Месть колдуна или Приключения медвежатника

Глава 6

6

Я не успел даже опробовать мягкость набитого соломой матраца, как раздался стук в дверь. Подумав, что это пришла хозяйка по какому-то вопросу, без задней мысли открыл дверь и был ошеломлен тем, что прямо у порога, меня подхватили под руки, надели браслеты, и только после этого зачитали мои права.

Как оказалось, в милицию поступила жалоба от неизвестного, что в город якобы прибыл вор-рецидивист, готовящий какое-то преступление. И что самое интересное, приложенная к заявлению фотография была довольно сильно похожа на мою. Разве что на ней, я выглядел, несколько старше. В снятой мною летней кухне, тут же был устроен обыск, в результате которого у меня изъяли тридцать пять рублей и сорок две копейки денег. Кроме того был конфискован хьюмидор, нож для обрезания кончика сигары, и сама сигара, точнее ее окурок, оставленный мною на вечер. Все это было сочтено крадеными вещами, потому как:

- Советский человек, не станет курить буржуйскую сигару!

- А почему тогда они во всех киосках продаются? – Удивленно переспросил я.

- А вот как раз для того, чтобы выявлять пособников буржуев и капиталистов!

- Так ведь сигары Кубинские, а это социалистическая страна?!

- Рот закрой!

Все верно, не можешь доказать свою правоту, заткни собеседника и будешь прав. Особенно когда ты мент, и служитель закона, а все остальные преступники по определению, явные, или потенциальные. Хорошо хоть мне был оставлен мой чемоданчик, в котором из личных вещей, помимо пары нательного белья, двух пар носок, нескольких платочков и честно украденного в плацкартном вагоне вафельного полотенца, находился только несессер с мыльно-рыльными и бритвенными принадлежностями. Кроме того в нем же лежал батон, купленный по дороге к дому старушки, кусок вареной колбасы, граммов на триста, пачка черного грузинского чая и начатая пачка Беломора, которую я бросил в чемодан, после того как купил болгарский «Опал».

Мент, который в присутствии двух подручных и бабки-хозяйки проводил обыск в снятом мною доме. Сразу же указал на мой чемоданчик, выдав глубоко продуманную мысль.

- Сразу видно опытного вора-рецидивиста! – Воскликнул он, указывая на сам чемоданчик и его содержимое.

- Небось, знал, что по твоему следу идет доблестная Советская милиция, вот и приготовил на случай задержания! – Ехидненько добавил он.

- Скорее всего меня заложила проводница вагона, из-за этого полотенца, будь оно неладно – Подумал я, с сарказмом. - Это он еще половины того, что там находится, не нашел. А то бы не так пел.

Вскоре меня посадили в черный воронок и отправили в местный изолятор. Чемоданчик, с которым я не расстаюсь всю дорогу, на самом деле является произведением чемоданного искусства. Изготовленный из тонкого, около полмиллиметра толщиной алюминиевого листа, укрепленного по специальной магической технологии, он стал прочнее стального, и в тоже время гораздо легче обычного деревянного. Благодаря этому, удалось разместить в нем, небольшой тайник, расположенный под верхней крышкой, в котором находятся сорок высококачественных отмычек сделанных из этого же материала. Добраться до этого тайника не очень сложно, но без знания того, как это делается, практически невозможно.

Поверху, чемоданчик оклеен слегка потертой, для виду, кожей свирепого Дерматина, а изнутри оклеен обычной бумагой. Именно потому отличить его от обычного фанерного потертого чемоданчика невозможно. И отличается он от него разве что тем, что имеет на своих бортах два небольших крепления, через которые продета, обычная лямка, для того, чтобы можно было носить его на плече, для того чтобы руки были свободными. Помимо отмычек, в его чреве скрывается небольшой, но достаточно мощный фонарик, и разобранный коловорот. Иногда проще высверлить ячейку замка, чем подбирать под нее отмычку. Нож, и еще кое-какая мелочевка. Благодаря материалу, из которого все это изготовлено, общий вес чемоданчика, не превышает его деревянного аналога, и потому сравнить его вес и задуматься о возможных тайниках достаточно сложно.

Может и к лучшему, но пока все это происходило, время перевалило за полдень, и со мною никто не стал разбираться. Поэтому заселившись в камеру, к моему удивлению одиночную, я перекурил, поужинал имеющимися продуктами, запив их выданным тюремщиком пойлом, называемым им чаем, и не особенно расстраиваясь по поводу задержания, улегся спать. В конце концов, несмотря на фотографию, здесь за мною не числится ничего. Побег из вагона? Кто вам такое рассказал? Да я эти арестантские вагоны в глаза ни разу не видел. Ограбление «Сберкассы» - Какие, ваши, доказательства?! Ах, нету? И отпечатков моих пальцев нигде не обнаружено. Тогда извините. Придется вам выпустить меня на свободу, извиниться и вернуть и вернуть изъятые у меня деньги и документы. Как, так не было документов? А куда же они делись в таком случае? Бабка, у которой я снимал жилье видела их собственными глазами и она подтвердит. У меня их изъяли при задержании, как и сто пятьдесят, кровно заработанных рулей. Тридцать пять? Ничего не знаю, значит лейтенант, который меня задерживал большую часть присвоил себе, с него и спрашивайте. Ах, вы верите лейтенанту, больше чем мне? Что ж, в таком случае, я пишу жалобу прокурору и будем разбираться с тем, как вы покрываете оборотней в милицейских погонах.

Ночь прошла относительно спокойно. Относительно потому, что о том, что в мире существует такая интересная вещь, как санитарная обработка, здесь, похоже, не слышали. И потому, несмотря на то, что свет в камере горел всю ночь, клопам, кишащим во всех щелях камерных шконок, было на него совершенно наплевать. И потому жрали они меня, со всем своим клоповьим аппетитом. Впрочем, стоило мне, проснуться и занять вертикальное положение, как все они тут же попрятались кто куда. Перекурив, я подумал о том, что на столе их наверняка не окажется, тем более, что он металлический, и хотя спать на нем было бы довольно жестко, зато действительно клопов здесь не имелось.

Во сне я отчетливо увидел, как эти мелкие создания выстроились стройными рядами на краю шконок, и материли меня так, что я порой краснел, как девочка на конфирмации услышавшая мат пьяного матроса. А я же исполнял перед ними танец африканского жреца кривляясь и показывая язык, под музыку украинского «Гопака». https://dzen.ru/video/watch/635247b8432a596ab498c2ea?f=d2d

Колдун появился и на этот раз, он просто оказался одним из клопов, который вдруг вырос до огромных размеров, а затем вытянул в мою сторону свои многосуставчатые клешни и произнес какое-то проклятие. Оно оказалось до того сильным, что меня выгнуло дугой и по моему телу довольно долгое время проносились судороги. Все это было до того неожиданным и болезненным, что я проснулся. При этом, даже находясь уже в бодрствующем состоянии, я все равно ощущал дикую боль, хотя, сколько бы я не открывал рот, кроме чуть слышного сипения, из меня никаких звуков так и не вырвалось. Под конец всего этого, меня опять накрыло так, что я от неожиданности не удержался, скатился со стола вниз, отметившись заодно и на скамье, а затем упал на пол и наконец, окончательно пришел в себя, разглядывая многочисленные синяки, на своем теле.

Поднявшись с пола, решил что негоже валяться на грязном полу и потому, сняв куртку как мог отряхнул ее и очистил от грязи, собраной на полу, а снятую с себя рубашку решил простирнуть. Затем достал из чемоданчика походный несессер с принадлежностями, захотелось привести и себя в порядок, и чисто на автомате провел рукой по щеке. К своему удивлению, никакой отросшей за день щетины, совершенно не обнаружил. Тем лучше, подумал я, достал зубную щетку, выдавил на нее пасту, сунул щетку в рот и пошел к умывальнику, приводить себя в порядок. Замочил рубашку в холодной воде, намылил ее лежащим на умывальнике куском хозяйственного мыла, и слегка пошамкав, тщательно прополоскал, выжал и раскинул на краю скамьи, чтобы та подсохла.

Почистил зубы, умылся и взглянув в зеркало в очередной раз потерял дар речи. Вы не поверите, но я вновь стал моложе. И теперь мое отражение явно говорило о том, что мне не больше восемнадцати. Лицо выглядело совершенно молодым, без малейшего намека на морщины. Даже под носом имелись только слегка пробивающиеся усики, которых еще ни разу не касалась бритва. Несколько минут, я внимательно разглядывал свое лицо, затем убедившись, что все это вполне натурально, отправился к своему чемоданчику. Нужно было навести порядок, и исправить некоторые нестыковки. Еще разглядывая себя в зеркале, я выработал тактику, по которой и собирался действовать дальше, представляясь всем обиженным молодым парнем, взятым по ошибке, или же по глупости рьяным милиционером желающим выслужиться. Единственной проблемой, в моем случае было то, что я не знал что мне делать с документами. Любые мои слова касающиеся моего здешнего происхождения, проверялись на два счета. Поэтому нужно было выбрать такую тактику внедрения, которая бы выдержала любую проверку. Мой родной паспорт и имеющиеся у меня деньги моего мира, давно покоились в тайнике, и потому я совсем не беспокоился, что их обнаружат. Но даже, если это произойдет их вполне можно выдать за театральный реквизит. Действительно, кто поверит в то, что я прибыл из Российской Империи образца 1930 года, где до сих пор на троне сидит император, и его зовут Константином.

Открыв потайной отсек, я переложил в него бритвенные принадлежности из несессера, закрепив их там специальными зажимами. После чего закрыл тайник. Для чего я это сделал? Просто этими принадлежностями я пользовался ранее, следовательно, либо они мои, но тогда почему на моем лице нет следов бритвы, либо я их где-то взял. Если купил, почему они использованные? Проще спрятать часть вещей, чем придумывать объяснения. Что делать дальше, я просто не представлял. С одной стороны, можно было попытаться имитировать побои и потерю памяти. Я думаю, дури у меня хватит, чтобы например, поставить себе синяк под глаз, и тем самым имитировать побои, в дополнение к тем, синякам, что я получил скатившись во сне со стола.

А с другой стороны, наверное это лишнее. Во-первых, потому что в связи с изменениями меня всяко не смогут связать с прежним Михаилом Потаповым, а во-вторых, бабулю то, я убелил в том, что документы у меня в порядке, следовательно, она подтвердит, что видела их собственными глазами. А вот куда их дела милиция, сугубо их проблема. Сам же я вполне могу назваться своим настоящим именем, и выбрать себе место рождения и жительства где-нибудь очень далекою. Помню в вагоне говорили о каком-то городке Усть-Камчатске. расположеном где-то на краю света. Не думаю, что все это будут дотошно выяснять, тем более, что пока отправят запрос, пока он вернется обратно, пройдет как минимум месяц, следовательно все это время, меня придется кормить и обеспечивать жильем. Конечно, можно оставить и в изоляторе, но надеюсь невиновных все же отпускают на волю. Поэтому проще выдать мне хотя бы тот же паспорт, а вот те же аттестат об образовании, и приписное вполне могут и подождать ответа на запрос. Хотя не думаю, что это кому-то надо. В общем, решил остановиться именно на этом.

Размышляя о перипетиях своей судьбы, не заметил, как вновь заснул, и разбудил меня стук в дверь, и крики охраны о том, что пора вставать. Чуть позже появился шнырь, доставивший мне алюминиевую миску с водянистым картофельным пюре, в котором угадывались разварившиеся волокна чего-то мясного. Разумеется, ни о каком мясе речи и не шло, но хотя бы присутствовал его запах. В вагон-ресторане, не было и такого. Наверное, здесь пока не научились забивать отсутствие мяса специями и сельдереем. Ну да ничего, скоро какой-нибудь из тамошних поваров проворуется, и будет готовить здесь. Вот тогда и тут поймут, что до этого момента жили и ели гораздо лучше. Кроме картошки, была предложена кружка чаю, главным достоинством которой было то, что она оказалась горячей, и кусок серого хлеба, как ни удивительно свежего.

Не сказать, чтобы поел с удовольствием, но все же оказался достаточно сыт. Особенно после того, как покрошил в пюре остатки вчерашней колбасы, а к чаю употребил батон. После чего откинулся на скамейке, и с удовольствием закурил. Правда, только Беломор. Окурок сигары, вместе с гильотинкой и хьюмидором забрал мент, а «Opal» вертухаи изолятора, которые шмонали меня при вселении в камеру. Но тут уж ничего не поделаешь.

А через час меня вызвал на беседу следователь, до которого я так и не добрался, просто потому, что сменившийся охранник, просто не поверил в то, что Михаил Иванович Потапов вор-рецидивист сорока семи лет от роду и огромным стажем преступной деятельности и ваш покорный слуга, одно и то же лицо. Едва увидев мою физиономию, сразу же удивленно спросил.

- А где Потапов?

- Ну я Потапов. – Ответил ему.

- Не может быть? Тебе, что сорок семь?

- Восемнадцать недавно исполнилось.

- А звать как?

- Так Потапов же, Михаил Иванович.

- Ничего не понимаю. – Произнес охранник и захлопнул дверь перед моим носом.

Похоже, словам охранника никто не поверил, поэтому вскоре у меня в «номере» появились сразу трое. Какой-то капитан, майор и гражданский. Тот, что был одет в гражданский костюм оказался следователем прокуратуры, и представившись спросил.

- Ты кто, и как сюда попал?

Назвав свое имя, рассказал историю о том, как приехал в Омск из Усть-Камчатска, запомнилось почему-то это место из разговора с кем-то в поезде. Хотел устроиться на завод, но мест в общежитии не оказалось. Поэтому прошел по частному сектору и узнал, что бабуля улицы 47-Рабочая, дом 48 сдает комнату. Показал ей свои документы, по ее требованию, заплатил десять рублей за следующий месяц, и поселился в летнюю кухню, рассчитывая в ближайшее время найти работу и общежитие. Но тут приехали пьяные милиционеры. Надавали мне по почкам так, что до сих пор бока болят, и объявили, что я - Михаил Потапов вор-рецидивист, и по мне плачет тюрьма. Поэтому я срочно должен признаться во всех преступлениях, о которых мне расскажет следователь, и из-за этого мне скостят срок. А после, не слушая оправданий, отобрали все документы, деньги и отвезли сюда.

- Сколько было денег?

- Сто пятьдесят рублей. Я ж с Камчатки, там заработки неплохие, но и перспектив никаких. Потому и приехал сюда пока молодой.

- А документы, какие были.

- Паспорт, открепительный лист, приписное свидетельство в военкомат и аттестат о восьмилетнем образовании. Справка еще была медицинская.

Все же очень полезно прислушиваться к чужим разговором. Теперь я даже знал, какие здесь нужны документы, чтобы нормально устроиться и не бояться преследования.

- А когда меня отпустят? У меня даже папиросы заканчиваются, и вообще я не понимаю в чем моя вина.

- Не беспокойся, разберемся и отпустим тебя, если за тобой нет никакого преступления. - Произнес майор и все вышли из моей камеры.

Примерно часа через три, ко мне вновь заглянули, на этот раз среди пришедших был тот лейтенант милиционер, обещавший мне все блага за чистосердечное признание. Похоже, он еще не отошел от вчерашних возлияний, и был слегка навеселе. Но тем не менее сразу сказал, что я совсем не тот человек, которого он вчера задерживал и привозил в изолятор. Кстати и меня спросили, узнаю ли я этого мента. Я сказал, что узнаю. Именно он и притащил меня вчера сюда. И он же отбирал у меня деньги, документы, пенал для карандашей и окурок сигары, которую я купил, чтобы попробовать вкус. Оказалось, что окурок действительно был, и лейтенант подтвердил, что изъял у меня эту сигару и тридцать рублей денег, которые сдал в изолятор.

Моему возмущению не было предела.

- Но как же так, ведь вы забрали у меня сто пятьдесят рублей! Все что у меня было с собой! На что я теперь буду жить?

Мент попытался было, что-то вякнуть, но его быстро заткнули, и на этом очная ставка была завершена.

Весь день, я разыгрывал из себя нервничающего подростка, задержанного ни за что и ходил по камере из угла в угол, куря папиросы, одну за другой. Время от времени, то кормушка, то глазок открывались, ко мне заглядывал местный надсмотрщик, я чувствовал, как он покачивал головой, и уходил. На обед, выдали пустые щи из кислой капусты, осклизлые макароны с куском вареного минтая, и стакан компота из сухофруктов, который оказался даже чуть вкуснее того, что давали в вагоне-ресторане. Вечером были те же макароны с каким-то жиром и кипяток. Благо, что заварка у меня пока имелась, потому попил относительно нормального чая. Ночью, сразу же улегся на стол, не дожидаясь пока меня начнут поедать хозяева этой камеры.

А на утро, меня вновь отвели к следователю.