодцу. Третий мужик, задрав капот УАЗику, копался у него в моторе. Четвертый зачем–то залез в кузов тентованого ЗИЛа. Нормальный такой хутор, но совершенно без животных. Даже собак и кошек видно не было. И детей. Детей не было видно вообще ни одного, но сначала я не обратил на это внимания. Даже не отметил как факт.

— Да я тот рот наоборот, — сдержал просившуюся наружу громкую и не цензурную брань. — Почти нормальное поселение.

— Это же хорошо, — повернула ко мне свою белокурую головку в грязноватой песочного цвета кепи Катерина.

— Хорошо, то хорошо. Да вот только как они от монстров отбиваются? Тут до города полного всякой твари если на машине, то часа полтора — два. Всего километров 120, а то и меньше. Придет какой–нибудь Годзилла со сворой тварей поменьше. Их на тракторе не перепашешь и парой пулеметов не удержишь. Они что в погребе от них прячутся? — совсем тихо, но очень эмоционально высказался я.

— Значит, знают способ, — подруга пожала плечиками.

— Может, и знают, — сказал с сомнением. — Посмотрим еще или пойдем к ним поговорим? — сомневался и решил узнать мнение Блонды.

— Пойдем, наверное. Думаю, нового, помимо этих хуторян, мы долго ничего не увидим, — ответила она.

Отползли назад. Перепрятали рюкзаки понадежнее, обошли село, выйдя к неплохо наезженной грунтовой дороге и налегке отправились по ней к хутору. Мы не прятались и заметили нас издали. Кто–то из наблюдателей метнулся за старшим в коммуне, и встречала нас уже разномастно одетая и вооруженная толпа мужиков. Баб среди них не было. Всех от греха подальше попрятали в домах. Это точно, поскольку я видел, как одну неторопливую подбодрили крепким пинком, вызвавшим у Кати судорожный спазм на лице. Похоже, Блонде уже перехотелось идти в это место, что пару минут назад казалось почти раем.

Чуть вперед вышел сунувший за ремень большие пальцы рук седой мужик с коротко стриженой бородой. Одет мужик был в зеленый западный камуфляж, а обут в коричневые армейские ботинки с высоким берцем. На плечах он носил генеральские погоны. На голове у него имелась бандана, а за спиной висел АКС 74 со сложенным прикладом. Я бы с удовольствием поменял свое весло на такой же, но возможности пока не было.

— Кто это у нас?! — спросил он нарочито громко, и точно не у своих, стоящих за его спиной, а у нас.

— Прохожие тут у вас. Шли мимо, смотрим место интересное и дай, думаем, зайдем, — ответил я.

— Как звать тебя кваз? Откуда пришли? — задал он вопросы.

— Ты давай не обзывайся, — я решил не обижаться на кваза, а выяснить что это такое.

— А как же мне тебя называть, если ты самый настоящий кваз, а имени я твоего не знаю? — усмехнулся он.

— Я не знаю, кто такие квазы, — покачал головой. — Может, ты и про меня говоришь, но тогда объясни, что это значит.

— Не знаешь? — седой с АКС 74 несколько удивился, но впрочем, не растерялся. — Сначала имена и место, откуда пришли, а после, если я сочту возможным, стол и разговор. Еще может банька, если мне разговор понравится.

— Катерина и Николай. Мы из Тихомлинска, — ответил я.

— Из какого такого Тихомлинска? Не знаю такого стаба, — сощурился генерал.

— Из города мы. Оттуда, — указал рукой направление.

— О как! Из Чертова города, стало быть, — сказал, кивая чему–то своему. — И что даже не крещеные?

— Я крещеный, — достал крестик из–под рубахи, не понимая к чему он. — А ты Кать? — девушка прямо о том, что она атеистка ни разу мне не говорила, хотя это можно было предположить по ее партийным взглядам.

— Да не так крещеные, — усмехнулся мужик, не дав Катерине ответить, и тут я сообразил, что Пух называл себя нашим крестным.

— И так крещеные. Я Самурай, а она Блонда, — сказал ему.

— Ну, тогда что вы Катькаете и Колькаете? — посуровел он. — Катька да Колька в том мире остались, а здесь есть Блонда да Самурай, а Катьки с Колькой нет. Вам разве не говорили, что старые имена можно забыть?

— Не успели, — слукавил я, ведь Пух нечто подобное говорил.

— Не успели, значит, — человек сощурился. — И что же стало с вашими крестными?

— С крестным, — поправил я. — Его звали Пух и его убила тварь похожая на обожравшегося стероидов качка мутанта. Если ничего не путаю, ее лотерейщиком зовут.

— Лотерейщик, значит — с пониманием кивнул генерал. — С миром пришли к нам или худое задумали? — спросил, как будто ждал честного ответа даже в том случае если мы и вправду затеяли злое.

— Если нас никто не тронет, то и мы хорошо себя вести будем. Мы хотим кое–что узнать об этом мире и спросить дорогу к безопасному месту. На большее не претендуем, — ответил я.

— Давно здесь?

— Дней десять примерно. Мы не считали, — пожал плечами.

— Ну, хорошо, — он обернулся, обращаясь к одному из своих. — Ну что Ватрушка не звиздят они?

— Только один раз соврали, — ответил неказистый мужичонка хлипкого телосложения и низкого роста.

На нас и без того было нацелено оружие, но теперь его стало больше. Люди напряглись, и стало чертовски опасно.

— Когда же это? — приподнял бровь седобородый в бандане, а Катя в этот момент закусила губу от напряжения.

— Когда говорили, будто им не успели объяснить про имена, — пояснил и высказал свое мнение Ватрушка.

— Это так? — главный на хуторе едва не просверлил во мне сквозную дырку взглядом.

— Так. Объяснили нам, но я значения не придал, — согласился и тут же высказал напросившуюся догадку. — Он что чует, когда врут?

— Чует, — кивнул седобородый. — Я Генерал и это имя, а не звание. Пойдемте в дом, там сейчас накроют на стол. Поедите с дороги. Отдохнете. Поговорим. Как понял, вам этот разговор нужен больше чем мне, — Генерал развернулся, и как ни в чем не бывало, направился к одному из домов хутора.

Мы переглянулись и пошли за ним. Диана хотела войти с нами, но местный начальник отрицательно покачал головой, и Катя велела собаке ждать снаружи. Четвероногая подруга плюхнулась на обрубок хвоста и принялась ждать, высунув язык и вертя головой по сторонам.

Оказавшись в срубовом пятистенке, таком, каких сейчас в нашем мире и в деревнях не часто встретишь, по приглашению хозяина умылись в наливном умывальнике и устроились за пока пустым столом, но шум производимый женщиной на кухне давал надежду на питание нормальной пищей, а не консервами. Оружие сдать нам не предложили, да и не согласился бы я на это. Чувствовал себя без старенького АК точно без штанов. Хотя нет. Без штанов я бы чувствовал себя однозначно лучше, чем без оружия.

Садясь за стол, отметил наличие в доме проводов и простой лампочки в обычном пластмассовом патроне без люстры или даже плафона. Это давало серьезную надежду на наличие электричества. Возможно, у них есть генератор или что–то другое с помощью чего можно будет подзарядить аккумуляторы наших коптеров. Без телефона как–нибудь обойдусь, а вот коптерам, наверное, уже хватит лежать мертвым грузом в рюкзаке. Диана, как живой детектор уже показал свою полезность, но железная птица, следящая за всем с неба, все равно не помешает. Особенно если пойдем не по настоящему лесу, а по такому же, по какому шли редколесью.

— Я знахарь, — тут же, как сели за стол, взял быка за рога Генерал, но увидел непонимание на наших лицах. — Не знаете, что значит знахарь? — он уточнил.

— Знаем, — я позволил себе улыбку, — но сдается мне, что тут это имеет несколько иное значение.

— Правильно, — он степенно и важно кивнул. — Я могу лечить, но не только. Например, я вижу токи энергий в ваших телах и вижу, что оба вы приняли по жемчужине. По тебе–то это понятно невооруженным глазом. Ты кваз. А вот по девочке это можно не понять, не увидев тока ее внутренней энергии и всего остального. Правда еще несколько дней и в ней этого не смогу увидеть даже я. Следы затрутся, — Генерал положил руки на стол и по очереди смерил нас взглядом.

— Так что значит кваз? — воспользовался моментом, что бы задать заинтересовавший вопрос.

— Кваз это тот, кто изменился внешне, но сохранил разум. Мутант. Такой как ты. Квазы частенько похожи на развитых, или не очень, заражённых. Многие обрастают дурным мясом и сохраняют в облике куда меньше человеческого, но видимо тебе повезло. Или не повезло. Тут, с какой стороны смотреть. Многим квазам очень нравится быть квазами и чувствовать огромную силу недоступную большинству людей. Ты тоже стал посильнее и похож на пустыша, хоть и отличаешься. Глаз, клыки, наверняка что–то еще. Будь осторожен, а то кто–нибудь перепутает и подстрелит. Тут такое бывает. Люди, особенно вне безопасных мест, сначала за стволы хватаются, а уже потом думают, — он пояснял с довольной улыбкой.

— Твои же люди не стреляли, — пожал плечами я с деланным равнодушием, хотя забеспокоился.

— Мои люди ко всякому привычные, — отмахнулся он. — Бывают, что и пострашнее тебя выходят, но ничего. Всех радушно принимаем.

— Можно ли стать обратно нормальным?

Улыбка пропала с его лица, и он смерил меня взглядом сверху донизу, словно видел сквозь стол. А может и не словно, а просто видел.

— Ты уверен, что хочешь этого? — серьезно спросил он.

— Не уверен. Вроде уже привык и возможно, потом не захочу, — признался я.

— Нужна сама возможность, — с пониманием кивнул Генерал. — Возможность есть. Тебе всего–то нужно где–то достать и съесть белую жемчужину.

— Я уже одну съел, — с недоверием покачал головой.

— То была не белая, — отмахнулся он. — Да и не достанешь ты ее. Белая жемчужина, конечно реальность, но она почти миф. Ей приписывают огромные возможности. Если дать такую свежаку, то он обязательно станет иммунным. Если дать ее квазу, он обретет человеческий вид. Если ее съесть, то могут открыться новые и всегда полезные способности. Белой жемчужине многое приписывают, но не уверен, что все это правда. Возможно, ее способности преувеличивают. Сам я никогда ее не видел. Ее почти невозможно добыть в одиночку и малым отрядом, а вот потерять очень просто. Причем потерять вместе с жизнью, — за столом повисла неловкая тишина, нарушаемая только шумом с кухни.

— Вы не объясните нам, что это такое и для чего оно нужно? — тишину нарушила Блонда, доставшая несколько виноградин и горошин.

Красная жемчужина была у меня вместе с большей частью остальных запасов такого плана. Поэтому моя самодеятельная спутница достать и показать явно не частую и возможно весьма ценную вещь не могла.

— Это спораны или виноград из них делают нектар, его еще живчиком зовут, — палец хозяина хутора указал на виноградину. — Вы что не знаете, для чего он нужен? Как вы живы тогда?

— Знаем и живчик сами делать научились, — похвалилась Катя и тут же призналась, — просто у этих не знали названия, а про эти вообще представления не имеем, — ее пальчик показал сначала на спораны, а потом на горошины.

— Молодцы, — улыбнулся девушке мужик. — А это горох и нужен он для того что бы усиливать дары Улья. Знаете, что с ним делать?

— Глотать? — спросила Катерина.

— Ни в коем случае, — замахал руками Генерал. — Горох нужно разводить вроде как спораны, да не совсем так. Горох разводят в уксусной кислоте, а потом гасят содой. После его нужно развести и процедить. Еще говорят, что можно его разводить в очень крепком алкоголе, но это вроде долго и сам я никогда не пробовал. Поэтому советую первый способ с уксусом и содой. Сразу скажу, как пить горох вам. Ты будешь пить неделю через день, потом неделю перерыв, а потом снова неделю через день, — его палец при этом указывал на меня. — А ты пей горох по два в день на протяжении двух недель, а потом делай недельный перерыв и снова пей, — тут его палец указал на мою подругу. — Все ясно?

— Почему такая разница? — удивилась Катерина.

— Потому что твоя жемчужина легла лучше не бывает, а его неправильно. Ты же видишь сама. У него все на лицо, — хозяин даже позволил улыбнуться собственному остроумию, а после добавил. — Но позже и ему можно будет пить горох чаще. Обратится к знахарю и тот ему подберет график.

— С этим вроде все, — покивал я. — Что за дары? Наш крестный Пух моргал, становился бесплотным, и в это время пропустил через себя тварь. Он говорил, что это и есть дар Улья. Все верно?

— Верно. Это был его дар. Я знахарь и это мой дар. Ватрушка чует ложь и это его дар. Даров великое множество и подчас они неповторимы, хотя часто могут быть похожи. Про свои дары что–то сами можете сказать? У вас они уже сформировались и активировались. Вижу, что сформировались уже после приема жемчуга, а это не частый случай, имеющий свои последствия.

— Какие последствия? Не только вот это? — я, несколько забеспокоившись, указал на свою щеку.

— Нет, — он махнул рукой. — Квазом можно стать и съев жемчуг после открытия дара. Еще можно если слишком много живчика пить или если долго не пить, но это редкие случаи. Я о таких только слышал, а вот квазов из–за жемчуга видел не раз и не два. Так что у вас за дары?

— Я сильнее стал, — решил попробовать умолчать о молниях и незаметно ткнул Катю под столом, что бы ни болтнула лишнего.

— Сдается мне твоя сила от того что ты стал квазом, а не от дара. Есть что–то еще. Я вижу в тебе нечто мощное и интересное. Не таись. Перед знахарем тайн нет. Тут как на исповеди в церкви.

— Хорошо, — кивнул, хотя решил говорить не всю правду. — Был случай. Меня прижал лотерейщик. Но он будто играл как кошка с придушенной мышью. Выбил из рук сначала меч и следом пистолет и нож, свалил на землю, но, считай, не ранил даже. Я уже прощался с жизнью, но из руки ударила синяя молния и убила лотерейщика, — решил не говорить, что достаточно хорошо могу этим управлять.

Ватрушки вроде рядом нет, что бы почуять ложь. Да и не вру я, а умалчиваю детали. Такое он может и не почувствовать. Тут вопрос в том, как работает его дар. Мысли он, судя по всему, читать не умеет. Если просто чует ложь, то точно не почует подвоха.

— Молния говоришь, — Генерал задрал глаза на лампочку. — Убил лотерейщика наповал? — скосил взгляд на меня, не опуская лица.

— Нужна была тишина, и он даже не пискнул. Сразу сдох, только легкий дымок пошел, — согласился я.

— Полезный боевой дар. После свалился, наверное?

— Свалился? — не понял я.

— Лишился сил и упал, — постарался объяснить он.

— Нет, но слабость была сильная и живца захотелось. Как попил, вроде немного отпустило, но слабость еще долго чувствовал, — рассказал я.

— Силен дар и еще сильнее станет, — он снова уставился на меня. — Видишь, как жемчуг лег? Изменил тебя внешне, но компенсировал это мощным даром. Тебе нужно учиться управлять этим и развивать дар. Пей разведённый горох, как я тебе сказал, тренируйся, когда получится и все будет хорошо.

— Еще уродливее от этого не стану?

— Нет, если чаще чем велел пить не будешь. Еще жемчуг не ешь дня два — три, если он есть. Если съешь, то гарантированно изменишься еще. А вот если съешь после то, скорее всего, получишь серьезное усиление дара, но облик твой с большой вероятностью останется прежним. Возможно, даже какая–то его новая грань дара откроется. Правда лучше повременить подольше, что бы шанс нехороших изменений сделать еще меньше, — он дождался моего кивка и молча перевел взгляд на девушку.

— И что же у меня за дар? — встрепенулась она. — Я его не чувствую.

— Как же не чувствуешь? Неужели вообще ничего? Я вижу, что дар есть, — мужик улыбнулся, показав все зубы.

— Она тяжести может таскать еще большие, чем я, но вы сказали, что она не кваз. Это может быть даром? — вставил я.

— Тяжести таскать легче? — спросил он у нее.

— Легче, — подтвердила Катерина.

— Твой дар выносливость. Ты можешь таскать без вреда для себя и излишней усталости грузы другим недоступные, — Генерал и вгляделся в Блонду пристальнее. — Для хигтера довольно странноватый дар. Как ты его получила?

— Для кого? — положив ладонь на руку девушки, не дал ей заговорить.

— Хикгеры это тот, кто приняли жемчужину до активации дара. Есть небезосновательное мнение, будто после этого Улей обычно дает человеку что–то нужное для выживания. Ты остался без оружия и умер бы, но Улей дал тебе молнию. Вот мне и интересно как Блонда получила выносливость.

— Я не говорила, — она глянула на меня с некоторой виной. — Когда ты стал становиться таким, я вытащила тебя из бункера. Думала бросить, но потом увидела зараженных. Они были далеко и не видели меня, но в любой момент могли заметить. А во мне проснулась совесть. Я решила не бросать тебя. Нужно было быстро перенести тебя в бункер. Я напрягалась, как могла, и ты вдруг стал легче, хотя веса в тебе килограмм 100, на самом деле.

— Может даже больше. Раньше я весил 85 кило, — постарался сказать ровным и спокойным голосом.

— Интересные дела, но надеюсь, вы не будете выяснять отношения прямо в моем доме? — Генерал с любопытством склонил голову на бок.

— Не будем, — коротко ответил я, снова положив свою руку поверх руки Катерины. — Все в порядке, — сказал я ей.

— Прости меня за это, — шёпотом сказала она.

— Все в порядке, — повторил я.

Повисла тишина. Хозяин дома по очереди смерил нас взглядом.

— Еще в тебе, — он заговорил о Кате и смотрел на нее, — есть новый зреющий дар. Пока непонятно какой, но он совсем скоро откроется. Возможно, денька через два или три, а возможно даже сегодня. Такое скорое появление второго дара необычно, но уж как есть, — перевел взгляд на меня. — А вот в тебе второго дара не вижу. Все в один ушло. Жемчужина хорошо подняла твой дар в развитии, но не дала возможности открытия нового. Без приема жемчуга новый дар если и откроется, то через много лет. Может пять на то лет уйдет, а может и все десять. Такое я разглядеть хоть как–то точно не могу. Если захочешь ускорить появление второго дара, то придется принять немало жемчуга и под присмотром хорошего знахаря. Вроде меня.

Тут с кухни с уставленным тарелками и плошками большим подносом вошла молодая девушка с большим кровоподтеком под левым глазом. Свежий синяк был виден издалека и превращал глаз в узенькую едва заметную щелочку. Увидев такую картину, Блонда прикрыла рот ладошкой и тихо охнула. Девушка с фингалом, ни на что не обращая внимания, поспешила молча накрыть на стол и также молча скрыться в другой половине дома пятистенка.

— Что с ней случилось? — спросила моя спутница у хозяина дома.

— Ничего страшного, — невинно улыбнулся тот. — Капризная баба не хотела слушаться, и пришлось поучить ее уму разуму, — он обвел рукой накрытый стол. — Давайте кушать.

— Я не стану здесь есть, — во всеуслышание и с явной язвительностью тут же заявила Катерина.

— Чего так? — брови Генерала взлетели вверх.

— Я не стану есть в доме, где бьют женщин, — заявила она, доставая из–под стола готовый к бою Кедр.

Правильно расценила место действия. С длинным РПК тут быстро не развернешься. Пока будешь его хватать, приводить в боевую готовность да занимать позицию случится, может всякое. А Кедр мал, поворотист и достаточно тих для стрельбы в закрытом пространстве. Вот только с чего она начала это? Я понимаю, что женщин бить плохо, но зачем обострять ситуацию сейчас? Все это может плохо кончится.

— Катюша притормози мы тут чужие и не вправе учить хозяев, — попробовал сгладить ситуацию.

— Не хочу я тормозить. Мы уходим, — она посмотрела на меня. — Или я ухожу одна. Немедленно.

Я даже дар речи на секунду потерял и сидел, раскрыв рот.

— Парни! — гаркнул во все горло Генерал и вытащил из–под стола ПМ. — Дернитесь, стреляю, — сказал он, направляя ствол пистолета на меня.

В это же время, работая слаженно и вполне грамотно, в дом вбежали мужики. Двое встали по бокам от двери в комнату, направив на нас оружие, а третий, поднырнув под стволами их автоматов, пробежал в другой конец комнаты и занял позицию там.

— Это что такое? — спросил я, в принципе уже понимая, что ничего хорошего для нас не происходит.

— Ну не получилось по–тихому, так не получилось, — главный поднялся, нависая над столом. При этом его рука с оружием по–прежнему была направлена на меня. — Не хотите кушать, так не кушайте. Стволы на стол, вместе с руками иначе мы с парнями вас мигом нашпигуем свинцом, — он недобро ухмылялся.

Получилось это так, точно какой–то злобный зверь скалился, а не человек улыбался. Даже если я начну улыбаться со своими клыками, подобного эффекта не получится. Ну, по крайней мере, я так думаю.

Теперь стало совсем неважно, что двигало Катериной. Главное она помогла нам избежать тихого пленения. В еде наверняка что–то было и это что–то должно было нас усыпить. В голове сразу возникло соображение, что сдаваться, точно не стоит. Это однозначная смерть или может быть рабство что, наверное, хуже. Для советского человека воспитанного в духе свободы, равенства и братства, рабство однозначно еще худший вариант. Хотя из рабства можно попробовать сбежать. Но будет ли такая возможность? Улей это даже не Африка с ее полудикими племенами. Возможно, тут встречаются нравы и похуже тех, что доводилось видеть там, так что неизвестно для чего им мы в качестве пленников.

— Что с нами будет? — спросил медленно ложа на стол автомат.

— Блонда останется у нас. Нам в хозяйстве нужны бабы. Посидит в погребе и присмиреет. Ну, может, пару раз по роже получит, если этого мало будет, да станет жить как все. У тебя же оружие заберем с патронами и выкинем. Шмотки тоже все заберем вместе с мотоциклетной черепахой, — он усмехнулся, а я достал и медленно положил на стол свой пистолет Стечкина.

— А у вас тут генератор есть? — поинтересовался с серьезным лицом.

— Генератор? — не понял он. — Ты что издеваешься? Тебе он точно не пригодится. Давай разоружайся, — седобородый дернул пистолетом. — А ты чего оружие не достаешь? Доставай пулемет и все остальное! — Генерал прикрикнул и перевел ствол ПМа на девушку, смотревшую на меня с некоторым недоумением и не спешившую расставаться хоть с чем–то.

— Все хорошо? — на шум в дверях появился еще один мужик с автоматом наперевес.

— Ксенос, ты чего приперся! — местный глава прикрикнул уже на него.

— Ну, так мало ли. Вдруг помощь нужна, — едва не обиделся он.

— Сиди на кухне, дебил! Сколько тебе говорить, ты в свары не лезешь! — велел генерал и Ксенос исчез из дверного проема.

Я медленно потянул из ножен вакидзаси, вроде как для удобства привстал и вдруг бросил меч. Тот упал обратно в ножны, а я, имитируя плохое самочувствие, уперся руками на стол.

— Сейчас пристрелю, — угрожающе сказал хозяин хутора.

— Погоди, что–то дурно мне, — я поднял пустую руку с растопыренными пальцами.

— Ты … — Генерал не договорил.

Из пальцев руки и ладони ударило сразу четыре молнии. По одной на каждого видимого противника. Они задергались в электрическом танце. Грянули выстрелы, но они стреляли не прицельно. Один задрал ствол автомата вверх, стреляя в потолок, другой поразил окно, третий стену. Сам Генерал выстрелил между нами. Риск, конечно, был велик, но в обычной перестрелке он гарантированно был еще больше.

Как только я начал действовать Катерина нырнула за стол и без стеснения и угрызений совести перечеркнула короткой очередью из Кедра мужика стоявшего у окон. Я, не прекращая испускать молнии, выхватил вакидзаси и перерубил руку Генерала, сжимавшую ПМ. Катя перенесла огонь на дверной проем и поразила еще одного врага. Я понял, что с молниями все и, перестав их испускать, опрокинул на бок стол с деревянной, но очень толстой столешницей. Хоть какая–то будет защита. Почти без сил опустился на пол.

— Ты как! — крикнула Катя, пытаясь зацепить четвертого бандита.

— Никак. Плыву. Дальше сама, — ответил, и это была чистая правда.

Мое сознание мутнело. Слабость была такой, что едва мог поднять руку. Тянулся к поясу с фляжкой и никак не мог ее снять. Это увидела Блонда и потянулась помогать.

— Сейчас. Сейчас, — она суетливо сняла фляжку со своего пояса и приложила к моим губам.

Прогрохотала очередь патронов на пять. Автоматные пули прошили столешницу и прошли у нас над головами. Полетели щепки. Одна зацепила и довольно глубоко вспорола щеку Катерины. Девушка взвизгнула, как может только их род. Фляжка ткнулась в зубы, так что едва их не выбила. Живец потек не только в рот, но и по подбородку.

Стало вроде немного полегче. Сумел поднять руку и взялся за фляжку сам. Блонда дотронулась до щеки и, высунув автомат, не глядя дала очередь в сторону двери. Однако попала, раздался стон и звук падения тела.

— Еще один, — зло прошипела Катерина.

— За окнами смотри, — я протянул ей флягу.

Нужно было шевелиться, и я смог это сделать, хотя далось нелегко. Перевернулся так, что бы иметь возможность дотянуться до края стола. Там за ним придавленный лавкой лежал еще живой Генерал, но новая очередь врага не давшая подняться Катюше добила раненого местного начальника. Моя спутница, пригнув голову, сжалась за столом.

Все мое оружие лежало по ту сторону стола, как и автомат с пистолетом Генерала. У меня же остался только меч. Как–то не подумал я об этом, когда опрокидывал стол. Непозволительный просчет. Ну да теперь поздно сожалеть о совершенной ошибке. Нужно работать с тем, что есть.

— Катя дай пистолет, — требовательно протянул руку и получил ее ПМ. — Прикрой, — велел ей.

Девушка снова высунула Кедр и полоснула по дверному проему не глядя. Вместе с ней полоснул и последний стрелок, но он спрятался и перестал стрелять, а Блонда полоснула снова. Высунувшись, засадил пару пуль из ПМ прицельно в дверной косяк. Стрелял бы в бандита, да его видно не было. Протянув руку за стол, схватил свой Кедр и пополз к двери на карачках. При этом страшно боялся, что сейчас кто–нибудь даст очередью через окно и перечеркнет наше бытие. Катерина контролировать окна не могла. Она высунулась и смотрела в прицел на дверь. Благо худшего не случилось. Подполз и привалился спиной к стене готовый подловить противника.

Попытался выглянуть. В дверной проем всадили короткую очередь из автомата, заставившую меня вжаться в стену, а Катерину нырнуть за стол. Стреляли не из–за косяка, а из–за кухонной плиты. Стрелок решил спрятаться за кирпичной кладкой. От столешницы полетели в стороны щепки. Пули еще раз поразили тело уже мертвого Генерала.

Я ответил короткой очередью из Кедра, но не попал. Неудивительно поскольку стрелял не целясь и почти не выглядывая. В дверной проем снова выстрелили. Что–то мелькнуло за окном, и я послал короткую очередь туда. Подумал метнуть на кухню феньку лежащую в кармане горки с самого полицейского участка, но решил пока повременить. Как бы после такого фортеля нам самим худо не стало.

— Не стреляйте! Я его убила! — донесся женский крик с кухни.

Я осторожно выглянул и увидел девушку с фингалом под глазом, что накрывала на стол. Она стояла возле плиты над распластанным на полу телом. С трудом поднялся на ноги и, придерживаясь за стену, вышел на кухню. Входная дверь распахнулась, но я успел выстрелить первым в забегающего мужчину. Он вывалился в сени. Вытолкнул его ноги, и едва не свалившись на мертвеца сверху, захлопнул толстую обитую для сохранения тепла ватным одеялом дверь. Зацепил за петлю крючок едва не в палец толщиной. Надолго он никого не удержит, но все же хоть какой–то запор.

Донеслась стрельба из РПК из передней комнаты. Убедился, что это Блонда мечется от окна к окну и не дает поднять головы осаждающим нас хуторянам. Шатаясь точно пьяный, прошел к девушке так и стоящей над бандитом. Согнулся над телом сам и убедился, что этот жив и просто оглушен ударом тяжёлой сковороды по голове.

— Как зовут? — взял, было, пленного за воротник, что бы отволочь к стене, но сил на это не хватало, так что оставил все как есть.

— Заноза, — ответила она.

— Держи Заноза, — протянул ей автомат оглушенного бандита.

— Я не умею стрелять, — девушка взяла оружие в руки, но держала его все равно, что палку.

— Пусть будет на всякий случай, — сказал я, кривясь от собственных слов как от ереси, и подскочил к окну на кухне.

За окном как раз от поленницы к стене дома, пригибаясь, бежал мужчина. Вскинув Кедр, срезал человека и тот упал, вскинув руки и выронив какое–то ружье. Судя по неестественной позе и отсутствию движения, срезал наповал.

— Катя как там?! — крикнул тоже в кого–то палившей подруге.

— Хорошо! Может, отобьёмся! — отозвалась она.

— Мы все умрем, — Заноза с автоматом прислонилась спиной к плите и сползла по ней.

— Что такое? — поинтересовался я у девушки, имевшей самый обреченный вид, но вроде не собиравшейся впадать в истерику.

— Это Ксенос, — Заноза двинула головой так, что указала подбородком на бесчувственное тело.

— И что? — не понял ничего я.

— Он управлял Тимошкой. Я его убила, так что Тимошка сейчас придет нас всех убивать. От него не спасешься. Хотя может в погребе? — в ее глазах и голосе появилась надежда.

— Кто такой Тимошка? — почуяв неладное, я нешуточно насторожился.

— Тимошка это элитник, — девушка бросилась к коврику лежавшем на полу посреди кухни.

Заноза отбросила коврик в сторону и обнажила крышку люка, выкрашенную в тот же цвет что и пол. — Помогай, — потребовала она.

— Этот Ксен или как его там живой, — оповестил ее я.

Заноза на секунду задумалась.

— Пока без сознания все равно контролировать тварь не сможет, — решила она и стала сама вытаскивать видимо не легкую крышку.

С улицы донеслись разноголосые панические крики.

— Там тварь! Она здоровая! Она рвет всех подряд! — в кухню вбежала испуганная Катерина.

— Вот и зарядили аккумуляторы. Давай в погреб. Этого с собой, — мотнул головой, указывая подруге на лишившегося сознания пленника.

Заноза отправилась в подполье первой. После Катя сбросила туда бесчувственного бандита и слезла сама. Доплёлся к окну в зале и убедился, что элитник Тимошка весело проводит время, гоняясь за хуторскими без разбора. Мужики пытались отстреливаться. Безоружные бабы визжали и бежали, пытались прятаться, но от шустрой и ловкой, как обезьяна твари размером с небольшой грузовик спастись было тяжело.

Убедившись, что ничего хорошего вне дома нас не ждет, собрал все оружие, что только нашел и поплелся к люку в подполье. Слез в низ. Катерина влезла на железную лестницу и закрыла за мной лаз. Все вокруг погрузилось в темноту, но горевшего где–то в глубине подпола–погреба света мне вполне хватило, что бы осмотреться.

Можно сказать, что под домом оказался еще один дом пятистенок. Рубленые стены такой высоты, что пригибаться приходится только немного. Вдоль стен стоят прочные заставленные разными продуктами стеллажи. Харчей тут было столько, что жить в таком погребе можно было очень долго. Причем наличествовали не только домашние заготовки, но было много и заводских консервов. Хватало и круп. Потолок тоже был не простым. Его сделали из достаточно толстых бревен и уже, потом сверху накрыли доской сороковкой. Еще чуть массивнее и прочнее и получилось бы бомбоубежище.

— Катя, мне совсем плохо, — сказал, видя, как хороводом закружились стеллажи с банками и стены подполья.