Место под солнцем

Глава седьмая Солнце светит всем

Роберт со скрежетом пододвинул кресло к окну и стал рассматривать площадь в подзорную трубу. Сильно опустела она в последнее время, нет былой толкотни. Вот идет мальчик и, перегнувшись вбок, тащит тяжелую сумку. Устал. Интересно, что там… Теперь в фокусе велорикша — стоит, понурив голову и опершись на свою грязную колымагу. Никто не хотит пользоваться его услугами, да и правильно — надо ходить пешком. Разогнать бы всех этих рикш, да, наверное, народ будет недоволен. Любит народ быстро передвигаться. Но чем народ мобильнее, тем больше знает, тем больше недоволен, тем лучше умеет приспосабливаться к неприятностям. А зачем ему это?.. А вот грациозно, со свистом скользит глайдер. Раздражает меня этот свист. Не закрыть ли нам оставшиеся заводы, выпускающие глайдеры?.. Вот и небо сегодня грозное — хмурится на нас наш Господь. Давно уже злится, сука. Скоро будет действовать…

Роберт закрыл глаза. Щелкнула дверь и вошел Антонио.

— Послушай, Боб, — обратился он. — Не пора ли заканчивать всю эту волокиту с вирами! И вообще, больно мне не нравится то, что мы делаем. Для чего? Когда это принесет плоды?

— Ой-ей-ей, Антош сегодня не в настроении. Какая муха тебя покусала? Я чувствую, ты теряешь расположение духа и не хочешь довести наше дело до викторианского завершения? Плохо. Ой как плохо. Налицо симптомы малодушия.

— Да! Мне не нравится то, что мы делаем, — повторил Антонио. Наша двенадцатая модель практически не отличается от шестой, которую мы сами совсем недавно забраковали. А на каждую уходит не меньше месяца времени.

— Работаешь вяло, — предположил Роберт, а про себя подумал: «А может и вправду их заменить. Но некем же, некем! А если он говорит правду — а он говорит правду, — значит пора подводить итоги нашей деятельности, а кашу к подгоранию. А не устроить ли нам генеральную проверку? Не приоткрыть ли контрольную заслонку?»

— Как ты думаешь, Антош, сколько теперь в нашем подчинении людей? Чтобы проводить удовлетворительную политику спасения планеты, которую я задумывал, необходимо располагать мощью самое малое трех четвертей населения.

— Надо уточнить, с какой скоростью наши виры распространяются статистика на этот счет умалчивает. Впрочем, предостаточно, если судить по тому, сколько мы раскидали «сундучков».

— Боюсь нападения японского императора, — задумчиво произнес Роберт. — Надо бы согласовать Договор о ненападении. Пусть на север идет, в Сибирь.

— Тогда мы попадем в клещи.

— Ну! Еще немного и мы подчиним себе с помощью наших славненьких вирусов его самого, и его солдат. А потом, пожалуйста, только подавай команды и они будут выполнять то, что ты захочешь. Кстати, мне кажется, тот генератор, что у нас есть, маломощен. Не сделать ли нам новый?

Он тут же вылез из кресла, прошелся вдоль пульта управления, любовно ведя по шероховатой панели, и подошел к телефону. Антонио, усевшись на диване, листал какую-то сверхнаучную литературу. Роберт пощелкал по расхлябанным клавишам и рявкнул в микрофон:

— Пижона на линию!!

— Это я, сеньор Роберт!

— Слушай, Пижон! Ты помнишь, какой у меня установлен генератор?

— Конечно, а как же. Мы же и изготавливали.

— Думаю, он слаб.

— Да куда еще, — заканючил Пижон. — С его мощностью можно взять любые расстояния.

— Любые — да не любые, не мешало бы иметь запас, — оборвал Роберт. — Короче, даю три недели сроку, и чтоб он был как с иголочки. Приезжай — обговорим детали.

Роберт отключил аппарат и задумчиво уставился в стену. Взгляд задержался на толстой прозрачной капле, медленно сползающей вниз от самого потолка, где она сконденсировалась. После капли на стене оставался длинный темноватый след.

«Генеральную проверку!..»

Капля сползала осторожно, томно, по какому-то неведомому закону выбирая свой путь. Быстро-быстро сбежала сверху вторая капля и догнала первую.

— Антош, — очнулся Роберт, — помоги мне сейчас установить нужный режим. Я все-таки решил проверить, в нужном ли направлении и достаточно ли мы сделали.

Антонио вставил закладку в книгу и поднялся.

— Что ты хочешь сделать?

— Для начала послать какую-нибудь простую команду и визуально определить на мониторах как ее будут выполнять люди и сколько будет таких людей.

— Но излучатель одновременно не может настраиваться на несколько длин волн — только на одну и поэтому ты сможешь подать команду только одной серии вирусов. А на самом деле подконтрольных будет гораздо больше.

— Ну это естественно. В общем, подключай здесь все, возьми, к примеру, восьмую серию.

— Угу, — буркнул Антонио и углубился в верчение верньер и передвижение рычажков.

Роберт повключал все телевизоры — настроенные, в основном, на крупные площади Столицы — и пошел снова звонить по телефону. Вызвал своего поверенного агента в отдаленном Цушьенде.

— Чэн Симэй?

— Сеньор Роберт! Хай. Приветствую вас. Как ваши темные делишки?

— Будешь много болтать, я тебе поменяю место жительства.

— Куда, интересно знать!

— На кладбище! — рявкнул Роберт. — Слушай сюда. Сейчас выйдешь на улицу — естественно, это распоряжение Партии — и в течении получаса пронаблюдаешь, что необычного произойдет в поведении людей. А потом позвонишь мне и доложишь. Ясно?

— Куда яснее! Раз уж Партия сказа…

Роберт со злостью пнул столик, отключился и подошел к Антонио. Тот уже заканчивал и, наконец, подключил напряжение.

— Дай, — хрипло сказал Роберт и немного отстранил брата. — Я… первый попробую.

Во рту ощущалась сухость. Он взялся за черный тумблер, почувствовал его тяжесть и постоял так несколько секунд. Какая-то невидимая преграда мешала сделать последнее движение.

— Включаю! — бросил он Антонио. — Закрой дверь на ключ! — и щелкнул тумблером, затем выждал мгновение и громко произнес в ячейки микрофона: — Лечь на землю. Всем лечь на землю. Упасть! Прижаться к полу!

Сзади что-то повалилось, а он как завороженный шагнул к мониторам и смотрел, смотрел, смотрел. Многие лежали ниц. Пытались встать, дергали ногами, но лежали. Другие пошатывались. Третьи хватались за головы. Безумие и паника овладели площадью, творилось что-то невообразимое. Огромная невидимая ладонь опустилась сверху и прижала всех, пригладила, не торопясь отпускать. Автомобиль, оставшийся без управления, въехал на тротуар и перекатился через словно резиновые людские тела. Брызнула кровь…

Роберту стало муторно, он повернулся к Антонио и увидел, что тот тоже неуклюже лежит на полу, выкатив глаза и бессмысленно шевеля губами.

— Ты что?.. — спросил он, подскочив…и вдруг рассмеялся.

Рассмеялся.

Его раздирал адский смех. Закружили бордовые сполохи перед глазами. Вот какова жизнь! Ведь и это тоже жизнь!

…Тяжело треснула и откатилась дверь. В проеме показались угрюмые черные страшные лица.

— Ваше время истекло! Пройдемьте.

К нему подошли и надели наручники. Знакомые и незнакомые люди смотрели с укором и болью, и в их руках было оружие.

— Кто вы! — дико завопил Роберт, каждой клеточкой тела сознавая, что все его планы рушатся и абсолютно весь труд многих месяцев идет насмарку, не успев окупиться.

— Не кричите так громко, у многих болят уши, — победно улыбаясь, сказал один из них, выступая вперед. «Рожа. Взять бы тебя за ухо и отстегать розгами. А потом пинками спускать по лестницам до самого нижнего этажа подземелья». — И будьте любезны выключить свой аппарат. А то негоже вашей охране лежать в коридоре на сыром полу — простынут люди, — и он улыбнулся еще шире.

А в углу затрезвонил телефон, но к нему уже никто не подошел.

И снова огромный разноцветный ковер, на котором полукругом сидят Люди. А за пределами ковра, на черном паркете у зеркальной стены на стульях сидят два мрачных человека. Злобные стреляющие глазки из-под нависшего лба одного — но он не чувствует себя загнанным животным, скорее проигравшим игроком, когда на карту был поставлен он сам и кое-что большее. О чем он сожалеет? О том, что проглядел важную составляющую, когда хотел спасти мир: мир этот косен и инерционен. Что бы ни произошло, он продолжает жить по старому распорядку. А второй подсудимый? Впалые скулы, изможденное лицо, воспаленные глаза, в которых светится блеск адского, дьявольского интеллекта. Трудно сказать о чем он думает. Скорее всего ни о чем. Но тихо! Идет суд.

Уэсли поднял руку и над Вспомогателями нависла тишина.

— Я скажу несколько слов, — негромко произнес он. — Почему мы тут собрались? Кто мы такие? Группа Помощи. Кому? Для чего мы тратим столько усилий и ресурсов, что у нас за цели? С одной стороны, мы ведь тоже жители старушки Земли, дышим тем же воздухом и ходим по той же глине, что и остальные земляне. Но мы специально обособились, как бы хотели побыть в другой атмосфере, а потом взглянуть на происходящее сторонним взглядом. И надо сказать, увиденное потрясло, во всяком случае, меня… Общеизвестно, что если кто-то действует не по твоему разумению, то нельзя полагать что он ошибается, мы обязаны думать что, возможно, в чем-то неправы мы сами. В подавляющем большинстве случаев бывают правы обе стороны. Но! Каждый в ответе за свой ДОМ. Каждый. За СВОЙ дом. И мы в том числе. Нельзя равнодушно терпеть рядом с собою зло, цинизм, жестокость, иррациональность. В этом случае ты должен защищаться и защищать… Истории известно несколько всемирных депрессий. И всякий раз это есть столкновение между несовершенным Человеком и совершенной Природой. Во время любого кризиса с особой остротой встает вопрос смысла: жизни, существования, бытия. Не такая уж бессмыслица, не одна риторичность. И вот, уже в наши дни опять всем становится страшно и это на самом деле очень страшно — тупик жизни… Однако я сказал уже слишком много и, наверное, совсем не те слова. Итак, я хочу спросить господ, сидящих перед нами, все же почему они решились пойти на совершение преступления против человечества. Почему?

В воздухе зала повисло напряжение. Роберт пошевелился, собирая мысли. Его сковало, хотя ничто не удерживало его на месте — только могущественный дух этих собранных Вспомогателей.

Патрик «мысленно» обратился к Генке Шершавому:

«Зря Артур одним махом порвал нить власти Близнецов, впоследствии это напомнит о себе.»

«Иначе было нельзя, — ответил Генка. — Возможно, это был единственный шанс и Артур его использовал.»

«Послушай, а что за Бэйкона он неустанно спрашивал, когда звонил мне в последний раз. Нет, говорит, Бэйкона я не нашел, не справился с заданием, снимите имя.»

«Бэйкон? Такого человека в действительности не существует, его выдумали мы. Главное было — создать в Артуре нужное настроение, ведь мы не только свергали неугодный режим, меняли жизнь в стране, но заодно и проверяли его на стойкость и человечность. Лично я считаю, он оправдал звание Вспомогателя, хоть и допустил немало ошибок. Но без ошибок никак нельзя обойтись, ведь только ошибки воспитывают дух.»

— Ипохондрия! — громко проворчал кто-то. — Что мы знаем о ее влиянии на людей!

Роберт дернулся и взгляд его приобрел осмысленное выражение.

— Я все делал на благо человечества, — медленно сказал он. — Я не вижу за собой ни одного промаха. Только правильность. Я хотел вытянуть нас из катастрофы и придумал для этого свой метод. Вы мне помешали. Дело не было доведено до конца.

— И ты всерьез веришь, — спросили Роберта, — что распространение Вируса Воли способствовало оправлению китайской нации или в целом общества от Великого Кризиса и могло привести к улучшению жизни и даже к спасению?

— Да, конечно! — ответил Роберт. — Но… вам все равно не понять!

— А вы представляете что будет, — гневно воскликнул один из Вспомогателей, — если ваши э-э… вирусы выйдут из-под контроля, мутируют и каким-то образом завладеют Землей?

Роберт молчал, но имел что ответить. Бесполезно.

Дверь зала скрипнула и вошел юный ученик Школы, держа в вытянутой руке радиотелефон.

Уэсли взял трубку из рук вошедшего и подставил к уху.

— Уэсли Тори слушает.

— Здравствуйте, Учитель, — сказали глухо и издалека. — Артур говорит.

— Арт? Говори скорее, мы очень внимательно слушаем.

— Вести-то не очень радостные. Самое первое, это я хочу спросить, не попробовать ли нам синтезировать еще вирусов, то есть антивирусов, которые бы умерщвляли прежних, близнецовских. Для этого есть все возможности и… некоторые представители тут, понимаешь, предлагают помощь. Я сейчас в Лаборатории.

— Подожди, — сказал Уэсли и, обратившись к залу, спросил: — Артур может организовать проектирование и производство «антивирусов», друзья. Стоит попробовать?

— Да, пускай.

— Нет!

— Ни в коем случае! Так можно навредить еще больше. Все окончится благополучно, если только сама природа сможет выкарабкаться из упадка — но это трудно. А нам главное теперь — не мешать…

Уэсли сообщил отрицательное решение Артуру. Тот продолжил:

— Тут у нас вчера Существо погибло, пришелец Адам. Что-то оно с собой такого сделало — то ли отравилось, то ли разбилось, ничего не поймем. Здоровенная такая туша вылезла из бассейна — мы ему, кстати, новый строили, — спустила питательную смесь, вылила туда щелочь, что в бочке неподалеку стояла, и бросилась с самого верха вниз. Неприятное зрелище останков.

А в остальном… все нормально, наводим порядок в городе, много желающих нам помочь…

«Существо погибло!» — подумал Уэсли. До него начал доходить смысл. Он рассеянно сунул трубку в чьи-то руки, а сам, пошатываясь, трагически произнес:

— Только что… передали. Адам умер!

Три коротюсеньких гудка и один дли-инный.

— … Это снова Артур беспокоит. Исключительно по поводу Пришельца Адама. Достаточно странные обстоятельства происшествия вынудили нас провести расследование и вот что выяснилось… Да, да, я расскажу. Дело в том, что в тот раз — ну вы знаете когда, — Пришелец не умер, вернее, тогда он умер, но не целиком. Теперь-то уж, конечно, все, обе части мы с почестями похоронили, то есть он весь почил — и хотя, может быть, от него осталось еще что-то, но это уже маловероятно, ибо нелогично — но в тот раз, повторяю, умерла только его большая половина… Что, совсем непонятно? Хорошо, буду поподробнее… Коротко, его первая смерть, о которой я сообщал, с одной стороны похожа на самоубийство, а с другой стороны на такой чудовищный отвлекающий маневр, ради которого пришлось пожертвовать жизнью. Хронологически дело обстояло так. Вчера вечером к нам во Дворец притащился напуганный служащий обсерватории и, будучи в шоковом состоянии, что-то бессвязно бормотал, подпрыгивал вверх и вычурно рисовал руками в воздухе. Мы было хотели его прогнать, подумав, что это сумасшедший, и что он нам мешает работать, но немного прислушавшись, смогли связать воедино его рассказ. Он рассказывал о коричнево-зеленом монстре, которое, не двигаясь, лежало в его кабинете, когда он пришел из деревни, куда ходил за картошкой. Из описания следовало, что в обсерваторию неизвестным образом проникло похожее на Адама существо, либо это был он сам. Но его-то мы к тому часу уже успели закопать в землю!.. Послушайте дальше: в составе нескольких человек мы поехали в эту обсерваторию, находящуюся в тридцати километрах от Столицы и лично убедились, что бред астронома не был бредом… Да! Вторая половина Адама лежала там, распластавшись в комнате и части коридора, и была мертва. При осмотре места происшествия обнаружились зафиксированные компьютером данные о несанкционированном использовании базисной аппаратуры и о том, что с помощью нее в открытый космос посылались жесткие электромагнитные сигналы, причем сохранилась и сама радиограмма… Что я думаю об этом? Есть черновая гипотеза, практически не содержащая белых пятен, но такая… немного фантастическая. Мне представляется следующая картина: прибрат Адам, то есть прилетевшее из другого мира существо, некоторое время находилось в резервуаре Лаборатории, где ему были созданы благоприятные условия для жизни. Уютно ли чувствовал он себя или дискомфортно не знаю, но вдруг что-то встряхнуло или потрясло его, выбило из колеи и он отпочковывает от себя дочернюю часть. В итоге их стало двое. После этого первый прибрат чуть не на наших глазах поканчивает с собой — это я уже рассказывал. Второй же настолько удивительным образом удирает из Дворца, что его никто не замечает (эта полумистическая неувязка еще выясняется), таким же манером выбирается почти из центра большого города на окраину и ползет по малонаселенной местности в строго заданном направлении эти проклятые тридцать километров. Следовательно, он заранее знал о нахождении там необходимого для послания радиограммы оборудования. Итак, изнеможденный Адам номер два добирается-таки до своей цели, терпеливо выжидает время, когда служащий уходит в деревню, проникает внутрь и начинает осваиваться с техникой. В запасе у него четыре часа. Да и силы наверняка уже были на исходе — он не может слишком долго обходится без питательной среды. И вот, как следует разобравшись с аппаратурой, он посылает в космическое пространство радиограмму где-то в направлении созвездия Стрельца, что, впрочем, может быть неправдой, так как мы нашли координатную шкалу сбитой. Еще раз повторюсь, ни в одном моем слове нет абсолютной уверенности. Итак, после совершенного действия прибрат вначале, по-видимому, желает выбраться, но затем очевидно раздумывает и переползает в кабинет астронома, где и погибает окончательно — от переистощения и пересыхания. Вскоре возвращается наш бедняга свидетель, видит огромную морщинистую спину, хватается за сердце, хватает свой велосипед и что есть мочи гонит в Столицу. Вот и вся история… Что — я не расслышал?.. Конечно, конечно, текст послания мы скопировали и теперь тщательно изучаем. За дело принялся Алексей Кандидат, бывший МВД, долгое время общавшийся с Адамом и знающий, по крайней мере лучше других его сигнальную систему. Как только он расшифрует послание, я сразу же сообщу!.. Но мы бессильны что-либо сделать!.. Но Уэсли! Я ведь тоже устал, надо меня понять… Ладно, ну ладно, буду иметь в виду. Нет, больше ничего… Опять вон дождь пошел… Ну, счастливо оставаться…

Артур с тревожно бьющимся сердцем смотрел в окно. «Как много глупости и идиотства в нашем мире, — подумал он. — Так много, что любая попытка что-либо изменить с любой пробивной силой будет заранее обречена терпеть фиаско. Но я не хочу — вот в чем дело — я совсем не хочу, чтобы все оставалось по-прежнему. Как же, черт возьми, улучшить этот мир?!»

По запыленному стеклу тройной рамы лились потоки воды, вначале бурные, клокочущие, но постепенно редеющие, и вот уже расступаются тучи, дырявясь прозрачно-голубыми просветами, а там… А там просачивалось сквозь мглу лучшее будущее. И солнце ласково и мило всем светило.

Ох уж это место под Солнцем!