Мимикрики. Камни основы

Глава 3. Схватка

Что-то шло не так. Не так, как представлял себе Славик. Он представлял, что сейчас, как обычно, нырнет в поток, отключив голову, и все будет сделано без его участия, легко и просто. Раз – и все.

Представлял он так не безосновательно. Примером тому были многочисленные экспромты, удачные перфомансы, завернутые в разноцветную шуршащую обертку памяти. Но сейчас знакомые способы воздействия на ткань реальности не работали. Сначала пчелиный рой предпринял вполне себе удачный марш-бросок в сторону, вышедшего из себя Мэл- Карта, и ему даже удалось изолировать голову Правителя. Рой поглотил ее, создав другой вибрационный фон, и этим отрезал его органы чувств от воздействия демонической энергии. Не подумайте ничего такого, Славик ведь не думает, и вы тоже не представляйте страшные сцены с разъяренными пчелами, вонзающими свои жала в голову, уши, лицо. Все было очень гуманно. Пчелы просто облепили голову Правителя живым шлемом и жужжали на определенной вибрационной частоте, способствующей успокоению и гармонизации, между прочим.

Надо сказать, поначалу такая тактика принесла заметное улучшение. Вихрь, бушующий вокруг Мэл- Карта как-то поутих, истощился и, зевнув напоследок, уполз объевшейся ящерицей, переваривать поглощенное. Вихрь, но не Демон. Если бы Славик включил планирование или хоть мало-мальскую стратегию, то предвидел бы много чего. Много чего, но не это.

Одним громким, хлюпающим звуком, словно из переполненной водой ванны, рывком вытащили давно застрявшую пробку, на плечах Правителя вылупились две шеи. Две шеи? Минуточку… ну точно… шеи! Славика замутило. Крэгир, как обычно, расшибся в лепешку, и его поглотила темнота. Несмотря на тошноту, шеи Славик рассмотрел в подробностях. Они были разного размера, сильно смахивали на человеческие и, видимо, предназначались для разных голов. Будут же еще и головы! «Караул! – взвизгнула загнанным хомячком, пойманная Славиком мысль. – Трехголовый Правитель, это что-то… что-то…» Подходящие слова не находились, а если и находились, то только ругательного содержания.

И тут на выручку пришла дипломатия. Судорожно соображающий мозг Славика подсунул ему это понятие в оберегающих психику целях. Дипломатия вышла, вернее, вылетела из-за кулис мыслительных нагромождений Великого Кутюрье, отряхнулась от пыли и, заискивающе улыбаясь неуверенными, подрагивающими губами, произнесла Славикиным голосом:

– Трехголовый Правитель это… это… это НЕЧТО новое!

На этих словах из шей, как шары из трубок стеклодувов, появились еще две головы. Головы были без лиц, да и вообще без всего. Так, жидкая субстанция, запертая в едва угадываемых очертаниях. Пчелы заволновались, и живой шлем, потеряв слаженность, распался.

– Они не от сюда, – уверенно заявила Мать Клана и раскрыла ладонь. На нее, как на цветок, стали слетаться пчелы. – Ну надо же! Он создал между нами связь времени. Как это возможно вообще?

– Связь? Мам, ты о чем? – пробурчал Феюс, вытаскивая из уха очередную пчелу.

– Связь между измерениями, запакованную в роевом интеллекте, сын. Ваш отец изучал это. Ви- Тот изучал, а Сан- Раху осуществил. Поразительно! – как завороженная, медленно проговорила Лали, наблюдая за ползающими на ладони пчелами. Потом она словно очнулась. Что-то кольнуло ее, затем еще раз и еще. Рядом вскрикнула Нэнси, в очередной раз выругался себе под нос Феюс.

– Им холодно! Мамочка, им просто холодно! – Белиам пытался согреть пчел в ладошках. – Не бойтесь, они не кусаются, они замерзают.

На пол градинами посыпалась завернутые в ледяной саван пчелы. Стены зала покрывались плесенью и изморозью. В воздухе задрожал запах разлагающейся плоти. Мэл- Карт, истекающей кровью, расправил плечи и увеличился в размере, как будто его набили опилками, словно тряпичную куклу. Мускулы оплели его тело жесткими канатами, и он засмеялся. Смех не был веселым. Он надавливал и проворачивал, расплющивал и удушал.

Славику захотелось выпрыгнуть в окно. Было больно. Болело что-то внутри. Сердце – определил Славик. Оно ныло. На одной ноте – бесконечной, пронзительной, просверливающей пространство. Славику нужна была помощь. Скорая помощь. Деду-Пчеле нужна была помощь, всей Стране нужна была помощь, всему миру, который уже никогда не будет прежним. Необходима энергия созидания, энергия света, которую Великий Кутюрье в себе сейчас не находил. Демон замораживал его симбиотического помощника прямо у него на глазах. Славик не мог признаться, не мог выдать себя. Он считал. Тридцать, тридцать один… тридцать восемь… со… сорок два… На холодный мрамор падали замерзающие пчелы… Сорок… восемь… пятьдесят… пятьдесят три… Ударялись, отскакивали, разбивались в ледяную пыль… Шестьдесят… пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… кто-нибудь, спасите его… спасите нас… пожалуйста… мой Дед… мой рой… мы умираем!

– Посмотрите, они покрываются инеем! – Белиам пытался отогреть пчел, которые одна за другой превращались в ледяные горошины.

– Связь! Ему нужна помощь! Сан- Раху в опасности, и ему необходимо помочь. – решительно заявила Мать Клана.

– Не, ты серьезно? – Феюс выразительно посмотрел на брата и сестру, ища поддержки. Те только плечами пожали. – Он же Шаман! Шаман с частью твоего Дара! – продолжил горячо Феюс. – Кто может быть могущественнее?

– Значит так, вы поселили в себе спокойствие? – Лали- Рэй резко расправилась и чуть не вывалилась из гнезда, в последний момент удержавшись за подвернувшуюся под руку ветку.

– Почти. Но эта идея мне не нравится, мам. Нам нельзя возвращаться. Нас схватят, как только мы появимся в Стране. Надеюсь, ты это не забыла? – Феюс решил протестовать без поддержки.

– Нам не нужно будет возвращаться. Ну, в том смысле, что нам не нужно будет возвращаться целиком. Нужно только сознание и созданный Сан- Раху канал. Но для начала нам необходимо спуститься с деревьев.

Белиам и Нэнси переглянулись и, решив не перечить матери, молча начали спуск.

– Ха! Как символично! – Феюс тоже решил, что вести серьезный разговор лучше, когда под ногами чувствуешь твердую почву основания.

– Ты о чем, сын? – Спросила Лали, спрыгивая с нижней ветки на землю.

– Спуститься с деревьев. В этом измерении есть такое выражение. «Спуститься с дерева» значит – стать человеком. Из обезьяны в человека, прикиньте? У них тут популярна теория, что человек произошел от обезьяны.

– В самом деле? А ведь в этом есть зерно смысла. Обезьяна символизирует низменные телесные погрешности, а также жадность. Человеком можно стать, только преодолев в себе это. Так что посадим свою обезьянку на цепь!

Феюс настороженно и удивленно вскинул брови:

– Мам, ты что, тоже можешь улавливать Потоки?

– Не всегда понимаю, о чем ты, сын. Что-то в голове держишь, высказываешь не все, а мне по фрагментам догадывайся. О чем ты на этот раз?

– Художник такой был. Питер Брейгель. Написал картину «Две обезьяны в цепях». Никогда не понимал этот Поток, не улавливал до конца, а теперь сошлось.

– Обезьян нельзя держать в цепях, – авторитетно заявил Белиам, сваливаясь на руки к Феюсу.

– Никого нельзя. Но ты свободен до тех пор, пока свободно твое сознание. Даже если ты при этом закован в цепи. На этой картине, если внимательно прочувствовать, вдалеке, высоко в небе парят две птицы.