ГЛАВА 20

СИЛЬВЕРСТАЙН следил за Броненосцами из укрытия.

Он был замаскирован красной пылью, ее песчаная пленка покрывала даже линзы его биоптики. Он лежал, растянувшись у кромки высохшего речного дна. Его дыхание было ровным, медленным и неглубоким. Маскировочная сеть, сплетенная из корней, ветвей и других частей сухих пустынных растений, закрывала его силуэт. Партизаны так же старательно замаскировались, как и он. Если бы не знания и опыт Сильверстайна, патрули Броненосцев, охотившиеся за ними последние пять дней, уже нашли бы их. В маскировку была втерта костяная мука и соль, чтобы скрыть запах. Это позволило сбить со следа боевых псов Броненосцев после побега, и Сильверстайн требовал, чтобы они продолжали выполнять эту процедуру. Партизаны не спорили. Под покровом ночи они казались лишь неровностями на грядах скалистой бухты.

Меньше чем в двадцати метрах от них стояли три заправщика, огромные гусеничные транспортеры, укрытые маскировочными сетями. В темноте восемнадцатиметровые машины казались непомерно громадными, но Сильверстайн по опыту знал, что воздушная разведка увидит только длинные заросли кустарника.

Апартан, бывший сержант Кантиканской Гвардии, подполз к Сильверстайну, ветви на его маскировочной сети слегка вздрогнули.

— Это уже одиннадцатый склад горючего, который мы находим за три дня, — прошептал он в ухо Сильверстайна.

— Здесь они добывают горючее, — сказал Сильверстайн партизанам. – Видите вышку?

Асинг-ну покачал головой. Сельский житель, он никогда раньше не видел нефтяных вышек. Решетчатое строение из стальных балок выглядело странным и неуклюжим.

— Для чего она?

— Выкачивает ископаемое горючее из подземных залежей. Противник собирает ресурсы, готовясь к большой кампании, и осторожно, я бы сказал. Прячет склады в глуши и собирает войска вдали от глаз имперской разведки.

— Почему? Почему они просто не атакуют и не захватят планету, как захватили они Тарсис, Орфратис, Ниневию… — Апартан замолчал и глотнул — … и Кантику?

Сильверстайн не знал, что ответить.

Броненосцы действовали таким образом уже некоторое время. Они заготавливали ресурсы, чтобы снабжать силы вторжения, и тщательно маскировали свою деятельность от имперской разведки. Биоптика Сильверстайна заметила в небе характерные очертания разведывательной «Молнии» Имперского Флота, несомненно, выполнявшей здесь воздушную разведку. Противник прилагал большие усилия, чтобы скрыть свои действия. Эта в высшей степени скрытная, методичная подготовка совсем не была похожа на массированные высадки с воздуха, характерные для Броненосцев. Слишком необычно, чтобы это игнорировать.

— Не двигаться! – прошипел Апартан.

Они все замерли, прижавшись лицами к скале. Камень был все еще теплым от дневной жары. Сильверстайн медленно досчитал до десяти, вцепившись в рукоять трофейного лазерного пистолета. Взглянув на свои руки, он увидел белые бесцветные точки на коже. Но потом он понял, что это не так. Эти светлые пятна были естественным цветом его кожи, почти полностью покрытой красной грязью, пылью и засохшей кровью. Его руки были розовато-лиловыми, как и лицо. Прошли уже недели, если не месяцы, с тех пор, как он в последний раз мылся. Пять дней со времени их побега, а сколько времени прошло до того?

— Противник, прямо внизу, — прошептал Темуган, глядя за каменную гряду в прицел лазгана.

Сильверстайн посмотрел туда, и его биоптика подтвердила этот факт. Вокруг нефтяной вышки стояли часовые Броненосцев. Другие вражеские солдаты, раздетые до пояса, тащили трубы и присоединяли шланги к ожидавшим гусеничным заправщикам. Их бледные мускулистые тела, покрытые шрамами, странно выглядели вместе с безликими железными масками. До сих пор Сильверстайн часто сомневался, люди ли скрываются под этими пластинами брони.

+++ Расстояние: горизонтальное 17 метров – вертикальное 6 метров. Показатели тепла/движения: 8 человек/гуманоидов (вероятность 85%). Температура: 31 градус. Видимость: низкая +++

— Обнаружено восемь солдат противника, — сказал Сильверстайн, оценивая полученную информацию и передавая ее своим спутникам. – Действуем так: бывший гвардеец и фермер со мной, — сказал он, указывая на Апартана и Асинг-ну. – Темуган, остаешься здесь и прикрываешь нас огнем, отстреливаешь их, если… что-то пойдет не так.

Темуган, бывший часовщик с крепкими руками, кивнул. Он нес лазган, единственное настоящее оружие, которое им удалось захватить во время побега пять дней назад. Остальные переползли через каменную гряду на руках и коленях, держа трофейное оружие и импровизированные взрывные устройства.

Они двигались мучительно медленно, иногда совсем замирая на месте, ползли вперед едва заметными движениями. Они двигались в обход по окружности расположения противника, заходя во фланг. Силуэты Броненосцев, казалось, маячили везде на территории склада. Сильверстайн старался не смотреть на них. Это было суеверие старого охотника – что, глядя на жертву, ты предупреждаешь ее, она почувствует, что за ней охотятся. Как дети, которые верят, что, если они закроют глаза, то и их не увидят. В этом была и какая-то частица истины. Хороший охотник полагается на другие чувства.

Они затратили двадцать минут, чтобы ползком зайти во фланг, и еще десять, чтобы приблизиться к нефтяной вышке.

— Стой! – встревоженно зашипел Апартан.

Сильверстайн уже замер. Левой ногой он покачал пучки тростника в маскировочной сети, чтобы они качались так же, как сухая трава, по которой он прополз.

В темноте прямо на них шел Броненосец. Было темно, и Сильверстайн мог разглядеть только силуэт в громоздких, широких наплечниках. Охотник решил не рассматривать врага подробнее. Но успел безошибочно заметить очертания тяжелого стаббера на плечах Броненосца.

Трое беглецов лежали очень тихо. Броненосец подошел ближе. Подкованный железом сапог с пластинами брони на лодыжках опустился на землю лишь в пяти метрах или около того от лица Сильверстайна. Вражеский солдат начал поддевать сухую траву сапогами, как будто искал что-то.

Медленно рука Сильверстайна скользнула к спусковому крючку автогана. Броненосец подошел еще ближе, шаркая по траве одной ногой. Сильверстайн сжал спусковой крючок на волосок сильнее.

С удовлетворенным ворчанием Броненосец нашел то, что искал. Он начал возиться в своем кольчужном табарде, бормоча что-то сквозь зубы. Сильверстайн услышал журчание горячей жидкости, шипевшей на сухой траве, и вздохнул с облегчением. Вражеский солдат искал отхожее место.

Они подождали, пока он удалится, и еще несколько минут после этого. Наконец, Сильверстайн подал знак продолжать двигаться.

Передвигаясь на животе и локтях, они ползли к вражескому складу горючего. Из-за необходимости маскировки лагерь не был освещен ничем, кроме света луны. Темнота была главным преимуществом Сильверстайна.

Охотник еще раз осмотрел местность своей биоптикой. Он насчитал восемь Броненосцев, не больше. Поднявшись на одно колено, он просигналил остальным целиться в противников слева от него. Сам он, глядя в прицел, взял на себя шестерых остальных. Он собирался вести огонь так, чтобы наиболее гладко переходить от одной цели к следующей. Он собирался застрелить часового у основания вышки, но понял, что из-за расположения его позиции это оставит самой дальней цели – Броненосцу у кабины заправщика – возможность спастись. Он мог отстреливать врагов с середины лагеря к окраинам, начиная с двух Броненосцев, которые курили сигареты в центре лагеря, но это встревожит находящихся дальше противников на долю секунды раньше.

После некоторых раздумий, Сильверстайн решил отстреливать их справа налево, быстро переходя от одной цели к следующей. Если ветер не испортит ему прицел – а скорее всего этого не будет – он уложит всех шестерых за три секунды.

Раздался бешеный треск выстрелов. Партизаны поднялись, стреляя очередями.

— По грузовикам огонь! – приказал Сильверстайн.

Раздался новый шквал выстрелов, за ним последовал страшный взрыв. На секунду ночь превратилась в очень яркий день. Из взорвавшихся заправщиков изверглось грибовидное облако ярко-красного газа.

Среди дыма и смятения, Сильверстайн бросился к нефтяной вышке и бросил в насос единственную осколочную гранату. После этого охотник бросился бежать, не оборачиваясь. Взрыв мог сжечь волосы на его лице.

Сильверстайн и партизаны быстро покинули расположение склада, их мотоциклы исчезли задолго до того, как ближайшие подразделения Броненосцев успели подняться по тревоге. Когда они уезжали, горизонт полыхал желтым заревом на фоне темного неба. Это был девятый склад горючего, который они уничтожили за пять дней.


РОСС был отправлен в офицерский лазарет, стоявший отдельно от госпитальных палаток для нижних чинов. После боя у Магдалы санитары привязали его к лошади и направили в Мантиллу для лечения. Если бы его не накачали метадином и гипроксолом, поездка на лошади была бы невыносимо мучительна для его израненного тела. Инквизитора разместили в доме Бокоб, бывшем сиротском приюте, и здесь, за стенами Мантиллы, вдали от боев, он позволил себе немного отдохнуть.

Дом Бокоб был большим зданием с двумя флигелями, настолько по-имперски аскетичным и строгим, насколько позволяла архитектура Холпеша. Тем не менее, его купол был отделан мозаичной глазированной черепицей и инкрустациями из цветного стекла. Выложенный глиняными кирпичами двор, окружавший приют, был уставлен деревянными постройками для игры детей.

Там были горки, качели, кольца, сейчас они были похожи на скелеты животных, обглоданные падальщиками и высушенные солнцем. От детей не осталось и следа. Никто не знал, куда они исчезли. Никто и не подумал спросить.

Раненые офицеры быстро проходили через лазарет. Здесь не было достаточно коек, и фронт взимал с офицерских кадров тяжкую дань. Офицеры с ранениями легче второй степени возвращались на фронт, проведя максимум три дня в доме Бокоб. Умерших сносили в подвалы, в которых раньше хранились продукты. Койки, которые они занимали, обмывались водой, и на них помещались новые пациенты. Кровь и испражнения пропитывали простыни и матрасы. Поэтому в доме Бокоб сейчас пахло разложением.

У Росса были ранения четвертой степени.

Боль была, вероятно, по крайней мере, третьей степени. Он получил тупую травму грудной клетки, достаточную, чтобы вызвать небольшое внутренне кровотечение. Медики также скрепили его позвоночник железными стержнями, чтобы ограничить его движения. Удар кувалды выбил диск и почти привел к грыже седьмого позвонка. Возможно, его ранения соответствовали более высокой степени, чем четвертая, но медики оценили их как «не угрожающие жизни/средней тяжести».

Последние двадцать четыре часа Росс, больше чем от ран, страдал от полукоматозной лихорадки. Вероятно, он подхватил инфекцию из-за плохой гигиены в лазарете. Медики поставили ему капельницу с венцом трубок. Посреди притока раненых никто не заметил, что он был инквизитор. В доме Бокоб он был просто пациентом четвертой степени, и они оставили его дальше бороться за жизнь самостоятельно.

— Это просто мое мнение, но мне кажется, ты предпочел бы, чтобы тебя убили, — голос вывел Росса из тяжелого забытья.

Росс очнулся, охваченный жаром лихорадки. В его поле зрения показался нечеткий, расплывающийся силуэт Селемины. Она по-прежнему была одета в платье с цветочными узорами. Переливчато-зеленые тени, украшавшие ее глаза, придавали им кошачий отблеск. На ней были длинные накладные ресницы, и она убрала кольцо из губы. Росс едва узнал ее.

— Что, во имя Трона, ты на себя нацепила? – слабо пробормотал Росс.

Селемина скрестила руки и притворилась, что злится.

— Это для встречи с Голиасом. Но ты этого не знал, потому что был слишком занят, пытаясь произвести впечатление на гвардейцев, — проворчала Селемина.

— Я думаю, что она выглядит очень мило, — сказала Мадлен, подходя к его койке. Она так же была одета в праздничный наряд. Ее каштановые волосы были сейчас длинными и прямыми, с модной прямой челкой. Ее губы были рубиново-красными.

— Вы обе выглядите как уличные… — Росс замолчал, когда Мадлен твердо сжала его плечо.

— Так с леди не разговаривают, — упрекнула его Мадлен.

— Тогда вам, наверное, лучше вернуться к Голиасу. Похоже, он знает, как должна выглядеть леди, — сказал Росс, трясясь от смеха.

— Не думаю, что теперь мы там желанные гости, — сказала Селемина.

Росс перестал смеяться.

— Как прошла встреча?

— Плохо, — сказала Мадлен. Она бросила взгляд на Селемину, но ничего не сказала.

— Насколько плохо?

— Он пытался нас убить, — ответила Селемина.

Росс вскочил. Железные стержни врезались в спину, но сейчас ему было плевать.

— Что?

— Когда переговоры не удались, он попытался нас убить. Он был очень осторожен с этой сделкой. Не думаю, что он позволил бы нам даже взглянуть на товар.

— Но вы уверены, что артефакт подлинный?

— Не понимаю, зачем ему пытаться убить нас, если бы артефакт не был подлинным, — заявила Мадлен.

Росс начал с яростью вырывать трубки капельницы из вен, потом отстегнул железные стержни от спины.

— Росс, ты что делаешь? – протестующе закричала Селемина. Они с Мадлен попытались затолкать его обратно на койку.

Но Росс уже вышел из себя. Он оттолкнул их руки и сорвал последние бинты.

— Найдите мне капитана Прадала. Пусть он отберет взвод лучших кантиканских гвардейцев. Мы нанесем визит этому ублюдку Голиасу. Этой ночью.


УЛАНЫ были одним из подразделений, на основе которых создавалась Кантиканская Колониальная Гвардия. Они были элитной частью, входившей в первый Полк Основания, набранный из неспокойных колоний Медины. Еще во времена Войны Освобождения уланы сражались мечами и алебардами в Пограничной Ауксилии на стороне лоялистов. Это было шесть с половиной тысяч лет назад.

Кантиканская Гвардия, не будучи богата боевой техникой, характеризовалась прежде всего качеством солдат, а не превосходством в вооружении, и апогеем этой философии были уланы. Подобно кадианским касркинам или курассианским коммандос, набор в уланы был ограниченным и весьма избирательным.

Требовался рост не ниже 185 сантиметров, и требования к физической подготовке были чрезвычайно высоки. В основном кандидаты выбирались из своего полка, из любой части в составе полка, и никому не оказывалось особых предпочтений. Уланы были элитой, и сама рота, а не офицеры, решали, кто достоин носить значок улана.

Рекрутов, которых называли «пони», мучили беспощадно, невзирая на их происхождение. В ходе ритуала, называемого «закалкой», рекрута зверски избивали пять полноправных улан. Рекрутов ломали морально и физически. Это был процесс, во многом сходный с обстругиванием палки. У человека оставалась лишь его храбрость и твердость, которая и оценивалась равными ему. Тех, кто не был сломлен, принимали в свой круг. Те же, кто не выдерживал, как шутили уланы, всегда могли пойти в «конную пехоту».

Росс не смог бы найти лучших солдат для нападения на поместье Голиаса. Капитан Прадал привел его к дому, где были расквартированы уланы, реквизированному военными властями зданию, ранее известному как «Дом ревнивых возлюбленных». Это был нелегальный бордель на окраине Мантиллы, закрытый после начала войны. Фасад дома был украшен красными шелковыми драпировками, интерьер отделан так же. Дорогие ткани красных, черных и желтоватых оттенков, привезенные с других планет, струились со стен, обрамляя открытые окна.

Росс нашел улан из резерва, чистящих оружие и проверяющих снаряжение, сидя под массивными портьерами. Это было странное зрелище – суровые худощавые гвардейцы, сосредоточенно разбирающие оружие среди роскошных шелковых тканей. Большинство улан сидели на больших овальных кроватях, части оружия и снаряжения, разложенные на ткани, оставляли жирные черные полосы.

— Это капитан Алмейда, он командует вторым взводом, позывной «Шакал», — с гордостью объявил Прадал. Хотя они были в одинаковом звании, было очевидно, что более молодой Прадал испытывает почтительное благоговение перед уланским офицером.

Капитан Алмейда пожал руку Росса. Его ладонь была твердой и мозолистой, и Росс заметил, что костяшки его пальцев были пыльно-белого цвета – признак кулачного бойца.

— Инквизитор. Вы командовали наступлением у Магдалы с потрясающей храбростью, я и мои солдаты восхищаемся вами. Но надеюсь, что ваша репутация не внушила вам ошибочных мыслей. Мы – уланы, и это мои уланы. Вы работаете вместе с нами, понятно?

Росс подумал, что Алмейда – типичный офицер спецназа. Ему понравилась эта резкая прямота. Не каждый день полевой офицер будет говорить так открыто с членом Инквизиции.

— Вполне понятно, капитан. Берем штурмом поместье и все. Вошли и вышли, — сказал Росс.

Алмейда не смотрел на него. С сосредоточенным лицом он застегивал на груди характерный уланский пояс с подрывными зарядами и осколочными гранатами. Гранаты висели на кожаной амуниции, словно металлические плоды.

— Капитан Прадал уже проинструктировал нас. В поместье могут быть гражданские, поэтому мои парни вооружатся малокалиберными автоганами. Я не хочу, чтобы случайные лазерные лучи пробивали стены и убивали матерей с детьми и стариков. Еще вопросы есть? – спросил Алмейда.

Он помахал автоганом Т20 «Стэм», липким от смазки, и вероятно, служившим уже много столетий. Оружие было из штампованного металла, с тонким профилем, и было похоже на металлическую трубу с металлической же Т-образной планкой вместо приклада. Его магазин был горизонтальным и расположенным сбоку. Без сомнения, это было самое неудобное и некрасивое оружие, которое Росс когда-либо видел.


— «Стэм» Т20, капитан? Вы считаете, этого достаточно?


Алмейда со щелчком вставил магазин, и с металлическим лязгом отпустил рукоятку.


— Какая разница, если вам между глаз попадет заряд болтера калибра .75, или 10-мм пуля Т20? Результат будет тот же.


Капитан был прав. Кантиканские Колониальные полки определенно не являются лучше всех снаряженными в Имперской Гвардии, но если сорок злых улан не смогут взять это поместье, то лучше даже и не пытаться, подумал Росс.




ПРОНИКНОВЕНИЕ в поместье Голиаса было затруднительным вопросом. Причудливая красота высокой террасы давала его расположению определенное тактическое преимущество. Оно располагалось высоко над улицами города, и это лишало улан возможности проникнуть в него сразу с нескольких пунктов. Извилистая каменная лестница создавала естественное дефиле, поэтому фронтальная атака не являлась возможной. По сведениям Мадлен и Селемины, многочисленные ниши и окна террасы содержали множество охранных систем.

Словно для того, чтобы усложнить ситуацию, тройные солнца светили днем и ночью, не давая тени, и выдали бы их присутствие. Подойти к поместью скрытно не представлялось возможности.

Поэтому Алмейда приказал брать поместье открытым штурмом. Росс не возражал. Команда «Шакал-1» из двенадцати улан берет главный вход и взрывает медные ворота поместья подрывными зарядами. «Шакал-2», так же из двенадцати солдат под командованием Селемины и Прадала войдет через крышу сада, высадившись со «Стервятника».

Последняя группа «Шакал-3» под командованием Алмейды и Росса войдет на террасу через внутренний двор с тыла. План прямой и беспощадный в своей простоте, как и предпочитал Росс.


ВЕТЕР был сильным, несущим частицы песка в своем теплом потоке.

Внешняя стена двора была сделана из гладкой терракоты. Росс схватился за нее, пристегнутый к тросу, ритмически ударяясь о стену с каждым порывом ветра. Они забрались высоко, на самый высокий жилой уровень Мантиллы, среди сказочно богатых поместий, принадлежавших местным олигархам.

Росс взглянул на хронометр на руке. Согласно мигающим цифрам на дисплее, штурм скоро начнется.

В наушниках вокса раздался треск помех.

— Всем позывным, это «Шакал-1». Группа на месте. Ждем отсчета. Прием.

Алмейда сжал большим и указательным пальцами бусину вокс-передатчика.

— «Шакал-1», это «Шакал-3», мы на месте. Прием.

В вокс-наушнике послышался голос Селемины.

— «Шакал-1», это «Шакал-2». К высадке готовы. Прием.

Росс взглянул вверх. Действительно, в небе висело едва заметное пятнышко – штурмовик «Стервятник», вой его турбин был достаточно негромким, чтобы противник не заметил его.

— Приготовить заряды! — приказал Алмейда, его голос был усилен порывом ветра.

Вслед за гвардейцами огневой группы Росс снял с пояса осколочную гранату. Он проверил гранату в руке, покатал на ладони, ощущая ее тяжесть. Гвардейцы, как один, выдернули чеки и крепко сжали гранаты, удерживая спусковой рычаг запала. Они ждали.

Все безошибочно поняли сигнал, когда услышали его. Глубокая вибрация от многочисленных взрывов сотрясла переднюю часть террасы. Хотя взрывы были приглушены стенами, Росс чувствовал, как их энергия проходит через его позвоночник, как сильный порыв ветра. «Шакал-1» взорвал ворота.

— Вперед! – взревел Алмейда, и бойцы «Шакала-3» бросили гранаты за стену. Стена содрогнулась от взрывов, облако пыли и осколков поднялось до самого ее верха.

Росс первым спустился во внутренний двор. Его Т20 был уже в руках, нацеленный на крытый сад у дома. Поврежденные суставы и раны прошлых дней были забыты, его кровь наполнял адреналин. За ним спускались уланы, держа оружие наизготовку. Они не встретили никакого сопротивления.

Никого не было видно.

Они преодолели стену, ожидая боя. Хотя бы сопротивления охранников, но – ничего. Огневая группа была ошеломлена, словно на секунду растерявшись и не зная, что делать, если некого убивать.

— Здесь чисто. Где к черту все? – прошипел Росс.

Капитан покачал головой, щелкнув вокс-передатчиком.

— «Шакал-1», это «Шакал-3». Доложите обстановку, прием.

Некоторые из улан тревожно смотрели друг на друга. Они заметили, что в доме не слышно звуков стрельбы. Такая же мрачная тишина, прерываемая лишь жужжанием механических насекомых, была и в саду.

— «Шакал-1», это «Шакал-3». Доложите обстановку, прием, — повторил Алмейда.

И вдруг, с треском помех, по всем каналам раздалось сообщение «Шакала-1». Оно было таким громким, что некоторые уланы поблизости от Росса вздрогнули, вцепившись в наушники.

— Император! О, проклятье, проклятье…

Новый всплеск помех.

— Я истекаю кровью! Я теряю…

Внезапно связь прервалась. Это был голос сержанта Чанчина, командира «Шакала-1». Безумный ужас в его голосе врезался в память Росса. Несколько улан сорвали наушники, злобно ругаясь.

Потом под ударом оказался «Шакал-3».

Мины, скрытые в субтропических растениях, взорвались вспышками ослепительно белого пламени. Росс даже не услышал самого взрыва – так сильно зазвенело в его ушах. Противопехотные поражающие элементы разнесли сад в клочья, взметнув вихрь кусков растений и человеческого мяса.

Его зрение и слух вернулись не сразу. Какое-то время он видел лишь белое, и слышал лишь звон в ушах. Когда чувства вернулись, он увидел перед собой страшную картину. Почти половина солдат огневой группы лежали на земле, их конечности были вывернуты или оторваны, кровь лилась ручьями. Мины, вероятно, были спрятаны под корнями толстого саговника, и те, кто стоял ближе к дереву, пострадали больше всех. Изуродованные тела лежали вокруг расколотого пня.

— Вы в порядке? – закричал Алмейда прямо в ухо Росса. Капитан истекал кровью из раны на щеке, глубокого разреза, в котором была видна белая кость.

Росс проверил свое состояние, подвигав конечностями. Его спатейские боевые доспехи приняли себя все повреждения. Броню на левой ноге и части торса покрывали вмятины и сколы, многочисленные, как звезды в галактике. Иначе противопехотные мины разорвали бы его.

— В порядке, в порядке, — ответил Росс.

— Ублюдки ждали нас. Какая сволочь предупредила их, что мы идем?! – прошипел Алмейда.

«Нас предали», хотел сказать Росс. Но сейчас было не время. Вместо этого он огляделся вокруг и быстро оценил ситуацию. Четверо улан из состава «Шакала-3» были несомненно мертвы, а из раненых двое были не в состоянии сражаться. Один раненый улан держал свою правую руку, весь бицепс с нее был оторван. Другой страшно кричал, его лицо, ободранное щепками и гравием, превратилось в одну сплошную рану.

Осталось семь боеспособных, включая Росса и Алмейду. Этих сил могло не хватить, но пути назад не было. Алмейда уже двигался дальше, просигналив остальным следовать за ним.

Росс пересек двор, со злостью пнув по пути фонтан. Алмейда достиг входа в дом, закрытого решетчатой дверью из ароматного дерева. Капитан выломал ее ударом ноги и бросил в темный проем гранату.

Росс бросился за Алмейдой. Адреналин пульсировал в его висках. Он выстрелил из своего Т20. Оружие вздрогнуло, когда он выпустил короткую очередь. У этого автогана не было сотрясающей всю руку отдачи плазменного пистолета, но оранжевые трассеры подействовали на Росса странно успокаивающе. Росс остановился на пороге дома, выпустил очередь в наполненную дымом комнату и ворвался в дом вслед за капитаном.

За дверью их ждали охранники Голиаса. Все они выглядели как бывшие бандиты. У элиты Мантиллы была склонность нанимать бандитов из трущоб в качестве охранников. Так же у них было модно химически наращивать мышцы и делать гангстерские татуировки. Это позволяло буржуа думать, что они заигрывают с опасностью. Это приносило немного остроты в их изнеженную жизнь. И эти люди не были исключением. Все они были бритоголовыми, с бульдожьими физиономиями, и покрыты татуировками по самую шею.

Прячась за диванами, креслами и книжными шкафами, наемники Голиаса обращались с оружием с напускной храбростью любителей. Они открыли ураганный огонь, заботясь не столько о прицеле, сколько о том, чтобы выпустить как можно больше пуль.

В этой перестрелке с близкого расстояния Росс видел, как по-разному действовали хорошо обученные гвардейцы и уличные бандиты. Уланы залегли, действуя спокойно и хладнокровно, некоторые даже переговаривались жестами. Их ответный огонь был точным. Одному охраннику пуля попала в грудь, развернув его. Следующий выстрел попал ему в спину, уложив на пол. Другой охранник схватился за горло, из его рта хлынула кровавая пена. Уланы выпускали хорошо нацеленные короткие очереди, поражая врага в центр тяжести.

Через несколько секунд уланы зачистили помещение. Пять охранников Голиаса лежали на роскошном ковре на полу, над ними рассеивалось облако дыма.

— Чисто! – воскликнул Алмейда.

— Чисто! – ответили его солдаты.

И они направились дальше.


БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ первого этажа здания занимал зал для торжественных приемов. Охранники Голиаса ждали там в засаде.

Росс чувствовал их разумы, чувствовал, как они прячутся за богато украшенной мебелью нео-колониального стиля. Он ощущал их страх перед боем, как кислый запах в воздухе. Он чувствовал их намерение убивать.

Остановив огневую группу перед решетчатыми дверями зала, Росс предупредил солдат о засаде. Алмейда нисколько не усомнился в этом. Он проломил в решетчатой конструкции двери широкую дыру, и солдаты забросили через нее в зал несколько гранат.

Раздались взрывы. Подождав две секунды, уланы ворвались в зал, стволы их автоганов извергли в пелену дыма потоки огня.

Росс вошел в зал вслед за огневой группой, подняв оружие. Дым от гранат рассеивался, и охранники Голиаса отчаянно отбивались. Тяжелая мебель из слоновой кости и твердого черного дерева частично защитила их от осколков. Они отстреливались из дробовиков и тяжелых пистолетов.

Зал заволокло дымом от сгоревшего физелина. Противников разделяли менее чем десять шагов. Росс пригнулся за перевернутым большим шкафом, пытаясь найти укрытие за прочной мебелью из черного дерева.

На расстоянии не больше вытянутой руки с другой стороны шкафа высунулся охранник Голиаса. Он выстрелил из дробовика и промахнулся, не успев прицелиться, так как слишком спешил снова укрыться. Выстрел дробовика пробил книжную полку позади Росса.

— К фрагу, — выругался Росс, бросив Т20 и достав из кобуры «Солнечную Ярость». Усталость уже лишала его сил, он чувствовал, как боль от прежних ран пульсирует, словно приближающийся прилив. Надо было заканчивать этот бой быстро. Первый плазменный выстрел Росса проплавил безупречную полусферу в толстой стене шкафа. Следующий сжег неудачливого стрелка с другой стороны.

— «Шакал-3», это «Шакал-2», — раздался в вокс-передатчике голос Селемины.

— Второй, это Третий, доложите, прием, — ответил Алмейда, сопровождая приказ очередью из Т20.

— Высадка невозможна! Повторяю, высадка «Шакала-2» невозможна. Сканеры самолета засекли тяжелое оружие и многочисленные мины-ловушки на крыше. Это труднее, чем мы думали, — прокричала Селемина.

— Второй, это Третий. Отменить высадку, — приказал Алмейда, выпустив еще очередь из-за дивана. Повернувшись к Россу, он крикнул:

— Все, теперь мы одни.

Росс пригнулся, когда над ним загрохотали выстрелы дробовиков. Да, они остались одни. Но они – кантиканские уланы, а их противник – всего лишь нанятые гангстеры. Росс ни в малейшей степени не был обескуражен.

— Схема огня — заградительная, — приказал Алмейда на частоте отделения.

Это было упражнение, которое уланы отрабатывали вместе с Россом перед операцией. Они показали ему только основы, но это было достаточно простое упражнение. Каждому в огневой группе был присвоен четный или нечетный номер.

По приказу Алмейды четные номера поднялись и открыли плотный огонь, заставив противника залечь. Одним из них был и Росс. Он перекатился на колени и произвел серию плазменных выстрелов в глубину зала. Выстрелы испаряли ткань и испепеляли дерево, оставляя пробоины размером с кулак в дальнем конце зала.

Нечетные приготовили гранаты, и когда четные прекратили огонь, они поднялись, полуприсев, и метнули гранаты, которые, отскакивая от стен, падали прямо за импровизированной баррикадой противника.

Вспышки взрывов поглотили дальний конец зала. Стены вздрогнули, с потолка посыпалась штукатурка. Рухнул стеллаж с книгами.

Жаркая перестрелка утихла. Враги вопили и стонали от боли. Они были уличными громилами, молодыми гангстерами, сумевшими произвести впечатление на глупых аристократов, чтобы те их наняли. Некоторые из них знали, с какого конца браться за нож или пистолет, но они не могли сравниться с обученными солдатами.

Уцелевшие охранники вышли из-за баррикады с поднятыми руками. Капитан Алмейда поднялся и перестрелял их точными выстрелами. Слишком многое зависело от этого задания, и возиться с пленными не было времени.

Росс отдохнул пару секунд, прислонившись к разбитым, расколотым и обугленным обломкам большого шкафа, тяжело дыша. Он взглянул на убитых наемников, их трупы были разбросаны вокруг баррикады. Странно, но ему было даже немного жаль их. Это были отчаявшиеся люди, ввязавшиеся в дело, которое было им не по зубам.

— Всем позывным, это «Шакал-3», первый этаж чист. Продвигаемся на второй этаж, прием, — сообщил Алмейда по воксу. Вероятно, все бойцы «Шакала-1» были уже мертвы, а «Шакалу-2» еще долго сюда добираться. Алмейда мог им ничего не сообщать.

Они пошли дальше. Алмейда и его сержант шли впереди. Они двигались с согласованной эффективностью. Алмейда бежал, пригнувшись, сержант за спиной прикрывал его, целясь из Т20. Вместе семь бойцов «Шакала-3» добрались до винтовой лестницы на верхние этажи.


ОНИ встретили упорное сопротивление в коридоре второго этажа, капрал Атурк был убит выстрелом в голову на входе. Началась яростная перестрелка, но уланы отбросили охранников Голиаса. Рядовой Аман, специалист огневой группы по тяжелому оружию, выступил вперед с огнеметом. Его оружие извергло вихрь огня, выжигая двадцатиметровый коридор. Все закончилось за несколько секунд.

Они нашли гостей Голиаса, сбившихся, как стадо испуганных овец, в верхних комнатах. Здесь было, возможно, пятьдесят или шестьдесят представителей мантилланской элиты, сжавшихся в ужасе, плачущих и напуганных до состояния истерики. По лицам женщин каплями стекала косметика, мужчины были еще хуже, их плечи содрогались от рыданий. Некоторые все еще находились в наркотическом опьянении, их горячечный ужас усиливался наркотиками.

Сержант Калхид схватил за шелковые лацканы богатого олигарха и подтянул ближе. Тот явно находился под действием обскуры, сперса, алкоголя, или комбинации всего этого.

Сержант, подтянув его нос к носу, оскалился.

— Значит, вы предпочитаете игнорировать войну и веселиться на всю катушку? А как у тебя получится игнорировать это? – сержант Калхид прижал ствол Т20 к голове олигарха. Тот с громким звуком обгадился, его колени подогнулись. Сержант с отвращением отшвырнул его.

Росс посмотрел на Алмейду, но капитан не сделал выговора сержанту, не приказал ему остановиться. Вообще-то Калхид выразил чувства, которые испытывали они все. Слишком долго аристократы и олигархи занимались своими делишками, игнорируя войну за счет всех остальных. А теперь словно возмездие самого Императора настигало их за их оргии.

Уланы заперли охваченных паникой гостей в их комнатах, забаррикадировав двери тяжелыми стульями, прежде чем двигаться дальше.

Зачистив второй этаж, они услышали, как «Стервятник» обстреливает крышу поместья из автопушек. Это было похоже на грохот промышленного бура.

— «Шакал-3», это «Шакал-2». Получено разрешение от командования на использования оружия самолета в гражданской зоне. Нейтрализуем сопротивление на крыше. Скоро присоединимся к вам. Конец связи, — сообщила Селемина.


ГОЛИАС оказался в ловушке между «Шакалом-3», штурмующим винтовую лестницу с нижних этажей, и «Шакалом-2», атакующим с крыши. Охранники пытались оказать сопротивление в саду на крыше, но быстро поняли, что их опыта уличных драк здесь недостаточно.

-«Шакал-2», «Шакал-2». Третий этаж полностью чист, кроме атриума и ангара. Доложите обстановку, — прорычал Алмейда. Огневая группа настороженно ожидала, наводя стволы автоганов, то на один угол, то на другой. Голиас должен быть где-то близко.

— Это «Шакал-2». Крыша зачищена. Ему некуда бежать. Прием.

— Вас понял. Охраняйте крышу и будьте готовы. Мы все еще можем упустить его. Конец связи.

Сейчас Голиас может быть особенно опасен. Росс отлично знал, что, когда жертва загнана в угол, она становится наиболее непредсказуемой.

«Шакал-3» нашел Голиаса в атриуме. Коллекционер не был вооружен. Он плавал обнаженным в своем бассейне.

Огневая группа развернулась веером, наведя автоганы на Голиаса, пока ауспексы искали мины, ловушки и признаки движения. Голиас, казалось, не обращал на них внимания. Он хлопал ладонью по поверхности пруда, наблюдая, как на воде расходятся круги.

Росс медленно подошел к коллекционеру.

— Хайэм Голиас. Я инквизитор Ободайя Росс. Я много слышал о вас. Думал, вы окажете более упорное сопротивление.

Коллекционер лениво поднял взгляд, отводя с лица гриву серебристых волос. Он небрежно пожал плечами.

— А я думал, что вы все сейчас уже мертвы. Иногда все получается не так, как мы ожидаем.

— Ублюдок ты все-таки, — заметил Росс.

— Я лишь защищаю свои интересы. Вас сюда никто не звал, — пожал плечами Голиас.

— А кто тебе сказал, что мы идем сюда, Голиас? Кто предупредил тебя? – спросил Росс, возвышаясь над ним.

Голиас не смотрел на него.

— Кто-то, кто учел мои интересы. Кто-то, кому вы очень не нравитесь, инквизитор.

Росс решил действовать по-другому. Он достал плазменный пистолет и ткнул в лицо Голиасу.

— Это плазменный пистолет «Солнечная Ярость» Мк3. Его фузионный реактор стреляет ионизированным газом, который прожигает десять сантиметров пластали. Представляешь, что он сделает с твоим лицом?

Голиас ничего не сказал.

— Начнем с пары вопросов, — сказал Росс спокойным тоном. – Кто сказал тебе, что я приду за тобой?

Наконец, Голиас поднял взгляд, посмотрев в глаза Росса.

— Я не знаю. Меня предупредил кантиканский офицер. Он не сказал мне, кто его послал. Не задавай лишних вопросов и не болтай. Так мы работаем.

Росс проверил истинность его слов, вторгшись в разум Голиаса, заставив его заметно вздрогнуть. Возможно, Росс действовал более жестко, чем обычно. Он просто грубо обыскал его эмоциональные рецепторы. Голиас говорил правду.

— Следующий вопрос: где артефакт? – спросил Росс.

— А сколько вы мне заплатите? – дерзко сказал Голиас.

— Сейчас для тебя есть три возможности, Голиас. Если ты окажешься слишком глуп, мы можем убить тебя прямо здесь. Или ты можешь сотрудничать с нами, и остаться в живых. И третий вариант: если ты попытаешься меня дурачить, то мы сбросим тебя на территорию Великого Врага.

— Вы не убьете меня, я вам нужен, чтобы добраться до артефакта, — уверенно сказал Голиас.

Росс отвесил высокомерному торговцу унизительный подзатыльник. А потом еще один.

— Все-таки ты совсем дурак. Авто-сеанс. Слышал о таком? Я могу сейчас проделать дырку в твоем черепе, а потом вытащить твою жалкую, вопящую душонку из варпа, чтобы получить ответы.

Теперь Голиас выглядел далеко не столь уверенным. Его губы заметно дрожали.

— Будь хорошим парнем. Покажи нам, где артефакт, — сказал Росс в почти добродушной манере, присев рядом с Голиасом. – Мне не хочется сейчас тратить заряд на твою бесполезную голову.

Загрузка...