Мёртв навеки

Черт возьми, я буду так счастлива, когда этот разговор закончится. По крайней мере, была одна эмоция, которую я сумела опознать – сожаление по поводу всего, что она сотворила со своей семьей. – Ты чертовски рано вышла, Арлин, – сказала я, осознав, что было самым удивительным в ее присутствии в кабинете Сэма.

– У меня сейчас новый адвокат. Он посоветовал мне подать на апелляцию, – сказала она. – И мое поведение в тюрьме сыграло хорошую роль, и, что естественно, у меня было огромное желание выйти. Соки, ты же знаешь, я бы никогда не позволила им причинить тебе вред.

– Арлин, ты не можешь мне солгать, – напомнила я своей бывшей подруге. Боль от её предательства оставило красный, незаживающий шрам в моей душе.

– Ты можешь не верить моим словам, – сказала она

Чертовски верно, Шерлок. Я ждала этих слов и догадывалась, что будет дальше. Она собиралась разыграть карту раскаяния.

– Я не виню тебя, – сказала Арлин. – И чем я думала тогда... Меня переполняли горе и гнев, поэтому я искала на кого бы свалить ответственность. Возненавидеть суперов было самым простым решением.– Кивнула она с серьёзным видом в оправдание.

Я не психотерапевт; Я видела, как они помогают людям. Но Арлин умудрилась исказить идеи консультанта так же, как и идеи "Братства Солнца", боровшегося со сверхъестественными созданиями.

Интересно, в ее голове когда-нибудь появятся собственные убеждения? Сейчас кажется просто невероятным, что я так долго и искренне восхищалась Арлин все эти годы.

Она обладает огромной жаждой жизни, легко охмуряет мужчин, у нее двое прекрасных детей и всего в жизни она достигла сама. Это были завидные качества для одинокой меня.

Но сейчас я ее вижу с другой стороны. Она может легко увлечь мужчину, но ей не удается удержать его. Без сомнения любит своих детей, но ей не хватает благоразумия, чтобы держаться подальше от проблем с законом и просто заботиться о них. Она работает и может сама обеспечивать детей, но при этом поток мужчин в ее постели не иссякает.

Я любила ее за готовность быть моим другом, когда мало кто соглашался на это, но сейчас-то я понимаю, что она просто использовала меня как няню для Коби и Лизы, бесплатную уборщицу, жилетку для утешения и просто поклонницу.

Как только у меня появилась собственная личная жизнь, она попыталась убить меня.

– Ты всё ещё хочешь меня убить? – спросила я.

Её передернуло. – Нет, Соки. Ты была хорошим другом мне, а я отвернулась от тебя. Просто я верила всему, что проповедовало Братство.

Ее мысли совпадали с ее словами, по крайней мере, настолько насколько могли. Но я все еще не уверена в оценке Арлин. – И поэтому ты сегодня пришла? Чтоб снова наладить отношения со мной?

Хоть я и увидела в ее мыслях правду, я не могла в это поверить, пока она не сказала:

– Я пришла узнать, сможет ли Сэм подумать о моем возвращении обратно?

Я потеряла дар речи от удивления. Она начала переминаться на месте пока я на нее пялилась. Наконец, я собралась с мыслями.

– Арлин, мне очень жаль твоих детей, и я знаю, что ты хочешь вернуть их и сама заботиться о них, – ответила я, – Но я не могу работать в "Мерлотте" с тобой и ты должна понимать, что это просто не возможно.

Она напряглась и подняла подбородок.

– Я поговорю с Сэмом, – сказала она, – посмотрим, что он ответит мне. Вот она – старая, добрая Арлин. Она уверена, если она попросит мужчину, то получит желаемое.

– Сейчас я занимаюсь отбором персонала, ведь я – совладелец, – заметила я, указав пальцем на свою грудь при этом. Арлин замерла, явно шокированная.

– Это тебе с рук не сойдет, так и знай. Это просто подло с твоей стороны.

Я почувствовала муки совести, но не был уверена по поводу чего: что же огорчало меня больше: судьба детей Арлин или тот факт, что люди раздают ненависть как леденец, и при этом её кто-то у них берет.

Неприятно было наблюдать изменения на лице Арлин. Она хотела наброситься на меня с кулаками, но при этом она только что сказала, что изменилась и все осознала, ее прежние действия были ошибочными, потому что она не могла защищаться.

Когда-то она доминировала в нашей дружбе, а сейчас ей пришлось смириться с фактом, что она больше не имеет на меня влияния.

Арлин глубоко вздохнула и замерла на мгновение. Она думала о том, насколько она была зла, думала как-бы возразить мне, думала, как объяснить мне, насколько будут разочарованы Коби и Лиза, но вдруг она поняла, что ничто из этого не будет иметь значения, потому что она хочет увидеть меня распятой.

– Верно, – произнесла я. – Я не ненавижу тебя, Арлин. – И удивилась сама себе, когда поняла, что это было правдой. – Но не хочу видеть тебя рядом. Никогда.

Арлин резко повернулась на каблуках и ушла. Она планировала разыскать своих новых друзей и вылить им всю горечь. Это все, что было в ее голове. Не удивительно, что ее знакомые были парнями. Вы уж поверьте Арлин. Вернее, как раз не стоит этого делать.

Мать Сэма проскользнула в дверной проем по следу Арлин. Берни была где-то посередине, наблюдая за Арлин, пока моя бывшая подруга не скрылась за входной дверью "Мерлотт". А затем она заняла освободившееся кресло Арлин.

Сегодня явно был день неприятных разговоров.

– Я слышала всё, – заявила Берни. – И когда-нибудь ты должна будешь рассказать мне предысторию. Сэм спит. Может, объяснишь, что с ним произошло. – Берни выглядела намного более человечнее.

Она была моего роста, худая, и я заметила, что она выкрасила волосы в тот же цвет, что был у Сэма – золотисто-рыжий. Волосы Берни смотрелись лучше, чем когда-либо были у Сэма.

Я задалась вопросом, встречается ли она с кем-нибудь. Но сейчас она была жутко деловая и полностью озабоченная сыном.

Она уже знала суть истории, и я лишь восполнила пробелы.

– То есть, у Сэма была любовная связь с Джанналинн, которую привел в наш дом в Райте. Но уже тогда она начинал в ней сомневаться. – Берни хмурилась, но злилась она не на меня.

Она сердилась, что жизнь не была добра к Сэму, которого она нежно любила.

– Ну, хорошо. Он ненадолго помешался на ней, но это уже прошло. – Я не собиралась объяснять его любовную связь, и это было не мое дело. – Может он и строил планы относительно нее, но случившееся не разбило ему сердце, хоть и было болезненным.

– Что у тебя с ним? – Берни смотрела мне прямо в глаза.

– Я его друг, хороший друг, и теперь еще и бизнес-партнер.

– Ага. – Она посмотрела взглядом, который иначе, чем скептическим не назовешь. – И ты пожертвовала незаменимым артефактом, чтобы спасти его жизнь.

Мне бы хотелось, чтобы вы перестали говорить об этом, – сказала я и поморщилась. Я походила на десятилетнего ребенка. – Я была рада сделать это, – добавила я более взрослым тоном.

– Твой парень, этот Эрик, покинул землю веров сразу после этого.

Она делала некоторые неправильные выводы.

– Да... это длинная история. Он не ожидал, что я использую клавиель дор таким образом. Он думал, что я должна использовать его для...

– Использовать в его интересах. – Она закончила предложение за меня, что было одно из наименее любимых мною вещей.

Но она была права.

Она энергично потерла ладони. – Итак, Сэм жив, тебя бросил парень, а Джанналинн мертва.

– Так и есть, – согласилась я. – Думаю, мой бойфренд пытался схватить огонь. – Правда, я подозревала, что он цеплялся за пепел, а не огонь, но не собирался говорить это Берни.

Берни опустила взгляд на свои руки, а на ее лице невозможно было прочесть то, о чем она думала. Затем она подняла глаза.

– Я уже могу вернуться в Техас, – резко произнесла она. – Останусь на ночь, чтобы удостовериться, что завтра он проснется более сильным, прежде чем я улечу.

Я была удивлена ее решением. Сэм казался далеким от выздоровления.

– Он кажется довольно несчастным, – сказала я, пытаясь не звучать осуждающе.

– Я не могу сделать его счастливым, – сказала Берни. – И у него есть причины. Ему необходимо просто поработать над собой. С ним все будет хорошо. – Она кивнула так, словно после произнесения ею этих слов, все должно будет именно так.

Берни всегда была практичной женщиной; однако, как мне казалось, она была слишком легкомысленна в вопросе об эмоциональном восстановлении Сэма. Я могла настоять на том, чтобы она осталась. Но, в конце концов, Сэму уже было за тридцать.

– Хорошо, – сказала я неуверенно. – Доброй ночи, и позвони мне, если я буду нужна.

Берни встала со стула и стала передо мной на колени.

– Я должна тебе жизнь, – произнесла она. Она так легко вскочила на ноги, словно была в два раза моложе меня. После чего она ушла.

ГДЕ-ТО В ДРУГОМ МЕСТЕ

В Бон Темпс

– Она сказала "нет", – говорила Арлин высокому и "среднему" мужчинам. В старом трейлере было жарко, и поэтому дверь открыта. Внутри затхлый воздух и в все беспорядке разбросано. Какое-то время никто в нем не жил.

Солнце светило сквозь пулевые отверстия, создавая причудливые узоры на противоположной стене. Арлин сидела на старом хром-виниловом стуле, а ее гости сидели напротив нее на сломанном диване.

– Вы знали, что так и будет, – сказал "средний" человек, немного нетерпеливо. – Мы ожидали это.

Арлин моргнула.

– Тогда, почему я прошла через это? Я чувствовала себя просто ужасно. И это лишь оттянуло тот момент, когда я наконец смогу увидеть своих детей.

– Уверены, что они будут рады видеть вас? – произнес "средний" мужчина, не сводя бледных глаз с усталого лица Арлин.

– Да, – ответила она, улыбаясь. – Они будут по-настоящему рады. Не так, как Чесси. Она любит детей. И они выглядят так, словно обосновались у нее надолго. Даже стали лучше учиться в школе, оба.

Ни один из двух мужчин не интересовался успехами детей, но оба одобрительно покряхтели.

– Вы точно вошли через главный вход в бар? – поинтересовался высокий.

Арлин кивнула.

– Да, я разговаривала с тремя людьми. Так как, вы и велели. Ну и что мне делать?

– Нам надо, чтобы вы кое-что еще сделали для нас, – сказал высокий мужчина, мягким масленым голосом, более спокойным. – Это будет не сложно.

– Что еще? – вздохнула Арлин. – Мне необходимо найти жилье. Я ведь не могу привести детей сюда, – оглянулась она.

– Если бы не наше вмешательство, вас бы вообще не было на свободе, чтобы увидеть детей, – нежно произнес "средний" мужчина, в выражении лица которого, не было и намека на мягкость.

Арлин почувствовала укол сомнения.

– Вы угрожаете мне, – сказала она, как будто это совсем не удивило ее. – Что вы хотите, чтобы я сделала?

– Ты и Соки были хорошими подругами, – сказал высокий мужчина.

Она кивнула. – Действительно хорошими, – подтвердила она.

– Так что ты знаешь, где она держит запасной ключ от своего дома, – сказал человек среднего роста.

– Да, знаю, – произнесла она. – Вы собираетесь взломать ее дом?

– Это не настоящий взлом, если у тебя есть ключ, не так ли? – Мужчина среднего роста улыбнулся, и Арлин попыталась улыбнуться в ответ.

– Полагаю, нет, – сказала она.

– Тогда нам нужно, чтобы ты взяла ключ и попала внутрь. Открой ящик в ее спальне, где она держит свои шарфы. Принеси нам какой-нибудь шарф, который она носила.

– Шарф, – сказа Арлин. – Что вы собираетесь с ним делать?

– Ничего, о чем стоит волноваться, – сказал высокий мужчина. Он тоже улыбнулся. – Ты можешь быть уверена, что она не будет довольна результатом. Тебя это не должно беспокоить, ведь она отказала тебе в работе и является причиной того, что ты здесь.

Мгновение Арлин обдумывала это.

– Думаю, не должно, -сказала она.

– Ты знаешь, что она на работе сейчас, – сказал человек среднего роста. – Поэтому я думаю, сейчас самое время, чтобы пойти туда. И на случай, если ее дом охраняется, возьми это.

Он протянул ей странную старую монету. По крайней мере, она выглядела старой и была удивительно тяжелой для своего размера. – Держи ее в кармане все время, – сказал он.

Арлин была поражена. Она с сомнением посмотрела на маленький предмет прежде, чем положить его в свой карман.

– Хорошо. Я зайду к Соки. А затем мне надо посмотреть дома, сдающиеся в аренду. Когда деньги поступят на мой счет?

– Завтра, – уверил ее высокий мужчина. – И вы найдете подходящее место и сможете забрать детей.

– И это все, что я должна буду сделать? Я попросила у нее работу и сейчас должна буду принести шарфик из ее шкафчика? С этой штучкой в кармане?

– Затем нам надо будет встретиться, чтобы вы передали нам шарф и монетку, – ответил высокий, пожав плечами. – Не так уж и много.

– Договорились, – сказала Арлин. – Если моя старая машина не сдохнет. Ей не пошел на пользу простой на заднем дворе Чесси, пока я была в тюрьме.

– Вот деньги на бензин, – сказал высокий человек, вытаскивая бумажник и вручая Арлин несколько купюр. – Мы бы не хотели, чтобы у вас закончился бензин.

– Нет, – сказал мужчина среднего роста. – Мы бы не хотели этого.

– Я позвоню вам на мобильный телефон, который вы мне дали, когда я заполучу шарф, – сказана Арлин. – Мы можем встретиться сегодня вечером.

Два мужчины молча посмотрели друг на друга. – Сегодняшний вечер будет великолепным, – сказал высокий мужчина через секунду или две. – Просто великолепным.

ГЛАВА 5

Подъехав к Граббит-Квик, чтобы заправится, я снова встретила Терри Бельфлера, который заправлял свой пикап.

В кузове сидела его собака породы Катахула – Энни. Несмотря на сильную жару, из-за которой она тяжело дышала, собака с интересом наблюдала за всем происходящим на автозаправке.

И я ее отлично понимала, ведь было очень жарко. Как хорошо, что я дождалась вечера, когда жара немного спала. По крайней мере, асфальт уже не выглядит расплавленным, и нет необходимости дышать с высунутым языком, чтобы как-то охладится.

Я позвала Терри, как только он вытащил заправочный пистолет из бензобака. Он повернулся и, увидев меня, просиял.

– Привет Соки. Как там Сэм? Я был рад увидеть тебя сегодня. Лучше бы я сел за твои столики, а не Эн. Она слишком много разговаривает.

Из всех моих знакомых только он один при виде Эн Норр не хотел выть на Луну.

– Думаю, что завтра он уже выйдет на работу, – сказал я.

– Как это вы оба умудрились одновременно заболеть.

Лишь он один в Бон Темпсе мог произнести это предложение без издевательства в голосе. Сегодня в баре я “подслушала” несколько комментариев по поводу нашего с Сэмом четырехдневного прогула.

– Как поживает Джимми? – спросила я. Терри и Джимми встречались, по крайней мере, я так думала. Сейчас на него было приятно смотреть – подстриженный, причесанный, да и брился он наверно дня два назад. Все эти изменения были заслугой Джимми.

– Отлично, – сказал он. – Я попросил у отца Джимми ее руки. – Рассказав об этом важном событии, он нервно потупил взгляд.

Терри пережил тяжелые времена во Вьетнаме, когда его захватили в плен. Уехал он оттуда со множеством физических и психических расстройств. Я была рада, что он нашел себе кого-то, и гордилась его стремлением поступать правильно.

– И что он сказал? – С искренним любопытством спросила я. Хотя Джимми была немного моложе, чем Терри, я немного удивилась, услышав, что ее отец жив.

– Он сказал, что если дети Джимми не возражают, то и он не против.

– Дети, – сказала я, пытаясь подобрать слова для скользкого момента в разговоре.

– У нее два сына и дочь, им девятнадцать, двадцать и двадцать два, – сказал Терри, и надо отдать ему должное, похоже, что он был этому рад. – У них у всех есть дети. Теперь и у меня есть несколько внуков.

– Значит, они рады тому, что ты станешь их отчимом? – Я расплылась в улыбке.

– Да, – сказал он, краснея. – Они были рады. Их отец умер десять лет назад, хотя, он все равно был жестоким ублюдком. Джимми тяжело пришлось.

Я обняла его.

– Я так рада за тебя, – сказала я. – Когда свадьба?

– Ну. – Он покраснел еще больше. – Вчера мы пересекли границу с Магнолией и там поженились.

Мне пришлось удивиться еще пару раз и несколько раз похлопать его по спине, но люди ждали, когда мы наконец-то освободим им место возле заправочных пистолетов.

Я просто не могла уйти, не приласкав Энни тоже, и не поздравить ее также с приобретением супруга. (Отцом последний помета был Катахула Джимми, наверняка и следующий будет от него тоже.) Энни казалась такой же довольной, как и Терри.

Я по-прежнему улыбалась про себя весь путь домой, пока не остановилась в конце своей подъездной дорожки, чтобы проверить почтовый ящик. Я пообещала себе, что сегодня выхожу в жару последний раз.

И содрогалась при мысли о том, что придется снова выходить из кондиционированного автомобиля. В июле, в семь часов вечера солнце было еще высоко, и так будет еще больше часа. Хоть температура уже не достигала сорока градусов, было очень жарко.

Пока я заливала бензин в бак, пот так и струился по моей спине. Сейчас я могла думать только о душе.

Я даже не просмотрела небольшую стопку писем. Бросив их на кухонный стол, устремилась в ванную, по дороге срывая с себя мокрую от пота одежду.

Через несколько секунд я уже блаженствовала под струей воды. Услышав звонок мобильного, я решила не торопиться и продолжить ополаскиваться. Решив, что наслаждаюсь душем уже достаточно долго, я завернулась в полотенце и включила фен.

Казалось, что шум от нагретого воздуха эхом пронесся по комнатам.

Проходя в спальню, я с гордостью посмотрела на комод. Я знала, что в нем все было разложено по полочкам, так же как и в ночном и туалетном столиках.

Хоть я и не контролировала многого в своей жизни, но, черт возьми, в моих ящиках все было аккуратно разложено. Я заметила, что один из выдвижных ящиков был немного высунут. Я нахмурилась. И привычно затолкнула его на место.

Это была одно из маминых правил, и, хотя она умерла, когда мне было всего семь лет, оно навсегда осталось со мной. Даже Джейсон внимательно следил, чтобы ящики были всегда закрыты.

Я открыла его и заглянула внутрь. В моем ящичке всякой-всячины (чулки, шарфы, вечерние сумочки, ремни) все еще сохранялся порядок, хотя ранее выстроенные в линию шарфы, выглядели не совсем в том виде, в котором я их оставила, а один из коричневых поясов замешался к черным поясам.

Такс. Долгое время я разглядывала содержимое ящика, мечтая о том, чтобы вещи могли заговорить со мной, потом толчком задвинула ящик, на этот раз специально убедившись, что он закрыт полностью. В тихом доме звук удара дерево о дерево прозвучал особенно громко.

Этот большой старый дом, служивший убежищем для Стэкхаусов больше ста пятидесяти лет, никогда не казался пустым, пока в нем долгое время жили мои гости.

После того, как Амелия вернулась в Новый Орлеан из-за долга перед ковеном, я почувствовала, насколько одиноким местом стал мой дом. Но я приспособилась. Потом ушли Клод и Дермот... ушли навсегда. Сейчас я чувствовала себя маленькой пчелкой, мечущейся по пустому улью.

Именно в этот момент я поняла, что мне приятно думать о том, как по ту сторону кладбища проснется Билл, который был совершенно мертв до наступления темноты.

Я ощутила укол меланхолии, подумав о темных глазах Билла, и мысленно дала себе пощечину. Ладно, сейчас я веду себя совсем глупо. Я не собиралась позволять полному одиночеству снова сводить меня с бывшим бойфрендом. И напомнила себе, что до сих пор являюсь по вампирскому обычаю женой Эрика Нортмана, даже если он со мной сейчас не разговаривает.

Несмотря на то, что мне совершенно не хотелось снова обращаться к Эрику по нескольким причинам (основной из которых была моя задетая гордость), я уже устала ждать вестей о том, что же происходит в закрытом вампирском сообществе.

О, конечно же, я представляла, как они будут рады, если у меня появится хороший план чьего-нибудь убийства, но когда мне хочется знать о своих отношениях, ни одна душа ни слова не скажет.

Не то, чтобы мне было горько или как-то еще. Или чтобы я сердилась, или страдала. Или точно знала, что у вампиров есть душа.

Я встряхнулась, как выбравшаяся из пруда собака. Сожаление и нетерпение покинули меня. Мне ли стоит волноваться о душах? Нет. Это забота сил, которые гораздо выше меня.

Я выглянула наружу, чтобы убедиться, что там стоит полная темнота. И прежде чем передумала, взяла сотовый и нажала кнопку быстрого набора номера Эрика. Я должна была сделать это, пока не растеряла все мужество.

– Соки, – ответил он, через секунду после гудка, к моему большому удивлению. В действительности я сомневалась, что он ответит на мой звонок.

– Нам надо поговорить, – сказала я, делая над собой огромное усилие, чтобы голос звучал ровно. – После моего визита в "Фангтазию" я поняла, что ты избегаешь меня. Ты ясно дал понять, что не хочешь, чтобы я приходила в клуб. Предполагаю, что ты не хочешь, чтоб я приходила и к тебе домой. Но ты ведь знаешь, что нам необходимо поговорить.

– Поговорим позже.

Все шло просто ужасно. И не было необходимости смотреть в зеркало, чтобы увидеть каким рассерженным стало мое лицо.

– Лицом к лицу, – сказала я таким тоном, будто выплюнула каждое слово.

Слишком поздно, подумала я. Эта мысль была крайне болезненна. Может было бы лучше просто пустить наши отношения на самотек? Я уже заранее могла всё расписать, если мы будем избегать разговоров.

– Я не могу прийти сегодня ночью, – произнес Эрик. Его голос звучал так, словно он был на Луне, настолько далеким. – На очереди есть люди, которые хотят видеть меня, и мне нужно много всего сделать.

Его голос был по-прежнему пустым. Я позволила своему гневу вырваться наружу так внезапно, как со мной бывает, когда я в напряжении.

– Итак, мы отошли на второй план. В твоем голосе могло хотя бы прозвучать извинение, – отчетливо и с горечью выговорила я каждое слово.

– Ты представления не имеешь, как я себя чувствую, – ответил он. – Завтра ночью. – И повесил трубку.

– Да пошел ты на хер, ты и твоя лошадь, – сказала я.

После подготовки к долгому разговору с Эриком, его быстрое завершение, оставило меня переполненной тревожной энергией.

– Это не есть хорошо, – сказала я безмолвному дому. Включила радио и начала танцевать. Что ещё оставалось, и в этот момент мое мастерство не имело значения. Это такая нужная мне сейчас активность, в которую я и погрузилась.

Я думала о том, что, возможно, Тара и я могли бы вместе вести курсы по танцам. Мы вместе вели тренировки в средней школе, а Таре, таким образом, будет легко прийти в свою форму.

К своему огорчению, не прошло и десяти минут, как я стала выдыхаться, не очень тонкий намек на то, что мне стоило бы заниматься регулярно. Я заставила себя продолжать еще пятнадцать минут.

Когда я рухнула на диван, то чувствовала себя расслабленной и уставшей, кроме того, мне не мешало бы опять принять душ. Распластавшись на диване и тяжело дыша, я заметила мигание автоответчика. Частое мигание.

У меня было больше одного сообщения. Также я не проверяла свою электронную почту несколько дней. Кроме того, кто-то мне звонил на сотовый, когда я была в душе. Мне нужно было восстановить связь с миром.

Сначала автоответчик. После первого сигнала я услышала, как положили трубку. Номер был мне не знаком. Потом звонила Тара, рассказать мне, что она думала, что у ее дочери, Сары, аллергия.

Затем приглашение принять участие в опросе. Все как обычно, поэтому, прослушав сообщения, я вновь вспомнила о судебном иске.

Джейн Бодхауз любила реслинг. Возможно, если бы я позвонила единственному реслеру, которого я знаю, парню по имени ТиРекс, я могла бы достать для нее пару билетов на бой. Она была бы так счастлива, что отозвала бы свой иск против "Мерлотта", если она вообще в курсе о нем.

Такова уж я, снова начала беспокоиться.

После автоответчика, подошла очередь электронной почты. Большинство писем предлагало увеличить мой несуществующий пенис или помочь отчаянным адвокатам взыскать деньги с Африки, но одно было от моего крестного, Десмота Каталиадеса, демона-юриста, который даровал мне (с моей точки зрения) отравляющий мое существование дар телепатии.

С его же точки зрения, он наградил меня бесценным преимуществом среди других людей. Я унаследовала этот дар, потому что была внучкой лучшего друга мистера Каталиадеса, Финтана, а он, в свою очередь, был бойфрендом моей бабушки, Адель Стэкхаус.

Я не только единственный потомок фейри, но еще я унаследовала "внутреннюю искру", что бы это не значило, и именно поэтому мне посчастливилось родиться телепатом.

Мистер Каталиадес написал:

"Многоуважаемая Соки, я вернулся в Новый Орлеан, решив свои проблемы с местным сверхъестественным сообществом, и провел небольшое расследование. Я надеюсь посетить тебя в скором будущем, чтобы удостовериться, что у тебя все хорошо и передать тебе кое-какую информацию. Из слухов, я осведомлен о том, что произошло в твоей жизни, и эти слухи весьма обеспокоили меня".

Меня тоже, мистер Каталиадес, меня тоже. Я ответила ему, что у меня все хорошо и, что я буду очень рада увидеть его. Конечно, не уверена, насколько это правда, но звучит отлично.

Мишель, невеста Джейсона, написала мне два дня назад со своей работы в автосалоне.

"Привет, Соки! Давай сходим на педикюр завтра вместе! У меня свободное утро. Что скажешь, если встретимся в 9 у Рампти"?

Я лишь раз в жизни была на педикюре, и мне очень понравилось, Мишель мне нравится, но вряд ли у нас схожие мнения на счет того, что считать хорошим времяпрепровождением. Возможно, она скоро станет моей невесткой, поэтому я отослала ответное сообщение с глубочайшими извинениями, так как не проверила вовремя свою почту.

Было письмо от Тары.

"Привет, подруга. Мне понравилась наша вылазка. Я сейчас в тех шортах, :) Нам придется что-то сделать с детской, так как моя толстая задница с трудом там помещается.

А ведь до того, как я родила близнецов, я считала, что она у меня довольно большая! Срочно нанимаю приходящую няню и смогу вернуться на работу на неполный рабочий день. А вот тебе еще несколько фоток детишек".

Как по мне, они ничуть не изменились на фотографиях со вчерашнего дня. Тем не менее, я отправила ей ответ со словами восхищения. Я знаю, как должна себя вести настоящая подруга.

Мне стало действительно интересно как Тара и ДжейБи смогут увеличить размер маленькой детской комнаты. Сэм был весьма искусным плотником. Может, они его привлекут?

Пришла смска от Джейсона: "Ты завтра работаешь?"

Я ответила, что да. Возможно, он хотел заскочить, чтобы обсудить детали свадьбы, которая обещала быть настолько неофициальной, насколько это вообще возможно.

Я подумала было включить телевизор, но летом это не имело смысла. Вместо этого я решила почитать. Взяла верхнюю книгу из стопки на ночном столике и с удовольствием обнаружила, что эта была последняя книга Даны Стабеноу.

Для меня большое удовольствие читать про Аляску, когда жара на улице достигает 40 градуса. Я надеюсь когда-нибудь посетить Аляску и увидеть медведей гризли и ледник, смогу отведать свежего лосося.

В какой-то момент я поняла, что держу книгу в обеих руках и мечтаю. А так как я не могла сконцентрироваться на книге, то решила, почему бы мне не поужинать.

Было уже довольно поздно, когда я сделала салат с томатами черри, сушеной клюквой и цыпленком, представляя себе, насколько большим может быть гризли.

Я никогда не встречала ни одного дикого медведя, хотя дважды находила в лесу отпечатки следов, похожие на медвежьи.

После того, как я сделала два моих любимых дела – поела и почитала – мое настроение заметно улучшилось.

Это был долгий день, сначала было одно, потом другое, и к тому времени, когда я доползла до кровати, уже засыпала на ходу. Все что я хотела, это спокойную ночь без сновидений. И на какое-то время, я даже получила ее.

– Соки.

– Мммм?

– Проснись, Соки. Нам надо поговорить.

В спальне было довольно темно. Даже ночник, стоящий в ванной, был выключен. Но даже прежде, чем я почувствовала знакомый аромат, уже знала, что Эрик в моей комнате.

– Я проснулась, – ответила я, изо всех сил прогоняя сон из головы. Страх, который я почувствовала, прошел. – Почему ты забрался тайком? Я дала тебе ключ исключительно на экстренный случай, а не для ночных визитов.

– Соки, послушай меня.

– Я слушаю. – Мне не понравился этот подход к разговору.

– Я должен кратко общаться по телефону. Вокруг меня полно ушей. И не важно, происходящее у всех на виду – неважно что – можешь не сомневаться, что я люблю тебя и забочусь о тебе... насколько я могу.

Все плохо.

– И ты говоришь мне все это, потому что собираешься сделать на людях что-то плохое, – уныло произнесла я, даже не удивившись.

– Надеюсь, ничего такого не случится, – сказал он, обняв меня. В более счастливые времена, я бы нашла эту близость к Эрику летом приятной, из-за низкой температуры его тела, но в настоящий момент я была не в настроении радоваться этим ощущениям.

– Мне нужно уходить, – сказал он. – У меня всего час, пока меня не хватятся. Я разозлился, когда ты спасла Сэма. Но оставить тебя, как будто ты мне безразлична, я просто не могу. И не могу оставить тебя беззащитной сегодня вечером. Мой охранник останется здесь, если ты не возражаешь.

– Какой охранник? Хорошо, – сказала я ошеломленно. Он оставил кого-то в саду?

Я почувствовала, как он слазит с кровати, и через секунду услышала звук открывающейся задней двери.

Какого черта?

Я снова рухнула на кровать, несколько минут я задавалась вопросом смогу ли сегодня немного поспать. Посмотрела на часы. Было одиннадцать сорок пять вечера.

– Конечно, заходи и ложись ко мне в постель. Я не возражаю, – сказала я. – Пожалуйста, разбуди меня и напугай до смерти. Я это обожаю!

– Это приглашение? – раздался голос из темноты.

И тут я закричала.

ГЛАВА 6

– Кто ты, черт побери? – спросила я, борясь с параличом в горле.

– Извини! – сказал голос с акцентом. – Я Карин.

Я не смогла распознать акцент – точно не французский, не испанский, не английский...

– Как ты сюда попала?

– Меня впустил Эрик. Ты сказала, что согласна на охрану.

– Я подумала, он имел в виду, что кто-то будет снаружи.

– Он сказал "здесь".

Я мысленно вернулась к прошедшему разговору, который не очень хорошо помнила.

– Ну, если ты так говоришь, – с сомнением произнесла я.

– Да, говорю, – ответила она спокойным голосом.

– Карин, почему ты здесь?

– Чтобы охранять тебя, – терпеливо ответила она.

– Держать меня здесь? Или не впускать внутрь других людей?

– Других людей внутрь, – сказала Карин. Она не казалась раздраженной, просто констатировала факт.

– Я собираюсь включить свет, – сказала я и дотянулась до своей прикроватной лампы, включив её. Карин "Живодер" подошла к двери моей комнаты.

Мы оценивающе посмотрели друг на друга. Спустя момент я могла оценить последовательность вкуса Эрика. Если я была золотой блондинкой, Пэм – светлой натуральной блондинкой, то Карин была пепельной блондинкой, завершающей спектр.

Её волосы ниспадали тяжелыми волнами по спине. На лице ни намека на макияж, хотя она и без него была прекрасна. Её губы были уже моих, так же как и нос, зато глаза большими и голубыми. Карин ниже ростом, чем я и Пэм, но от этого не менее соблазнительна. Карин – словно улучшенная версия меня.

Эрик верен себе.

Самая большая разница была не в чертах лица, а в их выражениях. Когда я взглянула в глаза Карин, я поняла, что она хладнокровная убийца. Все вампиры таковы, но у некоторых более выдающиеся способности в этой области, чем у других.

И некоторые получают от этого немного больше удовольствия, чем прочие. Когда Эрик обратил Пэм и Карин, он получил блондинок-воинов.

Если я стану вампиром, то буду таким, как они, судя по тому, что я уже успела натворить. Меня передернуло от этой мысли.

И тут я обратила внимание на то, во что она была одета.

– Штаны для йоги?– спросила я. – Страшные и ужасные вампиры носят штаны для йоги?

– А почему бы и нет? Они удобные, – ответила она. – Не сковывают движения и хорошо стираются.

Я чуть было не спросила ее каким моющим средством она пользуется, стирает ли в холодной воде, как вдруг остановила сама себя. Её внезапное появление действительно заставило меня нервничать.

– Отлично, готова поклясться, ты слышала все, что Эрик сказал мне. Не могла бы ты добавить подробностей в его неинформативный рассказ? – спросила я, стараясь сохранять спокойный тон голоса.

– Ты, так же как и я, слышала все, что он сказал, Соки, – ответила Карин, – И ты вовсе не нуждаешься в моих пояснениях, даже если бы мой отец, Эрик, захотел, чтобы я их дала.

Повисла тишина, я все еще лежала в кровати, а она примостилась недалеко от меня. За окном насекомые монотонно гудели в унисон. И как им это удается? Я задумалась и поняла, что удивлена и шокирована спросонок.

– Ладно, – произнесла я. – Это было весело, но мне нужно отдохнуть.

– Как поживает Сэм? После того, как ты вернула его из мертвых? – неожиданно спросила Карин.

– Эммм... у него есть некоторые затруднения с адаптацией.

– К чему?

– К тому, чтобы быть живым.

– Он был мертв всего несколько минут, – усмехнулась Карин. – Уверена, он поет тебе дифирамбы и благодарен от всей души? – Она не была уверена, что это так, но хотела услышать мой ответ.

– Не совсем так, как ты считаешь – призналась я.

– Это весьма странно, – даже не могу представить, чем объяснить её любопытство.

– Я тоже так считаю. Спокойной ночи, Карин. Ты сможешь присматривать за мной, не находясь в моей комнате? – я погасила ночник.

– Смогу. Эрик ничего не говорил насчет того, чтобы остаться в твоей постели и смотреть, как ты спишь, – легкое движение в темноте означало, что она ушла.

Не представляю, где она разместилась, и что будет делать с наступлением рассвета, но, откровенно говоря, это было не моей проблемой. Я лежала на спине и обдумывала своё ближайшее будущее.

Завтра на работу. Завтра вечером, очевидно, у меня запланирована некая болезненная публичная конфронтация с Эриком. И я не могла её избежать, так как не рассматривала варианта "не высовываться".

Мне было интересно, где Арлин ночевала сегодня. Я надеялась, что не где-то поблизости.

Предстоящий список событий не казался особо привлекательным.

Вам когда-нибудь хотелось перемотать время на неделю вперед? Вы знаете, что приближается кое-что нехорошее, и вам придется через это пройти, но сама перспектива заставляет вас чувствовать себя ужасно.

Я переживала минут тридцать, зная, что это абсолютно не имеет смысла, однако от тревоги все внутри меня скручивалось в узел.

– Вот дерьмо! – решительно заметила я. – Редкостное дерьмо.

Так как я очень устала и абсолютно ничего не могла изменить в завтрашнем дне – мне, в конечном счете, придется как-то его пережить, я снова заснула.

За день до этого я пропустила прогноз погоды, занимаясь утренней рутиной, и была приятно удивлена, проснувшись под звуки ливня. Температура чуть-чуть упадет, а с кустов и травы смоется слой пыли. Я вздохнула. Все во дворе будет расти еще быстрее.

К тому времени, как я закончила свои утренние дела, проливной дождь немного поутих, перестав быть сплошным потоком, но канал погоды сообщил, что сильный ливень возобновится позже днем, и может продолжаться с перерывами следующие несколько дней.

Для фермеров это была хорошая новость, и, само собой, для Бон Темпс. Я попрактиковалась изображать счастливую улыбку перед зеркалом, но она все равно смотрелась неестественно на моем лице.

Я выскочила из машины прямо под моросящий дождь, не потрудившись открыть зонтик. Может, капелька адреналина поможет мне продержаться. У меня было слишком мало энтузиазма для чего бы то ни было в сегодняшнем будущем.

Не будучи уверенной в том, что Сэм будет в состоянии перейти через парковку, да и захочет ли он вообще работать, я предполагала остаться в баре до закрытия. Я не могла продолжать возлагать ответственность за него на других работников, без дополнительной оплаты, которую мы сейчас не могли себе позволить.

Притормозив у бара, я заметила, что машины Берни нет. Значит, она не преувеличивала, когда говорила, что уезжает. Стоит ли мне сначала сходить в бар, или попытаться поймать Сэма в его трейлере?

Продолжая спорить сама с собой, я уловила что-то желтое, промелькнувшее в дожде за ветровым стеклом. Сэм стоял рядом с мусорным контейнером, удобно расположенном между кухонной дверью и служебным входом.

На нем был желтый дождевик, который висел в его кабинете для таких случаев. Во-первых, я была так рада его видеть, что не увидела сообщение, которое мне передавало его тело.

Он стоял, замерев с мешком мусора в левой руке. Правой сдвинул крышку мусорного бака в сторону и смотрел внутрь, сосредоточив все свое внимание на том, что находилось внутри.

У меня появилось дурное предчувствие, такое, которое появляется, когда вы понимаете, что весь ваш день переворачивается с ног на голову.

– Сэм? – открыв зонтик, поспешила я к нему. – Что случилось?

Я положила руку на его плечо. Он не вздрогнул – перевертыша нелегко удивить. Он даже ничего не сказал.

Из контейнера пахло сильнее, чем обычно.

Я задыхалась, но заставила себя посмотреть внутрь наполовину полного мусорного бака.

Арлин была не в мешке. Она лежала сверху. Мухи и жара уже начали работать над ней, а теперь и дождь лил на ее опухшее бесцветное лицо.

Сэм бросил мешок для мусора на землю. С явной неохотой он наклонился вперед, чтобы коснуться пальцами шеи Арлин. Как и я, он знал, что она была мертва. Я не чувствовала ничего у нее в мозгу, а любой перевертыш учуял бы запах смерти.

Я выругалась. Затем выругалась еще несколько раз.

Через мгновение Сэм произнес:

– Я никогда не слышал, что бы ты ругалась вслух.

– Я не особо часто так делаю, – я ненавидела приносить плохие вести, но должна была сказать.

– Она была здесь вчера, Сэм. В твоем офисе. Говорила со мной.

По молчаливому взаимному согласию мы перешли под укрытие дуба во дворе Сэма. Он оставил контейнер открытым, но капли дождя уже не могли причинить боль Арлин. Сэм молчал очень долго.

– Полагаю, её видели многие? – спросил он.

– Я бы не сказала, что так уж многие. У нас было мало посетителей. Но все, кто был в тот момент в баре, скорее всего, видели ее, ведь она прошла через центральный вход.

Я задумалась на секунду.

– Да, я не слышала, как отрывалась дверь черного хода. Она зашла в твой кабинет, когда я разбирала почту, и мы проговорили минут пять-десять. Все было как обычно.

– Зачем она приходила в "Мерлотт"? – Сэм смотрел на меня в недоумении.

– Сказала, что хочет вернуться на работу.

Сэм надолго закрыл глаза.

– Как она себе это представляла? – он открыл глаза, глядя прямо на меня. – Меня так и подмывает вытащить её тело из бака и выкинуть куда-нибудь.

Он задавал мне вопрос. И хотя на несколько мгновений я была ошарашена, его чувства были понятны очень хорошо.

– Мы могли бы так и сделать, – тихо ответила я. – Это точно...

И это избавило бы нас от многих проблем. Сделать ужасную вещь. Отвести от "Мерлотта" все подозрения.

– Будет грязно, но выполнимо, – заключила я.

Сэм обнял меня за плечи и улыбнулся.

– Говорят, лучший друг – тот, кто поможет спрятать тело, – произнес он. – Должно быть, ты мой лучший друг.

– Так и есть, – ответила я. – И я помогу тебе перевезти Арлин хоть в Нью-Йорк за минуту, если мы действительно решим, что так будет правильно.

– Но это не так, – произнес Сэм, тяжело вздохнув.

– Я знаю это. И ты это знаешь. Но я ненавижу, что бар снова будет замешан в полицейском расследовании... не только бар, но и мы. Я знаю, что ты не убивала Арлин. Как и я. Но не уверен, что в это поверит полиция.

– Мы могли бы положить её в багажник моей машины, – предложила я, но даже саму себя я не могла бы убедить, что мы это сделаем. Момент был упущен.

К моему удивлению, Сэм обнял меня, и мы так долго стояли под кроной дерева, дождь капал на нас, пока не превратился в морось.

Я не была уверена, что Сэм думал именно об этом, и была рада этому. Однако я могла прочесть достаточно ясно в его голове, что нам не хочется начинать следующую фазу действий сегодня.

Через некоторое время мы разомкнули объятия. Сэм произнес:

– Черт, ладно, звони копам.

Я без энтузиазма набрала 911.

Мы ждали, сидя на ступеньках крыльца. Солнце выплыло из-за туч, будто намекая на что-то. Воздух наполнился испарениями, это было настолько же весело, как сидеть одетым в сауне. Я чувствовала, как по спине струится пот.

– У тебя есть идеи, что произошло? Отчего она умерла? – спросила я. – У меня и близко нет.

– Думаю, она была задушена, – ответил Сэм: – Я не уверен, но она так раздулась, но что-то до сих пор обернуто вокруг ее шеи. Если бы я смотрел все серии "Места преступления".

Я фыркнула.

– Бедная Арлин, – сказала я не слишком огорченно.

Сэм пожал плечами.

– Не мне, конечно, решать, кому жить, а кому умереть, но Арлин точно не возглавляла мой список на помилование.

– С тех пор как она пыталась убить меня.

– И не просто убить по-быстрому, – заметил Сэм. – Убить медленно и страшно. Короче говоря, если бы в моем гараже обнаружилось мертвое тело, я бы не сильно переживал, если бы оно принадлежало ей.

– Зато ее детям не позавидуешь, – сказала я, неожиданно осознав, что есть два человека, которые точно будут скучать по Арлин всю свою жизнь.

Сэм молча мотнул головой. Он сочувствовал тяжелому положению детей, но Арлин собственноручно исковеркала им жизни. Унаследованная от Арлин крайняя нетерпимость была так же вредна для детей, как радиация.

Я услышала звук сирен, который становился все громче, и со смирением посмотрела в глаза Сэма.

Следующая пара часов была просто адом.

Приехали оба – Энди Бельфлёр и Элси Бек. Я постаралась подавить стон. Ведь я была дружна с женой Энди, Халли, что делало ситуацию вдвойне затруднительной. Если принять во внимание, что затруднительность была наименьшей моей проблемой, лучше уж иметь дело с Элси Бек, которому я просто не нравлюсь.

В конце концов, работа двух патрульных офицеров по сбору информации и опросу свидетелей была нам знакома; Кевин и Кения дипломированные специалисты курсов по сбору и обработке фактических данных.

Уверена, что такие курсы есть, потому что полицейские определенно знали что делать. Несмотря на удушающую жару, поскольку дождь не принес прохладу, эти двое вели тщательное расследование.

Энди и Элси помогали им и задавали нам вопросы, на большинство которых мы не могли ответить.

Когда прибыл коронер, чтобы забрать тело, я услышала, как он сказал Кении, что по его мнению Арлин была задушена. Не удивлюсь, если патологоанатом, который будет делать вскрытие, придет к такому же выводу.

Мы могли быть пойти в трейлер Сэма, где прохладно. Но когда я предложила это, Сэм ответил, что хотел бы не упускать из виду действия полиции.

Издав долгий вздох, я подтянула колени к подбородку, чтобы оказаться в тени и прислонилась спиной к двери трейлера. Сэм устроился напротив, у перил небольшого крыльца.

Он давно избавился от дождевика, а я подняла наверх волосы. Сэм сходил в трейлер и принес для нас по стакану холодного чая. Я осушила свой в три глотка и приложила холодное стакан ко лбу.

Я была потной, мрачной и напуганной, но, по крайней мере, я была не одна.

После того, как тело Арлин пометили, упаковали и отправили в печальное путешествие к ближайшему государственному судмедэксперту, Энди подошел поговорить с нами.

Кевин и Кения обыскивали мусорный бак, что было самым ужасным заданием, по-моему, это точно можно отнести к разряду "грязной работы".

Они оба были потные, как свиньи, и время от времени выражали своих мысли по этому поводу вслух. Энди двигался медленно и устало, видимо так на него действовала жара.

– Арлин вышла меньше недели назад, и она мертва, – тягостно произнес Энди. – Халли неважно себя чувствует, и я бы предпочел сейчас быть с ней, вместо того, чтобы торчать здесь.

Он свирепо посмотрел на нас, словно это мы спланировали эту встречу.

– Черт возьми, что она здесь делала? Ты ее видела?

– Видела. Она хотела снова вернуться на работу, – сказала я. – Вчера днем. Разумеется, я ей отказала. Арлин ушла. Больше в тот день я ее не видела, домой я поехала, думаю, около... семи, может чуть позже.

– Она сказала, где остановилась?

– Нет. Может в своем трейлере? Он все еще был припаркован на маленькой полянке, где Арлин сначала подстрелили, а затем арестовали.

Энди, похоже, сомневался.

– Разве там не отключили электричество? Да и в нем не меньше двадцати дыр от пуль.

– Если тебе нужна крыша над головой – все это не помеха, – сказал я. – Многим приходится так жить, Энди. У них просто нет выбора.

Энди был уверен, что я обвинила его в принадлежности к элите, ведь он Бельфлер, но это было не так. Это лишь констатация факта.

Он обиженно посмотрел на меня и покраснел еще сильнее.

– Может, она остановилась у друзей, – выдал он.

– Понятия не имею. – Лично я сильно сомневаюсь, что у Арлин было много друзей, которые захотели бы ее приютить.

Даже те люди, которые не любят вампиров и невысокого мнения о женщине, сожительствующей с ними, подумают дважды, прежде чем приютить человека, который хотел заманить в ловушку и распять лучшую подругу.

– Уходя их бара, она сказала, что собирается поговорить с двумя новыми друзьями, – услужливо добавила я. Я услышала это в ее мыслях, но я не собиралась разъяснять им, как это услышала.

Энди сводила с ума сама мысль, как я могла это услышать. – Но я не знаю, кого она имела в виду.

– Ты знаешь, где ее дети? – спросил Энди.

– Не знаю, – я была рада помочь хоть чем-то. – Арлин говорила, что они были на попечении Чесси и Брука Джонсонов. Ты их знаешь? Они живут в следующем доме, после магазина запчастей Трея Доусона.

Энди кивнул:

– Конечно. Но почему у Джонсонов?

– Чесси была Фоулер до замужества. Она родственница детям по отцу, Рику Фоулеру. Именно поэтому подруга Арлин, Хелен, сплавила детей туда.

– А Арлин разве не забрала их, когда вышла?

– Опять же, я не знаю. Она говорила так, будто дети еще не с ней. Но наш разговор трудно было назвать обычной болтовней. Я не была рада ее видеть, а она меня. Она собиралась поговорить с Сэмом.

– Сколько раз она была замужем? – Энди, в конце концов, плюхнулся на один из раскладных алюминиевых стульев Сэма, достал носовой платок и промокнул лоб.

– Ну, – буркнула я. – Она была за Джоном Морганом примерно 10 минут, но она думала, что это не в счет. Затем Рене Лениер. Потом Рик Фоулер, еще Доак Оукли и опять Рик. Вот и посчитай, Энди.

Энди не был удовлетворен таким ответом, и он знал, что я догадывалась об этом. Я еще раз в подробностях пересказала мой разговор с погибшей.

Я послала Сэму взгляд отчаяния, пока Энди просматривал свои записи. Мое терпение подходило к концу. Тут Сэм обратил на себя внимание:

– Почему Арлин выпустили, Энди? Я думал, ее надолго упекли за решётку!

От замешательства Энди стал еще бордовей, чем был от жары.

– Она где-то раздобыла хорошего адвоката. Тот подал апелляцию, попросив досрочного освобождения под залог. Он обратил внимание судьи на то, что она мать, практически святая, нуждающаяся в своих детях.

– Он заявил: "Нет же, она не собиралась принимать участие в убийстве, она даже не знала, что это должно было случиться".

Он практически плакал. Конечно же, Арлин не осознавала, что ее придурки-приятели планировали убить Соки. Ну, естественно.

– Мое убийство, – сказала я, выпрямившись. – Расправиться со мной. Просто потому, что она не собиралась лично вбивать гвозди... – я остановилась, сделала глубокий вдох. – Отлично, она мертва. Надеюсь, сейчас судья наслаждается своей сострадательностью.

– Ты кажешься весьма злой, Соки, – произнес Энди.

– Конечно, я зла, – огрызнулась я. – Ты бы тоже злился. Однако, я не приезжала сюда посреди ночи и не убивала её.

– Откуда тебе известно, что это случилось в середине ночи?

– О, конечно, от тебя ничто не ускользнет, Энди, – сказала я. – Ты меня поймал.

Я сделала глубокий вдох и приказала себе быть сдержаннее.

– Я уверена, что это должно было произойти посреди ночи, так как бар работал до полуночи – и я не думаю, что кто-то убил бы Арлин и положил тело в мусорный контейнер, пока бар полон людей и повара работают на кухне, Энди.

– К тому времени как бар закрылся, я спала в своей кровати, где и оставалась всю ночь.

– О, и у тебя есть свидетель? – Энди ухмыльнулся. Бывали дни, когда он нравился мне больше других людей. Сегодня день был явно не такой.

– Да, – ответила я. – Есть.

Энди выглядел немного шокированным, лицо Сэма оставалось старательно бесстрастным. Но глубоко внутри я была очень довольна, что у меня был ночной посетитель, или два. И я знала, что этот момент наступит, пока сидела, потела и ждала, когда увезут тело Арлин.

Я все продумала. Эрик сказал, что хочет сохранить свой визит в секрете, однако он ничего не говорил про Карин.

– Кто же твой свидетель? – спросил Энди.

– Женщина по имени Карин. Карин "Живодер".

– Ты сменила ориентацию, Соки? Она осталась на всю ночь?

– Не твое дело, Энди. Вчера ночью, еще до того, как бар закрылся, Карин видела меня в моем доме, и она знает, что я его не покидала.

– Что насчет тебя, Сэм? В твоем доме кто-нибудь был? – голос Энди звучал в большей степени саркастично, так, как если бы мы что-то скрывали.

– Был, – ответил Сэм. И снова Энди выглядел удивленным и не особо счастливым.

– Ладно, и кто же? Твоя маленькая подружка из Шривпорта? Она вернулась с Аляски?

Сэм твердо заявил:

– Моя мать была здесь. Она рано утром уехала обратно в Техас, но вы можете ей позвонить. Я могу дать её номер телефона.

Энди зафиксировал все в блокнот.

– Думаю, бар сегодня придется закрыть, – произнес Сэм. – Но я буду рад, если смогу открыть его в ближайшее время, Энди. В эти дни я нуждаюсь в своем бизнесе, как никогда.

– Ты сможешь открыть его после трех часов дня, – ответил Энди.

Сэм и я обменялись взглядами. Это были хорошие новости, но я знала, что плохие новости вовсе не закончились, и попыталась дать понять это Сэму глазами. Энди собирался нас чем-то шокировать. Не уверена, что так и было, но, похоже, он пытался заманить нас в ловушку.

Энди отвернулся с безразличным видом. Внезапно, он развернулся к нам, будто хотел наброситься из засады. Поскольку я могла прочесть его мысли, то ожидала этого. Мое лицо осталось невозмутимым, исключительно благодаря годам тренировки.

– Соки ты это узнаешь? – спросил он и показал мне фотографию. Это было ужасно похоже на шею Арлин. И что-то было обмотано вокруг нее. Это был шарф, зеленый переходящий в голубой .

Мне стало дурно.

– Похоже на шарф, который когда-то был у меня, – сказала я. На самом деле, он был как две капли воды похож на тот самый шарф, которым вер-летучая мышь Луна завязала мне глаза в Далласе, когда меня вызволяли перевертыши.

Кажется, что с тех пор прошёл десяток лет.

Лихорадочно я начала вспоминать, что же случилось с этим шарфиком. Он был у меня, когда в Далласе я вернулась в гостиницу, но мне пришлось вскоре вернуться в Шривпорт, оставив при этом все вещи в номере.

Билл собрал тогда все мои вещи и оставил чемодан с ними на крыльце. Стоит заметить, что он не забыл положить этот шарфик. Он был грязным, и мне пришлось постирать его вручную. Шарф очень красив и являлся напоминанием о времени, проведённом в Далласе.

Я носила его. Шарф отлично подходил к моему пальто, иногда я завязывала им свои волосы, а однажды я надела его с зелёным сарафаном... но это было давно, около года назад, я больше его не доставала.

С тех пор я не видела его, ещё раз всё осмотрела, перебирая вещи из шкафчика.

– Я не помню, куда его дела, – шокированная, я тряхнула головой и не могла понять, что же происходит.

– Так, – Энди не нравилась идея, что я могу задушить Арлин. Если честно, он не верил в это. Его смущала мысль, что кто-то может затолкнуть кого-то в мусорный контейнер. Но нал ли он, что кровь вампира делает человека невероятно сильным? В принципе, это объясняет, почему кровь вампа – самый дорогой и востребованный наркотик.

Я уже хотела рассказать о том, что уже несколько месяцев не пила вампирской крови. Но, слава Всевышнему, я подумала дважды.

Вовсе не стоит напоминать Энди, что я могу читать его мысли. И не стоит рассказывать ему, что в прошлом, я становилась очень сильной под действием крови вампира.

Я села рядом с прицепом. Если мать Сэма обеспечит своему сыну алиби, и если Энди поверит Берни, то я остаюсь главным подозреваемым в этом деле.

Карин подтвердила бы мое алиби, я уверена, но в глазах местного закона её свидетельские показания ничего не будут стоить. Энди менее всего поверит Карин только потому, что она вампир.

Другие офицеры, знакомые с миром вампиров, скорее бы поверили, что Карин помогла мне с телом Арлин, если бы я её попросила, ведь она дитя Эрика. А Эрик был моим бойфрендом, что также всем известно.

Черт, я была практически уверена, что Карин убила бы Арлин для меня, если бы я попросила. И Энди, и Элси не сразу, но придут к такому же выводу.

– Энди, – сказала я. – Я не смогла бы запихнуть Арлин в мусорный бак и за месяц, да еще и без помощи лебедки. Ты можешь проверить меня на наличие вампирской крови, валяй. Её во мне нет.

– Если бы я её задушила, надеюсь, что не оставила бы на шее свой шарф. Ты можешь быть не особо высокого мнения обо мне, но я не идиотка.

Энди произнес:

– Соки, я никогда не знаю, что думать о тебе. – И он ушел.

– Могло бы быть и получше, – сказал Сэм, явно преуменьшая. – Я помню, как ты надевала этот шарф прошлой зимой. В церковь, повязав вокруг конского хвоста, с черным платьем.

Надо же. Никогда не знаешь, что мужчины запомнят. Я почувствовала себя растроганно и нежно. Сэм произнес:

– Ты сидела прямо передо мной, и у меня был прекрасный обзор твоей головы сзади.

Я кивнула. Вот это было больше на него похоже.

– Надеюсь, что узнаю, что с ним произошло с тех пор. И хотелось бы знать также, кто вытащил его из моего дома и использовал на Арлин. Точно знаю, что надевала его в бар лишь однажды.

– Я не знаю, вывалился ли он из моей сумочки или был украден из ящика в моей спальне. Это было грубо и трусливо. – И тут я вспомнила приоткрытый ящик комода, и поморщилась, представив, как кто-то роется в моих шарфах и нижнем белье.

И еще одна или две вещи были не на своем месте. Я рассказала Сэму об этом маленьком инциденте.

– Звучит не особо значительно, когда говоришь об этом вслух, – закончила я с сожалением.

Он улыбнулся, совсем чуть-чуть, уголками губ, но я была рада это увидеть. Его волосы чище, чем обычно, а это уже кое-что. Солнце запуталось в рыжей щетине на подбородке.

– Тебе нужно побриться, – сказала я.

– Ага, согласился он рассеянно. – Мы это проверим. Мне было интересно... Энди знает, что ты можешь прочесть его мысли. Но выглядит так, будто он не помнит об этом, когда разговаривает с тобой. Такое часто бывает?

– Он знает, и не знает одновременно. И он не единственный, кто ведет себя так. Люди, знающие о моей особенности – что я не слегка чокнутая – не осознают это до конца.

– Энди действительно верит. Он и впрямь понимает, что я могу увидеть все в его голове. Но он не может к этому приспособиться.

– Ты можешь слышать и меня тоже, – сказал Сэм просто, чтобы подтвердить, что он уже знал.

– Общее настроение и намерения я могу уловить. Но не конкретные мысли. С суперами всегда так.

– Например?

Мне потребовалась минута, чтобы сообразить.

– Например, сейчас, я бы сказала, что ты переживаешь, но при этом ты рад, что я здесь, и хотел бы, чтобы мы срезали шарф с её шеи до приезда полиции. Это легко было понять, потому что я хотела бы того же, черт возьми.

Сэм поморщился.

– Вот что вышло из-за моей брезгливости. Я знал, что вокруг её шеи что-то обмотано, но не хотел рассмотреть поближе. И определенно не хотел до нее дотрагиваться.

– Кто ж знал? – Мы молча потели и наблюдали. А так как сидели на ступеньках собственности Сэма и смотрели сквозь его личную ограду, нас никто не мог прогнать.

В конце концов, мне стало так скучно, что я звонила и писала смс людям, работающим сегодня, и просила их прийти к трем часам. Я вспомнила всех адвокатов, которых знала, и прикидывала, кому позвонить, если потребуется.

Например, я могла позвонить Бет Озиески, которая в свое время подготовила мое завещание и очень мне понравилась. А ее партнер, Джарелл Хилберн, подготовил формальные документы по моей ссуде Сэму для поддержки его бизнеса, а так же бумаги, дающие мне право на часть бара.

Также среди моих знакомых адвокатов был Десмонд Каталиадес – очень успешный и лично заинтересованный во мне, бывший лучшим другом моего биологического дедушки.

Но он находился в Новом Орлеане и пользовался спросом, так как был известен и в человеческом юридическом мире, и среди сверхъестественных существ. Я не была уверена в том, что полудемон сможет или захочет прийти ко мне на помощь.

Его письмо было дружеским, он упоминал о том, чтобы встретиться. Конечно, это могло бы оставить меня без штанов, но раз уж банк обналичил чек по наследству Клодин, я могла себе это позволить.

Тем временем, возможно полиция могла бы найти другого подозреваемого и арестовать его. Может, мне и не понадобится адвокат. Я подумала о состоянии моего банковского счета на сегодняшний день.

После того, как я вложила 10 000$ в бар Мерлотт, у меня оставалось около 3000, оставшихся от денег, которые я заработала у вампиров. Я только что унаследовала кучу денег – 150 000$ – от моей феи-крестной, Клодин, и вам могло бы показаться, что я отлично устроилась.

Но банк, выдающий чеки, проверялся Луизианским правительством, так что все счета оказались заморожены. Нужно позвонить в банк, чтобы выяснить состояние дел.

Мои деньги были там, но я не могла их использовать... Это было довольно подозрительно.

Я набросала смс Мустафе – дневному представителю Эрика. – "Надеюсь, Карин может сообщить полиции, что она видела меня вчера ночью, и я находилась все время дома". – Допечатав смс, я отправила его, прежде чем, что-то могло меня остановить. Это был огромнейший намек, и я надеялась, Карин получит его.

– Соки, произнес Элси Бек, и его низкий голос звучал как приговор. – Ты никому не должна рассказывать о том, что произошло здесь. – я даже не заметила, как он приблизился, настолько погрузилась в подсчеты и проблемы.

– Не буду, – честно произнесла я. Вот что я называю фейрийской правдой. Фейри не могут явно лгать, но они могут преподносить свою версию истины так, что она производит совершенно ложное впечатление.

Я встретила его взгляд не мигая. Мне доводилось смотреть в глаза существ пострашнее Элси.

– Конечно, – сказал он недоверчиво и отойдя к своей машине, которая располагалась в тени дерева на краю парковки, наклонился к ее открытому окну.

Пока он шел обратно в бар, надев солнцезащитные очки, мне показалось, что я видела какое-то движение в лесу у его машины. Странно. Я встряхнула головой, чтоб прояснить мысли и посмотрела еще раз. Ничего, даже намека на движение.

Сэм принес нам две бутылки воды из холодильника в трейлере. Я с благодарностью открыла свою, отпила и приложила холодную бутылку к шее, почувствовав себя просто чудесно.

– Эрик навещал меня прошлой ночью, – сказала я без какого-либо умысла. И продолжала смотреть на руки Сэма, старательно избегая смотреть в лицо.

– Я ездила в "Фангтазию" увидеться с ним, но он не стал говорить со мной. Это было крайне унизительно. Прошлой ночью он пробыл минут пять, не больше. Сказал, что предполагается, что он не у меня. Такие дела. Я должна хранить это в секрете.

– Что за черт? Почему?

– Какие-то вампирские дела. Я скоро все выясню. Дело в том, что он оставил со мной Карин. Она его старшее дитя. Предполагалось, что она будет меня защищать, но не думаю, что Эрик имел в виду что-то конкретное. Думаю, он опасался, что кто-то попытается проникнуть в мой дом. Но Карин, полагаю, подтвердит для Элси и Энди, что я не покидала дома прошлой ночью, он поступил превосходно.

– Если полиция поверит слову вампира.

– Именно. И они не смогут опросить её, пока не стемнеет. Плюс ко всему, я не представляю, как с ней связаться, поэтому отправила сообщение Мустафе. Это еще одна плохая черта Эрика.

Он сказал, что я смогу увидеть его этой ночью, но предупредил, что мне это может не понравиться. И прозвучало это весьма официально. И мне следует пойти, если только я не в тюрьме, а я почти в ней, – попыталась пошутить я, – боюсь, будет не особо весело.

– Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Это было восхитительное предложение. Я его оценила, и сказал об этом, однако добавила:

– Думаю, я должна пройти через это самостоятельно. Тем более, сейчас твое появление только огорчит Эрика еще больше.

Сэм кивнул, соглашаясь. Однако выглядел обеспокоенным. После небольшого колебания он сказал:

– Как ты думаешь, что должно произойти, Соки? Если ты должна пойти, у тебя есть право взять кого-то с собой. Вы же не в кино с Эриком собрались или что-то в этом роде.

– Не думаю, что мне угрожает опасность. Я просто ...не знаю, – я была уверена, я предполагала, что Эрик публично отречется от меня. Но я просто не могла выдавить из себя это признание.

– Обычное вампирское дерьмо, – буркнула я мрачно.

Сэм положил руку на мое плечо. Было жарковато даже для такого легкого прикосновения, но я понимала, он пытался дать мне понять, что готов меня защищать.

– Где вы встречаетесь?

– В "Фангтазии " или дома у Эрика, – предположила я. – Он даст мне знать.

– Мое предложение в силе.

– Спасибо, – я улыбнулась, но попытка вышла жалкой. – Но мне не хочется волновать никого еще больше, чем сейчас.– Имея в виду Эрика.

– Позвонишь мне, когда будешь дома?

– Могу позвонить, но это может быть поздно ночью.

– Не важно.

Сэм всегда был моим другом, несмотря на то, что у нашей дружбы были и взлёты, и падения. Я не хотела обидеть его, сказав, что он мне ничем не обязан за свое воскрешение, и он это знал.

– Я почувствовал, что изменился, – неожиданно сказал Сэм, после небольшой паузы.

– Как же?

– Я пока не уверен, но я так устал от... – его голос неуверенно затих.

– От чего?

От такой жизни, словно у меня все еще впереди, от бессмысленного сегодня.

– Ты думаешь, что с тобой должно что-то случиться?

– Нет, вряд ли, – ответил он, – скорее, я боюсь того, что со мной ничего не произойдет. Когда я во всем разберусь, то скажу тебе,– сказал он, улыбнувшись. И хоть это была весьма грустная улыбка, она хранила тепло души.

– Хорошо, – я заставила себя улыбнуться в ответ. – Буду ждать.

Вернувшись к наблюдению за действиями полиции, мы задумались каждый о своём. Надеюсь, Сэм чувствует себя лучше, чем я. Не понимаю, как день мог стать таким ужасным, но есть ощущение, что всё будет ещё хуже.

ГДЕ-ТО В ДРУГОМ МЕСТЕ прошлой ночью

– Думаю, можно ему уже позвонить, – произнес "средний" человек и вытащил мобильный телефон, – Позаботься о мелочах.

Высокий вытащил дешевый мобильник из кармана. Он несколько раз наступил на него ногой, наслаждаясь хрустом стекла и металла, подобрал корпус и бросил в глубокую лужу.

Короткая подъездная дорожка, ведущая от основного шоссе до трейлера, была вся усеяна такими лужами. Любой проезжающий наверняка вдавит телефон еще глубже в грязь.

"Средний" человек предпочел бы полностью уничтожить обломки телефона. Он нахмурился, выбросив телефон.

– Да? – ответил бархатистый голос.

– Все сделано. Труп найден, шарф был на нем. Я забрал волшебную монету и наложил заклинание на машину детектива.

– Перезвони мне, когда все случится, – сказал голос, – Я хочу это отпраздновать.

– Значит, мы закончили с проектом, – сказал "средний" человек со слабой надеждой, что так оно и есть, – И деньги скоро появятся у нас на счету. Было приятно работать с вами, – его голосу недоставало искренности.

– Нет, – сказал голос на другом конце. В его тоне звучало обещание того, что говоривший таким образом просто обязан быть прекрасным. Но "средний", который лично встречался с обладателем голоса, содрогнулся. – Нет, – повторил голос, – Закончили, но не совсем.

ГЛАВА 7

К тому времени, когда я закончила работу, у меня пар шел из ушей.

На удивление, мы смогли открыться ровно в три. К тому времени слухи и факты уже распространились по всему Бон Темпс. Большая толпа скучающих нарисовалась возле "Мерлотт", просто чтобы узнать от других, что же на самом деле произошло.

Вскоре из-за многочисленных вопросов от каждого клиента и бесконечных предположений Андрэа Норр, я была готова взорваться.

– Интересно, кто засунул ее в мусорный бак, и как он смог это проделать? – В пятидесятый раз спросила Эн. – Антуан оставляет там мусор из кухни. Это просто омерзительно.

– Так и есть, – ответила я, пытаясь справиться с желанием откусить ей голову. – Именно поэтому, мы не будем говорить об этом.

– Ну, хорошо! Хорошо! Я понимаю, куда ты клонишь, Соки. Больше ни слова об этом. И всем остальным, милая, я говорю, что ты не делала этого. – И она тут же вернулась к разговору.

Не было сомнений, что имела в виду под словом "это" болтливая Эн. Следя за тем, как она движется по бару, можно было увидеть, как волнуются вокруг мужчины.

Было конечно приятно знать, что Эн говорит всем о моей невиновности, но, в то же время, довольно угнетающе думать, что кто-то может предположить мою виновность. Рассуждения Эн повторяли слова детективов. Казалось совершенно невозможным, чтобы одна девушка смогла поднять Арлин, огромную тяжесть, и забросить в мусорный бак.

Фактически, когда я пыталась представить, как человек в одиночку смог бы проделать подобный маневр, то нашла лишь единственный способ, при котором Арлин уже лежала бы на плече у убийцы (я настаиваю на том, что это был мужчина, так как только очень сильный человек, смог бы поднять Арлин на плечо). Она сильно похудела, но все равно не была легкой.

Пара людей достаточно легко могли проделать это, ну или один супер любого пола.

Я подняла взгляд на Сэма, работающего позади барной стойки. Учитывая, что он перевертыш, то был необыкновенно силен. Он легко мог забросить тело Арлин в мусорный бак.

Он мог это сделать, но не делал.

Самая очевидная причина заключалась в том, что он никогда не стал бы класть тело Арлин в мусорный бак прямо позади своего заведения, это, во-первых. Во-вторых, Сэм не стал бы инсценировать то, как он нашел тело, имея меня в свидетелях.

И в-третьих, Сэм просто не мог убить Арлин, не имея на то веского основания или не будучи в запале какого-то ужасного сражения. В-четвертых, он уже рассказал бы мне, если бы что-то из перечисленного в действительности произошло.

Если Энди поймет, что я не могла самостоятельно поднять Арлин, он должен будет попытаться выяснить, кто в таком случае помог мне.

Когда я подумала об этом, то поняла, что у меня много друзей и знакомых, способных совершить нечто подобное. Они могли бы и помочь мне в таком деле. Но что же это говорит о моей жизни?

К черту самоанализ. Моя жизнь – это то, что есть. Конечно, она намного кровавей и жёстче, чем можно предположить. Но это к делу не относится.

Подозреваемый №1, который "помог бы Соки спрятать тело", вошёл сразу после всего описанного. Конечно, это был мой брат Джейсон. Он вер-пантера, но Джейсон не объявлял об этом публично, как другие веры.

Джейсон никогда не мог держать свой рот на замке, особенно если был чем-то взволнован. Если бы я позвонила ему с просьбой спрятать мёртвую женщину в мусорном баке, он, не задумываясь, прыгнул бы в свой пикап и примчался мне на помощь.

Я махнула ему, когда он вошёл, держа за руку свою невесту Мишель. На нём была грязная и потная одежда, и понятно, что он пришёл сюда после жаркого рабочего дня и выглядел как начальник дорожной бригады.

Мишель выглядела очень хорошо. На ней была надета красная рубашка – поло сотрудников салона "Форд". Они оба были в предсвадебной лихорадке, но это отошло на второй план, ведь появилась новость – на стоянке у "Мерлотт" найдено тело официантки.

Мне не хотелось говорить об Арлин, так что я отвлекла Мишель разговорами о предстоящей свадьбе. Обсуждение платьев, свадебной церемонии отвлекут от чего угодно, даже от трупа в мусорном баке.

Как я и надеялась, Мишель задала мне миллион вопросов, сообщила о своём переезде к Джейсону, и о том, что священник из баптистской церкви одолжит ей складные стулья и столы для свадебной вечеринки.

Один из друзей Мишель хотел бы подарить ей свадебный торт в качестве подарка, мама другого друга подготовит цветы со скидкой. К тому времени, как они перекусили и собирались расплатиться, никто из них не упомянул слово "задушила" в разговоре.

Это была моя единственная поблажка за целый вечер. Я заметила, что вчера в баре было мало народу, но меня поразило, как много людей видели Арлин, входящую в "Мерлотт".

Они все разговаривали с Арлин, когда она пришла. Затем все посетители видели, что Арлин вошла в главный офис и быстро (через пять-пятнадцать-пятьдесят минут) покинула его с явным недовольством.

Независимо от того, как изменялись рассказы клиентов, в них было одно и то же: Арлин была жива и здорова. И очень зла.

– Она пришла для того, чтобы попросить у тебя прощения? – Максин Фортенберри задала такой вопрос, когда приехала поужинать в баре со своими подругами – друзьями моей бабушки.

– Нет, она хотела вернуться на работу, – ответила я настолько честно и правдиво, насколько это вообще было возможно.

Все трое потрясенно переглянулись.

– Не может быть, – выдохнула Максин. – У нее хватило наглости попросить вернуться обратно на работу?

– Она решила, почему бы и нет. – я пожала плечами, забирая их тарелки. – Вам принести еще чаю?

– Конечно, еще кувшинчик. – сказала Максин. – Боже, Соки, это невероятно.

И она была абсолютно права.

Потом мне пришлось поломать голову, пытаясь вспомнить, когда в последний раз видела этот зелено-голубой шарф. Сэм сказал, что помнит, как я надевала его в церковь с черным платьем.

Должно быть, это были похороны, потому что я не очень люблю черное и приберегаю его для самых серьезных случаев. Но чьи похороны? Сида Мэтта Ланкастера? Или Кэролайн Бельфлёр?

Бабушкины друзья старели, так что за последние пару лет я уже побывала на нескольких похоронах. Но Сэм бы на них не пошел.

Когда в "Мерлотт" зашла Джейн Бодехаус, было время ужина. Она забралась на свое обычное место у бара. Когда я смотрела на нее, то могла чувствовать, как лицо сводит от злости.

– Да у тебя железные нервы, Джейн, – процедила я. – С чего вдруг ты захотела здесь выпить, после того случая с зажигательной смесью? Не могу поверить, что ты продолжаешь приходить сюда, ведь тебе было так плохо.

На мгновение она удивилась, а потом колесики у нее в мозгу повернулись, и она вспомнила, как сама нанимала адвоката. Она тут же отвернулась, делая вид, что ничего подобного не было.

В следующий раз, проходя мимо нее, я услышала, как она просит Сэма подать ей еще соленых сухариков. Когда он потянулся к чаше, я сказала злобно:

– Лучше поторопись. Мы же не хотим, чтобы Джейн снова расстроилась и позвонила своему адвокату.

Сэм удивленно оглянулся. До него все еще не дошло.

– Джейн подала на нас в суд, – сообщила я и, печатая шаг, направилась к окошку, чтобы передать еще один заказ для Антуана.

– Джейн, – искренне удивился Сэм у меня за спиной, – Джейн Бодехаус! Где же ты будешь пить, если подашь на нас в суд? Мы единственный бар в округе, в который тебя все еще пускают! – Сэм говорил абсолютную истину.

За долгие годы большая часть баров в округе перестала обслуживать Джейн, которая была склонна делать недвусмысленные предложения всем мужчинам в пределах своей видимости. Только лишь пьяные до невменяемости отвечали на это, потому что Джейн не слишком волновалась по поводу личной гигиены, и это продолжалось из года в год.

– Вы не имеете права меня не обслуживать, – заявила она возмущенно. – Так говорит Марвин. И тот адвокат.

– Думаю, можем, – сказал Сэм, – И начнем прямо сейчас. Ты хоть знаешь, в чем суть твоего иска?

Скорей всего, он был недалек от истины.

Как будто услышав нас, в дверь вошел Марвин собственной персоной, и он был очень зол.

– Мама! – воскликнул он, – Что ты здесь делаешь? Я же сказал тебе больше сюда не ходить.

Он уловил мой взгляд и сконфуженно отвел глаза. Все в "Мерлотт" забросили свои дела, чтобы послушать. Это было ничуть не хуже реалити-шоу по телевизору.

– Марвин, – сказала я, – Я была оскорблена до глубины души, что ты так с нами поступил. Все это время я звонила тебе вместо того, чтобы позволить твоей маме сесть за руль и ехать домой. Все это время мы убирали за ней, когда ее тошнило, не говоря уже о ночи, когда я помешала ей затащить парня в женский туалет. Ты собираешься теперь удерживать свою маму каждый вечер дома? И как ты это сделаешь?

Я не говорила ничего, что было бы ложью. И Марвин Бодехаус это знал.

– Ну, хоть тогда половину счета за неотложную помощь? – жалобно произнес он.

– Я оплачу ее счет, – сделал красивый жест Сэм. Конечно, ведь он еще не видел его. – Но только после того, как мы получим письмо от вашего адвоката с уведомлением о том, что вы не имеете к нам больше никаких претензий.

Секунду Марвин разглядывал ботинки. Затем он сказал:

– Мама, думаю, ты можешь остаться здесь. Только постарайся много не пить, ладно?

– Конечно, дорогой, – ответила Джейн, пожирая глазами бар. – Налей мне что-нибудь еще, чтобы «заполировать» это пиво, – сказала она Сэму тоном барыни.

– Запишу на твой счет, – произнес Сэм. Внезапно жизнь бара вернулась в нормальное русло. Марвин поплелся к выходу, Джейн пила. Я сочувствовала им обоим, но не могла изменить их жизни, все, что было в моих силах – это не давать Джейн садиться за руль пьяной.

И я упорно трудилась. Оказалось, что все вокруг умирали с голода (возможно, им просто было нужно топливо, чтобы распространять сплетни), и Антуан был так загружен, что потерял самообладание, хотя ему это не свойственно.

Сэм пытался выкроить время, чтобы приветствовать людей и улыбаться, но он сбивался с ног от количества заказов. Мои ноги болели, хотелось освободиться от конского хвоста, расчесать и распустить волосы.

Я ждала возможности принять с душ с нетерпением, сродни сексуальному напряжению. Я даже умудрилась забыть о встрече – не назову это свиданием – с Эриком позже вечером, но когда это пришло мне в голову, я поняла, что до сих пор не получила от него никаких сведений о месте и времени.

– Ну и черт с ним, – сказала я тарелке с картошкой фри, которую несла к столику механиков из автомагазина. – Вот ваш заказ, парни, а к нему еще острый соус, для тех, кто хочет погорячей. Ешьте и наслаждайтесь.

Как только я поймала эту мысль, Карин проскользнула в дверь. Она огляделась по сторонам с таким видом, будто попала в клетку с обезьянами в зоопарке.

Ее брови слегка приподнялись. Затем, поймав меня взглядом, она с завидной плавностью и без лишних движений направилась ко мне.

– Соки, – тихо произнесла она, – Эрику нужно, чтобы ты приехала прямо сейчас.

Не скажу, что мы привлекали мало внимания. Красота Карин, её бледность и жутковатая манера плавно передвигаться складывались в комбинацию "Смотрите на меня, я смертельно красива".

– Карин, я работаю, – прошипела я, пытаясь говорить тише. – Видишь? Зарабатываю на жизнь.

Она осмотрелась вокруг.

– Здесь? Серьезно? – её маленький белый носик сморщился.

Я обуздала гнев и взяла себя в руки.

– Да, здесь. Это мой бизнес.

Сэм подошел, как-бы невзначай.

– Соки, кто твоя подруга?

– Сэм, это Карин – она же Карин Живодер, мое алиби на прошедшую ночь. Она приехала, чтобы сообщить, что я нужна Эрику в Шривпорте. Прямо сейчас.

Сэм попытался выглядеть дружелюбно, однако улыбка не затронула его глаза.

– Карин, приятно познакомиться. Мы очень загружены, не сможет ли Эрик подождать часок?

– Нет.

Карин не выглядела упрямой, злой или нетерпеливой. Она просто констатировала факт.

Мы молча стояли и смотрели друг на друга какое-то время.

– Ладно, Сок, я возьму твои столы, – произнес Сэм. – Не беспокойся, мы справимся.

– Ты босс, Сэм, – арктические глаза Карин дали моему боссу – моему партнеру – лазерную проверку.

– Я босс, Сэм, – подтвердил он добродушно. – Сок, если понадоблюсь, я приеду...

– Со мной все будет в порядке, – сказала я, зная, что это неправда. – Честно, не беспокойся.

Казалось, Сэм не может определиться. Компания тридцатилетних дам празднующих развод заголосила, требуя, чтобы им принесли еще пива, и это стало решающим фактором.

– Вы отвечаете за её безопасность? – спросил он у Карин.

– Своей жизнью, – спокойно ответила она.

– Я только сумочку заберу, – сказала я Карин и поспешила к шкафчикам в кладовку. Там я сорвала с себя фартук, бросила его в корзину для грязного белья и переоделась в чистую футболку из моего шкафчика.

Я расчесалась в женском туалете, а так как на волосах остался след от резинки, мне пришлось снова собрать их в хвост – ну они хотя бы выглядели чистыми.

Без душа, без свежей одежды, без красивых туфель. Но хоть помада у меня была.

Я показала себе язык, глядя в зеркало, и повесила сумку на плечо. Время танцевать, правда, я пока не знаю под какую музыку.

Не знаю, как Карин добралась до "Мерлотт", возможно она умеет летать, как Эрик. Она поехала в Шривпорт со мной в машине. Старшее дитя Эрика было неразговорчивым. Вот единственный ее вопрос:

– Тебе долго пришлось учиться водить машину?

Она снисходительно выслушала о том, что я училась водить машину в средней школе, а после просто смотрела на дорогу.

Возможно, она углубилась в вопросы мировой экономики, или же просто была раздражена тем, что ей приходится сопровождать меня. Я не имела ни малейшего понятия.

Наконец, я сказала:

– Карин, мне кажется, ты в Луизиане недавно. Когда ты в последний раз видела Эрика?

– Я приехала два дня назад. И не видела своего создателя двести пятьдесят три года.

– Думаю, он не сильно изменился, – сказала я, возможно немного саркастично. Вампиры никогда не меняются.

– Нет, – ответила она и снова замолчала.

Она не собиралась облегчать переход к вопросу, который я хотела обсудить. И я нырнула с головой.

– Карин, я просила Мустафу передать тебе, полиция Бон Темпс захочет поговорить с тобой о том, видела ли ты меня прошлой ночью.

Карин повернулась и посмотрела на меня. Так как я смотрела на дорогу, то увидела ее движение только боковым зрением.

– Да, Мустафа передал мне твое сообщение. Что мне следует сказать?

– То, что видела меня около полуночи у меня дома. Что наблюдала за моим домом до рассвета, так что ты прекрасно знаешь, что я никуда не уходила. Разве это не так?

– Возможно, – и больше она не сказала ни слова.

Карин была чертовски раздражающей. Уж простите.

Если честно, я была рада приехать в "Фангтазию". Раньше я парковалась за баром вместе с персоналом, но как только повернула, чтобы обогнуть ряд складов, Карин сказала:

– Там закрыто, ты должна оставить свою машину здесь.

После первого раза, когда я была здесь с Биллом, я редко парковалась перед баром, вместе с клиентами, будучи привилегированным посетителем многие месяцы.

Я участвовала в сражениях и получала раны вместе с работниками "Фангтазии", некоторых из них я считала своими друзьями, или, по крайней мере, союзниками. Сейчас, судя по всему, я слилась с толпой обычных клыкоманов. И это было больно. Немного.

Я была абсолютно уверена – эта рана будет наименьшей из всех.

Ободряя себя этой зажигательной речью, я проезжала ряды машин в поисках места для парковки, что заняло несколько минут.

Когда мы вышли из машины, послышалась затихающая музыка – так я поняла, что сегодня у них в баре играет живая музыка ("живая" – в смысле, что музыканты играют прямо со сцены).

Вампирская музыкальная группа периодически давала несколько выступлений в единственном вампирском баре Шривпорта, и, кажется, сегодня была как раз такая ночь.

Недавно обращенные вампиры играли обработку музыки, которую они любили при жизни, обычные человеческие песни. Но старые вампы играли то, что ныне живущие никогда не слышали, вперемешку с некоторыми людскими песнями, которые пришлись им по душе. Я никогда не встречала вампира, которому не нравился бы "Триллер" Джексона.

По крайней мере, мы с Карин смогли обойти очередь ожидающих перед кассой, которую занимала брюзжащая Талия.

Мне было приятно увидеть, как она соединила приветственно руки, и я хлопнула себя по правому предплечью и показала поднятый большой палец. На мгновение ее лицо расслабилось, словно Талия хотела улыбнуться, как при виде фонтанирующей крови.

Звук внутри клуба был вполне терпимым. Чувствительный слух вампиров сохранил звук на уровне, который я могла вынести. На маленьком танцполе толпилась кучка очень волосатых мужчин и женщин.

Я была готова держать пари, что их обратили в шестидесятые. В тысяча девятьсот шестидесятые. На Западном побережье. Большой подсказкой послужило также то, что “Honky Tonk Women” плавно перешло в “San Francisco".

Я взглянула на их изодранные джинсы. Да, брюки-клеш. Ленты. Рубашки в цветочек. Распущенные волосы. Здесь в Шривпорте тусовался кусочек истории.

И когда Эрик появился возле меня, мое сердце немного подпрыгнуло. Я не знала, была ли это радость от его близости или предчувствие того, что я его вижу в последний раз, или просто страх.

Его рука коснулась моего лица, в то время как он склонил голову к моей. Он прошептал мне в ухо, но достаточно громко, чтобы я смогла услышать его.

– Произойдет то, что должно произойти, но никогда не сомневайся в моей любви.

Он еще ближе склонился ко мне. Я подумала, что он хочет поцеловать меня, но он просто вдохнул мой аромат. Вампиры вдыхают только тогда, когда действительно хотят насладиться запахом и именно это он сейчас делал.

Он взял мою руку, чтобы отвести в часть бара, предназначенную для менеджеров, в свой офис. Один раз он оглянулся на меня, как бы собираясь без слов напомнить о том, что все происходящее – всего лишь шоу.

В моем теле напрягся абсолютно каждый мускул.

Офис Эрика был небольшим, что было неважно, но он был переполнен. Пэм опиралась на стену и выглядела удивительно провинциально-шикарной в розовых капри и майке в цветочек, но любое облегчение, которое я, возможно, испытала бы при виде знакомых лиц, было затоплено дурным предчувствием, когда я узнала Фелипе де Кастро – Короля Невады, Луизианы и Арканзаса, и Фрейду – Королеву Оклахомы. Я была уверена в том, что увижу одного из них, но видеть их вместе... мое сердце упало.

Присутствие королевских особ не предполагало ничего хорошего.

Фелипе сидел за столом, естественно, в кресле Эрика. С правой стороны рядом с ним находился Хорст Фридман и его супруга Энджи Уизерспун.

Энджи была длинноногая и рыжая и с ней я едва ли обменялась парой слов. Я возненавидела ее навсегда, после того, как она танцевала на любимом столе Эрика в туфлях на шпильках.

Может быть, я даже запишу рэповую песню с названием: "Сидеть между подхалимами".

А может стол Эрика больше уже не будет моей проблемой.

Может быть, мне стоило начать здраво мыслить, вместо того, чтобы сходить с ума.

Напротив стола лежал напольный декоративный коврик. Эрик и я буквально были вызваны на ковер.

– Выглядишь естественно, Соки, – сказала Пэм. Конечно же, она высказалась по поводу моей униформы официантки. От меня, наверное, пахло картошкой-фри.

– Мне не оставили выбора, – ответила я.

– Мииииисс Стэкхаус, – любезно произнес Фелипе. – как приятно снова видеть вас.

– Хмм, – промычала Фрейда со своего стула, стоящего в углу напротив двери. Казалось, она была с этим не согласна.

Я бросила взгляд назад и увидела, что без эмоциональная Карин заблокировала дверь. По сравнению с Карин, Пэм выглядела как эмо Эмма.

– Я буду снаружи, – произнесла старшая Эрика. Она сделала шаг назад и очень плотно закрыла за собой дверь.

– Итак, сейчас здесь вся наша большая семейка, – произнесла я. Чем продемонстрировала, насколько я была нервной.

Пэм закатила глаза. По ней было видно, что сейчас не время для юмора.

– Соки, – сказал Фелипе де Кастро, и я заметила, что он опустил излишнюю вежливость. – Эрик вызвал тебя сюда, для того, чтобы освободиться от брака с тобой.

Выглядело так, словно меня ударили по лицу большой дохлой рыбой.

Я заставила себя стоять неподвижно, а лицо – застыть. Наполовину я этого ожидала, или подозревала, или даже предвидела, а сейчас уже знала. Во всяком случае, это знание внесло определенность, но в то же время принесло резкую, глубокую боль.

У меня, конечно, было противоречивые чувства к нашим с Эриком отношениям. И, конечно же, я видела признаки, надвигающегося несчастья.

Но, даже учитывая небольшой полуночный визит Эрика и его предыдущее поспешное предостережение, – это заявление стало для меня шоком, и уж тем более я не собиралась падать ниц, не перед этими существами.

Я начала запечатывать себя внутри по частям – как некоторые, уверенные в теоретической непотопляемости Титаника.

Я даже не посмотрела на Фрейду – малейший признак жалости на ее лице, и я бы набросилась на нее и начала унижать, и неважно, что это означало бы самоубийство для меня. Я надеялась, что она триумфально усмехается – это я смогла бы вынести.

Смотреть ли в лицо Эрику – даже не обсуждалось.

Весь этот гнев и боль бурей пронеслись сквозь меня. Когда я уверилась, что мой голос не дрогнет, то произнесла:

– Мне нужно подписать какой-нибудь документ или это церемония? Или я могу просто уйти?

– Это церемония.

Ну, разумеется. У вампиров для всего найдется ритуал.

Пэм подошла ко мне со знакомым черным бархатным футляром в руках. Хотя я почти ничего сейчас не чувствовала, смутное удивление шевельнулось во мне, когда она наклонилась надо мной и поцеловала в щеку холодными губами.

Она сказала:

– Просто надрежь себе руку и скажи Эрику: "Это больше не твое", а потом отдай нож ему. – И открыла футляр, показывая нож.

Церемониальное лезвие было таким же блестящим, вычурным и острым, каким я его помнила. У меня вдруг возник мгновенный импульс вонзить его в одно из мертвых сердец, окружающих меня.

Не знаю, какое бы выбрала первым – Фелипе, Фрейду, или даже Эрика. Пока я не начала всерьез задумываться над этим, я взяла нож в правую руку и надрезала левое предплечье.

Тонкая струйка крови потекла из моей руки, и я почувствовала реакцию каждого вампира в комнате.

Фелипе на самом деле закрыл глаза, чтобы прочувствовать букет.

– Ты отказываешься от большего, чем я представлял, – пробормотал он Эрику (и Фелипе немедленно возглавил список вампиров, кому я хотела вонзить кол в сердце).

Я повернулась к Эрику, но держала глаза на уровне его груди. Посмотрев в его лицо, моя оборона могла дать трещину.

– Это больше не твое, – четко произнесла я с определенной долей удовлетворения.

Я протянула нож в его направлении и почувствовала, как он вынул его из моей хватки. Эрик обнажил свое предплечье и вонзил в него нож, и это был не просто надрез, который я сделала у себя на руке, а настоящий порез.

Темная кровь медленно потекла из его руки и закапала на вытертый коврик.

– Это больше не твое, – тихо сказал Эрик.

– Теперь ты можешь идти, Соки, – проговорил Фелипе. – И больше не приходи в "Фангтазию".

Мне нечего было сказать.

Я развернулась и вышла из офиса Эрика. Дверь волшебным образом открылась передо мной – блеклые глаза Карин вскользь встретились с моими, ее прекрасное лицо хранило пустое выражение. Никто не произнес ни слова. Ни "пока", ни "Всего доброго", или, например, "Поцелуй мою ногу".

Я прошла сквозь танцующую толпу.

Села в свою машину.

И поехала домой.

ГЛАВА 8

Билл сидел в плетеном кресле у меня на заднем дворе. Я вышла из машины и уставилась на него поверх капота. Меня обуревали два противоречивых импульса.

Первым было – пригласить его в дом и заняться сексом-в-отместку.

Вторым – более разумным – сделать вид, что я его не заметила.

Очевидно, он не собирался начинать разговор первым, что доказывало, каким умным он мог быть иногда. Я знала наверняка, просто по его присутствию и вниманию, направленному на меня, что он полностью осведомлен о произошедшем сегодня вечером.

Моя разумная часть возобладала после короткой борьбы, и я развернулась и пошла в дом.

Необходимость внимательно вести машину отпала. Давление присутствия вампиров закончилось. Я была так рада побыть одной, чтобы никто не увидел, как я сломалась.

Я не могла винить Эрика полностью во всем. Но в основном, так и делала. У него был выбор, признавался ли он в себе этом или нет. Пусть его культура и требовала чтить соглашение о свадьбе с Королевой Оклахомы, заключенное его мертвым Создателем, но я была уверена, что Эрик мог бы при желании отвертеться.

Я не могла согласиться с его утверждением, что он был беспомощен перед лицом завещания Аппиуса. Конечно, Аппиус уже запустил процесс с Фрейдой до того, как поставить Эрика в известность. Может быть ,он даже получил с Королевы Оклахомы комиссионные посредника.

Но Эрик мог как-то извернуться и сохранить свою свободу. Он мог найти другого кандидата на роль супруга Фрейды. Мог предложить финансовую компенсацию. Он мог... сделать хоть что-нибудь.

Столкнувшись с необходимостью выбора между – любовью ко мне с моей короткой человеческой жизнью и восхождением вместе с красивой и богатой Фрейдой, – он сделал наиболее выгодный выбор.

Мне всегда было известно, что Эрик – прагматик.

Раздался тихий стук в заднюю дверь – это Билл проверял моё состояние. Выйдя на крыльцо, я распахнула дверь со словами:

– Я не в настроении говорить....

На ступеньках стоял Эрик. Лунный свет золотил его светлую гриву и выгодно оттенял красоту лица.

– Какого черта ты тут делаешь? – Я посмотрела поверх его плеч. В поле моего зрения Билл отсутствовал. – Теперь, когда я больше не твоя жена, я полагала, что ты и Фрейда... скрепите ваши отношения браком.

– Я же просил тебя не обращать внимания на то, что ты там услышишь. – Эрик сделал небольшой шаг навстречу мне. – Я же сказал, что это ничего не значит для меня.

Я не приглашала его.

– Трудно поверить, что та церемония была бессмысленной для твоего короля. И Фрейды.

– Я смогу удержать тебя, – заявил он уверенно. – Хоть ты не моя жена, но я люблю тебя, и ты в моём сердце.

Я чувствовала себя как блинчик, который перевернули на сковороде. Я снова должна пройти через все это? Я огрызнулась.

– Всё не так просто. Ты хоть слышишь себя? Ты обманываешь и себя, и меня. – Мне хотелось дать ему пощечину, да так, чтоб и мне стало больно.

– Соки, ты – моя, – он начинал злиться.

– Уже нет. Ты объявил это на глазах у всех.

– Но я же просил тебя, я же пришёл к тебе тогда ночью, я...

– Ты сказал мне, что любил той любовью, на какую способен, – произнесла я, подпрыгивая от возбуждения на цыпочках. – Но теперь мне совершенно ясно, что ты был не способен любить.

– Соки, я бы никогда не отказался от тебя публично. Я был уверен, что ты поняла, что эта церемония выгодна другим.

– Подожди, – я подняла руку. – Ты хочешь сказать, что собираешься найти способ спрятать меня от Фрейды? Да так, чтобы я была в безопасности, а ты мог наведываться время от времени? Я должна быть всегда подле тебя, переехать в Оклахому, потерять свой бизнес, дом и друзей?

По выражению его лица я поняла, что это и был его план. Но также было ясно, что Эрик сам-то не верит в мою способность согласиться с подобным предложением. И если он думал, что я буду согласна, то он меня совсем не знает.

Эрик вышел из себя.

– Ты не была рада нашей связи и браку! Тебе казалось, что я брошу тебя! Мне следовало обратить тебя, не спрашивая, как я сделал это с Карин и Пэм! Или ещё лучше, я бы приказал Пэм обратить тебя! Мы бы всегда были с тобой вместе!

И затем мы посмотрели друг другу в глаза. В его взгляде читалась ярость, в моих же – страх. Мы говорили о моём обращении, однажды, после секса. Эта мысль всплыла в моей голове. Тогда я чётко дала понять, что не хочу обращаться.

– Ты хотел это сделать. Без моего согласия.

– Конечно, – решительно и нетерпеливо заявил он так, будто я была глупым ребёнком. – Я бы так сделал, хоть ты и не хотела этого. Потом бы ты отблагодарила меня за этот дар. Существование вампира – это самое лучшее, что есть на свете. Я понимал, что ты против. Но во мне была уверенность, что ты любишь солнце и меня. Мне кажется, ты презираешь весь мой вид. – Эрик сдвинул брови, он был не только зол, но и обижен.

Это повлияло на нас двоих.

– И, несмотря на то, что я презираю вампиров, ты хотел обратить меня, – я чувствовала себя подавленной. Я обессилела и рухнула на том месте, где стояла. – Я не презираю то, что ты такое. Я просто хочу жить нормальной человеческой жизнью.

– Даже если она без меня?

– Я не знала, что мне придётся делать такой выбор.

– Соки, в тебе слишком много здравого смысла. Это правильно. Но я уверен в своём предложении.

Я отчаянно всплеснула руками:

– Ты обманом заключил со мной брак. Я столько раз думала об этом и поняла, что ты сделал это ради моей безопасности и, может, из-за своих чувств ко мне. Я любила тебя. Я была рада, что в глазах твоего мира мы – единое целое. Ты прав, я никогда не принимала наш брак, который не может сравниться с церковным. Помнишь, когда я заговорила о церковных узах, ты высмеял меня?

Он вскинул руку, в попытке остановить меня, так как он не мог выразить свои чувства словами.

Я снова подняла руку:

– Позволь мне всё объяснить. Я хочу быть честной с тобой. Я любила тебя в течение нескольких месяцев... я тебя обожала и была преданна. Но я не уверена, что мы сможем разрешить эту проблему. Потому что ты должен понимать, что говоря, что "придумаешь способ, чтобы быть вместе", на самом деле несешь полную чушь. Ты ведь знаешь, что я никогда не уеду из своего дома, чтобы жить неким подобием жизни в роли твоей "девушки на стороне", время от времени украдкой трахаясь с тобой, пока Фрейда не узнает и не убьет меня. И переживать то унижение, что и сегодня. Бесчисленное количество раз.

– Я знаю, ты никогда не оставишь Сэма, – сказал Эрик с горькими нотками в голосе.

– Оставь в покое Сэма. Мы говорим о нас, о тебе и обо мне.

– Ты никогда не верила, что наша любовь вечна. И ты всегда считала, что я брошу тебя, когда ты состаришься.

Я обдумала его слова.

– Я пытаюсь быть честной с тобой и прошу от тебя того же. Ты ведь даже никогда не рассматривал вариант жизни со мной, в старости. Ты всегда предполагал, что обратишь меня, даже когда я отвечала, что против этого.

Это был ужасный разговор. Я отступила назад и закрыла дверь. Чтобы изменить ситуацию и защититься от боли, я сказала:

– Я отменяю приглашение.

Я вошла в дом, не выглядывая в окна. Любовь, наша любовь была разрушена. Её осколки лежали где-то на крыльце, перед моим домом.

День был тяжелым, сначала убийство Арлин и последующие события, поездка в "Фангтазию" была еще тяжелее, но разговор с Эриком оказался тяжелей всего этого вместе взятого.

Я сидела в гостиной, уставившись в пространство, на любимом бабушкином кресле, положив руки на колени. Мне хотелось кричать, плакать, что-то разбить, но я сидела неподвижно, прокручивая всё в голове.

Я была уверена, что поступила правильно, хоть и горько сожалела о некоторых сказанных мной словах. Но все они были правдой. Час, прошедший с момента ухода Эрика, пролетел как секунда после того, как я заставила себя сорвать повязку с руки, чтобы обработать рану.

Как можно не любить Эрика? Он был больше жизни, в прямом смысле. Даже мертвый, он был живее большинства моих знакомых мужчин. Умный и практичный, прославленный воин, способный защитить то, что ему принадлежит. Тем не менее, он умел наслаждаться жизнью – или лучше сказать "наслаждаться смертью".

У него были чувство юмора и авантюризм – качества, которые я всегда считала невероятно привлекательным. Плюс, черт побери, сексуальность. Тело Эрика было настолько прекрасным, насколько и умение его использовать.

Но все же... Я бы не стала вампиром ради него. Я любила быть человеком. Я любила солнечный свет; я любила дневное время; я любила растянуться под солнцем на шезлонге на заднем дворе.

И хотя я не была добропорядочной христианкой, я все же была христианкой. Не представляю, что бы было с моей душой, если бы я превратилась в вампира, и я не хотела рисковать – особенно потому, что я совершила несколько очень плохих поступков в свое время. Мне нужно было несколько лет, чтобы искупить это.

Я не обвиняла Эрик в тех плохих поступках, которые я совершила. Эти преступления были на мне. Но я не хотела, что бы вся моя жизнь была такой.

Мне нужна была возможность смириться с отнятыми мною жизнями, увиденным и совершенным мною насилием, и я хотела быть лучшим человеком... хотя на данный момент, я не была уверена, как этого достичь.

Но уверена, что быть любовницей Эрика – это не выход. Я представила себя в небольшой квартире в Оклахоме, без семьи и друзей, проводящую долгие дни и еще более долгие ночи, ожидая тайком приходящего на час или два Эрика. Каждую ночь я бы ждала, что королева найдет и убьет меня... или еще хуже.

Если Эрик обратил меня или поручил бы сделать это Пэм, то по крайней меня мои дни были бы заняты – я была бы мертва в маленьком, темном месте. Возможно, я проводила бы ночи, зависая с Пэм и Карин; мы, три блондинки, в полном распоряжении Эрика – навечно. Я вздрогнула. Мысленный образ меня, зависающей с Карин и Пэм – словно женщины Дракулы, ждущие неосторожного прохожего в готическом замке – был просто отвратительным. Я бы захотела заколоть себя. (Через год или два, скорее всего, Пэм была бы рада помочь мне с этим.) А если бы Эрик приказал мне убить кого-то небезразличного мне? Я должна была бы подчиниться ему.

Вот что было бы, если бы я пережила обращение, в чем не было уверенности. Я каждую неделю читала о телах, найденных в наспех вырытых могилах, телах, которые никогда не вернутся к жизни, никогда не выберутся на поверхность.

Люди, которые думали, что это круто, быть не мертвым, убеждали или платили какому-нибудь вампиру, чтобы их обратили. Но они не воскресали.

Я снова вздрогнула.

У меня было еще, о чем подумать, и было, что переосмыслить, но внезапно меня сразила сильная усталость. Я не могла себе представить, что после такого дня, как сегодня, я когда-либо снова лягу в кровать и закрою глаза... но мое тело думало иначе, и я позволила ему управлять мной.

Возможно, я буду сожалеть о том, что я сказала этой ночью, когда проснусь. Возможно, я назову себя дурой и пойду собирать вещи для Оклахомы. Но прямо сейчас я должна была позволить своим сожалениям и выводам оставить меня.

Как только я умылась в ванной, вспомнила про свое обещание. Вместо того, чтобы звонить Сэму и отвечать на его вопросы, я написала ему. "Дома, в порядке; все плохо, но кончено". Я спала без снов и проснулась на следующий ненастный день.

Полиция была у меня на пороге, и меня арестовали за убийство.

ГДЕ-ТО В ДРУГОМ МЕСТЕ, в мотеле, в пятнадцати милях от Бон Темпс.

Высокий мужчина лежал с удовлетворенным видом, распростершись на двуспальной кровати, со сложенными на животе руками.

– Слава богу, – произнес он, глядя в потолок, – Иногда те, кто вершит злодеяния, получают по заслугам.

Его сосед по комнате не обращал на него внимания.

– Да, – сказал "средний" человек, – Все подтвердилось. Ее арестовали. Мы уже закончили здесь? Если мы останемся еще, рискуем быть замеченными, а в случае с моим компаньоном...

Он взглянул в сторону второй кровати. Высокий человек поднялся и направился в ванную, закрыв за собой дверь. Среднего роста продолжил приглушенным голосом:

– Его могут опознать.

Мы не можем использовать трейлер, так как полиция разыскивает его, а нам нельзя рисковать, чтобы за нами установилась слежка, даже пусть полицейским отделением Бон Темпс. Меняем отели каждую ночь.

Мужчина с глубоким грудным голосом ответил:

– Буду завтра. Тогда и поговорим.

– Лично? – Хоть голос "среднего" человека и был бесчувственен, он явно волновался.

Он услышал смех, похожий на кашлянье:

– Да, лично, – ответил его собеседник.

Завершив разговор, "средний" провел некоторое время, уставившись в стену. Ему не нравился такой поворот событий. Он задумался над тем, а стоят ли эти волнения того, чтобы просить остаток за проделанную работу.

Он бы не прожил так долго, если бы не был достаточно хитрым и не знал, когда стоит уменьшить свои потери. Станет ли наниматель выслеживать его, если он выйдет из игры?

Йохан Гласспорт пришел к мрачному выводу, что станет.

К тому времени, как Стив Ньюлин вышел из ванной, застегивая штаны, Гласспорт был в состоянии вести разговор, даже движением ресниц не выдавая своего отвращения к идее еще одной встречи с нанимателем. Гласспорт уже был готов выключить свет и забраться в постель, но Ньюлин все не унимался.

У Стива Ньюлина было очень хорошее настроение, потому как он уже рисовал в воображении, что может приключиться в тюрьме со Стэкхаус. Ничего из этого не было приятным, некоторые вещи носили порнографический характер, но все они выражались словами, которые, согласно личной Библии Ньюлина, интерпретировались, как проклятье и горение в адском пламени.

ГЛАВА 9

Никогда не думала, что смогу радоваться тому, что бабуля умерла, но сегодня это было так. Зрелище того, как меня арестовывают и сажают в полицейскую машину, просто убило бы её.

Я никогда не экспериментировала со связыванием и теперь уж точно никогда не буду. Ненавижу наручники. У меня был момент истины, когда Элси Бек сообщил, что я арестована за убийство. Я ждала, что вот-вот проснусь. Когда в дверь позвонили, я на самом деле не проснулась.

Я все еще сплю. Это не реально, потому что этого не может быть. Что же убедило меня в реальности происходящего? Так это выражение лица Энди Бельфлера. Он стоял позади Элси и был весьма поражен. Я могла прочесть в его мыслях, что он не считал мой арест правильным. Не с теми доказательствами, которые имелись, Элси Беку пришлось долго и упорно убеждать шерифа в необходимости моего ареста.

Мысли Элси были странными, сплошная чернота. Я никогда ничего подобного не видела и не могла этого понять. Ничего хорошего это не означало. Я чувствовала его решимость упрятать меня за решетку. В его мыслях на моем лбу было вытатуировано "ВИНОВНА".

Когда Энди надевал наручники, я сказала:

– Полагаю, мое приглашение к Халли на вечеринку для будущей матери аннулируется.

– Ох, Соки, – произнес он не совсем к месту.

Надо отдать ему должное, он был смущен, однако, я была не в настроении вести честную игру, так как он ничего не делал для меня.

– Думаю, ты знаешь, что я никогда не причиняла вреда Арлин, – произнесла я, причем очень спокойно. Я гордилась тем, что держусь собранно, потому что внутри просто умирала от унижения и ужаса.

Энди выглядел так, будто собирался сказать что-то (он хотел сказать, что надеется на мою невиновность, но есть некоторые доказательства обратного, их недостаточно, и он не знает, как Элси удалось получить ордер), но он покачал головой и произнес:

– Я делаю то, что должен.

Чувство нереальности происходящего не покидало меня всю дорогу. Мой брат, храни его Господь, стоял у дверей тюрьмы, когда меня туда доставили, услышав о том, что случилось по внутренней связи.

Его рот был открыт, но, прежде чем все гневные слова, которые я прочла в его мыслях, сорвались с его языка, я начала говорить:

– Джейсон, позвони Бет Озиески и попроси приехать сюда как можно скорее. Сходи ко мне домой, найди телефон Десмонда Каталиадеса и позвони ему тоже. Еще позвони Сэму и передай, что я не смогу выйти на работу завтра, – поспешно добавила я, в то время как меня завели в тюрьму и захлопнули дверь перед обеспокоенным лицом моего брата. Благослови Господь его сердце.

Если бы все это произошло неделю или две назад, я была уверена, что Эрик или, может быть, мой прапрадед Найл (принц фейри), вытащили бы меня и глазом не моргнув.

Но с Эриком я сожгла за собой все мосты, а Найл запечатал себя в стране фейри по серьезным причинам.

Сейчас у меня был только Джейсон.

Я знала абсолютно каждого человека, которого встречала, в процессе своего заключения. Это был самый унизительный опыт в моей жизни, а это о многом говорит. Я узнала, что обвиняюсь в убийстве второй степени.

Из того, что рассказывала Кеннеди Кейс о своем заключении, я знала, что наказанием за убийство второй степени будет жизнь в тюрьме. Мне не идет оранжевый цвет. Есть вещи похуже унижения и тюремной одежды (мешковатая туника и штаны на подтяжках). Я в этом уверена. Но должна сказать, что моя чаша переполнена до краев, и я бы не отказалась от снисхождения и милосердия.

Я так разволновалась, что была рада, наконец, увидеть дверь своей камеры. Надеясь на одиночество. Напрасно. Из всех возможных людей там была Джейн Бодехаус, она развалилась и храпела на нижней койке. Видимо у нее были приключения, после того, как "Мерлотт" закрылся на ночь. По крайней мере, она спала, так что у меня было полно времени, чтобы приспособиться к новым обстоятельствам. После десяти минут напряженных раздумий я устала от своих мыслей.

Если бы меня спросили, какого это – сидеть без работы, без книги, без телевизора, даже без телефона, – я бы рассмеялась, так как не могла представить такой ситуации. Скука — и моя неспособность убежать от кошмарных догадок — была ужасна. Возможно, Джейсону было легче, когда он был в тюрьме? Моему брату не нравилось читать, и он не был таким чувствительным к тому же. Надо бы узнать у него, как он справился, когда увижусь с ним в следующий раз.

Теперь между нами было больше общего, чем когда-либо. Мы оба были закоренелыми преступниками.

Он был арестован за убийство в прошлом, так же как и я, и он также был невиновен, хотя доказательства говорили об обратном. Ох, бедная бабуля. Это было бы так ужасно для нее. Я надеялась, что она не видит меня с небес.

Джейн храпела, но ее знакомое лицо создавало какое-то домашнее ощущение. Я воспользовалась туалетом, пока она была в отключке. В моем будущем меня, по-видимому, ждало множество отвратительных событий, но я старалась не слишком забегать вперед.

Я раньше не была в тюремной камере. Она была просто отвратительной. Крошечная, потрепанная, вся в царапинах, бетонный пол, двухъярусная кровать. Вскоре я устала от сидения на корточках. Раз Джейн развалилась поперек нижней койки, с некоторыми ухищрениями я взобралась на верхнюю и подумала о всех тех лицах, которые увидела за решетками, пока шла к своей камере: испуганные, любопытствующие, скучающие, жестокие. Так же как я знала всех свободных людей у нас в округе, я узнавала и большинство мужчин и женщин по ту сторону решетки. Некоторые были просто неудачниками, как Джейн. Но некоторые были очень плохими людьми.

Я была так напугана, что с трудом могла дышать. И самое плохое – ладно, не самое, но действительно плохое – было то, что я-то была виновата. О, не в смерти Арлин. Но я убила других людей, и была свидетелем многих убийств, совершенных не мной. Я даже не была уверена, что помню их всех.

С ощущением, похожим на панику, я с трудом старалась вспомнить их имена и как они умерли. И чем яростней я пыталась, тем больше путались мои воспоминания. Я видела лица людей, которые умерли не из-за меня. Но вместе с тем я видела лица людей (или существ), которых я убила: фейри Мурри, например, и вампир Бруно. Вервольф Дебби Пелт. Я не преследовала их из-за каких-то разногласий – все они хотели убить меня.

Я продолжала твердить себе, что защищать свою жизнь – это нормально, но моя совесть сообщала мне, напоминая обо всех этих смертях, что тюрьма – не такое уж несоответствующее мне место (хотя я и не была виновата в преступлении, за которое меня сюда посадили).

В этот момент моей жизни я оказалась на самом дне. Я довольно ясно представляла себе, какова я на самом деле, и получила больше времени, чем мне хотелось, чтобы подумать – как же я докатилась до жизни такой. Какими бы неприятными не были первые часы в тюрьме, стало намного хуже, когда Джейн проснулась.

Ее прорвало и сверху, и снизу, и после того, как туалет был открыт всеобщему обозрению, это было просто... омерзительно. После того, как Джейн пережила эту фазу, она была настолько несчастна и так сильно страдала от похмелья, что ее мысли монотонно пульсировали болью и угрызениями совести.

Она снова и снова обещала себе, что исправится, больше не будет столько пить, что ее сыну не придется снова вытаскивать ее из передряг, и что с этого самого вечера она не вернется к пиву и коктейлям.

Или, раз уж она так плохо чувствует себя сегодня, скорей бы уже наступило завтра. Это был намного более практичный подход.

Я безропотно вынесла еще несколько подобных мысленных и словесных циклов, прежде чем Джейн обнаружила, что она не одна, и что ее новая сокамерница – не одна из ее обычных тюремных подруг.

– Соки, что ты здесь делаешь? – спросила она слабым голосом, хотя по идее ее тело уже освободилось от токсинов.

– Я удивлена точно так же, как и ты, – ответила я, – они думают, что я убила Арлин.

– Так она все-таки вышла из тюрьмы. На самом деле, я видела ее, не этим вечером, а накануне, – ответила Джейн, немного оживая, – Я думала, это был сон, или что-то вроде того, потому что была уверена, что она за решеткой.

– Ты видела ее? Где-то около "Мерлотта"? – Не думаю, что Джейн была у "Мерлотта" после того, как мы с Арлин разговаривали.

– Ага, я хотела рассказать тебе вчера, но отвлеклась из-за того разговора про адвоката.

– Где ты видела ее, Джейн?

– Ох, где же я ее видела... Она была... – Для бедной Джейн это стало большим испытанием. Она запустила пальцы в свои спутанные волосы. – Она была с двумя парнями.

Наверное, это и были друзья Арлин, о которых она упоминала.

– Когда это было? – я пыталась спрашивать очень осторожно, потому что не хотела рисковать сбить Джейн с курса.

Не ей одной приходилось прикладывать усилия, чтобы оставаться в форме. Мне пришлось пристально следить и за тем, чтобы мои вопросы были простыми, и за дыханием. После болезненного эпизода Джейн, в нашем маленьком бараке пахло очень плохо.

Джейн старалась вспомнить время и место, где она увидела Арлин, но никак не могла это сделать – было так много сопутствующих мелких событий, мысли о которых очень отвлекали ее от основного вопроса.