Метаморф на Гее

Глава двенадцатая в которой важняк сдувается

Утро Молчун-1 встретил в квартире и постели господина Колодина, в одиночестве.

Вчерашний вечер завершился довольно удачно. Уже охмуренная, казалось бы, дама вдруг возмутилась тому, как беззастенчиво "Колодин" таскает ее за попу, гневно вырвалась из цепких пальцев, стремительно вышла из ресторана и гостиницы и, сев в подскочившее такси, умчалась из его жизни… Наблюдавшие эту сцену телохранители чуть не расхохотались – так потешен и жалок был вид у их шефа. Вернувшись за стол, он посидел еще минут пять, потом махнул рукой и велел ехать домой. Когда машина остановилась возле нужного подъезда, он вышел вслед за телохранителями, двое из которых вошли в него для осмотра и обеспечения свободного подхода к квартире, а двое после сигнала "добро" поднялись вместе с боссом.

– Осмотрите еще квартиру, – капризным тоном попросил "Колодин" и поднял руки с тем, чтобы телохранитель выбрал подходящий ключ в его кармане. И после процедуры проверки отпустил их по домам.

Было воскресенье и, по идее, этот день был у чиновника свободным. Но оставить в покое человека такого масштаба, конечно, не могли. Около девяти раздался первый звонок. Молчун взял "колодинский" мобильник и посмотрел на экран: там значилось "Слава". "Аминов значит, подручный Березовского, – вспомнил он и нажал на прием.

– Ну как, оклемался после очередного прокола? – спросил ехидный голос. – Опять сбежала пташка?

– Ничего не сбежала, я ее шпокнул.

– А может, она тебя? Ты хоть знаешь, с кем вчера дело имел? Не знаешь… С валютной проституткой, милок, из "Националя"!

– Ты ничего не попутал? – хмуро спросил Молчун. – Меньше всего она походила на проститутку.

– Можешь не сомневаться, Лилей зовут. Мой человечек, тебя пасущий, ее вчера сфоткал на мобилу и все о ней разузнал.

– Тогда зачем она сбежала?

– Так ведь ты у нас жених, из самых завидных на Москве. Может, решила тебя покруче заинтриговать да и женить… Или сагитировать на длительную связь и денежек потом срубить, путем шантажа.

– У меня нет ее телефона, и я ей своего не давал…

– Наивный. Твой телефон и адрес ей любой частный детектив, а еще скорее преступный авторитет добудет. Так что жди, в ближайшие дни она с тобой где-нибудь случайно столкнется…

– Предупрежден, значит вооружен. Хрен ей чего обломится.

– И вообще, кончал бы ты свои поиски романтических приключений. Живи как все люди, пользуйся моей добротой. Знаешь ведь, что я тебе любых красоток для души и тела организую…

– Нет, путан не люблю.

– А кто только что за отъявленной путаной увивался? Ладно, молчу. Я чего звоню-то? У БАБа сегодня вечерушка намечается. Конечно, с девочками, но будут также интересные люди, которые хотят с тобой переговорить. Думаю, что ты через них тоже кое-какие свои вопросы можешь решить. Придешь?

– Если ничто не помешает.

– Приди, очень прошу, Иначе я окажусь им должен.

– Ты что не знаешь, как оно бывает: человек предполагает, а бог располагает? Постараюсь, но не обещаю. В другой раз будь сдержанней в своих посулах.

– Борис тоже в вашей встрече заинтересован.

– Вот обложили демоны… Что все-таки за люди? Из авторитетов что ли?

– Типа того. Но через них можно многого добиться…

– Кто бы поверил, что помощник президента России ходит на стрелку с бандитами! Приду!

Второй разговор, уже ментальный, Молчун-1 провел через полчаса, выйдя из такси в глубине парка Сокольники.

– Это я, – передал он коротко Молчуну-2. – Все хорошо пока. Ментограмму снял?

– Да, пересылаю.

– Принял. Как ваши дела?

– Тоже хорошо. Со мной он, в пансионате, – сообщил Молчун-3.

– Лилю узнали.

– Учтем.

– Вечером иду в гости, к БАБу.

– И это хорошо. Все?

– Все.

Молчун-3 немного соврал своему собрату: не так уж у них все было хорошо. Проблема была, конечно, в Колодине. Молчуны успели узнать, что раньше в России подобные проблемы, с подачи верховных правителей, предпочитали решать кардинально: нет человека – нет проблемы. Знали они, что и в современные девяностые годы этот метод очень популярен. Но у прогрессоров-гидран он категорически не приветствовался. Поэтому было решено ничего с Колодиным не делать и даже не сажать его под замок, а просто поселить в подмосковном пансионате в компании с Молчуном-3 и минисоглядатаем.

Когда Колодин проснулся в скромном номере пансионата с одурманенной похмельем головой, он сначала ничего не понял. Потом вспомнил вчерашнее нападение, прекрасную злодейку и от негодования застонал.

– Болит? – спросил его кто-то рядом.

Он повернул голову (тотчас отозвавшуюся височной болью) и увидел седоватого мужика лет 50-ти в купальном халате, сидящего на соседней койке.

– Вы кто? – скривился важняк. – Где я?

– Это пансионат, а мы с Вами – его постояльцы. На какое-то время…

– Это Вы на меня вчера напали? – злобно спросил Колодин.

– Я. Вернее, мы. Группа людей, решивших сменить вашего президента.

– Что?! Вы рехнулись?! А ну пусти меня!

И Андрей Витальевич прямо с кровати кинулся к двери. Дверь оказалась заперта. Он хотел в нее побарабанить и закричать, но рука его была тотчас перехвачена просто-таки железной рукой сумасшедшего, а глотка сдавлена второй такой же рукой.

– Не надо, – как-то даже ласково сказал идиот. – Лучше поговорим.

И, непреклонно развернув беглеца, довел до кровати.

– Вы пожалеете, – быстро заговорил Колодин и сморщился от головной боли.

– Я легко могу устранить Вашу боль, – с той же добродушной интонацией сказал мужик.

– Мне ничего от Вас не надо, – отрезал похищенный. – Вы напали на государственного служащего и будете за это жестоко наказаны. Одумайтесь!

– Мы долго думали, поверьте, – сказал Молчун. – Для нас дороги назад нет.

– Так здесь просто пансионат? – спросил недоумевающий Колодин, глядя в окно на волейбольную площадку с группой играющих мужчин и женщин.

– Просто пансионат, – подтвердил Молчун. – Но не обольщайтесь. Возможности сбежать или позвать на помощь мы Вам не дадим. Устраним при малейшей попытке. Понятно?

– Сволочи, – сказал Колодин. – Но и вы недолго проживете…

– Это как получится, – вновь с ноткой добродушия, сказал Молчун.

– А где дешевка ваша, мамзель фальшивая?

– Ее здесь нет. Общаться Вы будете только со мной. Можете, конечно, просто молчать. Но Вы же по характеру говорун?

– Вы и характер, значит, мой изучили? Интересно… Какую же многоходовку вы с моей помощью хотите провернуть?

– Это пока секрет. Когда все получится, расскажем.

– Но что то же вам от меня надо?

– Расскажите о вашем окружении. Нас интересуют все подробности.

– Втереться к президенту хотите? Через меня… А вот хренушки вам, дебилы.

– Нас вообще-то больше интересуют контакты Березовского. Особенно с преступными авторитетами Москвы, например Япончиком… Вы, вроде бы тоже с ним знакомы?

– А-а… Так вы, значит, скуратовско-лужковские наемнички… Или даже примаковско-зюгановские? Ню, ню, держите руки шире, сейчас я вам три короба информации солью…

– А не пойти ли нам в столовую? – вдруг предложил Молчун. – Время завтрака уже кончается, если пропустим, придется терпеть голод до обеда.

– Что, я так и пойду без наручников? – удивился Колодин. – И буду сидеть среди людей? Они же меня опознают…

– Нет. Мы Вас загримировали, даже парик Вам симпатичный приклеили.

Колодин тотчас схватился за голову и обнаружил там густые волосы. Он стал было их дергать, но парик держался мертво. Тогда он подошел к настенному зеркалу и увидел в нем незнакомого мужика: скуластого, курносого, с иным очертанием губ. Только глаза остались его, с пристальным прищуром.

– Как вы это сделали? – потрясенно спросил он.

– Вкачали под кожу ботакс. Слышали про такое средство?

– Да.

– Ну, идем? Напоминаю: ваша апелляция к людям толком Вам не поможет и обязательно будет иметь летальный исход. Ведь на самом деле Вы нам совсем не нужны. Нам было необходимо лишь убрать Вас с должности, что мы и сделали. Промолчите – поживете еще, сделаете глупость – гейм оут. Все понятно?

– Да.

– Убрать Вам похмельный синдром?

– Да.

Молчун усадил соседа на койку, взял его за виски, встряхнул, огладил голову и некоторое время подержал ее в сфере из своих ладоней, привычно ощущая, как в ладони входят силовые линии из биоэлектрического поля пациента. Потом опустив руки, спросил:- Все?

– Все, – удивленно ответил сосед.

– Тогда в столовую, да?

– Да.